Текст книги "In Memoriam. Сборник воспоминаний, статей, иных материалов"

Сергей Николаевич Лебедев – заслуженный юрист РФ, профессор, кандидат юридических наук. Читает курсы по международному частному праву и международному коммерческому арбитражу.

Автор более 150 научных трудов, опубликованных как в России, так и за границей. В их числе несколько книг по арбитражу (1965, 1978, 1988), русский перевод Единообразного торгового кодекса США (1994). Он соавтор учебников по гражданскому праву зарубежных стран и правовому регулированию внешнеэкономических связей, монографии, посвященной Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров (2002).

Член Совета при Президенте РФ по совершенствованию правосудия (с 1996); советник I класса; председатель Морской арбитражной комиссии и член Президиума Международного коммерческого арбитражного суда; член более 10 иностранных третейских судов; вице-президент Международного совета по коммерческому арбитражу; вице-президент Российской ассоциации международного права и Российской ассоциации морского арбитража. Более 30 лет участвует в качестве делегата СССР и Российской Федерации в работе Комиссии ООН по праву международной торговли. Делегат дипломатических и иных межправительственных конференций по выработке частно-правовых конвенций о международной купле-продаже (Нью-Йорк, 1974; Вена, 1980; Гаага, 1985); морской перевозке грузов (Гамбург, 1978; Роттердам, 2009); транспортных терминалах (Вена, 1990); об арбитраже (Москва, 1972; Нью-Йорк, 1976; Вена, 1985; Нью-Йорк, 2006; Вена, 2010); о векселях, банковских гарантиях и др. [В этой информации, предшествующей интервью, содержатся неточности. – Примеч. сост.]

– Сергей Николаевич, сейчас очень популярна тема альтернативных способов разрешения споров. Почему, на Ваш взгляд, стороны обращаются в третейские, а не в государственные суды?

– Сегодня коммерческий арбитраж является очень востребованным: он имеет преимущества нейтрального в процессуальном смысле органа для разрешения спора. Независимость, объективность, быстрота и экономичность разрешения споров – вот наиболее сильные стороны третейского судопроизводства, что исключительно важно для сферы международных деловых отношений.

Существенное достоинство третейского суда состоит в том, что арбитры являются специалистами в соответствующих вопросах. Вряд ли стоит надеяться, что судья в суде общей юрисдикции или в арбитражном суде сможет глубоко изучить специфические проблемы, возникающие, например, в сфере торгового мореплавания. Какое-то время я был арбитражным заседателем в арбитражном суде, и мне довелось увидеть, какая огромная нагрузка ложится на судей, причем рассматривающих крайне сложные дела.

Арбитраж считается универсальным способом разрешения международных экономических споров. Его роль серьезно повысилась именно в тот период, когда стала развиваться международная торговля. Первый российский закон, регулирующий третейский суд, был разработан летом 1917 г. По понятным причинам ему не суждено было быть принятым.

Прошло 76 лет, прежде чем 7 июля 1993 г. был подписан надлежащий, отвечающий современным стандартам Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже». Это чрезвычайно значимое событие в развитии правового регулирования внешнеэкономических связей. Названный акт разработан на основе Типового закона ЮНСИТРАЛ «О международном торговом арбитраже», одобренного Генеральной Ассамблеей ООН, т.е. в российском Законе 1993 г. сконцентрирован опыт работы экспертов, ученых, специалистов из нескольких десятков стран.

Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» содержит в приложениях Положения о двух основных центрах международного коммерческого арбитража в России – Международном коммерческом арбитражном суде (МКАС) и Морской арбитражной комиссии (МАК) при Торгово-промышленной палате РФ.

В мировой практике сложился подход, согласно которому основным способом разрешения частноправовых споров в сфере международных экономических отношений является обращение в третейский суд. В нашей стране, с учетом в том числе положений Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», в 2002 г. принят важный документ – Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации», который касается разрешения внутренних споров. Таким образом, в России есть главное для обращения в третейские суды – прочная нормативно-правовая база, отвечающая всем современным мировым стандартам.

– Насколько, по Вашему мнению, целесообразно стремиться к тому, чтобы практика коммерческого арбитражного суда по аналогичным спорам была единообразной?

– Сейчас идет интересная полемика о том, должны ли арбитражные решения вообще, и решения третейских судов в частности обладать силой прецедента. Должны ли решения МКАС, МАК, Лондонского арбитража, Стокгольмского арбитража или арбитража Международной торговой палаты быть единообразными? Однозначного ответа нет. Конечно, арбитры стараются так или иначе учитывать решения, которые были вынесены ранее по аналогичным делам. Но добиваться полного единообразия очень и очень трудно.

В Типовой закон ЮНСИТРАЛ «О международном торговом арбитраже» в 2006 г. внесены дополнения, согласно которым с учетом международного происхождения этого документа следует стремиться при применении и толковании его положений к достижению единообразия. Это весьма важное положение. Что оно означает? То, что нужно отслеживать, как применяется соответствующий национальный закон в других странах, анализируя доступную судебно-арбитражную практику. В Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» данное требование пока не включено, однако проект дополнений к этому Закону разработан в конце 2010 г.

– Расскажите, пожалуйста, каково соотношение внутренних споров и споров с участием иностранного элемента в Вашей практике. Сколько дел приходится в среднем на одного арбитра?

– В Международном коммерческом арбитражном суде подавляющее большинство споров – это споры с участием иностранного субъекта права. При этом субъектами арбитражного соглашения могут быть также российские юридические лица, если в составе капитала хотя бы одного из них имеются иностранные инвестиции. Если же спор идет между двумя российскими юридическими лицами, ни в одном из которых нет иностранного элемента, то, даже если конфликт касается, скажем, строительства какого-то предприятия за границей, он уже не будет подпадать под юрисдикцию международного арбитража.

Что касается Морской арбитражной комиссии, то здесь ситуация другая. В Положении о Морской арбитражной комиссии предусмотрено, что участниками спора могут быть как российские, так и иностранные субъекты права. Все споры вне зависимости от субъектного состава, коль скоро они связаны с торговым мореплаванием, могут передаваться на рассмотрение Морской арбитражной комиссии, во всех случаях действующей в соответствии с Законом РФ «О международном коммерческом арбитраже» (1993 г.).

Поскольку речь зашла о количестве споров, поручаемых одному арбитру, хочу вспомнить случай, когда в Морской арбитражной комиссии рассматривалось более 40 споров между одними и теми же сторонами по поводу одного и того же предмета – повреждения груза при его перевозке из Советского Союза на Кубу, т.е. речь шла об ответственности перевозчика за повреждение грузов при их перевозке. По всем этим делам российская сторона назначила одного и того же арбитра. Но это, конечно, исключение. Чаще по каждому делу назначаются разные арбитры и с одной, и с другой стороны.

Быть арбитром в третейском суде – это не постоянная профессия. Арбитра выбирают стороны спора. Поэтому у одного человека в какой-то период на рассмотрении могут находиться три-четыре дела или даже десять. А потом долгое время не поступит ни одного. Поэтому о среднем количестве дел у третейских арбитров говорить не приходится. И сравнивать загруженность судей государственных и третейских судов нельзя.

– Бывают ли в Вашей практике случаи отвода арбитров?

– Вспоминается эпизод, когда я был назначен арбитром по спору между бельгийскими предпринимателями и Россией. Это был инвестиционный спор, и он рассматривался в арбитраже в Стокгольме. В отношении меня заявили отвод по той причине, что я участвовал в международных дипломатических конференциях от лица Советского Союза, а потом и России. Дополнительно был выдвинут довод о том, что я являюсь профессором МГИМО – государственного вуза. «Значит, – утверждали адвокаты бельгийской компании, – Вы являетесь государственным служащим. А государственный служащий не может быть арбитром». Пришлось привлекать документальные доказательства того, что в комиссиях я участвовал в качестве эксперта и что быть профессором в институте – не то же самое, что быть государственным служащим.

В действительности отводы арбитров на практике имеют место довольно часто, в особенности по сложным, крупным делам. Однако во многих случаях эти отводы неосновательны, поскольку заинтересованность арбитра в исходе дела не подтверждается.

Если брать статистику, то отводов заявляется много, но удовлетворяется очень небольшое их число. В то же время само право на отвод арбитра является важной процессуальной гарантией.

– Возглавляемой Вами Морской арбитражной комиссии при Торгово-промышленной палате РФ исполнилось 80 лет. Какие споры наиболее часто рассматриваются в Комиссии?

– Морская арбитражная комиссия создана в 1930 г., она стала первым институционным арбитражем для рассмотрения споров с участием иностранных субъектов права. Вместе с тем Морская арбитражная комиссия является одним из старейших морских арбитражей в мире. В тот период, когда она формировалась, существовало всего несколько арбитражей, специализировавшихся на рассмотрении споров, связанных с торговым мореплаванием, – в Лондоне, Гамбурге, Нью-Йорке.

Предметная компетенция Морской арбитражной комиссии все время расширялась. Сейчас она охватывает самые разные споры.

Морская арбитражная комиссия действует на основании Регламента, который удовлетворяет современным международным стандартам, принятым в арбитражных институтах. С момента создания МАК сложилась практика публикации ее решений. К 80-летию МАК вышел сборник решений по целому спектру проблем, которые возникают в гражданско-правовых отношениях в сфере торгового мореплавания. В этих публикациях освещаются споры, связанные с перевозкой, фрахтованием, спасанием судов, агентскими отношениями, столкновениями между судами, морским страхованием и иными вопросами, возникающими при эксплуатации морских рыболовных и речных судов.

Как я уже говорил, одно из главных достоинств третейского суда – право сторон избирать в качестве судей лиц, являющихся специалистами в той или иной области. В Морской арбитражной комиссии в состав арбитража входят представители многочисленных специальностей: юристы-маринисты, капитаны дальнего плавания, экономисты и другие лица, так или иначе связанные с деятельностью морского транспорта. Но очень существенно, что и по Регламенту МАК, и по Регламенту МКАС у сторон есть возможность избирать в качестве арбитров и тех лиц, которые не включены в список арбитров. Следовательно, участники конфликта могут пригласить на эту роль любых российских или иностранных граждан, которых они считают специалистами, экспертами нужного профиля.

– Как Вы считаете, нужно ли усилить контроль со стороны государственных судов за деятельностью третейских судов?

– Контроль за деятельностью третейских судов, международного коммерческого арбитража урегулирован законами «О третейских судах в Российской Федерации» и «О международном коммерческом арбитраже». Они основаны на международных правовых принципах. Поэтому вводить что-то новое, усиливать контроль нет необходимости. Главное – обеспечить правильное применение этого законодательства.

– Сергей Николаевич, благодарим Вас за беседу.

Печатается по: Законодательство. 2011. № 5. С. 5–8.

“My grandfather was a seaman in the Czarist Navy, and my father, a peasant’s son, became a captain in the navy during the Soviet era,” says Sergei Lebedev. “It seemed that I, also, was destined for a career at sea until my father took me on a trial voyage on the Black Sea from Sebastopol to Odessa – it was a complete disaster although the storm was comparatively moderate! My father was hugely disappointed that I was not cut out to follow in the family tradition and decided that, instead, I would have to follow a career on the land.” Lebedev, therefore, embarked on a ‘dry’ career, enrolling at the Institute of Foreign Trade in Moscow and entering Law School in 1952 where he specialised in international and private commercial law. He then worked for three years for a Russian chartering company, before attending the Institute of International Relations (MGIMO) as a postgraduate, where he is now a Professor and for 30 years was the head of the private international and civil law department. Student teams from his Institute regularly take part in the well-known annual VIS arbitration Moot in Vienna.

In 1961/1962, at the height of the Cold War, Lebedev attended the University of Michigan becoming the first Soviet student to study law in the United States. Not surprisingly there was a good deal of interest among students, staff and the local media. However, Lebedev says that he had to be careful in the answers that he provided. Consequently, he “took up smoking to give himself more time to think of answers.” He recalls that, during one interview, an American Professor exclaimed “Don’t you like anything about our country?” After careful consideration the young Lebedev replied, “Yes – I like your Marlborough cigarettes very much!” A local radio station picked up on the story and a few days later Lebedev received a large package containing boxes of cigarettes with a message “We are glad you like our cigarettes.” As a matter of fact, he says, the year in Ann Arbor was also very helpful academically enabling him to write comparative chapters for his dissertation on commercial arbitration.

On returning to the Soviet Union Lebedev says that he had “no difficulty in reintegrating into Soviet life as the Institute of International Relations had provided a very thorough preparation in respect of international relations and contacts with foreigners.” This has certainly been a theme throughout his life. Even though he is now 77 years old he has just spent a week travelling to Stockholm (for an international arbitration), Vienna (to discuss a new project for the investment arbitration rules) and then to Moscow for an arbitration. He also has been heavily involved in the development of international instruments and conventions, including the Hamburg and Rotterdam Rules particularly through his activities in UNCITRAL where he has acted as an expert for the national delegation since 1970. In the 1990s he was a member of the UN Compensation Commission in Geneva appointed by the Security Council.

The Maritime Arbitration Commission in Moscow, set up in 1930 through the efforts of Professor Alexander Keilin (his former professor), has been a central part of Sergei Lebedev’s professional life and he is clearly proud of its achievements. But surely, given the nature of the Soviet Union the outcome of arbitrations would have been subject to political control? Sergei Lebedev says “I have been involved in Russian maritime arbitration for over 50 years and for over 30 years as the President of the MAC – to my knowledge there has been no case where the outcome of the case has been determined by political pressure. The State had no interest in interfering with purely commercial cases that were not politically connected. After all, whether cargo had been damaged by seawater or which party was right in a more complicated dispute was not a political matter. Moreover, in terms of transparency the MAC in 1932 became one of the first arbitral institutions in the world to publish arbitral awards notwithstanding principles of confidentiality. This was to show the outside world that a correct decision had been reached without the influence of any superiors. Surprisingly perhaps, maritime arbitrators were different to State judges – they were private persons, dispensing private justice in private arbitrations.” To mark the 80th anniversary of the Commission, a new book has been published with a summary of recent MAC awards in Russian and English.

There have, of course, been great changes since the Soviet era. “As well as the development of principles such as human rights and freedom of speech, one of the most significant changes is the right to private property now enshrined in the Russian Constitution.” Although Lebedev clearly does not think that all the changes have been positive: “Previously, the commercial institutions, such as the major shipping companies, in the Soviet State had very good legal departments exercising very strong control on all aspects of shipping and chartering. Now there are fewer larger shipping companies, but many medium/small shipping companies having sometimes 2–3 vessels. Frankly, the standard of their legal work can be very poor: the managers are not concerned with the legal detail such as where disputes might be arbitrated but think more in terms of commercial risk.”

Interestingly, the Maritime Arbitration Commission in Moscow attracts disputes from parties based outside Russia. Lebedev gives a recent example of a case where a consignee from Turkey brought a cargo claim against a Turkish shipowner in relation to a voyage from the Ukraine to Turkey based on an “old Russian form of bill of lading.” Also, the Commission has a number of foreign arbitrators on its list. A party is free to appoint an arbitrator, Russian or foreign, who is not on the list. Lebedev thinks “The international credentials of the Arbitration Commission were greatly strengthened when in 1993 Russia introduced a new international arbitration code based on UNCITRAL’s model law both of which I had a hand in preparing.”

Sergei Lebedev’s childhood was spent in Sebastopol where his parents met (his mother was born in the Ukraine). His main interest in his youth was chess, which he describes as an “intellectual form of sport.” So while his friends were playing football, and other popular Soviet era sports at the Young Pioneer’s Camp on the Black Sea, he was winning the International Chess Championship. Lebedev’s wife is an artist and industrial designer. His daughter is an economist, while his grandson has followed him into the legal profession and travels with his grandfather assisting in relation to international arbitrations.

Sergei Lebedev has been widely published and in 2009 his colleagues published a book selection from his works. Among other awards, in 2003 Sergei Lebedev received from Sweden’s King Karl Gustaf the order of the “Polar Star” for his contribution to the development of international commercial arbitration.

Печатается по: Moscow Mover. An interview with Sergei Lebedev (Institute of International Relations, Moscow, Maritime Arbitration Commission, Russian Chamber of Commerce and Industry, and CMI Executive Council) // Shipping & Transport International. 2012. Vol. 8. No. 4. P. 43.

<…>

Сергей Николаевич, мы задаем этот вопрос людям с колоссальным опытом преподавания. Интересно, на Ваш взгляд, происходят ли какие-то изменения аудитории? Каковы Ваше восприятие, Ваши ощущения от новых поколений студентов? Или разительных перемен нет? И основные вещи сохраняются теми же, какими они были 40–50 лет назад? Каковы взаимоотношения «преподаватель – студент»?

Количественный фактор играет определенную роль: когда они учились, – а это 1970-е гг. и раньше – группы были небольшими, как и сам факультет. Поэтому, скажем, на семинарском занятии должны были присутствовать все, потому что если кого-то не было, то преподаватель сразу обращал внимание: а почему нет такого-то студента? Он что, заболел? И вот этот фактор играл большую роль. Сегодня студенческая аудитория очень большая. Преподавателю даже трудно уследить, сколько там человек, сориентироваться, все ли пришли. Утрачен этот фактор. Его можно назвать дисциплинарным фактором, но он играл очень важную роль.

И он обеспечивал более тесный контакт, взаимоотношения?

Да, и у студента возникала необходимость тщательнее готовиться к занятиям. Это тоже очень важный момент. В небольшой группе это происходило более эффективно.

Это объективный момент. Но ведь нельзя избежать увеличения количественного состава.

Конечно. Потребность в наших студентах очень велика. Я сейчас участвую в ряде арбитражных процессов в Лондоне, США, Стокгольме, Париже. И мне чрезвычайно приятно, потому что там выступают наши организации и в составе адвокатов присутствуют наши выпускники. Это показывает, что мы не зря трудились. Ведь они уже вышли на международную арену, их привлекают иностранные компании. Для меня это радостно.

<…>

Интервью провели Н.К. Беляева и Е.В. Кабатова

Печатается по: Интервью с профессором В.А. Кабатовым // Вопросы международного частного, сравнительного и гражданского права, международного коммерческого арбитража: LIBER AMICORUM в честь А.А. Костина, О.Н. Зименковой, Н.Г. Елисеева / Сост. и науч. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова, А.И. Муранов, Е.В. Вершинина; МГИМО (У) МИД России, кафедра международного частного и гражданского права. – М.: Статут, 2013. С. 10.