Текст книги "Королева пиратов"

Младшая из женщин зачерпнула пригоршню лепестков и положила их себе в рот. Ее соседка хлопнула ее по руке, но не слишком быстро и не слишком сильно. Никто не произнес ни слова. Та, что съела лепестки, медленно опустилась на пол и скоро стала похрапывать.

– Усыпляющие цветы? – пробормотал Максим, который тоже наблюдал за происходящим. – Это отлично объясняет сговорчивость островитян и странности в их речи.

– Но остальные-то не спят, поэтому цветы, похоже, не на всех оказывают дурманящее действие, – возразила Имена. – Не стоит надеяться, что все жители острова наедятся цветочков и потеряют сознание.

В действительности две женщины, к которым затем присоединилась третья, принялись ласкать друг друга.

Трудно было не распознать, что они намереваются делать дальше.

– Но это растение тем не менее оказывает расслабляющее действие, – заметил Максим.

В голосе его звучала усталость, чего никогда не случалось с ним прежде. Закрыв глаза, он уткнулся лбом в согнутые колени. Из-за того, что лодыжки их были связаны, Имена ощущала на своей коже покалывание его бороды. Она слегка поерзала, лаская его.

– Мы выберемся отсюда, – пообещала она.

Не отрывая щеки от колена, герцог повернул голову в ее сторону:

– Ты неубедительна, Имена.

Женщина не знала, чем вызвана эта перемена его настроения, но ей стало совершенно очевидно, что Максима требуется отвлечь. Она приняла решение:

– Когда они в следующий раз придут за нами, вступи с ними в переговоры.

– Но капитан-то ты.

– А ты дипломат.

Максим сел прямее и потерся щекой о щеку Имены, отчего ей стало очень хорошо.

– Имена, мне кажется, что нам нужно сделать то, чего они от нас хотят. Мы, конечно, можем отказаться, но… Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил этим людям отказом?

Она проглотила стоящий в горле комок:

– Ты лучше разбираешься в подобных вещах. Поступай, как считаешь нужным.

Максим медленно выдохнул и уперся плечом в ее плечо.

– Спасибо, – произнес он. – Я вытащу тебя.

Он старался говорить уверенно, но тон голоса выдал его. Притворившись, что намерена обратить все в шутку, женщина ответила:

– Тебе придется очень постараться, чтобы я получила удовольствие от происходящего.

Глава 15

Остаток ночи прошел без происшествий. Имена во все глаза наблюдала за тем, как островитяне едят рыбу и иногда цветы, совокупляются, фальшиво распевают песни, а потом засыпают вповалку, громко храпя, точно компания горьких пьяниц. Имена была рада, что их оставили на некотором расстоянии от прочих. Она обрадовалась бы еще больше, если бы ей завязали глаза, ведь в таком случае не пришлось бы лицезреть оставленные без присмотра костры и волноваться, что может случиться пожар.

Их с Максимом возвращения не ждали раньше следующего утра. Возможно, еще есть шанс на спасение. Однако женщина не планировала так долго бездействовать и понимала, что Максим разделяет ее намерения. Всем своим существом она ненавидела быть беспомощной, особенно на суше. На корабле всегда находились какие-то дела, можно было на худой конец заняться полированием медных деталей. Здесь и сейчас она не могла ничего сделать.

Максим толкнул ее в плечо.

– Перестань думать об этом, – посоветовал он.

Он научился распознавать колебания ее настроения так же хорошо, как и она – его. Сдаваясь, Имена прижалась к нему. Веревки, их связывающие, тесно переплелись.

– Утром мы будем себя чувствовать совсем неважно, – сказала Имена.

– Поэтому сейчас нужно немного поспать, – ответил Максим. – Можем лечь прямо здесь. Закрывай глаза. Я покараулю.

– Ты тоже нуждаешься в отдыхе. Разбуди меня через какое-то время.

– Возможно, я так и сделаю, а возможно, и нет.

– Я капитан.

– Ты передала мне командование. – Он чмокнул ее в висок. – А теперь спи.

Имена хотела продолжить их спор – что угодно, лишь бы заглушить свои мысли и его, – но ради блага Максима она неуклюже свернулась калачиком на боку. Максим оказался сбоку. Закрыв глаза, женщина некоторое время прислушивалась к тихому звуку его дыхания, но в конце концов заснула.

На рассвете в лагерь прибыла дюжина новых людей, девять мужчин и три женщины. Не обращая внимания на спящих возле потухших костров островитян, гости строем промаршировали на поляну, а когда рассредоточились, стало видно, что они принесли с собой какой-то строительный материал. В группе оказалось на двух мужчин больше, чем можно было подумать изначально. Из строительных материалов возвели хижину, похожую на ту, что была построена для Максима и Имены. Две женщины установили несущие опоры и стали сооружать крышу из пальмовых листьев, загораживая Имене обзор.

– Крысиное дерьмо, – выругалась она, вытягивая шею и силясь что-то увидеть.

Голос Максима, раздавшийся у нее над ухом, напугал ее:

– Представь, что это всего лишь назойливые таможенники.

– Но ситуация-то не совсем идентичная. Хотя нас в любом случае отымеют.

Максим рассмеялся, и Имена немного расслабилась. Возможно, подумала она, сейчас он чувствует себя лучше, чем вчера вечером.

Несколько человек из вновь прибывших обернулись в их сторону, и она наконец получила возможность рассмотреть своих противников. Это были двое мужчин, крепкие, как фок-мачты, и обнаженные. Головы их украшали гирлянды цветов. Один из них вышел из хижины и потянулся, демонстрируя внушительные мускулы и татуировку осьминога на нижней части живота.

– Максим! – прошипела Имена.

– Превосходный образчик, – ободрительно отозвался тот.

– Его татуировка!

Осьминог являлся символом герцогства Максима, и такую татуировку носили люди различных родов деятельности, включая солдат, моряков и проституток. Если этот человек продает себя за деньги, кто знает, какими особыми умениями и навыками он может обладать?

У самой Имены также имелась татуировка в виде осьминога, почти скрытая на внутренней стороне бедра.

– Вижу, – ответил герцог. – Как он гордится собой, правда?

Теперь мужчина потягивался, встав спиной к зрителям и демонстрируя свои длинные стройные ноги и крепкие ягодицы, на которых были вытатуированы акулы. Челюсти их двигались при каждом сокращении мускулов.

– А эти акулы слишком бросаются в глаза, – добавил он. – Больше соответствуют участнику кочующей с места на место ярмарки, чем обитателю борделя.

– Ценю твои попытки отвлечь меня, но я совсем иное имела в виду. Ни один из этих людей не выглядит новичком здесь, ведь в таком случае их одежда была бы в гораздо лучшем состоянии.

Второй мужчина вышел из хижины и встал рядом со своим партнером. На его ягодицах были вытатуированы змеи, извивающиеся при движении. Осьминога на его теле не было, зато на плече имелось более свойственное морякам изображение якоря. Когда Имена посмотрела этому мужчине в лицо, то поняла, что он также смотрит на них, хотя и без особого интереса. Имена оскалила зубы, и он поступил так же в ответ.

– Да, так и надо, – одобрительно хмыкнул Максим, многозначительно улыбаясь своим соперникам, чтобы бросить им вызов, а не продемонстрировать дружеское расположение.

Имена с силой сглотнула:

– И что мы будем делать?

– Пока не уверен. Надеюсь, что прежде всего нас развяжут.

Женщине этот вариант в голову не приходил.

– Если нас развяжут, – произнесла она, – я постараюсь отвлечь их внимание, а ты беги.

– Я тебя не оставлю.

– Но если есть шанс…

– Я тебя не оставлю, Имена. Ты разрешила мне стать главным, помнишь?

– Но за организацию попытки бегства отвечать все же буду я сама.

– А я тебе говорю, что мы не станем и пытаться. Будет лучше этого не делать.

Их противники стояли, раскинув руки в стороны, в то время как их помощники кормили их цветочными лепестками и растирали кокосовым маслом, сильный запах которого был различим даже на расстоянии. Островитяне тем временем просыпались и приступали к привычным делам. Кто-то находящийся вне поля зрения Имены принялся отбивать на барабане рваный ритм, вскоре к играющему присоединилась бамбуковая флейта, издающая резкие отрывистые звуки.

Медленно выдохнув, Имена выдержала паузу, прежде чем снова заговорить:

– Я сожалею, что позволила тебе взять на себя бразды правления.

– Ты не доверяешь мне? – с притворным оскорблением в голосе произнес Максим.

Глядя на песок под ногами, она ответила:

– Доверяю. Правда доверяю.

Максим потерся лицом о ее плечо, щетиной лаская кожу.

– Ты хотела бы обладать большей свободой выбора, – пробормотал он. – Тебе не по душе то, что ты передала командование мне, но в действительности это было лучшим решением в данной ситуации. Вовсе не обязательно, чтобы тебе это нравилось.

– Именно, – с облегчением ответила Имена, радуясь, что он все понимает. Глубоко вздохнув, она произнесла: – Я попытаюсь вспомнить, каково это – быть помощником навигатора и как повиноваться приказам.

– Предложения, – промурлыкал Максим. – Приказы в нашей ситуации не сработают. Это, конечно, весело, но совершенно бесполезно для достижения нашей сегодняшней цели.

Подражая его легкомысленному тону, Имена ответила:

– Ну раз так, дерзай.

– В самом деле?

– Но только в этот раз, – предупредила она, прижимаясь к нему.

К ним подошел Шенг в сопровождении второго старика, опирающегося на длинный резной посох, украшенный цветочными гирляндами. Максим прошептал Имене на ухо:

– Не забудь выказать должное благоговение, когда член мой проявит себя во всей красе.

Сказано это было таким невозмутимым тоном, что Имена не сдержала смеха и не услышала первых слов, обращенных к ним незнакомым стариком.

Максим ответил:

– Если мы победим, капитан Пок, вы, разумеется, нас освободите.

В голосе его слышалась властная уверенность, и Имена тут же выпрямилась и посмотрела на Пока ничего не выражающим взглядом. По ее мнению, этот человек не был похож на пирата, но это ровным счетом ничего не значило. Женщина была уверена, что он не находится под воздействием дурмана, потому что глаза его были слишком ясными, а выражение лица слишком непреклонным. Судя по внешности, он мог быть родом из западной провинции империи или выходцем с окраины. Его седые прямые волосы свисали почти до самой талии, а на иссохшей груди была вытатуирована синяя рыба, плывущая в волнах. Вокруг талии его был обернут отрез шелка цвета индиго, спускающийся до колен.

Пок произнес на диалекте, принятом в империи:

– Условия вашего освобождения мы обсудим после того, как вы сделаете то, что от вас требуется. Вы выступите так хорошо, как только сможете, чтобы доставить зрителям удовольствие. Вы можете пользоваться только собственными телами, применение каких-либо дополнительных инструментов не допускается. На все про все у вас будет ровно один час, отмеряемый песочными часами.

– Имеются ли запрещенные действия? – поинтересовался Максим. – Что, если мы оскорбим кого-то из зрителей?

Пок захихикал:

– Сомневаюсь, что это возможно. Здесь все разрешено. – Он бросил взгляд на группу островитян, подготавливающих павильон прибывших гостей. – У нас здесь нет иных развлечений, видите ли.

– Что будет в случае, если мы проиграем?

Мужчина презрительно сморщил нос:

– Некоторое время мы вас подержим здесь. Нам нужна пара чемпионов. Но вы не должны забывать, что одобрение моего народа – штука переменчивая. Трудно сказать, как они поведут себя в случае, если вы… станете разочаровывать их слишком часто.

– Мы не проиграем, – заверил Максим. – После того как мы выиграем для вас сражение, вы нас освободите. – Взгляд его оставался прикованным к Поку. – В противном случае мы не станем и стараться и потерпим поражение.

– На этом острове вам больше некуда податься. Мы ваша единственная надежда на выживание, и не так уж это плохо, вовсе нет. Цветы все вокруг делают сносным. Я мог бы просто убить вас, чтобы избежать лишних проблем.

Заслышав эти рассуждения, произнесенные вполне будничным тоном, Имена напряглась. Вероятно, он все же пират, решила она.

Максима, казалось, слова Пока ничуть не взволновали.

– И что с вами тогда будет? Ясно же, что вам не удалось победить противников своими силами. Мы ваша единственная надежда, и вам очень повезло, что удалось нас найти. Уверяю вас, отпустив нас, вы ничуть не пострадаете. Совсем наоборот.

– А что скажет твоя спутница? Она не похожа на наложницу. – Взгляд его темных глаз устремился на Имену, которая тут же оскалилась.

– Моя спутница со мной единодушна.

– Что скажешь, девочка?

Глядя Поку прямо в глаза, Имена ответила на своем родном языке:

– Тебе крупно повезло, что главный сейчас Максим, а не я. В противном случае ты уже давно недосчитался бы своих яичек.

Пок фыркнул:

– Надеюсь, ты крепко связана. – Продолжая смотреть на Имену, он вновь обратился к Максиму: – Как я могу гарантировать, что освобожу вас, если вы выиграете состязание?

Максим улыбнулся:

– Вашего слова будет вполне достаточно. Потому что мы не станем ничего делать, если вы не объявите наш приз до начала состязания. Подозреваю, местные жители не будут против, если сперва мы их немного развлечем.

– Что, если вы потерпите поражение?

– Я же уже заверил вас в том, что этого не случится. – Герцог кивнул одной из стоящих чуть поодаль женщин: – Развяжите нас.

Имена поразилась тем, как властно прозвучал его голос, и женщина уже сделала шаг вперед, не дожидаясь разрешения Пока.

Прежде всего женщина ослабила узел, связывающий Имену с Максимом, затем принялась распутывать веревки на лодыжках. Вытянув ноги, Имена осторожно встала и принялась медленно напрягать и расслаблять мышцы, чтобы обеспечить приток крови к онемевшим конечностям. Максим тоже поднялся на ноги, чуть менее изящно. При иных обстоятельствах она могла бы шутливо намекнуть на то, что он начинает стареть, но сейчас она лишь со значением посмотрела ему в глаза. Он в ответ сморщил нос. Максим, казалось, совсем не был встревожен. Женщина посмотрела на своих соперников, но не сумела ничего увидеть, так как они были окружены плотным кольцом островитян.

Как только веревки с ее рук были сняты, она стала разминать пальцы, чтобы вернуть им подвижность.

– А для нас кокосового масла не найдется? – поинтересовался герцог.

– Мы об этом не договаривались, – возразил Пок. – Мы не привыкли баловать своих воинов, в отличие от некоторых. – Он бросил презрительный взгляд на их соперников.

Имена с тоской подумала о бегстве. По песку сделать это будет непросто, но, если ей удастся устроить переполох, Максим получит возможность ускользнуть незамеченным. Запоздало она напомнила себе, что самой ей в таком случае не спастись. Она с горечью посмотрела на Максима, который пожал плечами и грустно улыбнулся ей, словно прочтя ее мысли.

Островитяне принесли сделанные из листьев щетки, чтобы счистить с Имены и Максима песок и грязь. Затем женщины предприняли попытку раздеть их. Имена оттолкнула руки, тянущиеся к подолу ее нательной рубашки, и, глубоко вздохнув, посмотрела на Максима, ожидая подсказки. Герцог стоял, вытянув руки и глядя в пространство, пока с него снимали рубашку. Возможно, Имена единственная заметила его напряженную челюсть и полуприкрытые веки, скрывающие выражение глаз от их пленителей. Осознав, что Максиму происходящее тоже далеко не безразлично, она почувствовала себя немного лучше. Значит, они заодно.

Когда островитянки снова прикоснулись к ее рубашке, Имене пришлось напомнить себе, что ей предстоит обнажиться перед всеми этими людьми гораздо больше, чем просто снять одежду. Она сдалась, устремив взгляд на деревья. Появились двое мужчин, которые принялись массировать плечи ей и Максиму. Она и виду не подала, что заметила их присутствие, хотя внутренне была рада, что за ее телом ухаживают. Провести всю ночь связанной оказалось ужасным опытом.

Максим взял ее за локоть.

– Нам нужно наедине обсудить стратегию, – сообщил он Поку.

К изумлению Имены, им с герцогом действительно позволили отойти на некоторое расстояние. У кромки леса они заметили двух стражников с копьями и остановились.

– Они ни словом не обмолвились о «Морском цветке», а Пок намеренно подчеркнул, что идти нам некуда, – прошептала Имена. – Если бы островитянам стало известно о корабле, они непременно упомянули бы об этом. Так каков наш план?

После того как они победят, – если победят, – им нужно будет найти способ вернуться на корабль, не раскрыв его местонахождение.

Максим положил руки Имене на плечи, снова напомнив ей о своем внушительном росте и силе. Долгое время он молча всматривался ей в лицо, затем произнес чуть слышно:

– Я хочу, чтобы ты помогла мне выбраться из этой передряги.

– Что? – Подобного Имена никак не ожидала от него услышать. Но герцог в самом деле вел себя странно с тех пор, как узнал о публичном состязании. Неужели он действительно нервничает по этому поводу? Максим?

– Я очень стараюсь смириться с тем, что мне предстоит сделать – нам предстоит сделать, – но это дается мне с большим трудом. Знаю, мысль о прилюдном занятии любовью тебе ненавистна. Не хочу отягощать тебя еще больше, рассказывая о том, что чувствую я сам, но… – Он потупился, затем снова посмотрел ей в глаза. – Имена, я тоже не хочу этого делать. Верно, у меня было множество партнеров, однажды я даже развлекался сразу с тремя, но это не имеет ничего общего с тем, что нам предстоит сделать сегодня – выставить себя на обозрение толпы незнакомцев.

Сначала Имена решила было, что он пытается отвлечь ее от ее собственных страхов, переключив внимание на себя, но чем больше он говорил, тем прочнее она утверждалась в мысли, что слова его искренни. В этом убедили ее и его взгляд, и голос, и то, как дрожат его руки. Она прикоснулась к его щеке, большими пальцами погладила бороду. Максим закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сердце ее сжалось от боли.

Имена заговорила сама, чтобы не заставлять Максима:

– Это уже случалось с тобой прежде. Тебя заставляли давать подобные представления перед незнакомыми людьми, да?

Максим открыл глаза, но продолжал смотреть на Имену, не произнося ни слова, лишь слегка склонил голову, признавая правоту ее догадки.

Она ощутила тупую боль в животе, точно от удара.

– Ты станешь смотреть на меня, а не на них, – сказала она. – Это приказ.

– Благодарю, капитан, – ответил он, склоняясь вперед, чтобы запечатлеть на ее лбу легкий поцелуй, затем отпустил ее плечи и спрятал руки за спиной. – Прикажи мне еще раз, если возникнет необходимость. – Глубоко вздохнув, он снова заговорил, торопливо выплевывая слова: – Думаю, все, что нам нужно сделать, – это показать себя более приятными, чем наши соперники. Они, похоже, слишком кичатся собственным статусом, а это, скорее всего, вызовет ненависть.

Имена кивнула, хотя теперь значимость предстоящего соревнования для нее значительно померкла.

– Максим, кто… – Тут она обо всем догадалась. – Когда ты был юным и находился в плену у герцога, отца Камиллы, неужели он…

Максим заговорил резким тоном:

– Я достиг совершеннолетия, и он никогда не прикасался ко мне лично. Это было бы нелегально, потому что по закону я все еще мог считаться пэром, кроме того, не думаю, что этот человек имел склонность к однополой любви. – Герцог набрал в легкие побольше воздуха и заговорил быстрее: – Но он заставлял меня выступать перед его ближайшими друзьями, обычно с кем-то из слуг. Постепенно я привык к этому. По крайней мере, слуг хорошо вознаграждали за дополнительные услуги. – Он сглотнул. – Он делал это, потому что мое страдание забавляло его. Подозреваю также, что таким способом он хотел указать мне на мое место и не допустить, чтобы я увивался за его дочерью.

Но понимание причин собственного унижения не могло сдержать его эмоции.

– Мне очень жаль, – произнесла Имена, хотя в действительности ею владела не жалость, а гнев. Она обхватила Максима руками за талию и крепко прижалась к нему. – Сожалею, что я… не имела возможности убить этого человека ради тебя, – закончила она.

– Для герцога это была бы слишком большая честь, – отозвался Максим, целуя ее в висок.

В этот момент четыре дородных островитянина оттащили их друг от друга.

Имена забилась в их руках, больше для вида, чем в действительной попытке сбежать. Она не имела ни малейшего желания давать им повод убить себя. Мыслями она постоянно возвращалась к признанию, сделанному Максимом. И как она не выяснила это раньше? А известно ли об этом Камилле? Имена решила, что нет. Чем больше она размышляла, тем более вероятным казалось предположение, что Максим никому не поверял эту тайну. Никому, кроме нее.

Теперь он был почти не виден ей. Их вели в противоположном направлении, очевидно чтобы войти в приготовленный для них павильон через парадный вход. Барабан отбивал ритм, принятый среди обитателей полуострова. Ему подпевала флейта, исполняя мелодии, которые можно услышать в тавернах империи. Имена попыталась прикинуть приблизительное количество присутствующих, но они не стояли на месте, а постоянно двигались, и женщина сбилась, дойдя до тридцати. К тому же не стоило забывать еще и о прибывших гостях. И как это столько людей оказалось на одном острове? Она решила, что общее население не превышает сотни человек, возможно, их всего шестьдесят. Но уж точно не меньше пятидесяти.

Некоторые из островитян были ниже Имены, поэтому она сумела посмотреть поверх их голов на павильон, сооруженный для их противников. Однако плотная толпа затрудняла обзор, и она заметила лишь отдельные всполохи плоти. Женщине потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что мужчины находятся в каком-то невероятном акробатическом положении. Используя силу рук, один из них поддерживал другого в воздухе вверх ногами и одновременно сосал его половой орган.

Звуки флейты и барабанов, а также гомон толпы почти заглушали стоны, которые их противники издавали от прикладываемых усилий. Имена легко абстрагировалась от происходящего, нарисовав перед своим мысленным взором «Морской цветок». Она словно наяву видела начавшиеся ремонтные работы и то, что еще только предстояло сделать.

Получив тычок в ягодицы древком копья, Имена тут же пришла в себя и отыскала глазами Максима. Он тоже смотрел на нее. Ей было отлично известно, что когда он испытывает неуверенность в себе, то надевает маску либо приветливого очарования, либо спокойной властности. Но такого выражения лица она никогда у него прежде не видела: тщательно сдерживаемого отчаяния, угадывающегося лишь по глубокой складке между бровями да крепко сжатым губам.

Но даже по этим незначительным признакам она поняла, что с ним происходит. Дюжины молодых моряков ходили под ее командованием в бытность ее сначала капером, а потом полууважаемым капитаном торгового судна. Максим выглядел как человек, собирающийся вступить в сражение, из которого не надеялся выйти победителем. Люди с таким выражением лица ждут, что капитан поможет им выбраться из передряги.

Имена перехватила его взгляд и улыбнулась.

Максим неуверенно улыбнулся в ответ, но тут же вновь нацепил маску. Пока они шли по коридору, образованному из расступившихся в стороны островитян, герцог то и дело посматривал на Имену.

Пок предложил им поесть цветов, но Максим покачал головой. Имена также отклонила предложение. По толпе прокатилась волна негодования, но быстро затихла.

Женщина ощущала сладковатый аромат цветов. Сделав глубокий вдох, она постаралась забыть обо всем на свете, кроме павильона и Максима. Шаг вперед, и еще один. Это было совсем не похоже на то, как если бы она шла на битву, чего она больше всего боялась. Откровение Максима означало для нее, как будто она впервые в жизни собралась возлежать с возлюбленным, и они впервые увидят друг друга полностью обнаженными – мгновение, требующееся на принятие решения, а затем прыжок.

Когда Имена уже оказалась на пороге павильона, стражники отпустили ее. Она замешкалась, потирая руки и стараясь избавиться от воспоминаний о прикосновении к своей коже чужих рук. Снова улыбнулась Максиму. Он также медленно потирал руки, зеркально повторяя ее действие. Наклонившись, женщина зачерпнула пригоршню розовато-оранжевых лепестков и принялась растирать их между ладонями, затем стала втирать их в грудь и плечи Максима, постепенно спускаясь ниже, к ногам и ступням. Наконец она нанесла кашицу из лепестков ему на лицо. Герцог закрыл глаза, глубоко вдыхая аромат. Когда Имена разжала ладони, позволив расплющенным лепесткам упасть на пол, Максим принялся повторять ее действия. Набрав лепестков, он стал с их помощью ласкать ее тело, и она ощущала их призрачное прикосновение под его большими теплыми ладонями. Зачерпнув две пригоршни, герцог стал втирать цветы в лицо и волосы Имены, окутывая ее сладковатым благоуханием. Она закрыла глаза, купаясь в тончайших касаниях лепестков к своему лбу, векам, щекам, губам.

Имена тщательно следила за тем, чтобы не глотать растения, тем не менее по телу ее разлилась истома, сделавшая мышцы вялыми. Она надеялась, что с Максимом происходит то же самое, потому что им будет гораздо проще пройти через все это, если чувства их будут притуплены.

Пок стоял перед павильоном, по обряду повторяя зрителям и без того известные им правила: участники проявят лучшее, на что они способны. Использование вспомогательных предметов не допускается, лишь их собственные тела. На представление отводится один час, который будут отмерять песочные часы. Имена не слушала его. Она во все глаза смотрела на Максима, выражение глаз которого было очень торжественным. В волосках бороды его запутался оранжевый цветок, и Имена смахнула его прочь.

Герцог повернулся к толпе, сосредоточив на себе все внимание, и, выжидающе глядя на Пока, поднял бровь. Тот, в свою очередь, воззрился на Имену, которая сверлила его взглядом капера, готового вступить в схватку.

Пок встал лицом к толпе и провозгласил:

– Если наши чемпионы будут признаны победителями, они свободны.

В ответ послышались протестующие крики. Имена поняла, что потребуется некоторое время для восстановления спокойствия, и, войдя в затененный павильон, опустилась на ковер из лепестков, неожиданно показавшийся ей очень эротичным.

Максим сел рядом с ней, взметнув целый цветочный вихрь, и протянул к ней руки. Женщина придвинулась ближе, чтобы шум зрителей не мешал ей слушать Максима.

– Сядь мне на колени, – сказал он. – Хочу ощутить тебя. А то у меня такое чувство, что я сейчас куда-то уплыву.

Имена хотела было запротестовать, но тут вспомнила, с какой целью они здесь находятся. Выглянув наружу, она заметила, что несколько пожилых островитян из обеих групп окружили Пока и что-то громко ему втолковывают. Повернувшись к ним спиной, она оседлала бедра Максима. Она уже совершала подобное в прошлом, в своей собственной каюте, когда ноги его были привязаны к полу, а тела их связаны друг с другом. На этот раз она обвила его руками, и он уткнулся лицом ей в шею.

Имена чуть изменила положение тела, чтобы ей было удобнее, и сильнее потерлась о его член. Максим издал низкий стон наслаждения и нежно коснулся ее шеи сначала языком, затем зубами, омывая жарким дыханием.

– М-м-м-м, – выдохнула она, теснее прижимаясь к партнеру и смыкая руки на его пояснице. Пока он целовал ее шею, она не могла дотянуться до его уха, поэтому решила ласкать те части тела, которые были доступны, не переставая тереться грудями о его покрытый волосами торс.

Звук голосов померк, и Имене припомнилась таверна времен ее молодости, в которой моряки, имеющие увольнительную лишь на один день, ласкали своих партнеров на виду у всех, а некоторые даже совокуплялись в темных углах. Имену это зрелище и волновало, и возбуждало, но она предпочла покинуть таверну, осознав, что люди там не только выпивают, но и тешат свою плоть.

Женщина ощутила, что член Максима начинает увеличиваться в размерах, и переместила вес своего тела так, чтобы сильнее давить на его орган. Герцог охнул от неожиданности и укусил ее в плечо, куда она частенько любила кусать его сама. Имена содрогнулась от наслаждения.

– Чуть сильнее, – прошептал он ей в ухо, крепче прижимая к себе. – Мне нужно отвлечься.

– Поцелуй меня, – сказала она. – Хочу почувствовать твой язык у себя во рту.

Максим застонал, потом тихонько рассмеялся:

– Ах, какие слова!

Губы его коснулись ее губ и принялись тереться, прежде чем надавить более настойчиво, прокладывая себе дорогу внутрь. Имена легонько прикусила его язык, а Максим с силой прижал ее к себе, точно хотел, чтобы она полностью растворилась в его теле.

Имена сомкнула бедра поверх его бедер, хотя поначалу не собиралась так торопиться. Неожиданно она вспомнила, что они участвуют в соревновании, которое для них еще даже не началось.

Оторвавшись от губ Максима, чтобы глотнуть воздуха, женщина поняла, что из толпы не доносится ни звука.

Максим напрягся, и она тут же склонилась к самому его уху и прошептала:

– Никто не может тебя видеть. Я защищаю тебя.

Руки его задвигались, скользя вверх и вниз по ее спине, и Имена стала в точности повторять его движение.

– Ничего особенного не происходит, – низким голосом произнес герцог, словно стараясь убедить самого себя.

– Конечно же нет, – согласилась Имена. – Если хочешь, можешь съесть цветок.

– Нет, – отказался он. – Я должен осознавать, что мы делаем, должен знать, что ты со мной.

Его откровенные слова были подобны для Имены удару кинжала в горло. Она стала осыпать его лицо поцелуями – переносицу, резко очерченные скулы над бородой, уголки губ. В дополнение к этому Имена снова прижалась к его восставшему фаллосу и услышала, как перехватило у него дыхание.

– Мы делаем это из дипломатических побуждений, – быстро сказала она.

– Ты только подумай о преимуществах, которые можно получить. Новые товары для торговли или… или… прекрасный герцог, которым я, несомненно, являюсь. Только нужно мне немного помочь. Расскажи мне что-нибудь еще.

– Новые союзники, – подсказала Имена, лаская его ухо. – Ложись подо мной.

– Уже началось, да?

– Думаю, да. – Она крепко поцеловала его. – Я хочу доставить тебе удовольствие.

– Вот это мне нравится. Делай все, что сочтешь нужным, – отозвался Максим.

Не выпуская ее из объятий, он растянулся на цветочном ложе, увлекая ее за собой.

Максим оказался лежащим снизу, грудь его нервно вздымалась и опускалась, и он никак не мог совладать с собой. На Имену неотрывно взирали его большие глаза цвета высокогорных чайных листьев с ободком цвета корицы вокруг радужки. Склонившись ниже, женщина ощутила его прерывистое дыхание на своей коже. Удерживая себя на согнутых локтях, она потянулась к его губам, одновременно лаская сосками его торс.

Если бы Имена была менее возбуждена, то обратила бы внимание на взволнованное состояние Максима, но его учащенное дыхание и сфокусированный на ней взгляд воспламенили ее и заставили возжелать его прикосновений. Она переместилась таким образом, чтобы губы его сомкнулись на ее соске, и Максим принялся попеременно то посасывать, то потягивать его. Купаясь в сильных ощущениях, заставляющих тело ее извиваться, а лоно томительно сжиматься, она подавила рвущийся наружу крик.