Текст книги "Ловелас и два ангела. Мистический триллер"

Глава восьмая

Посреди недели редакционное задание позвало меня в дорогу. Нужно было съездить в один из райцентров и встретиться с руководителем фирмы, занимающейся поставками и монтажом котельного оборудования. Инга напросилась ко мне в попутчики.

– Возьми меня с собой! – заканючила она. – Я никогда не видела, как работают журналисты. Я не буду тебе мешать, обещаю!

Пришлось взять, хотя мне этого и не хотелось.

В семь утра мы выехали из Запорожья.

Инга сразу же начала интересоваться целью моей командировки.

– Зачем тебе понадобилось встречаться с каким-то кочегаром? – недоумевала она. – Что интересного он может тебе рассказать?

– Таково задание редакции, – стал объяснять я. – Необходимо проверить жалобу заведующей детсадом, для чего мы сейчас и едем в этот райцентр. Заведующая написала, что директор и основатель фирмы «Котлосервис» господин Диденко не реагирует на ее просьбы устранить ряд недоделок, которые допустили его рабочие во время монтажа отопительной системы этого дошкольного заведения.

– Как так, не реагирует? – возмутилась моя пытливая попутчица. – Ему что, трудно послать рабочих в детсад?

– Вот это мы и будем выяснить, – бросил я, прибавляя газу, чтобы побыстрее завершить обгон многотонной фуры.

Инга замолчала, о чем-то задумавшись. Но ненадолго.

– Считаешь, что после твоего визита к этому Диденко работа котельной наладится?

– Не знаю, – признался я. – Но попробую немного надавить на директора. В разговоре вскользь упомяну о двух других заказах, которые недавно выполнила его фирма. Очень может быть, что там не обошлось без злоупотреблений.

– Что за заказы? – живо спросила Инга.

– Вчера я заходил к заместителю председателя облсовета, проинформировал его о жалобе заведующей детсадом. А он вспомнил о письме, которое недавно получил. В нем тоже упоминается фамилия директора этой фирмы. Якобы во время монтажа отопительной системы в доме культуры села Петровское по указке Диденко было использовано старое котельное оборудование, хотя местный сельсовет перечислил деньги за новое.

– Может, это было сделано с ведома сельских властей? – предположила Инга. – Не дураки же они, чтобы не понять, какое оборудование им подсовывают.

– В письме как раз и утверждается, что сельсовет в курсе, – подтвердил я, с улыбкой взглянув на свою сообразительную спутницу. – Эту аферу Диденко вроде бы провернул, будучи в сговоре с сельским головой Петровского Зиновьевой. А новое оборудование досталось некоему предпринимателю Чангаеву – для обогрева его просторного особняка. Официально он заплатил за старый котел, а разницу потом возместил наличными лично Диденко.

– Областной совет проверял эту информацию? – как-то уж слишком по-деловому осведомилась Инга.

Я отрицательно покачал головой.

– Нет. В письме утверждается, что Диденко и Зиновьева являются любовниками и что на деньги от той аферы сельский голова купила дом на окраине райцентра, где и встречается с директором «Котлосервиса». Но так как письмо написал бывший муж Зиновьевой, в облсовете посчитали, что он просто хочет ей насолить, и сунули этот «сигнал» под сукно.

– Понятно! – многозначительно промычала Инга и, отвернувшись, тотчас задремала.

Прибыв в райцентр, мы выпили кофе в первой попавшейся забегаловке, а уже потом отправились искать офис «Котлосервиса».

Директор оказался на месте. И хотя он искренне недоумевал, чем могла заинтересовать его скромная персона столь солидную газету, которую я представлял, принял нас радушно. Это был невысокий мужчина лет сорока пяти, весьма ухоженный и элегантный. Серый двубортный костюм сидел на нем, как влитой, а дорогие модельные туфли сияли, будто отполированное крыло лимузина запорожского губернатора.

Первым делом Диденко распорядился, чтобы нам подали кофе и конфеты.

После непродолжительной беседы о трудностях ведения бизнеса в стране, о «драконовских» налогах, я кратко изложил суть вопроса, который привел меня в «Котлосервис».

– Понимаете, в чем дело, – беспомощно развел руками директор. – Оборудование котельной для детсада действительно монтировали наши мастера. Но его отладкой занимались специалисты из Запорожья, которых пригласила заведующая. Что они там наворотили – один Бог знает! А теперь она хочет, чтобы мы устранили их недоделки.

– Но что же делать? – вздохнул я. – Детишки ведь мерзнут!

Диденко неопределенно пожал плечами и, отхлебнув кофе, равнодушно произнес:

– Пусть заведующая пригласит тех специалистов, которые занимались отладкой. Это же их брак! Или заключает с нами новый договор, предусматривающий дополнительную оплату этих услуг.

Я решил, что наш разговор с директором закончен и уже хотел прощаться. Но неожиданно вмешалась Инга, до этого уплетавшая конфеты с совершенно отстраненным видом:

– А что там за неувязка с котельной дома культуры села Петровское?

– Никакой неувязки! – насторожился директор. – Котельная работает, как часы!

Моя спутница с иронией взглянула на Диденко:

– Вы там здорово нахимичили! Получили деньги из бюджета на установку нового оборудования, а смонтировали старое, изношенное. Новехонький же котел, оплаченный сельсоветом, получил частник…

Высокий лоб директора мгновенно покрыла испарина.

– Это ложь! Наглая ложь! – вскричал он и хлопнул ладонью по столу.

– Да ну? – не унималась Инга. – Мы обязательно напишем о вашей афере в своей статье. А вы – подайте на нас в суд за клевету! Но ведь не подадите? Не подадите же, а, господин Диденко? Ну, ничего, мы сами попросим прокуратуру тщательно проверить эти факты.

Я сидел и не знал, что делать. Ну, Инга! Ну, зараза! Кто тебя просил соваться не в свое дело?

Директор заерзал в кресле. Его карие глаза испуганно бегали, но он и не думал сдаваться:

– Заявляю еще раз: это оговор!

– И дом, купленный вашей любовницей Зиновьевой на ворованные деньги, – тоже оговор? – нагло ухмыльнулась Инга. – Вы еще скажите, что ничего не знаете об этом домишке.

Лицо Диденко в один миг стало белее полотна.

– Вот только фотографии и видеоматериалы, которыми мы располагаем, свидетельствуют об обратном, – продолжала моя подруга, пропекая бедного директора своими жгучими черными глазами. – На видеозаписи прекрасно видно, как сначала Зиновьева, а за ней вы заезжаете на своих автомобилях во двор дома и закрываете ворота. Сейчас мы отправимся к вашей дражайшей супруге. Пусть она знает, в какие командировки вы ездите!

Директор вскочил и, брызгая слюной, заорал:

– Вон! Уходите вон из моего кабинета! Я вас под суд за вмешательство в личную жизнь! Я на вас жалобу…

Я растерянно смотрел на него, не зная, как себя повести.

А Инга не спеша поднялась и, резко ткнув пальцем в сторону Диденко, с угрозой процедила:

– Мы сейчас уйдем, не беспокойтесь! Но вы потеряете и эту фирму, и свою репутацию, и жену, и свободу. До свидания!

– Постойте! – он пулей выскочил из-за стола и преградил ей путь. – Прошу вас!

Инга молча плюхнулась в кресло. Я смерил ее гневным взглядом, плечом отстранил директора и вышел, полагая, что она тотчас последует за мной.

Однако этого не произошло. Выкурив в машине две сигареты подряд, я вернулся в кабинет Диденко. И остолбенел от неожиданности: сидя рядом за приставным столиком, они мирно пили коньяк.

– Присоединяйся, пожалуйста! – Инга указала мне на свободное место. – Мы тут решили немного согреть душу.

Не соображая, что делаю, я принял из рук Диденко протянутый мне стакан и опорожнил его одним духом.

Инга сладко улыбнулась, кивнув в сторону директора:

– Михаил Борисович пообещал, что сегодня же отправит своих мастеров в детский сад. Они на месте решат, как сделать так, чтобы детишки больше не мерзли.

Я вопросительно взглянул на Диденко:

– Это правда?

– Обязательно проведем отладку оборудования, – заверил он, заискивающе улыбаясь. – Главное, чтобы никакой статьи не было.

Я крепко пожал ему руку. Она сильно дрожала.

Попрощавшись, мы ушли.

В машине я сразу же набросился на Ингу:

– Зачем ты влезла в мой разговор с Диденко? А если бы все то, в чем ты его обвинила, оказалось наветом?

– Да успокойся! – отмахнулась она. – Интуиция меня никогда не подводила. Давай лучше рули к рынку!

– А это еще зачем? – изумился я.

– Нам нужно кое-что купить тебе и мне, – проговорила Инга, многозначительно похлопав ладошкой по боку своей маленькой дамской сумочки. – Тебе – красивую куртку, костюм и туфли. А мне – зимние сапоги и лисью шубку. Как думаешь, здесь торгуют такими вещами?

Я посмотрел на нее с недоумением.

– С чего ты вдруг решила все это приобрести? Да и на какие шиши? Мы ведь не взяли с собой столько денег.

– Вот! – она извлекла из сумочки пачку пятисотгривневых купюр. – Здесь на все хватит, да еще и останется! Остаток я тебе отдам – на бензин.

Смутное подозрение, что Инга чего-то намутила, охватившее меня еще в кабинете Диденко, когда я увидел его и ее, сидящих рядом и мило беседующих после недавнего столь бурного инцидента, теперь превращалось в пугающую явь. Но мне не хотелось верить, что моя спутница могла так поступить.

– Ты где взяла эти деньги? – почти закричал я. – Тебе их директор дал?

– Дурак ты, Вань! – заявила она, скорчив гримасу осуждения. – Ты, я вижу, совсем не хочешь жить по-человечески! Учись извлекать пользу из любых ситуаций. Неужели ты не понимаешь, что журналист влиятельной газеты может зарабатывать деньги не только публикацией статей, но также и не публикацией их? – Инга сделала акцент на последних словах и ткнула своим тоненьким пальчиком мне в лоб. – Соображай, соображай, Ваня! Четыре-пять таких вот не публикаций в год, и ты катаешься как сыр в масле, а не считаешь копейки.

– Да вы, мадам, с ума сошли! – я резко открыл дверцу машины, намереваясь вернуться в офис и отдать директору его деньги. Но Инга удержала меня, вцепившись в рукав куртки.

– Если мы сейчас отдадим Диденко «бабки», его попросту хватит кондрашка! Да и зачем отдавать, Ваня? Ведь ты сделал доброе дело – детсад получит тепло. Разве твой труд ничего не стоит?

Я с сердцем ударил рукой по баранке.

– Ну, ты и аферистка!

– Не аферистка, а умная и практичная женщина! – поправила меня Инга, сдержанно улыбнувшись. – Все, рули на рынок!

И она таки уговорила мня заехать туда. Но в торговые ряды я с ней не пошел. Остался в машине.

Минут через сорок, с довольным видом, сияющая, как блин, намазанный сливочным маслом, Инга вернулась. В руках – коробки и пакеты.

– Я купила тебе куртку, костюм, туфли и джинсы, а себе – сапоги и шубу, – отчиталась она, укладывая покупки на заднее сидение. – С размерами я угадала, не сомневайся – у меня глаз, как алмаз!

Я лишь недовольно покосился на нее.

Некоторое время Инга молча смотрела в окно. Я пыхтел сигаретой и крутил баранку.

– Вань, ну, рассуди, я ведь все сделала правильно, – женщина прислонила голову к моему плечу, решив разрядить напряжение, возникшее между нами. – Ты не сердишься?

Я ничего не ответил, но и не отстранился – мне не хотелось ее обижать.

– Та дама, с которой ты сейчас встречаешься, наверно, другая? Не такая, как я? – тихо спросила Инга, и мне показалось, что в ее голосе послышалось сожаление.

– Да, ладно, ты тоже ничего, – вздохнул я и, выбросив окурок в приоткрытое окно, погладил ее колено, затянутое в нейлон.

Она заулыбалась:

– В наших отношениях, кажется, наметился прогресс!

– Не забывай, с тобой рядом – несвободный мужчина! – шутливым тоном напомнил я.

– Да, знаю, знаю! – обронила Инга и легонько поцеловала меня в скулу.

Уже перед самым Запорожьем возникла неприятность, которую, впрочем, можно было вполне спрогнозировать: впереди на обочине стояла патрульная машину ГАИ, а спидометр моей «Хонды» показывал, что она мчит со скоростью сто тридцать километров в час.

– Попался! – выдохнул я. – Заговорился и превысил скорость. Сейчас остановят.

И точно – инспектор выскочил из-за своего автомобиля на край проезжей части и повелительно взмахнул жезлом.

– Тебя оштрафуют? – озабоченно спросила Инга.

– Могут и права забрать, ведь у меня «на груди» стакан коньяка, – грустно заметил я и, остановив «Хонду», включил аварийку.

Гаишник – старший лейтенант лет двадцати пяти – козырнул, неразборчиво назвал свою фамилию и должность и протянул руку за документами. Я подал ему права в открытое окно.

– Вы превысили скорость, – сообщил инспектор. – Прошу пройти со мной в служебный автомобиль для составления протокола.

Я молча повиновался.

Следом за мной из машины вышла и моя спутница.

– Господин офицер! – окликнула она старлея. – Может, не надо ничего писать? Договоримся!

Он лишь скользнул по ней недовольным взглядом. Но, сделав один шаг, вдруг пошатнулся и остановился. Его лицо исказила гримаса боли.

– Возьмите документы и садитесь в служебный автомобиль, – сдавленно проговорил он, протягивая мне права. – Мой напарник оформит протокол.

Гаишник опять пошатнулся, а затем, схватившись обеими руками за живот, рванул к придорожным кустам. Инга проводила его веселым взглядом.

– Сейчас сяду в машину, и инспектор сразу учует запах алкоголя, – шепнул я ей, обреченно вздохнув.

Однако грузный капитан, тупо наблюдавший за нами сквозь переднее стекло, почему-то решил выйти. Он открыл дверцу своей «Шкоды» и, пыхтя, стал выбираться на обочину. Выбравшись, потянулся, расправил плечи и хотел что-то мне сказать. Но тут его внимание привлекло заднее колесо. Инспектор несколько раз пнул его носком ботинка, потом, отступив в сторонку – на край проезжей части, – осмотрел.

– Кажись, пробито, – буркнул себе под нос и, сделав еще пару шагов от машины, присел. – Придется ставить запаску.

В этот миг резко завизжали тормоза, раздался глухой удар.

– О Господи! – вскрикнул я.

Через пару секунд, оправившись от шока и начав нормально соображать, я бросился к капитану, отлетевшему от нас метров на двадцать. Скрючившись, он лежал прямо посреди проезжей части, и из его размозженной головы текла кровь и серо-бурая жижа.

На дороге стоял седан «Тойота Авенсис» с помятым капотом и разбитым бампером. С машины пытался выбраться перепуганный молодой мужчина.

Старлей все еще сидел в кустах.

– Поехали! Поехали отсюда! – закричала Инга. – В машину, Ваня!

– Подожди! – запротестовал я. – Надо вызвать «скорую».

– Ваня, инспектору уже ничем не поможешь, – женщина с силой потянула меня за рукав. – Поехали!

Я подчинился. Капитану действительно уже не требовалась медицинская помощь. От его головы практически ничего не осталось, он был мертв…

Когда мы проехали несколько километров, моя спутница обронила озадачившую меня фразу, над смыслом которой я потом долго размышлял.

– Одному смерть, другому – спасение от неприятностей…

В Запорожье я высадил Ингу на первой же остановке общественного транспорта и, сославшись на плохое самочувствие, отправился домой.

Но вечером, решив, что повел себя невежливо, поехал навестить ее.

Инга на мои извинения отреагировала ласковой улыбкой. И сразу начала интересоваться, примерял ли я обновки, купленные ею. Я не стал врать и признался, что даже не распаковывал их.

– Все вещи так и остались у тебя в машине? – она посмотрела на меня обиженно. – А я так старалась…

Пришлось спуститься вниз и принести покупки в квартиру.

– Ну-ка, снимай с себя свитер и брюки! – приказала Инга. – Примеришь сначала костюм, а потом джинсы. Куртку – в последнюю очередь, я за нее спокойна…

Удивительное дело, но все, что она купила, оказалось мне впору. Даже туфли. И как эта дама догадалась, что у меня редкий для мужчины размер обуви – тридцать девятый? Выходит, определила на глаз?

Чтобы сделать Инге приятное, я обнял ее и благодарно чмокнул в губы. Она долго висела у меня на шее, прижавшись всем телом. И я чувствовал, что оно – трепетное и горячее – жаждет ласки и нежности. Может, у нее и вправду давно не было мужчины?

– А теперь ты накинь на себя шубу и обуй сапоги, которые купила, – попросил я. – Хочется увидеть, как тебе в них.

Она тотчас исполнила мою просьбу – побежала в спальню и через минуту вышла оттуда уже в обновках.

– Что скажешь? – в ее глазах плясали чертики озорной игривости и кокетства. – Мог бы ты провести ночь с такой дамой?

– Еще как мог бы! – в тон ей ответил я. Но, спохватившись, тут же прибавил: – Если бы, конечно, был свободным.

– Фу, какой ты скучный! – засмеялась Инга. – Но чует мое сердце, со временем я тебя таки совращу. Уж постараюсь!

Я картинно поклонился:

– Спасибо вам, мадам, за предупреждение! Теперь буду держаться от вас подальше.

– Это как? – осведомилась она. – Не станешь подходить ближе, чем за метр?

– За два! – весело уточнил я, впервые почувствовав себя с этой черноглазой женщиной легко и раскованно.

Покрутившись передо мной и перед зеркалом в прихожей, Инга сбросила с плеч шубу и, оставшись в одном белье, с невинной улыбкой прошествовала в спальню. Оттуда вышла уже в халатике и, опустив глаза, печально произнесла:

– Когда вернется твоя девушка, ты, конечно, сразу же забудешь о моем существовании. А ведь, кроме тебя, у меня нет знакомых в этом городе. Те люди, с которыми я имею дело по службе, не в счет, с ними не поговоришь, как с тобой…

– Я не забуду о тебе, не переживай! – заверил я и, повинуясь какому-то непонятному порыву души, погладил Ингу по голове.

Она тут же обняла меня за талию и, заискивающе заглянув в глаза, тихо пообещала:

– Я буду себя хорошо вести, не стану приставать…

– Конечно, не будешь, – весело заметил я. – На фиг тебе нужен немолодой, да еще и несвободный мужчина!

В тот вечер я узнал интересную подробность из жизни Инги. Оказалось, что она увлекается гаданием на игральных картах. Причем, знает множество всяких раскладов. Но сколько я ни просил погадать мне, согласия так и не получил. Не помогли никакие уговоры.

– Сегодня мои карты отдыхают и правду сказать не захотят, – туманно объяснила Инга свой отказ.

– Как это отдыхают? – удивился я. – Они что, так перетрудились?

– Сегодня луна находится не в том положении, когда можно гадать, – вздохнула хозяйка.

– Но когда-нибудь ты мне погадаешь? – допытывался я.

Она утвердительно кивнула.

– Конечно, погадаю, не беспокойся. Через несколько дней.

Глава девятая

С каждым днем я узнавал об Инге что-то новое. И то, что я узнавал, не могло не беспокоить и не пугать…

Утром меня разыскала жена моего старого друга Настя и, рыдая, поведала шокирующую новость. Неделю назад от нее неожиданно ушел муж к другой женщине – своей молодой сотруднице.

– Ваня, я тебя умоляю – помоги! – слезно попросила Настя. – Ты давно дружишь с Алексеем, он тебя очень уважает и любит. Поговори с ним, образумь, наставь его на путь истинный!

Я бросил все и поехал на работу к Алексею.

– Я впервые в жизни влюбился по-настоящему, – взволнованно объяснил он свой поступок. – Ну, пойми меня как мужик мужика!

– Но ведь ты прожил с Настей больше двадцати лет, у вас дочь, – убеждал я. – Как им теперь без тебя? Ты подумал о последствиях?

Вздохнув, он выложил свои аргументы:

– Дочери уже двадцать, она замужем. И я не отказываюсь от нее, буду помогать. А Настя… Настя запросто может устроить свою жизнь, если захочет…

– Вот именно – если захочет! – воскликнул я. И стал рассуждать: – Понимаю, понравилась тебе девка. Да ради Бога! Встречайся с ней, спи с ней! Но зачем жену-то бросать?

– Я не ты! – хмуро возразил Алексей. – Я не умею на два фронта…

– И все же подумай, Алешка! Хорошо подумай! – я сокрушенно вздохнул и хлопнул его по плечу. Мне было совершенно ясно, что мои убеждения ничего не дадут. Мой друг – человек серьезный, уж если что-то решил, то не отступит.

– Что тут думать? – отмахнулся он. – Люся ждет ребенка. На четвертом месяце уже…

– От тебя? – не поверил я.

– А от кого же еще? – Алексей взглянул на меня с укоризной. – Я со шлюхами не связываюсь. – И тихо прибавил: – Как некоторые…

Это был камень в мой огород, но я не обиделся. Просто не стал больше ничего говорить, грустно покачал головой и удалился.

Минут через пять, не откладывая в долгий ящик, позвонил Насте и передал ей наш с Алексеем разговор. Я думал, что новость о беременности этой Люси сразит супругу моего друга наповал. Но ошибся.

– Да знаю я об этом! – огорошила меня Настя. – Мне плевать! Я хочу вернуть Алексея любой ценой! Я не могу без него жить. Не вернется – наложу на себя руки!

В тот же день я обо всем рассказал Инге, надеялся, что она даст какой-то дельный совет, подскажет, как успокоить Настю, коль образумить Алексея уже невозможно.

Инга выслушала и глубокомысленно изрекла:

– Немедленно привези ко мне эту брошенную женщину, только пусть она захватит с собой фотографию мужа и что-нибудь из его одежды.

– Ты считаешь, что реально можешь помочь Насте успокоиться? – осведомился я.

– Я помогу вернуть мужа в семью! – самоуверенно заявила Инга.

– Так уж и поможешь? – не поверил я. – Ты что, какая-нибудь знахарка или колдунья?

Она смерила меня недоуменным взглядом.

– Можешь считать меня хоть знахаркой, хоть колдуньей, но я обязательно помогу этой несчастной! И я слов на ветер не бросаю, ты еще не раз в этом убедишься!

– А как же та Люся, она ведь в положении? – напомнил я.

– Пусть выкручивается, как хочет! – отрезала Инга. – Нечего лезть к чужим мужьям!

Я не стал с ней спорить. Оделся и поехал за Настей.

Пока женщины говорили на кухне, я сидел в гостиной, пил чай и смотрел телевизор.

Минут через сорок они вместе пришли ко мне и тоже стали чаевничать. Я сразу заметил, что Настя повеселела, на ее щеках – еще совсем недавно мертвенно-бледных – появился румянец, а в голубых глазах засветилась искорка оптимизма.

Вскоре я отвез Настю домой – в частный сектор на окраине Запорожья.

– О чем ты говорила с Ингой? – поинтересовался я по дороге.

– Она кое-что приготовила для меня, – таинственно усмехнулась Настя, и мне почудились в ее голосе нотки злорадства.

Что именно приготовила моя знакомая, я так и не узнал, хоть и выпытывал настойчиво.

Зато Инга сама без утайки выложила все, как только я вернулся в квартиру.

– Я наложила заговор на фотографию. Кроме этого, провела старинный ритуал на соли, сахаре, чесноке и воде.

– И что будет?

– Как что? – удивленно подняла тонкую бровь Инга. – Заблудший обретет путь домой! Правда, должна постараться и Настя. Ей нужно в полночь подойти к дому разлучницы, бросить во двор горсть соли, потом – накрест – горсть сахара. Развернуться и уйти, поливая за собой водой из бутылки. А чеснок следует положить под ворота своего дома, чтобы обезопасить его от проникновения темных сил. Вот и все.

Я скептически усмехнулся:

– И Алексей после этого вернется к Насте?

– Конечно! – кивнула Инга. – Не позже, чем на третьи сутки. Правда, нужно будет, чтобы он надел на себя рубашку, которую я окропила заговоренной водой, и поносил хоть несколько минут. После этого твой Алешка уже никогда и никуда не уйдет!

– Надеюсь, ты шутишь? – мне почему-то стало очень тревожно на душе.

– Нет, дорогой! – засмеялась Инга. – Через три дня твой дружок вернется в родные пенаты. Сам увидишь!

– Так ты что, и вправду ведьма?

Она округлила глаза, изображая удивление:

– Скажешь тоже – ведьма! Я всего лишь немного знаюсь на таких вещах. Самую малость.

– И откуда это у тебя?

– От бабушки!

Я сидел в гостиной, молча хлебал цейлонский чай, умело приготовленный Ингой, и размышлял. И мысли мои были мрачными. Хозяйка квартиры тоже помалкивала.

– Скажи, а это твое деяние не повредит Насте, Алексею или его Люсе? – спросил я, не выдержав затянувшейся паузы.

Инга пожала плечами.

– Всякое, конечно, может случиться. Настю, кстати, я об этом предупредила. Но она заявила, что готова на все, лишь бы вернуть любимого супруга в семью.

Вечером мы вышли прогуляться по городу.

– Давай купим чего-нибудь на ужин, – предложила Инга, когда мы оказались неподалеку от супермаркета.

– Хочешь пригласить меня на вечер? – спросил я рассеянно. Мои мысли были заняты Настей – неужели она действительно пойдет ночью к дому своей соперницы, чтобы провести тот глупый ритуал?

– Очень хочу! – Инга взяла меня под руку и повела в магазин.

Прихватив у входа корзину для продуктов, мы пошли вдоль рядов с пестрыми пачками, банками и бутылками выбирать продукты. Но тут я вспомнил, что бумажник с водительским удостоверением и деньгами забыл в машине, и сказал об этом Инге.

– Не беспокойся! – отмахнулась она с безразличным видом, рассматривая надписи на пачке со спагетти.

Мы взяли все, что нужно, не забыв и про спиртное – моя дама сказала, что хочет немного выпить после напряженного дня.

– Подожди меня возле входа, – попросила она у кассы. – А я рассчитаюсь за покупки.

Я миновал девушку, сидящую за кассовым аппаратом, и остановился у ячеек для хранения вещей покупателей. В двух шагах от меня стоял рослый охранник, его скучающий взгляд был устремлен куда-то вглубь торгового зала. Людей было совсем немного.

У кассы Инга не стала выкладывать продукты из корзинки, мило улыбнулась девушке и попросила:

– Дайте мне, пожалуйста, пакет, желательно большой!

Кассирша наклонилась, извлекла из стопки ярко разрисованный пластиковый пакет и молча подала.

– Благодарю вас! – тихо произнесла Инга и направилась ко мне, не заплатив за покупки. Кассирша при этом и ухом не повела.

Я изумленно смотрел на происходящее не в силах вымолвить ни слова.

– Помоги мне переложить покупки! – Инга протянула мне корзинку и стала проворно перекладывать из нее продукты в пакет.

И тут к нам подскочил охранник.

– Одну минуту! Где ваш чек? Вы не зап…

Больше он не успел сказать ничего, потому что вдруг переломился пополам, издал громкий стон и рухнул на колени, ловя воздух широко раскрытым ртом. К нему подбежал другой охранник, а потом – и кассирша.

– Толик, Толик, что с тобой?! – они попытались поставить его на ноги, но он обмяк и повис у них на руках.

Инга быстро побросала в пакет продукты и, схватив меня под руку, поволокла к выходу:

– Уходим!

На улице я остановил ее, поймав за рукав.

– Как это все понимать?!

– Как, как! – недовольно пробубнила Инга, не глядя на меня. – Я ведь тоже вышла из дому без денег, забыла. Не возвращаться же было за ними…

Она хотела идти дальше, но я все еще держал ее за рукав.

– Объясни мне, почему кассир тебя не остановила?

– Потому что я так захотела, – бросила Инга, стараясь высвободить свою руку.

– Значит, ты все-таки колдунья!

Она взглянула на меня с укоризной и некоторым смущением:

– Не говори ерунду! Просто я немного владею приемами гипноза…

– Ни фига себе – немного! – гаркнул я. – А охранник? Что ты с ним сделала?

– Да ничего с ним не случится, оклемается! – с раздражением ответила она и, наконец, вырвав свою руку, стремительно двинулась по тротуару.

Я догнал ее и пошел рядом. Мне было как-то не по себе.

Уже дома я строго спросил у Инги:

– Скажи, а тот случай на дороге – тоже твоя работа?

– Когда у гаишника заболел живот? Да, это я постаралась, – ухмыльнулась она.

Я подошел к ней и пристально посмотрел в глаза:

– А как насчет другого, того, которого сбила машина?

Глаза Инги забегали, она не знала, что ответить.

– Ну! – закричал я. – Отвечай!

– Он по любому должен был погибнуть, – выдавила она. – Причем, позорной смертью… Меньше, чем через три дня его убил бы собственный сын, возвратившийся из командировки…

– Что ты мелешь? – я был зол и напуган.

Она отстранилась от меня и, вздохнув, негромко произнесла:

– Говорю тебе, собственный сын убил бы того гаишнника…

– За что?!

– За то, что он, по сути, изнасиловал свою невестку, то есть жену сына, – уже более спокойным и окрепшим голосом объяснила Инга. – Скотиной был тот инспектор!

– Откуда ты можешь все это знать? – я едва сдерживался, чтобы не наговорить ей грубостей.

– Знаю! – отчаянно блеснула она своими черными глазами.

Я отступил в сторону и закрыл лицо обеими руками. Господи, что происходит в моей жизни?! Сначала Вива со своими странностями, теперь Инга – с еще большими. Но Вива – человек светлый, добрый, она никогда не поступила бы так, как эта ведьма! Прочь, прочь от нее! Подальше от ее злодеяний, ее черной души!

– Не надо меня осуждать! – отозвалась Инга, словно угадав мои мысли. – Не такая уж я и плохая.

– По-твоему, ты хорошая? – я стоял, набычившись, возле двери квартиры. На мне все еще была верхняя одежда, я не успел ее снять, вернувшись из супермаркета.

Инга взглянула на меня немного виновато и тихо произнесла:

– Для тебя я хорошая. Поверь мне, очень хорошая…

– Но ведь ты сотворила зло другим людям! – напомнил я, осуждающе качая головой. – Сначала выманила деньги у директора фирмы. Потом – убила гаишника, а теперь – не заплатила за продукты.

– А кто эти, с позволения сказать, пострадавшие? – огрызнулась женщина. – Один – мошенник и гуляка. Другой изнасиловал невестку, наставив рога собственному сыну. А кассирша, чтобы ты знал, – воровка! Она постоянно тащит товары из магазина, а платит потом за них весь персонал.

Эти оправдания не успокоили меня и ни в чем не убедили. Но все же я разделся и, надутый, как сыч, прошел на кухню. Сел у окна и закурил, хотя раньше всегда выходил подымить на балкон.

– Сейчас я приготовлю ужин, – тон Инги был смиренным и робким.

– Как тебе будет угодно! – рыкнул я, не глядя на нее.

– Ваня, ну, не сердись! – она подскочила ко мне и обеими руками обняла за шею. – Сейчас выпьем, поужинаем, поговорим по душам…

– Я не буду кушать! – сердито выкрикнул я, вскакивая с места. – И вообще, мне лучше уйти!

– Не уходи! – Инга опять обвила мою шею руками.

Но я грубо отстранил настырную даму и, подхватив свою одежду, выскочил вон из квартиры.

«Все, к этой полоумной бабе – больше ни ногой!» – поклялся я себе, спускаясь в лифте. Но уже внизу понял, что погорячился – меня неудержимо влекло к ней. Нет, я вовсе не влюбился в Ингу и не желал иметь с ней интимные отношения, мое сердце всецело принадлежало Виве. Однако вот так в одночасье порвать с этой черноглазой женщиной я не мог. Господи, когда же она успела стать частью моей жизни?

Дойдя до машины, я остановился, посмотрел на окна квартиры, которую только что покинул, – в них горел неяркий, приглушенный свет. Минуту потоптавшись, развернулся и пошел обратно.

В прихожей Инга упала мне на грудь и разрыдалась.

– Прости, прости меня за все! – приговаривала она. – И не покидай! Я ничего от тебя не требую, только приходи ко мне, говори со мной и обнимай меня иногда. И помни: я – твой ангел-хранитель!

Я гладил ее по голове и целовал заплаканные глаза.

Потом мы сидели на кухне и пили чай. От ужина я отказался – не лезла мне в горло еда. Инга и не настаивала.

Я чувствовал себя совершенно разбитым. Разные мысли роились в моей голове, но разобраться в них, разложить их по полочкам не удавалось. Хозяйка квартиры тоже выглядела подавленной, смотрела отстраненно в угол, плотно сжав губы. Мне было жалко ее, хотя сердце и жгло осознание того, что эта дама – страшный человек, способный сотворить зло и даже пойти на убийство.