Текст книги "Вокруг света без виз"

Как писал Авраам Норов в книге «Путешествие по Египту и Нубии в 1834 – 1835 гг.»: «В отмену от всех почти городов, где цитадель обыкновенно находится внутри города, цитадель Каира занимает его восточную конечность на отдельной скале, откуда начинается цепь гор Мекатама».

Огромную крепость на восточной окраине исламского центра Каира начали строить в 1176 году по приказу выдающегося исламского полководца султана Салах ад-Дина (в Европе он известен как Саладин), основоположника династии Аюбидов. Тогда здесь готовились к отражению нападения крестоносцев, которые к тому времени уже захватили Палестину.

По замыслу султана планировалось построить мощные стены, которые вели бы от Цитадели к Нилу, охватывая город с двух сторон и превращая его в одну огромную крепость. Этим планам не суждено было воплотиться в жизни. Но и сама цитадель, занимающая 18 гектаров на вершине скалы, получилась внушительная.

Крепость была не только военно-инженерным сооружением. В ней же размещался двор султана, а позднее – на протяжении около семисот лет – резиденция египетских правителей.

По приказу Мухаммеда Али, занявшего султанский трон в 1798 году, после того как Наполеон освободил Египет от власти турок-османов, самые старые здания, несмотря на их историческую и культурную ценность, были безжалостно разрушены. А на их месте построили более простые, но удобные.

Мухаммед Али взялся за решительную реорганизацию Египта, перестройку его на современный лад, взял курс на ускоренную европеизацию. Однако, у такой революционной перестройки были и многочисленные противники в среде оттесненных от власти мамлюков. Особо досаждали вахабиты. Но еще большую опасность представляла оппозиция в среднем звене управленческого аппарата.

Для укрепления своей власти Мухаммед Али прибегнул к военной хитрости. Он стал демонстрировать свое желание помириться с теми, кто недоволен его радикальными реформами. 1 марта 1811 года султан пригласил к себе на завтрак 430 человек – всех сколько-нибудь уважаемых беев. Когда они въехали во внутренний двор Цитадели, по приказу султана солдаты закрыли ворота крепости и всех… расстреляли, без суда и следствия.

В 1824 году Мухамед Али приказал построить в Цитадели огромную мечеть. Чтобы расчистить для нее место – на самой высокой точке внутри крепостных стен – не остановились даже перед тем, чтобы стереть с лица земли дворец Салах-ад-Дина.

Стены, как и ограда двора, на высоту 11 метров 30 сантиметров облицованы белым гладким алебастром, отчего мечеть Мухаммеда Али известна также и как Алебастровая.

Ее тонкие минареты, высотой 82 метра, как отточенные карандаши втыкаются в небо и служат прекрасным ориентиром. Их форма разительно отличается от общего каирского стиля. Нечто подобное можно увидеть разве что в Стамбуле.

Как писал английский путешественник Генри В. Мортон: «ее изящные турецкие минареты выше всего, что есть в Каире, они красуются над городом, как мечта о Босфоре». И в целом Старый город произвел на английского писателя очень благоприятное впечатление: «Старый Каир представляется мне несравненно более привлекательным, чем Каир крупных банков, кинотеатров и кабаре. Он грязен, полон руин, поражен нищетой, но не пытается выглядеть чем-то иным: это честное место, на которое тяжко ступила пята истории, двинувшейся далее. И, к счастью, никто не стал наводить здесь порядок».

Старый Каир – это не собрание исторических достопримечательностей, а живой город. Как писал побывавший здесь в 1876 году Ю. Н. Щербачев в книге «Поездка в Египет»: «Бродить по восточному городу, не задаваясь никакою целью, куда глаза глядят… гораздо приятнее, чем следуя предписаниям Путеводителя, осматривать дворцы и памятники».

После того, как все эти дворцы и мечети стали казаться нам похожими друг на друга, мы тоже переключились на бесцельные блуждания по старым улочкам, рассматривая как здесь живут, работают, торгуют, питаются.

В процессе исторического развития в каждой местности сформировалась собственная оригинальная кухня. Традиционные блюда создавались не ради кулинарных изысков и не для того, чтобы пускать пыль в глаза. Они должны насыщать человека всеми необходимыми белками, жирами, углеводами, витаминами и минеральными солями. Именно в той пропорции, в какой это необходимо именно в данных природных и климатических условиях.

Конечно, с самого начала никто не знал, чем именно питаться. Использовали проверенный метод проб и ошибок. Экспериментировали прямо на людях. Те, кто питался неправильно, до наших дней не дожили. Да и завоеватели только тогда задерживались в стране всерьез и надолго, когда отказывались от своих привычек в питании и переходили на местную кухню.

Сейчас любой путешественник, куда бы он не отправлялся, в любой стране мира может есть то, к чему привык дома. В туристических центрах на каждом шагу встречаются Макдональдсы и Бургер Кинги, а в последние годы и русские рестораны с пельменями, селедкой, солеными огурцами и борщом. Однако, правильнее все же питаться местной пищей. И не только для того, чтобы прикоснуться к местному колориту. Но и ради собственного здоровья.

Самое популярное у египтян блюдо – кушар. (египтяне произносят – кушери). Макароны (микс – и трубочки, и полоски, и кружочки – всех видов, форм и размеров) перемешивают с рисовой кашей, добавляют тушеную чечевицу и горох – нут. Для вкуса сверху эту смесь поливают острым томатным соусом, кладут резаный колечками лук.

Все ингредиенты готовятся в отдельных кастрюлях и горшках. Смешивают их уже в тарелке. Выглядит все как помойное ведро в общепитовской столовой, в которое свалили собранные с разных столов недоеденные кем-то гарниры. Но вкус замечательный. Все дело в умении правильно определять нужные пропорции. Получается дешево и сытно.

В Египте, как и во всем мире, идет активное продвижение международных сетей быстрого питания. Закрывать глаза на этот процесс глупо, бороться с ним запретительными мерами – не рационально. Египтяне решили сыграть на опережение. Они стали создавать свои сети, переняв у конкурентов их главные достоинства – чистоту, быстроту обслуживания, яркий современный дизайн. Но кормят там не гамбургерами, а своими исконными блюдами – кушери и фуль (густое коричневое пюре из фасоли). Если же заведения размещаются в старых зданиях, то ради экономии места в них устанавливают высокие столики, за которыми есть приходится стоя.

С точки зрения самостоятельного туриста, Египет – это государство на военном положении. Как сказали бы американцы, здесь идет ожесточенная «война с террором». Многие районы закрыты для иностранцев – из-за опасений, что там на них могут напасть исламские экстремисты. На большинство достопримечательностей туристы могут попасть только в составе конвоя под охраной полицейских.

Билеты для иностранцев продают только на скорые поезда и в специальные «интуристовские» спальные вагоны, в обязательном порядке оборудованные кондиционерами.

Есть и более дешевые сидячие вагоны. Но они рассчитаны только на египтян. Чисто теоретически и иностранцы могут в них ездить. Но и в этом случае им билеты продают по специальной цене, примерно в три раза выше, чем для местных.

Мы заранее о билетах не позаботились – такая уж привычка, решать проблемы по мере их поступления. На вокзал пришли всего за полчаса до отправления последнего в тот день поезда. И тут сюрприз! Оказалось, билетов в кассе уже нет – ни за какие деньги. Кассир казалось не был этим обескуражен.

– Идите на посадку. Билеты купите в вагоне.

Мы вышли на платформу и стали ждать. По расписанию поезд на Асуан должен был отправиться в 22.40. Однако, шел уже двенадцатый час ночи, а его все не было. Может, мы не на той платформе ждем? Я поинтересовался у египтянина, стоявшего по соседству. Он объяснил.

– Два дня назад в районе Гизы произошла крупная авария. Несколько десятков человек погибло. На дороге образовался завал из покореженных вагонов. Рельсы на аварийном участке тоже нужно менять. Поэтому и неудивительно, что поезда, и раньше-то ходившие не очень точно, совсем выбились из графика.

Примерно через час к соседней платформе подошел предыдущий поезд. Он должен был уйти еще три часа назад – задолго до нашего появления на вокзале. Билетов у нас все равно не было. Почему бы не переметнуться на него? В спальных вагонах наверняка мест уже нет. Но в сидячих должно быть посвободнее. Там, в крайнем случае, можно и где-нибудь в проходе устроиться.

Пройдя вдоль всего состава, мы зашли в самый последний вагон – на входе у нас никто билетов не проверял. Поезд уже тронулся, а внутри было всего несколько человек. Среди них нашелся и один англоговорящий. Он тут же взялся нам помогать, вводить в курс дела.

– У вас какие места? Нет билетов? Так бывает. В кассе пассажирам советуют садиться в поезд и покупать проездные документы у кондуктора. А потом маяться – ехать в переполненном тамбуре.

Мухаммед оказался не египтянином, а нубийцем. Он работал гидом в Асуане, и часто ездил в Каир и обратно на этом поезде.

– Раз на раз не приходится. Все зависит от того, сколько народу подсядет в Гизе. Если мало, то и для вас останутся свободные места. Иначе придется вам переходить в тамбур. Имейте в виду, что этот вагон не для иностранцев, а для египтян. Но вам наверняка попытаются продать билеты по «интуристовской» цене.

– И какая разница?

– Проезд от Каира до Асуана в сидячем вагоне скорого поезда стоит 70 фунтов. Но в кассе для иностранцев эти же билеты продают уже за 180.

– А в вагоне?

– В вагоне тоже. Но вы не говорите, что туристы. Скажите, что работаете гидами в Асуане. Тогда и вам продадут билеты за ту же цену, что и местным.

Сейчас скорый поезд от Каира до Асуана идет примерно 12 часов – вернее, должен идти. Но в этот вечер он и отправился с трехчасовым опозданием, и тащился еле-еле – до Гизы не 20 минут, как положено по расписанию, а три часа.

Первая остановка – в Гизе. В вагон хлынул поток пассажиров с котомками и узлами – им-то пришлось ждать на вокзале шесть часов! Когда поезд тронулся, выяснилось, что ни одного свободного места не осталось.

Мы пошли в соседний вагон – там также свободных мест не было, и в третьем, и в четвертом… Люди забили тамбуры, полки для багажа, переходы между вагонами и даже умывальники – они в египетских поездах расположены напротив туалетов и в отличие от них не имеют дверей. Перед нами толпа расступалась, чтобы освободить проход, а затем сразу же смыкалась.

Вскоре нас нашел кондуктор. Он ничуть не удивился, что у нас нет билетов. Я протянул ему ровно 210 фунтов (на три билета – по цене для местных). Однако, кондуктор стал что-то объяснять мне по-арабски. Я уже думал, что придется по совету нашего попутчика говорить, что мы якобы работаем в Асуане гидами. Но один из пассажиров перевел.

– Билеты в Асуан стоят не по 70, а по 76 фунтов.

Так мы официально стали бомжами – с билетами, но без мест.

Вскоре в вагоне показалась парочка полицейских. Они посмотрели наши билеты и… попросили пройти с ними. Под конвоем (или почетным эскортом?) мы пришли в вагон-ресторан (он разделят две части поезда – вагоны 1 и 2 класса). Один из полицейских завел о чем-то разговор с буфетчиком – кроме него в вагоне-ресторане никого не было. Говорили они по-арабски, но было видно, что буфетчик явно не рад тому, что слышит от полицейского. Однако, полицейский продолжал настаивать и закончив разговор, обратился уже к нам по-английски.

– Вы останетесь в этом вагоне, пока где-нибудь не освободятся места.

Мы заказали по стакану чая и удобно устроились в мягких креслах за столиком.

– Только не спать, – строго приказал буфетчик, все еще сердитый от того, что ему навязали «нахлебников».

Поздно ночью он закрыл двери вагона-ресторана и выключил свет. Удаляясь в закуток, в котором у него была кровать, он милостиво промолвил.

– Можете немного поспать.

Ночь прошла быстро. С восходом солнца ресторан открылся. И мы опять уселись «пить чай» и смотреть в окно.

Железная дорога практически на всем ее протяжении проходит вдоль восточного берега реки Нил. На полях виднелись загоревшие до черноты крестьяне-феллахи, которые за долгие века практически совсем не изменились. Они размахивали мотыгами, какие можно найти в музеях с датировкой, скажем, «3000 год до н.э.», или босиком шли за парой черных буйволов, вгрызаясь в землю плугом, который сильно смахивал на прототипы, изображенные на фресках эпохи Древнего царства.

Деревни выглядели довольно живописно. Двух-трехэтажные дома с плоскими крышами из очищенных стволов пальм, слепленные из сырцового кирпича, стояли на берегах наполненных нильской водой каналов, под сенью финиковых рощ.

Благодаря сложной системе ирригации, основу которой заложили еще во времена фараонов, египетские крестьяне собирают со своих полей по два-три урожая в год. На расположенных по соседству полях были и пахота, и молодые зеленые всходы, и уже налившиеся колосья, которые вот-вот начнут собирать. Словом, смотреть в окно совсем не скучно.

Разительным контрастом к ухоженным полям были города и особенно пригороды с уродливыми бетонными коробками, пыльными улицами и кучами мусора. Удручающую картину немного смягчали лишь минареты и купола мечетей, да редкие пальмы.

Поезд шел очень медленно, подолгу останавливаясь – как на станциях, так и посреди пустого поля. Периодически я ходил по составу в поисках свободного места. Но покинуть вагон-ресторан нам удалось только после Луксора, где многие пассажиры вышли.

Дорога оказалась достаточно утомительной. Вместо обещанных по расписанию 12 часов поезд тащился все 20! Но мы все же доехали до Асуана.

Асуан относится к числу старейших городов Египта. Первое поселение здесь появилось пять тысяч лет назад на речном островке, который древние египтяне называли Абу, римляне – Элефантин, а арабы – Гезирет-ез-Захер, «цветущий остров».

Красивое название, но по мнению Ю. Н. Щербачева совершенно незаслуженное: «В северной части, на каменистой и пыльной почве, растут одни пальмы; южная, где находилась Элефантина, завалена грудами мусора и обломков, и нигде нет ни малейшего цветка». Впрочем, возможно имелись в виду цветы суданской розы, которыми здесь торговали.

В период Древнего царства (2686 – 2181 годы до н.э.) Абу стал столицей Верхнего Египта и одновременно его пограничным форпостом. Здесь заканчивались владения фараонов. Дальше к югу тянулась черная Африка.

Во времена римского владычества Асуан, расположенный все лишь чуть-чуть севернее тропика Рака, также был самым южным форпостом империи. Сюда – в самый дальний закуток, «в который не заманят и награды» – ссылали политических заключенных. Именно здесь жил и умер в изгнании Децим Юний Ювенал (60 – 127 гг.), автор знаменитого изречения «в здоровом теле – здоровый дух».

Пограничное положение города было не столько хлопотным, сколько удобным. Из-за порогов приходилось перегружать товары с лодок, идущих вверх или вниз по Нилу. Поэтому торговля здесь всегда кипела.

Шла она настолько успешно, что островной территории уже не хватало для размещения всех лавок и складов. Поэтому в период Нового царства (1155 – 1069 гг. до н.э.) на речном берегу напротив острова возник еще один город. Его назвали Свенет, что на древнеегипетском языке означает «торговля». Позднее, в арабской транскрипции, оно стало звучать как Ас-Суан. В. Андреевский писал: «Этот город обязан своей античной славой и даже самим своим существованием своим положением у порогов на границе Египта и Эфиопии, и соседству с пересекающим здесь Нил гранитным кряжем, откуда фараоны брали материал для своих обелисков и статуй».

Затем наступил длительный период политической нестабильности, во время которого город неоднократно грабили нубийцы. Порядок удалось навести только в 1517 году, когда Египет вошел в состав Османской империи.

Уже для четвертой по счету империи – после египетской, Александра Македонского и римской – этот город стал самой южной точкой. Дальше на юг тянулась Нубия (сейчас это древнее государство поделено между Египтом и Суданом). Оттуда в Египет поставляли золото, слоновую кость и… чернокожих рабов. Работорговля процветала вплоть до конца XIX века – даже после ее официальной отмены. Ю. Н. Щербачев в своих заметках, например, вскользь упоминает: «буфетчик очень дешево купил для жены негра, однако вскоре был вынужден его сбыть, потому что он кусался». Причем, русского путешественника ничуть не удивляло, что негров по-прежнему свободно продают и покупают. Значит, в то время это была общепринятая практика.

Сейчас Асуан, несмотря на свою древнюю историю, – не столько туристический, сколько административный и коммерческий центр южного Египта. Поэтому и неудивительно, что выйдя с вокзала мы сразу же попали на торговую улицу. Магазинчики, киоски и лотки с товарами тянулись на несколько километров. Продавали, как водится, китайский ширпотреб и сувениры для туристов (чаще всего, тоже китайского производства).

Были и продавцы высушенных лепестков и бутонов суданской розы – знаменитый чай каркаде. Дороже всего ценится чай, состоящий из засушенных целиком цветков, дешевле всего – из поломанных в крошку лепестков (в наших магазинах только такой и продают). Внутри этих категорий также есть своя градация. Например, чем темнее цвет лепестков – тем чай дороже.

Увидев вывеску гостиницы, мы свернули с главной торгово-пешеходной улицы в переулок. И тут к нам подскочил «хелпер» с предложением устроить на ночлег. Хотя мы сразу же отказались от его услуг, он ничуть не расстроился, а пошел перед нами. Получалось, будто именно он и вел нас в гостиницу.

В первой гостинице нам не понравилось. Пошли искать что-нибудь получше – или почище или подешевле (вероятно, в цену включили услуги нашего навязчивого «помощника»). К счастью, отелей там много. В том же доме, только с противоположной стороны, мы нашли подходящий для нас вариант – за те же деньги, но значительно чище. Да и окно комнаты выходило не на грязную глухую стену, а на улицу.

Владелец отеля тут же стал навязывать нам тур в храм Рамсеса II в Абу-Симбел.

– Вы конечно, можете поехать туда и самостоятельно. Но все автобусы отправляются одновременно – в 4 часа утра – и идут в составе конвоя, под охраной полицейских джипов. Если вы купите тур у меня, то вам не придется добираться до автовокзала. Вас заберут прямо от дверей гостиницы.

Чисто теоретически до храма можно добраться и самостоятельно – на автобусе, идущем из Асуана в деревню Абу Симбел. Но с практической точки зрения это не имеет никакого смысла. Поездка в составе организованной экскурсии обойдется не намного дороже. Вернее, это даже и не экскурсия. Если нужен гид по храму, его нужно заказывать отдельно. В стандартный «турпакет» входит только транспорт – туда и обратно.

В четыре часа утра микроавтобусы объезжают все отели Асуана, собирая сонных туристов. Вставать пришлось рано. Уже вторую ночь подряд нам не удается толком выспаться. К счастью, ехать предстоит 280 километров. Будем досыпать в пути.

Правление Рамсеса II, самого почитаемого и обожествляемого фараона Древнего Египта, который дожил примерно до 87 лет, было по египетским меркам очень долгим и запомнилось на многие века. У него было семь главных жен, три из которых были его дочерьми, и нескольких десятков детей.

Храм Рамсеса II вырезан в гранитной скале на берегу Нила возле деревни Абу-Симбел, всего в 40 километрах от суданской границы.

Египтяне строили храм в период с 1274 по 1244 годы до н. э. Позднее храм практически полностью занесло песками. Вплоть до начала XIX века о его существовании мало кто догадывался. Первооткрывателем стал швейцарский путешественник Иоганн Людвиг Буркхардт, инкогнито путешествовавший по арабским странам под именем Ибрагим ибн Абдалла. 22 марта 1813 года он записал в своем дневнике: «Моему взору открылось то, что еще оставалось видно от четырех колоссальных статуй, высеченных в скале. Невыносимый ветер, постоянно дующий в этом каменном горле, так засыпал гигантские статуи песком, что остались видны лишь головы». Несколькими годами позже известный авантюрист Джованни Батиста Бельцони нанял в соседней деревне Абу-Симбел феллахов и с их помощью расчистил храм от песка.

Храм благополучно простоял до середины XX века. Но сейчас мы могли бы его и не увидеть. По крайней мере, без использования аквалангов. Ведь после создания Асуанской плотины храм должен был оказаться на дне водохранилища. Но, к счастью, за него вступились ученые и деятели культуры.

На деньги ЮНЕСКО и при участии советских специалистов провели уникальную спасательную операцию, до сих пор не имеющую аналогов в мире. Храм вырезали из скалы, распилили на части, перевезли на более высокое место и вновь собрали. На это потратили пять лет – с 1963 по 1968 год – много сил и денег. Но все же спасли уникальное произведение искусства от ожидавшей его неприглядной участи.

Фасад храма, высотой 31 метр и шириной 38 метров, украшен четырьмя гигантскими статуями сидящих на стульях фараонов. Они прекрасно сохранились – только у второй слева отбита голова.

Гигантские статуи, высотой 20 метров, стали визитной карточкой не только южного, но и всего Египта. Оно и понятно. Здесь только фасад и разрешают фотографировать. Внутри же фото и видеосъемка запрещены. Хотя как проследить за сотнями обвешанных фото и видеотехникой туристов?

На радикальные меры – отбирать всю аппаратуру и тщательно всех обыскивать – не пошли. Поставили табличку «не фотографировать». А обязанность по защите народного достояния от объективов возложили на охранника.

Жалко человека. Под грузом огромной ответственности за порученное дело он стал совсем нервным. Носился как угорелый по храму – а там, кстати, не один зал, а несколько.

Солнечный свет попадает внутрь храма только дважды в год. В остальное же время, как и сейчас, он освещен лишь тусклыми лампочками. Бродить внутри приходится в таинственном полумраке. А народу много – всех же посетителей привезли одновременно. Как тут можно за всеми проследить? Хотя, вероятно, охранник вряд ли был озабочен там, чтобы туристы вообще не фотографировали. Вероятно, за небольшую мзду он был готов «закрыть глаза» на нарушение запрета.

Рядом с главным храмом есть и еще один, в три раза меньше по размеру, но построенный в том же стиле. Он посвящен жене фараона Рамсеса II, красавице Нефертари (в переводе ее имя означает – возлюбленная). Фасад украшают шесть статуй, две из которых изображают богиню любви Хатхор. Внутри храма только два зала. Снимать в них также запрещено.

Подняться на вершину соседнего холма, чтобы оттуда сфотографировать сразу два храма, тоже оказывается нельзя. Стоило нам с Олегом пройти всего с десяток метров по тропе вверх по склону, как наперерез с двух сторон побежали солдаты. На ходу они что-то кричали и нервно передергивали затворы автоматов. Казалось, стоило нам сделать еще несколько шагов, и они откроют огонь на поражение. Какие-то удивительно нервные там охранники.