Текст книги "Скрижаль Исет. Грешные души"

– Тогда ты начал красть?

Мужчина кивнул.

– Да. И скрывать это от сестры, которая мечтала стать праведной жрицей.

– Постой… Но ведь для того, чтобы стать жрецом или жрицей, нужно пройти обучение. Не менее шестнадцати лет.

На мгновение Ифе сама удивилась сказанному. Она была уверена в своих словах, но не могла вспомнить, почему вообще знала что-то об обучении жреческому делу.

– А ещё отличиться высоким происхождением или особыми деяниями, – Атсу не придал значения внезапному прозрению девушки. – У Шани не было ничего из этого. Но она была умной и боролась за свою мечту до последнего.

* * *

– Просто останься сегодня здесь.

Атсу загораживал проход из маленькой комнатушки в трущобах. Шани хмуро смотрела на него, теребя подол единственного праздничного платья с бусинами.

– И пропустить Коронацию Сокола[18]18
  Коронация Священного Сокола – древнеегипетский праздник, посвящённый Гору.


[Закрыть]?! Мы готовили к ней мистерию весь год!

– Шани, сегодня на улицах будет опасно. К тому же жрецы ни за что не позволят уличной труппе затмить их официальную мистерию. А я не смогу быть рядом, чтобы защитить тебя.

– Ты не пойдёшь на праздник?

– Мне нужно…

«Мне нужно пробраться в храм, пока он будет пуст во время шествия во славу Гора. Такого улова, как праздничные подношения, будет не достать ещё очень долго». Но вслух мужчина, разумеется, сказал иное:

– Одна вдова попросила меня починить в её доме печь. Дело срочное. Она обещала хорошо заплатить.

– Но праздник же! Я так хотела, чтобы ты увидел меня в образе сказительницы…

Атсу ненавидел врать сестре. Кому угодно, но не ей. «Нам нужны деньги, чтобы уехать в другой сепат. Там можно будет притвориться кем угодно, начать новую жизнь, и ты сможешь стать жрицей».

Он не говорил Шани о своём плане. Не хотел давать пустых надежд раньше времени. И, конечно, Атсу ни за что не признался бы ей, что все деньги, которые у них появлялись, были украдены.

– Прости. И, пожалуйста, посиди дома…

– Всё хорошо. Я потом расскажу тебе во всех подробностях, как мы выступили!

– Шани!

Девушка проскользнула мимо Атсу, и его окрик уже прозвучал ей в спину.

– Всё будет хорошо! – радостно улыбнулась она, махнув рукой на прощание.

* * *

– Атсу, они нагоняют! – крикнул Амен.

Вор на бегу оглянулся через плечо на разъярённых меджаев.

– Разделяемся! Спрячься в… – он сложил руки в коротком жесте, который означал одно из тайных укрытый в Городе Столбов.

– А ты?! – с беспокойством спросил маленький, но уже такой серьёзный мальчишка.

– Я собью их со следа и найду тебя.

Не давая Амену времени на возражения, вор ускорился, крича:

– Эй, ослы! Вас во дворце перекормили или вы всегда такие медленные?!

Один из меджаев обнажил хопеш, не заботясь о том, что мог ранить людей, наполнявших базарную улицу. Атсу бежал так быстро, как только мог.

– Поймать его! Поймать вора! Верните венец Гора!

«Ну попробуйте», – умело запутывая меджаев, он всё дальше и дальше отрывался от погони. К счастью, в день праздника Город Столбов был настолько многолюдным, что толпа становилась живым щитом и укрытием.

Для верности Атсу петлял по закоулкам до самой темноты. И лишь когда точно убедился, что погони нигде не видно, позволил себе вернуться в трущобы.

* * *

«Сетовы меджаи…» – он сел прямо на пыльную землю, с трудом переводя дыхание, и достал из-за пояса тонкий золотой обруч, который, помимо денег, вытащил из храма.

«Венец Гора? Серьёзно? – вор схватил украшение в довесок, решив, что это не слишком дорогая, но всё-таки сделанная из золота побрякушка. – Если это что-то ритуально важное, придётся выбросить… Иначе не отстанут».

Несмотря на просчёт с венцом, Атсу был доволен уловом. Два мешочка, набитые дебетами, приятно тяжелили пояс. «Отдохнули, и хватит». Атсу поднялся на ноги.

С улиц доносились крики. Но он не обратил на них внимания, ведь в день коронации Священного Сокола всегда было шумно. Не успел он сделать и пары шагов, как в проулке трущоб показалась фигурка Амена.

– Я же велел не высовываться! – нахмурился Атсу.

Лицо мальчика искажал чистый ужас. Его большие тёмные глаза были наполнены слезами.

– Что случилось?! – вор быстро подошёл к нему.

– Меджаи. Они разгоняли толпу. Кажется, из-за того, что п-пропал какой-то венец бога. Он же был главной частью ритуала… На улицах д-давка…

– Амен! Что произошло?!

– Шани.

Сердце Атсу замерло, чтобы тут же забиться в три раза быстрее.

– Я случайно увидел их труппу, пока шёл сюда… Мистерии смотрело так много людей, больше, чем храмовую. Когда их разгоняли, была давка! Я пытался, Атсу! Пытался пробраться к ней!

– Где она сейчас?

– На малой площади. Вместе с другими…

Вор до последнего не понимал, что ему пытался сказать Амен. Он бежал по улицам Города Столбов, спеша вытащить сестру из толпы. Не заботясь о том, что сам мог попасться на глаза меджаям.

Но, придя на малую площадь, Атсу понял, что Шани он уже не сможет спасти. Разве что забрать её тело.

* * *

– Она была хрупкой. Упала. Прямо под ноги испуганной меджаями толпе. И всё из-за того, что я украл венец, хотя он был мне даже не нужен.

Атсу не плакал. Но когда Ифе обняла его, прижавшись всем телом, то ощутила, как он дрожал.

Девушка знала, что раскрывать Атсу истину об аментет и загробной жизни было опасно. Вор по-прежнему не был интересен Анубису и Осирису, но лишь потому, что не знал всей правды. Не был до срока посвящён в тайны посмертия. «Но он уже идёт с нами к богам. Он сам решил. И если я расскажу о Шани – хуже не будет».

Ифе хотела облегчить боль мужчины. Поэтому тихо и сбивчиво заговорила. Атсу, почти не дыша, слушал историю аментет, обретшей чувства благодаря простому цветку лотоса. Слушал о чудесах Полей Иалу, где обретали покой праведные души. Наконец, Ифе рассказала про Шани.

– Не я проводила её на Поля. Но несколько раз именно мне посчастливилось создавать для неё декорации к мистериям.

– Шани… Она прошла суд… – шептал вор. – Стала оправданной. Разумеется.

– Маа-херу Шани всегда улыбалась. Она нашла много друзей среди других душ. В последний раз она просила меня помочь ей с мистерией о Песешет.

– Да, ей нравились тексты об этой врачевательнице… – Атсу прикрыл глаза. – Она счастлива?

Ифе не могла ответить. Когда ей в последний раз довелось видеть Шани, у неё самой только-только появились эмоции.

Но Атсу уже услышал достаточно. Он притянул девушку ближе к себе, заключая в крепкие и надёжные объятия.

– Спасибо, Ифе. Спасибо…

Позже, когда аментет вернулась на плащ, а Атсу остался нести дозор, долгожданный сон наконец раскрыл свои объятия. Девушка заснула. И, к счастью, не видела ни одного кошмара.

* * *

Утро началось для Ифе с боли во всём теле. «Я же не смогу идти!»

Кейфл чувствовал себя ничуть не лучше. Да и Атсу недовольно морщился, потягиваясь у потухшего костра.

– Верблюды или караван? – спросил принц, надеясь найти средство передвижения поскорее.

– Да уж… Другого выбора нет.

– Мы можем не идти пешком? – с надеждой спросила Ифе.

Вор и хекау переглянулись.

– Пешком точно не выйдет. Ещё день такого перехода – и свалимся.

– Мы с принцем вчера обсудили два варианта. В обоих есть определённые… м-м-м… шероховатости.

– Какие?

– Верблюдов придётся украсть. Нам тут их никто не продаст, да и не на что покупать, – пояснил Атсу.

– За караван тоже нужно будет заплатить, но меньше. Я отдам свой медальон, – Кейфл указал на золотой глаз Гора, висевший у него на шее.

– В караване шанс того, что принца узнают, намного выше. Особенно если ты оплатишь место медальоном с символом бога. Лучше кольцами.

– Ими не могу.

– Так жалко расставаться с камушками?

– Их делал мой наставник. Они усиливают хека и помогают направлять её.

– Понятно.

– Нельзя красть верблюдов у простых путников, – уверенно сказала Ифе. – Лучше найти караван.

– Согласен, – кивнул Кейфл.

– Что ж, тогда приготовьтесь ещё пройтись. Мимо нас вчера прошёл лишь один караван, и его ещё нужно постараться нагнать, – Атсу быстро свернул плащ и закидал песком кострище.

Когда место привала выглядело так, словно там никто и не останавливался, пришло время отправиться в путь.

Теперь каждый шаг был ещё большим мучением, чем накануне. Ифе то и дело опиралась на руки Кейфла и Атсу. Пожалуй, не будь их рядом, она бы просто осталась сидеть под пальмой в ожидании меджаев или Анубиса.

Стоило аментет подумать о Карателе, как в её мысли ворвался и Сет. В прямом смысле слова «ворвался». Виски Ифе опалило жаром, и она оступилась, отстав от своих спутников на пару шагов.

В её голове зазвучал голос грешного бога:

– Маленькая аментет, как твои дела?

«Сет!»

– Он самый. Пока не во плоти, но совсем скоро уже буду рядом с вами. Мне отрадно слышать радость в твоём голосе. Соскучилась?

Ифе могла бы поклясться, что в тот момент бог кривовато улыбался.

«Я боялась, что Анубис мог поймать тебя».

– Не тревожься, Ифе, мой племянник совсем скоро не будет представлять угрозы. Мне пора. Но я жду нашей встречи.

Голос бога оставил мысли девушки. Ифе хотела ускориться, чтобы нагнать Атсу и Кейфла, но услышала топот верблюжьих копыт позади. Звук приближался.

Обернувшись, она увидела мужчину, облачённого в светлый балахон, прикрывавший даже лицо. Он правил верблюда точно в сторону аментет.

– Кейфл! Атсу! – с тревогой воскликнула девушка.

Но было слишком поздно. Мужчина в балахоне оказался прямо рядом с Ифе. Он свесился с верблюда, схватил её поперёк туловища и втащил на животное.

– Что вы делаете?!

Ответа она не получила. Аментет больно ударилась носом о резко пахнущий верблюжий бок и почувствовала дикую скорость скачки.

– Ифе! – крик Кейфла оставался где-то позади.

Зелень вдоль торгового пути быстро сменилась ржавчиной песков. Девушка извернулась, с трудом оглядываясь. Её спутники были лишь мелкими фигурками вдалеке.

– А-а-а!

Верблюд резко остановился, и похититель грубо столкнул с него Ифе. От падения сердце ухнуло куда-то в пятки, и она зажмурилась. Но вместо того, чтобы удариться о песок, аментет оказалась в жёстком кольце чьих-то рук.

– Буйбу, кто же так с гостями обращается?

Тихий вкрадчивый голос прозвучал у самого уха. Со всех сторон раздались весёлые смешки.

– Красивая!

– Да на кой Сет нам красивая нужна?! Главное, чтоб золотишко аль оружие было.

Ифе резко распахнула глаза, безуспешно пытаясь вырваться из хватки. Мужчина, что поймал её, был одет в такой же светлый балахон, как и похититель. И тоже скрывал лицо под тканью.

– Ну, говори. Золото, оружие, что-то ценное при себе есть? – спокойно спросил он.

«Разбойники!» – поняла Ифе.

– У меня ничего нет! Правда ничего!

– Не надо так дрожать. Мы, конечно, те ещё ублюдки, но женщин уважаем.

Не разжимая объятий, мужчина смерил аментет внимательным взглядом странных белёсых глаз.

– Если у тебя ничего нет, то, может, у них будет?

Он резко развернул Ифе лицом к приближавшимся Атсу и Кейфлу. Её друзья, задыхаясь, бежали прямо в лапы к разбойникам.

– Женщин мы уважаем. А вот мужчин, которые не могут дать нам золота, чаще всего убиваем.

– У нас ничего нет! Отпусти!

Девушка билась изо всех сил, но её попытки вырваться были тщетными.

– Отпусти её! – послышался крик Кейфла.

– Руки убрал! – вторил ему Атсу.

Вор и хекау были уже близко. Ифе оглядела банду разбойников. Их было шестеро. Против двоих. А в следующий миг негодяев стало пятеро. Один с предсмертным хрипом упал на песок. В его шее торчал маленький метательный нож. Следом рухнули ещё двое.

– Какого?!

Мужчина, державший Ифе, старался использовать её как живой щит. Ещё три размытых точки просвистели в воздухе. И единственным живым разбойником остался тот, кто говорил с аментет.

Атсу и Кейфл, наконец, оказались около неё. Вор кинулся к Ифе, а принц стал внимательно озираться по сторонам в поисках таинственного спасителя.

– А ну стоять! – спокойно сказал разбойник.

Ифе ощутила, как острие кинжала упёрлось ей в рёбра. Атсу замер.

– Ты один. Отпусти девушку. Иначе умрёшь.

– Тогда сначала умрёт она.

– Я так не думаю, – низкий женский голос раздался откуда-то позади.

Руки разбойника разжались, и Ифе поспешно рванулась вперёд, прячась за спиной Атсу.

Выглянув из своего укрытия, она увидела сидящего на коленях мужчину. А над ним стояла высокая женщина в воинских доспехах, прижимая к его горлу маленький метательный нож.

– Назовись, – приказала незнакомка и рывком сдёрнула с лица разбойника ткань. Ифе увидела молодое лицо. На фоне светлого балахона его кожа казалась особенно тёмной, за исключением некоторых мест, обесцвеченных почти до белизны.

– Моё имя Одайон.

Мужчина ответил спокойно. Даже с достоинством.

– Я Кези. И твой судный день настал, Одайон. В Та-Кемет не место головорезам.

Атсу, Кейфл и Ифе в шоке смотрели на разворачивающуюся перед ними картину. Женщина взглянула на аментет.

– Это ты была жертвой этого человека. Тебе и решать его судьбу.

– Что? – пискнула Ифе. – Кто вы?

– Видимо, поклонница бога-карателя Анубиса, – ухмыльнулся Одайон.

Воительница никак не отреагировала на его слова.

– Я воин, дитя. Была воином и буду воином.

– Простите нам наши вопросы, госпожа Кези, но не каждый день можно таким чудесным образом спастись от разбойников, – с недоверием пояснил Кейфл. – Зачем вы нам помогли?

– Я дала обет Великому Карателю в главном храме сепата Инпут. Мой долг и суть обета – защищать невинных. Вершить правосудие над виновными. Карать тех, кто заслужил кары.

– Впервые слышу о таком, – сказал Атсу, не убирая руки с кинжала.

«Инпут? Обет Великому Карателю?.. Неужели это место, где поклоняются Анубису?» – думала Ифе, всё ещё с непониманием разглядывая спасительницу.

– Я читал о таких обетах. И о воинах, их принёсших. Даже видел нескольких, когда учился в другом сепате. Вы позволяете жертвам преступников самим избирать меру наказания, не так ли? – спросил принц.

Кези по-военному коротко кивнула.

– Ты прав. Эта девушка… – она указала свободной от ножа рукой на Ифе, – вольна выбрать, хочет ли сама убить напавшего на неё. Это также могу сделать я. И, разумеется, она может избрать путь милосердия. Тогда я свяжу преступника, и он останется в пустыне на милость богов.

– Выбор должна сделать я?!

Ифе была в ужасе. Сначала похищение и разбойники, а теперь от неё требовали решить чью-то судьбу.

– Это необязательно, – успокоил её Кейфл. – Воин может сам принять решение. Но сначала обязан дать такую возможность тому, кто пострадал.

– Я не стану судить его!

– Я принимаю твой ответ, – спокойно кивнула Кези.

– Да будут прокляты ваши боги, – полные ярости слова Одайона заставили Ифе вздрогнуть.

«Его голос… Он мне знаком». Но понять, откуда она могла его знать, не успела. Девушка едва успела отвернуться, чтобы не видеть крови, окропившей белый песок. Зато прекрасно слышала глухое падение тела и последний стон разбойника.

– Правосудие совершено, – с этими словами воительница двинулась прочь.

– Куда вы направляетесь? – тихо спросил Атсу.

– Туда, где смогу продолжить следовать обету.

Женщина скрылась из виду так же внезапно, как появилась. Ифе смотрела ей вслед обезумевшим взглядом.

– Ч-что это было?

– Храмов и богов в Та-Кемет хватает. И каждый избирает свой путь веры. Воины, принесшие такие обеты, не редкость, – задумчиво протянул принц. – Нам повезло, что она оказалась здесь.

«Наверное, повезло…» – Ифе старалась не смотреть на тела, лежавшие всего в шаге от неё.

– Надо убираться отсюда, пока ещё кто не пришёл.

Атсу кивнул, согласившись с Кейфлом. Мужчины помогли Ифе взобраться на верблюда и повели его обратно к торговому пути.

В тот момент девушка совсем не радовалась возможности отдохнуть на спине животного. Уж слишком ярко в памяти отпечаталась кровь его хозяина и остальных разбойников.

* * *

Только к ночи Ифе смогла услышать впереди гомон множества путников и увидеть очертания шатров.

– Это караван?

– Да.

Принц ответил с явным облегчением, а вот Атсу, наоборот, напрягся.

– Снимайте свой символ Гора, ваше царейшество. Лучше, если вы достанете его из кармана и притворитесь, что нашли или получили в дар, а не носили всю жизнь как показатель принадлежности к семье фараона.

Кейфл нахмурился, но послушался. Он медленно стянул с шеи медальон, пряча его за пазуху. Ифе спешилась, и вор привязал верблюда на границе шатров, некоторые из которых были полностью чёрными. Это показалось аментет странным.

– Почему эти шатры чёрные?

– Это… Цвет плодородия, – сдавленно ответил принц.

– В них на ночь складывают растения, которые перевозят в караване?

Атсу прижал кулак ко рту, сдерживая удивлённый смешок.

– Нет. Эти шатры предназначены для новобрачных, – пояснил он, надеясь, что вопрос на этом будет исчерпан.

– Многие создают семьи с жителями других сепатов, и тогда они после свадьбы должны посетить город и жены, и мужа. Поэтому в караванах часто можно встретить чёрные шатры, – Кейфл не терпел конкуренции в знаниях, потому закончил объяснение сам.

– Но при чём тут плодородие? – всё ещё не могла понять Ифе.

Атсу, неловко посмеиваясь, прошёл дальше, а Кейфл приблизился к Ифе. «Ты даже не представляешь, как мне бы хотелось рассказать тебе, для чего предназначены эти шатры… Но я ни за что не сделаю этого, пока ты не будешь готова», – думал он, подбирая хоть какие-то слова.

– Плодородие и создание семьи неразрывно связаны. Любовь распускается, как новый росток. Дети – это побеги от корней родителей. А чёрный цвет – это плодородная земля.

Кейфл говорил ровным тоном наставника. Но что-то в едва заметной хрипотце голоса заставило Ифе зардеться.

– Спасибо. Я поняла.

Конечно, она солгала. Тайна чёрных шатров оставалась для неё тайной. Пока что.

Место отдыха распорядителя каравана было сложно не заметить. Роскошный тент возвышался над остальными, а вход охраняли сразу четыре наёмных стражника.

– Мы к распорядителю. Хотим купить место в караване, – начал разговор Атсу.

– Нет у нас больше места. Пошли прочь, – неприятно высокий мужской голос раздался из-за занавески шатра.

– Мы заплатим, – сказал Кейфл, свысока поглядывая на стражей.

– От пары кидет мне ни тепло ни холодно не станет. Говорю же, мест нет.

– А у нас нет кидет. Только золото.

Человек в шатре замолчал. «Сейчас прогонит», – решила Ифе, с ужасом представляя ещё одну ночь на жёстком песке без навеса над головой.

Но вопреки её ожиданиям распорядитель обратился к одному из стражников:

– Посмотри, что у них там за золото такое.

Кейфл вынул из-за пазухи амулет.

– Тяжёлый кулон. С глазом Гора, – бесстрастно передал описание наёмник.

– На зуб попробуй. На хорошем золоте должен след остаться.

Когда стражник потянул медальон Кейфла в рот, Ифе со страхом следила за реакцией принца. Но тот всё так же спокойно и немного высокомерно смотрел перед собой.

– Хорошее золото, – вынес вердикт стражник.

Занавеска каравана чуть приоткрылась, и оттуда показалась гладкая пухлая рука, мало похожая на мужскую.

– Дай сюда.

Атсу резко выхватил медальон из рук наёмника.

– С удовольствием отдадим. Только место в караване дайте, – улыбнулся вор.

Из шатра послышалось раздражённое сопение.

– Мест нет. Но есть шатёр, куда ещё пара-тройка человек поместится. А верблюдов поутру, так и быть, дадим.

На том и порешили. Медальон Кейфла схватила холёная рука, утягивая за занавеску шатра. А один из стражников повёл новых путников каравана к их месту ночлега.

– Обождите снаружи, – велел он, первым входя внутрь.

– Нам не опасно жить с кем-то в одном шатре? – тихо спросила Ифе, когда наёмник скрылся из виду.

– Опасно, конечно. Но, судя по тому, что распорядитель разметил нас здесь, не спросив у них, тут остановились не богачи, – ответил Атсу. – Постараемся найти общий язык. Чтобы даже в крайнем случае попытаться договориться.

Из шатра послышался раздражённый мужской голос, который почти сразу стих. «Кажется, попутчикам там не слишком рады», – с тревогой подумала девушка. Стражник покинул шатёр, жестом показывая, что можно заходить, и отправился обратно к распорядителю.

Атсу откинул полог, ступая внутрь. Ифе с Кейфлом последовали за ним. Первым, что ощутила аментет, был запах. «Тмин, варёный мёд и… пиво! – она прикрыла глаза. – Откуда я знаю эти запахи?..»

Большую часть шатра занимал тонкий матрас. Там, в ворохе сбившихся простыней, лежала исхудавшая женщина. Она тяжело дышала, а всё её лицо покрывала испарина. Подле неё сидел высокий широкоплечий мужчина, сурово глядевший на пришедших.

– Меня зовут Убэйд. Это моя жена Каника. Если вы потревожите её или приблизитесь – убью, – в его голосе отчётливо звенела угроза.

– Мы не хотим стеснять вас. И просим прощения за вторжение. Но других мест в караване не было, – Кейфл говорил тихо, то и дело поглядывая на явно сражённую болезнью женщину.

Взгляд сурового мужчины упал на Ифе и немного смягчился. Видимо, её присутствие делало образы Атсу и Кейфла менее опасными.

– Я представился. А вы кто будете?

– Меня зовут Рами, – ответил принц.

Убэйд усмехнулся.

– Врёшь.

– Я Атсу, – быстро вставил вор.

– А я Ифе.

– Вот эти не врут, – довольно кивнул мужчина. – Ну да ладно. Многие тут имена скрывают. Зла вы мне не сделали, потому не буду допытываться. А коли сделаете – пожалеете.

Ифе почему-то очень нравился этот мужчина. В нём чувствовалась спокойная сила и мудрость. Пусть к ним и примешивалась вспыльчивость.

– Располагайтесь, – приказным тоном сказал Убэйд. – Канику не чурайтесь – её болезнь не заразная. Погребальная хворь, чтоб её Сет побрал.

Кейфл и Атсу отошли в другую часть шатра, а Ифе не могла сдвинуться с места.

«Погребальная хворь…» – по её рукам шла дрожь. Она вспоминала…

Ципéрус, его ещё называют сытью. Разотри с дрожжами, но только своими руками…

Ифе слышала мягкий женский голос, прибившийся через толщу тьмы в её воспоминаниях.

– Ифе, куда ты?! – удивлённо спросил Кейфл.

Но девушка не слышала его слов. Она выскочила из шатра, хватая ртом воздух. «Я видела циперус так много раз по пути! Он должен быть и здесь».

Она, спотыкаясь, побежала между шатрами, возле одного из которых торчал пучок длинной травы.

– Есть!

Девушка вырвала траву с корнем, и, разворачиваясь, едва не столкнулась с Атсу и Кейфлом.

– Куда ты убежала?!

– Не сейчас.

Ифе лишь отмахнулась, отодвигая вора с дороги. В шатре её встретил удивлённый взгляд Убэйда.

– Ты чего, девочка? Зачем тебе трава? – спросил мужчина, настороженно разглядывая трофей аментет.

– Ифе, с тобой всё в порядке? – не унимался вошедший обратно в шатёр Кейфл.

– Как давно заболела ваша жена? – голос девушки звучал непривычно уверенно.

– Какое тебе дело? – нахмурился Убэйд.

– Пожалуйста, ответьте. Мне кажется, я могу ей помочь.

– Не обижайся, но Канике не смогли помочь даже самые умудрённые лекари.

«Боги, что я себе напридумывала… Я ведь даже не знаю, откуда у меня есть воспоминания о болезни!» Однако отступить девушке мешала уверенность, причин которой она не помнила.

– Прошу, дайте мне ей помочь. Обещаю, что не сделаю хуже, ничем ей не наврежу. Просто позвольте…

Убэйд долго буравил Ифе взглядом. Она уже почти поверила в то, что он выставит её прочь из шатра. Но после мгновений молчания мужчина глухо заговорил:

– Первые признаки болезни появились два года назад. Тогда она перестала чувствовать пальцы на руках и ногах. Теперь вообще не может двигаться. А с прошлой недели ещё и дышит с трудом… Боюсь, недолго осталось.

Кейфл взял Ифе за руку.

– Погребальная хворь не лечится. Даже хека. Выживают единицы, и то чудом.

– Это не так. Те, кого мы лечили, всегда выживали, без всяких чудес…

Ифе даже не задумалась о том, что произнесла. Все её мысли были сосредоточены на умирающей женщине. В шатре стоял столик, с которого она быстро смела всё лишнее, оставив лишь варёный мёд и плошку.

– Атсу, нож!

Вор неуверенно протянул девушке оружие. Она схватила его и принялась быстро измельчать циперус. Ифе разрезала его на равные части, так, чтобы трава уместилась в плошку. Развернув кинжал рукоятью вниз, аментет начала одной рукой толочь циперус, а другой медленно вливать в плошку мёд.

«Она двигается так, словно всю жизнь готовила отвары и припарки», – Кейфл с удивлением и… восхищением следил за Ифе. «Что происходит?..» – не понимал Атсу. Девушка не обращала внимания на взгляды, направленные на неё.

– Убэйд, у вас ещё осталось пиво? Я почувствовала запах, когда вошла.

– Хм… Да.

Мужчина извлёк из мешка за своей спиной бурдюк.

– Встряхните хорошенько и дайте мне.

Ничего не понимая, Убэйд тем не менее послушался. Открыв бурдюк, Ифе сцедила в плошку пивной пены.

– Вместо дрожжей… – пробормотала она.

В последний раз размешав получившуюся в плошке смесь, Ифе добавила в неё немного воды и обернулась к бессознательной Канике.

– Ты что, хочешь, чтобы она всё это выпила?! – Убэйд выглядел злым и напуганным одновременно. – Да Каника воду с трудом глотает!

– Я понимаю. Прошу. Дайте её спасти.

Мужчина нехотя отошёл от жены, подпуская к ней Ифе. «Это всегда помогало. Поможет и сейчас…» – думала девушка, садясь подле больной.

Страх неудачи – это хорошо. Он помогает быть аккуратнее. Но не позволяй ему остановить тебя. Твои руки знают, что делать…

Нежный голос и жёсткие слова прозвучали в воспоминаниях Ифе. Она поднесла плошку к губам женщины, аккуратно надавливая той на скулы, чтобы открыть рот.

Девушке показалось, что от кончиков её пальцев к лекарству потянулись золотые нити. А в следующий миг шатёр перед её глазами исчез, сменившись воспоминанием.

* * *

В купальне наложниц было душно. Но в другом месте им было запрещено работать.

– Всё с тобой будет отлично, красавица. Мы тебя мигом на ноги поднимем.

Бледная исхудавшая девушка лежала на кушетке, а над ней, склонившись, стояла взрослая женщина.

Ифе смотрела воспоминание словно издалека. Картина разворачивалась перед ней, и в то же время она была её частью. Стояла возле женщины, подавала ей лекарство.

– Нужно, чтобы твои руки влили ей в рот отвар. Начинай, – женщина строго, но с улыбкой кивнула той Ифе из прошлого.

«Кто ты? – думала аментет со слезами на глазах. – Кто я?»

* * *

Ифе аккуратно убрала плошку от губ Каники и стёрла капельку лекарства с её подбородка. Изменения произошли почти мгновенно.

Дыхание женщины выровнялось, и хрип, с которым в неё только что врывался воздух, стих. Убэйд кинулся к постели жены, прислушиваясь.

– Она… Она может дышать! Это невозможно!

– И до этого дышала, – устало пояснила Ифе. – Просто с трудом. Болезнь запустили.

Руки девушки дрожали, а в голове гудело.

– Ты заклинательница?

Аментет покачала головой. У неё не было ответа.

– За ночь ей нужно будет дать по глотку того, что я приготовила, ещё девять раз. С перерывом в час. Справитесь или лучше я?

– Справлюсь.

Ифе передала мужчине плошку.

– Спасибо… Я не знаю, откуда вы и где учились лекарскому делу, но спасибо!

– Уб-бэ… – надтреснутый голос женщины был едва слышен.

– Каника!

– Воды… – прохрипела она.

Убэйд в отчаянии посмотрел на Ифе.

– Воду пить можно и нужно. А вот говорить пока не стоит. До утра лучше поберечь силы и позволить хвори отступить.

Мужчина напоил жену, и та снова погрузилась в сон. Ифе посмотрела на свою одежду, измазанную в мёде, пиве и зелёных следах травы. Заметив это, Убэйд кивнул на один из мешков.

– Там есть кое-какая одежда Каники. Выбери, девочка.

– Что вы, я не могу…

– Считай это малой толикой той благодарности, что я испытываю, услышав вновь голос жены.

Ифе благодарно улыбнулась и подошла к вещному мешку. Кейфл и Атсу, которые за всё это время не произнесли ни слова, также молча вышли из шатра. К ним присоединился и Убэйд.

– С тобой мне не боязно оставить жену ненадолго. Примеряй вещи не стесняясь.

Оставшись со спящей женщиной, Ифе поспешно примерила одежду.

Каника была явно ниже, но одно платье девушке всё же подошло. Оно было голубым, из лёгкой ткани, закрывавшей плечи и грудь. «О боги, как же хорошо…»

Свернув старые вещи, аментет вышла из шатра, чтобы Убэйд мог вернуться к жене. Кейфла и Атсу рядом с ним не оказалось.

– Не пугайся, я их отправил за едой и водой. Раз уж вы заплатили за проезд в караване, то и ужин вам полагается, как всем. Скоро принесут.

С этими словами мужчина скрылся в шатре, а Ифе осталась снаружи, наслаждаясь прохладным ночным воздухом.

Она старалась не думать о произошедшем. От попыток вспомнить больше, понять, кем была та женщина из воспоминания, у аментет начинала дико болеть голова. «Утром. Я подумаю об этом утром», – решила она.

Ифе побрела между шатрами. От стояния на месте гудели уставшие ноги. «Как иронично. Я устала от ходьбы, и лишь ходьба приносит облегчение».

Она не собиралась далеко уходить – лишь прогуляться и вернуться обратно. Однако, засмотревшись на звёзды, девушка дошла до границы каравана, где как раз расположился так заинтересовавший её прежде чёрный шатёр. Из него раздавались странные звуки.

«Что там происходит?» Сначала Ифе хотела пройти мимо – ей хватило приключений для одного дня. Но она не смогла побороть любопытство.

Аментет прислушалась. Из-за чёрной ткани доносилось прерывистое дыхание. Тихие грудные стоны женщины. Ритмичные влажные звуки, похожие на мягкие хлопки. Девушка приоткрыла рот, проводя кончиком языка по внезапно пересохшим губам. До неё донёсся шорох ткани и утробный мужской рык, которому тут же ответил женский вскрик… удовольствия.

Ноги не слушались хозяйку. Они против воли несли Ифе к занавешенному входу в шатёр. Она воровато оглянулась, но поблизости не было никого, кто бы мог её заметить. Аккуратно, стараясь не издавать ни звука, девушка отодвинула занавесь, заглядывая внутрь.

«О… – праведный разум вопил о том, что Ифе нужно было отвернуться. – Ох!» Но она не могла.

Внутри шатёр тоже был выкрашен в чёрный. Его освещало множество масляных ламп. Посередине располагалась большая круглая циновка, почти незаметная под множеством подушек и покрывал.

На них танцевали двое. «Какой странный танец», – думала Ифе, боясь даже моргнуть. Мужчина и женщина были нагими. Она сидела на нём верхом, упираясь руками в грудь. Он впивался пальцами в её бёдра, поднимая и опуская на себе. Женщина откинула голову, издав протяжный стон наслаждения. Мужчина резко перевернулся, оказываясь сверху. Его пальцы сомкнулись на её шее.

На один короткий миг Ифе испугалась: «Он её задушит!» Но женщина закатила глаза не от боли или страха, а от удовольствия. Аментет против воли вспомнила, как Каратель Царя Богов сжимал её шею в лавке Мив. Что-то хуже, чем появление этой мысли в тот момент, ей сложно было представить. Но причин ужаса и дикого смущения девушка осознать не могла.

«О, Анубис, молю, простите грешницу…» – мысленные извинения были скорее порывом, чем осознанной молитвой. На самом деле Ифе вообще не понимала, почему подумала о Карателе и тем более почему захотела извиниться.

Девушка мельком увидела, как именно тела в шатре сливались воедино. И тут же отскочила, прижимая руку к колотящемуся сердцу. «Это был не танец. Они… Что они…» – девушка повела плечами, силясь избавиться от тянущего напряжения, что заполнило её тело. Но оно не уходило, а лишь нарастало с каждой новой мыслью об увиденном.