Электронная библиотека » Вера Мильчина » » онлайн чтение - страница 18


  • Текст добавлен: 12 марта 2024, 20:20


Автор книги: Вера Мильчина


Жанр: Языкознание, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Если же вернуться к стенографии, то ее присутствие в пьесах Монье сказывается в используемом в них едва ли не фонетическом письме, которое особенно заметно в «Романе в привратницкой». Герои Дежардена изъясняются примерно так: «On a ben raison d’dire qu’les femmes c’est sus la terre pour souffrir, et pas aut’chose». Все проглоченные в устной речи звуки заменяются апострофами, а некоторые слова искажаются почти до неузнаваемости за счет совершенно фантастической орфографии: например, feigniant вместо fainéant – лентяй или tabelleir вместо tablier – передник. Если на место искаженных слов (которые Монье неизменно выделяет курсивом) я в переводе могла ставить соответствующие русские искаженные слова (например, вместо отлыниватьотленивать, вместо передникперендик, а вместо починятьподчинять), то передачей проглоченных звуков пришлось пожертвовать, иначе текст стал бы практически недоступным для понимания. Зато я везде, где могла, воспроизводила, а местами даже усиливала просторечные элементы.


Перевод выполнен по изданию: Monnier H. Scènes populaires dessinées à la plume. Paris: H. Dentu, 1864, в которое Монье внес правку, увеличив по сравнению с первым изданием 1830 года долю абсурдных суждений и неверно произнесенных слов (например, в издании 1830 года отсутствовало замечательное упоминание «трех кошек, из которых одна – собака»).


Анри Монье
Роман в привратницкой

Действие происходит в каморке привратницы

Действующие лица:

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, привратница. Лет пятьдесят пять – шестьдесят; выполняет свои обязанности неукоснительно; рабски предана второму этажу; подобострастна с третьим; запанибрата с четвертым; развязна с пятым; надменна и высокомерна со всеми верхними этажами. Носит чепец, обшитый мелким кружевом; накладной пучок; косынку из руанского ситца и ситцевое платье; цветной фартук, а поверх него – фартук белый.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Сорок семь лет; суха душой и телом; любительница сплетен и мастерица их выпытывать; была замужем за г-ном Поше, канцелярским служителем в Министерстве духовных дел, не имевшим ни детей, ни друзей, но уже три года как овдовела. Одета так же, как предыдущая дама.

ГОСПОЖА ШАЛАМЕЛЬ. Сорок – сорок два года; женщина, в сущности, добрая, никогда не говорящая дурного о ближних; 800 ливров годового дохода, заработанные законным образом300300
  Сумма достаточно скромная: в эпоху Реставрации парижанину для того, чтобы не голодать, но при этом вести очень скромный образ жизни, требовалось около 600 франков (ливрами французы этого времени по старинке называли франки, когда вели речь не о ежедневных тратах, а о более серьезных расчетах).


[Закрыть]
; чтобы меньше платить за квартиру, подчиняет кружева; хранит в погребе собственное вино, порой устраивает обеды и принимает очень прилично; именует себя вдовой некоего г-на Шаламеля, торговца лошадьми из Арденн, которого ее лучшие подруги объявляют лицом вымышленным; услужлива, не болтлива, хотя и живет на одном из верхних этажей. Носит чепец с лентами, а по воскресеньям и праздникам шелковое платье.

МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРДЕ. Шестьдесят лет, тонкие губы, острый нос; похожа на стрекозу; сварлива, святоша и недотрога, состоит в братстве Богоматери при церкви Святого Евстахия; любит в целом мире только своих трех кошек, из которых одна – собака; оплот прихода и ризницы; часто навещает дам-благотворительниц из своего округа; редко удостаивает доброго слова не только церковного сторожа и церковного служку, но даже подателя святой воды; из церкви направляется прямиком к привратнице, а от привратницы – в церковь и к соседкам; не щадит никого, не пощадила бы и собственного отца, будь он жив. Носит шляпу; тощее тело обтянуто прямым платьем, на плечах черная накидка или шаль; не выпускает из рук молитвенника и никогда не убирает его в ридикюль; из кармана свисают четки.

РЕГИНА (мадемуазель). Тридцать – тридцать шесть лет; весьма недурна; носит имя своей покровительницы301301
  По-французски контраст между именем и персонажем еще разительнее: гувернантка немолодого депутата носит имя Reine, то есть в дословном переводе Королева; названа она в честь святой Регины (sainte Reine), христианской мученицы III века.


[Закрыть]
; говорит мало, но лишь только открывает рот, из него вылетают сплошные ошибки и оговорки; гувернантка одинокого пожилого господина; чувствует себя превосходно и никакой неловкости не испытывает; однажды вдова Поше сквозь приоткрытую дверь увидела мадемуазель Регину в спальне в ту минуту, когда Господин надевал сорочку.

ЛИОНКА. Пятьдесят семь лет, и более об этом ни слова; радует приятной упитанностью; особа невеликого ума; посмешище привратницкой и всего дома; обожает маленьких птичек, но без взаимности; в сущности, женщина добрая, но не имеет ни опытности, ни воспитания, ни самостоятельности. – Одета в высшей степени скромно, хотя и очень опрятно; ситцевое платье, простенький чепец.

ДЕЖАРДЕН. Шестьдесят семь – шестьдесят восемь лет; большая голова, утром и вечером, днем и ночью увенчанная черным колпаком; любит вкусно поесть; не дает проходу горничным; ленив, как сотрудники газеты «Фигаро»; противник передовых идей; плюется и сморкается, лакомится и обжирается; эгоист до мозга костей; с женщинами груб и самонадеян; одним словом, человек крайне неприятный, которого его супруга всегда считала и считает до сих пор здешним Фениксом (но он не Феникс). Носит синий нагрудный фартук, редко бывающий чистым; не снимает его ни днем ни ночью, так же как и колпак.

ДЕПУТАТ. Сеньор и повелитель мадемуазель Регины; шестьдесят – шестьдесят пять лет; хорошо сохранился; толстогуб; любит вино, и славу, и красоток.

Г-Н ЛАЗЕР. Сильно за шестьдесят. Старейший квартиросъемщик в доме; снимает квартиру один; живет один; сам ведет хозяйство и не принимает ни единой души; бывший чиновник департамента косвенных налогов; отстранен от должности и отставлен с пенсией в 1815 году за насаждение мнений опасных и разрушительных. Мал ростом, с лицом тонким и умным; слаб здоровьем; скверный светлый парик; проводит вечера в кафе, наблюдая за игроками в шахматы и в домино; весьма чистоплотен; ложится спать ровно в девять вечера; не разговаривает ни с кем в целом свете; делает назавтра то же, что и вчера. Старая машина, которая однажды утром вдруг остановится; на подоконнике развел садик.

АДОЛЬФ ПОШЕ, более известный как Додоф. – Восемь-десять лет; шалопай, каких мало; любитель сквернословить; неряха, тысячу раз за день вытирает нос рукавом; не знает не единого словечка ни из грамматики, ни из катехизиса; ввязывается на улице в любую драку; возвращается домой с порванным ухом; водит дружбу с самыми большими негодяями; курит все, вплоть до тростей, которыми выбивают платье; крадет мелочь из карманов матери; дважды выпускал из клетки птичек Лионки, а однажды выбросил из окна одного из котов мадемуазель Верде, по кличке Принц Мистигри.

АЗОР, мопс четырнадцати лет от роду. Раскормленный сверх меры; после обеда распространяет вокруг себя зловоние; начинает седеть; распутник, гуляка и гурман.

Г-Н ПРЮДОМ, учитель чистописания, ученик Брара и Сент-Омера302302
  Луи-Антуан Сент-Омер старший (1752–1810) в самом деле был мастером чистописания и автором многочисленных руководств по искусству каллиграфии; что же касается Брара (Brard), которого с легкой руки Монье поминают все бесчисленные авторы, пишущие о Жозефе Прюдоме, его существование гораздо более проблематично; в «Коммерческих альманахах» начала XIX века поминается лишь учитель Бра (Brad); см.: [Monnier 1984: 299].


[Закрыть]
, присяжный эксперт при судах и трибуналах. Не из этого дома; пятьдесят пять лет; стыдлив; сохранил все зубы и прекрасные манеры; волосы редкие и зачесанные на лоб; очки в серебряной оправе; речь чистая и элегантная. – Черный фрак и белый жилет по праздникам; белые чулки, черные панталоны, башмаки со шнурками.

ПОЧТАЛЬОН. В мундире почтовой службы; неотесанный.

ЗВОНКИЙ ГОЛОС. Охотничья куртка; лицо бледное; галстук цветной.

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС. Шляпа сдвинута набок; воротник рубашки опущен; галстук à la Колен303303
  Галстук с простым узлом, концы которого свободно падают на грудь; отличительная черта этого способа завязывать галстук – в том, что его пропускают под воротником рубашки [Code de la cravate 1828: 109–110].


[Закрыть]
; волосы завитые; куртка как у слуги из кофейни; казацкие панталоны304304
  Широкие панталоны, вошедшие в моду после вступления русской армии в Париж в 1814 году (возможно, не напрямую, а через посредство англичан, поскольку в Англии широкие панталоны к этому времени уже носили матросы).


[Закрыть]
; стоптанные сапоги.

ДЕЖАРДЕН, ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ну что, может быть, ты все-таки пойдешь спать и прекратишь жариться у камина, как ты это делаешь каждый божеский день? Ты весь вечер сидишь тут и дрыхнешь, а скажи, какой в этом прок?

ДЕЖАРДЕН. Тебе легко говорить, что я дрыхну; хотел бы я посмотреть, как бы ты стала дрыхнуть на моем месте.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Я бы дрыхнула на своем месте, не волнуйся! Я, слава тебе господи, повидала виды! Люди правду говорят, женщины на свет родятся себе на горе и больше ни для чего другого. Мужчинам все сладости достаются, а нам все пакости; но вам нравится, чтобы вас жалели, в этом вся ваша натура; так что ступай сделай, что я тебе сказала, ложись спать и дай нам покой; ты мне надоел, я не в духе, не зли меня. – Еще того не легче! Ты даже ворота не закрыл, вот как ты любишь отленивать от работы!

ДЕЖАРДЕН. Может, закрыл, а может, не закрыл, почем я знаю.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Сейчас сама закрою, сиди на месте, от тебя одние глупости. Вот напасть! Азор-то уж за воротами! В жизни не видела такого разгульного человека, как этот пес. Где же он шляется? Азор! Ты что, издеваешься? Ты мне за это заплатишь, не изволь беспокоиться! Ты идешь или нет? Тогда я иду к тебе, негодник! Ах, вот и вы! Отлично! Подставляйте задницу! Не желаете? Нет? А я вам говорю – подставляйте! (Азор сидит в десяти шагах от хозяйки и молит о прощении, высовывая кончик языка.) Вот, значит, как, натворили глупостей, а теперь заробели. (Она возвращается в привратницкую, снимает с гвоздя хлыст и спешит огреть Азора по спине; тот не успевает увернуться и с жалобным криком прячется под портняжный стол.) Немедленно вылезай, интриган! Теперь вы далеко не уйдете; я хочу посмотреть вам в глаза! – Ах вы не желаете? Говорю еще раз: идите сюда! – Ну вот наконец-то, осчастливили! – Будете еще так делать? Будете убегать? Обещаете, что больше не будете? – Что-что? – Говорите громче, я ничего не слышу. – Нечего ласкаться, мне нужны не ласки, а хорошее поведение. – Будете еще убегать? – Скажите честно. – Не хотите говорить? Считаю до трех. Раз… два… значит, не хотите? (Азор упорно хранит молчание; видя, что хозяйка вновь взялась за хлыст, он немедля бросается в свое укрытие, но успевает получить по той же части тела удар, не уступающий в силе предыдущему.)

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, ГОСПОЖА ПОШЕ, АДОЛЬФ, АЗОР

ГОСПОЖА ПОШЕ. Добрый вечер, сударыня, вам и всей честной компании. На кого это вы так лаетесь, не в обиду вам будь сказано?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. И не говорите; от этого разгульного пса ни минуты покоя нет; хорошо тем, у кого никакой зверь в доме не живет!

ГОСПОЖА ПОШЕ. А как душой-то к ним прикипают; как к птичкам… Только гляньте на Лионку, она им как горничная прислуживает. (Адольфу.) А вы там что себе думаете? Я вас что, в конюшню, что ли, привела? Когда в гости к даме приходят, ей что, ничего не говорят, или, может, ей говорят «Здравствуйте!», язык-то небось не отвалится?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Здравствуй, дружок.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Не тратьте на него слов, он не ответит, если вбил себе в голову не отвечать. – А ты сделай милость, не крутись так, или я тебя живо отправлю спать; вот увидишь, мне это пара пустяков! Вечно у тебя из носа течет, ведь ты эту белую рубашку утром только надел, у меня только муж в таких ходил, а вид-то, словно уж три недели носишь! Маленький негодяй! Ступай глянь на сынка тетки Вайян, разве он такой же пачкун, как ты?

АДОЛЬФ. А мне плевать.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Ты бы помолчал, пакостник; ты кончишь жизнь на эшафоте, не сомневайся! Нет, вы только посмотрите ему в глаза.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Додоф, неужели тебе не стыдно?

АДОЛЬФ. Ни капельки.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Бессердечная скотина!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Вас что-то утром не было видно? Захворали?

ГОСПОЖА ПОШЕ. Да как вам сказать; по правде, хоть бы и захворала. Я ведь стирку затеяла, только-только успела справить воду и уголья. А вы-то как?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Как видите.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Вижу, что вы изрядно пожелтели, вот что я вижу. А я вам вот чего желаю…

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. У вас что на уме, то на языке.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Еще бы. А что новые жилички?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Да уж не высший свет, три красотки одние-одинешеньки, ни отца, ни матери!.. Впрочем, мое дело сторона, мне с того ни вреда, ни выгоды не будет. Я вообще до сих пор так и не знаю, с какого они рода.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Домобладельцы только и знают, что с жильцов деньги тянуть.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Что ж тут такого? Они в своем праве.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Им дела нет, пускай вы вор, жулик или убийца, они знают, что воры, убийцы и жулики у себя-то на дому не воруют, и пожалуйста, они глаза отведут.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Я ж говорю: они в своем праве.

ГОСПОЖА ПОШЕ. А у моей кузины вот какой случай вышел. Этот бладелец к ней в комнату заявился, и вот что ей словами говорит: А ведь у вас, дамочка, тут две комнаты! – А она ему на это: Какие же две комнаты, когда это просто антресоли, я их сама пристроила, как въехала, да розовыми обоями оклеила вместе с племянницей, когда та в Париж приезжала. Две комнаты! Я уж не говорю, что я эти обои сдеру и с собой заберу, когда буду съезжать, и вас не спрошу, вот что она ему на это. Я ведь не обязана тут у вас до смерти жить, захочу и уеду, очень мне нужно тут у вас оставаться. – И правильно, а бладельцы эти из грязи в князи.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Наш не такой.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Про нашего молчу, он почтенный. Я не про него говорила.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. И правильно. А тот, что у кузины вашей, так может, если б она к нему с обхождением…

ГОСПОЖА ПОШЕ. Да уж пробовала, и все без толку. – А ведь в комнате у нее даже в камине сырость, даже глаза отсырели, а труба прямо над кроватью проходит, как пойдет на улице дождь, так хоть беги из дома, и это все не задаром! Сто экю305305
  Экю – старинная монета, которая в XIX веке употреблялась в качестве счетной единицы; в этом случае исходили из того, что экю равняется 3 франкам.


[Закрыть]
! Клянусь вашей честью, сто экю, не больше и не меньше. – Ну так что?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. В смысле?

ГОСПОЖА ПОШЕ. Вы с красотками-то этими говорили?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Я вам вот что скажу…

ГОСПОЖА ПОШЕ. Скажите.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Еще бы я с ними не говорила, а вернее сказать, это они со мной говорили, спрашивали, есть ли в доме водяной насос. Ну уж нет, – это я им токую, – тут живут люди приличные, других тут не было и не будет; тут вам не прачечная, и не вздумайте свои тряпки за окном вывешивать! У нас это не принято. А коли вам вода запонадобилась, так вы ничем не лучше других, тариф один для всех, два су за два ведра306306
  В этих двух ведрах обычно помещалось 30 литров.


[Закрыть]
, мойтесь сколько влезет. Но ведь это такая публика, что хоть брось… Правду говорят, кое-кому что дом, что конюшня, без разницы.

Те же и МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА, со свечой в руке. Добрый вечер, сударыни, привет честной компании (задувает свечу).

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Интересно! С какой это стати вы гасите свою свечу? Хорошенькое дело! Тогда и я погасю свою. Вы же у себя в кухне свою-то зажжигаете? Ну вот и здесь пусть посветит.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Святая правда. – А полено ваше где?

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Да ведь я недавно из подвала целых трое принесла307307
  Традиционный мотив очерков, посвященных привратникам и привратницам, – «дань», которую жильцы, желавшие сохранить с ними хорошие отношения, платили натурой: бутылкой вина из погреба, куриной ножкой с кухни или поленьями для камина.


[Закрыть]
.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Не об том речь. А что ваш господин?

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. В городе обедает, я весь вечер свободна. А где же другие дамы?

ГОСПОЖА ПОШЕ. Не пришли еще.

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Ах да, как же я не сообразила. Может, они пошли знакомиться с новым викарием?

ГОСПОЖА ПОШЕ. Вам виднее.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Говорят, г-н Пуаро уж больше не викарий, так, что ли?

ГОСПОЖА ПОШЕ. Тем хуже, я так думаю.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Они этих викариев теперь меняют как перчатки, не в обиду им будь сказано. Сейчас как других дам дождемся, станем дальше читать давешнюю книгу. А вы-то, красавица?

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Что вы хотите сказать?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Очень жаль, что вы начала не слышали.

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Это не страшно, вы мне только название скажите, а я уж догадаюсь, что и как.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. «Цели́на, или Дитя стаи»308308
  В оригинале госпожа Дежарден переиначивает название романа Франсуа-Гийома Дюкре-Дюминиля (1761–1819) «Cœlina ou l’enfant du Mystère» (1798), превращая его в «enfant du Ministère». Дюкре-Дюминиль сочинял готические романы, где действие происходит на фоне то дикой, то идиллической природы; в них злодеи мучают невинных добродетельных жертв, но в конце концов справедливость торжествует и зло получает заслуженное наказание. Роман «Целина, или Дитя тайны» был одним из самых знаменитых произведений Дюкре-Дюминиля; популярности его способствовало и то, что на следующий год после его публикации другой знаменитый литератор, драматург Рене-Шарль Гильбер де Пиксерекур, поставил написанную по его мотивам одноименную мелодраму (см.: [Gaspard 2000: 127–144]). Приводимые ниже отрывочные фразы из романа – очень близкая к оригиналу стилизация.


[Закрыть]
. Написано превосходно.

ГОСПОЖА ПОШЕ. А как чувствительно! Я плакала всем телом.

Те же, ГОСПОЖА ШАЛАМЕЛЬ, ЛИОНКА, МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРДЕ

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. А вот и наши дамы, вот и наши дамы! Да вы входите, входите, представление скоро начнется… Погодите, я только быстренько ворота запру.

БАКАЛЕЙЩИК. Мой кузен здеся?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Мы у себя таких не держим. (Бакалейщик ретируется.) Эй вы, да-да, вы? Вы куда это собрались, а?.. Вы можете сказать, куда вы собрались?

НЕЗНАКОМЕЦ. Мне нужен г-н Коро.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. У нас такой не живет.

НЕЗНАКОМЕЦ. А где же он живет?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Я вам говорю, что он здесь не живет… Вот новость, взяли моду вот так вечером в чужой дом врываться!

НЕЗНАКОМЕЦ. Вот дура-то! Разве я врываюсь, если я ухожу?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Сам дурак и вдобавок федерат309309
  Федератами называли добровольцев, поступавших в Национальную гвардию во время Великой французской революции, а также во время Ста дней. Госпожа Дежарден, конечно, так глубоко в историю не погружается, она просто, переведя спор на политические рельсы, обвиняет незваного гостя в принадлежности к революционерам.


[Закрыть]
.

НЕЗНАКОМЕЦ. А ты мегера горбатая! Горбатой родилась, горбатой и помрешь.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, уткнув руки в боки. Пошел прочь!.. ах ты ворюга! (Незнакомец спасается бегством.)

ГОСПОЖА ПОШЕ. Как вы верно сказали, госпожа Дежарден; он пустился наутюг, как только понял, что вы его раскусили. (Ворота заперты. Госпожа Дежарден возвращается в привратницкую и запирает ее.)

ЛИОНКА. Ну как, мы тут все дамы в сборе?

ГОСПОЖА ШАЛАМЕЛЬ. Не хватает мадемуазель Верде.

МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРДЕ, стучит в окошко. Добрый вечер, сударыни.

ГОСПОЖА ШАЛАМЕЛЬ. Смотри-ка, точь-в-точь по пословице: про волка речь, а волк навстречь; не примите на свой счет, но у нас про вас была речь.

МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРДЕ. Между прочим, госпожа Дежарден, не в обиду вам будь сказано, в доме у нас такая помойка… На лестницу выйти страшно.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Это все толстый пудель портного с шерстого этажа, он там в конце колидора обретается. Я его насквозь вижу, этого портного, такой негодяй, что скорее удавится, чем при встрече поклонится. Ненавижу мерзавца; как таких земля носит! Я к ним, значит, поднялась; в два часа дня и не думали прибраться! Сам со своей наглой рожей делает вид, что работает; супружница сидит сложа руки и девица их тоже. Я им говорю, что я не нанималась за их собакой вытирать. А они мне: «Очень жаль, сударыня…» – и с таким видом… Ну, я им тоже ответила сухо. Они в ужасе; ни слова не сказали, а я ушла вниз по левстнице. Но теперь-то я все про них знаю: муженек доносчик, супружница никто и звать никак, а дочка понесла. Мне все прачка рассказала. А как они давеча дыню ели! Пройти невозможно; и не простую белую, а канталупу, между прочим. Хотят есть дыню – пусть едят; пусть хоть подавятся своей дыней, я не против, мое дело сторона; но если они корки выбрасывают на площадку рядом с моим ковриком, это подло, вот что я скажу.

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Так вы говорите, сударыни, что у нас новый викарий?..

ГОСПОЖА ШАЛАМЕЛЬ. Видели мы его; до г-на Пуаро ему далеко, это точно. Во-первых, вот Лионка говорит, что латынь у него скверная.

ЛИОНКА. О да.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. А ведь это язык французской религии; да и вообще это природный язык всякого человека. А женщина тоже человек. Да что там говорить, возьмите двух совсем малых ребят, посадите в одную комнату, они и заговорят по-латыни; были случаи.

ЛИОНКА. О, разумеется.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. А я вот всего только женщина; положим, захочу я выучиться говорить по-казацки или по-шотландски; и что? Как захочу, так и выучусь; тут главное дело захотеть, такое дело, а выучиться это плево дело, коли хочется.

ЛИОНКА. О, разумеется. А я вот все про птичек думаю: вот кого мне всех жальче.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Я про шотландский сказала, но где шотландский, там и все остальные.

ЛИОНКА. О, разумеется. Я птичек кормлю у себя на окошке, но весь-то Париж мне не прокормить, а мне их жалко, уж так жалко310310
  Это высказываемое совершенно невпопад сочувствие Лионки бедным птичкам надолго запомнилось читателям Монье; в 1855 году Теофиль Готье упомянул его в числе «бессмертных» эпизодов «Народных сцен» [Gautier 1855: P. 2].


[Закрыть]
.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Так! Я ей слово, она мне корову… Вы мне плешь проели со своими птичками, Лионка, дайте мне покой.

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Любезные дамы, неужели вы опять станете грызться? А с вами, госпожа Поше, что приключилось? Ни слова не говорите.

ГОСПОЖА ПОШЕ. У меня живот болит, мочи нет… последние дни кусок в горло не лезет.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Точь-в-точь как у госпожи Барди… Может, вам чаю попить?

ЛИОНКА. Даже не говорите мне про ваш чай! Это та еще гадость!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. А что он вам сделал?

ЛИОНКА. Да не мне, благодарение богу! А вот одного из моих мужей он чуть на тот свет не отправил. Который же это был? Превото? Нет, тот был блондин… Броде, что ли?.. Да, скорее всего, Броде… Нет, пожалуй все-таки Пилорель. Ну ладно, не важно. Важно, что однажды вечером он у меня слег. – Ну, я и говорю: да что же это деется? Теперь мне сдается, что это все-таки был Превото. Ну ладно, не важно… Важно, что я пошла к врачу; он тогда еще кабриолета не завел; честный был человек, говорит мне: ваш муж мертвецки пьян. – Мертвецки пьян! – Да, дайте ему чаю. – Какой такой чай? – Огородное растение. – И где оно продается? – Да повсюду. – Ну, я надеваю перендик, иду к аптекарю, тот меня посылает к бакалейщику… А бакалейщика этого я как сейчас вижу; он потом помер, а был хвать куда; говорит мне: на сколько отсыпать? Я говорю: на два лиарда311311
  Лиард – мелкая медная монетка, ходившая с XIV по XVIII век и равнявшаяся одной четверти су, то есть 1,25 сантима; ее упоминали, когда вели речь о самой ничтожной сумме.


[Закрыть]
. А он мне: таких цен не бывает. А я ему: какие же цены бывают? Три тысячи франков, что ли? А он мне: не меньше возьми су. Я подставляю перендик. – Нет, дайте руку. Он мне в руку высыпает три жалкие черные крупинки, это за мои-то воземь су. – Чтоб я еще раз стала такое покупать, вот что я ему сказала, как сейчас помню, и пошла домой. Прихожу домой, а муженька моего Броде и след простыл… или Пилореля; не знаю, дело-то давнее. Ну, муж не иголка, заглянула в камин, а он в дымоходе. Что тут скажешь… Значит, растворяю я мой чай в воде, как бакалейщик велел, ставлю на огонь. Взбиваю, взбиваю… пробую, ужас как противно, ни вкуса, ни запаха. Я говорю: муженек мой по утрам молока не выпьет, пока водки туда не плеснет; он эту дрянь в рот не возьмет. Ну, я прибавила немного вина, немного кофе… огурчик положила, горчицы, телятинки, компоту подлила, потом еще половинку пряника, пару редисок, соли с перцем; взбиваю, взбиваю; еще лук-шалот; взбиваю: получилось пюре, еще немножко повзбивала и дала ему; он даже доесть не успел, как у него все назад пошло… во все стороны… Три дня он болел; ему это весь желудок взбутетенило… Вот какая гадость этот ваш чай!312312
  Чай Лионки был очень скоро после выхода сборника Монье спародирован в «гривуазной пьесе» Дюмерсана «Госпожа Жибу и госпожа Поше», впервые представленной в театре «Варьете» 20 февраля 1832 года. В этой пьесе есть эпизод, где овощница госпожа Жибу готовит чай, приправляя его уксусом, маслом, перцем, солью, чесноком, мукой и яйцами; этот «чай госпожи Жибу» вошел в пословицу и часто использовался при Июльской монархии журналистами, в частности для характеристики «экзотических» политических коалиций. В «Отверженных» Виктора Гюго с «чаем мамаши Жибу» Гаврош сравнивает баррикаду; однако читатели русского перевода об этом узнать не могут. Переводчик этой части К. Г. Локс передал слова Гавроша так: «Баррикада – это окрошка из всякой крошки» (ч. 4, кн. 12, гл. 4; [Гюго 1954: 7, 581]); в противном случае ему пришлось бы объяснять, что это за чай. В предыдущем переводе А. К. Виноградова (1931) Гаврош говорит: «Баррикада – это чай, у тетки Жибу», и поскольку никакого комментария нет, аллюзия остается непонятной.


[Закрыть]

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. А были люди, которым помогло. Ага, вот и госпожа Дютийуа пришла! Значит, можно начинать; у меня голос самый громкий, я и буду читать. Мы остановились на том, что Роземонду оставили наедине с дочкой… и угрызениями совести. Сейчас найду… «Стремительный отъезд…» Нет, это мы уже читали. «Он оседлал своего аргамака…». Это мы тоже читали, Лионка еще сказала, что аргамак – это табурет. «Каждое утро Надир сорывал цветы, дабы украсить ими чело своего родителя…». И это мы читали. Так! Додоф, ты что там делаешь? Ты опять трогаешь свечку; у тебя опять все руки в сале! Посмотрела бы я, как бы ты стал сорывать цветы, чтобы украсить лицо своего папаши… Вот, наконец! Нашла: «Злополучная мать, сказала она, ты погубила собственную дочь, а виною всему чувства, которые ты взрастила в душе этого…» А дальше я не могу разобрать. «х, е, хе, р…»

ЛИОНКА. Ну, тогда понятно.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Это ни к селу ни к городу, Лионка, что вы несете. «Взрастила в душе…»

ЛИОНКА. Ну, дальше.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, читает по буквам. Р, у, в, и, м, а.

ЛИОНКА. Херувима! Это испанец. Про него раньше не говорилось.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Это такой же испанец, как я канатная плясунья; это просто автор так пишет.

ГОСПОЖА ШАЛАМЕЛЬ. А помните автора, который здесь у нас жил? Мне он ужасно нравился; хотя он, конечно, был господин Оригинал. Интересно, что с ним сталось? (В ворота стучат.)

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС. Мадемуазель Полина!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Какая еще Полина?

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС. Полина Фреде; она дома?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Это, что ли, из тех, что вчера вечером въехали?

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС, раздраженно. Говорят вам, Полина, вы что, оглохли?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Да, сударь, она дома. Хорошенькие у них друзья!.. Господи боже ты мой! Что же это за грубиян! (Продолжает читать.) «Злополучная мать, сказала она, ты погубила собственную дочь, а виною всему чувства, которые ты взрастила в душе этого…» (В ворота стучат.)

ЗВОНКИЙ ГОЛОС. Мадемуазель Полина?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Дома она, дома; пятый этаж, левая дверь. Так, вот и другой; тут у них прям Лоншан какой-то313313
  Лоншан – местность в окрестностях Парижа, за Булонским лесом, куда с середины XVIII века парижская знать ездила на Страстной неделе, первоначально для того, чтобы слушать музыку в Лоншанском монастыре, а позже еще и для того, чтобы демонстрировать роскошные экипажи.


[Закрыть]
.

ЗВОНКИЙ ГОЛОС. Сам знаю. Пойду и найду.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Он знает. Он пойдет и найдет. А девицы только вчера въехали; что ж, он там спал, что ли?

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Вы думаете?.. Ужас какой!.. Что, если мой Господин узнает, что в доме водятся такие особы… к нему ведь ходит сам г-н кюре!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. «Злополучная мать, сказала она, ты погубила собственную дочь, а виною всему чувства, которые ты взрастила в душе этого…» (В ворота стучат.)

ПОЧТАЛЬОН. Три су.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. За кого?

ПОЧТАЛЬОН. За третий.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Вот интересно, почтальон, вы что же думаете, я прямо разбежалась выкладывать деньги за третий этаж? Да ни за что в жизни. Я за них уже девять су отдала, а в ответ ни гласа, ни воздыхания… С меня хватит.

ПОЧТАЛЬОН. Да ладно вам, вспомните про Новый год; три су.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ваша правда. Тетушка Поше, с вашего позволения, вон там у вас над головой на полке, рядом с рамочкой, кошелок; можете мне передать? А вы, Лионка, чуть подвиньтесь… Вот вам три су, отличные су.

ПОЧТАЛЬОН. Такие су вы мне не суйте; я жду три су.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Опять не слава богу! Ну вот вам другие, со Свободой314314
  Су – мелкая монета, имевшая хождение во Франции при Старом порядке, а после введения в 1795 году франков и сантимов вышедшая из употребления; однако французы сохранили ее в качестве счетной единицы и продолжали называть медную монету в 5 сантимов 1 су. На первых таких монетах была изображена Свобода во фригийском колпаке; по всей вероятности, госпожа Дежарден вначале пыталась всучить почтальону три старые монетки XVIII века, а когда он отказался, выдала ему 3 монеты в 5 сантимов с изображением Свободы.


[Закрыть]
.

ПОЧТАЛЬОН. Это годится.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Окошко за собой закройте… ушел. Они теперь как должность получат, так начинают грубить, как свиньи. То ли дело раньше! Дядюшка моего мужа в Версале, в королевских конюшнях служил встремянным; надо было видеть его в обществе… (Читает.) «Злополучная мать, сказала она, ты погубила…»

ЗВОНКИЙ ГОЛОС, в окошко. Два раза она дома, ваша мадемуазель Полина!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ну, значит, вышла, а может, занята.

ЗВОНКИЙ ГОЛОС. Чем это она занята?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Но, сударь…

ЗВОНКИЙ ГОЛОС. Заткнитесь… И ворота мне откройте.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ворота за собой закройте… Что?.. Что вы сказали?.. Деревенщина, грубиян, скотина неотесанная. Я в присутствии ребенка повторить не могу, что он сказал. Завтра все расскажу домобладельцу… Веселенькие три месяца у меня впереди. Ах боже мой, у меня все из рук валится, право. «Злополучная мать, сказала она…» (В ворота стучат.)

Г-Н ПРЮДОМ. Г-н Дюфурнель дома?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Да, сударь. Вы знаете, куда идти?

Г-Н ПРЮДОМ. Последние три десятка лет…

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ах да, правда.

Г-Н ПРЮДОМ. Позвольте мне зажечь свечку.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Конечно, сударь.

Г-Н ПРЮДОМ. Тысяча благодарностей. Я закрою окошко; тысяча извинений.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Не за что. (Стук в ворота.)

ДВА ЖЕНСКИХ ГОЛОСА. Это мы.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Гляди-ка, Оперу уже прикончили. Это дама с первого этажа с дочкой возвращаются.

МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРДЕ. Да еще и с кавалером, вот дела! Я этого впервые вижу.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Лично я ничего не видела. Эта дама всегда очень щедрая.

МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРДЕ. А он, пожалуй, с виду получше, чем г-н Боке.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. «Злополучная мать, сказала она, ты погубила собственную дочь, а виною всему чувства, которые ты взрастила в душе этого херувима… херувима… На лугу, усыпанном цветами, повсюду виднелись белоснежные овечки». Не вижу связи. Еще бы: 104 и 297. Дежарден, отвечай немедленно: куда ты дел страницы? Спит как сурок на своих антресолях; ты чем трубку раскуривал?.. Да не про шнур я тебе говорила, болван. (Идет закрыть ворота.) И что теперь прикажете предпримять? Не знаю даже, куда кидаться. А Лионка уже почивает; спокойной ночи, Лионка!

ЛИОНКА. Нет-нет, я все слышу: «усыпанном цветами…».

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Простите, обозналась. Может, в моем кресле под подушкой посмотреть… Нет, и тут нет. «Злополучная мать…».

Г-Н ПРЮДОМ, сквозь окошко. У меня свечка погасла.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Господи! Да вы, сударь, так и будете слоняться туда-сюда по двору целый вечер, если вы эту свечку шляпой не прикроете.

Г-Н ПРЮДОМ. Я боюсь подвергнуть шляпу опасности… Однако я постараюсь принять все необходимые меры для того, что более вас не потревожить; тысяча извинений за доставленные неудобства, тысяча благодарностей.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. «Злополучная мать, сказала она, ты погубила собственную дочь, а виною всему чувства, которые ты взрастила в душе этого херувима… херувима… На лугу, усыпанном цветами…»

Г-Н ПРЮДОМ, в окошко. Это снова я; увы, как быть? Все в природе угасает!.. Свеча есть символ жизни… Мы все покорны общему закону… Я закрою окошко.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Господи Иисусе! Как же глуп этот человек со всем своим умом! Глуп как пробка! (Идет к воротам, которые остались открыты, и, заметив вдали одного из жильцов, поспешно их закрывает и возвращается в привратницкую.) Подумать только, Лазер заявился. Пусть погуляет немножко, это ему спасибо за новогодние подарочки.

ГОСПОЖА ПОШЕ. Неужели он вам ничего не подарил?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Полтора франка, клянусь вашей честью.

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Тридцать су!… Ах он скупердяй!

ГОСПОЖА ПОШЕ. Ужас какой! (Стук в ворота.)

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ишь как колотится!

МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНА. Но деньги-то у него есть?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Еще бы; что ж, даром налоги, что ль, собирал?.. (Стук в ворота.)

ГОСПОЖА ПОШЕ. Да уж… А мебель какая!.. заглядывала я в его комнату.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Да-да, мебель у него последовательная… (В ворота стучат три раза подряд.)

ГОСПОЖА ПОШЕ, смеясь. Проснулся!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Вечная его манера. (В ворота колотят все сильнее.) Стучи-стучи, ты у меня еще попрыгаешь. (Привратник внезапно просыпается и с антресолей дергает за шнур.) Кто тебя просил открывать, скотина?

Г-Н ЛАЗЕР и ХОЗЯИН МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНЫ, входят одновременно

Г-Н ЛАЗЕР. Сколько можно вас звать, госпожа Дежарден?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Домобладелец приказал не открывать после подлуночи.

Г-Н ЛАЗЕР, достает из кармана две пары часов, холодным тоном. На моих часах, как и на ваших стенных, без четверти двенадцать, а я уже почти пятнадцать минут жду…

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ничего не знаю, ваши часы надо выбросить на помойку.

ХОЗЯИН МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНЫ. Мои часы тоже показывают без четверти двенадцать, сударыня.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, медоточивым голосом. Ваши – другое дело, ваши точные.

ХОЗЯИН МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНЫ. А что это за новые приказания? Неужели жильцы не могут возвращаться после полуночи?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ах, сударь, это ведь приказы не для всех.

Г-Н ЛАЗЕР. Они, значит, только для меня; благодарю покорно.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Вы мне за это не платили.

ХОЗЯИН МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНЫ. Тише, тише, госпожа Дежарден, не надо так говорить.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, с жаром. Ах боже мой! Вы совершенно правы… (Передает подсвечник мадемуазель Регине.) Вот ваша свеча, сударь; мы вас поджидали, нам это только в радость.

ХОЗЯИН МАДЕМУАЗЕЛЬ РЕГИНЫ, поднимаясь по лестнице. Госпожа Дежарден, грубить не нужно никому. (Кланяется г-ну Лазеру.)

Г-Н ЛАЗЕР. Сударь, честь имею.

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Кстати, господин Лазер, вот вам три карточки и два письма, они тут уже целую неделю валяются.

Г-Н ЛАЗЕР. Как! Целую неделю?!

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. Ну да… а что, нужно было их к вам отнести?

Г-Н ЛАЗЕР. Я этих известий очень ждал… Вы же могли по крайней мере мне сказать, что у вас для меня письмо?

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН. С какой это стати?.. Вам нужно, вы бы и спросили, есть для вас что-то или нет. (Закрывает окошко и задувает свечу.)

Г-Н ЛАЗЕР (в полной темноте на лестнице). Как же эта дрянь любит деньги! (Спотыкается.)

ГОСПОЖА ДЕЖАРДЕН, прислушиваясь. Чтоб тебе шею сломать! (Слышно, как г-н Лазер падает.) Слава богу!

ГОСПОЖА ПОШЕ, проснувшись. Не за что… соседушка. Кстати, передайте-ка мне вашу жаровню, я свою свечку зажгу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации