Текст книги "Вокруг света без виз"

В V веке до н.э. древние греки основали на африканском берегу Средиземного моря колонию Тинес, от названия которой и происходит название всей страны. Римляне появились здесь только в 255 году до н.э., когда впервые напали на карфагенян. Потом было еще две войны между Римом и Карфагеном. Все они вошли в историю под названием Пунических войн. В то время город неоднократно переходил из рук в руки. Но в конечном итоге римляне все же победили и включили Тунис в состав своей быстро растущей империи.

Третья Пуническая война закончилась не капитуляцией, а полным разрушением Карфагена. Поэтому и мирный договор не был подписан. Это сделал в 1985 году мэр Рима Уго Ветере, посещавший Тунис с официальным визитом. Так то, чисто формально эта война длилась 2131 год.

В VII веке Северную Африку оккупировали хлынувшие с Аравийского полуострова под знаменем только что народившегося ислама арабы. Они перенесли Тунис на новое, более удобное с их точки зрения место – на узкую полоску земли между соленым озером Себхет Седжуми и озером, которое также называют Тунис (как город и страну) – его позднее соединили с морем каналом.

В 1574 году знаменитый турецкий полководец Синан-паша захватил Тунис и присоединил его к Османской империи. Население стало расти за счет изгоняемых из Испании мавров и евреев из итальянского Ливорно.

В XIX веке Тунис стал французской колонией. Французы, по своему обыкновению не стали разрушать или реконструировать медину. Они построили по соседству Новый город. Для этого, правда, пришлось отвоевать у озера большой кусок земли.

Центральная улица французского Нового города – Бургиба. Дорога из аэропорта, по которой мы приехали на такси, вышла на эту улицу в районе площади 7 ноября, в центре которой установлена почти точная копия английского Биг Бена. Там мы свернули направо и поехали мимо католического собора, мимо театра, мимо импозантных зданий в стиле «арт нуво», мимо кафе и ресторанов, мимо ярко освещенных витрин магазинов. Ехали до тех пор, пока улица не уперлась в ворота медины.

Новый город выглядел достаточно прилично. Поэтому на контрасте с ним медина показалась еще древнее, чем она есть на самом деле. В свете фонарей в глаза бросались облупленные или донельзя грязные фасады. Пустынные улицы были завалены мусором, будто их очень давно не убирали. И чуть ли не на каждой стене висел портрет улыбающегося – не иначе как в предвкушении очередных перевыборов – президента Туниса.

Удивительно что такие же неухоженные, как и все остальное, гостиницы были битком забиты. Только с пятой попытки нам удалось найти свободную трехместную комнату.

Гостиница построена по принципу коммунальной квартиры. Ее проще всего описать словами Владимира Высоцкого: «на сорок восемь комнаток всего одна уборная». Единственное отличие от типичной коммуналки в том, что не только двери, но и окна всех комнат выходили в коридор.

Утром под яркими лучами солнца медина уже не казалась такой унылой и грязной. Для удобства туристов здесь проложен экскурсионный маршрут. Поэтому ориентироваться можно по развешанным на стенах домов керамическим стрелкам. Хотя и без них заблудиться там трудно.

Сколько ни блуждай по узким улочкам, рано или поздно выйдешь или к воротам Свободы на восточной окраине медины – через них мы вчера сюда попали, или к правительственным зданиям – с противоположной стороны Старого города. Нельзя миновать и Великую мечеть, основанную еще в VIII веке – ее также называют мечетью Зайтуна, или мечетью «Под оливковым деревом». Все улицы ведут к ней.

Все пространство Старого города плотно застроено частными домами и особняками, дворцами и мечетями, чуть ли не на каждом шагу попадаются медресе и гробницы мусульманских святых, кафе и рестораны.

В каждом ресторане в меню обязательно есть кус-кус. Так называют мелкую пшеничную крупу, по внешнему виду и сути сильно похожую на манку, только с более крупными кусочками. А также изготовленную из нее кашу. Это не арабское, а традиционное берберское блюдо. Археологи находят кус-кус при раскопках даже самых древних поселений.

В отличие от нашей манной каши кус-кус готовят без молока и вообще не варят, а пропаривают. Для этого здесь есть специальная посуда – борма. По сути это ни что иное, как самая обычная пароварка – на таких в Китае и странах Средней Азии готовят пельмени-манты. Только отверстия в «дуршлаге» значительно меньше, чтобы крупа не проваливалась.

Из хорошо пропаренной крупы получается рассыпчатая каша, которую иногда едят и саму по себе, добавляя лишь оливковое масло для вкуса. Но чаще всего ее используют в качестве гарнира. Мясо, морепродукты и овощи обычно готовят одновременно с крупой, но в нижнем отделении бормы. Самый демократичный вариант – кус-кус с курицей и тушеными овощами. Именно его чаще всего и предлагают в дешевых забегаловках, рассчитанных на местных жителей.

Первая остановка на нашем пути – город Сус на восточном побережье страны. От столицы до него всего пару часов езды в комфортабельном сидячем вагоне.

Сус был основан в IX веке до н.э. финикийцами. В 202 году до н.э. во время Второй Пунической войны здесь находилась ставка знаменитого карфагенского полководца Ганнибала. После окончательного разгрома Карфагена город вошел в состав Римской империи и был переименован в Хадрумет (Гадрумет).

В VII веке Хардумет разрушили арабы. Они уничтожили все античные здания. Снесли даже построенные византийцами прочные стены. Только в IX веке, когда политическая ситуация немного стабилизировалась, город стал понемногу восстанавливаться. А затем стал крупнейшим портом страны.

Медина Суса начинается в паре сотен метров от главного железнодорожного вокзала. Старый город окружен со всех сторон стеной, которая тянется на два с лишним километра, достигая в высоту восьми метров. Она была построена в 859 году на том же самом месте и на том же основании, что и существовавшая раньше византийская стена.

Внутри городских стен тянутся узкие мощенные камнем улочки с сувенирными магазинчиками, скобяными лавками, рынками и мечетями. Здесь ровно 24 мечети, причем 12 из них – для мужчин, а 12 – для женщин. Такая жесткая сексуальная сегрегация даже для мусульманских городов что-то необычное. Хотя контакт между полами здесь «очень даже есть».

В дальнем углу медины мы свернули на неприметную улочку, вход на которую был закрыт за высокой кирпичной стеной. И неожиданно для себя попали в самый настоящий «квартал красных фонарей». В окнах-витринах сидели, лежали, стояли и живо реагировали на всех проходящих мимо мужчин женщины, профессия которых была написана не только на лице, но и на всем теле. Все местные красавицы были двух типов – толстые и очень толстые. В свете красных фонарей они завлекательно трясли ляжками перед проходившими мимо потенциальными клиентами.

Мы поселились в отеле «Paris». В нашем распоряжении оказался весь второй этаж гостиницы. Как будто мы арендовали себе пентхауз с видом на крепостную стену, до которой было рукой подать, и крыши домов Старого города. Уже ровно месяц прошел со старта нашей кругосветки по безвизовым странам. Чем не повод для того, чтобы продегустировать тунисское вино (а также халву, оливки, сыр, мандарины и виноград)? Олег решил отметить это знаменательное событие по-своему – побрился наголо!

– Давно об этом мечтал, – объяснил он, – Но на работе меня бы не поняли. А здесь я и лысый останусь уважаемым европейцем.

Этот вечер запомнился и тем, что мы увидели… НЛО. Самое настоящее – в прямом смысле слова «Неопознанный Летающий Объект». И не один, а сразу несколько. Мы даже наблюдали разыгравшийся между ними «воздушный бой».

Наше внимание было привлечено неожиданным событием. Из яркой двигающейся по небу точки вдруг вырвался огромный конус, похожий на инверсионный след за реактивным самолетом. Но дело происходило не днем, а ночью, да и конус был чересчур широким и большим (если мы правильно оценили расстояние до летающих объектов). Он был прекрасно виден, хотя звезды через него просвечивали.

В этом же районе неба продолжали движение еще две яркие точки – они будто гнались друг за другом. Затем первая из них также «выбросила» конус и остановилась. Такая же судьба постигла и третий объект. Они продолжали висеть в небе, а конусы постепенно становились все тоньше, постепенно рассеиваясь в ночном небе. Я до сих пор не имею ни малейшего представления, что бы это могло быть.

Уже второй месяц мы путешествуем по безвизовым странам Европы и Африки. Но еще ни разу не выехали за пределы территории, когда-то входившей в состав Римской империи. И – как очередное напоминание этого примечательного факта – на нашем пути встретился огромный римский амфитеатр.

Мы сделали остановку в маленькой тунисской деревушке Эль-Джем, расположенной на месте, где в древности находился процветающий античный Тидр.

Включенный в список мирового наследия ЮНЕСКО амфитеатр – третий в мире по своему размеру (после Колизея и амфитеатра Пулы, с посещения которого мы начали свою кругосветку) – был рассчитан на 30 тысяч зрителей. При этом в городе, даже в период его расцвета, население никогда не превышало двадцати тысяч человек!

Загадка объясняется просто. Амфитеатр строили в 230 – 238 гг. н.э. по приказу римского проконсула Гордиана, на его личные сбережения. И вскоре после окончания строительства стало ясно, зачем все это делается. На фоне таких пышных и дорогостоящих декораций проконсул объявил о начале мятежа против императора Максимилиана. Телевидения и радио тогда не было, поэтому и пришлось собирать сразу так много народа в одном месте. Нынешние специалисты по проведению пиар-компаний такой ход наверняка бы высоко оценили. Однако, выяснилось, что одного пиара для победы в политической борьбе все же недостаточно (в этом имеют возможность убедиться и современные политики, чересчур полагающиеся на своих политических консультантов). Мятеж вскоре провалился. И на арене этого же самого амфитеатра неудавшийся претендент на императорский престол покончил жизнь самоубийством.

Декорации можно было разбирать – они были уже не нужны. Но амфитеатр просто забросили за ненадобностью. Берберы и арабы, пришедшие на смену римлянам, перестроили цирк в неприступную крепость. А позднее местные жители ходили на его руины как в каменоломню – за строительным материалом для возведения амбаров и сараев.

Сохранилась только часть зрительских рядов и внешних стен. Как амфитеатр выглядел изначально, можно увидеть на рисунках-реконструкциях, развешанных у входа в галереи первого уровня и в маленькой музейной комнатке. Однако, скоро в этих картинках не будет никакой необходимости. Амфитеатр явно взялись восстанавливать в прежнем виде. Сейчас он разделен на две половины – старую, построенную из темно-коричневого песчаника, и новую – из неестественно светлого камня.

Сфакс, как и большинство прибрежных поселений Средиземноморского побережья Африки, был основан финикийцами. Уже к середине IX века город со всех сторон был окружен высокой крепостной стеной. Под ее защитой горожане чувствовали себя в безопасности. Поэтому не особо жаловали центральную власть.

Вплоть до начала XVII века Сфакс вообще никому не подчинялся. Он сам контролировал значительную часть Средиземноморского побережья – вплоть до ливийского Триполи.

Окружающие медину стены прекрасно сохранились. А здания внутри практически новые – стандартные бетонные коробки и фигурными решетками на окнах. Специфика только в том, что из-за ограниченности пространства они прилеплены друг к дружке, а улицы узкие и тесные.

В Сфаксе центральная улица начинается от фасада железнодорожного вокзала. Во время нашего визита по всей ее длине были развешаны флаги и плакаты с изображением действующего президента – Зин эль-Абидин Бен Али. Он вырос в многодетной семье и сам пробивался на вершину карьерной лестницы. Дослужился до поста руководителя службы безопасности, затем стал премьер-министром Туниса. А в 1987 году занял пост президента. В 2002 году с его подачи в стране провели всенародный референдум, по результатам которого отменили статью конституцию, ограничивающую президентские полномочия тремя пятилетними сроками. А максимальный возраст кандидатов в президенты увеличили до 75 лет. Так в Африке появился еще один «пожизненный президент». У него осталось только два способа покинуть президентский дворец: или его вынесут вперед ногами, или народ вышвырнет за ненадобностью.

В 2010 году Зин эль-Абидин Бен Али претендовал уже на пятый президентский срок. Судя по развешанным повсюду портретам, на которых было одно и то же лицо, конкурентов у нынешнего президента не было.

– Конечно, победит Зин эль-Абидин Бен Али. Вопрос только в том, сколько процентов голосов он наберет на выборах, – подтвердил мою догадку местный житель, заметивший, что я с интересом разглядываю предвыборные плакаты.

– И сколько было на предыдущих выборах? – я спросил чисто из вежливости, но ответ меня поразил.

– 102%.

Мне показалось, что я ослышался, но собеседник, очевидно и сам понимал, что его слова нуждаются в объяснении. Поэтому тут же добавил.

– Дело в том, что тогда за нынешнего президента проголосовали не только живые, но и… мертвые. Они – по существующим у нас законам – составили завещание для своих родственников, с просьбой проголосовать, если сами они до выборов не доживут.

Как тут не вспомнить бессмертное произведение Гоголя «Мертвые души»? Все же классика не устаревает.

Выборы состоялись уже после нашего отъезда из Туниса – 25 октября 2009 года. На них, как и ожидалось, победил Зин эль-Абидин Бен Али. Однако, как показала практика, с помощью «мертвых душ» можно победить на выборах, но в трудных ситуациях на них нельзя опереться.

18 декабря 2010 года в Тунисе начались беспорядки и акции гражданского неповиновения. Тут-то и выяснилось, что никакой реальной поддержки в обществе у президента нет. «Мертвые души» не помогли справиться с протестами «живых душ». И 14 января 2011 года президент сбежал в Саудовскую Аравию. А в Тунисе Военный трибунал заочно приговорил его к пожизненному заключению. Вот вам и 102% поддержка населения!

Свержение Зин эль-Абидин Бен Али вызвало акции протеста и демонстрации и в соседних арабских странах. Начались события, позднее названные «арабской весной». Правители, опиравшиеся на поддержку «мертвых душ», также довольно быстро лишились своих постов.

Высадившись рано утром из поезда на станции Таузар, мы сдали рюкзаки в привокзальную камеру хранения и налегке отправились на исследование пустынных оазисов, барханов, соляных озер и финиковых рощ – всего, чем богата тунисская часть пустыни Сахара.

Оазисы в пустыне все наперечет. Поэтому и неудивительно, что согласно археологическим находкам уже в IX веке до н.э. здесь жили люди. Однако настоящее городское поселение основали все те же неутомимые римляне. Они назвали его Тузурос. В немного искаженном виде это название дошло и до наших дней.

Весь Таузар можно обойти пешком за пару часов – старые дома, мечети и рынок, пара невразумительных монументов, украшающих разворотные круги и уличные кухни. Все местные жители на завтрак едят одно и то же – зажаренные во фритюре лепешки, в центре которых разбито и зажарено «всмятку» яйцо.

Все пальмы в Тунисе – финиковые. Их здесь насчитывают свыше двухсот видов. В Таузаре в пальмовой роще, площадью около 10 кв км, по разным данным насчитывают от 200 до 400 тысяч финикоых пальм. Такое расхождение можно, вероятно, объяснить тем, что в отчетах для налогового управления количество деревьев занижают, а в туристических брошюрах и путеводителях – завышают.

Финиковые пальмы – один из идеальных видов деревьев. В них используется все – ничто не идет в отходы. Финики дают сбалансированный набор белков, углеводов и сахаров. Стволы пальм обеспечивают местных жителей стройматериалами и дровами. Ограды здесь делают из разрезанных пальмовых листьев, а дома и хижины кроют целыми листами. Из волокон пальмы женщины плетут циновки и корзины. Финики – это наше все, сказали бы туниссцы, если бы их спросили.

Для орошения пальмовой рощи создана разветвленная сеть арыков, по которым вода из родников и речек попадает на отдельные делянки. Эта сложная, но прекрасно функционирующая система возникла не в результате хаотических усилий отдельных фермеров, а была тщательно спроектирована в XIII веке арабским математиком Ибн Чаббатой. Его произведенный без использования компьютера расчет оказался удивительно верным. Поэтому жители Таузара установили памятник знаменитому математику средневековья, создавшему такую удивительно совершенную систему.

Через пальмовую рощу проложены дороги, дорожки и тропинки. Никаких указателей там нет. Ориентироваться мы могли только по солнцу. К счастью, смерть от голода нам не грозила. В конце октября мы попали на период сбора урожая. Я знаю, что в Египте существует обычай, согласно которому любой человек может во время сбора урожая съесть сколько угодно фиников. Но ни один плод нельзя положить в карман или унести с собой. Надеясь, что такой же обычай есть и в Тунисе, мы сорвали несколько гроздей и совсем уж было собрались попробовать местные финики. И тут в роще появился случайный прохожий. Он издалека стал нам что-то кричать. Неужели здесь финики рвать без спроса нельзя? Прохожий подошел ближе. Оказалось, он всего лишь хотел нам объяснить, какие плоды можно есть. А какие не стоит. Например, от светлых плодов будет першить в горле. А темные финики уже полностью созрели. Теперь нам не грозила смерть не только от голода, но и от першения в горле. Да и жажда была не страшна. Ее легко было утолить соком гранатов – они также как раз созрели.

На окраине оазиса Туазар начинается огромное соляное озеро Чот эль-Джерид. Напротив него, за узкой полоской земли лежит еще одно – Чот эль-Гарса. По этим озерам в середине III в. н.э. проходила граница Римской империи. Дальше на юг тянется пустыня Сахара.

Площадь озера Чот эль-Джерид постоянно меняется. Оно то почти полностью пересыхает, то опять заполняется водой. Большей частью – это всего лишь покрытая толстым слоем ярко-белой, нестерпимо блестящей под африканским солнцем соли пустыня.

Справа и слева на протяжении тридцати километров вдоль дороги, проходящей по дамбе, пересекающей северную часть озера Чот эль-Джерид, вплоть до горизонта тянутся соляные поля. Причем, соль здесь самая обычная – пищевая. Ее до сих пор добывают самым примитивным способом – соскребают лопатами в пирамидки и ждут, пока из них не вытечет вода. Потом останется лишь вывезти готовый продукт.

На дороге, проходящей по берегу озера Чот эль-Джерид, мы попали в кабину попутного грузовика, который довез нас до Кебили.

Старый город был основан по тунисским меркам сравнительно недавно – в XV веке. Люди жили в нем вплоть до середины XX века. А сейчас там никого нет. Можно спокойно бродить по пустынным улочкам, разглядывая руины глинобитных домов с деревянными балками перекрытий, замусоренные внутренние дворики и загаженные мечети. Все дома постепенно разрушаются и зарастают бурьяном. Только один самый приличный особняк в центре медины, вероятно принадлежавший местному князьку, отреставрировали. В нем сейчас с одной стороны работает музей, а с другой – кафе.

Проехав по самому краю пустыни Сахара, мы вернулись назад в цивилизацию и опять же на поезде уехали в Хаммамет.

Полуостров Бон на восточном побережье Туниса со времен античного Карфагена был одним из крупнейших сельскохозяйственных районов страны. Здесь – прямо напротив Сицилии – до сих пор выращивают цитрусовые и лучший в Тунисе виноград, из которого делают прекрасное сухое вино. Вероятно, именно поэтому первым туристическим центром в мусульманской стране стал именно расположенный здесь Хаммамет.

Труднее понять, почему он сразу же стал известен как «мекка гомосексуалистов». Сюда как-то даже сам Оскар Уайльд приезжал. Однако, «голубая» слава уже в прошлом. Сейчас в Хаммамет привозят самые обычные туристические группы из Европы.

Здесь до сих пор действует строгое правило – ни один отель не может быть выше макушек деревьев. Хотя у каждого архитектора и строителя есть собственное представление о высоте «стандартных» деревьев, в Хаммамете не увидишь многоэтажных монстров, характерных для пляжных курортов Таиланда или Турции.

И все же бурное развитие не могло не сказаться на облике города. Он все больше и больше становится похожим на стандартный приморский курорт. Даже медина здесь не более чем туристическая достопримечательность. Ее тщательно отреставрировали, вымыли, покрасили и законсервировали.

Все медины Туниса построены по строгим канонам исламской средневековой архитектуры. Узкие улочки идеально подходят для местного климата. Летом здесь можно прятаться в тени от жаркого солнца, а зимой – от холодного ветра. Дожди бывают редко, но и от них всегда находится укрытие под одной из высоких сводчатых арок, над которыми надстроили вторые этажи владельцы старых особняков.

Типичный тунисский дом также строится по классическим средневековым образцам. Внутренний двор окружают несколько комнат, в которых едят и занимаются бытовыми делами члены многочисленной семьи. Спят – особенно в жаркое время года – как правило, на крышах (вернее, на террасах, расположенных на крышах домов). На улицу выходит только глухой, в лучшем случае побеленный фасад, самая интересная часть которого – резная металлическая дверь, украшенная ковкой и покрашенная в классические цвета: синий, желтый или красный. Фотографии этих дверей можно увидеть на туристических открытках и в путеводителях, есть также магниты на холодильник в форме типичной тунисской двери!

Медина Хаммамета отличается не только своими скромными по сравнению с Тунисом или Сусом размерами, но и необычной для Туниса чистотой. На улицах нет мусора, стены домов только что побелены, а окна и двери – выкрашены, как будто город подготовился к визиту высоких гостей. Удивительно чистые по местным меркам улицы поражают своей безжизненностью. Здесь не увидишь ни увлеченных своей работой ремесленников, ни играющей в футбол детворы.

В Хаммамете есть своя, пусть и очень маленькая, железнодорожная станция. Поезда до столицы Туниса отсюда не ходят, но доехать можно с пересадкой – вначале на дизеле до станции Бирбоурегба, на главной железнодорожной ветке, а оттуда уже на север – на любом проходящем поезде, не ошибешься.