Текст книги "Ловелас и два ангела. Мистический триллер"

– Я, конечно, во многом не права, но не такая уж подлая и злая, – встрепенувшись всем телом, вдруг промолвила Инга полушепотом. Я удивленно уставился на нее – она что, заглянула в мою душу и увидела все, что там творится? – Смысл моих поступков для тебя скрыт, и ты не понимаешь, что, в принципе, они направлены во благо.

– Во благо? – переспросил я, устало опуская глаза. – Ты еще скажи, что погубила гаишника во имя справедливости.

Она шумно вздохнула:

– А разве это не так?

– Но ты не судья, чтобы выносить приговоры, и не палач, чтобы карать, – склонившись над чашкой, я тупо смотрел в пол.

Инга легонько хлопнула по столу ладонью.

– Ты прав, я не судья и не палач! Но поступила справедливо. Думаю, что всякий человек, в меру своих сил и возможностей, просто обязан поступать именно так – каждому давать то, что тот заслужил!

– Это дело Бога! – со вздохом обронил я.

– Вовсе нет! – горячо возразила она. – Дело Бога – быть милосердным и всемилостивым. Он прощает многие наши грехи, призывает безропотно терпеть унижения и обиды. Но разве это справедливо?

– А ты считаешь, что нет? – я взглянул в ее влажные глаза – в них горело пламя какой-то горделивой решимости.

– Простить преступника, оставить его без наказания – это справедливо?! – в голосе Инги зазвучал металл. – Нет! Не получив по заслугам, злодей будет и дальше творить свои черные дела. И только полное и скорое воздаяние способно его остановить, а значит, послужить добру!

– Я думаю, любой священник назвал бы твои речи богохульством, – со вздохом заметил я.

Инга резко вскинула руки вверх:

– Но в чем я не права? Объясни мне, в чем?

Я предпочел не продолжать эту дискуссию. Мне с трудом давалась каждая фраза, мысли путались. Да и нужно ли было спорить с человеком, живущим по иным принципам, иным законам бытия, исповедующим другую мораль, в корне отличающуюся от моей собственной и общечеловеческой?

Когда моя чашка опустела, Инга снова наполнила ее чаем и, заискивающе улыбнувшись, попросила:

– Не сердись на меня, хорошо?

Я вяло махнул рукой.

– Ты сейчас увлечен дамой, – заговорила Инга после непродолжительной паузы, как-то странно улыбаясь. – Увлечен настолько, что не замечаешь других женщин. А ведь раньше ты мог любить одновременно нескольких, ведь так, я угадала? И это было нормально, природа мужчины такова, что ему трудно довольствоваться одной любовью. Мужчина – не женщина, которая может испытывать чувства лишь к одному представителю сильного пола, и для того, чтобы полюбить другого, ей необходимо разлюбить первого…

– К чему ты клонишь? – спросил я.

– Мне непонятно, как твоей даме удалось переломить твою мужскую сущность, – пояснила Инга, скользнув взглядом по моему лицу.

– И до нее у меня была только одна любовница, – усмехнулся я. – Мне давно надоело метаться между несколькими, ведь годы-то уже дают о себе знать! А что касается Вивы, то она мне заменила весь мир!

– Вива, значит? – вздохнула Инга. – Странное имечко… А сама она чем интересна?

Я хлебнул из чашки и потянулся к пачке сигарет, вопросительно взглянув на хозяйку. Она кивнула, разрешая закурить.

– Вива пишет картины, – пояснил я и, поднявшись, подошел к приоткрытому окну. Затем щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся и продолжил: – А еще она – ясновидящая.

– Ишь ты! – хохотнула Инга. – Этим меня не удивишь. Я сама не лыком шита, как ты, наверно, уже понял.

– Пока не очень. То, что ты говорила о погибшем милиционере, кассирше и охраннике, вполне может быть лишь твоей отмазкой, – уколол я Ингу. – Сделала людям зло и решила оправдаться, обвинив их Бог знает в чем.

Она посмотрела на меня долгим, испытующим взглядом, но спорить не стала.

– И что же увидела твоя несравненная Вива? – спросила недовольно после несколько затянувшейся паузы, сделав упор на слове «твоя».

– Кое-что из будущего.

Я вкратце рассказал о городе, превратившемся в топь, и установке, вырабатывающей электричество из каких-то брикетов.

Выслушав, Инга растянула губы не то в ироничной, не то в презрительной усмешке:

– Удивил! Я вижу и более интересные вещи.

– Например? – усомнился я.

Она поднялась, подошла к окну, встала рядом со мной и, опершись рукой о подоконник, спокойно заговорила:

– Слово «биоидентификатор» ты, конечно, от своей ясновидящей любовницы не слышал. А в будущем и, кстати, не таком уж далеком, с помощью этого устройства можно будет без особого труда определить, где находится тот или иной человек и каково его самочувствие. Появится и техноидентификатор. И тогда станет невозможным производить и размещать оружие массового поражения втайне от мирового сообщества. Каждая боеголовка – в космосе, под водой, в глубокой шахте – будет видима. Любой носитель такого оружия при необходимости уничтожат еще на старте безо всякого ущерба для окружающей среды и людей.

– Фантастика! – в моем возгласе было и удивление, и восхищение, но неверия – больше всего. Инга на это не обратила никакого внимания и с увлечением продолжила:

– А еще ученые создадут озонатор – огромную установку для очищения воздуха и регулирования его химического состава. Затем будет разработан охладитель. С его помощью станут охлаждать участки планеты, где это необходимо, и таким путем поддерживать там определенную температуру воздуха и оптимальный уровень мирового океана. Только это изобретение появится уже после большого потопа, когда площадь земной суши сократится процентов на двадцать и исчезнут многие страны и города. На восстановление былых границ материков понадобится свыше девяноста лет. Хотя сделать климат прежним так и не удастся – из-за смещения земных полюсов и изменения океанических течений.

Я слушал и пытался понять: Инга фантазирует или она действительно способна предугадывать будущее? Скорее всего, фантазирует. Но вот в чем загвоздка: можно ли все, о чем она рассказала, придумать вот так сходу, безо всякой подготовки?

– Ты нарисовала довольно неприглядную картину, – обронил я, покуривая. – Жить на Земле станет весьма проблематично…

– Да нет же! – вскинула голову Инга. – Все будет нормально! Люди приспособятся ко всему. К тому же ещё до построения озонатора и охладителя на других планетах появится немало поселений землян. Правда, после ужасающей гибели одного из них охотников переселяться в эти колонии резко поубавится.

– Значит, конца света не предвидится, – констатировал я, ухмыльнувшись. – Я вас правильно понял, великий оракул?

Инга бросила на меня взгляд, полный укора, но тон ее остался дружелюбным:

– Этого я не знаю. Могу лишь сказать, что через тысячу лет Земля и люди на ней будут существовать. Я вижу реки и горы, луга и леса, города и пневматические транспортные магистрали… А что произойдет потом, для меня тайна…

Отойдя от окна и опустившись на табурет, я вздохнул и немного язвительно заметил:

– Кто подтвердит, что ты сейчас все это не выдумываешь?

Женщина округлила глаза:

– Милый мой, ну, ты же видишь, что я необычный человек! Вот и поверь моим пророчествам! Просто поверь!

– Ладно уж, – засмеявшись, я взял свою чашку, в которой осталось несколько глотков чая, допил его и изрек: – Все, что ты рассказала, если и случится, то очень нескоро. А ты можешь что-нибудь сказать о более близком будущем?

– А надо ли знать людям о том, что с ними случится завтра? – с сомнением произнесла Инга.

– Людям – не знаю, а мне – надо! – отрезал я и, вскочив с табурета, опять подошел к окну.

– Ну, коль так, тогда слушай, – лицо женщины сделалось очень серьезным и даже таинственным. – Совсем скоро начнется процесс великого объединения и разъединения. Некоторые межгосударственные союзы распадутся, несколько стран раздробятся. А другие, наоборот, соединившись, явятся миру. Три державы, расположенные южнее России и Украины, одна из которых – республика бывшего СССР, сольются в альянс и создадут довольно внушительную силу. И на Дальнем Востоке произойдет соединение двух стран…

– Это ты о Северной и Южной Корее? – перебил я вопросом. – О них речь?

– Нет, – покачала головой Инга. – Корея объединится еще раньше. Я о других государствах. Одно из них – то, которое больше, – станет общей родиной для двух народов.

– Это как?

– Сначала четверть, а затем треть территории страны, которая поменьше, уйдет под воду или перестанет быть пригодной для жизни. Ее народ будет испытывать большой дефицит жизненного пространства. Но не рискнет воевать, чтобы пополнить его. Просто начнет переселяться к соседям. Им это не понравится, но правительство затапливаемого государства найдет способ договориться. Передаст под управление соседей остаток своей территории, а также поделится некоторыми научно-техническими разработками, в частности, революционными технологиями производства искусственного продовольствия, и все решится…

– А что это за искусственное продовольствие? – остановил я Ингу вопросом. Ее рассказ уже всерьез заинтересовал меня.

– Продукты питания, произведенные не на фермах и не в поле, а в лаборатории. Они будут сходны по составу, по вкусу и не менее полезны.

– И люди не побоятся кушать эту химию? – засомневался я.

– А куда им деваться? – развела руками Инга. – Придет время, и лишь некоторые овощи и фрукты останутся прежними – их станут выращивать в огромных оранжереях, а также в тех уголках планеты, где еще можно будет эффективно заниматься овощеводством и садоводством. Но и это продлится недолго, ученые докажут, что синтетическая еда дешевле и полезнее, чем выращенная естественным способом, и площади под плодовыми культурами резко сократятся.

Я всплеснул руками и нервно заходил по кухне – от окна к порогу, от порога – к окну.

– Да уж, хорошенькое будущее ты нарисовала! Даже пожрать будет нечего, кроме химии!

– Нормальное будущее! – воскликнула Инга и, присев за стол, вылила в свою чашку остатки остывшей заварки из пузатого чайника. – Еды вдоволь! Погода что надо! В парках – мамонты и динозавры – через сто лет их воссоздадут. Люди перестанут денно и нощно заботиться о пропитании, их основным занятием станет развитие науки, культуры, здравоохранения. Откроет свои тайны Антарктида. Появится вторая луна – рукотворная. Она будет значительно меньше первой, но гораздо ярче.

– Вторая луна? Зачем?

– Откуда я знаю? – пожала плечами Инга. – Я всего лишь вижу ее на небосклоне будущего.

– Ты опять перескочила на далекое будущее, а я просил рассказать о более близких перспективах планеты, до которых доживут хотя бы наши правнуки, – напомнил я.

– Хорошо, хорошо! – мило улыбнулась хозяйка, явно довольная тем, что ей удалось увлечь меня своими россказнями. – Вот тебе одно пророчество. Народы двух северных стран из-за неожиданно резких изменений климата вынуждены будут сорваться с насиженных мест. Им дадут приют три державы. Но особенно гостеприимной окажется самая большая из них. На ее территории в короткие сроки вырастет несколько новых городов, где зазвучит чужая речь. Появление этих миролюбивых и работящих иностранцев благотворно повлияет на экономику, политику, на весь жизненный уклад страны, приютившей их…

– И что это за страна? – осведомился я. И тут же выразил предположение: – Россия? Я угадал?

– Угадал! – радостно закивала головой Инга.

От избытка информации, эмоций и новых впечатлений мне стало немного дурно. Я почувствовал себя не просто уставшим, а обессиленным, если не сказать – изможденным. Поэтому не стал тянуть время, простился с Ингой, пообещав не сердиться на нее и регулярно навещать.

Когда через полчаса переступил порог собственной квартиры, то смог лишь снять с себя куртку и упал как подкошенный, на диван.

Жена и сын уже давно спали…

Глава десятая

Наконец вернулась Вива.

Она позвонила мне ближе к обеду следующего дня и, сообщив, что уже находится в Запорожье, попросила приехать к ней, как можно скорее.

– Я соскучилась по тебе, – призналась девушка. – Ты даже не представляешь, как сильно соскучилась!

Не дописав заказанную главным редактором статью о демографической ситуации в регионе, я поехал к Виве.

Она бросилась мне на шею и долго не размыкала рук. Наконец, отступила, и я получил возможность снять верхнюю одежду. И лишь теперь увидел в глазах любимой печаль.

– Котеночек, что с тобой? – забеспокоился я. – Тебе нездоровится? Или так сильно устала в дороге?

– Да, да! – закивала Вива. – Дальняя дорога меня просто измучила…

Я передал ей пакеты с едой, купленные по дороге в супермаркете. И принялся стаскивать с ног ботинки.

– А как ты съездила? Все в порядке?

– Нормально съездила…

Мы сразу сели за стол, чтобы отпраздновать ее приезд. Вива поведала мне подробности своего визита в северную столицу, улыбалась, иногда даже смеялась. Только я прекрасно видел, что смех ее не веселый.

– Милая моя, что с тобой? – не выдержал я. – Почему ты приуныла? Что это за тревога и озабоченность в твоих глазенках?

Вива опять попыталась сослаться на усталость, но потом все-таки призналась:

– Неспокойно у меня на сердце, Иван…

– Почему? – я взял обе ее руки в свои и стал осыпать их поцелуями.

– Мне кажется, у тебя может появиться другая женщина, – с напряжением молвила девушка и тяжело вздохнула.

– Да никто у меня не появится! – заверил я, поглаживая ее пальчики.

Она с недоверием зыркнула на меня и опустила глаза.

– Ну, ты же не станешь утверждать, что все эти дни, пока меня не было, провел дома?

Я вкратце рассказал о появлении в городе Инги – ближайшей подруги женщины, которая когда-то очень много для меня значила. Я не стал скрывать, что неоднократно посещал свою новую знакомую и что она просила меня не оставлять ее без внимания, так как боится сойти с ума от скуки. Упомянул даже о нашей поездке в район. Не стал говорить только о проделках Инги.

Вива слушала, уронив голову на грудь. И спросила, когда я закончил:

– А ты уверен, что эта дама именно тот человек, за которого себя выдает?

– А кем она еще может быть? – пожал я плечами. – Агентом ЦРУ, ФСБ, «Моссада»? Так я им и даром не нужен! Конечно же, Инга – подруга Зои. Она знает такие подробности из ее жизни, которые может знать только самый близкий человек. Так что сомневаться не приходится.

– Надеюсь, между вами только приятельские отношения? – глаза Вивы странно блеснули, а сама она показалась мне в этот момент какой-то взбудораженной.

– Ревнуешь? – заулыбался я.

– В общем, да! – вздохнула девушка.

– Не стоит! Я люблю одну тебя! – мой голос прозвучал почти торжественно.

Съездив на пару часов домой и дописав таки статью об экологических проблемах Запорожья, я вернулся к Виве и остался у нее на ночь.

Сначала она приготовила мне свою фирменную травяную ванну, покормила ужином и лишь потом показала подарки, которые привезла из Санкт-Петербурга. Это был серебряный нательный крестик на цепочке из такого же металла и маленькая иконка Николая Чудотворца.

– Все это я купила специально для тебя в церкви Святителя Николая Чудотворца, расположенной на территории Свято-Троицкой Александро-Невской лавры. Носи крестик и икону всегда с собой! Они охранят тебя от всякой беды и напасти.

Вива произнесла это таким заботливым тоном, что у меня навернулись слезы на глаза.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я, крепко прижав ее к груди.

До этого такие подарки мне делала только мать, которая надеялась, что атрибуты веры, освященные в церкви, спасут меня от бед, оградят от лихого слова и действия.

В постель мы легли рано – Вива действительно была измотана долгой дорогой и переживаниями. Рассказывая мне о городе, девушка незаметно для самой себя уснула. А я еще долго лежал, бережно обнимая ее, и думал о том, как сделать так, чтобы проводить больше времени с ней и при этом не обделить вниманием Ингу. Ведь как бы там ни было, а она привязалась ко мне, и разве я имел право не ответить ей чуткостью и участием.

В эту ночь мне ничего не приснилось.

Явившись утром домой, я был вынужден немедленно взяться за написание небольшой корреспонденции, заказанной на этот раз редактором отдела новостей. И, к счастью, успел ее закончить прежде, чем раздался настырный телефонный звонок.

Это была Инга.

– Ванечка, миленький, куда ты пропал? – В ее медово-ласковом голосочке слышались плаксивые нотки. – Я вчера целый день ждала тебя. Не отходила от окна, все выглядывала…

Я стал извиняться и оправдываться.

– Прости! Вернулась Вива, и я почти целый день провел с ней…

– Понятно, – обреченно обронила Инга. – Теперь тебе не до меня…

– Ну, что ты? – успокоил я. – Мы будем регулярно встречаться и общаться, как и раньше. Хотя, конечно, я стану проводить у тебя чуть меньше времени, чем прежде…

– А когда ты приедешь, миленький? – оживилась Инга. Но голос ее все еще звучал плаксиво.

– Да прямо сейчас и приеду! – пообещал я.

Впустив меня в свою квартиру, Инга тут же выдала сногсшибательную новость:

– К Насте вернулся Алексей! Она только что звонила и сообщила об этом.

– Чудеса! – удивленно воскликнул я.

– Не чудеса, а магия! – поправила Инга.

– Наверно, Настя радуется… – предположил я, представляя довольное лицо супруги своего приятеля.

– И еще как! – всплеснула руками Инга. – Сказала, что устроит по этому поводу праздник.

Мы прошли в гостиную. На журнальном столике горела тоненькая восковая свечка, воткнутая во флакончик из-под туалетной воды, лежало несколько лоскутков красной материи и фотография Алексея.

– А это что? – я оторопело уставился на хозяйку квартиры. – Чем ты тут занимаешься?

Она быстро погасила свечку, собрала лоскутки и отнесла на кухню.

– Просто я прочитала над фотографией Алексея один заговор, который напрочь выбьет из его головы всякие помыслы о других женщинах, – не очень охотно объяснила Инга, вернувшись в гостиную.

Я протянул руку к фотографии Алексея, которая все еще лежала на журнальном столике.

– Не трогай! – опередив меня, женщина схватила карточку и запихнула ее под телевизор. Потом, потупившись, объяснила: – Ты испортишь мою работу. Фото не должен трогать руками посторонний человек хотя бы трое суток…

Я лишь досадливо махнул рукой. А Инга побежала на кухню готовить свой коронный чай.

– Тебе что-то привезла любовница в подарок? – поинтересовалась, вернувшись с чайником и чашками.

– Да, – буркнул я, все еще пребывая в размышлениях по поводу возвращения Алексея.

– А что именно, можно спросить?

Мне был непонятен ее интерес, но я все же ответил:

– Крестик на цепочке и иконку Николая Чудотворца.

Инга как-то замешкалась, стушевалась.

– А эта твоя Вива, она что, больно верующая? – спросила бесцветным голосом.

– Верующая! – подтвердил я. – А что?

– Ох, эти фанатики… – брезгливо скривила губы хозяйка квартиры. – С ними так скучно…

– Никакого фанатизма я в Вивы не замечал! – отрезал я раздраженно. – И мне с ней нескучно, а наоборот…

– А со мной? – Инга смотрела на меня с обидой. Видимо, ее задевали мои похвальные речи о молодой любовнице.

Я обнял ее за плечи.

– И с тобой не скучно. Попробуй тут, соскучься…

Мой ответ, кажется, удовлетворил Ингу. Она заулыбалась. И больше вопросов о Виве не задавала.

Зато неожиданно спросила о том, как я представляю себе свое будущее.

– Да никак! – честно признался я. – Как можно что-то представлять, если не знаешь, что тебя ждет завтра?

– А хочешь, я сегодня тебе погадаю и все расскажу?

– Конечно! – кивнул я.

– Что мне за это будет? – Инга старалась заглянуть мне в глаза.

– А что ты хочешь? – поинтересовался я, уклоняясь от ее настырного взгляда.

– Немного, совсем немного, – вдруг рассмеялась Инга. – Просто скажи, я красивая женщина или нет? Как на твой вкус?

– Ты очень красивая! – я ласково погладил ее колено.

Она блаженно потянулась.

Это была чистая правда. Ингой очаровался бы любой нормальный мужик. И при других обстоятельствах мне бы и в голову не пришло не воспользоваться ее расположением.

Она встала, улыбаясь во весь рот, прошлась по комнате, специально виляя бедрами, будто дразня меня. Короткий черный халатик из атласной ткани подчеркивал стройность ее гибкого, как у кошки, тела. Словно вытесанная из белого мрамора, грудь, едва прикрытая тканью, просто притягивала глаз. Инга перехватила мой взгляд, лукаво улыбнулась.

– О чем ты думаешь, Ванечка?

– Я думаю, что ты очень удачный экземпляр, – пошутил я. – И будь я поручиком гусарского полка, ну, в смысле свободным охотником…

– И что? – Инга остановилась и наклонилась передо мной. Ее грудь оказалась возле моего носа.

Повинуясь порыву, я взял женщину за руки, притянул к себе и, усадив на колени, несколько раз ткнулся губами в вырез ее халата.

Когда я поднял голову, Инга вдруг крепко поцеловала меня в губы.

У меня едва хватило сил, чтобы отстранить ее от себя и вскочить с дивана.

– Так, давай пить чай! – тяжело дыша, скомандовал я.

– Ладно, чай так чай! – согласилась женщина, одарив меня плодоядной улыбкой.

Я уселся на место. И тут, будто кто-то плеснул мне в лицо холодной водой и тем выдернул из какого-то состояния полусна-полуяви, вернув к реальности. Господи, что я делаю? Я веду себя с Ингой так, словно это и не она убила человека, наслала приступ болезни еще на двух людей, обокрала магазин, взяла взятку… Почему я рядом с такой нехорошей женщиной? Почему не убегаю? Что именно заставляет меня приходить, преспокойно беседовать с ней, да еще и заигрывать? Она, безусловно, неординарная, незаурядная личность, с которой нескучно, интересно. И, конечно, Инга красивая дама, что тоже привлекает. Но как женщина она мне не нужна, я ведь люблю другую, всем сердцем люблю… Нет, не понимаю, совершенно не понимаю, как получилось так, что эта циничная и безжалостная баба с дьявольски черными глазами вдруг стала для меня дорогим и близким человеком, которого я не могу презирать и не хочу осуждать? Наоборот, я чувствую потребность окружить Ингу вниманием, общаться с ней, пить ее цейлонский чай, держать за руку…

Стоп! А может, разгадка проста? Меня тянет к Инге лишь потому, что и я далеко не святоша и тоже циник, мерзавец и подлец? Что хорошего сделал я в жизни, кому принес счастье? Не я ли, порочный и похотливый, менял женщин, как перчатки, даже не подумав о том, что многим из них причиняю душевную боль, обрекаю на страдания? Не я ли всю жизнь лгал своей жене, не давал ей того, что она заслуживает, унижал изменами и безразличием? Не я ли своим примером подбил многих друзей на прелюбодеяния и несерьезное отношение к супружеской верности, к обету перед Богом? Не я ли плевал на чувства других, ставя на первое место лишь свои собственные?

Инга сидела рядом, пила чай и молча наблюдала за мной. Не знаю, какие мысли роились в ее голове в этот момент…

В дверь позвонили. Я подхватился с места и побежал открывать. В квартиру впорхнула взбудораженная, сияющая Настя с тортом и бутылкой коньяка в руках. И тут же бросилась с поцелуями к Инге, которая тоже вышла из гостиной и, улыбаясь, стояла рядом со мной в прихожей.

– Спасибо! Спасибо тебе от всего сердца!

Я забрал из рук гостьи ее гостинцы и отправился на кухню покурить: Настина радость мне почему-то пришлась не по душе.

Женщины последовали за мной.

– Ваня, видишь, как счастлива жена твоего друга! – обратилась ко мне довольная Инга. – А ты, небось, сомневался, что его удастся облагоразумить.

Я искоса взглянул на Настю и попросил:

– Расскажи, как все произошло, как себя вел Алешка, когда переступил порог родного дома?

Она присела на табурет, начала стаскивать со своих ног сапоги и взахлеб щебетать:

– На рассвете постучал в окошко. Думаю, кто это в такую рань? Выглянула – Алексей! Стоит, переминается с ноги на ногу, боится поднять глаза. Говорит: «Вышел на работу, а ноги вот сами к тебе привели».

– А дальше? – нетерпеливо спросила Инга.

– Целый час проговорили, – гостья небрежно бросила сапоги за дверь кухни в прихожую. – Алексей потом отправился на работу, пообещав, что сейчас же отпросится у начальника и вернется домой.

– И что? – я смотрел на ее разрумянившееся, помолодевшее лицо и удивлялся – раньше оно всегда было бледным и морщинистым.

– И вернулся!

– А где он сейчас? – поинтересовалась Инга, распаковывая торт.

– Спит! – смеясь, воскликнула Настя. – Позавтракал, искупался, потом сразу завалился спать. Весь такой растерянный, исхудавший, скулы аж черные…

– Видать, нелегко ему было решиться прийти с повинной головой, – вставил я мимоходом.

Инга бросила на меня неодобрительный взгляд и подала бутылку с коньяком.

– Ваня, откупорь, пожалуйста. И садитесь скорее за стол, будем отмечать это знаменательное событие!

Налив дамам по рюмке, я отошел к окну и закурил. А они продолжали весело болтать.

Глаза Насти искрились радостью, она энергично жестикулировала, голос звучал по-девичьи звонко. Я мысленно упрекнул себя за то, что не одобрял действия Инги. А ведь она все поставила на свои места: вернула мужа в семью, высушила Настины глаза от слез, успокоила ее разбитое сердце.

Но тут мой мозг пронзила мысль: а та девушка, Люся, что будет с ней? Ведь она ждет ребенка!

Я отвернулся к окну и смежил веки.

– Вань, тебе плохо? – Инга вскочила с табурета и подлетела ко мне. – Что-то ты помрачнел. И лицо стало бледным!

– Со мной все нормально, – успокоил я. – Просто немного устал…

Настя тоже поднялась и подошла ко мне. Обняла за плечи:

– Спасибо тебе, что свел с такой женщиной! – горячо поблагодарила она. – Твоя подруга – настоящая спасительница! Не представляю, что бы со мной было, если бы Алексей не вернулся…

Грустно улыбнувшись, я присел на табурет и принялся за свой кусок торта. Инга поставила на стол вскипевший чайник, разлила по чашкам кипяток и заварку, при этом озабоченно поглядывала на меня.

А Настя все болтала, болтала не смолкая и беззаботно смеялась…

Проводив немного хмельную супругу моего друга на остановку маршрутных такси, мы с Ингой вернулись домой.

Было уже около часу дня.

– Так ты погадаешь мне, наконец? – начал канючить я, как только мы оказались в квартире.

– Сейчас переоденусь и погадаю, – пообещала Инга, одарив меня лукавым взглядом. – Вижу, тебе не терпится узнать, чем закончатся наши отношения.

– И это тоже, – в тон ей ответил я и пошлепал на кухню готовить кофе. Чай уже просто не лез мне в горло, только за последние пару часов я выпил его, кажется, три чашки.

Переодевшись, хозяйка еще минут десять плескалась в ванной комнате – умывалась. Она сказала, что гадать, не омыв, как следует, лицо и руки, категорически запрещено. Прежде об этом мне никогда не доводилось слышать, и я лишь снисходительно усмехнулся – еще одно чудачество Инги, на сей раз, слава Богу, безобидное и даже забавное.

Потом она принесла в кухню колоду самых обычных игральных карт, села на табурет у стола и заявила:

– Сейчас расскажу о твоем близком будущем. А о том, что с тобой случится через пару лет, умолчу.

– Почему только о близком будущем? – удивился я. – Поведала бы о всей моей дальнейшей жизни.

– Не стоит! – отрезала Инга. – Мало ли что покажут карты, вдруг что-нибудь плохое? И ты станешь переживать, готовиться к худшему. Зачем это нужно? Лучше жить одним днем, как живут звери и птицы. Ну, разве что лишь слегка заботясь о перспективах.

Я досадливо поморщился.

– А мне кажется, что знать о своих возможных проблемах полезно. Так что давай, рассказывай мне все: и о том, что со мной будет через полгода, и через год, и через пять лет…

– И не проси! – повысила голос моя чернявая гадалка. Категоричный тон и твердый взгляд свидетельствовали о том, что она не уступит.

Я махнул рукой.

– Ладно! На какой срок ты сделаешь предсказания? Надеюсь, не на месяц?

– На полгода, – она дотронулась колодой карт к моему лбу, затем – к моей груди и громко прошептала: – Карты-подружки, поведайте мне всю правду, ни доброго, ни худого не утаите, ожидания Ивана не обманите!

Она быстро раскинула карты на столе, с минуту разглядывала расклад, потом смешала. И начала говорить, тасуя колоду.

– Первое скажу: будешь жив-здоров. И сыт будешь. Предстоит смена работы – через полтора-два месяца. Быстро найдешь другую.

И опять стала разбрасывать карты.

– Второе скажу: скоро печален будешь. С конца декабря или с начала января. Одинок будешь.

– Одинок? Меня что, все бросят? – нарочито насмешливым тоном поинтересовался я. Хотя в душе почувствовал волнение и тревогу.

– Жена, сын и друзья никуда не денутся, – Инга снова принялась тасовать колоду. – А вот женщин своих потеряешь. По крайней мере, до конца зимы новых серьезных романов у тебя не предвидится.

– Получается, что и Вива, и ты скоро оставите меня? – я с подозрением посмотрел на Ингу: может, она просто решила попугать меня?

– А как иначе? Я и твоя Вива – иногородние. Рано или поздно нам придется уехать домой, – ее суровый голос вывел меня с терпения.

– И бросите меня, как собаку?! – вскричал я.

– Не кричи, чему быть, того не миновать, – одернула меня гадалка. И милостиво добавила: – Не переживай, от меня ты так скоро не отделаешься! И потом, это всего лишь карты, разве можно им полностью верить?

Я с облегчением вздохнул: ну, если она сама не доверяет картам, то мне нечего волноваться! Гадание – это пустое, глупое занятие.

Инга еще раз раскинула карты.

– Третье скажу: жизнь твоя станет упорядоченной, осмысленной. Ждет тебя духовное прозрение и возвышение…

Я собрал карты и бросил их на подоконник.

– Спасибо, я все понял!

– Вот и молодец! – засмеялась Инга. – А то пристал: погадай, погадай! Ерунда все это!

У меня было полно всяких дел, и вскоре я уехал домой.

По дороге позвонил Виве и сказал, что буду у нее ближе к вечеру.

– Приезжай, побыстрее приезжай! – попросила девушка, и мне показалось, что она чем-то серьезно расстроена.