Текст книги "Это всегда был ты…"

Глава 27

Она проснулась в поезде, уставшая и плохо соображающая. Покачивание удерживало ее в полудреме, а тусклый свет зари побудил снова закрыть глаза. Ей так много нужно будет сделать по возвращении в свой магазин. Не может же она просто взять и уйти, иначе утратит все свои вложения до единого пенни. Лучше сразу все продать. Даже если она что-то потеряет, что-нибудь все равно останется.

Об Эйдане она старалась не думать и была почти рада ее теперешним затруднениям, потому что не было времени, чтобы в полной мере ощутить всю боль, вину и сомнения.

Но в следующий раз, открыв глаза, она увидела его с такой ясной отчетливостью, что ахнула. Не его самого, но мужчину, ужасно похожего на мистера Пенроуза, который смотрел на нее с одного из сидений напротив. Кейт резко оглянулась назад, уверенная, что Эйдан, должно быть, где-то рядом. С чего бы его секретарю находиться с ней на этом поезде одному?

Но Эйдана нигде не было видно, и когда Кейт снова посмотрела на мужчину, торопливо опустившись на свое сиденье, она уже не была так уверена, что это мистер Пенроуз. Этот человек, в конце концов, был без шляпы, волосы его выглядели так, словно их взъерошили, потом кое-как пригладили, а его обычно бледная кожа была свекольно-красной… по крайней мере уши. Он сгорбился, кутаясь в пальто.

Нахмурившись, Кейт еще раз оглянулась, прежде чем сосредоточить все свое внимание на сидящем впереди мужчине. Прошла целая минуту, может, две. Потом наконец голова его высунулась, и он скосил на нее взгляд. Когда увидел, что она наблюдает, глаза его расширились, и Кейт поняла, что это все-таки Пенроуз.

Кейт прищурилась и вскочила на ноги. Бедняга снова соскользнул пониже, как будто тем самым мог сделаться невидимым. Она решительно прошла вперед и встала с ним рядом.

– Что вы тут делаете, скажите на милость? – прошипела она, стараясь не разбудить спящих вокруг пассажиров.

Глаза секретаря оставались крепко зажмуренными.

– Мистер Пенроуз, я знаю, что это вы.

В конце концов он не смог побороть своей тяги к хорошим манерам, поднялся на ноги и положил руку на лоб, словно чтобы снять шляпу, которой у него не было. Но по-прежнему не встречался с ней взглядом и не говорил ни слова.

– Мистер Пенроуз, послушайте, – резко проговорила она, и тот наконец посмотрел на нее. – Вы что, шпионите за мной?

– Нет, миссис Гамильтон. Разумеется, нет.

– А где мистер Йорк? – пожелала она знать.

– В Лондоне, мэм.

– Он отправил вас за мной? Следить? – Начиная сознавать, что так оно, возможно, и есть, Кейт повысила голос, и люди вокруг зашевелились, прислушиваясь.

Мистер Пенроуз подвинулся и жестом предложил ей сесть рядом.

– Нет, – прошептал он, когда она опустилась возле него, прямая как палка. – Он просто попросил посмотреть, чтобы вы благополучно вернулись домой. Ничего больше. Я не ожидал… не был готов… – Он снова дотронулся рукой до лба. – Я прошу прощения за мой вид, мэм. Я потерял шляпу. И у меня нет багажа.

Она сменила гнев на милость. Бедный мистер Пенроуз!

– Вы клянетесь, что мистер Йорк не посылал вас следить за мной?

– Клянусь честью. Я должен был только позаботиться о вашей безопасности. И не ожидал, что вы отправитесь еще куда-то. Мистер Йорк и в мыслях не держал, чтобы я шпионил за вами.

Он прав. У Кейт все смешалось в голове. Это не Эйдан преследует ее сейчас.

– Ну, все равно, мне все это не очень нравится. Хотя, полагаю, я должна поблагодарить вас за вашу заботу. Как всегда, вы поразительно преданный работник. Примите мою признательность.

Мистер Пенроуз вспыхнул.

– Мистер Йорк заслуживает этого. Он строгий работодатель, но, трудясь у него, я так много узнаю о бизнесе, так многому учусь.

– Интересно, кто научил его самого, – пробормотала она. – У него вовсе не аналитический склад ума.

Мистер Пенроуз нахмурился и неловко заерзал.

– Прошу прощения, что потревожил ваш отдых, миссис Гамильтон. Прошу вас, не обращайте на меня внимания, как будто меня нет.

Кейт кивнула, но не шелохнулась. Ей теперь не хотелось возвращаться на свое место. Находясь рядом с мистером Пенроузом, она как будто была рядом с Эйданом.

И несмотря на всю свою боль и душевные муки, так скучала по нему!

Поэтому Кейт пренебрегла намеком, что ей следует вернуться на свое место, и просто поудобнее устроилась на новом. Краем глаза она увидела, что секретарь смотрит на нее во все глаза.

– Что такое, мистер Пенроуз?

Он покачал головой и устремил взгляд прямо перед собой.

– Мне очень жаль, что мой приезд в Лондон расстроил вас. И сожалею, что… вы, должно быть, рассердились, увидев меня здесь.

– Нет, конечно же. Дело не в этом.

– А в чем тогда?

Он медленно повернулся к ней, и она встретилась с его озабоченным взглядом.

– Вы ошибаетесь в оценке мистера Йорка. Он прекрасный аналитик.

Так вот что его расстраивает? Кейт успокаивающе улыбнулась:

– Уверена, что он вполне преуспевает в своих делах.

– Да. Он знающий, умный, расчетливый. Живет только своей работой.

Она едва сдержала горький смех.

– Возможно, вам так и кажется, но, поверьте, ваш хозяин отлично знает, как наслаждаться жизнью, мистер Пенроуз.

– Это не так!

Она оцепенела от его гневного тона.

– Думаю, что знаю его лучше вас.

– Едва ли, миссис Гамильтон. Не сочтите за неуважение, но я не уверен, что вы вообще его знаете.

Кейт ахнула и выпрямилась, демонстрируя ему все свое негодование.

– Прошу прощения. Знаю, что я непростительно груб, но, судя по всему, я больше никогда вас не увижу и…

– И это дает вам право говорить возмутительные вещи?

Его взгляд на секунду опустился, и Кейт была уверена, что он отступится и возьмет свои слова обратно. Так ему и следует поступить. Как он смеет претендовать на то, что знает Эйдана лучше ее?

Но Пенроуз не отступился. Когда он снова посмотрел на Кейт, взгляд его был печальным.

– Я никогда не видел, чтобы он улыбался по-настоящему. Вы знаете это?

– Какая чушь!

– Я не говорю, что он никогда не улыбается, миссис Гамильтон. Просто я сам никогда этого не видел. Пока хозяин не поехал в Халл.

Кейт снова покачала головой, поднялась и вернулась на свое место, закутавшись в накидку, как будто могла в ней спрятаться. Она затаила дыхание, боясь, что Пенроуз последует за ней и скажет еще какую-нибудь нелепость. Еще какую-нибудь глупую обнадеживающую чепуху.

Несмотря на то что она закуталась в накидку, холод от окна постепенно просачивался в нее. Вначале замерзли руки, потом он подобрался к груди и лицу. Она засунула руки поглубже в карманы накидки, и правая рука коснулась чего-то гладкого и холодного.

Пальцы инстинктивно сжались вокруг предмета, и она вытащила руку. Когда раскрыла ладонь, то увидела на ней дедушкины часы. Во время поездки в Лондон они успокаивали ее, но теперь она смотрела на них совсем другими глазами.

Эйдан никогда не делал ей подарков. Это она вручила ему часы, чтобы он вернул их на свадьбе. Которая не состоялась. Он, наверное, дарил тем, другим женщинам сверкающие драгоценности. Дорогие безделушки. Вещицы, подчеркивающие красоту его подружек.

Она сжала часы в кулаке, сжала со всей силы, желая раздавить их, сломать голыми руками, уничтожить. Петелька вонзилась в ладонь, отвлекая от тяжких дум.

Когда она разжала руку, в голове прояснилось.

Эйдан внушал ей, что его жизнь была пустой, одинокой, а теперь и его секретарь пытается убедить ее в этом. Якобы до ее появления существование его было унылым и безрадостным. Несчастный, с горечью подумала она, какие страдания, должно быть, он испытывал, удовлетворяя бесчисленное количество женщин!

Эйдан сказал, что это был только способ забыть о ней. Неплохой, надо отдать ему должное.

Но если сердце ее так жестоко, почему же она так испугалась, что Пенроуз последует за ней и скажет еще что-нибудь? Почему от этой мысли ей делается больно?

В конце концов ее страхи оказались напрасными: тот оставил ее в покое. Она устремила взгляд в окно, избегая даже мельком смотреть в его сторону, наблюдая, как небо светлеет, как серый рассвет перетекает в серое, мрачное утро. И когда они прибыли в Халл в облаке искр и пара, Кейт сделала вид, что не заметила Пенроуза на краю платформы, пока благополучно не сошла с поезда и не повернула к дому.

Но это не Восток и она не слабая и беспомощная, какой была когда-то. И нет никакой серой пелены, чтобы заглушать ее чувства к Эйдану. Она попыталась ускорить шаг и оставить их позади, но они вцепились в нее и не отпускали, как бы быстро она ни шла. Они оставались с ней, когда она проходила доки, улицы, шагала по переулку к своей лавке.

Кейт отперла дверь, вошла и решительно захлопнула ее за собой. Но нехорошее предчувствие вошло вместе с ней. Сердце отчаянно шептало, что она сделала что-то неправильно. Что она совершила ошибку.

Она отвечала ему упрямым молчанием.

Тяжело поднявшись по лестнице, Кейт остановилась наверху и с равнодушным видом огляделась. Увидела свою крошечную аккуратную гостиную, свою узкую кровать. Ей придется все это оставить, но, как ни странно, это ее не печалило. После стольких упорных трудов все это, казалось, ничего для нее не значит.

Глава 28

Скакать на коне было таким облегчением! Каждый удар копыта о землю словно выпускал часть ярости из тела Эйдана и направлял в глубины преисподней. Но в конце оказалось, что ничего никуда не ушло. Потому что как только он натянул поводья своего скакуна и спрыгнул на землю, ярость вернулась. Обычно после такой встряски он чувствовал себя лучше, но сегодня был слишком погружен в собственные эмоции, и от мысли, что надо возвращаться в дом брата, по коже тут же поползли мурашки.

И все равно он ни минуты больше не мог оставаться в Лондоне, в своем доме. Он теперь казался таким пустым без Кейт. По крайней мере здесь ее никогда не было.

Его распоряжения груму были прерваны запыхавшимся голосом лакея.

– Мистер Йорк! – Он спешил к нему через конюшенный двор. – Вам письмо, сэр.

Эйдан выхватил бумагу из протянутой руки лакея и сломал печать. Наконец-то… известие, что Кейт благополучно добралась до Халла. Слава Богу.

Если она не может простить ему его прошлое, что же тут поделать? Он не умер десять лет назад, как не умерла она. Он жил, совершал ошибки.

Но ярость его была пустой, так же было и у него в душе. Неужели нельзя простить его, забыть все и начать новую жизнь? Зачем без конца теребить прошлое?

Эйдан медленно направился в родовое гнездо. Через два дня у матери день рождения, и она никогда бы ему не простила, если бы он его пропустил, но главным побуждением было все же не это. Нет, он вернулся домой, как раненый зверь. За утешением. Пониманием. Ему необходимо выпустить пар, в конце концов просто повыть от горя и отчаяния.

Но где бы он ни находился, все равно думал о Кейт. Зачем она ходила в контору какого-то поверенного в Лондоне? Не могла же сама затеять развод? Это было бы равносильно самоубийству.

Следующая ее остановка была еще более загадочной. Дерби. Дом ее родных. Она навещала их? Или просто заехала, чтобы пройтись по старым местам? Пенроуз не сообщал подробностей, а Эйдан был слишком горд, чтобы спрашивать, хотя подозревал, что в будущем может и передумать.

Тихонько проскользнув в дом через боковую дверь, он направился к своей комнате, намереваясь распорядиться насчет ванны и обеда. А потом при помощи изрядной порции виски уснуть, с Божьей помощью.

Но, проходя мимо библиотеки, понял, что все-таки зря вошел в дом. Он здесь не один. Марисса окликнула его, и он нехотя остановился, когда сестра поднялась из кресла у окна. На лице ее было написано беспокойство.

– С твоего позволения, – глухо проговорил он, – мне срочно нужна ванна.

Она нахмурилась, как будто он говорил на непонятном языке.

– Зайди, Эйдан, пожалуйста. Мне надо с тобой поговорить.

Он постарался смягчить свой голос:

– Извини. Я сейчас не в настроении.

– Это она, я все знаю, – донеслось до его слуха.

– Не собираюсь разгадывать загадки…

– Это Кейти. Кейти Тремонт. Ты нашел ее! – воскликнула Марисса.

Клокоча от ярости, Эйдан сдался, шагнул в библиотеку и захлопнул за собой дверь.

– Это тебе твой муж разболтал? Хотя теперь это уже не имеет значения, – огрызнулся он. – Да, я нашел ее. Поздравляю, ловко ты все выведала, Марисса. Представляю, какая это для тебя захватывающая история.

– Прекрати! – крикнула она, выпрямив спину. – У тебя нет никакого права быть жестоким со мной. Или с кем-то еще в этом доме. Что ты вообще здесь делаешь?

Его бешено колотящееся сердце чуть не остановилось. Неужели он теперь не нужен даже своей семье?

– А куда же мне еще деться?

– Если ты нашел Кейти, если любишь ее, чего ты слоняешься здесь сам не свой и рычишь на всех, как раненый зверь?

– Она замужем.

– Ну и что? Ты ведь уже сделал первый шаг к преодолению этого препятствия.

– Теперь это не важно. Кейти все знает обо мне.

– О чем ты говоришь?

Эта тема не из тех, что мужчине приличествует обсуждать со своей родной сестрой. Он скрестил руки на груди и зыркнул на нее, но Марисса бесстрашно смотрела, вопросительно подняв брови. Он прокашлялся и постарался не заерзать.

– Ну? – настаивала она. – Так что же?

Злость тут же исчезла.

– Я… В общем… я оказался не тем, каким она меня считала… каким ожидала увидеть. У меня самого нет повода гордиться собой, тем паче у кого-то другого.

Эйдан ждал, что сестра велит ему замолчать и скажет, какой он чудесный и милый. Но она лишь плотно сжала губы.

Он попытался сменить смущение раздражением.

– Вижу, ты согласна со мной.

– Ты здорово погудел в свое время, что верно то верно.

– Иисусе, – выпалил он. Когда сестра пожала плечами, Эйдан развернулся к двери. – Ну что ж. Ты получила свое объяснение.

– Не уходи. Это важно. Важно для всех нас, Эйдан.

– Я не желаю об этом говорить.

– Ну еще бы! Ты предпочитаешь забиться в угол, как собака с костью, и рычать на любого, кто приблизится. Твоя боль так дорога тебе?

– Не болтай чепухи.

– Или ты думаешь, ты единственный, кто когда-то кого-то терял?

– Дело совсем не в этом! – закричал он. – Я стыжусь себя, и единственное, чего я хотел, это чтобы Кейти не узнала о моей прошлой жизни. Но время вспять не повернешь и шила в мешке не утаишь, и теперь она не желает меня видеть. Это ты можешь понять?

– Она сама так сказала? – спокойно спросила Марисса.

– Конечно.

– Возможно, Кейти передумает.

– Но она будет все знать о моем прошлом, а я никогда не смогу этого изменить. Всюду, куда бы мы ни пошли, какую бы женщину ни встретили, она будет гадать: не моя ли это любовница? Каждый скрытый намек, каждая хитрая улыбка… Она станет подозревать и будет права. Ты могла бы с этим жить? Джуд смог бы попросить тебя об этом?

– Не знаю, но, полагаю, мы бы договорились. Возможно, он тот, кто может дать тебе совет.

– С тобой все было не так, Марисса.

Она пожала плечами и опустилась в кресло.

– Ну да, не совсем так, но я не была целомудренна, а все мужчины хотят только таких жен, не так ли? Но он любит меня и поэтому принимает такой, какая я есть.

– Но у Джуда была своя жизнь. Он не собирался страдать, пока ты «разменивалась», как сама изволила выразиться.

Лицо Мариссы наконец сочувственно смягчилось. Она взяла Эйдана за руку и усадила рядом с собой.

– Кейти очень сильно страдала?

– Я не знаю, – честно ответил он. – Думал, что она была вполне счастлива в браке. Она давала понять, что всем довольна. Но потом… потом она сказала такое… Я не знаю, что с ней произошло, и это терзает меня так, как я и представить не мог.

Сестра сжала ему руку и положила голову на плечо.

– Дай ей время. Поезжай к ней через месяц-другой. Если она любит тебя, то простит.

Он покачал головой:

– Кейти заслуживает лучшего.

Марисса вздохнула и взяла его руку в свои.

– Ты же так сильно любил ее, Эйдан. Разве не так? Надеюсь, ты знаешь, что делать.

Они долго сидели в молчании, прежде чем сестра чмокнула его в щеку и встала.

– Что ж, может быть с Божьей помощью все еще образуется. Пока.

– Спасибо. Ты настоящий друг.

Она послала ему воздушный поцелуй и исчезла. Было особенно мучительно, что она не лишила его надежды. Это было невыносимо. Уж лучше бы Кейт действительно исчезла. С годами он свыкся бы с этой мыслью, как бы ни было тяжело. Но она ждала его, думала, он за ней придет, освободит из оков ненужного брака, спасет.

Мысли и страхи боролись у него в голове. Хотелось кричать, рвать и метать, крушить что-нибудь. Воображение услужливо подбрасывало ему сюжеты, рисуя картины, которые он никогда не хотел видеть. Господи, Кейти была такой юной, прелестной, была его светочем, его маяком, его счастьем. Что же с ней сделали?

Возможно, ей вовсе и не нужен развод. Конечно, он мог бы избавить мир от ее муженька. Найти его и убить. А вдруг Кейт его любит?

«Я не лошадь, чтобы переходить от одного наездника к другому». Холодный озноб пробежал по телу. Он думал, что негодует из-за ее любви к другому мужчине, но сейчас понял, что ошибался. Пусть бы у нее был идеальный муж, который любил ее все эти годы. Все, что угодно, лишь бы не знать, что она была сломлена. Но Кейт ведь столько пережила.

– О Боже, что же мне делать? – простонал он, прижав ладони к глазам.

– Не хнычь, как сопливый ребенок, – проскрипел старческий голос из другого конца комнаты.

Эйдан вскочил на ноги, резко повернувшись на голос.

– Что за черт?

Но это была всего лишь старая тетя Офелия, поднимающаяся из кресла, спрятанного в оконной нише.

– Проклятие, – буркнул Эйдан, машинально бросаясь вперед, чтобы помочь ей встать. – А вы, оказывается, любительница подслушивать, да?

– Что? – прокричала она. – Говори громче!

Эйдан закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Она ничего не слышала. Слава Богу.

– Ничего, тетя Офелия, – прокричал он в ответ.

– Когда обед?

– В восемь, – проорал он, потом проворчал себе под нос: – Как и каждый день.

Ее трость звонко стукнула его по голени.

– Ты дурак.

Тетя Офелия прошаркала мимо него. Ее макушка в чепце едва доставала ему до груди.

Эйдан нахмурился и наклонился ниже, придерживая тетку за локоть.

– Прошу прощения?

Но она не обратила внимания на его слова и зашаркала к двери, немилосердно оттолкнув племянника.

– Я хожу сама уже восемьдесят лет.

– Да, мэм.

Она раздраженно сощурила свои подслеповатые глаза.

– Нытик.

Эйдан наклонил голову:

– Не пойму… что вы сказали?

– Некоторые мужчины так до старости и остаются сосунками.

Он негодующе вскрикнул:

– Тетя Офелия! Что вы такое говорите?

Она удивительно бойко повернулась к нему и ткнула кривым пальцем прямо ему в лицо:

– Я сказала: вырасти же наконец!

Она удалилась раньше, чем он смог остановить ее, вероятно, потому что в замешательстве прирос к месту. Эйдан понятия не имел, то ли она подслушивала, то ли просто проявляла свой мерзкий характер. Он определенно слышал, как тетка бормотала что-то себе под нос, медленно удаляясь по коридору. Эйдану оставалось лишь качать головой и надеяться, что скоро все прояснится. Как говорится, утро вечера мудренее.

Глава 29

Кейт проснулась совершенно измотанной, и ирония ситуации не ускользнула от нее. Весь вчерашний день она продержала лавку запертой и зашторенной, слишком утомленная, чтобы даже разговаривать с соседями. Но несмотря на крайнюю усталость, почти всю ночь провела без сна, метаясь и ворочаясь на своей узкой кровати. Теперь, когда наступило утро, она вновь почувствовала себя обессиленной.

Это было несправедливо, и ей хотелось оставаться в постели и плакать, но на это не было времени.

Кейт достала из шкафа ботинки, стараясь не смотреть на свое синее платье, слишком свежи были воспоминания, связанные с ним. Почти в темноте умылась водой, которую поленилась подогреть, и от холода кожа ее покрылась мурашками. Свет лампы мерцал, смягчая линии тела, искрясь на маленьких капельках ледяной воды. Она обтерла влажным полотенцем грудь, вглядываясь, вспоминая. Соски почти болезненно напряглись от прикосновения ткани, но глаза ее видели, как они заостряются и твердеют, видела руки Эйдана, гладящие ее.

Вожделение накатило на нее, пугающее и неожиданное. От его силы у нее чуть не подкосились ноги. Ее обдало жаром, дыхание перехватило, захотелось закрыть глаза и представить, что это Эйдан с изощренным искусством опытного любовника ласкает ее.

О Боже, ее тело больше ей не принадлежит. Конечно, так было и во время ее замужества, и она научилась с этим жить. Но теперь другое дело. Она была влюблена и отдавала себя по собственному желанию, вкладывая в разгоревшееся с новой силой чувство всю душу.

Разозлившись на свое тело, которое не спешило расставаться с воспоминаниями последних дней, она быстро закончила мыться, с ожесточением протерев себя мокрым полотенцем. Потом натянула одежду: поношенную полотняную рубашку, шерстяные чулки, свободный корсет и бесформенное коричневое платье. Уж, наверное, такого не носили другие женщины Эйдана.

Кейт не могла представить, как она будет жить дальше. Какая-то неприятная тяжесть давила в сердце, ощущение, что она забыла что-то важное, решающее. Дурное предчувствие не отпускало ее со вчерашнего вечера, и она уже была настороже еще до того, как открыла глаза.

– Меня беспокоит Джерард, – прошептала она сама себе, обувая свои поношенные неказистые ботинки, – вот и все.

Но не мысли о пасынке терзали ее всю ночь. Нет, она думала об Эйдане. Похоже, ей никак не удавалось ожесточить свое сердце против него.

Если она все еще любит его, это не должно иметь значения. Фантазии, что он будет принадлежать ей, что она может владеть его телом, сердцем, душой и всем, что он предлагает, теперь казались глупыми. Да и как же иначе? Как она смогла бы удовлетворить мужчину, пусть даже на короткое время, который может заполучить любую женщину, какую только пожелает?

Ответ прост: никак. «Ненасытный» – назвала его бывшая любовница.

Слово-то какое противное! Мысль об этом жалила подобно змее, обжигала легкие, горло. Сколько женщин говорили то же самое о нем?

Каждое мгновение с Эйданом, каждое прикосновение, каждый поцелуй казались особенными, возвышенными. Теперь она чувствовала себя преданной и глупой. Проще говоря – полной дурой. Она верила ему. Думала, что он не придает значения ее скованности, когда они занимались любовью, что даже не замечает отсутствия у нее сексуального опыта. Теперь, когда глаза у нее открылись, она на многое смотрела по-другому. Что она могла дать ему в постели? Чем прельстить, удивить? Скорее всего ему было просто скучно с ней.

Но больше всего ее злило то, что Эйдан предложил ей выйти за него замуж. Но не от большой любви, а потому, что она возбуждает его как-то совершенно «по-особенному». А на самом-то деле воспылать страстью для него так же легко, как сделать вдох. Он сам признался в этом. Многочисленные любовницы ничего для него не значили, но пыла его это не гасило. Недаром столько времени проводил он с ними в постели.

Тихо чертыхнувшись, она поднялась и, громко топая, спустилась вниз. Плита не осмелилась бросить ей вызов этим утром, и через несколько минут кофе и жареный бекон были готовы. Может, это ее последний завтрак здесь. Не исключено, что сегодня ей удастся продать магазин… Но нет, это нелепая фантазия. Так быстро ей ни за что не управиться с этим, но, возможно, нынче она найдет способ незаметно выйти из игры.

Заявиться с визитом к Кейнам в такую рань было неудобно, поэтому Кейт занялась просмотром своих гроссбухов и копированием всего того, что хотела бы забрать с собой. Вот тут-то грусть ее и настигла. Она не родилась с мечтой продавать кофе, но сделала это по необходимости. И что же она станет делать теперь? Какую коммерческую стезю изберет?

Вне всяких сомнений, на этот раз это будет что-то, никак не связанное с этим напитком, если она хочет навсегда избавиться от Джерарда. Может, она просто уплывет в Америку и, уже оказавшись там, решит, что делать. Многие поступают точно так же, и ее пасынку, конечно же, нипочем не найти ее в такой огромной стране. Она исчезнет, как и раньше. Как будто никогда и не возвращалась в Англию. И лучше б она и в самом деле забыла о своей туманной родине.

Когда Кейт подняла взгляд от книг, тонкие полоски света просачивались из-под края штор переднего окна. Оказывается, утро уже давно перешло в день, полный забот.

Она выскользнула через заднюю дверь, надвинув капюшон накидки поглубже на лицо от ощущения опасности, которое не покидало ее с самой первой минуты возвращения в Халл. Кейны жили всего в нескольких кварталах, но Кейт держала голову низко опущенной, надеясь не встретить никого из знакомых на пути. К тому времени, когда экономка впустила ее в дом подруги, она уже так долго задерживала дыхание, что закружилась голова. Судорожно глотая воздух, она мерила шагами передний холл, пока Люси стремительно не выбежала из комнаты где-то в середине широкого коридора.

Кейт заспешила к ней, как к спасительному кругу.

– Я так рада, что ты дома. Боюсь, мне нужна твоя услуга.

Люси оглянулась через плечо и округлила глаза.

– Извини, что навязываюсь, но мне…

– Кейт! – зашептала подруга, схватив ее за запястья. Она снова нервно оглянулась.

– Люси, что случилось?

– Твой муж здесь!

Кейт ахнула, и тут она увидела его. Не мужа, разумеется. Не его призрак. Из той же комнаты, что и Люси, вышел Джерард и направился к ней. Губы растянуты в улыбке, руки широко раскрыты в приветствии.

Кейт сдавленно вскрикнула и попятилась.

– Дорогая, – проговорил он. – Как я рад видеть тебя! – И хотя улыбался пасынок еще шире, глаза были как уголья, прожигающие в ней дыры.

– Бедняжка, – пробасил мистер Кейт, похлопав Джерарда по спине. – Ваша жена прямо сама не своя от потрясения. Вам следовало предупредить ее о своем приезде, сэр.

– Я думал сделать ей сюрприз, но вижу, что перестарался. Кейт всегда была хрупким созданием. Идите же, миссис Гамильтон, поцелуйте своего блудного мужа.

Хотя она стояла не шевелясь, казалось, словно она на огромной скорости несется в туннеле. Хорошо бы за что-то уцепиться, но разум словно отключился. Что же ей делать? Что делать?

Если она разоблачит его, тогда он ответит ей той же монетой. Он может обвинить ее в убийстве, и тогда кто ее защитит? Для всех она будет жалкой лгуньей. Женщиной, которая использовала обман, чтобы утвердиться в добропорядочном обществе. Как она сможет утверждать, что невиновна, когда уже в стольком солгала? Насчет своего имени, мужа и даже места, из которого приехала.

В конце концов, так и не придя ни к какому решению, Кейт просто шагнула в его объятия, поморщившись, когда Джерард обнял ее. О Господи, что же это?

Мистер Кейн отпустил шутку, похоже, не замечая смятения Кейт. Но как раз перед тем, как Джерард отпустил ее, она встретилась со взглядом Люси. Глаза подруги были полны замешательства пополам со страхом. Интересно, подумалось ей: о чем сейчас думает эта девушка?

– Весьма благодарен вам за ваше гостеприимство, мистер Кейн, – сказал Джерард, поворачиваясь, чтобы пожать руку хозяину дома. – Я был в полной растерянности, когда прибыл в порт, не зная, как отыскать собственную жену!

Коридор наполнился мужским смехом. Он походил скорее на лай собак. Что может быть смешного в возникшей ситуации?

– Прошу вас к столу, – пригласил мистер Кейн, – нам только что подали чай.

– Но мне надо срочно возвращаться в магазин…

Еще один взрыв громкого смеха.

– Кейт, конечно, потрясена, – заявил Джерард с довольной улыбкой. – Но как ни радует меня встреча со своей прелестной женой, я все равно умираю от жажды. И мистер Кейн как раз рассказывал мне, что ты ездила в Лондон, дорогая. Что ты там делала?

Кейт заметила, как вздрогнула Люси, и постаралась придать своему лицу спокойное выражение.

– Встречалась со своим поставщиком, – заставила она себя произнести, и голос ее лишь чуть заметно дрожал. Единственное, о чем она могла думать: Джерард здесь! Он нашел ее!

– Поездка была необходима? – поинтересовался он.

– Да. Я надеялась заключить с ним договор напрямую.

Губы ее двигались, ноги тоже, и все уже входили в открытые двери. Когда они оказались в гостиной, Джерард усадил ее рядом с собой на диван, а Люси налила еще одну чашку чаю.

К счастью, мистер Кейн задал вопрос о корабле, который доставил Джерарда в Халл, и Кейт на какое-то время оказалась предоставлена своим паническим мыслям.

Она в ловушке. В ловушке собственной лжи. Она так далеко уплыла от своего прошлого, и все же оно снова здесь, и ей никак этого не изменить.

– …не так ли, Кэтрин?

Она резко вскинула голову, услышав свое имя, и до нее дошло, что она сидела, напряженно уставившись на свои сцепленные руки.

– Прошу прощения?

– Думаю, лучше мне все же отвести жену домой, – сказал Джерард. – А после всех ваших добрых слов о магазине, мистер Кейн, я просто не могу дождаться, когда наконец увижу его.

– Конечно, конечно, – закивал тот, кивнув на дверь. – Ступайте и наслаждайтесь обществом друг друга. – Но я настаиваю, чтобы вы пришли сегодня к обеду.

– Мы не можем, – быстро ответила Кейт, встала и попятилась к коридору.

– Чепуха, – отозвался Джерард с жесткой улыбкой. – Мне не терпится познакомиться с твоими новыми друзьями. Всеми-всеми.

Даже Люси побледнела от этих угрожающих слов, хотя отец ее продолжал снисходительно улыбаться.

– Кейт, – вымолвила подруга так громко, что та даже вздрогнула. – Моя горничная уже починила твои перчатки.

– Перчатки? – прошептала Кейт в замешательстве. И тут же поняла – это предлог, чтобы поговорить наедине. Успеть перекинуться хотя бы двумя словами.

– Ну да. Пойдем, заберешь их. – Люси схватила Кейт за руку и вытащила из комнаты. Та видела, что Джерард хотел пойти следом, но приличия не позволили ему оставить мистера Кейна, который заговорил о торговле строевым лесом.

– Что он здесь делает, Кейт? – прошептала Люси.

– Не знаю.

– А мистеру Йорку известно, что он приехал?

Кейт бросила нервный взгляд в сторону дверей гостиной.

– Говори тише, пожалуйста. Конечно же, нет.

– Тогда я напишу ему и…

– Нет! Не вздумай.

Люси порывисто схватила руку Кейт в свои.

– Прошу тебя, дорогая. Ты выглядишь такой напуганной. Этот тип не может быть хорошим человеком. Я уже поняла.

– Кэтрин, – позвал голос Джерарда. – Ты готова?

Она высвободила свою ладонь из рук Люси.

– Все будет хорошо. Не волнуйся. И спасибо тебе за твою преданную дружбу.

– Но если ты…

Тень пасынка возникла в дверях, и Кейт подтолкнула Люси к холлу.

– Принеси перчатки!

Наверняка у Люси найдется пара, с которой она готова расстаться. И действительно, к тому времени как Джерард взял ее под руку и повел к двери, Люси прибежала с зажатыми в руке перчатками.

– Спасибо, – сказала Кейт. – Ты очень любезна.

Подруга крепко обняла ее, но Джерард вновь быстро завладел рукой Кейт, как только Люси отпустила ее. Она позволила ему вести ее, пока они не вышли на улицу и дверь Кейнов за ними не закрылась. Тут же вырвала руку и с отвращением оттолкнула его.