Текст книги "Кавказские евреи-горцы (сборник)"

По заключении тоноя раввином и назначении родителями условий (когда уплатить оставшиеся выкупные деньги и сколько пар платьев и обуви жених должен сделать невесте), гости садятся ужинать, а молодежь, собравшись в комнате невесты, проводит время в танцах и песнях. Невеста, закутанная атрибутом обручения – платком и окруженная подругами, закрывает лицо широким рукавом и стоит неподвижно, обернувшись к стене, пока не разойдутся все гости.

После ужина посторонние уходят, а родственники ду-мора (жениха) остаются для совершения обряда «ерипи-ерм арус-а вокурде» («открытия лица невесты и благодарения ее за оказанное уважение», так как она со стыда закрывает от них лицо свое). В комнате невесты отводится круг для танцев. Каждый из присутствующих, начиная с родителей жениха, а если новообрученные связаны близким родством, то также и невесты, подходит к девушкам, во главе которых стоит одна родственница-распорядительница, и просит пустить невесту с ним танцевать. Невеста выходит, продолжая закрывать лицо рукавом, и идет тихо по кругу, спотыкаясь по местам, так как не видит пола. Сделав два-три круга и обняв левой рукой танцующего с ней, она идет обратно на свое место. В это время танцевавший снимает шапку в знак благодарности и дает распорядительнице какую-либо серебряную или золотую монету, после чего подруги поют протяжно «хей шобош». Положим, танцевавшего зовут Бинеми (Вениамин) и он отдал монету – рубль. Тогда они поют: «Хей шобош, хей шобош, Бинеми-ре шобош хей-шобош; йе моноте шобош, хей-шобош» (Да будет здоров Бинеми, да веселимся мы; веселимся за того, который отдал рубль).

Затем подходят по очереди прочие, танцуют также с нею под аккомпанемент гармонии или зурны с барабаном и дарят невесту деньгами по состоянию. С этого вечера невеста перестает закрывать лицо свое от сказавших ей «сог боши» (поблагодаривших) и если те приходят в ее семью, то она сейчас же встает, кладет им на пол подушки, чтобы они сели, и стоит около стены, опустив скромно руки и ни слова не говоря, пока они не уйдут. При малейшем движении гостя она моментально бросает на него свой вопросительный взгляд и ждет приказания. Услыша какую-либо просьбу гостя, она бежит туда-сюда, и сейчас же все готово.

Усердие и почтение некоторых невест к гостям доходят до того, что они несут на ладони или между пальцами тлеющий уголь и держат его, несмотря на ожог, пока те не закурят своей трубки или папироски, которые в последнее время вошли в моду. Чем более невеста оказывает таких услуг, которые сопровождаются для нее болью и страданиями, тем более родственники остаются довольны ею и считают ее за настоящую горскую девушку. Они часто приглашают невесту садиться, чтобы испытать ее, и просиживают иногда целый день, в течение которого она должна стоять на ногах и не выказывать ни малейшего неудовольствия. Замечательно то, что она чувствует в продолжение всего этого дня наслаждение, а не тягость и особенно уважает тех, которые требуют от нее разных услуг.

Кроме этого, невеста выказывает свое уважение к гостям тем, что не говорит с ними словами, а пантомимой – киванием и качанием головы – и переменяет настоящие имена их на более нежные и громкие. Всякий из близких родственников интересуется и расспрашивает других, каким именем называет его невеста, обижается, если она не переменила и его имени. При разговоре с ними она слушает их со вниманием, улыбается чуть заметно, когда они рассказывают смешное или смеются. Но боже упаси, чтобы был слышен ее голос или чтобы она зевнула: сейчас начнут всюду говорить об этом и осуждать ее. Молчание невесты продолжается с каждым из родственников до тех пор, пока ему не вздумается заставить ее говорить и услышать ее голос. Невеста же долго не соглашается заговорить с ним и продолжает отвечать ему киванием или качанием головы. Тогда родственник пристает к ней, говоря, что он не понимает пантомимы и не слышит ничего, и после этого невеста чуть слышно и внятно произносит ответ. Конечно, такие шутки сопровождаются громким смехом присутствующих тут же родителей ее и порицаниями, что она не сумела воздержаться и помучить долго родственника.

Для того чтобы заговорить с невестой и услышать ее голос, каждый родственник приносит ей какую-либо монету, кольцо, шелковый платок, башмаки с отделкой, материю для платья и т. п. После этого невеста, не стесняясь, начинает говорить с ними, беседует по целым часам и смеется, но не ест и не пьет при них.

Если случается, что входит к ним гость во время обеда или ужина, то она сейчас встает с места и стоит в стороне как ни в чем не бывало.

Любимая услуга от невесты, считающаяся наслаждением для родственников, состоит в том, что они приходят к ней по субботам или большим праздникам и заставляют ее искать у них в голове. Родственник, растянувшийся во всю длину на кровати или мягком одеяле и положивший свою голову на ее колени, засыпает под влиянием этого наслаждения, – и невеста, не смея нарушить его блаженный сон, сидит в прежнем положении и продолжает трещать ногтями, если в комнате нет другого гостя. Как только пришел другой, она тихонько подкладывает под голову спящего мягкую подушку и предлагает пришедшему свои услуги.

Самое большое уважение оказывает невеста избранному другу жениха, который исполняет роль посредника между молодыми и передает жениху все впечатления, произведенные на него невестой, но только с хорошей стороны. Жених сам не видит невесты и не имеет возможности говорить с нею, пока родители ее не поблагодарят его за оказанные им почтение и покорность и не пригласят его к себе вместе с друзьями. (Об этом будет сказано ниже.)

Видя достоинство свое в скромности, молчании, в оказывании различных услуг родственникам и друзьям жениха, невеста дольше всего не говорит с другом жениха и делает ему кисеты, чехлы для часов и оружия и ермолки, отделанные бисером, галунами и мишурными украшениями. Редко кто не имеет подарка от невесты, и, в свою очередь, те также дарят ее серебряными вещами и материями. Друг жениха часто приносит невесте также подарки от себя и жениха. Подарки жениха не показываются невестой, так как ей стыдно иметь вещь, напоминающую об имени жениха, и кладутся в такое место, чтобы родители ее могли видеть, как жених ценит ее, и радовались.

Увидя вещь и встретив молчание дочери относительно ее, они догадываются и расспрашивают, после чего невеста надевает ее на себя и носит постоянно. Для того чтобы сделать жениху подарок, она сидит по целым дням и ночам в особой комнате и прячет изготовляемый подарок при входе каждого, взяв сейчас же в руки другую работу.

Кроме того, родители жениха и невесты посылают по праздникам друг другу также подарки, состоящие из хороших кушаний и различных фруктов, от которых жених и невеста непременно должны попробовать, так как между ними иначе не будет ширини (сладости). Приносящие подарки жениху и невесте получают от них по медной или серебряной монете.

Переименование невестой родственников простирается только на родителей, самых близких родственников и друзей жениха. Имена эти даются ею или по личному усмотрению, или но совету подруг и молодых женщин, которые знают эти порядки; но родители ее не вмешиваются вовсе в это дело. Большею частью отца и мать жениха называет она бебе (папаша) и деде (мамаша), сестер – сийлу куз (дочь или девушка, достойная славы), и эрке куз (выросшая в баловстве и дорогая), алтун куз (золотая девица) и, наконец, братьев, родственников и друзей – сийлу улан (сын или юноша, достойный славы), эрке улан (выросший в баловстве и любимый), исбои (стройный), сийлу (славный), инчке-бел (с тонкой талией), суйдум (симпатия) и проч. Часто эти имена даются без различия пола мужчинам и женщинам, но с прибавлением куз (девушка) и улан (юноша).

О женихе она никогда не говорит ни слова и закрывает от стыда лицо, когда другие при ней нечаянно заговорят о нем. Если же приходится говорить о нем при близких подругах или с другом жениха, то она называет его у (он). Жених же называет всех по именам, а невесту также У (она).

Промежуток между обручением и свадьбой продолжается иногда несколько лет, и в течение всего этого времени невеста, идя куда-нибудь и встретив жениха, должна бежать, закрыв лицо платком, если она впереди, и вернуться назад, если он впереди. Когда же случается, что она сталкивается лицом к лицу с кем-либо из родственников, показавшимся из-за угла, то она оборачивается к нему спиной, закрывает лицо и стоит или приседает на землю, пока тот не пройдет.

От посторонних односельчан своих, не связанных ни родством, ни дружбой с женихом и родителями его, она дома вовсе не закрывает лица. Если случается свадьба и жених с невестой приглашены, то они прячутся попеременно от народа и танцуют, то есть когда танцует жених, то не видно невесты, когда она – жениха. Маленькие невесты, так как помолвки совершаются часто между детьми, начинают практиковаться и изучать эти порядки с семивосьми лет. Уважение жениха к родителям невесты и покорность его выражаются тем, что он бежит от них, не присутствует там, где они, и не говорит. Даже и в синагогах, где каждый имеет место, назначенное обществом или перешедшее к нему по смерти отца, он переменяет прежнее место на новое, где отец невесты не видел бы его.

Избегание женихом родителей невесты продолжается до тех пор, пока они не примут его в гости с молодежью и тем не откроют шерм думоре (лицо жениха). Когда они изъявляют на это свое согласие, то родители жениха приглашают по юноше из каждого дома и дают им знать заранее о числе сопровождающих жениха. Это для того, чтобы невеста могла приготовить каждому из молодых людей по подарку – шелковые кисеты и платки, шелковые ермолки и прочие вещи, отделанные галунами и вышивкой.

В назначенный вечер все приглашенные являются к жениху и отсюда в сопровождении зурны, с песнями отправляются к невесте. Здесь встречают гостей родители невесты и, поцеловав жениха в лоб и щеки, приглашают всех в кунацкую, где приготовлены для них места на подушках. Жених садится на первое место, друг его – справа, один из родственников невесты – слева, а все остальные кругом, разделившись по четыре, по пяти на ху (партии). Тут им подаются водка, вина, куры (по одной каждой ху), плов, голубцы, шашлыки, вареники и прочие восточные блюда. Весь пол уставляется всевозможных цветов и красок тарелками и деревянными ложками и вилками, которые занимаются по случаю торжества у соседей.

После ужина приносятся медные подносы, на которых красуются одежды для жениха, подарки для гостей, красные яйца, яблоки и другие плоды. Затем один поднос бывает наполнен блюдцами, в которых лежат папиросы, и пустыми тарелками, которые назначаются для сбора денег от жениха и присутствующих. Родственник невесты, сидящий с правой стороны жениха, снимает с подноса одежды и, торжественно произнося, из чего они состоят, кладет их перед женихом. Тот кивает головой своему другу и показывает знаками, чтобы он надел их на себя. Его товарищ встает и при общих любопытных взглядах, жаждущих видеть платья, раздевается тут же и облачается в них. Сразу устремляются на него взоры присутствующих, и со всех сторон слышатся слова удовлетворения или осуждения, смотря по достоинству одежды.

После этого жених кладет в тарелку некоторую сумму, не превышающую, однако ж, десяти – пятнадцати рублей. Затем тарелки ставятся перед другими гостями, которые приглашаются последовать примеру жениха. Те кладут по желанию и состоянию от 30 коп. до 3 руб. и получают из рук родственника подарок, стоимость которого соответственна уплаченной им сумме.

После этого все закуривают по папироске, берут несколько фруктов в карман и спешат домой, чтобы дать свободу жениху, который в эту же ночь с своими двумя друзьями должен идти проведать невесту. Родители невесты приглашают двух, знающих церемонии, совершающиеся при этом, молодых женщин и вместе с тем таких из подруг дочери, которых она не стеснялась бы. Приказав им смотреть во все глаза за помолвленными, они преспокойно уходят спать в другую комнату. При этом мать берет с дочери слово – остаться честной и стараться угодить желаниям жениха, – на что та, краснея до ушей, кивает головой в знак согласия и идет в кунацкую комнату, где ожидают гостей.

Подруги невесты называются согдуши или ендуши (сог – здоровье, ей – бок, душ – плечи), то есть девушки, присутствующие постоянно при невесте, – а обычай допускать жениха на ночное свидание с невестой – гечелей (ночное посещение). Подруги и невеста приготовляют для приема жениха различные кушанья и фрукты, также и подарки и ждут их у окна.

Около 12 часов ночи друзья жениха стучатся в окно условленными знаками и просят отворить его, чтобы войти в комнату. Согдуши просят показать прежде подарки, принесенные ими за то, что они исполняют роль привратниц. Те показывают издали; эти просят развернуть платок и показать все хорошенько; те боятся, чтобы они не требовали вторично, вырвав эти подарки, что они и делают часто, потому и показывают, держа их крепко в руках; эти не довольствуются подарками и просят еще; те обещают, а эти не верят и торгуются.

Наконец, уладив дело, друзья и жених прыгают в окно. Тут они видят невесту, стоящую в углу лицом к стене, и всевозможные блюда на полу. Друзья жениха подходят здороваться к невесте, а она, закрывая лицо левой рукой и чуть держась от стыда, так как в первый раз стоит под одною кровлею с женихом и при других, подает им правую руку и делает различные движения, чтобы убежать. Жених в это время здоровается с согдушами и садится на почетное место.

Раз мне пришлось провожать товарища на гечелей, и невеста, увидев нас, бросилась вон из комнаты и побежала в другую комнату, где спала мать. Мы раза три посылали к ней согдуш, а она все не шла и не соглашалась. Наконец жених начал капризничать и просить, чтобы его отпустили отсюда, где его нога не будет больше. Об этом было передано матери согдушами, и она насильно вытолкала невесту из комнаты и приказала сию минуту отправиться к гостям, если она не желает, чтобы отец или братья проснулись. А что будет тогда, она слышала от подруг!

Друзья и подруги садятся к жениху и начинают говорить о разных разностях. Жених слушает мрачно, говорит тихо, чтобы невеста не подумала о нем худо, и улыбается по временам с некоторою принужденностью. Им подают напитки и закуски. Друзья, повеселев немножко, встают с своих мест, подходят к невесте и, поблагодарив ее за почтение, начинают просить, чтобы она приняла участие в их веселии. После долгих просьб, к которым присоединяет свои также и жених, она подходит к друзьям и стоит около стены, не смея взглянуть на жениха и отвечая на вопросы и смех мужчин киваниями и скромной улыбкой.

После ужина и чая, в которых невеста не принимает участия, подруги снимают с полок подушки и одеяла и приготовляют на полу места для желающих отдыхать. Конечно, жених и невеста прекрасно знают, что значит это «отдыхать», и слышали, что бывает тогда. На лицах их, выражающих некоторое беспокойство и страх, выступает заметная краска стыда, яркий румянец невинности. Невеста беспрестанно бросает на своих подруг огненный, укоряющий их взгляд, который вместе с тем выражает страдание, мольбу – оставить ее в покое. Заметно, как она дрожит и бледнеет, как тяжело дышит и, господи, чего не происходит в душе ее в эти минуты!

Я имел друзей-супругов, которые передавали все впечатления, пережитые ими во время гечелей. «Вот-вот уйдут все эти друзья и подруги, представляется ей, вот останется она одна с женихом, который потушит свечку, возьмет ее за руку и потащит с собой отдыхать; ею овладевает непонятная тоска и мучительный страх. «Уя худо! (Боже!) Как все это безобразно, жестоко и невыносимо, – думает она, – меня караулят и не пускают бежать. Хоть бы заснули все, а то ведь знаю, что они нарочно храпят, притворяясь спящими, и будут слышать все, что мы будем говорить, замечать каждое наше движение. Как это не стыдно!»

Так же размышляет и жених, смотря исподлобья на невесту и на эти маневры; но его занимают кроме этого еще некоторые вопросы, которых решения надеется он найти сегодня у невесты. Он не знает, любит ли его невеста и какова она – зла ли или добра, умна или глупа, капризна, горда или проста… но он решил расспросить ее, разузнать обо всем…

«А! – думает он. – Ведь они следят за нами во все глаза, чтобы между нами не было греха, и я ни за что не буду говорить во всеуслышание».

В это время последний из сидевших с ним прежде и не заснувший еще подходит к невесте и начинает уговаривать ее, чтобы она села, так как она, вероятно, устала. Действительно, она едва держится на ногах, и видно, что давно ей хочется присесть, хотя бы на минутку, но чтобы она дала заметить жениху и другу его свое утомление или нездоровье, – боже упаси!

Она качает головой и дает этим знать, чтобы не беспокоились о ней. Тот просит опять, говоря, что этим премного обяжет его она и доставит ему удовольствие.

Странно, что друзья жениха имеют больше веса и значения перед невестой, чем сам жених, и она ужасно боится не угодить их желанию. Она уступает просьбам и, двигаясь несколько раз то вперед, то назад и дрожа всем телом, садится рядом с другом жениха и так, чтобы ей не был виден жених. В ней начинает происходить сильная душевная борьба – остаться или идти?

Этот момент считается самым критическим. Горские девушки, как сказал я выше, до того стыдливы, робки и целомудренны, что большинство из них готовы лучше идти на верную смерть, чем позволить себе оставаться наедине с мужчинами, которых они видят впервые. Поэтому друзьями принимаются предосторожности и запираются крепко-накрепко двери и окна.

Но не всегда бывает так легко покорить горскую девушку: иные из них оказываются более находчивыми и смелыми на всякий шаг, чем мужчины, и, воспользовавшись случаем, выбегают из комнаты. А тогда ищи невесту сколько хочешь, кричи во все горло «Аллах», вызывай мать ее из ее опочивальни, – ничем нельзя пособить горю! Невеста забирается в глухой угол и там проводит ночь до утра в отчаянных рыданиях.

Если же невеста села, то победа, значит, на стороне друзей, и она наверно не убежит, потому что это будет считаться смертельной обидой для друзей. Как только невеста садится, друг жениха встает за чем-нибудь и, потушив свечку, будто нечаянно, отправляется также спать на приготовленное место. В это же время жених приближается к невесте, ловит ее за руку и начинает говорить прерывисто и шепотом. Но сколько стоит ему усилия, чтобы сделать этот первый шаг! Я слышал от товарищей, которые рассказывали, что они дрожали в эту минуту, как лист, и не находили, что говорить и как приступить к обезоруженной, беззащитной и тоже дрожащей девушке. Но иные обрученные, знавшие прежде друг друга или чувствовавшие взаимную симпатию, беседуют без стеснения до утра, не обращая внимания на сторожей, которые и в самом деле засыпают один за другим. Оставшись вполне наедине и в темноте, молодые делаются развязными, смеются, ласкают друг друга и проводят в разговорах время, пока на заре не проснутся подруги и не поторопят жениха уйти поскорее, чтобы его не заметил народ и не осуждал его за долгое препровождение времени с невестой.

Но при всем этом надо заметить, что наши девушки-невесты остаются строго целомудренными и невинными, и ни один из молодых не может дерзнуть дойти до греха, зная строгость законов и обычая, которым должны они подвергнуться оба. Горе молодым людям, не сумевшим воздержаться на гечелеях и вообще сохранить целомудрие! Каждый указывает на них пальцем, смотрит с пренебрежением, плюет при виде их, называет самыми грязными именами… и они не могут всю жизнь избавиться от осуждения общества. Тем более несчастными делаются дети, имеющие таковых родителей, и тем презрительнее относится общество к ним, называя их пич или мемзир (незаконнорожденные).

После первого приглашения родителями невесты жених свободно посещает дом их, но не видит невесты. Если же появится у него желание видеть ее, то друзья устраивают ему гечелеи, которые имеют такой же характер и стоят таких же денег. Но частые гечелеи осуждаются обществом, считающим их за волокитство, легкомыслие и бездельничанье, и родители невесты смотрят тогда на жениха с некоторым неудовольствием.

Отцы жениха и невесты заключают между собою, кроме договоров о выкупных деньгах, еще одно условие, по которому жених должен сделать невесте, если промежуток от обручения до венца продолжается не менее двух лет, различные шелковые наряды. День, в который представляются невесте наряды, считается одним из торжественных и называется табаг (поднос), ибо так же, как при обручении, подарки несут родственницы на подносах, и шествие сопровождается зурною и песнями.

За два-три месяца до свадьбы совершается для помолвленных Рах-бура (пресечение пути). Так названа эта церемония потому, что в этот день жених отдает отцу невесты последние выкупные деньги, и обе стороны начинают деятельно готовиться к свадьбе. С этого дня жениху и невесте очень опасно, по поверью, отправляться куда-нибудь в путь, тем более в темную ночь. Поэтому помолвленных оберегают родители и не пускают их никуда без провожатых. Поверие же основано на том, что за ними следят шехаду (злые духи) и, завидуя счастью людей, стараются разъединить их, увести и сделать их сумасшедшими.

Также постановлено обычаем, чтобы, во-первых, после этого дня жених не бывал на гечелеях и не видел невесты, а во-вторых, невеста закрывалась бы вновь ото всех и не показывала лица никому из родственников до ночи, следующей сейчас после венца, а посторонним через две, через три недели после свадьбы, и то тогда только, если они сделают согбоши (благодарность), дадут ей за это подарки.

За неделю до свадьбы родители жениха приглашают своих родственниц, чтобы они скроили жениху и невесте подвенечные платья, дарили бы по своему усмотрению других близких родственников и бедных вдов и сирот платьями из готовых тут же материй. Кроме того, в течение этой же недели женщины приготовляют плов из кур, для отсылки старухам и старикам, у которых в этом году умерли дети или родственники, и вообще всем носящим траур. Своими дарами и вниманием они хотят испросить у них позволения сыграть свадьбу, так как из уважения к памяти умерших не желают своей музыкой и плясками оскорбить чувства носящих траур. После этого последние посылают помолвленным свои заочные благословения и пожелания счастия и просят родителей не откладывать Богом сужденной радости детей, так как никто не знает, что будет завтра с нами.

Получив отовсюду такие ответы, мужчины пишут в каждый город и аул, где только есть родственники, и просят их приехать отпраздновать вместе торжественные дни, а женщины шьют наряды жениху и невесте. Точно так же готовятся и в доме невесты к брачным пиршествам. В начале этой недели невеста также просит к себе нескольких подруг и родственниц, которые занимаются приготовлением ее приданого. Среди подруг выбирает она двух девушек, которые делаются ее согдушами помогают ей в шитье платьев и находятся при ней до самого бракосочетания.

Брачные пиршества, по соглашению родственников молодых и когда обе стороны готовы, начинаются в пятницу вечером и происходят одновременно у жениха и у невесты. Свадьба происходит зимою, так как в это время накопляется много свежего вина.

От жениха идут в пятницу вечером ко всем односельчанам двое из молодых родственников его и приглашают мужчин вместе с их гостями на шев бирор-думор (ночь брата жениха). В эту ночь к жениху просят родители одного или двух из его друзей или близких родственников, которые называются бирор-думор (брат жениха) и обязанность которых сопровождать жениха во все время свадьбы. Кроме того, еще шесть дней после свадьбы брат жениха всюду следует за ним и если оставляет его на несколько минут, то передает свое место кому-нибудь другому или второму бирор-думору.

Далее родители просят общество утвердить в пятницу вечером еще в должности двух сер-коло-ли (распорядителей, в руках которых находятся ключи от погребов, где хранятся вина и съестные припасы) и нескольких женщин для приготовления свадебных кушаний. Они должны находиться на свадьбе, каждый при своей должности, в течение двух недель. Сер-коло-ли выбираются из более известных своею практичностью и строгостью с молодежью, которая, не жалея женихова добра, тащит тайком из погребов вина, мясо, колбасы и пр. и пирует особо от свадьбы.

Приглашенные гости и должностные лица являются к жениху после вечерней молитвы и пируют у него далеко за полночь. От невесты согдуши идут приглашать девушек «спать и веселиться с невестой до выхода ее замуж». Здесь они поют песни, танцуют и увеселяют невесту, плачущую и говорящую своим подружкам, что ей всего остается быть под кровом родных пять-шесть дней.

В эти дни они окружают невесту и гуляют с нею в садах, поют песни и затевают различные игры.

Если кто-либо приходит к ним из дома жениха, они бросаются на него, срывают с него шапку и требуют денег за посещение. Таким образом, девушки собирают от гостей и большею частью молодежи, приходящей танцевать, петь и смотреть на девушек, около 30–40 руб., на которые приглашают народных певцов и зурну.

В субботу после молитвы в дом жениха опять приходят старики и взрослые мужчины, которые, попросив принести себе обед, остаются тут веселиться. После обеда мужчин сменяют женщины, которые приносят с собою фрукты в платках и проводят время до вечера в песнях и беседах. К невесте в этот день являются молодые женщины, вышедшие недавно замуж, и парни, которые также веселятся до ночи, распевая хоровые песни и танцуя под звуки гармонии, на которой играет какая-нибудь мастерица-красавица из горских девушек.

В воскресенье все заняты приготовлением ужина для пой-пою (стоящей на ногах свиты), которую посылают приглашать сейчас же после обеда. Настоящая свадьба начинается с этого или следующего вечера, то есть с понедельника. В приготовлении начального ужина для пой-пою помогают все родственники и родственницы и даже мало-мальски знакомые, если имеют свободное время. Тот рубит дрова, тот едет в город за свадебными надобностями, тот в лес за дровами и т. п.

Как семья жениха, так и невесты приглашает вообще из каждого дома по одному юноше и по одной девушке, так что число приглашенных юношей у жениха доходит до 60–70 пар, а у невесты до 20–30. Все эти гоноши составляют свиту жениха, а девушки свиту невесты. Зурначи и барабанщик приглашаются часа за три, за четыре до начала ужина; они начинают играть ерденкуи (вроде марша), а собирающаяся молодежь, девушки и женщины приветствуют их, прыгая, хлопая в ладоши и затягивая хоровые татарские песни: «Хо-ло-лой, хо-ло-лой!»

Наконец подается ужин – отдельно юношам, женщинам и девушкам. После ужина проверяется число явившихся гостей и отдается приказание распорядителям приготовить завтра обед не меньше чем на столько-то человек.

Зурна играет до двух-трех часов ночи, и танцы идут во всем разгаре. На следующий день, в понедельник или во вторник, смотря по тому, когда началась свадьба, юноши, являясь утром в дом жениха, отправляются к сер-ко-лоли (распорядителю) требовать сепеелей-пой-поп-ре, то есть три стакана вина, полагающиеся каждому члену свиты. Желающим из них вместо трех стаканов вина подается рюмка водки с закуской. После этого все собираются на свои места, на круг, отведенный для танцев, и выбирают из своей среды шаха, обязанность которого смотреть за свадебными церемониями.

Свадебные пиршества, как мы упомянули, продолжаются дня четыре и происходят одновременно у жениха и невесты. Главное торжество происходит в доме жениха, а у невесты собираются только ее подруги и близкие родственники. Впрочем, гости переезжают постоянно из одного дома в другой, и сношения между ними не прерываются. В доме жениха, днем на дворе, а ночью или во время дурной погоды в комнатах, происходит главное торжество. Круг на полу, отведенный для танцев, посыпается песком или саманом для удобства танцующих. Вокруг него расставлены деревянные скамейки, на которых помещается шах со своей свитой. Перед шахом стоит стол с винами и закусками, по правую руку сидит его визир, а по левую – жених со своим нареченным братом. Все они хлопают в такт танцующим под звуки зурны и барабана. Над девушками также есть одна старшая, которая и назначает очередь, когда какой выйти танцевать.

Несколько юношей човучи (полицейские) вооружаются кнутами и состоят под распоряжением шаха. Назначение их кроме поощрения хлопающих в ладоши еще имеет, так сказать, полицейскую цель. Дело в том, что шах старается собрать у присутствующих на свадьбе родственников жениха как можно больше денег в пользу последнего. Для этого он пользуется каждым удобным случаем, чтобы наложить на них штраф в размере от 50 коп. до 3–4 руб. Если же кто заупрямится и по первому призыву шаха не отдаст наложенного на него штрафа, то шах отдает приказание упомянутым членам свиты, вооруженным кнутами, и виновный привязывается к нарочно с этою целью поставленному деревянному столбу и не отвязывается до тех пор, пока не уплатит положенного штрафа. Более тяжких преступников, например ругавших шаха или его правление, кроме штрафа сажают на пять, на шесть часов в конюшню, и никакие просьбы отпустить их не принимаются. Конечно, такой казус сопровождается громким смехом и шутками присутствующих, и танцы продолжаются своим чередом. По временам их заменяют хоровые песни мужчин и женщин. Так продолжается двое-трое суток.

На первый или второй день свадьбы и когда шах, брат жениха и другие лица выбраны, все общество под предводительством шаха отправляется встречать невесту, если она едет из другого аула, и встреча происходит за две – три версты от места отправления. Свита жениха запасается вином и закусками, не забывая при этом и музыку. Часть свиты, разузнав о скором приближении поезда невесты, пускается вскачь вперед, чтобы поздравить провожающих ее, а затем так же вскачь возвращается назад, и при этом тот, чья лошадь будет впереди, получает из рук шаха в награду шелковый платок, который тут же и повязывается на шею лошади. Иногда вместо шелкового платка дают кусок хорошего сукна – аршин шесть – для черкески или бархат на занавеску стены. Эти подарки приготовляются джигитующим в награду отцом жениха.

Во вторник в дом невесты приглашаются из каждого дома по одному взрослому мужчине. Здесь после роскошного обеда все гости дарят невесту деньгами, а родственники деньгами и вещами, которые ставятся на пол и записываются раввином. Это называется Нотор-Хадийо. При получении денег невеста подносит подателю стакан с вином, который выпивается им с ужимками и кривляниями, чтоб развеселить девушку, которая смотрит на него исподлобья и тоже улыбается. В это время подруги ее, стоящие в углу комнаты, поют хором в честь подателя и невесты «Хей-шобош! хей-шобош!».