Текст книги "Ловелас и два ангела. Мистический триллер"

Глава одиннадцатая

– Я очень боюсь тебя потерять! – такими словами встретила меня Вива, робко целуя в губы.

Я ласково погладил ее по растрепанным волосам и крепко прижал к груди.

– Никуда я не денусь, котеночек!

– У меня тревожно на сердце, – тихо и печально произнесла девушка. – Кажется, будто ты удаляешься, ускользаешь…

– Нет, нет, нет! – горячо возразил я. – Наоборот, мои чувства к тебе с каждым днем становятся все глубже, крепче. Нет такой силы, которая смогла бы остудить мое сердце. Оно переполнено тобой!

– Красиво говоришь, Ваня! Так хочется тебе верить, – Вива провела своими теплыми пальчиками по моему подбородку, легонько коснулась шеи. Потом расстегнула верхние пуговицы моей рубашке и радостно воскликнула: – Молодец, ты не снял крестик!

Я прижался губами к ее щеке.

– Конечно! Это же твой подарок, я им дорожу.

– Пока этот крестик на твоей груди, ты меня не забудешь, – глаза девушки сияли. – А где иконка?

– В барсетке. Я храню ее вместе с правами и документами на машину.

Настроение Вивы явственно улучшилось, и я с облегчением вздохнул.

Она повела меня в гостиную.

У окна стоял мольберт, прикрытый куском ткани. Девушка указала на него кивком головы:

– Сегодня я целый день работала над новым полотном…

– Покажешь?

– Ну да, – она быстро подошла к мольберту и осторожно сняла с него покрывало.

Я взглянул на картину. На ней был изображен прозрачный, вероятно, стеклянный куб, от которого исходило еле заметное лазоревое свечение. Куб стоял прямо на бетонном полу в просторном, совершенно пустом зале с большими окнами и стенами, выкрашенными в абрикосовый цвет. Внутри куба на корточках сидел светловолосый мужчина лет сорока-сорока пяти в синей рабочей спецовке, наброшенной на плечи поверх светлой рубашки с галстуком. Возле куба стояли улыбающиеся мужчина и женщина, они были одеты точно в такие же спецовки.

– Что это? – осведомился я, переведя взгляд на Виву.

Она улыбнулась и, не спеша, стала объяснять.

– Этот куб – опытный образец. Он выполнен из сверхпрочного материала, которого до этого не знало человечество. Хоть из пушки по нему стреляй – не останется даже царапины. Да что из пушки! Ни ядерный взрыв, ни лазер ему нипочем! Сколько не нагревай его – не нагреется, никаких изменений структуры. Единственный минус нового материала – очень низкая масса, необычная легкость. При столкновении, например, с грузовиком, этот куб отбросит в сторону, как футбольный мяч. Но его ведь можно утяжелить. Например, обшить изнутри свинцом или сталью…

– Из этого материала будут строить дома? – поинтересовался я, приблизившись к картине, чтобы лучше рассмотреть детали.

– Сначала космические корабли, танки, подводные лодки, – живо ответила девушка. – А потом и дома. Материал будет стоить не дороже кирпича.

– Неужели его никаким способом нельзя уничтожить? – мне хотелось узнать больше. Я уже начинал укрепляться в вере, что Вива настоящая ясновидящая и почти не сомневался в ее предсказаниях. – А если какое-то изделие, например, танк надо утилизировать, тогда что?

Она указала пальцем на картину:

– Эти люди разработают не только сам супер-материал, но и химический препарат, способный вызвать его коррозию, а затем постепенно растворить. Правда, процесс этот будет довольно длительным и займет не одну неделю…

Продолжая рассматривать полотно, я присел на диван.

– И как скоро появится этот материал?

– Придется подождать! – засмеялась Вива. И веско прибавила: – Это случится после третьего изменения столицы мира.

– Столицы мира? Будет и такая? – удивился я.

– Она и сегодня есть…

– И что это за город?

– А ты подумай.

– Ну, не знаю, – я неопределенно пожал плечами. – Может, Нью-Йорк?

– Когда появится сверхпрочный материал, столицей мира будет считаться город, который в наши дни не очень-то на слуху. – Девушка присела рядом и с легкой грустью прибавила: – Прежние столицы потеряют былое величие и влияние, а одна так вообще практически исчезнет с лица земли…

– И на каком континенте появится эта третья мировая столица?

– В Азии.

Быстро перекусив, мы решили отправиться в Покровский кафедральный собор. Инициатором этого похода была Вива, она сказала, что нам непременно надо присутствовать на вечернем богослужении по случаю Праздника иконы Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость». Мне хотелось угодить девушке, и я не стал противиться. К тому же ей нужно было немного развеяться, отвлечься от своих мрачных мыслей и беспокойства.

Она быстро привела себя в порядок – расчесала волосы, собрала их в пучок на затылке, надела темно-серое платье, которое сделало ее прямо-таки принцессой.

– Этого платья ты мне еще не показывала! – я обошел Виву со всех сторон и, остановившись позади, невольно залюбовался ее ладненькой фигуркой.

– И не мог видеть, – бросила она через плечо, набрасывая на голову темно-синюю косынку. – Я его из Петербурга привезла. Купила там в «Мега-Парнасе».

Всего час назад я выпил рюмку коньяка и не мог сесть за руль, пришлось вызвать такси.

На улице уже сгущались сумерки. Пока мы стояли у подъезда в ожидании машины с шашечками, я заметил невдалеке стройную женщину в черном пальто. Она медленно двигалась по тротуару, то и дело поворачивая голову в нашу строну. Мне показалось, что это Инга, но толком разглядеть ее не удалось – женщина скрылась за углом дома.

Когда мы проехали полпути, я вспомнил, что забыл сигареты в кухне на подоконнике, и попросил водителя остановиться у любого киоска, где продают табачные изделия. Он тотчас вопреки правилам припарковал машину рядом с остановкой общественного транспорта. Я побежал к ларьку.

Возвращаясь, увидел даму в черном пальто, стоявшую у края проезжей части. Я готов был поклясться, что она – та самая женщина, которая пятнадцать минут назад ошивалась возле дома Вивы. Что это, проделки Инги? Неужели она следит за нами? Но, приостановившись и присмотревшись, понял, что ошибся. Дама выглядела подтянутой, стройной и, пожалуй, изящной, но была уже совсем немолодой. В свете уличного фонаря ее лицо – изможденное, высохшее, с длинным крючковатым носом – даже отдаленно не походило на благообразный лик Инги. Заметив мой пристальный взгляд, старуха осклабилась. Затем резко вырвала руку из кармана, размахнулась и что-то бросила в сторону нашей машины. Я рванул с места, но вдруг споткнулся и во весь рост растянулся на тротуаре. В этот миг раздался глухой удар и заскрежетал металл.

Вскочив, я увидел, что такси находится почти посередине проезжей части и его задняя часть хорошенько помята. А позади, ближе к тротуару, стоит микроавтобус, перед ним на асфальте – осколки стекла и пластика.

Стремглав бросившись к легковушке, я рванул заднюю дверь, но ее заклинило, и она не поддалась. Тогда я схватился за ручку передней. Водитель ошалело тряс головой и ладонью потирал грудь. Из его полуоткрытого рта струйкой текла кровь. Взглянув на задние сидения, я облегченно вздохнул – перепуганная Вива протягивала ко мне руки. Пришлось оббежать такси и открыть дверь с другой стороны. Девушка быстро выбралась из салона и обессилено оперлась спиной о крыло машины.

– Ты не ранена? Не ушиблась?

– Со мной все в порядке! – губы девушки немного дрожали, как будто ей было очень холодно. – Я просто немного испугалась… Ваня, помоги водителю!

Но он уже оправился от шока и, негромко матерясь, вытирал окровавленные руки о ветошь.

– Кажется, у меня выбиты два зуба, – раздраженно бросил он, обращаясь ко мне. – Когда этот идиот влетел мне в зад, я как раз обернулся к твоей девке, чтобы спросить, куда конкретно нужно подъехать. А потом стукнулся о ее голову своей мордой…

Я посмотрел на тротуар – туда, где еще полминуты назад стояла подозрительная старуха. Но ее уже не было.

Подошел водитель микроавтобуса – здоровенный татарин.

– Братан! – он склонился у переднего окна такси. – Прости, ради Бога! Ехал, и мне вдруг показалось, что все лобовое стекло залепили мухи. Представляешь? Ну, ни хрена не видать! Пока соображал, что предпринять, впечатался в твою тачку.

Вива взяла меня под руку:

– Я думаю, они без нас разберутся. Пошли!

И только теперь я заметил, что у нее рассечена бровь и из нее сочится кровь.

Поход в храм пришлось отложить.

Мы поймали такси и поехали домой. Девушка сидела на заднем сидении и всю дорогу смущенно прикрывала носовым платочком свою кровоточащую ранку.

Уже в квартире я обработал ее перекисью водорода и заклеил пластырем.

– Может, надо в больницу?

– Нет, нет! – бодро заверила Вива. – Ранка неглубокая, швы не требуются. Жаль только, что до церкви мы не доехали…

Девушка переоделась в халатик и стала хлопотать на кухне.

Я вызвался помочь, и хозяйка милостиво позволила мне почистить картошку, предварительно снабдив инструкциями:

– Вымой под краном с десяток клубней, положи в кастрюльку и возьми миску, в которую будешь бросать кожуру…

– Ты так объясняешь, будто перед тобой малое дитя, а не опытный чистильщик картофеля, – пошутил я и с энтузиазмом принялся за дело.

Вива, не поднимая головы, проворно месила тесто на вареники. Ее лицо было серьезным и озабоченным.

– Скажи, ты ничего не обычного не заметил, когда мы ехали в храм? – спросила она как бы между прочим, но в голосе улавливались нотки напряженного ожидания.

– Да как тебе сказать, – замялся я, гадая, стоит ли делиться своими подозрениями. И решив, что все-таки стоит, продолжил: – Мне показалось, что я дважды видел одну и ту же женщину. Сначала у твоего дома, потом – на месте аварии…

– Но этого ведь не может быть? – фраза, скорее, была вопросом, чем утверждением.

– Конечно, не может, – проронил я неуверенно и, присев на табурет, взял в руки нож. Немного помолчав, прибавил: – Мне сначала даже показалось, что это Инга. Но…

– Это была не она?

– Не она! – подтвердил я. – Это была какая-то старуха. Во всяком случае, у остановки стояла довольно пожилая женщина.

– Я тоже обратила на нее внимание, – призналась Вива, продолжая месить тесто. Но тотчас прервала свое занятие и, подняв голову, тихо произнесла: – Что-то у меня тревожно на сердце, переживаю за тебя…

– Со мной должно произойти что-то плохое? – я отложил нож, вытер руки о кухонное полотенце и, поднявшись, подошел к девушке.

– Не должно, – успокоила она. При этом ее светлые глаза выражали внутреннее смятение и беспокойство. – Но, пожалуйста, будь осторожнее!

Я положил ей руку на плечо.

– Ты же ясновидящая и все знаешь наперед. Скажи, мне предстоит пережить какие-то неприятности?

Девушка невесело улыбнулась.

– Я могу увидеть многое из того, что когда-то произойдет. Но не все, далеко не все! И никто в мире, кроме Бога, не знает всего, что нас ожидает в будущем.

– Никто-никто? – засомневался я.

– Никто! – Вива взглянула мне прямо в глаза. – Ни ангелы, ни бесы. Даже сам сатана…

– Понятно! – вздохнул я и, вернувшись на место, принялся за работу.

Но тут девушка, оторвавшись от своего теста, ударила себя ладонью по лбу. Затем метнулась к холодильнику и достала баночку со знакомым снадобьем:

– Господи, я же забыла о твоем лекарстве! Нужно немедленно возобновить лечение. Надеюсь, ты принял весь тот медок, который я тебе давала?

– Он закончился три дня назад.

Вива взяла ложку, открыла баночку и тщательно перемешала ее содержимое. Я послушно открыл рот. Потом она заставила меня выпить полстакана воды и только после этого разрешила продолжить чистку картошки.

После ужина, когда я собрался уходить, Вива напомнила:

– Не снимай крестик! Ни в коем случае не снимай! Береги его! И иконку Николая Чудотворца всегда носи с собой.

Я пообещал и, крепко поцеловав хозяйку, вышел за порог ее уютной квартирки.

Возле подъезда меня ждало настоящее потрясение: там, у ярко горевшего фонаря, торчала та самая старуха и бросала кусочки хлеба сгрудившимся вокруг нее бездомным псам. Я обошел ее и быстрым шагом направился на остановку общественного транспорта. Мое сердце громко стучало, а по спине ползали мурашки страха. Не было никакого сомнения, что мерзкая бабуля, смотрит мне в след. Я чувствовал, как ее колючий взгляд ощупывает мою спину, затылок и холодит душу.

Хорошо, что троллейбуса долго ждать не пришлось. Запрыгнув в него, я упал на свободное сидение и с облегчением вздохнул.

А дома обозленная жена набросилась на меня с упреками:

– Не надоело тебя болтаться до полуночи? Сколько можно!

Я недовольно покосился на нее и промямлил:

– Дела… служебные…

Супруга нервно замахала руками и начала метаться по квартире. Наконец, немного успокоилась и членораздельно объяснила:

– Два часа назад звонила какая-то женщина и сказала, что ты у любовницы. Даже адрес назвала! Я пыталась связаться с тобой, но ты, как всегда, недоступен!

– Какой бред! – взвизгнул я, сделав недоуменно-гневное лицо.

– А где ты был? У кого? – жена сверлила меня взглядом, полным укора и недоверия.

– Как это где?! – возмущенно вскричал я и стал на ходу выдумывать: – Сегодня в налоговой устраивали пресс-конференцию. Она затянулась. А потом мы с коллегами зашли в бар. Ну, и засиделись, конечно… Можешь проверить. Если хочешь, я дам тебе номер телефона одного старого журналиста, который тоже был в баре. Мы вместе с ними ушли оттуда…

– Зачем мне куда-то звонить? Не собираюсь я этого делать! – отрезала жена, чего, собственно, я и ожидал. – Не хватало еще заниматься выяснениями да позориться! Лучше объясни, что это за женщина звонила? По-твоему, ей нечего делать, кроме как возводить напраслину на чужих мужей?

Складно врать я научился давным-давно, и это не составляло для меня особого труда. Я тяжко вздохнул. Затем беспомощно развел руками и, не моргнув глазом, выдал:

– Скорее всего, звонила одна сексуально озабоченная дура из горисполкома. Она, зараза, проходу мне не дает! Честно сказать, я даже боюсь ходить туда на совещания. Сколько не говорил ей, что женат и люблю супругу, – не понимает! Вот и сегодня приставала. А когда я послал ее куда подальше, пообещала устроить мне неприятности. Ну, как видишь, и устроила…

Жена немного успокоилась. Но в ее синих глазах еще тлел огонек сомнения.

– Ты что, давал этой бабе повод на что-то надеяться?

– Да на фиг она мне нужна! – с досадой выкрикнул я. – Эта чиновница просто чокнутая старая дева. Решила, видите ли, устроить наконец-то свою личную жизнь! И возомнила себе, что я поведусь на ее гнусные предложения!

Супруга в задумчивости потерла свой высокий лоб, взглянула на меня уже не так холодно и негромко произнесла:

– Ну, ты ж будь человеком, Ваня! Смотри там, не изменяй мне! Как-никак мы вместе уже два десятилетия, и было бы просто глупо потерять друг друга из-за какой-то мимолетной интрижки.

– Ты думаешь, я идиот? – хмыкнув, поинтересовался я. Мой голос звучал твердо и убедительно. – Потерять тебя – для меня самое ужасное, что может произойти в жизни!

Эти слова произвели на жену большое впечатление. Она сначала что-то смущенно пробормотала и повернулась, чтобы уйти в спальню, но потом бросилась ко мне в объятия и стала осыпать мое лицо благодарными поцелуями. Я, конечно, в долгу не остался…

Утром позвонил старый знакомый из Киева и попросил написать вместо его великовозрастной дочери-лентяйки парочку житейских историй для глянцевого женского журнальчика. Я это уже делал неоднократно, поэтому без раздумий согласился. Рассказики, нацарапанные мной, дочурка знакомого выдавала за свои и потом получала похвалы от редактора и кучу писем от благодарных читательниц. А я – неплохую прибавку к своей зарплате.

Закончив разговор, я по-быстрому подготовил заметку для своей газеты. И, мазнув рукой на завтрак, решил немедленно отправиться к Инге. Очень хотелось посмотреть, как она отреагирует на рассказ о старухе и о ночном звонке моей супруге. Я был почти уверен, что Инга ко всему этому не имеет никакого отношения, но небольшой червячок сомнения все же тревожил мое сердце…

На мой звонок в квартиру Инга отозвалась не сразу. И я уже вознамерился уходить, решив, что она уехала на очередную встречу с потенциальными клиентами своей фирмы, как вдруг щелкнул замок, и дверь распахнулась:

– Ванечка, милый, заходи! – бледная Инга стояла у порога, ее шея была замотана толстым шарфом, а плечи покрывал шерстяной плед. – Я немного прихворала…

– У тебя температура? – войдя в прихожую, я приложил ладонь ко лбу больной. Он был подозрительно горячим.

– Нет, нет! – она слабо покачала непричесанной головой. – Температура почти в норме. Просто першит в горле и сильно болит в груди.

Я внимательно посмотрел в глаза Инги – они не слезились, как иногда бывает при ОРЗ.

– Хорошо, если это обычная простуда. Хуже, если грипп… Тебе надо как-то лечиться.

Сбросив с себя верхнюю одежду и сняв туфли, я прошел за хозяйкой в гостиную.

– Горячий чай с медом и лимоном я уже выпила и приняла пилюли, которые купила утром в аптеке, – голос Инги звучал немного сипло. – Мне надо бы спиртом или водкой спину растереть, меня мама так в детстве лечила. Помогало… Но сама я этого сделать не могу…

– Так какие проблемы? Сейчас мы твою хворь прогоним! – идея с растиранием спины показалась мне вполне действенным методом – подобным образом меня самого ставили на ноги в школьные годы. – Давай я сбегаю за водкой.

– Не надо! – остановила меня больная. – Есть спирт. Он в кухне в навесном шкафчике. Найди его, а я приготовлюсь к процедуре. Только прилягу в спальне, там гораздо теплее.

Флакончик со спиртом отыскался быстро. Я вымыл руки и поспешил к Инге. Она лежала на кровати спиной кверху, руки – по швам, нижняя часть тела прикрыта ватным одеялом.

Налив в ладонь немного спирта, я приступил к растиранию. И остановился лишь тогда, когда спина больной стала красной, будто ее залили свекольным квасом.

– Теперь тебя нужно хорошенько укутать, и немного полежи, – от интенсивных движений руками я даже упарился.

– Разотри мне, пожалуйста, и грудную клетку, – попросила Инга и быстро перевернулась на спину, выставив на мое обозрение свои пышные белые холмики. – Мама всегда и ее растирала…

Я даже немного смутился. Но отворачиваться не стал, посчитав, что это выглядело бы смешно. Наоборот, с лукавой улыбкой окинул бюст Инги откровенным взглядом. И невольно залюбовался. Такую грудь увидишь не часто, тем более – у женщины, которой под сорок: нежную, свежую, без растяжек и синих прожилок, да еще и с сосками алыми, как дозревающие малинки!

– Не силикон ли это у тебя? – пошутил я, наливая в ладонь спирт. – Уж больно она хорошенькая!

– Обижаешь! – в тон мне ответила Инга. – Просто я не рожала, да и специальные упражнения регулярно выполняю, они и помогают мне поддерживать грудь в нормальном состоянии.

Я растер верхнюю часть грудной клетки больной, потом – бока, начиная от подмышек и заканчивая талией. Следовало бы помассировать еще и пространство между грудей, а также под ними. Я сказал об этом Инге и попросил:

– Приподними свою красоту и придержи!

– Приподними сам! – лукаво усмехнулась она. – Или боишься обжечься?

Пришлось одной рукой поочередно брать то одну, то другую ее грудь и приподнимать, а другой растирать пространство под ними. Делал я это с некоторым смущением.

Наконец, управился. И сразу же укрыл Ингу одеялом, сверху набросил плед. Она посмотрела на меня с благодарностью и нежностью.

– Надеюсь, Ванечка, ты не шокирован тем, что я совсем не стесняюсь тебя? – ее тон был извиняющимся, но в нем слышались и откровенные нотки озорства.

– Нет, конечно! – я нашел в себе силы снисходительно улыбнуться. – Такой груди, как у тебя, нечего стесняться.

Мои слова явно понравились Инге, она даже радостно засмеялась. Но через секунду закашлялась.

– Знобит меня, – пожаловалась, когда приступ кашля прошел. – Ты бы прилег возле меня согрел…

Я уже хотел возразить, но она не дала мне этого сделать, заверив с самым безобидным видом:

– Ни на что такое я не намекаю. Просто, прижавшись к тебе, я бы так не зябла…

С моей стороны это, безусловно, было весьма опрометчивым поступком, но все же я не решился отказать в просьбе, пусть и такой необычной. Снял с себя свитер, футболку и юркнул под одеяло. Инга тут же прильнула, обняла и положила голову мне на плечо. Моя рука скользнула ей за спину, а ладонь легла на тонкую талию. Поощренная этим, больная стала пододвигаться еще ближе, и мои пальцы сползли ей на бедро. И только теперь я понял, что она совершенно нагая.

Говорить даже очень красивой женщине, что ты любишь другую и желаешь остаться ей верным, вовсе не трудно, если это правда. Но при условии, что дама, которой ты вещаешь о любви к другой, не лежит голая с тобой в одной постели…

Даже не знаю, чем бы могло закончиться мое пребывание рядом с Ингой, но, к счастью, она почти мгновенно уснула. И мое возбуждение мало-помалу прошло.

Целый час я лежал, не шелохнувшись. Потом не выдержал. Осторожно освободился из объятий Инги, сполз с кровати и, подхватив свою одежду, выскользнул в гостиную. Там оделся и пошлепал на кухню покурить и приготовить себе кофе.

Именно там, к своему ужасу, я окончательно осознал, что женщина, спящая сейчас в другой комнате, притягивает меня к себе, как магнит. И что я должен очень постараться, дабы не переступить в наших отношениях ту зыбкую грань, после которой уже нельзя будет дать задний ход.

Однако потом, выкурив пару сигарет и выпив две чашки крепкого кофе, я осознал и другое. Моя тяга к Инге – всего лишь зов плоти, а тяга к Виве – истинная любовь! Раньше для меня эти понятия были практически неразличимы. Но теперь, испытав доселе неведомое мне чувство к Виве, я могу понять эту разницу. Да, мне и в былые времена доводилось влюбляться, и неоднократно. Вот только моя прежняя любовь не была исполнена столь трепетной радости, трогательной нежности и райского блаженства, как нынче к Виве. Изменить ей – значит, изменить самому себе. А такую измену ничем нельзя оправдать или хотя бы смягчить, такая измена неминуемо приведет к полному опустошению души и безмерному отчаянию.

Инга – шикарная дама, заботливая и симпатизирующая мне. Она, безусловно, заслуживает моего внимания и уважения, всяческих комплиментов и благодарности. Но, тесно общаясь с ней, я ни в коем случае не должен перешагнуть недозволенный рубеж в наших отношениях – не имею права во имя Вивы и себя поддаться минутной страсти, порыву, пагубному влиянию похоти. И сил на это у меня хватит. Я в этом теперь абсолютно уверен!

Мои размышления прервало появление Инги. Она зашла на кухню с ног до головы закутанная в плед.

– Спасибо тебя, Ванечка! – благодарно улыбнулась она. – Кажется, мне немного легче.

– Ты же, наверно, еще ничего не ела! – спохватился я. – Приготовить тебе чего-нибудь вкусненького?

– Нет, – покачала головой Инга. – Кушать совершенно не хочется. Вот чаю я выпила бы с удовольствием…

Я поставил чайник на газовую плиту и поднес спичку к конфорке.

– Ванечка, у меня к тебе просьба, – больная смотрела на мня со смущением. – Я сейчас так слаба… Ты поможешь мне одеться?

Я покорно кивнул.

В спальне я освободил ее тело от пледа и начал одевать. Натягивая шелковые трусики, не удержался – прильнул губами к крутому бедру. Но в следующий момент собрал в кулак всю свою волю и отпрянул. Накинув на плечи растерянной Инги халат, а потом – одеяло, выскочил в гостиную. Женщина проводила меня тяжким вздохом…

И как было после всего этого рассказывать ей о вчерашнем происшествии и своих нелепых подозрениях? Она бы не поняла и, думаю, серьезно обиделась бы.

В дальнейшем, пока я находился в квартире, Инга вела себя сдержанно – никаких двусмысленных намеков и провокационных просьб. Она лишь то и дело горячо благодарила меня за оказанную помощь.

– Как хорошо, что рядом со мной – ты! – говорила Инга. – Что бы я – одинокая и больная – сейчас делала без тебя?

Я пробыл у нее почти до шести часов вечера.

Честно говоря, покидал ее с большой неохотой…