Текст книги "In Memoriam. Сборник воспоминаний, статей, иных материалов"

Примечательно, что в настоящее время публиковать свои решения стал и целый ряд иностранных арбитражей, например, Американское общество морских арбитров в Нью-Йорке, арбитраж Международной торговой палаты и др. Помимо прочего подобные публикации направлены и на то, чтобы показать, какие проблемы возникают в международных хозяйственных правовых отношениях, как сложные конфликтные ситуации разрешаются в арбитражных судах. Сейчас подготовлен к печати очередной сборник из практики МАК за последние годы.

Если говорить о МАК сегодня, нельзя не учитывать следующего.

Во времена существования СССР функционировало более 20 крупных морских пароходств, после распада СССР многие из них стали иностранными: пароходства Украины, Грузии, балтийских республик, Азербайджана и т.д. В свою очередь, в России началось создание большого числа судоходных компаний. Это породило новые сложности. В крупных пароходствах существовали мощные юридические отделы, которые следили за содержанием подписываемых договоров и документов, обращая внимание и на то, в какой стране может иметь место арбитраж. Во многих случаях удавалось договориться с иностранными партнерами, что арбитраж будет проходить в МАК. Сегодня те многие предприятия, которые связаны с осуществлением перевозок грузов, не уделяют должного внимания этому вопросу. Основную роль играют договоренности по коммерческим условиям. С одной стороны, это оправданно. Но чтобы успешно действовать в коммерческом отношении, надо обеспечить свои правовые интересы. Арбитражная оговорка – одно из важных условий контрактов. Рассмотрение спора в иностранном арбитраже зачастую связано с очень большими затратами. Даже если позиция достаточно прочная, стороне все равно не удастся избежать расходов на привлечение иностранных адвокатов и т.д. Арбитраж в России при этом обойдется дешевле на порядок. Сейчас есть тенденция к созданию все новых и новых третейских судов в России; можно вспомнить, что подобная тенденция существовала и в других странах. Однако, в конце концов, в каждой из стран признано иметь один морской арбитраж. Благодаря экспертизе арбитров МАК стороны могут смело рассчитывать на получение объективных решений по своим спорам. МАК является членом IFCAI – Международной федерации арбитражных институтов. По линии ТПП, при которой существует МАК, предпринимаются активные усилия по ее популяризации в интересах разъяснения нашим судовладельцам, торговым компаниям, страховщикам и другим организациям, что при заключении соответствующих договоров у них есть возможность настаивать на арбитраже в Москве, когда иностранный контрагент предлагает арбитраж в другой стране.

– Сергей Николаевич, Вы обладаете огромным опытом работы в области унификации международного права. Как достигается принятие решений между создателями конвенций? На каких основах строится сотрудничество с представителями иностранных государств? Каково отношение Ваших иностранных коллег к представителям России?

– На мой взгляд, одним из главных достижений с момента создания в 1969 г. ЮНСИТРАЛ как центрального унификационного органа в области права международной торговли стало то, что наших делегатов стали воспринимать не только лишь как представителей великой державы, но как квалифицированных специалистов в данной области, с которыми можно и необходимо говорить в сугубо профессиональных терминах.

Сейчас особенно важно для поддержания авторитета демонстрировать высокий профессиональный уровень, добиваться интеллектуального признания, в рамках каждого конкретного проекта.

Работа над согласованием принимаемых нормативных документов ведется в постоянной атмосфере обсуждений, успех зависит не от общих деклараций, а от умения обосновать предлагаемое решение с учетом позиций других экспертов, представляющих различные правовые школы и культуры.

Эффективные решения принимаются не методом голосования, а путем достижения консенсуса. В этом сложность достижения унификации. Приведу пример с Венской конвенцией: первое обсуждение было в январе 1970 года в Женеве, а принята она была в итоге только в апреле 1980 г., став одним из выдающихся документов.

– Несмотря на свою огромную загруженность, Вы продолжаете преподавать. Насколько Вам интересна научная деятельность? Преподавание или практика Вам представляются приоритетными?

– Как уже было сказано, я с самого начала, с первых лет своего профессионального пути, стремился сочетать науку и практику по примеру своего научного руководителя. Моя практическая работа не идет изолированно. Она подпитывает мою научную работу. Читая лекции, я стараюсь не сводить предлагаемый студентам материал к уровню пересказа уже написанного, хотя хорошие, на мой взгляд, книги всегда рекомендую студентам почитать; имею в виду как новые монографии, так и российскую классику, в частности публикуемую издательством «Статут», свои тезисы стараюсь максимально иллюстрировать практическими ссылками.

Я участвовал в качестве арбитра в более чем 600 международных коммерческих делах в России, а также за рубежом, в том числе в Швеции, нередко избираемой в качестве нейтрального форума. Большинство из арбитражных дел, как зарубежных, так и наших, включая рассмотренные МАК и МКАС (сошлюсь на многочисленные сборники М.Г. Розенберга), представляют собой интересные практические ситуации. В сфере международного коммерческого арбитража каждое дело должно стать предметом очень тщательного исследования. Кроме того, это исследование должно вылиться в обстоятельный, отработанный текст решения. С этими решениями я также знакомлю своих студентов, как, конечно, и с судебной практикой не только отечественной, но и зарубежной, без чего нельзя заниматься проблематикой МЧП.

– Каковы современные студенты?

– Когда мне задают этот вопрос, естественный для преподавателя, я всегда думаю, что я, как, наверное, и другие, оценивая современное студенчество, сопоставляю его с тем, которое было в период, когда мы сами были студентами. Сейчас я уже смотрю не изнутри аудитории, а в аудиторию, с трибуны преподавателя. В основе моего сегодняшнего восприятия – мое представление о прошлом. Изменился образ мышления студентов. Они стали свободными. Мы были зажаты в своих мыслях и представлениях: строжайшая дисциплина, контроль над политическими взглядами… Хорошо ли то, что сейчас у молодых людей появилась свобода? Все зависит от того, как она реализуется. Главное понимать, как ею пользоваться. Свобода состоит в том, чтобы не ходить на занятия? Нет…

У студента должен быть открытый, свободный взгляд на то, что происходит в мире, должно быть общественное сознание, понимание жизни, активный познавательный и созидательный настрой.

– Остается ли у Вас время на отдых?

– Немного. Я люблю проводить выходные на даче. Это не значит, что я копаю огород. Там я тоже работаю. Но само пребывание на природе действует на меня одухотворяюще. Раньше я очень любил играть в шахматы. В 10 классе меня интересовали только шахматы, участвовал в турнирах, в 1951 году даже стал чемпионом Артека по шахматам. Это не бог весть какое достижение, но оно вдохновляло меня. Стоило больших усилий преодолеть эту страсть, чтобы получить аттестат с медалью. Со временем я отошел от шахматных состязаний. Но до сих пор люблю решать шахматные задачи: отойти от дел, сконцентрироваться на доске, найти решение. Каждая задача обладает внутренней изюминкой, заставляет задуматься…

Интервью провела Мария Митрофанова

Печатается по: С.Н. Лебедев: «Судебное решение – это правовое произведение» // Коллегия. 2005. № 4. С. 6–10.

Телефон зазвонил в 21.40:

– Здравствуй! Е-2 – Е-4!

– Привет! Е-7 – Е-5.

Так многие годы начинается наш разговор с Сергеем Лебедевым. Обычно осенью раз в год-два он навещает Севастополь.

Из разговора с Борисом Гельманом

О школьных годах

Мы – птенцы гнезда Веры Романовны Девочко – директора школы № 3. Из ее рук мы получили аттестаты зрелости и ушли с ними пробиваться в столичные институты – в Москву и Ленинград. А учебный 1948-й год в школе № 3 мы начинали в классе, пахнущем краской и известкой, было тесно, сидели за партами по трое, прижавшись друг к другу…

В первую очередь мы все увлекались спортом. В школе на уроках физкультуры нам прививали настоящие спортивные навыки, стремление к высоким достижениям. Плавание, например, было обязательной составляющей жизни. В нашей школе № 3 неслучайно выросла мировая рекордсменка, олимпийская чемпионка Галина Прозуменщикова. Мне нравился баскетбол. Быть может, благодаря известному тренеру Владимиру Цимбалу. Мой одноклассник Анатолий Еськов стал чемпионом РСФСР по гимнастике среди юношей.

Увлекались в школе и шахматами, причем очень активно. В городских, областных и российских соревнованиях отличались Дима Котляров и Боря Гельман. Году в 49-м из Москвы приезжал мастер О. Моисеев, который в течение десяти дней проводил тренировочные занятия с юными шахматистами Севастополя.

В 10-м классе у меня даже возникли сложности с учебой, слишком много времени я посвящал шахматам, даже победил на турнире в «Артеке», считай, в международных соревнованиях! Для того времени – это еще какой успех!

В Москве меня сразу зачислили в институтскую команду, но со 2-го курса пришлось от турниров отказаться. А шахматные задачи решаю до сих пор и в самолете, и на отдыхе.

Кстати, в школе нас обучали танцам, правда, бальным, в противовес фокстроту и прочим «буржуазным приманкам». На школьных вечерах тогда блистали курсанты из «Стрелки» и «Голландии». И мы завидовали нашим прошлогодним выпускникам – будущим флотским офицерам, оттирали они нас от первых красавиц.

О дедушке и бабушке

Мой дед Филипп Андреевич Теличев служил в российском флоте матросом в финском городе Ставангере. Я там оказался однажды в командировке. И решил посмотреть, где располагались матросские казармы. И представьте, они сохранились! Завершив службу еще до революции, Филипп Андреевич приехал в Севастополь и стал работать на Морзаводе. Здесь он встретил Агафью Ивановну. Они поженились, обосновались на Корабельной стороне, на Белостоцкой улице купили домик под № 41. Туда я прихожу в каждый свой приезд в Севастополь потрогать родные стены. Разглядываю улицу. Вид довольно убогий, дорога не асфальтирована до сих пор. По ней я ходил в детский сад. Еще до войны. Многие дома пришлось восстанавливать после военных бомбежек. Они приобрели тот прежний вид. Рядом – улица Воронина, названа в честь погибшего севастопольского партработника – отца моего одноклассника Лени Воронина. Тоже частный сектор. И никаких изменений, будто современная действительность этих домов и улиц не коснулась.

[Вставка журнала Promotion Time:

Краткое досье PT. Профессор Сергей Николаевич ЛЕБЕДЕВ – заведующий кафедрой международного частного и гражданского права Московского государственного института международных отношений МИД РФ, член Совета при Президенте РФ по совершенствованию правосудия, председатель Морской арбитражной комиссии, арбитр Лондонского международного третейского суда, заслуженный юрист РФ. Имя С.Н. Лебедева включено в известные зарубежные энциклопедии: Dictionary of International Diography (1995); International Whose Who Intellectuals (1997) Cambridge.

16 апреля 2005 года на ассамблее Международного морского комитета в Париже С.Н. Лебедев избран в состав исполнительного совета CMI – авторитетной неправительственной организации, содействующей унификации международного частного морского права и практики.]

О мечтах и стремлениях

Для меня и для многих из нас будущее было как-то предопределено. И мой дед, и отец служили флоту, военные корабли всегда были перед глазами, и военно-морскому училищу большинство севастопольских мальчишек отдавало предпочтение. И у меня не было сомнений.

Но за полгода до окончания школы отец, в то время командир учебного отряда[,] капитан I ранга Н. Лебедев, во время зимних каникул взял меня с собой на корабль, который совершал переход из Севастополя в Одессу. В штормовую погоду 4–5 баллов меня так укачало, что я не смог подняться с койки. Для отца это была трагедия, но от флотской карьеры пришлось отказаться.

Тогда летом 1952 года я с «серебряным» аттестатом отправился в Москву, собирался на юридический факультет МГУ. Но там в коридорах толпилась тьма-тьмущая абитуриентов. Именно это меня оттолкнуло. Не из-за конкурса: у меня была медаль. И мне знакомые посоветовали: недалеко от Курского вокзала есть Бабушкин переулок, где располагается Институт внешней торговли с юридическим факультетом. Там у дверей приемной комиссии на стульях сидели 10–12 ребят. И никакой суеты. Это мне сразу понравилось. Когда я заполнил анкету, мне, как медалисту, назначили собеседование в августе на английском языке. И, вернувшись в Севастополь, я в течение месяца занимался английским с преподавателем. Этого оказалось достаточно для собеседования с тремя женщинами. Так я стал московским студентом. В институте на трех факультетах занималось примерно 600 студентов – совсем мало для [К сожалению, на этих словах в оригинале строка обрывается. Изучение оригинала приводит к выводу, что дальнейший текст по ошибке был закрыт фотографией, присутствующей в правом верхнем углу страницы. – Примеч. сост.]

Полагаю, в первую очередь это оценка моей работы в группе уполномоченных Компенсационной комиссии ООН, созданной после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году. Мы столкнулись с явлением так называемых массовых претензий, урегулирование которых – одна из новых и примечательных процедур в рамках международного общения.

Объективность нашей группы подтверждалась и тем, что со стороны Ирака, не принимавшего участия в заседаниях, жалоб на рекомендации практически не поступало.

Мне доводилось в качестве арбитра участвовать более чем в 600 международных коммерческих делах, как эксперту – неоднократно выступать в комиссии ООН по праву международной торговли[,] в Международной федерации арбитражных институтов. Эффективные решения принимаются не методом голосования, а достижением консенсуса с учетом мнений представителей различных правовых школ и культур.

В такой среде заслужить авторитет совсем непросто: требуются сочетание глубоких знаний и многолетнего опыта, непредвзятость и широкий кругозор, привлекательность в общении и безукоризненное личное поведение.

Много лет назад я участвовал в разрешении спора между компаниями двух великих держав. И тогда вместе с другими арбитрами мы предложили перенести рассмотрение дела в нейтральную Швецию. Эта страна стала очень привлекательным местом для деятельности различных организаций в области международного права.

Печатается по: «Полярная Звезда» Сергея Лебедева // Promotion Time [журнал о Севастополе и Крыме]. 2007. № 3 (19). С. 34–35 (рубрика «Наши за границей»).

Ниже приводятся диалоги, монологи и тексты из телепрограммы, посвященной С.Н. Лебедеву из цикла телепередач «О личном», которая была произведена в 2009 г. ООО «ТПО Ред Медиа» по заказу ООО «Закон-ТВ» (длительностью 56 минут 55 секунд).

Эта программа впервые была показана на телеканале «Закон-ТВ» в 2009 г. (к сожалению, с 2014 г. не функционирующем 11
  https://ru.wikipedia.org/wiki/Закон_ТВ


[Закрыть] ) и впоследствии еще несколько раз демонстрировалась на нем.

В ней с С.Н. Лебедевым беседует Сергей Сергеевич Завриев, ведущий данного цикла передач и главный редактор телеканала «Закон-ТВ».

Она являлась одной из нескольких десятков, снятых телеканалом «Закон-ТВ» в рамках указанного цикла и посвященных различным известным российским юристам.

Все диалоги, монологи и тексты из этой телепрограммы приводятся максимально точно (не считая некоторых незначительных правок, сделанных составителем), в том числе с сохранением особенностей речи С.Н. Лебедева, легко узнаваемых для всех, кто его знал. Эмоции, выражавшиеся С.Н. Лебедевым и С.С. Завриевым (улыбки, смех и т.д.), не указываются.

Расшифровка диалогов и монологов, подготовка всего текста обеспечена составителем.

Источник: видеозапись из архива составителя.

Демонстрируется анимированный фотоальбом, подборка фотографий разных лет и разных лиц (с титрами на них).

Альбом захлопывается, надпись на обложке: «О личном».

Вид здания, в котором находятся МАК при ТПП РФ; вид улицы Ильин-ка с главным зданием ТПП РФ; стена дома с вывеской МАК при ТПП РФ; вид здания, в котором находится МАК при ТПП РФ; вид улицы Ильинка с главным зданием ТПП РФ. В кадре появляется С.С. Завриев.

С.З.: Здравствуйте! Это программа «О личном», и сегодня мы в гостях у человека, который с точки зрения всех канонов своей родословной обязан был стать морским офицером, а стал – маринистом. Человеком, который сегодня возглавляет Морскую арбитражную комиссию при Торгово-промышленной палате РФ.

У нас в гостях Сергей Николаевич Лебедев.

Текстовая вставка в программе: Сергей Николаевич Лебедев родился 7 августа 1934 г. в г. Севастополе. В 1957 г. окончил юридический факультет Института внешней торговли. В 1996 г. он стал вице-президентом Российской ассоциации морского права, членом Совета при Президенте РФ по совершенствованию правосудия.

Съемка в большом зале для проведения слушаний третейских судов в рамках дел МКАС при ТПП РФ или МАК при ТПП РФ.

С.З.: Сергей Николаевич, большое Вам спасибо, что нашли время для нашей программы, и традиционно первый вопрос звучит так: какие наиболее яркие воспоминания сохранились о таком периоде Вашей жизни, как детство?

С.Л.: Спасибо за приглашение принять участие в вашей передаче. Я всегда очень был горд, когда Вы меня пригласили на интервью, и было оно опубликовано в журнале «Закон» [С.Н. Лебедев ошибся: интервью он давал журналу «Законодательство». – Примеч. сост.]. Так что спасибо вот еще и теперь за телевизионную такую нашу встречу. Из прошлого? Я родился в Севастополе. Недавно у нас было сто тридцатилетие окончания школы, э-э… создания школы, которую я окончил в Севастополе, – школы номер три. И вот они меня пригласили в Севастополь, я там выступал и я сказал, что я объездил очень много стран, много видел столиц, городов, но я продолжаю считать, что лучший город в мире – это Севастополь, с которым у меня и связано детство, я там закончил школу, получил аттестат зрелости. Это была очень интересная моя жизнь в Севастополе. Когда началась война, эти первые дни, очень тревожные, потом оборона Севастополя, потом, – конечно, я был еще мальчиком, семь лет – мы эвакуировались оттуда. Потом сорок четвертый год, мы возвратились в Севастополь после его освобождения, и вот жизнь там, в Севастополе, – это все! Всю жизнь, конечно, остается в памяти как моя школа, мои соученики, мои учителя, которых мы, встречаясь сегодня, выпускники нашего класса, всегда вспоминаем.

Ну что интересного было? Конечно, город на море. С трех лет я уже плавал. Это совершенно необходимо для тех, кто родился и живет в Севастополе. Очень любил шахматы. Вспоминаю, что большой успех для меня был в пятьдесят первом году, когда я стал чемпионом международного турнира по шахматам в Артеке, – знаете, такое примечательное событие, конечно, очень важное. И меня шахматы чрезвычайно тогда увлекали, и вообще на грани была моя учеба в школе, потому что мне больше нравилось решать шахматные задачи, чем задачи по физике, по математике и так далее. Но пришлось бросить, потому что иначе не удалось бы завершить школу. Ну а кем я должен был быть? Мой отец – морской офицер, мой дед был матросом в царском флоте, так что, естественно, я должен был быть моряком. Но вот в пятьдесят втором году, во время зимних каникул, отец взял меня на корабль и мы совершили рейс из Севастополя в Одессу. Был очень небольшой, незначительный шторм, но я укачался вусмерть. Это была трагедия для моего отца, потому что, конечно, он видел меня будущим морским офицером. В военном училище в севастопольском это проторенная дорожка была – и вдруг такое. И он с огорчением сказал мне: «Нет, пойдешь на сухопутку, потому что если ты укачиваешься, то делать тебе на флоте нечего».

И Вы знаете, вот любопытная жизнь: прошло больше пятнадцати лет и мне довелось на корабле плыть из Находки в Японию. Пассажирское судно было, довольно много было пассажиров (это группа наша направлялась туда молодежная), и мы попали в сильный шторм. И действительно, это был шторм семь–восемь балов, очень серьезный такой шторм, и к завтраку вышли всего два человека: я и еще один мой коллега. Остальные не смогли выйти, а мне хоть бы что. Я вернулся домой, рассказал отцу: «Вот видишь, как получилось, я мог бы работать на флоте!» Но уже все ушло, все ушло… И пришлось мне тогда, вот, после окончания школы, выбирать другой путь. Я приехал в Москву и поступил на юридический факультет Института внешней торговли.

С.З.: Вы сказали, что Ваш папа был морским офицером, а чем занималась мама и были ли Вы единственным ребенком в семье или у Вас были брат, сестра?

С.Л.: Нет, я был единственным ребенком. Мать моя была по профессии экономистом, но главным образом хозяйка в доме.

С.З.: Скажите, почему Вы решили поступать в Институт внешней торговли, а не в МГУ? Я знаю, что Вы изначально туда планировали? Даже пришли на улицу Герцена…

С.Л.: Да да, да. Это верно, это верно, но там было такое обилие абитуриентов, что меня, провинциала, это просто напугало, хотя я получил медаль и я мог поступить туда без экзаменов. Но само обилие, вот, абитуриентов для меня было как-то не очень приемлемым. И мои знакомые, друзья здесь моих родителей, они посоветовали мне пойти в Институт внешней торговли, Бабушкин переулок, дом номер шесть – такое тихое место. Я пришел туда – очень немного людей, желающих поступить, со мной очень мило поговорили и обворожили меня просто, просто обворожили вот этой спокойной обстановкой, рассказом о том, что я могу познать: вот иностранное право, иностранные судебные дела, работа юрисконсультом во внешнеторговой организации и все прочее. Это на меня, на мое слабое восприятие, – конечно, тогда – реальной жизни очень подействовало, подкупило, и я в конце концов с радостью поступил в этот Институт, о чем совершенно не жалею. А с другой стороны, конечно, почему так получилось, я думаю? Потому что преподаватели в этом Институте были экстра-класса, экстра-класса. Это были в основном ученые, получившие образование еще в дореволюционный период: в Санкт-Петербурге, в Москве, в некоторых других учебных заведениях.

С.З.: Некоторые даже за рубежом, как Флейшиц.

С.Л.: Екатерина Абрамовна была деканом юридического факультета. Но она была деканом до того, как я поступил туда, поэтому я с ней уже смог общаться позднее, когда я уже закончил Институт; ну и, конечно, Александр Давидович Кейлин, который был моим научным руководителем, который, собственно говоря, впоследствии и вывел меня на Морскую арбитражную комиссию.

С.З.: В семьдесят четвертом году Вы стали вместо него возглавлять?

С.Л.: Да. А в принципе я стал уже здесь работать в качестве докладчика вначале с пятьдесят восьмого года – я уже стал здесь работать. Ну и другие блестящие были у нас преподаватели с мировым именем.

С.З.: Почему юриспруденция? Понятно, моряком Вы не стали по вполне объективным причинам, и папа Вам сказал, что «не твое это». А почему юрист? Почему из всего того многообразия, которое было для Вас доступно, почему именно юриспруденция?

С.Л.: Понимаете, вот потому, что те, кто занимался приемом студентов в этот Институт и с которыми я встретился в пятьдесят втором году, приехавши в Москву, среди них были юристы. По крайней мере, двое молодых юристов. Они мне рассказали о том, как интересно быть юристом. Что это такое, я не знал совершенно, но, судя по их рассказам, мне это казалось самым-самым интересным, что может быть. Это чрезвычайно интеллектуальная деятельность, это конфликтная деятельность, что очень-очень привлекательно; это работа адвокатом, работа юрисконсультом, это ведение переговоров, это арбитраж – это так интересно! Даже не понимая еще до конца, что это такое, меня это интриговало, заинтересовало, привлекло. И то, что было другое – ну, там было валютное отделение, там было коммерческое отделение, – все это тоже было интересно, но менее привлекательно, чем юриспруденция. Ну а вообще, конечно, я был склонен всегда именно к гуманитарным наукам – не к точным наукам. Именно здесь у меня лежал интерес – лежал интерес к литературе, к истории. Вот это то, что меня более всего интересовало.

С.З.: Как отнеслись родители к Вашему выбору?

С.Л.: Очень положительно. Для них самое главное было, чтобы у меня был интерес к этим занятиям, что это не просто нужно получить высшее образование и безразлично, куда бы ты ни пошел, лишь бы получить высшее образование. Нет! Очень важно – они понимали, и я сейчас так понимаю, чтобы у студента был интерес к тому, чем он занимается. Это самое важное. Если нет интереса, то это очень и очень скверно.

С.З.: Очевидно, что Москва разительно отличается от Севастополя. И как она Вас встретила, когда Вы приехали поступать в институт?

С.Л.: Вы знаете, вот, конечно, это было очень сложно, но вот есть маленькие моменты, которые вдруг тебя могут вдохновить, и вот для меня таким моментом в Москве… Я снимал койку у одной старушки, поступивши на первый курс, в ветхом домике на Малой Татарской улице. И учился в Институте. И было все очень ново для меня. Мы, выпускники нашего класса, держались друг друга, ходили вместе по музеям, по театрам – в общем, как-то были близки друг к другу. И было сложно привыкнуть, вот, провинциалу к новой московской, столичной такой жизни. Но что вот явилось таким очень вдохновляющим обстоятельством: я, провинциал, сдал экзамены по первому семестру в Институте на все отличные оценки. Понимаете? И когда я приехал на каникулы домой, в Севастополь, и встречался со своими преподавателями школьными, ну и родственники, родители и так далее, и вот говорил об этом, они сказали: «Все! Это, значит, хорошо, у тебя все в Москве будет здорово». И я действительно стал как-то привыкать, считать себя москвичом.

Текстовая вставка в программе: В 1962 г. Сергей Лебедев защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Основные вопросы исполнения иностранных арбитражных решений». Основные направления его научной деятельности: право международной торговли, международное частное право, коммерческий арбитраж, сравнительное право.

С.З.: Сергей Николаевич, а расскажите, пожалуйста, о Вашей семье, о Вашей супруге. Как Вы с ней познакомились, чем она занимается?

С.Л.: Мы недавно, вот на прошлой неделе, отметили пятидесятилетие, золотую нашу свадьбу. Она была… училась на художественном факультете в художественной школе – в общем, была художником. Потом она работала в дизайнерской компании и… в общем, по изготовлению промышленных образцов, дизайнов, товарных знаков и так далее. В общем, до самой пенсии она работала на этом поприще.

Демонстрируется подборка фотографий разных лет из личного архива С.Н. Лебедева и А.Н. Гальпериной.

Съемка в квартире С.Н. Лебедева и А.Н. Гальпериной.

А.Н. Гальперина: Я познакомилась с Сергеем… я еще была школьницей, а Сергей уже был такой взрослый, на пять лет старше, такой модный мальчик, вот. И мы как-то всегда с подружкой страдали, что мы плохо одеты. В те времена одеться было очень сложно. Ну у портнихи там мама что-то заказывала, какое-то платьице там, что-то было. И вот он все время старался что-то приятное сделать. А потом уже, вот, это был уже одиннадцатый класс у меня, я заканчивала МСХШ [Московскую среднюю художественную школу], вот. И Сергей, ну, предложил пожениться. Мы поженились, а мама не знала ничего об этом – ни его, ни моя, что мы пошли в ЗАГС, расписались. И он мне подарил вот это кольцо. И это кольцо – это самый, самый лучший, самый подарок в моей жизни.

Демонстрируется подборка фотографий разных лет из личного архива С.Н. Лебедева и А.Н. Гальпериной.

Съемка в большом зале для проведения слушаний третейских судов в рамках дел МКАС при ТПП РФ или МАК при ТПП РФ.

С.З.: Какую семью Вам удалось создать?

С.Л.: Дочка моя закончила Институт международных отношений, правда, не юрист, а экономист. Работала экономистом, а потом решила заниматься преподавательской работой по английскому языку, и вот она со школьниками… вот это ее занятия, такие домашние уроки по английскому, по английскому языку. Ну а внук мой, внук мой, вот год назад закончил уже международно-правовой факультет МГИМО и сейчас является аспирантом в Институте. Так что он в какой-то степени уже пошел по моим, по моим стопам.

С.З.: Под Вашим влиянием или это было самостоятельно принятое решение?

С.Л.: Ну исключить мое влияние – это невозможно, невозможно. Но в конечном счете он вроде бы согласился, что это его интересует. Может быть, не так глубоко, как меня, но это его интересует, и он, в общем-то, намерен пока жить именно в этой сфере.

Демонстрируется фотография из личного архива С.Н. Лебедева.

Съемка на даче Лебедевых.

Николай [Олегович] Лебедев, внук С.Н. Лебедева: Мы двумя семьями очень близко живем. Это мои мать с отцом, и бабушка с дедушкой, мы вот большой такой семьей живем, ну плюс, конечно, родственники. Большое количество родственников, которые тоже, в принципе, и к нам хорошо относятся, и мы к ним с любовью, хорошо относимся. У нас большая такая достаточно семья.

Демонстрируется фотография из личного архива С.Н. Лебедева.

Съемка в большом зале для проведения слушаний третейских судов в рамках дел МКАС при ТПП РФ или МАК при ТПП РФ.

С.З.: Как часто Ваши близкие спрашивают у Вас советы, касающиеся не правовых вопросов, а чисто житейских?

С.Л.: Очень редко. Они считают, что могут все вопросы решать сами. И я этому очень рад.

С.З.: Как часто Вам тем не менее приходилось давать какие-то советы, и вообще, любите ли Вы давать советы?

С.Л.: Я очень не люблю давать советы, полагая, что, в общем-то, решения по сложным таким, конфликтным вопросам, когда и требуется совет, должен принимать сам человек, сам.

Съемка зимой на даче Лебедевых: внешний вид дома, С.Н. Лебедев вместе с внуком у камина; крупный план: каминная полка и фотографии на ней.

С.Л.: Вот это наша дача, которую мы строили семь лет, в тяжелое время, когда не было никаких ни материалов – ничего абсолютно. И вот как это было сделать в нашем поселке? А поселок это нашего Института международных отношений. И вот первоначально здесь в основном были наши преподаватели, а потом присоединились к нам дипломаты из Министерства иностранных дел, послы. Посол у нас в Соединенных Штатах тоже вот здесь живет. Рядом со мной посол в Руанде, здесь мой коллега профессор Ахтамзян по истории международных отношений – в общем, такая очень приятная у нас компания. И мы сюда вот приезжаем как можно чаще.