Текст книги "Марко Поло"

Марко Поло-младший, сын купца Николо Поло, начинает свое двадцатишестилетнее путешествие

Марко Поло родился в Венеции, на острове Риальто, в 1254 году.

Воспитывали его родственники. К пятнадцати годам он уже знал, что на стол нельзя опираться локтями и нельзя сидеть скрещивая ноги. Знал, что нельзя заглядывать в чужую тарелку, ковырять пальцем в зубах и трогать край стакана большими пальцами. Вино пить можно, но чашу надо брать обеими руками.

Кости под стол на пол бросать нельзя. Для этого есть специальная корзина. С иностранцами лучше не разговаривать, чтобы не выдать им важные секреты. Что важно, что не важно – сообразить трудно, поэтому лучше не говорить с ними вовсе.

Нужно уметь стрелять из лука и грести, потому что, вероятно, придется сражаться. Главные враги – генуэзцы, потому что они портят торговлю Венеции.

Сам Марко Поло дворянин и имеет герб.

Только дворяне настоящие венецианцы. Они имеют право строить дома и торговать. Хотя говорят, что еще недавно дворян не было и город управлялся советом, составленным из выбранных по кварталу.

Бывали в Венеции кулачные бои. Сходились на мостах без перил. Берег дрался против берега. Борцы восточного конца назывались «кастелян» (замковые), борцы западного конца – «николотти» (по имени Никольского прихода).

Рядом с дворянами жили в Венеции читтадини. Читтадини – те, у которых отец и мать родились в Венеции и не занимались физическим трудом. Читтадини имели два разряда – внутренние (у них были права лишь внутри города) и внутренне-внешние (те имели право плавать под знаменем святого Марка и пользоваться всеми преимуществами венецианцев; они имели право быть капитанами галер и занимать разные должности на Крите и в Крыму).

Но Марко Поло – дворянин. Он имеет право торговать, имеет право быть даже дожем, хотя, конечно, его не выберут на эту должность – все почести Венеции разделены между небольшим количеством знатных.

Зато Марко Поло имеет право жениться, потому что он единственный сын. Его женитьба не раздробит состояния дома…

Пока же он смотрел на то, как травят быка собаками, как дерутся на кулаках один квартал с другим на мостах, и участвовал в церковных праздниках.

Еще умел мальчик Марко грести один веслом на гондоле.

Весло это было приделано к корме. Его качали, слегка поворачиваясь, и черная лодка плыла узким каналом меж деревянных домов.

Нижние бревна домов покрыты плесенью. По каналу плыли щепки: город продолжал строиться. Вода пахла гнилью. Соломенные кровли, рубленые стены колебались, отраженные в плоской зыби каналов. Мир Марко Поло кончался пристанью, куда приходили корабли со странно пахнущими тюками, загорелыми матросами и вестями из дальних стран, где никогда не бывает снега.

В январе Марко мог играть в снежки, потому что в январе иногда бывает снег в Венеции; в июне он ел студень из жареных куропаток и молодых фазанов.

Носил большую свечу во время крестного хода и, вероятно, участвовал в празднике «Розария».

Во время этого праздника шли впереди крестового хода мальчики и девочки, самые красивые и самые степенные. Каждый мальчик и каждая девочка изображали того святого, чье имя дано им при крещении. Между ними пускали мальчиков веселых и бойких – они изображали дьяволят. Дьяволята выкидывали разные штуки, могущие смутить стыдливость девочек или рассмешить мальчиков. Шутки этих дьяволят бывали изобретательны. Вся сцена должна была изображать героическую решимость святых, которые всю жизнь сопротивляются искушениям злого духа. Более вероятно, что Марко Поло изображал дьяволенка, а не святого. Так можно судить по его предприимчивому характеру.

Ходил ли Марко Поло в школу – неизвестно. Мы не знаем даже, был ли он грамотен по-итальянски. Книжку его записал сосед по тюрьме, пизанец Рустичиано, и вот какими словами начинается она:

«Государи и императоры, короли, герцоги и маркизы, графы, рыцари и граждане и все, кому желательно узнать о разных народах, о разнообразии стран света, возьмите эту книгу и заставьте почитать ее себе».

Книгу свою Марко Поло продиктовал для неграмотных.

Но о самом Марко Поло там сказано:

«Научился он их языку (монгольскому) и четырем азбукам и письму в очень короткое время».

Какие же это четыре азбуки? Об этом много спора.

В другом варианте книги написано:

«Выучил четыре разных языка, умел читать и писать на каждом».

При Кубилае жило четыре народа – таджики, китайцы, уйгуры и аракуны (христиане-сирийцы).

Предполагают, что Марко Поло по-китайски не говорил. Думают, что знал он письмена басыпа, арабские письмена, уйгурские и сирийские.

Уйгурский шрифт – это монгольский, произошедший от сирийского. Уйгурским алфавитом записаны законы Чингиз-хана. Кубилай-хан поручил тибетскому ученому П'агпа-ламе составить чисто монгольский алфавит. П'агпа-лама составил квадратную монгольскую азбуку, в основу которой лег алфавит тибетский. Всего квадратный алфавит басыпа заключал в себе тысячу букв, состоящих из сорока одного коренного знака. Так что, возможно, Марко Поло знал два монгольских алфавита. Знал он, вероятно, еще сирийскую азбуку и арабскую.

Но он вряд ли был грамотен по-итальянски.

Марко Поло умел говорить по-французски, знал названия товаров и цены на них, и Ближний Восток был для него лишь местом, откуда идут товары. Еще умел он стрелять из арбалета и грести на лодке.

Торговали в доме братьев Поло, вероятно, драгоценными камнями, материями, ревенем – товарами, о которых Марко говорит везде подробно.

Николо и Маффео в Венеции не дождались избрания нового папы и решили возвращаться к великому хану, взяв с собою Марко.

Да и нужны-то им были больше вести из Сирии, чем папское благословение.

Отправились они из Венеции прямо в Акру, встретились с легатом; он разрешил им взять масло из гроба господня и для этого съездить в Иерусалим.

Из Акры поехали братья в Лаяс и тут услыхали, что тот самый легат, с которым они говорили, избран папой и назван Григорием.

Вернулись они обратно в Акру. Дал им новый папа в дорогу свое благословение и двух монахов.

Поехали братья и Марко Поло обратно в Лаяс и повезли с собою хрустальные сосуды с маслом, которые посылал папа великому хану.

В это время султан египетский напал на Армению. Монахи подумали и вернулись, братья поехали дальше.

Путь от Лаяса шел прямо на Эрзерум. Здесь Марко Поло в первый раз увидел живых коней.

Малую Армению Марко Поло описал так:

«Царь Малой Армении правит своей страной по справедливости и подвластен татарам. Много здесь городов и городищ и всего вдоволь, а от охоты на зверей и птиц потехи много. В старину здешние дворяне были храбры и воинственны, теперь они слабы и ничтожны. В город Лаяс привозятся все пряности и все ткани с Евфрата и товары из Венеции и Генуи свозятся сюда и здесь покупаются».

В горах, рассказывал Марко Поло, живут армяне, греки; занимаются они торговлей и ремеслами.

Описал еще Марко Поло землю туркмен, которые кочуют в горах и долинах.

Похвалил туркменские ковры.

Проследить путь Марко Поло очень сложно. Монголы тогда захватывали новые страны. В городах оставалось прежнее население, но сами города назывались то старыми именами, то теми, которые им дали завоеватели.

Дорога Марко Поло прошла около самого Арарата; может быть, он был в Ереване.

Великая Армения граничит с Моссулом. В Моссуле Марко Поло, вероятно, не был. Земли, которые Марко Поло видел и о которых он только слыхал, отмечаются в его описаниях. Правда, рассказал он, что и в Моссуле ткут отличный букаран, самый красивый и самый тонкий на свете. Все царицы одеваются в него. Это, очевидно, муслин, и здесь купец не ошибается, но самое важное для Марко Поло в Моссуле – это алмазы, и сообщал он об этих алмазах по сказкам. Рассказал он так:

«В тех горах много больших и толстых змей, злых и ядовитых; в пещерах лежат алмазы. Ручьи сносят алмазы в пропасти и в большие пещеры. Есть там большая глубокая долина, а кругом в скалах – пещеры, ходить туда никто не осмеливается, и люди делают вот что: берут куски мяса и бросают в глубокую долину, мясо попадает на множество алмазов, и они пристают к нему. Завидит орел мясо, схватит его и потащит на другое место, а люди кричат на орла и отнимают от него мясо. Или ходят за орлом и ищут алмазы в его помете».

Нет, не был в этих местах Марко Поло.

Был он в Тавризе.

«Тавриз – большой город в Персидской стране. Народ в Тавризе торговый и занимается ремеслами, выделывают здесь дорогие золотые и шелковые ткани. Сюда за чужеземными товарами сходятся латинские купцы, покупаются тут драгоценные камни, и большую прибыль наживают купцы, которые приходят сюда.

Здешний народ мало занимается делами, и много всяких чужих людей, армяне и персиане, и грузины, и несториане, и яковиты, кругом города прекрасные сады, много разных вкусных плодов».

Так рассказывал о Тавризе Марко Поло. Дополним его слова рассказом Клавихо:

«Этот город лежит в долине между безлесными хребтами гор. Город не окружен стенами. Горы с левой стороны подходят совсем близко к городу; вода, которая течет с этих гор, нездорова. Горы, которые с правой стороны, покрыты снегом; с этих гор бегут ручьи, они проведены в город и растекаются в нем по арыкам… В городе много хорошо отделанных улиц и переулков, есть большие рынки, со многими дверями, похожими на алькасерии[7]7
  Алькасерия – лавка, где продается шелк (испанское слово арабского происхождения).


[Закрыть], и в них внутри опять дома и лавки. Здесь много проходов и ворот на разные улицы, и продают шелковые и бумажные ткани, сандал и тафту, шелк и жемчуг.

В одном из проходов этого рынка продают духи и мази для женщин, и женщины сами приходят покупать эти благовония; женщины ходят совсем закутанные в белые покрывала, с сетками из черных конских волос перед глазами».

«На улицах и площадях этого города, – пишет далее Клавихо, – есть много водоемов и колодцев, весною их наполняют кусками льда, ставят много медных и жестяных кружек, и народ может пить».

Марко Поло мог покупать здесь или смотреть, как покупает его отец в лавке жемчуг.

Жемчуг покупали так: два купца садились друг против друга, руки покрывали платком, каждый сустав пальцев обозначал разные свойства жемчуга и цену его. Жемчуг различается по круглости, по величине, по оттенку, по подобранности. Два человека сидели друг против друга, руки их были закрыты, и пальцы спорили. Это такой торг, при котором не надо кричать. Этот язык должны были знать старшие Поло.

Многое в книге самого Марко Поло покрыто платком, и его можно понять только тому, кто знает язык купеческих пальцев.

Марко Поло не кричит о своих делах и не сообщает того, чего не следует знать генуэзцам.

Путь Поло извилист: по дороге купцы покупают и продают, делают заезды. Этим объясняется, что трудно построить их путь по прямой линии.

Медленно ехали Николо Поло и брат его Маффео.

Дичился их молодой Марко. Отец был ему незнаком, никогда он его раньше не видал. Говорил отец больше по-татарски, шутил не так, как в Венеции, вспоминал женщин, которых присылают путешествовать по пути в дар от хана. Забавлялся смущением сына, но ругал его, когда тот сам начинал шутить.

Путь через Южную Персию

Из Тавриза попали купцы в город Саве. Город лежал в развалинах. Отсюда направились они, вероятно, в город Иезд, или Язди. Это был большой красивый город. Тут выделывается, пишет Марко Поло, много шелковых тканей, называют их язди. Купцы торгуют ими с большой прибылью по разным странам.

Отсюда семь дней дорога шла по равнине. Попадались леса и заросли. Фазаны перебегали дорогу, подымались неохотно.

Марко Поло стрелял в них из лука.

Вдали показывались стада диких, быстро бегущих ослов.

Ночевали в поле, у костров, постеливши на землю кошмы.

Через семь дней пришли в царство Керман. Царство это только что покорили татары. Здесь были бирюзовые копи. Бирюза искони ценилась в Персии, хотя и говорили в народе, что бирюза – это кости людей, умерших от любви, и носить ее нехорошо, потому что любовь будет несчастной.

Шла бирюза; лучший сорт – просто отполированный, сорт похуже расписывался золотом, и слова талисмана прятали недостаток камня. Это была выгодная торговля.

Еще производилась здесь сталь превосходных сортов. Делали конскую сбрую, узду, седла, а также производили луки и колчаны. Женщины вышивали ткани.

В этой стране в горах водились лучшие соколы – маленькие, с красными брюшками и шейками. Соколиная охота была любимым делом и модой, сокол – лучшим подарком.

Сокол в персидской поэзии – символ подобострастия; ручные соколы покорно возвращались к господину и бегали перед ним, подняв крылья вверх и опустивши голову, с благородно-подобострастным видом. Так написано было в распространенной тогдашней книге «Беседы птиц».

По дороге из города Кермана попадались маленькие крепости, поселки, много дичи, хорошо было охотиться на куропаток с купленными соколами.

Ночами становилось холодно, путешественники едва спасались под одеялами и шубами. Шубы на них были персидские, с длинными рукавами.

Спали путешественники, засунув ноги в рукава.

Два дня шла дорога вниз. Через два дня встретили развалины города Команди.

Вообще развалин кругом было много.

Глиняные стены, лишенные крыш, расплывались. Иногда блестели среди развалин вымытые из стен блестящие изразцы. Раньше здесь были посевы и виноградники, сейчас ходили татары за своими стадами, но у купцов была золотая дощечка, и они могли приказывать голосом, криком, палками и прутьями.

Солнце грело жарче. На горах росли дикие фисташки. Птицы сидели на курчавых фисташковых деревьях. Вечером кабаны подходили к лагерю.

В остатках садов показались финиковые пальмы. На полях изменился вид скота. Белые огромные быки с круглыми горбами смотрели на дорогу. Овцы были огромны, как ослы. Зад их покрывал тяжелый, толстый, жиром наполненный хвост – курдюк. Иногда в нем весу фунтов до тридцати.

Ели рис с бараньим салом. Ели руками, руки вытирали о сапоги, о седла, чтобы кожа не сохла.

Ночевали тревожно: кругом ходили разбойники, они охотились на людей и скот. Стариков убивали, молодых продавали в рабство. Разбойники имели своего царя – Нигудера, отложившегося от хана. Его отряды удалились в области, граничащие с Индией, и воевали со всеми.

Рассказывает об этих разбойниках Марко Поло коротко и с ужасом:

«Матери у них индианки, а отцы татары. Когда они задумают напасть на страну и разграбить ее, то нагоняют они мрак колдовством. И едут, нагнав темноту рядом. И когда заберут равнину, ничему там не спастись: ни людям, ни скотине, и нет той вещи, которую они бы не забрали».

Поехали дальше. Шел спуск. Теплело. Сухость гор сменилась влагой, чувствовалось море, появились пестрые, незнакомые Марко Поло птицы. Наконец путешественники прибыли в город Ормуз. Город стоял у моря. Тут же была и пристань.

Марко Поло называет море «морем-океаном», но это был Персидский залив.

Сюда приходили на своих судах купцы из Индии, привозили пряности, драгоценности, жемчуг, ткани, слоновую кость. Это был центральный порт Востока. Пишет Марко Поло (приведу его слова в сокращении):

«Солнце печет здесь сильно. Страна нездоровая. Законы неприятные. Если умрет купец, то имущество его царь берет себе. Вкусно финиковое вино, но от него слабит. Народ не ест пшеничного хлеба и мяса, а питается финиками, соленой рыбой и луком. Народ здесь черный. Летом живут не в городах, а в садах, и когда подымается ветер, то люди прячутся в воду. Хлеб на полях сеют в ноябре, в марте уборка, и только одни финики держатся до мая.

Жара здесь так велика, – рассказывает путешественник, – что от жаркого ветра погибла раз тысяча шестьсот человек вражеской конницы да пять тысяч пеших, и жителям города Ормуза пришлось хоронить своих врагов во избежание заразы».

Отсюда можно было ехать морем в Китай. Но корабли были слишком ненадежны. «Суда у них плохие, – рассказывает Марко Поло, – и сколочены они не железными гвоздями, а сшиты веревками из коры кокосовых орехов. Кору эту бьют до тех пор, пока она не сделается тонкой, как конский волос, тогда вьют из нее веревки и ими сшивают суда. На судне одна мачта, один парус, палубы нет. Товар покрывают кожами, на кожи ставят лошадей, которых везут на продажу в Индию. Плавать на таких кораблях опасно…»

Купцы Поло не сели на суда, а круто повернули обратно, идя почти прямо на север, чтобы затем сухим путем, через Памир, явиться к Кубилаю.

Длинный путь от Тавриза к Персидскому заливу объясняется, вероятно, тем, что купцы торговали по дороге. Была, кроме того, и другая причина. Пожалуй, главная.

Кубилай в 1263 году дал хану Хулагу титул иль-хана, признав тем его самостоятельность. Но посмотреть внимательно, что делается в Иране, очень стоило.

Монголы прочищали тогда караванные пути, уничтожив ассасинов, о которых будет речь впереди.

Братья Поло в споем длинном рейсе проверяли для Кубилая состояние ханства Хулагу и караванные пути Ирана.

Торговый дом Поло зимует Около Памира

Точный путь купцов Поло так и не проведен по карте исследователями.

Вероятно, потому, что это были не просто путешественники, а купцы. Они ехали, покупая товары в одном месте и продавая в другом. Вероятно, один из братьев делал выезды в сторону, за товаром, а другой его поджидал.

По рассказу видно, что путь разветвлен.

Были купцы в это время разные. Генуэзцы и венецианцы шли от фактории к фактории.

Для того чтобы представить себе жизнь мира того времени, нужно вспомнить о караванных путях. Поселения вытягивались вдоль караванных путей и около корабельных пристанищ. В результате люди жили небольшими гнездами. Мы уже видели, как генуэзские поселения тянулись до Тавриза.

Марко Поло обычно называет народы не по нации, а по религии, а иногда название религии дает по народу.

Мусульмане у него все названы сарацинами. Под именем сарацин равно идут уйгуры (имевшие в XII веке свое владение в Восточном Туркестане, а впоследствии во всех монгольских владениях сохранившие влиятельное положение как чиновники монгольской канцелярии), и персы, и, наконец, арабы.

Точно так же Марко Поло говорит о несторианах как о народе.

Несториане – это представители одной из сирийских христианских сект, которые в результате религиозных гонений и ради торговли широко рассеялись по Востоку. Могилы несториан встречаются в Китае и у нас в Сибири. Несториане-сирийцы, не имея собственной культуры, всю свою историческую жизнь играли роль передатчиков чужих культур. Они принесли греческую культуру к арабам и персам. Они оказались племенем переводчиков – переводили с греческого и арабского. Переводили и сирийцы-яковиты, через них шли в Европу индусские басни и арабские сказки. Изгнанные из Византии, несториане переселились в Иран и расселялись оттуда дальше к Востоку. Они принесли свой способ писания – алфавит. Их алфавит лег в основу монгольского и корейского.

Но среди несториан были, кроме сирийцев, и те же уйгуры, и вообще могли быть люди любой нации.

Несторианские селения и сейчас есть в Курдистане, близ Урмии, и Месопотамии, в Западном Китае и в Индии, на Малабарском берегу.

Часто нация оказывалась связанной с профессией. Определенные ремесленные умения сосредоточивались в определенной местности, как это недавно было в дореволюционной России. Это явление остаточное, – так, как сейчас, например, остатком старого является то, что во Франции среди чистильщиков сапог встречается много савойяров, а у нас – айсоров (несториан).

Люди жили не плотными массами, а небольшими колониями торговцев и ремесленников.

В Средней Азии в городах жили персы, а в деревнях – тюрки-земледельцы на орошенных землях. На неорошенных землях жили скотоводы-монголы. А вдоль караванных путей стояли фактории разных национальностей. Фактории эти бывали объединены на принципе предприятия, а иногда могли быть оформлены как религиозные. Так организовались фактории несториан, христианских рыцарских орденов. Фактории эти обычно не смешивались с окружающим населением, потому что это были поставщики сырья для купцов, и фактория интересовалась не людьми, а товаром. Посредническая торговля, оторванная от производства, изменяла и определяла типы расселения того времени.

Карл Маркс говорит[8]8
  «Торговые народы древнего мира…» – К. Маркс. Капитал, т. 3 (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд. 2-е, т. 25, ч. 2. М., Госполитиздат, 1960, с. 363).


[Закрыть]:

«Торговые народы древнего мира существовали, как боги Эпикура в межмировых пространствах, или, вернее, как евреи в порах польского общества. Торговля первых самостоятельных, колоссально развившихся торговых городов и торговых народов, как торговля чисто посредническая, основывалась на варварстве производящих народов, для которых они играли роль посредников».

В «Тысяча и одной ночи» мы видим, что существовали национальные торговые кварталы в городах Востока. В Константинополе русским отвели определенные кварталы, в которых они имели право жить. Под Москвой была Немецкая слобода. Это явления разновременные, но связанные между собой.

Купцы Поло ехали от фактории к фактории, как будто навещая своих.

Шли караваны братьев Поло дальше и дальше. Город Балк, в котором можно было бы хорошо поторговать, лежал в развалинах. Мраморные стены домов закопчены, на вереях висят разбитые лазоревые ворота.

На них надпись:

«Этот город построен во имя бога и волей султана превращен в подобие рая».

В городе было совершенно тихо, очень солнечно. Трава прорастала сквозь камни мостовой. Город молчалив, как кладбище у городских ворот. Дикие козы ходили по виноградникам и щипали виноград. Колья виноградников уже сгнили, но тяжелые коричневые лозы, крепкие, как толстое скрученное железо, повторяли рисунок опоры.

Двенадцать дней от мертвого города шли купцы с товаром на северо-восток. Много травы, много дичи, воды, а людей нет.

Через двенадцать дней встретили за́мок из соли.

Соль твердая, ломают ее железом.

Народ храбрый, одеваются люди в коней зверей и пьют вареное вино. Они мусульмане, а мусульманам запрещено пить вино, но говорят люди около соляных рудников, что огонь изменяет сущность вина и даже его имя.

Шли купцы Поло три дня и наконец пришли в область Бадахшан. Здесь стоял город Бадахшан, который не сохранился сейчас даже в развалинах. Рядом с городом – рудники, и там в глубоких норах добывались рубины.

Добывши кусок породы, понемногу обламывают ее кругом долотом и ищут рубины. Здесь же, в городе, гранят рубины на точильных камнях. Страна, где добываются рубины, называется Шугнан. Там же добывают прекрасный камень лазурит, выходы которого были потеряны и найдены только сейчас советскими геологами.

Царство Бадахшан имело много крепостей в высоких горах и неприступных местах и много пшеницы. Народ был храбр и не боялся врага.

Продали купцы бумажные материи, потому что знатные мужчины и женщины носили штаны в сборку – шло на такие штаны шестьдесят, и семьдесят, и даже сто аршин бумажной материи.

«И все это для того, – пишет Марко Поло, – чтобы зад казался потолще, толстых женщин мужчины очень любят».

Продали купцы зеркала и мазь для глаз, а купили они рубины, поторговавшись с царем: царь не выпускал много рубинов, чтобы не подешевели они на рынке.

Торгуя и пережидая погоду, сидели здесь купцы долго. Место было безопасное. Выезжали купцы в долину Пашиай – жаркую страну – и в долину Кашмира, откуда можно дойти и до Индийского моря.

К этому времени мальчик Марко уже возмужал. Он говорит про Бадахшанское царство: «Люди черны и худы, а женщины хоть и черны, да хороши».

Наступила весна, нужно было ехать дальше.

Уже солнце было так жарко, что если навернешь узду на руку, то к вечеру на руке оставалась белая полоса – загораешь мгновенно. Лазоревые льды и снега сверкали под солнцем. Они слепили глаза. Три венецианца по косой тропе подымались в лазоревое небо. Долина превращалась в ущелье, ущелье становилось все круче, круче. Зверей много. Пастбища превосходны. Дикие козы прыгали в горах. Их убивали у реки, когда они приходили на водопой. Вот перевал…

Здесь сходились, почти встречались истоки рек; в одну сторону бежали воды Пянджа, который с половины течения менял имя на Аму-Дарья, в другую – притоки Инда. Лазоревые голубые льды ледников лежали вокруг.

Небо выпито льдами, небо весной голое и синее, зимою здесь накоплялись снега. Здесь родина воды Средней Азии.

Караван шел уже на яках – низких быках с длинной шерстью, метущей сухую траву и снег перевалов.

Двенадцать дней шли по той равнине, называемой теперь Алайская долина.

Разводили костры из корней травы. Птиц не было видно. Огонь костра горел слабо, он задыхался от недостатка воздуха. Вода закипала легко, но не разваривала мяса.

Потом дорога начала спускаться, дышать стало легче, и у Марко Поло прекратилась тоска сердца, которая охватывала его в горах.

Дорога опускалась, опять показались альпийские пастбища, карликовая береза, зашумели ручьи, показались башни укреплений.