Текст книги "Черный зверь"

Смирягин подошел к рулеточному столу. Такого столпотворения вокруг рулетки он не видел давно. Да что там, никогда он такого не видел. Наблюдать за игрой в рулетку так же интересно, как смотреть на маклера, играющего на бирже. Человек нервничает, потеет, глотает валидол, а перед ним на экране компьютера бегут цифры, не говорящие постороннему абсолютно ничего. Так и на рулетке. Ну, не совсем так, конечно, но эта игра из тех, за которыми интересно следить только играющим и их спутникам. Тут же складывалось такое ощущение, будто там, в середине этой толпы, происходило сражение бойцовых рыбок или тараканьи бега.

Он протиснулся сквозь разодетую и надушенную толпу и встал рядом с блондинкой. Та, словно почувствовав его взгляд, подняла голову, встретилась с ним глазами и улыбнулась ему. Скрипнув зубами, Смирягин улыбнулся в ответ: он понял, что она поняла, кто он такой и для чего сюда пришел. При этом она сохранила полное спокойствие и невозмутимость. Значит, уверена в себе абсолютно. Значит, хрен подкопаешься. Значит, придется дать ей выиграть и унести выигрыш с собой. Эх! Почему у него не такое солидное заведение! Сейчас бы взяли ее под белы ручки, отвели в сортир и объяснили, сколько она имеет право выиграть.

Круглолицую шатенку сменил низенький лысоватый мужчина с носом-картошкой. Его короткие волосатые пальцы постоянно находились в движении, он крутил между ними шарик так, словно шарик был железным, а пальцы – намагниченными. Смирягин знал этого мужичка: он был из старых, еще подпольных мастеров и носил кличку Коперфильд.

– Делайте ваши ставки, господа! – бодро попросил он, запуская рулетку. Но господа не торопились: они ждали, когда ставку сделает Лиза. Ставку сделала только брюнетка: она и до этого не проигрывала, делая крупные ставки с большой вероятностью попадания, и выигрывала в основном один к одному.

Четыре руки замерли над столом. Лиза ждала. Но крупье вдруг быстро, скороговоркой произнес:

– Ставкисделаныставокбольшенет!

Игроки в недоумении взглянули на крупье. Тот укоризненно покачал головой: мол, что же вы медлите, господа?

«Ай да Коперфильд, ай да молодец!» – восхитился Смирягин. Как же он сам не догадался – надо просто сбить ей игру.

Разочарованные, игроки поставили в следующий круг, как обычно, не дожидаясьЛизу. Японец, видимо системщик, тихо ругался под нос по-своему, раздраженно водя карандашиком по бумаге. Все поняли, что за барышню всерьез взяось казино. А с системой, как известно, бороться бесполезно. И временами даже опасно.

Но барышню, кажется, это не больно смутило. Она теперь не ждала до последнего, а ставила через несколько секунд после того, как крупье пустит шарик. Правда, теперь она накрывала не одну цифру, а четыре. Выигрыш был ниже, восемь к одному, но если ставить больше, мож было выигрывать столько же. И она продолжала снимать ставку за ставкой.

Смирягин снова занервничал. Как вдруг случилось то чего не ожидал никто: она проиграла. Все удивленно смотрели, как крупье распределяет выигрыш, обойдя Лизу. Смирягин тоже сперва не понял. Но потом до него дошло: секретное оружие Коперфильда.

Обычно шарик падает в ячейку от того, что теряет угловую скорость и центробежную силу. Теоретически эта потеря предсказуема. Колесо рулетки теряет скорость вращет с постоянной степенью. Шарик, вращаясь под ободом рулетки, тоже. Если этот процесс происходит механически и него не вмешиваться. Если, например, резко притормозить колесо, понятно, что шарик упадет совершенно непредсказуемо. Или если вмешаться в скорость вращения шарик Первое сделать сложно, так как рулетку могут потребовать проверить. Второе – проще. Особенно если крупье пользуется этим с ведома казино. Фактически игроки ничего не теряют от того, что шарик с сюрпризом: ячейка все равно выпадает случайно,

Такой шарик, конечно, был придуман не в расчете на то что происходило сейчас. Коперфильд просто умело его использовал.

Все. Теперь эта девочка не выкрутится. Шансы уравнены. Против лома никакие суперспособности не помогу Смирягин уже собрался уходить, как вдруг почувствовал на своей руке нежные женские пальцы. Он вздрогнул и увидел, что его держит эта девушка. Смирягин наклонился над ней, и она, продолжая смотреть в сторону стола, тихо сказала:

– Поразительно! Как вам это удается?

– Вы о чем? – так же тихо спросил Смирягин.

– Ведь это невозможно – менять скорость вращения шарика после того, как его запустили.

– Девушка, вы такая умная, а не понимаете таких простых вещей. Мы живем в век высоких технологий. Я-то думал, вы со всякими штуками знакомы.

– Я давно не была в казино.

– Как давно? – усмехнулся Смирягин. – Сто лет?

– Не обольщайтесь. До утра еще есть время. Ведь сейчас только два часа сорок восемь минут.

Смирягин не понял, откуда она так точно узнала время: в казино не было часов или чего-то, что напоминало бы о времени. Шторы на окнах даже не позволяли определить, день сейчас или ночь. Персонал казино тоже не носил часов. Время она ни у кого не спрашивала. Значит, она определила его сама, так, что ли? И сказала ему специально, чтобы он понял: рано радоваться.

Смирягин выбрался из поредевшей толпы вокруг стола и вошел в дверь с надписью «Только для персонала». За дверью он не выдержал, сорвался и побежал. Он влетел в кабинет директора и посмотрел на электронные часы, светившиеся на стене. Два часа сорок девять минут.

Какого черта звонит будильник? Нет, это не будильник, это телефон. Но все равно, какого черта?

– Алло…

– Денис? Это Алина. Твою подругу нашли.

Сон слетел мгновенно.

–Где?!

– Играет. В казино***. Если ты поторопишься, мы успеем к раздаче.

– Господи… Сколько времени?

– Два часа.

– Е-мое! Это сейчас надо вставать, одеваться…

– Да шевели ты задницей! – прервала меня Алина. – И не просто одеваться! У тебя вечерний костюм есть?

– Ну, типа…

– Давай, брейся, одевайся. Через пятнадцать минут я буду у тебя.

Она положила трубку. Я, кряхтя, отбросил одеяло и поперся в ванную.

Я завязывал галстук, когда услышал рев мотора на улице. Шторы на окне подсветились снизу желтым светом фар. Ничего себе! Это что же, я в костюме и на мотоцикле поеду? Но выбора, видимо, не было.

Я спустился вниз. Алина, опершись на мотоцикл, звонила по сотовому. Лицо ее выражало раздражение и недовольство, Взглянув на ее костюмчик, я понял, что мне пора обновить гардероб. На ней была обтягивающая бархатная маечка, коротенькая юбка и облегающие брюки. Все черное. Брюки под юбкой смотрелись странновато, но очень стильно. Я почувствовал себя неловко в своем старомодном костюме.

– Надо спешить, – сказала она. – Они не дадут ей выиграть много, но она будет стараться. Она специально выбрала большое казино, где ее не смогут прижать. – Алина протянула мне телефон. – Держи, звони Яворскому. Где можно быть в два часа ночи, черт побери?!

– Что вообще происходит? – осторожно спросил я.

– Понятия не имею! – резко ответила Алина. – Твоя Разина сидит в казино, выигрывает там зверские бабки, мне звонят, говорят, что Яворский дал на нее наводку. Откуда он, спрашивается, об этом узнал? Каким образом она выигрывает? Зачем она это делает?

– Возможно, чтобы получить немного денег, – предположил я. Губы Алины скривились в презрительной улыбке. Я подумал, что с таким темпераментом ей надо было родиться брюнеткой.

– Очень остроумно. Да она может все деньги из этого казино вытянуть, если пожелает. Зачем? Понимаешь? Зачем ей это понадобилось? Это деньги не на карманные расходы. Я надеялась, что ты меня просветишь, но, похоже, напрасно. Садись, поехали. Там должна быть Фаина. Если дозвонимся Яворскому, хорошо. Не дозвонимся – будем брать сами.

– Боюсь, это будет сложновато.

– Не учи ученого, – отрезала Алина и перебросила ногу через сиденье. – Сядешь сзади. Второго шлема нету, так что держись крепче.

Я нерешительно обнял ее за талию. У нее бьм полноватый, но очень крепкий живот.

– Я сказала, крепче держись!

Я прижался к ее спине, обнял ее и почувствовал, что возбуждаюсь. Похоже, Алина тоже это почувствовала и презрительно фыркнула. Я покраснел, но она этого не заметила. Мотоцикл рванул с места и понесся, прокладывая фарой путь в темноте между домами по узеньким пустым дорожкам. Когда мы выехали на шоссе и Алина прибавила скорости, рев мотора смешался со свистом ветра у меня в ушах. Ветер бил в глаза, и я, наклонившись за ее спиной, щурился и с трудом пытался добраться до телефона, звонившего у меня в кармане.

– Алло! – вдруг раздался голос Яворского. На секунду мне показалось, что нас на мотоцикле трое.

– Дай сюда! – Алина подняла забрало шлема и протянула через плечо руку. Я с трудом оторвал одну свою от ее талии, другой вцепившись еще крепче, достал из кармана телефон.

– Алло! Борис Васильевич! – Алина почти кричала, перекрывая рев мотора. – Мы засекли ее. В казино***. Санек позвонил. Да, она сейчас там. Скажите, откуда вы… Да, понимаю, сейчас не время. Хорошо. Ждем.

Она сложила телефон.

– Он сказал ждать его. Если опоздает, начинать самим. Но главное – не спугнуть.

Расслабиться Смирягину так и не удалось. Блондинка в черном накрывала большими суммами по полстола и упрямо увеличивала свой банк, несмотря на все ухищрения Коперфильда. Дело шло не так бойко, как раньше, но к утру она могла выиграть около двадцати тысяч, а то и больше. Смирягин понимал, что она не жульничает, и уже смирился с мыслью, что придется выплатить выигрыш. Как вдруг на столе, в кабинете директора, где он сейчас сидел, зазвонил телефон. Смирягин поднял трубку и раздраженно произнес:

– Алло!

Эта раздраженность стала его постоянным свойством, присущим каждому человеку, который считает, что находится не на своем месте. А какое место было для него своим, Смирягин знал. Вот это самое место и было. Того, что он де-факто управляет казино, ему было мало. Он хотел этого статуса де-юре.

– Здравствуйте. Кто у телефона?

– Смирягин. Что вам нужно?

– С вами говорят из следственного управления ФСБ. Представьтесь, пожалуйста.

Смирягин почувствовал холодок, выпрямился в кресле и уже совсем другим голосом сказал:

– Смирягин Андрей Александрович, начальник службы безопасности казино. Чем могу быть полезен?

– У вас в казино сейчас играет девушка, блондинка, глаза серые, рост около ста семидесяти, очень красивая? Вы Должны были ее заметить.

– Да. – Смирягин сглотнул. – Мы ее заметили.

– Ни в коем случае не отпускайте ее. Позвольте ей выиграть столько, сколько она захочет. Продержите ее за столом как можно дольше. Наши люди сейчас приедут.

– Скажите… – нервно произнес Смирягин, – в чем дело? Кто она такая?

– Мошенница.

– Но… Она же поймет, что просто так большой выигрыш не получишь… На что она рассчитывает?

– Она не поймет. Она не знает правил и условий выплаты выигрышей. У нее даже документов нет.

Смирягин икнул. Он вовсе перестал понимать, что происходит. Что же это за мошенница.

– Вы все поняли? – спросил голос.

– Да.

– Всего доброго, Андрей Александрович. Не спугните ее.

Положив трубку, Смирягин вытер пот со лба. Он быстро вышел из кабинета в комнату наблюдения.

– Живо снимите Коперфильда! Поставьте нормального человека, и чтоб без всяких фокусов!

– Что случилось? – спросил всадник, ставя на пульт кружку с кофе.

Смирягин подумал и ответил:

– Из ФСБ звонили. За ней сейчас приедут.

– И что же, вы дадите им деньги увезти?

– Это с какой это стати, дурья твоя башка?!

Всадник смолк и наклонился к микрофону. Смирягин подошел к нему и грубо отстранил:

– Дай сюда!.. Всем работающим в зале: не спускайте глаз с нашей красавицы. Головой отвечаете. Но если она хоть почешется в вашу сторону – всех уволю к чертям собачьим!

К казино мы подъехали часов около трех. В центре ночная жизнь бурлила. У казино было шумно: машины подъезжали и отъезжали, хлопали двери, говорили люди. Музыка звучала негромко, но из-за сверкающих неоном вывесок особенно огромного колеса рулетки над входом – казалось, будто шума гораздо больше, чем есть на самом деле.

Алина поручила свой мотоцикл удивленному парню в малиновой жилетке, и мы вошли внутрь. Пройдя ресторан и бар, мы очутились в игральном зале. Тут было вовсе не так ярко и громко.

У входа мы остановились и огляделись.

– Пойду отыщу нашу клиентку, – сказала Алина. – А ты не шастай без толку – не дай бог, она тебя заметит.

– Меня волнует один маленький вопрос… – как бы между прочим обмолвился я.

– Ну? – довольно грубо отозвалась Алина.

– Как вы собираетесь ее брать?

Она приподняла край своей черной юбочки. На бедре в чехольчике был прикреплен тонкий инсулиновый шприц. Я вспомнил инъектор Навигатора и излишне нервно спросил:

– Что это?

– Снотворное. Особая формула. Укладывает моментально слона или мышку с одинаковой эффективностью без до-зирования и вреда для организма.

Успокоенный, я кивнул и отошел к ближайшему столу, за которым играли в Блэк Джек.

Алина вернулась в сопровождении Фаины.

– Она выиграла почти десять тысяч и не намерена останавливаться, – сообщила Фаина. – Надо видеть, как она играет в рулетку! Денис, скажите, зачем ей столько денег? Дурацкий вопрос, конечно, но не в нашей ситуации…

– Возможно, она хочет купить квартиру, – предположил я.

– Зачем? – удивилась Фаина. – Разве у нее не было квартиры? Я так поняла, что вы расстались у нее дома…

– Да, – нехотя произнес я. – Но, понимаете, дело в том, что она не может вернуться на прежнюю квартиру. Мне кажется, ее пасут.

– Кто? – настороженно спросила Алина.

Я отвел взгляд… и оцепенел.

– Вот они!.. – изменившимся голосом прошептал я, стараясь скрыться за Фаиной.

У входа, оглядываясь, стояли трое в серых костюмах. Те самые, с которыми я столкнулся в подъезде дома Лизы.

– Вы не могли бы посторожить мои фишки? – спросила Лиза у весельчака. Тот, уже порядком утомленный, несколько раз ходил в бар, выпивал сам и приносил Лизе сок со льдом. Но оторваться от этого зрелища он был не в силах: ему хотелось узнать, чем все это кончится.

– Да, конечно. – Он присел за стол на место Лизы у большой кучи фишек.

– Спасибо, вы очень любезны. Я сейчас вернусь.

– Еще бы! – сказал весельчак, раскладывая фишки по номиналу. – Тут же тысяч на десять пластмассы!

Лиза отошла от стола с рулеткой, но направилась не в дамскую комнату. Она вошла в дверь с надписью «Только для персонала» и поднялась по лестнице. Неторопливо идя по коридору, она почувствовала за собой шаги и обернулась. У лестницы стояли двое охранников. Она посмотрела в другую сторону: та же картина. Тогда Лиза наклонилась и стала медленно расстегивать ремешки на туфлях.

Смирягин в сопровождении двоих охранников подошел к троице в серых костюмах.

– Могу я взглянуть на ваши удостоверения? – спросил он уверенным тоном хозяина, которому нечего бояться проверок со стороны государства.

– Конечно, – ответил самый старший, солидный подтянутый мужчина лет пятидесяти.

Смирягин внимательно осмотрел книжечку и удовлетворенно вернул ее.

– За каким столом она играет? – спросил старший.

– Она поднялась в служебную часть казино, – ответил Смирягин. – Но мои люди ее контролируют.

Старший переменился в лице. Ровным, но напряженным голосом, делая ударение на каждом слове, он произнес:

– Господин Смирягин, вам запретили самодеятельность.

Смирягину этот тон не понравился.

– Вот черт! – процедил он. – Посторонний человек проник в служебное помещение. Это моя работа, полковник. Объясните про вашу юрисдикцию кому-нибудь другому, не капайте на мозги.

– Речь идет о вашей безопасности.

Смирягин пренебрежительно усмехнулся:

– С девкой как-нибудь справимся.

Старший переглянулся со своими спутниками.

– Там четверо человек, – добавил Смирягин, поймав этот взгляд. – Сейчас ее доставят.

Трое направились к служебному входу. Старший бросил не оборачиваясь:

– Нет, господин Смирягин. Ваши люди уже мертвы.

Смирягин, как загипнотизированный, последовал за ними. Они поднялись на второй этаж, где находились комнаты крупье, кухня и номера. Затем прошли на третий. Свернув в коридор, агенты остановились. Смирягин, шагнув вперед, замер как вкопанный.

На полу лежали четверо мужчин в черных костюмах. Один из них, кряхтя и постанывая, медленно поднимался на локте, держась другой рукой за затылок. Трое других не шевелились. На белой стене тоненькими дорожками стекало красное жидкое пятно. Один из тех, что не шевелился, лежал оскалившись и закатив глаза. На его шее зияла багровая рваная рана. Дальше, на зеленой ковровой дорожке стояла пара изящных женских туфелек из черной замши.

– Ну, что стоите! – прикрикнул старший агент. – Вперед, за ней! У вас есть еще люди в здании? На этажах? —Смирягин, медленно приходя в себя, кивнул.

– Вы можете с ними связаться?

Валера, стоявший за спиной Смирягина, протянул ему маленькую портативную рацию. С трудом соображая, какук кнопку нужно нажать, Смирягин произнес в микрофон:

– Всем постам на этажах, приказываю задержать блондинку в черном платье… – Он сглотнул и добавил: – Босую Задержать любой ценой.

– Не стрелять! – резко сказал старший.

– Не стрелять… – повторил Смирягин. – Охране на улице – быть начеку. Всем свободным людям подняться на крышу.

– Вперед, – махнул рукой старший агент и быстрым шагом направился к лестнице в противоположном конце коридора. Дойдя до лестницы, он не выдержал и сорвался на бег. Двое других агентов и Смирягин со своими людьми тоже перешли на бег. Из коридоров на следующих этажах к ним присоединялись охранники.

Старший агент молчал, но бежал с завидной для его возраста скоростью. Он перепрыгивал через несколько ступенек, не держась за перила. Смирягин чувствовал, как в нем появляется охотничий азарт.

Они выбежали на крышу.

– Вон она! – крикнул кто-то из охраны. Агенты резко обернулись в ту сторону, старший достал пистолет.

То, что это пистолет, было понятно лишь интуитивно. Он выглядел как игрушечный: странной угловатой формы, сделанный словно из бежевой пластмассы.

Здание казино было длинным, и его крыша простиралась на несколько десятков метров. Кроме того, оно еще и было старым, как и многие здания в округе, поэтому крыша его была неровной, из нее выпирали потерявшие свои функции трубы, слуховые окна, чердачки.

Между этими выростами бежала девушка. Хорошо были заметны только ее золотистые волосы, отражавшие в темноте свет звезд и луны. Трое агентов бросились за ней, охранники побежали следом. Они грохотали по жестяной кровле каблуками туфель, перепрыгивали с одного выступа на другой, изо всех сил стараясь не споткнуться на замысловатом рельефе.

Девушка добежала до края крыши и, не останавливаясь, перепрыгнула на крышу следующего корпуса. Расстояние между домами было метра полтора, на высоте седьмого этажа, поэтому ее преследователи – все люди тренированные, не особо мешкая, последовали за ней. Следующая крыша была такой же неровной и почти такой же длинной. Один из охранников споткнулся и полетел в какую-то неглубокую щель. Никто не остановился.

Преследователи бежали быстро, но девушка, хоть и босая, была быстрее. Расстояние увеличивалось. Каждый надеялся только на то, что крыша когда-нибудь кончится. Но на что надеялась девушка?

Крыша кончилась. За ней была следующая. Расстояние – метров шесть. Прибавив скорости, девушка разбежалась и оторвалась от земли. Она летела странно, немного вытянувшись вперед, и приземлилась на четыре конечности, как зверь.

Смирягин, едва успев затормозить на краю, с ужасом взглянул вниз, на освещенный одиноким фонарем тупичок.

– Это невозможно! – изумленно произнес он, меряя глазами расстояние.

Агенты стояли на краю крыши. Девушки не было видно. Она, возможно, еще была на крыше соседнего здания, не такой длинной, как предыдущие. Но как бы она ни прыгала, бежать ей было некуда. Впрочем, теперь ничто не. мешало ей спуститься вниз через чердак, возвышавшийся маленьким домиком. Именно за этим чердаком она сейчас пряталась. Чтобы спуститься вниз, ей необходимо было проскочить в люк с этой стороны. Ей надо было сильно рискнуть. И она рискнула.

Старший агент вытянул руку со своим странным-оружием. Девушка уже открыла дверцу, уже проскользнула вниз, а агент все целился, держа теперь оружие обеими руками.

– Да стреляйте же, – не выдержав, воскликнул Смирягин, понимая, что это уже бесполезно. Тут он разглядел лицо агента: его глаза были закрыты.

Агент нажал на спуск.

Ничего не произошло. Только щелкнуло что-то внутри этого пистолета, как щелкунчики внутри обыкновенных игрушек. Агент открыл глаза и устало произнес:

– Вниз.

Лиза скатилась в загаженный голубями люк, пачкая свое платье пылью затвердевшего птичьего помета. Быстро сползая по железной лестнице на верхний этаж дома, она вдруг отпустила руки и, падая на кафельный пол, дико вскрикнула. С трудом поднимаясь, морщась, словно от жуткой боли, она разорвала ворот платья и ощупала руками грудь, справа под ключицей. В полутьме неосвещенного пролета было не видно, как расплывается на коже багровый потек.

Тихонько рыча, словно раненый зверь, она вскочила на ноги и побежала вниз по лестнице.

Выбежав во двор, она оглянулась, пытаясь сориентироваться. В проулке на стене дома мигнули фары дальнего автомобиля. Не мешкая, она бросилась через двор. Перебежав через дорогу, она вдруг остановилась и подняла голову.

Лиза стояла на паперти. Перед ней поднимались беленые стены церкви, в которых была большая деревянная с металлическими полосами двустворчатая дверь.

Был путь налево и был направо. Но, следуя одной ей, понятным мотивам, Лиза толкнула дверь и вошла внутрь.

В церкви было пусто. У алтаря перед иконами тлели лампады. Лиза медленно шла к алтарю. Она взошла на него, легла, свернулась калачиком и заснула.

Проснулась она от того, что в церкви кто-то был. Она лежала на алтаре, не открывая глаз и чувствуя, как к ней кто-то приближается – она уже знала кто. Вот он остановился в нерешительности и сделал то, чего она ожидала: не стал ее будить. И в этот раз она ждала, надеялась, что он с негодованием закричит, сбросит ее со святыни и с гневом выгонит из божьего храма. А он и в этот раз не стал ее будить, снова загнанную, как зверь, снова пришедшую сюда искать… защиты?

Лиза резко распахнула глаза, встала и встретилась взглядом с ним.

Священник был совсем не старым еще мужчиной, лет тридцати пяти, стройным и красивым. Всегда кажется странным и непонятным, почему такие стройные и красивые идут в священники. Впрочем, они-то это хорошо понимают. У него была русая, постриженная бородка и васильковые глаза, смотревшие на Лизу с ласковым сочувствием. Лиза не задавала язвительных вопросов – она знала, что он ответит. Она спросила другое:

– Что вы делаете здесь в такую рань?

Священник улыбнулся:

– Слуге божьему иногда надо побыть наедине со своим господином.

Лиза кивнула. Вдруг она заметила, что взгляд священника изменился: он стал испуганным и смотрел на грудь Лизы. Та частью почернела или, вернее, посинела до черноты, словно большая гематома.

– Ч-что с в-вами?!

– Это ничего страшного. Пройдет.

– Да что вы, девушка! Это ужасно! Вам нужна помощь!

– Не беспокойтесь! – настойчиво сказала Лиза. – Это скоро пройдет.

– Вы же умереть можете… – обреченно произнес священник.

Лиза скривилась в улыбке:

– Нет. Я бессмертна.

Священник вздрогнул, пристально посмотрел Лизе в глаза, но, видимо, разглядел в них иронию и успокоился. Лиза не была сумасшедшей. Но это черное пятно не давало ему покоя. Тогда Лиза надавила на него пальцем.

– Видите, мне совсем не больно. Там все в порядке, это просто большой синяк на коже.

– Хорошо. Я вам верю.

– Что? Во всем? Даже в том, что я бессмертна?

Священник смутился:

– Во всем, кроме этого. Вы не похожи на бессмертную. В вас слишком много жизни.

– А откуда вы знаете, как выглядят бессмертные?

– Все же… Сойдите, пожалуйста, с алтаря. Давайте отойдем и поговорим, если хотите.

Лиза смилостивилась и выполнила его просьбу.

– Так вы считаете, что я не похожа на бессмертную?

– Нет, – улыбнулся молодой священник. – Совсем не похожи. А если вы и на самом деле бессмертны, то возраст у вас совсем небольшой. Лет двадцать-двадцать пять.

– С чего вы взяли?

– Вы выглядите лет на двадцать – двадцать пять, – веско произнес священник, пока его губы боролись с иронической улыбкой. – И потом, я уверен, что печать веков оставляет след, который заметен. Если на глазах человека проходят годы, десятки лет, меняются поколения, эти глаза становятся другими. Нечеловеческими.

– Или лучше будет сказать, сверхчеловеческими, не так ли? Вот такой должен быть у меня взгляд.

Лиза Разина поймала взгляд священника, и тот вздрогнул. С его лица сползла улыбка, губы опустились, задрожали, он силился оторвать взгляд – и не мог; он с такой силой напряг шею, пытаясь отвернуть голову, что его уши зашевелились.

Лиза опустила глаза и кротко улыбнулась:

– Поздравляю вас, батюшка. Вы только что смотрели в глаза сверхчеловеку.

Священник не отвечал. Он усмирял дыхание. Лиза знала, о чем он сейчас думал. Раньше он верил только в существование Бога. Сейчас он думал о том, что есть и дьявол. И дьявол этот, как всегда, в женском обличье.

Глаза священника украдкой разглядывали Лизу, которая сделала вид, что изучает роспись на потолке. Она приняла самый наивный вид. Снова пытаясь непринужденно улыбнуться, священник сказал:

– И все-таки вы – обычная девушка, хоть и «белокурая бестия». Конечно, вы очень красивы и у вас завораживающий взгляд, но это не значит, что вы сверхчеловек.

– Почему вы мне не верите? – спросила Лиза тоном голубоглазой блондинки.

Священник, успокаиваясь окончательно, ответил:

– Ну, хотя бы потому, что «бестия» – это от слова «bestia» – зверь, чудовище. А вы не похожи на чудовище… – Он сменил тон на серьезный, заметив, как ему показалось, раздражение. – Поймите, чтобы поверить в существование сверхчеловека, мне пришлось бы расстаться с верой в Бога. А вера в сверхчеловека не даст мне надежды на спасение, как дает моя вера.

– На спасение от чего, глупый вы человек?! – Лиза сбила нужный тон, и в нем сверкнула молния ненависти. – От смерти вас ничто не спасет, а все остальное не имеет значения.

– Вы не понимаете, вы еще слишком молоды. Смертная жизнь – не главное. Главное, прожить ее достойно во имя другой, вечной жизни.

– Да что вы знаете о вечной жизни! – сорвалась Лиза. – Вы думаете, что это награда? Вы думаете, бессмертие – это блаженство?!

– Блаженство – вечное единение с Богом.

– Да нет, нет вашего Бога!!! – закричала Лиза и вскочила со скамьи. Она одной рукой схватила священника за воротник сутаны и подняла над собой, держа на вытянутой руке. —Я тысячи лет пыталась обнаружить хоть какой-то след Бога на этой планете, а находила только людей. Слабых, глупых и смертных. Величайшие цивилизации поклонялись смерти. Величайшие религии – вера в жизнь после смерти и жизнь ради смерти. Бессмертие – вот к чему вы стремитесь всю свою жизнь, и бессмертия вы ждете от Бога. Я – бессмертна! Значит, я бог?!!

Голос Лизы звенел под потолком, волнами отражался от стен, закручивался на алтаре и рассыпался в ликах святых. Тех, что обрели вечную жизнь и вечное блаженство.

Священник закрыл глаза и молился, едва шевеля губами. Лиза по-прежнему держала его над собой, и ее рука, перевитая натянутыми ремешками мышц, золотилась в первых солнечных лучах. Она опустила человека, и тот упал перед ней на колени.

– Господи, спаси и сохрани! Господи, спаси и сохрани!.. – шептал он. Вдруг он открыл глаза и, глядя на распятие над алтарем, произнес: – Вот мой Бог!

– Этот? – Лиза небрежно взглянула на распятие. – Ну уж нет. Я собственными глазами видела, как он умер. И клянусь тебе, он умер как самый обычный человек, твой Бог.

Выходя из церкви, она столкнулась со старушкой, которая испуганно перекрестилась, увидев рваное грязное платье Лизы и черное пятно, расползшееся по груди и шее.

Лиза поднялась по лестнице на станции метро «Чистые пруды» и вышла на улицу. На Лизе был простой легкий сарафан из материала вроде ситца, но, как и на любой очень красивой девушке, такая простота на ней смотрелась вызывающе. Впрочем, в двенадцать часов рабочего дня на это мало кто обращал внимание.

Был солнечный осенний полдень, нежаркий, но яркий. Лиза опустила на глаза солнечные очки и огляделась. Налево шла узкая пустая улица старых невысоких домов. Направо, возле перекрестка, стояло несколько столиков летнего кафе. Маленький двухэтажный домик под вывеской «Русское бистро» объяснял, кому принадлежит кафе.

Лиза не стала занимать столик, а сразу вошла в бистро и поднялась по узенькой витой лестнице на второй этаж. Здесь была небольшая чистая закусочная. Лиза подошла к прилавку, достала из простенького мешочка с бахромой вместо сумочки пятьдесят тысяч и попросила невзрачную девушку в форменном козырьке:

– Чашку кофе и пару булочек.

Поставив этот свой завтрак на поднос, она села в дальний угол, за пустой столик у окна. В это время почти все столики были пустыми. Лиза села у окна и сквозь раскрытые жалюзи смотрела на улицу, прихлебывая горячий вареный кофе из непривычной для кафешек керамической кружки. Краем глаза она заметила, что по лестнице поднялся среднего роста кудрявый темноволосый мужчина в серой тройке. Лиза никак на это не отреагировала. Мужчина подошел заказал чашку кофе и подошел к ее столику:

– Позволите присесть?

Лиза молчала, не удостоив его даже взглядом. Зато невзрачная девушка за стойкой завистливо поглядела в их сторону.

Мужчина сжал губы большого рта и сел напротив.

– Вы же видите, вам от нас никуда не деться. Пусть нам вас не поймать, но жизни мы вам тоже не дадим.

Он пристально посмотрел в чашку, в которой, как в черном кривом дрожащем зеркале, отражался он сам, окно, жалюзи, пористый подвесной потолок кафе. Лиза продолжала спокойно пить, закрывая глаза, когда подносила ко рту чашку.

– Ни в одно легальное московское казино вы больше не сможете даже войти. Значит, закрепиться в нормальной жизни у вас не получится. Не станете же вы воровать. А если и станете, за вами начнется уже вполне легальная охота. За границу, сами понимаете, мы вас не выпустим.

– Что вы от меня хотите? – спросила Лиза и поймала его взгляд.

Мужчина дернул головой, пытаясь отвернуться, но его лицо словно держали в руках. Не отрывая своих глаз от глаз Лизы, он достал носовой платок и промокнул лоб. Только теперь проступило напряжение, похожее на умело скрываемый страх. Казалось, он боялся сидеть рядом с этой девушкой.

– Работайте на нас, – сдавленным голосом произнес он. Лиза опустила веки и повернулась к окну:

– Скажите, почему легальная, как вы выразились, охота не началась до сих пор? Что становилось с моими донорами?

Влад Синг пришел в себя, открыл глаза и огляделся. Его ослепил яркий белый свет. Вернее, цвет. Больничная палата, открытое окно, в которое светит солнце, тихие невнятные звуки. Хотя, может, и не было никаких звуков, просто у него в ушах стоял ровный гул, похожий на то, что слышишь, закрываясь в телефонной будке в аэропорту.