Текст книги "Желаем счастья в личной жизни"

4

Бар «Рыбка», в прошлом обычную пивнушку, кодла Вовы Шпателя облюбовала давно. Работал бар до утра, цены не кусались, а из трех бильярдных столов хоть один всегда был свободен. Бармен с редким даже по нынешним временам именем Никодим числился в Вовиных друзьях и, будучи человеком осведомленным, частенько рассказывал, что и где творится в городе. Поговаривали, что у Никодима темное прошлое. Это добавляло ему солидности и уважения.

На следующий день после визита угнетенной красавицы Вова с кодлой отправились в «Рыбку». В баре было пусто, только у стойки сидел незнакомый Вове хмырь в шапке, надвинутой на самые глаза. Хмырь потягивал пиво из полулитровой кружки, смотрел прямо перед собой и явно не заслуживал пристального Вовиного внимания. Перегнувшись через стойку, Вова поманил Никодима пальцем и что-то жадно зашептал ему на ухо. Кодла заняла свой обычный столик у стены и с волнением следила за сбором информации.

– Агент? – Никодим стряхнул руку Вовы и сдвинул густые брови. – Слышал о таком.

Противный холодок защекотал Вовин позвоночник, но наследник дона Корлеоне взял себя в руки и как можно небрежнее спросил:

– И чё?

– Серьезный человек. – Никодим избегал Вовиного взгляда и тем самым еще сильнее нервировал его. – Приехал к нам недавно. Охрану держит. Оба рынка, говорят, его. Да и не только… От многозначительной паузы Вовино сердце скатилось в пятки.

– Ну! – поторопил он Никодима.

– Тебе от Агента лучше держаться подальше. – Никодим посмотрел Вове прямо в глаза. – Я тебя уважаю, братан, но там тебе свернут голову, как куренку, и не поморщатся.

Побледневший Вова вцепился в стойку. Никодиму можно было верить. Если говорит, что свернут, значит, свернут.

– Не знаю, какие у тебя дела с Агентом, – продолжал Никодим хмуро, – и не хочу знать. Своих проблем хватает. Но как друг предупреждаю: он опасен.

На негнущихся ногах Вова вернулся к столику. Хотелось забиться в угол, пересидеть нервную дрожь в коленках, противный липкий пот, стекающий по спине. Но пять пар глаз в упор смотрели на Вову. Кодла ждала, что скажет вожак, и вожак не имел права оплошать. Сжав челюсти, чтобы зубы не стучали, Вова процедил:

– Знают тут Агента. Серьезный мужик. Но против меня тьфу, пустое место.

Восхищение в глазах сотоварищей на секунду заставило Вову позабыть о правде. Но первый же вопрос сообразительного Толяна вернул его на землю.

– Когда будешь с ним разбираться?

– Может, завтра. Может, послезавтра, – лениво обронил Вова. – Подумаю и решу.

Он полез в карман и вытащил портмоне с деньгами, только-только полученными от матери на карманные расходы.

– Угощаю. – Вова небрежно швырнул портмоне на стол. – Пива на все.

Дармовое пиво вознесло Вовин авторитет до невиданных высот, и после третьей кружечки он жалел лишь о том, что не может так же просто и эффектно решить проблему с Агентом.

Пока Вовина кодла шумела над пивом, хмырь в шапке у стойки бара встал, еле заметно кивнул Никодиму и вышел. Бармен усмехнулся. Самые легкие пятьдесят баксов в его жизни. И кому какое дело, есть этот Агент на самом деле, нет этого Агента…

Денис выскочил из бара и запрыгнул в неприметную «четверку», стоявшую на обочине. Машина тут же тронулась с места.

– Все хорошо? – спросил сидевший за рулем Антонио.

– Лучше не бывает.

– А ты молодец, Коврижко. Куда теперь?

– В контору по прокату автомобилей. – Денис посмотрел на часы. – Наш лимузин должен быть готов.

Домой Толян возвращался как обычно – поздно, выписывая ногами кренделя. Шпатель нечасто баловал их пивом, и Толян постарался урвать по полной. Мафиози из Вовы, конечно, никакой, но парень он добрый, и таскаться с ним по улицам интереснее, чем ишачить в бригаде на радость родителям…

Высокая темная фигура из ниоткуда выросла перед Толяном и прервала плавный ход рассуждений. В глаза ударил яркий свет фонаря, но не успел он поинтересоваться, что все это значит, как удар в живот согнул его пополам. Удар был слабый, но Толяну много не требовалось. Он полетел на землю и был тут же подхвачен за шиворот крепкой рукой. Толян почувствовал: его куда-то волокут, вяло подумал о сопротивлении и чуть было не впечатался головой в дверцу машины.

– Залезай, – прогундосил кто-то у него над ухом, и Толян послушно полез внутрь.

Машина показалась ему огромной. Кожаные сиденья шли с обеих сторон, на самом дальнем сидел мужчина в костюме и пил шампанское. Бутылка стояла рядом, на маленьком столике, и Толян, несмотря на пивной дурман, сразу понял, что перед ним человек серьезный.

Серьезный человек был черноволос, черноглаз и, насколько можно было разглядеть, смугл. Толян опешил. Будто в кино попал, честное слово. Сейчас красавец брюнет пролопочет что-то по-италь янски и с ним разберутся по всем законам кровавой cosa nostra. А труп скинут в Средиземное море…

Брюнет картинно допил шампанское и поставил бокал на столик.

– Итак, Толя, – сказал он на чистейшем русском. – Давай поговорим.

Тут Толя сообразил, что от Горечанска до Средиземного моря далековато, и немного успоко ился.

– Кто у вас, Толя, райончик держит? – ласково продолжал брюнет. – Как он там у вас называется? Купеческая Застава?

– А?

Брюнет усмехнулся как-то по-кошачьи, и Толя поежился.

– Акать будешь дома на кухне. Сейчас скажи мне, кто тут за главного. Поговорить с ним надо.

Толяна не зря держали в кодле за сообразительного.

– А-а-а, вы Агент? – спросил он.

Улыбочка моментально слетела с лица брюнета.

– Что тебе о нем известно? – прошипел он. – Отвечай немедленно!

Толяна бросило в жар. Красочные картины смертоубийства снова замаячили перед глазами, а Средиземное море перестало казаться таким уж далеким.

– Я жду! – прикрикнул брюнет. – Начинай.

И Толян начал. Рассказал о несчастной красавице, о Вовиных притязаниях и репутации, заодно пожаловался на житуху дурацкую и родителей непонимающих. Брюнет молча рассматривал свои ногти, и Толяну от этого становилось все хуже и хуже, он не сознавал уже, что мелет его язык. Как пить дать не выпустят. Эх, прощай, мама…

– Значит, главный по вашему району этот самый Шпатель, – скучным голосом подытожил брюнет исповедь Толяна. – Вот ему и передашь что в следующую пятницу Агент с ним разговор иметь будет. Мы теперь здесь официально работаем, надо все моменты прояснить. Деловым людям тесновато…

Брюнет фразу не закончил и снова противно усмехнулся. «Пропал Вовка», – подумал Толян, но духом воспрянул. Раз просят что-то передать, значит, убивать точно не станут.

– Время и место сообщим дополнительно, – лениво бросил брюнет. – А теперь выметайся из машины.

Что Толян с радостью и сделал.

Дима Барсуков сидел дома и размышлял о нелепой своей жизни. Неделя прошла с тех пор, как он поддался на уговоры матери и открыл госпоже Кристиане всю душу. И где результат? Вова по-прежнему угрожает ему, клиенты разбегаются как крысы, прослышав о его невезучести, из страховой компании его вот-вот попросят. Мама начинает заводить разговоры о том, что неплохо было бы вернуться на завод. Пора госпоже Кристиане прий ти на помощь.

Дима смутно представлял себе, в чем именно должна проявиться волшебная помощь, но хотел бы увидеть что-то блистательно-неопровержимое, вроде бездонной пропасти под ногами надоедливого кузена или кирпича на его непробиваемую голову. Впрочем, был Дима человеком незлобивым и оказался бы доволен, если бы его просто оставили в покое.

Но чудес не бывает – это Дима знал лучше, чем кто бы то ни было. По крайней мере, в его заурядной жизни о них не могло быть и речи. Чудеса для других. Для красивых, наглых, удачливых. Для тех, кто имеет серебристые «лексусы» и возит на них черноволосых красавиц. А ему, скорее всего, придется с позором вернуться в свой отдел.

Хоть пенсия гарантирована, как говорит мама.

Эти же пораженческие мысли плавно перетекали из одного Диминого полушария в другое, пока он одевался, выходил из дому и брел к булочной, чтобы по просьбе мамы купить свежего черного, с корочкой. Как следовало ожидать, черного в булочной не оказалось. Зато оказался подозрительный парень в надвинутой на лоб шапке, он разглядывал Диму все время, пока тот выяснял судьбу и перспективы черного с корочкой, а потом увязался за ним по пятам. Поначалу Дима старался не оглядываться, но так как парень в шапке не думал скрываться, Дима тоже перестал притворяться, что ничего не замечает. Если Вовка вздумал прислать к нему одного из своих дружков, он убедится, что загнанная в угол мышь может внезапно превратиться в свирепое чудовище.

Дима ускорил шаг и, зайдя за угол ближайшего дома, затаился. Преследователь не заставил себя долго ждать. Знакомая шапка выплыла из-за угла, и Дима бесстрашным тигром кинулся на ее обладателя.

– Эй-эй, вы что, с ума сошли? – захрипел обладатель шапки, и до Димы дошло, что он крепко держит бедолагу за шею. Сразу захотелось извиниться, но Дима сдержал неблагоразумный порыв и сильнее сжал руки.

– Передай своему Шпателю, чтобы он…

– Дмитрий Евгеньич, ну что вы в самом деле, – застонал преследователь, не дослушав, что же нужно передать Шпателю.

Дима заглянул в глаза жертвы, поразился ясности светившегося в них разума, понял, что среди Вовиных знакомых людей с такими умными глазами просто не может быть, и разжал руки. Незнакомец в шапке тут же схватился за горло.

– Хорошая хватка у вас, Дмитрий Евгеньевич, – сказал он, когда немного отдышался. – Знал бы – подошел бы к вам в булочной.

Обладатель шапки представился Денисом и был, как позднее осознал Дима, посланцем самой Судьбы. Сам посланец, разумеется, об этом и не подозревал. Он всего лишь пострадал от проделок шкодливого Шпателя, как и Дима, и жаждал отыграться. Более того, он знал, как это сделать.

– Когда я узнал, что этот мерзавец с вами творит, я сразу понял: вы то, что надо, – рассказывал Денис. – В одиночку мне это дело не провернуть, а с вами мы быстро поставим его на место.

– Только без членовредительства, пожалуйста, – робко заметил Дима. – Он мне родственник все-таки.

Денис хмыкнул:

– Не волнуйтесь. Все будет чисто. Но после этого он у нас читать разучится, не то что крестного отца изображать.

Звучало это восхитительно, и Дима попросил деталей, которые оказались настолько смелыми, увлекательными и в то же время простыми, что он немедленно дал свое полное и окончательное согласие.

Алиса Гривцова, женщина безусловно красивая, была занята очень скучным делом – проверяла бухгалтерскую отчетность. Отчетность была запутанной, и это Алису злило, как злило и то, что она, влиятельная обаятельная умница и красавица, вынуждена тратить пятничный вечер на бухгалтерию. Правда, столь раздражавшая Алису, заключалась в том, что ей абсолютно не с кем было провести этот вечер, а работу нужно было сделать в любом случае. Алисин бухгалтер, которому она всецело доверяла, попал в больницу с подозрением на инфаркт, а посвящать кого-то еще в дела своего клуба она не хотела. Приходилось возиться самой.

Через час, когда перед глазами плясали цифры и клеточки, а сама Алиса была так же близка к инфаркту, как злополучный бухгалтер, в дверь просунулась квадратная голова охранника Темы.

– Алиса Владимировна, к вам посетитель.

– Я занята.

– Говорит, что вы примете…

Алиса стала подниматься из-за стола – прямо-таки Ледяная Королева, только брюнетка.

– Какого черта…

Тема боязливо подался назад, но тут из-за двери раздался чарующий мужской голос, ради кото– рого семь лет назад Алиса совершала немыслимые безумства:

– Алиса, дорогая, это я.

Дверь распахнулась. В проеме за квадратными плечами Темы действительно маячил он.

– Здравствуй, Антон, – улыбнулась Алиса. – Ты даже не представляешь себе, насколько ты вовремя.

В клубе было темно и пусто, лишь слегка поигрывал огоньками восьмиугольный танцпол, да бармен возился за стойкой, ловко орудуя шейкером и краешком глаза поглядывая на хозяйку. Алиса усадила Антонио за ВИП-столик с кожаными диванчиками, который уютно спрятался в уголочке, сама принесла две клубничные «Маргариты».

– Ты пьешь все то же, – улыбнулся Антонио.

– Я вообще несильно изменилась.

– Разве что очень похорошела.

Алиса звонко расхохоталась. Никогда не упустит возможность сделать комплимент ее муженек.

Бывший муженек.

Когда бокалы из-под коктейлей перестали умещаться на столе, а голова Алисы прочно устроилась на плече Антонио, он наконец заговорил о том, что привело его к ней. Алиса выслушала внимательно. Пьяная или трезвая, одинокая или влюбленная, она никогда не принимала скоропалительных решений.

– Есть у меня такая комната, – задумчиво произнесла она. – Еще не знаю, что с ней сделать.

То ли кальянную, то ли игровой зал дополнительный. Вопрос в том, что я за это получу.

Антонио небрежно поигрывал ее волосами.

– А что, просто оказать услугу мужу ты не можешь?

– Бывшему мужу, – уточнила Алиса.

– Это такие мелочи, Алиска, – улыбнулся Антонио. – Не будем считаться.

– Мелочи? Ты разбил мне сердце, между прочим.

– А ты меня бросила.

С минуту они молча разглядывали друг друга, припоминая невысказанные обиды. Потом расхохотались.

– Да, чуть семейную ссору не организовали, – сказала Алиса. – Вот ребята повеселились бы.

Кивок в сторону обозначил «ребят» – бармена и охранника.

– Так как, поможешь нам, деловая женщина? – уточнил Антонио.

Алиса задумалась.

– Помогу. Если расскажешь, зачем тебе это помещение.

– А если это секрет?

– Тогда извини. В конце концов, я как хозяйка должна знать, что под крышей моего клуба не произойдет ничего незаконного.

Антонио помялся.

– Ладно. Только не болтай, хорошо?

Алиса кивнула. Он склонился к ее уху и зашептал. Она слушала внимательно, улыбка на ее лице становилась все шире и шире.

– Ну ты даешь, Солнышкин, – выдохнула она, когда Антонио закончил. – Я и не подозревала, что ты такой авантюрист.

Накануне великого дня в корпорации устроили последнее совещание. Особенной нужды в этом не было, все было продумано до мелочей, и совещание назначили больше для порядка и успокоения Галининых нервов. Галина сидела на диванчике, вцепившись в руку Антонио, глаза ее тревожно метались от его лица к лицу Дениса.

– Вдруг у вас ничего не получится? – воскликнула она, когда Денис вкратце пробежался по основным моментам плана.

Антонио ободряюще улыбнулся:

– Все будет в порядке.

– Откуда ты знаешь? Вы суетесь в осиное гнездо! Шпатель бандит, а не просто хулиганистый подросток, на Барсукова нельзя положиться. И еще клуб этот подозрительный…

– Не паникуй, Галка, – сурово сказал Денис. – Все под контролем.

– Под контролем? Как ты Барсукова собираешься контролировать, если он струсит? То есть когда он струсит?

Антонио и Денис рассмеялись.

– Есть одно проверенное средство.

Сомнения относительно Диминой храбрости одолевали не только Галину. Грызли они и самого Диму Барсукова. Что Вовка с ними сделает, если план провалится?

Убивать не станет точно, а если и побьет немного – не страшно, утешал себя Дима, собираясь на встречу с Денисом.

Несмотря на убедительный аутотренинг, упадническое настроение все сильнее овладевало Димой. Когда он был полностью готов, вид его являл забавное сочетание безукоризненной элегантности в одежде и бледно-серого лица.

– Куда ты собрался этаким красавчиком? – благожелательно поинтересовалась выплывшая из кухни Аделаида Васильевна.

Она ни капельки не преувеличивала. В темно-сером костюме, с галстуком, в дорогих ботинках и при плаще со шляпой Дима выглядел настоящим красавцем.

– Ой, батюшки, что с тобой? – Аделаида Васильевна всплеснула руками, потому что Дима повернулся к ней, и над идеально белой рубашкой она увидела не менее белую физиономию сына.

– Прогуляюсь немного, – выдавил из себя Дима и, утерев со лба фантомный пот, вывалился из квартиры.

Аделаида Васильевна ойкнула и схватилась за сердце.

В назначенном месте Диму ждали двое – Денис и высокий черноволосый парень, смахивающий на героя латиноамериканского сериала. Оба были так же одеты: в костюмы и неприметные плащи. Со стороны все трое выглядели вполне современно и прилично, однако Дима не переставал ощущать себя участником нелепого фарса и удивлялся, почему на них не оборачиваются люди.

Черный лимузин, на который молча показал Денис, усилил это ощущение. Дима совсем пал духом. Любому здравомыслящему человеку с первого взгляда ясно, что они ломают комедию. И пусть Вову с натяжкой можно отнести к здравомыслящим, полным идиотом он все же никогда не был.

– Идем, – сказал Денис и, подхватив Диму под правую руку (в то время как латиноамериканский красавчик предусмотрительно занялся левой), повел его к лимузину.

Убежать Дима не успел.

В лимузине было темно, тонированные стекла скрывали его от любопытных взглядов, и Дима немного успокоился.

– Не волнуйтесь, Дмитрий Евгеньевич, – ободряюще улыбнулся Денис. – У нас все получится.

– Предлагаю немного тяпнуть для храбрости. – Красавчик полез в карман и вытащил квадратную бутылку с коричневыми наклейками.

Дима покачал головой:

– Что вы, я не пью.

– Как хотите. – Красавчик достал два стаканчика, ловко разлил напиток. – Для задора не помешало бы.

– Я не боюсь, – оскорбился Дима.

– Я знаю, – подмигнул ему красавчик и залпом осушил стаканчик.

Денис последовал его примеру.

Когда была налита вторая порция, Дима заколебался. В самом деле, он неоднократно слышал об ободряющем эффекте спиртного. Напиваться он не будет ни в коем случае, но почему бы не простимулировать себя чуть-чуть?

– Знаете, я бы попробовал, пожалуй, – тихо сказал он.

Не говоря ни слова, красавчик тут же вытащил третий стакан и налил виски. Дрожащей рукой Дима взял стаканчик и осторожно пригубил едко пахнущую жидкость.

5

Сообщение о том, где и во сколько состоится серьезный разговор, пришло банальным способом, по почте. Никто не видел, как продолговатый белый конверт очутился в Вовином ящике, хотя Серый уверял, что весь день возле дома крутился подозрительный тип в очках и шляпе. В любом случае Вове было не до посланцев Агента. Он настраивался на разговор и мучительно продумывал пути отступления. Вся кодла была уверена, что он готовится разорвать Агента в клочья.

В записке, которая лежала в конверте, была одна лаконичная строка:

«22.00 «Звездная лиса» с торца».

В первую секунду перепуганному Вове это показалось полнейшей тарабарщиной, однако Толян, заглянувший через Вовино плечо, уважительно присвистнул:

– Круто берут. Самое классное место в городе.

Вова сообразил. Конечно, речь о модном ночном клубе, а «с торца» указывает на то, что ломиться им нужно не через парадный вход. «Звездная лиса» Вову не особенно обрадовала. Место было новое, незнакомое, как оттуда выбираться в случае неприятностей, непонятно. Соваться в логово врага вслепую противоречило заветам мудрого дона Корлеоне, но как заранее осмотреть клуб, в который им с кодлой вход закрыт, Вова придумать не мог. Они уже предпринимали попытки взглянуть на роскошный интерьер «Звездной лисы», но охрана на входе была бдительна, и попытки успехом не увенчались.

– Если этот Агент вздумает нас прижать, придется туго. – Толян озвучил Вовины страхи. – Куда мы там спрячемся?

Вове немедленно захотелось спрятаться в своей комнате лет на десять. Но он не имел права предавать свои идеалы народно.

– Нас? Прижмет? – хмыкнул Вова. – Ты чё?

Аргумент был слабоват, но кодла проглотила его с раскрытыми ртами. «Пусть меня там на куски порежут, – мысленно добавил Вова, – но перед ребятами я не опозорюсь».

Похвальная решимость грела Вовино сердце среду и четверг, но в ночь с четверга на пятницу ее магическое влияние стало ослабевать. За завтраком, поданным заботливой Лилией Васильевной, Вова думал о том, что ни одна репутация не стоит того, чтобы навсегда лишиться такой восхитительной яичницы с ветчиной и поджаренного хлеба. Если он согласен скорее умереть, чем опозориться, должен принимать во внимание, что ветчина и мама останутся в этой жизни, в то время как он…

Вова невольно всхлипнул. Стоит ли мнение кодлы таких жертв?

К обеду он почти не сомневался в том, что не стоит, а к ужину был готов опозориться перед всем городом, лишь бы вернуться от Агента живым и невредимым.

В отчаянии Вова открыл «Крестного отца». Книга обязана его выручить. Он ей всю жизнь посвятил! Она не может предать. Вова погрузился в чтение. Спокойная уверенность дона Корлеоне, нахрапистость Сонни, твердая решимость Майкла – Вова впитывал в себя любимые отрывки и чувствовал, что становится сильнее. Он сможет противостоять Агенту. У того кровь в жилах застынет от его улыбки. А люди Агента поймут, что с Вовой Шпателем ни одной заезжей знаменитости не сравниться…

– Все читаешь, сынок? – В комнату заглянула Лилия Васильевна. – Молодец. А к тебе мальчики пришли.

Тошнота подступила к Вовиному горлу, чары рассеялись. Он больше не был юным итальянцем, бросающим вызов могущественному клану Татталья. Он был Вовой Шпателем, и, говоря по совести, ему меньше всего хотелось бросать вызов кому бы то ни было.

– Шпатель, ты идешь? – выкрикнул из коридора Толян. – Половина десятого.

Как будто Вова нуждался в напоминаниях… Через пять минут кодла вывалилась на улицу. До клуба было пятнадцать минут по подворотням, ребята развлекались, в лицах представляя будущий разговор и страх Агента при виде их грозного предводителя. Всем, кроме Вовы, было весело. Он старался припомнить хоть слово из любимой книги, чтобы приободриться, но в голову лезла всякая сентиментальная ерунда вроде маминой фирменной кулебяки или синеглазой Юльки с третьего этажа, которая целый год его не замечала, а вчера вдруг приветливо улыбнулась. В жизни явно имелось немало радостей помимо мафиозных разборок, и Вова удивлялся, как он мог этого не замечать.

Угол облицованного красно-черной плиткой здания вырос перед ним неожиданно. «Пришли», – обреченно подумал он, и даже галдящая кодла приумолкла. Дверь в торце была основательной, металлической, не из тех, которые легко вышибить плечом. Она медленно открылась, в проеме замаячил мрачный бугай. Костюм трещал по швам на его тренированном теле, и Вова, сам парень не хрупкий, почувствовал себя сущим мышонком.

– Шпатель? – пробурчал бугай.

Вова шумно сглотнул.

– Д-да.

– Заходи. – Бугай посторонился, пропуская Вову. – Вы, ребята, на улице подождете.

Он закрыл дверь перед носами возмущенной кодлы. Вова не знал, радоваться ему или нет. Поддержка ребят, пусть только моральная, была бы кстати. Но если не будет свидетелей, он потом выдаст какую угодно версию событий…

Бугай повел Вову в глубь здания. Шли они, по Вовиным понятиям, очень долго. Длинными узкими коридорами, где тусклые лампы едва освещали дорогу на несколько шагов вперед, вверх по лестнице и вниз по лестнице, снова по коридору налево-направо-направо и снова по лестнице. Вова считал ступеньки и повороты, но вскоре сбился и шагал, тупо уставившись в спину бугая. Если хорошенько подумать, ходить было приятнее, чем беседовать с неведомым Агентом.

– Здесь, – вдруг сказал бугай и остановился перед дверью в конце очередного коридора.

В животе у Вовы противно булькнуло, коленки задрожали. Он не сомневался, что не сможет сделать ни шагу, но тяжелая рука бугая легла ему на плечо и легонько подтолкнула к двери.

– Заходи.

Вова очутился в большой, плохо освещенной комнате. В свете единственной лампочки на потолке были видны цементный пол, кусочек голых бетонных стен и стул посередине комнаты. Рядом со стулом, небрежно опираясь на спинку, стоял гангстер. Настоящий, стопроцентный гангстер, в изысканном полосатом костюме, с волосами, расчесанными на прямой пробор, узенькими аккуратными усиками, черноволосый и черноглазый. Правый карман пиджака у него подозрительно топорщился.

– Шпатель? – белозубо оскалился гангстер. – Проходи, ждем.

Он показал на стул. Вова прошел вперед и осторожно присел на краешек. Судя по обстановке, его собирались бить.

Однако элегантный гангстер бить не стал. Он отошел в глубь комнаты, щелкнул выключателем, и Вова увидел на некотором расстоянии от себя красивый деревянный стол. На столе стоял прозрачный графин с чем-то похожим на сок, лежал черный предмет, в котором Вова с содроганием узнал пистолет. Лампа рядом с графином освещала половину поверхности стола и пол перед ним. С правой стороны ожидал второй гангстер в темном костюме; слева встал полосатый. За столом кто-то сидел, но свет лампы мешал Вове разглядеть, кто именно.

Должно быть, сам Агент, сообразил Вова.

– Итак, Вова Шпатель, вот мы и встретились, – раздался неторопливый холодный голос. Он кого-то напомнил Вове, но, учитывая обстоятельства, тратить время на воспоминания было глупо.

– Ага, – шмыгнул носом Вова.

– Ты смотришь за Купеческой Заставой?

Вова издал неопределенный звук.

– Да или нет? – возвысил голос человек за столом.

– Отвечай! – прошипел полосатый гангстер, а темный просто шагнул вперед.

Вова вжался в стул и схватился обеими руками за сиденье.

– Я так… я просто… по мелочам…

– Мелочи? Ты называешь это мелочами? Разве не ты обещаешь людям покровительство?

Вова потупился:

– Было дело.

В наступившей тишине смех человека, сидевшего за столом, прозвучал особенно страшно, но по-прежнему со знакомыми нотками.

– Вы только поглядите на этого мелкого пакостника, – сказал он. – Толком ничего не умеет, а туда же.

Полосатый и темный дружно рассмеялись. Вова заискивающе растянул губы. А что, он со всеми.

– Значит, ты решил, что можешь мне противостоять, – продолжил Агент благодушно. – Наивно. Очень наивно.

– Я? Да вы что? Я же просто… Я несерьезно… Я пошутить…

– Пошутить? – прорычал Агент, вставая. – А ты знаешь, что мы делаем с такими шутни ками?

Стул с грохотом упал позади стола. Лица Агента Вова все еще не видел, зато видел его руки. Крепкие, готовые вцепиться ему в горло.

Вова ссутулился.

– Простите, – пролепетал он. – Я не думал… Она сказала…

– Она? – Агент рассмеялся. – Нет, я не о девчонке говорю. Хотя с ней ты тоже зря связался.

Вова опешил:

– А о ком?

– Он еще спрашивает. По-моему, его пора просветить, ребята.

– Пора, – кивнул полосатый и передвинул лампу на середину стола так, чтобы она осветила стоящего человека. Тот подался вперед, чтобы Вове было лучше видно.

Вова с трепетом взглянул в лицо великому человеку. И стал похож на вытащенную из воды рыбу, с выпученными глазами и отвисшей челюстью.

Над столом нависал его непутевый двоюродный брат Дима Барсуков.

Правда, непутевого в Диме больше ничего не было. Сталь в глазах, металл в голосе, бритва вместо языка – если бы Вова был поэтом, эти избитые образы непременно пришли бы ему в голову. Но Вова поэтом не был и потому пробормотал:

– Ни фига себе…

Дима усмехнулся и, обойдя стол, присел на край. Он с презрением смотрел на Вову, который под его взглядом чувствовал себя ничтожной букашечкой.

– Что ты тут делаешь? – пробормотал Вова, пытаясь вернуть себе остатки достоинства.

– С тобой разговариваю, – скучно ответил Дима. – Как с главным по району.

– Но как же это… – Вова усиленно думал, но единственным результатом мыслительного процесса стали вздувшиеся вены на лбу. Дима – это Агент, Агент – это Дима. Значит, Дима не лопух, а пахан. А он, Вова, лопух. Или нет?

– Очень просто, мой дорогой братишка. – Дима наклонился вперед, и на Вову отчетливо пахнуло каким-то алкоголем. Наверняка дорогущим, потому что Вова, близко знакомый лишь с демократичными пивом и водкой, не мог понять, чем конкретно пахнет. – Того Димы, которого ты знаешь, нет. Это фикция. Картинка. Ясно?

Вова кивнул. Запах убеждал сильнее всяких слов. Тот Дима, маменькин сынок и слизняк, никогда ничего крепче чая не пил.

– И вот что я тебе скажу. – Дима встал, прошелся по комнате. Темный и полосатый не спускали с Вовы глаз. – Ты сильно ошибся, когда полез ко мне и моим клиентам.

Вова заерзал:

– Да разве я знал… Я бы никогда… Да ты чё…

– Молчать! – рявкнул Агент. – Я здесь говорю. А ты слушаешь и запоминаешь. Чтоб на глаза мне больше не попадался, бандит недоделанный. Усек?

Вова заклацал зубами.

– Будешь у меня под ногами путаться… – Агент пошел на Вову.

Несколько секунд Вова в ужасе смотрел на приближающуюся к нему свирепую физиономию, но потом сработал инстинкт самосохранения. Он вскочил, опрокинул стул, рванул к выходу, моля всех богов, чтобы квадратный охранник его не задержал.

Боги помогли – охранник только в сторонку шагнул, когда Вова ошпаренным котом вылетел в коридор. Где выход, он не помнил и спрашивать не хотел. Он был готов бежать куда угодно, лишь бы подальше от этих страшных людей…

Такого успеха не ожидал никто. Враг был без труда повержен и посрамлен, а ведь случись что-нибудь, последствия были бы страшными. К при– меру, оплошал бы главный исполнитель, и Вова сразу догадался бы, что его разыгрывают…

– Не догадался бы, – авторитетно заявил Дима. – Вова дурак.

Он раскинулся на стуле, положил обе ноги на стол.

– Вы молодец, Дмитрий Евгеньевич. – Денис полез через стол жать ему руки. – Блестяще справились.

Дима презрительно усмехнулся и щелчком смахнул невидимую пылинку с рукава.

– А что, у вас были сомнения?

– Кто знает, как могло бы получиться, – дипломатично ответил Денис. – А теперь домой пора.

– Может, отметим? – предложил Дима. – По-моему, мы заслужили!

Антонио полез в карман полосатого пиджака и достал непочатую бутылку виски.

– Разве что чуть-чуть, – предупредил Денис.

Через десять минут Дима с видимым сожалением вылил последние капли в свой стакан.

– Все, – еле выговорил он. – Жаль.

– Домой, – жестко сказал Денис. – Больше ничего нет.

Дима кивнул без особого энтузиазма и встал, с подозрительной цепкостью держась за край стола. Денис и Антонио обменялись обеспокоенными взглядами. Наконец Дима нашел в себе силы расстаться со столом, шагнул в сторону и тут же потерял равновесие. Зашатался, замахал руками, но выпрямился и устоял на ногах.

– Домой так домой, – сказал он и бодро, почти по прямой, зашагал к двери.

Но по коридорам пришлось вести его под руки. Димины ноги, хоть и заплетались, обрели необычайную резвость и норовили завести его не туда. Язык Димы тоже находился под магическим влиянием виски и молол без остановки. Выйти из роли оказалось сложнее, чем войти в нее.

– Куда вы меня тащите? Я не понял, куда вы меня тащите… (Денису.) Да, спасибо. Иду. (Охраннику у двери.) Ты кто такой? Я вас тут всех построю! (Антонио.) У меня хорошо получается?

Денис и Антонио с мрачными лицами вели Диму к выходу. Так муравей сосредоточенно тащит дневную добычу в муравейник, с той разницей, что добыча муравья вряд ли вырывается, качает права и горланит хиты «Ласкового мая».

Дима как раз дошел до конца «Розового вечера», когда они ввалились в главный зал. На улице уже достаточно стемнело, в клубе было полно людей. Почти все столики заняли парочки и компании, барную стойку оккупировали одиночки, а на танцполе крутились хорошенькие девчонки. «Звездная лиса» поигрывала блестящим мехом дискотечных огней и разливала по бокалам будоражащие кровь напитки.