Текст книги "Квадратный треугольник"

– Чего кулёк раззявил, – зыкнул Гапонов, – докладывай, зачем явился.

– Червецов, старший конвоя, из будки звонил, что труповозка в колее загальмовала, грит, попозжа будем, может, час, а, может, грит, и полтора прогальмуем.

– Из какой будки? – с ненавистью глядя на контролёра, прошипел полковник.

– Червецов сказал, два квартала от кладбища по снегу до телефона тяпал, – подобострастно докладывал вертухай, – по голосу выпимший, думаю, врёт про будку, пьют у сторожа, оттуда и звонил.

– Марш на пост! – скомандовал Гапонов, а Вагин крикнул вдогонку: – Пару санитаров из больнички вызови, с носилками.

Гапонов понуро опустил голову.

– Таким образом, – подвёл итог прокурор, – у нас в запасе ещё час-полтора.

23

В тот момент, когда раненого перекладывали на носилки, он неожиданно открыл глаза. Вагин склонился над ним и стал поправлять повязку.

– Вы кто? – слабо прохрипел расстрелянный.

– Ваш личный патологоанатом, – мрачно пошутил Вагин, – лежите молча, Вам нельзя разговаривать.

Раненый мотнул головой и снова потерял сознание.

– В операционную, – приказал врач санитарам, двум небритым зэкам в несвежих и помятых серо-белых халатах, – готовьте инструменты к трепанации.

– Всё-таки, надеетесь на лучшее? – спросил Колесников у Вагина. – Трепанация, насколько мне известно, дело серьёзное.

– Точнее сказать, на чудо, – ответил Константин Борисович. – Проникающее ранение головы с нарушением целостности твёрдой мозговой оболочки уже предполагает оперативное вмешательство. Чем оно закончится, не могу знать. Вероятнее всего, пациент останется инвалидом.

– Вы же после первичного осмотра убеждали нас, что, кроме обрыва какого-то там нерва, у номерного значительных повреждений нет, – строго сказал Захар Гаврилович.

– Такого не бывает, – возразил Вагин, – жить он, конечно, будет, а вот последствия неудачного расстрела устранить невозможно.

– Портретного сходства не будет? – вдруг поднял голову Гапонов.

– Никак нет, – откликнулся доктор, вытирая на ходу вымытые под шлангом руки остатками простыни.

Он подошёл к столу, но садиться не стал. Колесников наполнил рюмки. Вагин решительно осушил свою и, не закусывая, закурил, блеснув металлическими зубами.

– То есть, как я понял, его анфас для окружающих станет неузнаваем, – уточнил полковник.

– Пуля вышла через скуловую кость, – начал объяснять Вагин, – а она вместе со слёзной и верхнечелюстной участвует в образовании глазницы. Глаз придётся, видимо, удалить, вмятина будет на этой стороне, мышцы поведёт обязательно. В общем, перекосит лицо так основательно, что родная мать не сразу поймёт, кто передней.

– Ас памятью как? – полюбопытствовал прокурор. – Вспомнит что-нибудь из прошлого?

– Навряд ли, – пожал плечами тюремный врач, – практика показывает, что при ранениях такого рода наблюдается сумеречное помрачение сознания, перетекающее в стойкую амнезию. Прогнозировать трудно, но можно предположить и арахноэнцефалит, и различные психические нарушения, связанные с длительной комой. Скорей всего, пациент будет страдать головными болями и головокружениями, сопровождающимися тошнотой и рвотой.

– И что, даже палача своего, если встретит, не опознает? – не поверил Гапонов.

– Он вообще никого узнавать не сможет, – успокоил полковника врач. – В отдалённом будущем велика вероятность развития астении, почти в ста процентах случаях наблюдается травматическая эпилепсия.

– Неутешительный прогноз, – заметил Колесников и добавил: – Хотя Кутузову, например, как я слышал, два раза голову насквозь простреливали, а он после этого ещё и Наполеона разделал под орех.

– Ну, наш пациент далеко не Кутузов, – возразил Вагин, – а вот слабоумие – вещь для окружающих неприятная; надо заранее позаботиться, чтобы в интернат его оформить, он теперь блаженный, таких на Руси Бог помечает.

– При коммунизме, говорят, учёные придумают таблетки бессмертия, – заметил Гапонов.

– Тогда из жизни исчезнет поэзия, – задумчиво произнёс Константин Борисович, – и неизвестно, что для нас будет лучше.

– Зачем же Вы рвётесь спасать всех подряд? – спросил прокурор.

– Всех не спасёшь, – ответил доктор, – да это и не нужно, как не нужно любить всё человечество. Важно ближнего полюбить, как самого себя, а если помогать, то конкретному лицу, а не абстрактным народам.

Те же санитары без стука внесли те же носилки, на которых под саваном еле угадывался контур мёртвого Корнеева.

– Забивайте его в гроб, – распорядился Вагин.

– По идее покойников-то два, – высказал сомнение Колесников, – впросак бы не попасть.

– Ничего страшного, – успокоил прокурора начальник тюрьмы, – бывало, в одном ящике до трёх штук сразу хоронили. Номера только проставить на крышке, а открывать – не положено, какой самоубийца сверять их будет.

– Экономия, значит, – подколол начальника прокурор, – понимаю.

– Им-то в любом случае всё равно, – возразил Гапонов.

– Скажите лучше, как с документами химичить – раз он теперь не номерной, а обыкновенный гражданин, имя с фамилией ему положены и отчество в придачу. Что будем писать блаженному в медицинской сопроводиловке?

– Так и пишите, – хмель сделал своё дело, и Колесников пьянел на глазах, – 3. К. по фамилии Расстрелянный. Несчастный случай.

– А-а-а, я понял, – засмеялся Гапонов, – «3» – это Захар, в честь вас, Захар Гаврилович, а «К» – Константин, в честь Константина Борисовича!

– А я и не сомневался, Гапонов, что Вы мужик с понятием, – захохотал в ответ прокурор, – так и пишите: ЗэКа Расстрелянный.

– Ну, а что, – не удивился Вагин, – и не с такими фамилиями люди живут.

Р. S. Интересна демографическая статистика в различных странах на протяжении последнего столетия (погрешность в цифрах может составлять пять-десять лет). Так, например, народонаселение Франции выросло с 39 миллионов 267 тысяч до 61 миллиона; Германии, участвовавшей в двух Мировых войнах, с 65 миллионов 140 тысяч до 83 миллионов; население США увеличилось с 93 миллионов 402 тысяч до 305 миллионов. Наиболее впечатляющей выглядит динамика роста численности граждан в таких странах, как Индия – с 265 миллионов человек до 1 миллиарда 100 миллионов – и Китай – со 100 миллионов до 1 миллиарда 265 миллионов.

А вот в коммунистической Камбодже (во время правления диктатора Пол Пота она называлась Кампучией) власть за несколько лет уничтожила половину своей страны – из шести миллионов жителей остались только три.

В России сто лет назад проживали 150 миллионов человек. На сегодняшний день (2009 г.) 142 миллиона.

В Советском Союзе, не считая жертв Гражданской и Великой Отечественной войн, были репрессированы около пятидесяти миллионов граждан, из которых сотни и сотни тысяч расстреляны.

Сколько невинных людей насмерть замучены в тюрьмах и лагерях, пока никем не сосчитано.

Квадратный треугольник

Глава первая

Лето в этих краях пролетает так быстро, что, бывает, уже ранним августовским утром, после холодной и тёмной ночи, с таёжных вершин близлежащих сопок расползаются по городским окраинам напитанные сыростью сизые облака. Они цепляются рваными краями за крыши автобусных остановок и виснут серыми клочьями на заборах и электрических проводах, протянутых вдоль узких и кривых улочек между деревянных столбов, прикрученных толстой проволокой к железобетонным сваям. Но к обеду солнце всё-таки успевает прогреть каменные стены домов и грязный асфальт на тротуарах до такой степени, что воздух начинает густеть и дрожать, превращаясь в лёгкую голубую дымку, а горожане снимают с себя тёплые вещи, одетые ими хмурой ранью, и опять до позднего вечера остаются в ярких летних одеждах.

В один из таких солнечных дней, в конце рабочей смены, за кассиршей бензозаправки Анечкой приехал на серебристой «десятке» её друг, двадцатитрёхлетний Саша Вьюгин, которого она любила ещё со школьных лет первой любовью, чистой и безграничной, похожей на вымытое проливным дождём синее небо.

Услышав знакомый мелодичный сигнал, Аня в пёстреньком сарафанчике, с рюшами по лифу и воланами на подоле, выбежала из помещения и, вся светящаяся от радости, впорхнула на переднее сиденье, небрежно бросив за спину белую модную сумку.

– Куда поедем? – прощебетала она, пристёгиваясь ремнём безопасности поверх лежащей на плече тугой русой косы, перехваченной зелёной, под цвет глаз, шёлковой лентой.

– Не знаю, – улыбнулся парень, – давай загород, куда-нибудь в лесок. Я целый день думал о тебе, соскучился, как… чёрт знает как! Вот, возьми и примерь, – он протянул ей небольшую коробочку, обшитую малиновым бархатом.

Аня, вся сгорая от любопытства, тут же открыла футляр и ахнула – на миниатюрной подушечке сверкали благородными гранями изумрудные серьги в золотом обрамлении.

– Сумасшедший, – прошептала девушка, разглядывая мочки ушей с уже висящими на них обновками через прямоугольное зеркальце, приклеенное к обратной стороне противосолнечного козырька, – я тоже скучала за тобой, думала, не приедешь.

Дело в том, что позапрошлой ночью Сашину машину кто-то вскрыл, разбив боковое стекло, и выдернул «с мясом» дорогую автомагнитолу.

– Так, триплекс заменить шесть секунд, – Саша включил зажигание, и в то же мгновение ровно и почти неслышно заработал мотор, – а магнитолу мне чувак один по дешёвке подогнал, не хуже украденной, между прочим.

Под жизнерадостную ритмичную музыку «десятка» сдала назад, лихо развернулась на сто восемьдесят градусов и мягко тронулась в сторону междугороднего указателя.

Подобные романтические путешествия нравились им обоим. Через приоткрытое окно в салон врывался тёплый ветер с пьянящими запахами медового разнотравья и полевых цветов, мимо проносились поросшие лесом горы, а за поворотом их ожидала такая страсть, какая нам, возможно, даже и не снилась.

В этот раз далеко не поехали. Уже за гаражами Вьюгин свернул на просёлочную дорогу, и через минуту машина, несколько раз вильнув багажником промеж корабельных сосен, остановилась. Отсюда начиналась самая настоящая тайга.

– Я за кустики сбегаю, ладно? – Анечка смущённо опустила длинные ресницы. – Только, чур, не подглядывать!

Изящно, по-кошачьи, выгнувшись, она потянулась к заднему сиденью за сумочкой, затем распахнула дверь и, осторожно ступая белыми босоножками по травяному ковру, скрылась в лесной чаще. Саша проводил любимую восхищённым взглядом, тоже вышел из машины, обошёл вокруг неё, попинал по титановым колёсам и, закурив, направился в противоположную сторону.

«А глаза-то у неё почище этих самоцветов, – с гордостью подумал он, обходя вывороченную с корнем огромную корягу, – обрадовалась подарку, как маленький ребёнок; в октябре по-любому свадьбу сыграем».

Сразу за корягой тянулся в сторону гаражей неглубокий овраг, а за ним начинались непроходимые заросли черёмухи. Кисти крупных и спелых ягод привлекли внимание Вьюгина, и ему захотелось ощутить на губах их сладкий и слегка вяжущий вкус. Он стал озираться по сторонам, чтобы отыскать удобный спуск и подъём на ту сторону оврага, увидел справа поникшую траву, будто волоком протащили огромный мешок, пошёл по следу, и неожиданно путь ему перегородила большая куча черёмуховых веток. Листья на них ещё не успели завянуть, и ягоды блестели чёрными жемчужинами.

Вьюгин потянул на себя из середины одну из ветвей, отчего верхние съехали на сторону, и ему показалось, что внутри кучи, под ветками, кто-то есть. Он стал разгребать дальше и вдруг замер на месте: под завалом лежало калачиком обнажённое тело маленького человека. Вьюгин невольно отшатнулся, выплюнул потухшую сигарету и толстым концом ветки слегка ткнул находку в худенькое плечико…

Это был труп девочки-ребёнка с многочисленными колото-резаными ранами. В её широко открытых зрачках застыл смертельный ужас, а рот перекосила болезненная гримаса предсмертного крика. Вьюгин стал пятиться, чуть не упал, запнувшись, потом повернулся и кинулся бежать к автомобилю.

– Саша, ты куда пропал? – Аня с удивлением смотрела на трясущиеся руки парня. – Что с тобой? Прихожу, а тут никого и машина открыта. Я даже пугаться начала.

– Там, – он показал пальцем в ту сторону, откуда только что прибежал, – девочка… мёртвая… совсем мёртвая… Убили и ветками закидали, а я случайно… Хотел тебе черёмухи принести… Атам она… мёртвая.

Убедившись, что Саше ничего не померещилось, Аня в панике стала умолять его, как можно скорее покинуть это страшное место.

– Поехали домой, я боюсь, – твердила она.

– Нужно сначала в милицию сообщить, – настаивал Вьюгин, – может, её уже по всему городу ищут.

– Не вздумай! – девушка повернула к нему испуганное лицо. – Им всё равно, кого крайним сделать, а у нас через два месяца свадьба. Или забыл?

– С чего бы я забыл, – обиделся Вьюгин, – я тебя больше жизни люблю, но заявить всё равно надо, мы обязаны это сделать, понимаешь? О-бя-за-ны!

Пока выезжали из леса, Аня продолжала отговаривать парня от безумной, на её взгляд, затеи обращаться в милицию. Однако тот упрямо стоял на своём, и, в конце концов, она обречённо замолчала, и до самого горотдела они ехали, не проронив ни слова. Лишь у входа, на крыльце, девушка обняла Сашу, прижалась к нему и стала лихорадочно целовать его губы, нос, щёки, лоб…

– Не ходи туда, – всхлипывала она, – у меня сердце болит, как будто его цыганской иглой проткнули, не ходи!

– Так мы же только на пару минут, – успокаивал её Вьюгин, гладя по волосам, – сообщим, что-где, и сразу домой. Ведь эту девчонку стопудово родители по городу ищут.

Глава вторая

На следующий день город облетела жуткая весть: в лесном овраге, сразу за гаражным кооперативом, обнаружены детские трупы – шестилетней девочки и мальчика семи лет. Последнего нашла милицейская опергруппа в нескольких метрах от того места, где накануне Саша Вьюгин чуть не сошёл с ума. А в понедельник из областного центра пришло сообщение о том, что двойное убийство взято под контроль и поэтому органам предписано в наикратчайшие сроки раскрыть жестокое преступление, виновного строго наказать и через прессу публично успокоить взбудораженную общественность.

– Такая вот нам задача поставлена, – начальник городского отдела милиции полковник Каримов поочерёдно заглянул в глаза каждому из четырёх членов оперативной бригады, экстренно созданной специально для расследования этого вопиющего случая, – что хотите делайте, но чтобы максимум через две недели преступник был найден, иначе… Думаю, вы меня правильно поняли, тем более, что на подходе реформа органов, отсеивать будут жёстко, невзирая ни на что. Ну, а сейчас попрошу вкратце изложить ваши версии и соображения. Начнём с майора Леднёва.

– Мотив тут просматривается один, – стал докладывать майор, – убийство совершено с целью сокрыть другое преступление, а именно – изнасилование в извращённой форме. По горячим следам время, к сожалению, упущено, но зато удалось обнаружить читаемые отпечатки и кое-какие вещественные доказательства. Над ними сейчас работает наш криминалист, – он кивнул в сторону эксперта, что-то пишущего в толстом блокноте.

– Круг подозреваемых наметили? – быстро спросил Каримов.

– А как же, – с готовностью ответил следователь Карнаухов, – уже опросили хозяев гаражей, ну, за которыми их нашли, других свидетелей также подтягиваем.

– Прорабатываем все версии, – вставила помощник прокурора Елена Станиславовна Хорошевская. Её подключили к операции ввиду того, что дело вызвало огромный резонанс, – полным ходом идут сыскные мероприятия и скоро, надеемся, уже будут первые ощутимые результаты.

– Ещё раз опросите парня этого, как его, – полковник сдвинул брови у переносицы, – ну, заявившего об убийстве.

– Вьюгин, – подсказал Карнаухов, – он пока у нас как свидетель проходит.

– Судя по всему, – заметила Елена Станиславовна, – трупы детей тащили к оврагу волоком в мешках из-под картошки, а нашли их обнажёнными.

– И что это значит? – полюбопытствовал Каримов.

– Это значит, – сделала вывод Хорошевская, – что маньяк, замучивший подростков, ко всему прочему ещё и ужасный скупердяй. Я предполагаю, что мешки до сих пор лежат у него где-нибудь в гараже или в сарае вместе с одеждой, потому как жадность – его главная отличительная черта.

– Сатанистов проверить надо, – подал голос криминалист, – их тоже со счетов нельзя сбрасывать. А вдруг жертвоприношение? По крайней мере, первое впечатление такое.

– Сатанисты? Среди нас? – удивился следователь. – Да, откуда они в нашем захолустье! Я скорее в инопланетян поверю, чем в сатанистов.

– Однако версию всё-таки отработайте, – неожиданно для всех поддержал эксперта-криминалиста Каримов, – чем чёрт не шутит. Слышишь, Леднёв?

– Обязательно, – заверил тот шефа, – будем землю ногтями рыть, но нелюдя этого вытащим на свет божий.

Майор Леднёв, как начальник убойного отдела и самый опытный из городских ментов, уже через два дня интенсивных поисков таинственного убийцы понял, что в указанные сверху сроки уложиться практически нереально. Взвесив имеющиеся у него в наличии доводы «за» и «против», он решил на утренней летучке прямо сказать об этом своим подчинённым.

– А я и не сомневался, – невозмутимо высказался следователь Карнаухов, – если меры вовремя не примем, нам всем Кузькина мать родной бабушкой станет.

– Надо обойти близлежащие гаражи и частные подворья в этом секторе, проверить судимых, – предложила Елена Станиславовна, – я более, чем уверена – именно там и найдём убийцу.

– То есть, вы это практически себе представляете? – вскинулся Карнаухов. – На судимых пол месяца вполне уйдёт, как не больше, за такое время вместо нас тут другие опера объект в разработку возьмут и сядут свои порядки наводить, а нам на дверь с обратной стороны недвусмысленно укажут по причине запущенной профнепригодности.

– Хотелось бы для начала экспертизу выслушать, – заявил майор, – тогда хотя бы ясно станет, за какую ниточку тянуть.

– Следы протекторов полностью идентичны шинам свидетеля Вьюгина, – бойко стал перечислять факты криминалист, – на ветках, не всех, правда, только которые сверху лежали, его же потожировые следы, окурок тоже – на фильтре слюна свидетеля, совсем свежая была, но главное, – эксперт сделал эффектную паузу, – в машине Вьюгина, точнее, на приборной панели, засохшие капли крови, по группе совпадающие с убитой девочкой.

– А я слышала, – заметила помощник прокурора, – у него недавно кража была из машины, на неохраняемой стоянке, при этом стекло выбили. Может, стоит взять анализ крови у воров? Ну, чтобы сравнить.

– Так их, воров этих, сначала поймать надо, – занервничал Леднёв, – а у нас и так времени в обрез: упыря нужно срочно вычислить, чтобы люди успокоились, а вы с глупостями какими-то. Не дай Бог, если в области про ваши анализы узнают! От имени всего отдела прошу – больше никому про них не рассказывайте.

– Так, со свидетелем-то как быть? – спросил следователь. – Улики налицо, а мы, как малолетки на первом допросе, сопли распустили!

– Ты, Карнаухов, будто с Луны упал, – ответил Леднёв, – если улики налицо, то это уже, прошу прощения, не свидетель, это подозреваемый уже, и не мне тебя, опытного опера, учить, каким образом надо действовать в таких экстренных случаях.

– Вот это совсем другой круговорот воды в природе, – оживился Карнаухов, – а то: анализы, анализы… Здесь, извините, конечно, Елена Станиславовна, вам не женская консультация, а преступников матёрых ловим, так что мы в адрес поехали маньяка нашего брать за одно место с доставкой на парковку прямо вот сюда, – и он резким жестом ткнул указательным пальцем в протёртый до дыр коричневый линолеум, подчеркнувший за долгие годы все дефекты дощатого пола.

Глава третья

В понедельник и вторник у Ани были выходные по графику, да ещё один день ей полагался в виде отгула за внеурочное дежурство вместо заболевшей сменщицы. Она уже давно проснулась, но вставать не хотелось, и девушка решила включить музыку и немного побаловать себя маленькой ленью. Впрочем, поваляться в постели ей, видимо, сегодня не дадут – кто-то настойчиво обрывал телефон.

– Привет! – раздался в трубке такой родной Сашин голос. – У меня идея – на турбазу до четверга рвануть. А чё! Последние летние денёчки… Когда ещё вырвемся!

– А нельзя было вчера предупредить, – укорила Аня Сашу, – вот так вот сразу – раз! И на турбазу! Это я пока соберусь, пока то, сё…

– Да, ладно тебе, – перебил её Вьюгин, – чего там собираться, я всё приготовил, давай, ставь кофе варить, через пять минут подъеду.

– Куда опять ни свет ни заря! – крикнула мать из кухни. – Завтрак готовый.

– А мы по дороге позавтракаем, – откликнулась Аня, выдавливая в ванной из тюбика на пластмассовую щётку трёхцветную зубную пасту, – на природе вкуснее.

– Тогда я вам бутерброды в пакет положу и чай в термосе, – вздохнула Анина мама и поправила упавшую на карие глаза прядь крашенных в рыжий цвет волос.

Её материнское сердце подсказывало, что дочери повезло встретить такого парня, как Саша, и девочка сделала абсолютно правильный выбор. Затем мысли матери перескочили на бытовые проблемы, на то, что лето скоро кончается, а ещё столько солений-варений надо успеть заготовить на зиму. Как-никак, а свадьба на носу.

Звонок в дверь заставил Анечку выскочить из ванной и, как была, в ночнушке и непричёсанная, она поспешила встретить любимого, чтобы чмокнуть его в колючую щёку.

– Прикинь, у меня никак не выходит из головы тот случай, – громко сказал Вьюгин в сторону ванной комнаты. Он присел в гостиной на диван и теперь бездумно щёлкал цифровым пультом, листая каналы кабельного телевидения, – где-то рядом с нами живёт настоящее чудовище, а мы ничего с этим душегубом сделать не можем.

– Для чего тогда специальные органы? – мать вышла в гостиную с пластиковым пакетом в руках. – Они пусть разбираются, а вам – вот, в дорогу собрала, перекусите на каком-нибудь пеньке, а то Анка даже позавтракать не успела.

– Так и у меня скоро голодный обморок начнётся, – улыбнулся Саша, – как только за город выйдем, сразу вашу скатерть-самобранку по траве раскатаем.

База отдыха «Междугорье» расположилась в живописном месте на усыпанном галькой берегу горной речки с хрустальной ледяной водой. С противоположной стороны над звенящим бурным потоком нависли огромные отвесные скалы, верхушки которых поросли деревьями хвойных пород вперемешку с рябиновыми кустами.

– Смотри, Саш, красота какая! – воскликнула Аня с нескрываемым восхищением. – Просто обалдеть можно!

– Вот и будем тут балдеть, пока не надоест, – Вьюгин был доволен тем, какое сильное впечатление произвела на его подружку дикая природа, – насчёт купаться, вода, конечно, не парное молоко, зато будет, где погулять, по скалам полазить.

– Здесь, говорят, и пещеры есть, – округлила глаза девушка, – да такие, что заблудиться в них – обычное дело, если без провожатых рискнуть.

– Сами справимся, без провожатых, – хохотнул парень, – а пока пойдём, заглянем в «пещеру», где мы с тобой ночевать будем.

Уютный двухместный гостиничный номер на примитивное жилище совсем не походил и потому очень понравился Анечке.

– Вот это кровать! Шикарнейшая кровать! – щебетала она, раскладывая вещи на полках давным-давно вышедшего из моды светлого полированного шкафа. – И даже душевая кабина имеется.

– Ну, правильно, всё, как у людей, – подыграл девушке Саша, – зря, что ли, сюда почти два часа ехали.

Он поднял Аню на руки, как обычно берут маленьких детей – левой рукой за плечи, так, что голова её оказалась на сгибе его локтя, а правой под коленки – и закружил по комнате. Девушка, обнимая парня за сильную шею, завизжала от удовольствия.

– Я теперь будто пьяная, – она заглянула любимому в глаза, после чего уткнулась носом в его выпирающую ключицу и прошептала, – люблю тебя больше жизни, прямо обожаю.

Вьюгин сделал по комнате пару шагов и бережно уложил драгоценную ношу на ложе поверх цветастого индийского покрывала.

– А я без тебя вообще жить на свете не могу, – дыхание его стало прерывистым, и сердце, казалось, вот-вот выскочит из вдруг ставшей такой тесной грудной клетки; неистово и страстно начал он осыпать её всю ласковыми и жаркими поцелуями, – сокровище моё, любимая, единственная моя, сладкая…

Аня, податливо выгибаясь ему навстречу юным трепещущим телом, целомудренно прикрылась пушистыми ресницами и тихонько застонала – так хорошо ей ещё никогда не было.