Текст книги "Это всегда был ты…"

Глава 17

– У тебя все волосы промокли, бедняжка, – проворковала Кейт, когда он нырнул из промозглого холода в теплое нутро ее кухоньки. Она протянула руку, чтобы стряхнуть снег, и Эйдан закрыл глаза от удовольствия ее прикосновений.

– Я приготовила горячего чаю. Знаю, как ты боишься холода.

При виде ее лукавой улыбки он притворно зарычал.

– Ты теперь всегда будешь видеть во мне слабака? В тот день был настоящий мороз, и ты единственная безумица, изъявившая желание гулять в такую жуткую погоду.

– Как вы чувствительны, мистер Йорк. Я ранила вашу гордость?

– Возможно. И я намерен в ближайшем будущем расквитаться с тобой, – шутливо пригрозил он.

Кокетливый смех Кейт прозвучал для него сладкой музыкой.

– Что ж, можешь попробовать.

– И не сомневайся, не премину!

Ее волосы отсвечивали золотом в свете лампы, кожа бледно светилась. Она выглядела такой неземной, такой призрачной. От этой мысли что-то болезненно сжалось у него внутри. Она и была призраком, но судьба смилостивилась и вернула ее ему. Он этого не забудет.

Когда Эйдан провел пальцем вдоль ее щеки, она закрыла глаза и улыбнулась, словно наслаждалась нежным прикосновением так же, как и он. Пока он снимал и вешал пальто на крючок, Кейт налила чаю. Они ничего не говорили, но это было совсем не то молчание, которое повисало между ним и другими женщинами. Он в конце концов всегда выбирал себе в любовницы тех, с которыми ему никогда бы не пришло в голову обсуждать какие-то дела. Женщин страстных, но холодных, которым наплевать на его внутренний мир. Но с Кейт это было так, будто он пришел домой. Как будто они уже поведали друг другу о событиях дня и теперь им не требуется ничего, кроме уютного молчания.

В этом совсем нет логики. Они не виделись десять лет и были любовниками только одну ночь. Но эта непринужденность между ними была такой же реальной, как и прежде.

И все же она чужая жена. Забывать об этом не следует.

Эйдан отпивал по глотку горячий чай, который она вручила ему, пытаясь отогнать прочь ужасную ревность, вдруг обуявшую его.

Кейт положила руку ему на грудь.

– Мне сегодня весь вечер так хотелось дотронуться до тебя, – прошептала она. – Но я не могла.

Это признание раздуло пламя его ревности, и ощущение легкости покинуло Эйдана. Он отставил чашку, взял ее лицо в ладони и поцеловал. Она открылась ему, как только его рот коснулся ее, благодарение Богу. Он отчаянно жаждал ощутить ее вкус, убедиться, что она принадлежит ему. В эту минуту она была только его, и больше ничья.

Он стал целовать ее со всей страстью, и ее кулачки стиснули его жилет, словно пытаясь притянуть еще ближе. Он понял. Кейти хотела ощутить его прикосновения. Так было всегда.

– Идем наверх, – прошептала она возле его губ. – В нашу постель.

Ничего иного он и не хотел слышать. Оторвавшись, он положил ладонь ей на спину и легонько подтолкнул к лестнице, но очень скоро она обогнала его, и ему пришлось поспешить.

Эйдан еще не привык к этой новой Кейт и был потрясен, когда она принялась расстегивать застежки платья, как только они очутились в спальне. Неистовое вожделение обуяло его, пока он стаскивал сюртук и развязывал галстук. Она тоже чувствовала ее, эту ужасную, нескончаемую потребность быть как можно ближе, словно это могло стереть кусок жизни в целых десять лет.

Он протянул руку к крючкам платья у нее на спине, чтобы помочь ей. Кейт торопливо сбросила его на пол.

– А теперь корсет, – нетерпеливо бросила она, а Эйдан вовсе и не собирался мешкать. Руки его уже взялись за шнуровку, развязывая ее. Кейт вздохнула, грудь высоко приподнялась, облепленная тонкой батистовой рубашкой.

Движения ее замедлились, как будто тиски корсета сдерживали ее, и теперь двигалась с томной, ленивой грацией. Она повернулась к нему и встретилась с ним глазами, вытаскивая шпильки из прически. Волосы блестящей темной массой рассыпались по плечам, и сердце его на миг замерло, а потом пустилось вскачь от сознания ее невозможной, яркой красоты.

Когда руки ее взялись за бретели сорочки и стали стаскивать их вниз по плечам, как завороженный, он повалился назад, благо, позади него была кровать. Кейти двигалась с такой соблазнительной грациозностью, сдвигая бретельки все ниже и ниже, пока они не сползли на сгибы локтей, и только грудь удерживала рубашку.

Скрестив руки вечным жестом скромницы, который распалил его еще больше, она сдвинула рубашку еще ниже. Та внезапно упала, задержавшись на бедрах.

Эйдан резко втянул воздух от представшего перед ним зрелища. Болезненное удовольствие скопилось в паху, наливая мужскую плоть силой и твердостью. Она представляла собой идеальную картину. Застенчивая и соблазнительная, ладони прижаты к груди, живот гладкий и белый. Он был почти благодарен за ее скромность. Если б она не прикрыла груди, он бы наверняка не заметил изгиба талии, которая так и просилась в кольцо его рук, и не увидел восхитительного углубления пупка и прелестной выпуклости живота.

Она поежилась под его пристальным взглядом, и тонкая рубашка наконец окончательно соскользнула на пол. Эйдан прикрыл глаза, стараясь запечатлеть этот образ в своей памяти. Ему нужна была минута, всего минута, чтобы сохранить это видение в своем сознании, прежде чем он навсегда исчезнет. Эти пышные бедра, мягкие, манящие, алебастровая кожа и темный треугольник завитков, притягивающий взгляд, словно магнит.

Он приоткрыл глаза и обнаружил, что она наблюдает за ним из-под ресниц, словно робкая ученица за мастером соблазна, но это только притворная стыдливость, он знал, ибо она все еще прикрывалась руками.

– Ты такая красивая, – пробормотал он, взял ее за локти и притянул к себе между ног. Медленно и благоговейно, не желая торопить ее, он поцеловал каждый изгиб, мягко соблазняя ее, пока руки не расслабились и не упали.

– Я знаю, ты уже видел меня, – прошептала она с тихим, нервным смешком. – И наверное, мне не следует беспокоиться из-за того, как я изменилась. Сомневаюсь, что ты много чего разглядел, когда мне было всего семнадцать.

– Да, ты права, – отозвался он, медленно покрывая поцелуями ее тело. – Мы тогда слишком спешили для подобного рода… исследования. Но можешь мне поверить, – она тихонько застонала, когда он обвел сосок языком, – на свете нет и не может быть никого красивее тебя.

– Ты льстишь мне, я знаю, – прерывисто выдохнула она.

– Нет, это правда.

Последнее, что она еще сумела произнести, прежде чем он втянул сосок в рот, было едва различимое: «Спасибо». По крайней мере так ему показалось. Но слова теперь стали лишними. К тому времени, когда он уложил ее на кровать, единственными звуками, которые она издавала, были стоны.

Эйдан избавился от своей оставшейся одежды и лег рядом с Кейт. Кровать была слишком узкой, но в эту минуту он был безумно рад этой вынужденной тесноте и близости. Эйдан повернулся к Кейт и заглянул ей в глаза. Ее взгляд потемнел, и, прежде чем Эйдан прикоснулся к ней, Кейт обняла его и поцеловала.

Удовольствие и острое желание растекались по его телу, заставив веки отяжелеть, когда он потянул ее на себя.

– Кейт… – пробормотал он, но она заскользила выше, пока его затвердевшая плоть не ткнулась в ее расщелину.

– Пожалуйста, Эйдан, – горячо зашептала она. – Не медли…

Разве он мог не ответить на ее мольбу? Казалось, прошла уже целая вечность с тех пор, как они любили друг друга этим утром. Как призрак тех десяти лет, что они прожили врозь.

Поэтому, почувствовав, как ее ноги крепче обвивают его, он легким рывком вошел в нее. Всего на дюйм. Лишь настолько, чтобы почувствовать, как сжимается вокруг него ее плоть, а тихий вздох овевает щеку.

– Нам не обязательно так спешить, любимая.

– Нет, так нужно, – настаивала она, поэтому он продвинулся глубже. – Возьми меня! – вскрикнула она.

Да. Конечно, она права. Нет смысла ждать. Это то, чего они оба хотят. Она выгнулась одновременно с его следующим толчком, и он оказался глубоко внутри ее.

Кейт повернула голову и прикусила его большой палец.

Тело ее было горячим. Наслаждение было таким сильным, что граничило с болью, когда он скользил в ней медленными, осторожными движениями. Эйдан осознал, что никогда не делал в постели ничего подобного. Он ни разу не смотрел в лицо женщине, когда они занимались любовью. Никогда не наблюдал как трепещут ее ресницы. Никогда не слышал, как с ее губ срывается тихий вздох блаженства.

Поэтому для Кейт это как будто еще один первый раз. В тот день они ничего не планировали. Все получилось само собой. Поцелуи перешли в прикосновения, и она вздыхала так сладко, когда он гладил ее бедро. А потом он дотронулся до ее сердцевины и, о небо… Эта горячая влага. Этот манящий жар. «Сюда, – безумно подумал он, – сюда войдет моя плоть». В этот невозможный жар и наслаждение.

Он, конечно, слышал разговоры, но кто мог представить подобное совершенство? Только не он. Никогда в жизни.

Но это совершенство вновь было здесь. Он ускорил темп и увидел, как ее губы приоткрылись в стоне.

Выгнув тело дальше от нее, он провел рукой от шеи к груди, задержавшись там, чтобы поласкать ее плоть, пока Кейт снова не застонала. Это было слишком: наблюдать, чувствовать, слушать и вкушать. Так он долго не протянет, оставит ее неудовлетворенной. Этого нельзя допустить, поэтому Эйдан стиснул зубы и спустил руку ниже, пока не прижался большим пальцем к жемчужине ее женственности.

Ее плоть сжалась, и они оба втянули воздух от наслаждения. Ему хотелось почувствовать ее кульминацию. Ощутить всю силу ее спазмов и дрожи.

– Эйдан, – простонала она, вцепившись пальцами ему в плечо. Ему надо было закрыть глаза, чтобы продержаться еще немного, но он не мог оторвать от нее взгляда. Лицо ее напряглось, и она закусила губу. Он сделал резкий выпад, и Кейт вскрикнула.

«Ну, давай, – молча взмолился он. – Пожалуйста, давай, для меня».

Он ускорил ритм своих ласк, и она наконец не выдержала. На ее лице появились удивление и восторг, она втянула невозможно долгий вдох, а потом всхлипнула. Плоть ее содрогнулась, сжимая его плоть, и Эйдан чуть не потерял сознание, но был слишком занят тем, что стискивал зубы и держался из последних сил. Еще только один миг, еще секунду полюбоваться, как удовольствие смягчает ее лицо до выражения невинности той девушки, которой она когда-то была.

Потом он наконец выскользнул из ее тела, и собственная кульминация прошла по нему волной. Это было горько-сладкое наслаждение.

Кейт обвила его руками и прижала к себе. Он чувствовал, как колотятся их сердца.

– Эйдан, спасибо. – Голос ее был хриплым от слез. – Это все, чего я когда-либо хотела.

Но горло его слишком сдавило, чтобы сказать ей то же самое.

Она поднялась, чтобы помыться. Потом потушила огонь в плите и привернула лампу, оставив только слабый свет. Вернувшись в объятия Эйдана, прижалась к нему на узкой кровати. Казалось, непривычно лежать в таком тесном объятии с мужчиной, но ощущение было таким чудесным, таким долгожданным.

– Завтра я уезжаю, – сказал он. – Прости. Я оттягивал, сколько мог.

– Не извиняйся. Я счастлива тем, что есть.

Улыбка Эйдана повернула время вспять, вернув обоих на десять лет назад; он выглядел таким молодым. Кейт тоже улыбнулась.

– Ты поедешь со мной? – спросил он.

– Ты же знаешь, я не могу.

Он поглубже зарылся головой в подушку.

– Сегодня я получил письмо от брата.

– О?

– Сестра возвращается из свадебного путешествия, и кузен готов объявить о своей помолвке. Будет грандиозный прием, разумеется.

– Как интересно, – рассмеялась она.

– После Лондона я должен буду поехать домой, иначе мать никогда мне не простит.

Кейт скользнула пальцами ему в волосы, снова вспоминая, какие они мягкие.

– Ну, разумеется, тебе надо ехать. Не стоит чувствовать себя виноватым.

– Я хочу, чтобы ты приехала на прием.

– Эйдан! Не сходи с ума. Это невозможно.

– Почему?

Кейт покачала головой и перевернулась на спину, почувствовав край матраца и пустое пространство за ним.

– Зачем ты спрашиваешь? Мой муж, мой магазин, моя семья…

– Тогда как насчет Лондона? Туда приедешь? Всего на несколько дней. Я распоряжусь не вешать дверной молоток. Никто не будет знать, что мы там.

– Я не могу! Во всяком случае, не сейчас. Бизнес еще только развивается. Я сама себя содержу.

– Знаю. – Он вздохнул и привлек ее назад к себе. – Но мне бы хотелось…

Она погладила его по волосам, но от его последующих слов рука ее замерла.

– Возможно… возможно, мы могли бы попробовать добиться твоего развода.

– Прошу прощения? – выдохнула она, чувствуя, как сердце лихорадочно заколотилось в груди.

– Твоего мужа можно обвинить в том, что бросил тебя. Разве я не прав?

Она знала, что это не так, но не могла позволить Эйдану даже думать об этой безумной идее. Если он хотя бы намекнет об этом кому-то, все может открыться. Ее имя. Смерть Дэвида. Фальшивая жизнь, которую она построила для себя. И та ловушка, которую наверняка приготовил для нее Джерард. Поэтому она тяжело сглотнула и еще глубже погрузилась в пучину лжи и недомолвок.

– Мы больше не живем как муж и жена, но он не заслуживает того, чтобы быть опозоренным. Мой супруг все равно достоин уважения. По крайней мере как деловой человек.

– Вот как! – В этот миг все изменилось. Теплая плоть остыла и затвердела как камень. – В отличие от меня.

– Ну что ты говоришь?

– Я нужен тебе в качестве любовника, но…

– А разве тебя это не устраивает?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – огрызнулся он.

– Эйдан, у меня нет в этом опыта, но мне дали понять, что в Лондоне…

Она увидела, как голова его медленно повернулась к ней, глаза блеснули в тусклом свете.

– Что ты слышала?

Голос его сделался таким грозным, что она струсила и только покачала головой:

– Не важно.

Эйдан сел, потом вскочил с кровати и заходил туда-сюда по комнате.

– Нет уж, продолжай, пожалуйста.

– Говорят, что для замужних женщин в столице заводить любовников – это нечто само собой разумеющееся. Разве не так?

Эйдан молча уставился на нее, застыв на месте.

– Так что, я сболтнула глупость?

– Вовсе нет.

Он напугал ее своей реакцией, и теперь страх обратился в гнев.

– Так чего же ты мечешься по комнате, как будто я оскорбила тебя? Ты считаешь бесчестьем быть приглашенным в мою постель?

– Разумеется, я так не считаю.

– Как будто это оскорбление, что я хочу тебя!

– Нет. Прости, Кейт. Это просто ревность. К твоему мужу, к его праву на тебя. К тому, что он будет всегда стоять между нами…

Кейт обмякла на постели, и все ее негодование как ветром сдуло. Она понимала, почему Дэвид как будто находится между ними, пусть даже в том смысле, который Эйдан не мог постичь.

– Прости, – повторил он.

– Эйдан, пойми, я не в силах ничего изменить.

Он подошел и устало опустился на кровать.

– Да, ты права. Мы будем любовниками. Пока. Но что, если появится ребенок? Наверняка это более чем достаточный мотив, чтобы подумать о разводе заблаговременно. Все может случиться.

– Я долго была замужем и ни разу не забеременела. – Это в общем-то было правдой, хотя Дэвид редко приходил к ней в спальню и никогда – после первых нескольких лет брака. Каждый месяц она возносила благодарственную молитву.

Его ладонь легла ей на живот.

– Мы не можем просто взять и вернуться туда, где прервались наши отношения, – тихо сказала она. – Прош лое давит на нас.

– Знаю, – сказал он, и по тяжести, с которой он вымолвил это слово, она поняла, что действительно понимает, как это непросто.

– Но у нас есть настоящее, ведь верно? Разве ему обязательно быть разочарованием? Это же от нас зависит.

Кейт ждала ответа, ощущая приятное тепло его ладони на своем животе. Ей отчаянно хотелось, чтобы для него этого было достаточно, но вдруг он не согласен? Она не может дать ему больше. По крайней мере сейчас. И если Эйдан вновь покинет ее, она всю оставшуюся жизнь будет терзаться мыслями, что все могло быть у них иначе.

Он вздохнул:

– Конечно, никакого разочарования нет и в помине, Кейт. Никогда так не думай. Все, что с нами произошло теперь, это больше того, о чем я мог мечтать.

– Тогда иди ко мне.

Он замешкался лишь на долю секунды, потом скользнул под одеяло.

– Я уйду перед рассветом, – пообещал он, но это казалось таким далеким, что Кейт не волновалась. Этого достаточно, потому что так должно быть сейчас. У нее еще есть время все хорошенько обдумать.

Глава 18

Он уехал на следующий день, и жизнь Кейт вновь вошла в привычную колею. Она подметала в комнатах, выполняла заказы, пробовала новые образцы кофе. Общалась с соседями как ни в чем не бывало, время от времени отвечала на вопросы об Индии и своем муже. Никто не смотрел на нее косо. Никто не высказывался по поводу визитов Эйдана. Как будто бы его никогда здесь и не было.

И все же свое тело она ощущала теперь иначе. Вот тут его колючая щетина царапала ее. Тут его плоть растягивала ее плоть. Губы казались полнее и чувствительнее. И сердце… оно целиком изменилось, и кровь в жилах, казалось, теперь течет быстрее.

Но никто не замечал ее состояния, и тайна делала все это еще восхитительнее. Как хорошо, что окружающие пребывают в неведении.

У нее есть любовник, и осознание этого было еще слаще, чем тогда, в юности. Это ощущение питало ее храбрость, и ей не терпелось встретиться лицом к лицу с тем, от кого она когда-то бежала.

Кейт не хотела причинять боль Джерарду. Ни в ту ночь, ни когда-либо раньше. Но она с самого начала знала, что его чувства к ней не имеют ничего общего с тем, что должен чувствовать сын к жене своего отца. Она могла это понять. Они жили в джунглях, изолированные от мира, к тому же Кейт с пасынком были почти одного возраста.

– Ты должна была быть моей женой, – как-то прошептал он. Тогда он был еще совсем юным, и Кейт только заикалась и краснела, пока он не вышел из ее комнаты. Но после того как здоровье Дэвида ухудшилось, Джерард сделался настойчивее.

…Когда наступила середина дня и торговля замерла, Кейт заперла дверь и вышла на улицу. День выдался не очень теплым. Солнце стояло высоко, но его лучи, наверное, растрачивались где-то в небесах. Когда она быстрым шагом шла по оживленным улицам к дому начальника порта, холодный воздух пощипывал ей кожу. К тому времени как она подошла к дому Люси, Кейт здорово продрогла. Но это ее не пугало. Наконец-то цейлонский палящий зной остался позади.

Ее впустила служанка, но не прошло и пяти секунд, как она услышала бодрый голосок Люси.

– Кейт! – радостно воскликнула та. – А я как раз собиралась навестить тебя!

– Вчерашний званый обед был замечательный.

– О да, ты абсолютно права. – Девушка бросила взгляд на входную дверь. – Идем, прогуляемся немного.

– Там довольно холодно, Люси.

– Ах, мне все равно. Меня просто распирает от новостей.

Кейт вскинула брови и забрала свою накидку у служанки.

– Что ж, тогда пошли. – Иначе она умрет от любопытства.

Не успели они даже ступить на тротуар, как подруга затараторила:

– Он такой добрый, Кейт! Такой воспитанный.

– Мистер Пенроуз? – с улыбкой уточнила она.

– Ну конечно! Давай пройдемся мимо их конторы, хорошо?

– Ох, Люси, но они ведь уже уехали. Разве мистер Пенроуз тебе не сказал?

– Да, – вздохнула она, – знаю. В курсе дела. Но может, они по какой-то причине отложили отъезд?

Кейт хмыкнула, но взяла подругу под руку, и они не спеша пошли в сторону улицы, где Эйдан снимал помещение под контору.

– Вы влюбились, мисс Кейн?

– Ах, перестань. Конечно же, нет. – Но глаза ее искрились счастьем.

– Пенроуз рассказывал мне, что мистер Йорк намерен здесь поселиться.

Сердце Кейт сначала ухнуло куда-то вниз, потом воспарило ввысь. Страх и надежда сплелись воедино, обрушившись на нее. Если он будет жить рядом, они смогут встречаться когда захотят. У них будет так много ночей, наполненных наслаждением. Но чем ближе он подберется к ней, тем ближе окажется и к ее тайнам.

– Очевидно, мистеру Йорку пришлись очень по душе наши верфи, – сказала Люси с лукавой улыбкой.

Кейт сделала вид, что ничего не заметила.

– Расскажи мне еще о мистере Пенроузе.

Хитрость удалась, и девушка пустилась почти слово в слово пересказывать то, что сказал ей тот за обедом.

– Его дедушка был капитаном, хотя отец не проявлял никакого интереса к морю. Но мистер Пенроуз говорит, что он провел очень много времени рядом с кораблями и поэтому понимает мою любовь к ним.

– Не случайно же я наблюдала такую страсть в его глазах, когда вы с ним беседовали за столом.

Счастливый смех Люси эхом разнесся по узкой улочке.

– Он ужасно милый! Я не могу это объяснить. Всю жизнь провела среди моряков и джентльменов, и если первые кажутся слишком грубыми, то вторые – какими-то мягкотелыми. Но мистер Пенроуз такой… ох, я не могу подобрать слов.

– Мне кажется, что он деловой человек. И в то же время очень воспитанный.

– Именно это я и почувствовала. Я дочка человека, который когда-то был простым моряком. И если я выйду замуж за джентльмена, не станет ли он задирать передо мной нос: мол, для меня было большой удачей заполучить его? По мне так уж лучше бы наоборот.

Кейт сжала ее руку.

– Но он ведь всего лишь секретарь. Что скажет твой отец? Может быть, он хочет видеть тебя герцогиней?

– Глупости. Папа ответит: «Слава Богу», если я хоть кого-то выберу. И я не думаю, что мистер Пенроуз всю жизнь будет в услужении.

Кейт кивнула:

– Полагаю, ты права.

– Пока между нами всего лишь флирт, – пробормотала Люси, в задумчивости опустив голову, словно взвешивала правдивость своих слов. Она замедлила шаги и остановилась перед конторой Эйдана. Обе как по команде подняли глаза на пустое окно.

– Мистер Пенроуз говорит, он очень изменился.

– Кто?

– Мистер Йорк.

Кейт прокашлялась и увлекла Люси дальше.

– Он сказал, что мистер Йорк стал совсем другим человеком. Улыбается, смеется и ходит легкой походкой. А раньше был угрюмым.

– Я так не считаю, – возразила Кейт. – Мистер Йорк всегда был воплощением обаятельного джентльмена. Он славится своим веселым нравом и жизнелюбием.

– Не очень-то верится.

– Но это так, уверяю тебя. По сути дела, мистер Йорк говорил то же самое о мистере Пенроузе. Они просто два человека, которые вместе работают и ведут свои деловые мужские разговоры, вот и все.

– Кейт, – мягко молвила Люси. – Я думаю, он влюблен в тебя.

– Это неправда! Я замужем! Я…

– Вот это-то и делает все таким романтичным.

– Не болтай глупостей. – Она заставила Люси остановиться.

– Я никому не скажу. Клянусь.

– Люси, все не так просто. – Она медленно подняла голову и встретилась с недоумевающим взглядом девушки. Слова вырвались у нее против воли. – Я знала мистера Йорка раньше, – прошептала она, наклонившись ближе. – Это было много лет назад. Старая дружба – вот все, что ты видишь.

– Ох, Кейт. – Глаза Люси увлажнились.

– Ш-ш, – прошептала Кейт, потом подняла глаза, чтобы остановить собственные слезы. – То, что ты видишь на его лице, всего лишь воспоминания. Ничего больше.

– А как насчет твоего лица? Оно тебя выдает. Полностью.

Это заставило ее оцепенеть. Неужели она любит его? Кейт понаблюдала за одиноким белым облачком, плывущим по небу. Сердце ее было спокойно.

А что, если она всегда любила Эйдана?

Она опустила голову и встретилась с трепетным взглядом Люси. Похоже, она близко к сердцу принимает ее отношения с Эйданом.

– Ты спрашивала у отца об английских газетах с Цейлона?

Девушка кивнула:

– Да… Кое-какие номера он уже нашел.

– Чудесно. Я, пожалуй, заберу их после прогулки.

– Ну конечно. Я велю завернуть их для тебя.

– Спасибо.

Люси кивнула, и хотя глаза ее потемнели от разочарования, понятливая девушка сменила тему и принялась пересказывать новые подробности эпопеи об обремененном долгами брате Гулливера Уилсона.

Кейт поборола желание бегом припустить к дому Люси и поскорее забрать газеты. Ведь она не может строить свою жизнь дальше, пока не узнает, что оставила позади себя. Но несмотря ни на что, будущее больше не казалось ей таким мрачным. На горизонте заметно посветлело.