Текст книги "Шидонай-Сирота. Часть 1. Добро пожаловать на Бару!"

Он опустился на одно колено у стены и теперь рассматривал обрывки каких-то кабелей, торчащих оттуда. Лукия не знала их назначение, они не были частью стандартного оборудования. Но то, что квалифицированный механик их распознал, не удивляло.

– Что это? – уточнила капитан.

– Следы исследовательского архива – причем крупного! Эти поделки, что тут валяются, бросили для отвода глаз. Все по-настоящему ценное было в этой малышке!

– Или не было, – возразил Северин. – Понятно, что они изначально притащили с собой архив, они не могли знать, что катаются зря. Мы вот тоже не знали. Но как привезли, так и увезли, некоторые игрушки не бросают, ценник великоват.

– Так могло быть, – согласился Кай. – А было в итоге иначе. Судя по состоянию проводов, архив активно использовался. Туда накачали чертову тучу данных, и это вряд ли информация о том, что кому-то из лаборантов ногу отгрызли!

– Нам нужен этот архив! – оживилась Альда. – Если что-то про Шидонай и сохранилось, то только там!

Она предсказуемо сосредоточилась на сути миссии, а вот Лукия думала о другом. Похоже, Кай прав во всем – в том числе и том, что экспедиция старалась создать видимость неудачи. Здесь оставили немало оборудования, чтобы убедить любых возможных последователей: «Артемида» была пустышкой с самого начала.

Но для отвода глаз одних лишь архивов было вполне достаточно. Компьютер, с которым возился Матео, относился к дорогим и сложным, он даже не включился сразу, пришлось ломать пароль. Это было послание для тех, кто окажется более настойчивым и не удовлетворится изучением архивов.

А для тех, кто не купился на обманку, оставляют ловушку.

– Сибри! – крикнула Лукия. – Отставить, не включайте компьютер!

Но было уже поздно. В этот момент Матео, давно возившийся с кодом, наконец ввел команду – и оказалось, что капитан угадала верно. В единственном жилом блоке полыхнуло разрушительное пламя взрыва, поглощающее все вокруг.

Глава 4

Молнии и пламя во многом похожи – но куда больше между ними отличий. Ощутить это по-настоящему способны лишь электрокинетики, никакие другие специальные способности не сравнятся с этой уникальной связью. Причем даже без таланта к пирокинезу электрокинетики могут ощущать огонь без единого шанса повлиять на него. Так простой человек смотрит на притаившегося в листве тигра, которого никто больше не замечает.

Ну а пирокинетик похож на дрессировщика, который тигра приручает. Это трудно, куда сложнее, чем управление электричеством. Поэтому пирокинез и считается вторичной способностью, он крайне редко встречается в чистом виде. А еще он предполагает грандиозную нагрузку на тело, и чем совершенней контроль, тем больше будет удар.

Матео обо всем этом знал, он давно привык. Не привык бы – не забрался бы так высоко в иерархии. Он научился чувствовать ту плату, которую приходится отдавать природе за свои способности.

Минимальное применение дара он вообще не ощущал, электрокинетику такого уровня молнией ударить – все равно что свистнуть. Но чем больше энергии он призывал, тем сложнее ему становилось. Мышцы предельно напрягались, потом напряжение переходило в боль. Внутри как будто жар появлялся, неприятный, пугающий. Казалось, что на него опускается грандиозный груз, который Матео не способен удержать, но он всегда справлялся. Даже когда начинала кружиться голова, тело будто кололи гигантскими иглами, а в глазах и носу лопались мелкие сосуды, заливая лицо кровью. Однако такой уровень требовался ему крайне редко, когда единственной альтернативой становилась смерть, так что приходилось терпеть.

Конечно же, он рассказал об этом Эстрид. Он ей все рассказывал – кому, если не ей? Она заинтересовалась, в ближайший выходной отвела его на полигон, заставила применить силу по максимуму, обратив в пепел грандиозные горы мусора. Матео подумывал отказаться, но в итоге все сделал, и даже не потому, что просила Эстрид, хотя отказывать ей он не любил. Просто ему самому было любопытно, что она обнаружит, он давно знал, что она не уступает способностями сильнейшим из хилеров.

– Ты играешь с огнем в буквальном смысле, – усмехнулась тогда она. – При повышенной нагрузке серьезно страдает нервная система, отсюда и боль. Лопающиеся сосуды – это почти нормально, обладатели разных способностей такое проходят. Природа обеспечила ваш дар, но не собиралась доводить его до такого уровня. Его развили отчасти искусственно, и тела не всегда справляются.

– А жар внутри? И я даже не про тот, что между нами.

– Прекрати. Тебе не идет дешевая пошлость.

Легионеры и их погибшее и дважды похороненное чувство юмора…

– Это шутка была, – вздохнул Матео.

– Неудачная шутка – та же пошлость. Жар – твое последнее предупреждение. Это не иллюзия восприятия, внутри тебя повышается температура, быстро и опасно. Как ни странно, первыми страдают кости, слишком сильно прогревается весь твой скелет. Думаю, это какая-то индивидуальная особенность. Но именно она дает тебе чуть больше времени: кости медленно горят, их повреждение не убивает тебя так, как убило бы, скажем, закипание сердца или легких.

– Я так понимаю, если я продолжу использовать силу, нагреваться они не прекратят?

– Правильно понимаешь. Я не успела толком разобраться в деталях, а повторять эксперимент мы не будем. Поэтому я не могу точно сказать, нагреваются твои органы сами по себе или от раскаленных костей.

– Слушай, ну какого черта? – возмутился Матео. – Я даже не в первой десятке! Как высшие выживают?

– Все тела разные. Кому-то проще по праву рождения, кто-то разрабатывает технику, уменьшающую нагрузку на тело – так, насколько мне известно, поступала Делия Этерион, которую в телекинезе еще никто не обошел. Я также допускаю, что номер тебе присвоен неверно. В любом случае, избегай такого риска.

– Понял, босс, буду избегать!

Он смеялся тогда – но он обещал ей честно. Матео в ту пору действительно не хотел умирать, потому что надеялся остаться с Эстрид… Но теперь, когда ее нет, сдерживаться уже не обязательно.

Впрочем, сейчас до худшего сценария было далеко. От Матео потребовалось даже не рекордное напряжение сил, а быстрая реакция. С этим у него проблем не было: что бы он ни чувствовал, он оставался военным. И когда полыхнули первые искры грандиозного взрыва, он был готов.

Он взял разрушительное пламя под контроль до того, как оно успело разнести на части единственный жилой блок станции. Ощущение было не из приятных: будто камнем по голове ударили, однако ни боли, ни дезориентации Матео не поддался. Он просто чуть прикрыл глаза, когда мир стал слишком ярким и почему-то закружился.

Пламя пыталось рвануться во все стороны, распуститься гигантским цветком, ударить везде и сразу. Оно стремилось на свободу, даже не думая, что эта свобода, пустая и безвоздушная, вмиг его убьет. Матео заставил энергию двинуться в другом направлении, сомкнуться в плотную огненную сферу. Она испепелила сама себя, обернувшись шипящими потоками пара и раскаленного воздуха.

Пару Матео позволил развеяться по всему блоку, раскаленный воздух направил в сторону легионера. Сейчас повсюду стояли люди, кому-то пришлось бы принять удар, и электрокинетик выбрал Северина. Матео о таком не болтал, однако Стефана он на дух не переносил. Вовсе не из-за репутации или каких-то неблаговидных поступков, просто Стефан с Марса вернулся, а Эстрид – нет, для Матео только это имело значение.

Особых надежд на эту импровизированную месть электрокинетик не возлагал – и был прав. Раскаленный поток миновал Стефана, как волна минует камень: не сдвинув ни на миллиметр. Правда, шлем и одежда наверняка стали болезненно горячими, легионер мог хотя бы освободить голову, чтобы побыстрее отрегулировать температуру. Но он не позволил себе даже этого, будто ничего особенного не случилось.

Как только с пламенем было покончено, Матео устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В момент использования способностей он нагрузку не замечал, да и сложилось все за считаные секунды. Зато теперь усталость догнала его, обернулась болезненной пульсацией в висках и ускоренным сердцебиением. Так что Матео позволил себе паузу, пока он просто слушал остальных, а смотреть на них ему было без надобности.

– Ничего себе! – присвистнул Кай. – Это было близко…

– А что – это? – поинтересовалась его сестра с таким недовольством, будто ее намеренно пытались запечь в собственном соку. – Кто-нибудь вообще понял, что произошло?

Отвечать Матео не стал, он помнил, что крикнула ему перед самым взрывом капитан, знал, что она во всем разобралась. Лукия действительно пояснила:

– Это была ловушка. Судя по уровню подготовки, оставленная предыдущей экспедицией.

– Однозначно, – подтвердил Матео, не открывая глаз. – Компьютер не взламывали, он изначально был создан только и исключительно для взрыва.

– Очередная пакость Легиона? – возмутилась Янга.

– Маловероятно, – отозвался Стефан. – Слушайте, я вас не люблю и могу убить, но я этого не делаю. С Легионом примерно такая же история. Это наша станция, охраняющаяся нашими же кораблями. Если бы начальство знало про этот взрывной сюрприз, оно бы предупредило. На наши смерти при таком раскладе столько документов заполнять придется, что проще убить другим способом.

– Это действительно не Легион, – вмешалась Альда. – Все ведь сходится… Поведение Азахары Криадо изначально было странным. То, что она послала пустой отчет и сбежала непонятно куда, намекало, что у нее определенные трудности. Но до этого момента мы не могли быть уверены, связаны они с «Артемидой» или с какой-то другой экспедицией.

Матео кивнул, хотя и не был уверен, что на него кто-то смотрит. Азахара Криадо была ученым широкого профиля, с несколькими специализациями, но в первую очередь – генетиком. И Матео не хотелось даже знать, что такого она обнаружила на «Артемиде», что решилась противостоять самому Легиону.

А знать было нужно, потому что где-то среди этих данных путь к Шидонаю. Да и потом, если отбросить благородные или не очень мотивы Азахары, странностей все равно остается слишком много. Как она это провернула? Как вынудила всех членов экспедиции помочь? Где взяла эту бомбу? А главное, почему погибла?

Или не погибла?..

Похоже, о таком сейчас думал не только Матео.

– Насколько тщательно расследовали смерть профессора Криадо? – спросила капитан.

– Скажу честно, на тот момент меня эта история интересовала меньше всего, – признал Стефан. – Мне известно только то, что отражено в отчетах. По отчетам расследовали великолепно, идеально, я сам не сделал бы лучше.

– Но успешный отчет порой создается не только хорошим исполнителем, но и хорошим сочинителем, – криво усмехнулся Матео.

Он наконец заставил себя открыть глаза. Свет, пусть и неяркий, все-таки отозвался режущей болью где-то внутри лба. Но это ничего, уже последние волны, скоро все восстановится.

Хилеры наверняка почувствовали его состояние, но ни один из них помощь не предложил. Возможно, надеялись, что он попросит, но это они зря. Матео после такого мог восстановиться сам, и он подозревал, что потерпеть боль куда проще, чем оплачивать счет от Ателлиров.

– Верно, – кивнул Стефан. – Если у Азахары были ресурсы для того, чтобы заминировать тут все и сбежать сразу в отпуск, а ей это позволили, ее кто-то прикрывал. Но ей изначально позволяли многовато вольностей, как по мне.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Лукия.

Оказалось, что своих ученых такого уровня у Легиона было немного. Одно дело – нанять солдат и администраторов, тут флот всегда поможет. Другое – добыть уникальных специалистов, умеющих мыслить творчески, увлеченных своим делом. У таких деньги обычно не на первом месте, да и зарабатывают они неплохо. Поэтому при организации научных экспедиций вроде этой Легиону приходилось идти не только на большие траты, но и на непривычную для него дипломатию.

Так что Азахара Криадо работала по контракту, а не состояла в штате. Она подписала соглашение о неразглашении тайн Легиона, но… Если она потом инсценировала свою смерть, что ей до тех договоренностей?

Сложно сказать, почему она это сделала. Но Матео учитывал и то, что за прошедшие годы мутаген у Легиона похищен не был, как не был найден Шидонай. Следовательно, Азахара не продала данные кому-то еще, она просто уберегла их от Легиона.

Но главное здесь то, что данные все-таки были. И судя по тому, как напряглась Альда, упускать этот след телепатка не собиралась. Она обратилась к Стефану:

– Где еще она работала? Если она и правда не погибла, ей нужно было какое-то место, где она могла бы укрыться от Легиона. Она же знала, что ей такое не простят!

– Такое и не нужно прощать, иначе все повадятся себя взрывать вместо того, чтобы выполнять обязательства, – пожал плечами Стефан. – Сложно сказать, она курировала десятки проектов.

– Но не все могли стать укрытием, – настаивала Альда.

Легионер с ответом не спешил, он задумался. По идее, ему не полагалось знать так много… Хотя кто их там поймет? То, что Стефан стал номером 1, наверняка многое изменило. Но он узнал бы правду в любом случае: от Эстрид Матео слышал о его телепатических способностях – и о том, что ему нельзя доверять.

Наконец Стефан объявил:

– Есть один вариант. Незадолго до экспедиции на «Артемиду» Азахара часто моталась на Бару́-908. Это искусственная планета, на которой крупная фармацевтическая компания обустроила испытательный полигон. Вскоре после смерти нашего уже не уважаемого профессора полигон закрыли, еще через год компания объявила о своем банкротстве.

– Мы премся на безжизненную планету? – поразилась Янга. – Ну, давайте с таким же успехом по астероиду погуляем, хоть лететь далеко не надо!

– А планета не безжизненная, – возразил Стефан. – Бару-908 все еще числится в реестре обитаемых планет. После ликвидации компания не смогла расплатиться со всеми, кого нанимала для испытаний.

– В таких случаях ущерб возмещают имуществом компании, – догадался Кай.

– Именно так, и всем, кто добежал до суда, передали Бару. На месте полигона было построено поселение, где люди живут до сих пор.

Само по себе решение было не таким уж шокирующим: на подобные испытания от хорошей жизни не соглашаются. Обычно договоры с фармацевтическими компаниями подписывают люди, которым некуда податься, слишком одинокие, или слишком бедные, или все сразу. Они рискуют жизнью за шанс построить лучшее будущее – и вдруг им дарят дом, в котором они и так прожили не один год. Кто бы отказался? А что планета искусственная – так это небольшая проблема, живут же люди на Земле на островах и ничего, от тоски в океан не скатываются!

Другой вопрос, что для полноценного существования планете нужна спонсорская поддержка. Но если у компании отсудили и часть счетов, этого бы хватило на много лет.

Для их экипажа сейчас важны не финансовые дела Бару, а то, что в подобном поселении вполне могла укрыться неожиданно объявившаяся там женщина с придуманным именем…

Капитан еще ничего не сказала, но это было и не нужно. Матео прекрасно знал, каким будет их следующий пункт назначения.

* * *

Красота – это тоже ресурс, просто о нем не принято болтать. Стоит только упомянуть, что внешность имеет значение, и тебя тут же обвинят в предвзятости, а то и попытке кого-то обидеть. Поэтому Адели́на Каглие́не лишний раз не рассуждала даже о том, что знала наверняка. Она вообще говорила строго по делу, потому что каждое ее слово стоило слишком дорого.

Но сама-то она о правде не забывала, поэтому даже в дальних космических путешествиях Аделина не позволяла себе расслабиться. Прибыв на станцию, она уточнила время первого совещания. Опаздывать она не любила, как и приходить слишком рано – тогда ее видели немногие, привыкали к ней, а то и вовсе не замечали. Поэтому она рассчитывала все так, чтобы войти в зал в последнюю минуту. Она специально выбирала обувь на высоком каблуке, которая звонко щелкала по металлическому полу при каждом шаге. Такое больше никто не носил. В этом и был смысл.

Так что ее знали везде и узнавали мгновенно. Поначалу думали, что красота – это все, что у нее есть. Аделина быстро доказала миру, что это не так. С момента выпуска из университета она не проиграла еще ни одного дела. Когда стало очевидно, что это не удача новичка, а тенденция, ее клиентами сделались очень влиятельные люди. Всего пять лет практики, и Аделина не представляла никого, кроме межпланетных корпораций.

У ее успеха было три основные причины. Две – очевидные: ее редкий ум и ее красота, выигрывающая ей дополнительные баллы. О третьей причине было известно только избранным: Аделина развила в себе телепатию.

Причем в ее случае это был именно результат напряженной работы, а не дар судьбы. Изначально ее способности были столь скромны, что она не прошла отбор в космическую академию. Маленькая Аделина расстроилась – но запомнила, что сила у нее есть. Спустя много лет, когда на счету уже выросшей Аделины скопилась внушительная сумма, девушка обратилась в «Феникс Арт» – компанию, занимающуюся генетическими корректировками.

Великим телепатом Аделина все равно не стала, да и не стремилась к этому. Ее сразу предупредили, что чрезмерное искусственное развитие силы грозит травмой головного мозга. Аделине не нужно было много, ей нужно было достаточно.

Достаточно, чтобы защитить себя от постороннего вмешательства.

Достаточно, чтобы хранить свои секреты и вовремя узнавать чужие.

Достаточно, чтобы стать единственным человеком во Вселенной, который победил легендарного «короля телепатов» Валентина Вернона.

Есть все-таки что-то удивительно соблазнительное, манящее в том, чтобы сбрасывать легенды с пьедестала. Это дарило Аделине куда большее удовольствие, чем победа в суде, потому что получалось у нее намного реже.

Она осознавала, что телепат уровня Вернона легко сможет сломить ее защиту, пробиться ей в память, изменить ее… И не сомневалась, что он этого не сделает. У такой уверенности было как минимум две причины.

Во-первых, Аделина ничего не знала – причем не знала намеренно. Она давно уже запретила всем своим клиентам даже намекать на то, виновны они или нет. Если они умудрялись ляпнуть что-то, что можно было использовать как доказательство в суде, Аделина тут же разрывала контракт и прекращала работу. Так что Вернон мог хоть сотню раз перерыть все ее воспоминания, он не нашел бы там ничего стоящего.

Во-вторых, все свои телепатические способности она настроила на защиту. Она отрабатывала сложные техники обороны собственного разума годами – и достигла куда больших успехов, чем многие солдаты специального корпуса. Так что если бы Вернон стал ломать ее, это неизбежно отразилось бы на ее умственных способностях, памяти, эмоциях. Люди из ее ближайшего окружения были специально проинструктированы обращать на такое внимание, поэтому трюк Первого потерял бы всякий смысл.

Вернон, как и многие гении, привык полагаться на свой талант – и не привык к сопротивлению. Аделина прекрасно знала, что раздражает его. Но она готова была идти хоть по лезвию бритвы и дальше ради неповторимого триумфа, который дарит победа над таким соперником.

Впрочем, даже у ее наглости был предел. Аделина никогда не искала схватки с телепатом номер 1 специально, ради самого процесса, но если появлялась такая возможность, не отступала. Вот и теперь, когда объединение крупных корпораций предложило ей представлять их интересы на совещаниях Общего Правительства, она не стала отказываться.

Из-за мятежа, вспыхнувшего на Марсе и Итойе, Общее Правительство планировало тщательную проверку частного бизнеса и ужесточение многих законов. Корпорации отнеслись к такому без понимания, им не хотелось ни пускать контролеров туда, где посторонние взгляды не нужны, ни лишаться влияния, которое они получали годами. Кроме того, многим был очень даже интересен биологический объект, сформировавшийся под поверхностью Марса. Правительство пока тщательно его охраняло, но Аделина намеревалась это изменить.

Ирония заключалась в том, что она не сомневалась: некоторые из ее клиентов причастны к мятежу. Две планеты, такие разные и такие далекие, не устроили бы подобный бардак одновременно без посторонней помощи. И Вернон увидит все это в ее мыслях, но пользы ему такое не принесет. Потому что Аделина не знала наверняка, какие именно компании разожгли этот огонь, она лишь догадывалась и уж точно ничего не смогла бы доказать.

Так что пусть Вернон смотрит, пусть знает, что он на сей раз прав – и все равно проигрывает.

От Аделины требовалось не только сохранить за корпорациями их преференции, но и добиться того, чтобы неизвестное существо вывезли с Марса немедленно. Значение этого требования она тоже понимала: сейчас добраться до него было невозможно, военные обеспечили слишком хорошую охрану. А вот перевозка настолько гигантского создания – это всегда риск, при котором может произойти что угодно. Например, похищение биологического объекта космическими пиратами. Например. Аделина не знала наверняка, да и кто такое угадает?

Ее не интересовало, что случится потом и к чему приведет использование этого существа. Аделина уже успела обзавестись несколькими особняками на самых комфортных планетах, поэтому, что бы ни произошло на Марсе, она должна была выжить в любом случае.

Так что Аделина приняла это задание с единственной целью: победить.

* * *

Стерлинг Витте уже отвык от того, что кто-то умеет работать как надо. Что делать, если он столько лет провел на корабле, полном разгильдяев, среди которых единственным приятным исключением была капитан? Остальные нет-нет – да и нарушали правила, а хуже всего оказалось то, что Стерлинг все меньше винил их за это. Постепенно он и сам принял мысль, что порой приходится работать не как надо, а как придется.

И вот рядом с ним оказался человек, который тоже работает как надо. Поначалу Стерлинг даже смутился: Телила Лимаота действовала так грамотно и вдумчиво, что киборг сам себе вдруг показался дилетантом, уже наделавшим столько ошибок, что гнать его нужно из комиссии!

Однако Телила то ли не знала об этом, то ли была слишком вежлива, чтобы указывать на его оплошности. Она вела себя с ним так же очаровательно, как со всеми. По крайней мере, Стерлинг был убежден в ее очаровании. Киган сформулировал это иначе:

– Два душнилы нашли друг друга. Душ-дуэт!

– Это возмутительно! – тут же вспыхнул Стерлинг.

– А знаешь, что еще возмутительно? Если у вас завяжется роман, ваш ребенок родится сразу с кипой формуляров и в упаковке по стандарту флота!

На этот раз негодование киборга достигло какого-то нового, даже ему неведомого предела. Но до того, как он успел детально расписать, какое же электрокинетик все-таки хамло, Киган смылся на очередной патруль, один из тех, в которых он искал непонятно что.

Порадовало Стерлинга лишь то, что Телила не слышала эту пародию на шутку. Она-то не привыкла к тому, что у Кигана мысли изо рта вылетают хаотично! Могла и обидеться.

Но она, к счастью, ничего не знала, и Стерлинг продолжил работать рядом с ней. Причем вовсе не из-за того, на что так бездарно намекал Киган, Стерлинг слишком уважал ее для этого. Просто он знал, что, если они объединятся в команду, работа будет выполнена безупречно, перепроверять не понадобится.

Вот и сегодня они изучали документы в одном из центров, координировавших работу гражданского сектора космопорта Марса. Здесь фиксировались все данные о тех, кто прилетал на Красную планету – кроме военных, разумеется. Но гражданских судов было даже больше, на ближайшую соседку Земли стремились бизнесмены, студенты, люди искусства и туристы. Каждый день центр фиксировал несколько десятков тысяч прилетов и отлетов.

Киган сразу сказал, что найти тут ничего не получится, причем опять использовав для этого хамскую метафору – что-то там про стог сена и экскременты таракана. При том, что ни того, ни другого электрокинетик в жизни не видел. Чуть подумав, с ним согласился и руководитель миссии. Но Телила настояла на том, что перемещения очень важны, и это не будет напрасной тратой времени, если все делать как надо.

Им дали разрешение – просто потому, что комиссия и сама толком не знала, за что взяться, так что любые инициативы поощрялись. Правда, на это задание вызвались добровольцами лишь Телила и Стерлинг, остальные предпочли держаться от логистического центра подальше. Но порой один человек заменяет целую команду!

Они уже четвертый день работали вдвоем в абсолютно пустом пятидесятиэтажном небоскребе. Ощущения от этого были странные: в покинутых комнатах становилось немного жутко, порой накатывало ощущение, что они все-таки напрасно тратят время, однако уходить при этом не хотелось. Стерлинг мог обустроиться где угодно, однако неизменно выбирал большой компьютерный зал, который с самого начала облюбовала Телила.

Они сидели в темноте – электричество в небоскребе было ограничено генераторами, да и не требовалось им много света. Стерлинг то и дело посматривал на свою напарницу, разместившуюся возле другого конца длинного стола. Бледный сине-зеленый свет делал черты Телилы острее и как будто взрослее, но ей это по-своему шло, подчеркивало ту концентрацию, на которую способна эта молодая женщина.

Стерлинг как раз позволил себе снова отвлечься от бесконечных списков и посмотреть на Телилу, когда она вдруг резко повернулась к нему. Такого за эти дни не случалось, и киборг оказался не готов. Стерлинг в панике попытался сделать вид, что не пялится, отвести взгляд, подпереть подбородок рукой, будто он работает сквозь скуку. Движения получились резкими и неловкими, киборг чуть не рухнул с кресла, кое-как удержался, но кресло предательским скрипом выдало, что он тут почти кувыркается.

К счастью, Телила была отвлечена собственными мыслями и не заметила даже очевидное. Ее глаза радостно блестели, она улыбалась, и еще до того, как она заговорила, Стерлинг понял: она что-то нашла.

– Подойдите сюда, пожалуйста! – взволнованно позвала Телила. – Я хочу, чтобы это увидел кто-то еще, а то вдруг я придумала!

Стерлинг тут же поднялся и направился к ней, мысленно благодаря кибернетическую часть себя за то, что удалось не покраснеть. Заговорил он с Телилой совершенно спокойно, как и полагалось коллеге:

– Я вас слушаю.

– Посмотрите вот сюда! Видите этот номер?

– Да, похоже, частный челнок премиум-класса.

– Все верно, – кивнула Телила. – Он начал прилетать на Марс где-то год назад, сначала – раз в месяц, а то и реже. Но по мере приближения восстания он появлялся все чаще, дошло до нескольких визитов в неделю! А знаете, кому принадлежит этот челнок?

Стерлинг, естественно, не знал, но уже проверил через внутренний компьютер. Должны же быть преимущества у того, что он киборг, да еще и с военным уровнем доступа!

– Цива́не Парти́, – ответил он. – Инженер компании «Стормгейт», но примечательна скорее не должностью, а тем, что приходится еще и дочерью основателю компании.

– Именно! Формально Цивана числится рядовой сотрудницей, хотя все знают, что она – правая рука отца. А «Стормгейт» занимается как раз проектированием и производством боевых машин!

Она была очень мила, когда радовалась долгожданному открытию – настолько, что Стерлингу не хотелось ее разочаровывать. А пришлось: они рисковали потратить время зря, принимая желаемое за действительное.

– У богатой молодой женщины вроде Циваны Парти найдется немало причин летать на Марс, – заметил Стерлинг.

– С нарастающей частотой?

– Возможно, у нее тут личные знакомства.

– Она жила в отелях!

– Вы ведь понимаете, что это не аргумент?

– Я все понимаю, – терпеливо ответила Телила. – Но и вы подумайте: зачем ей прилетать на два дня, потом улетать на день, потом возвращаться еще на два дня? И так несколько раз перед самым восстанием! Не проще ли было провести все эти дни на Марсе?

Тут Телила и правда указала на странность. Обычно так себя ведут, если не могут передать какую-то информацию через компьютерную связь – боятся быть подслушанными, записанными… боятся создать доказательство, которое можно использовать в суде. Поэтому Цивана моталась туда-сюда, хотя космические перелеты для обычного человека – серьезная нагрузка.

– Есть и еще кое-что, – продолжила Телила. – Я тут просмотрела открытые источники… Минимум два раза, когда челнок был на Марсе, Цивана находилась в совсем другом месте: представляла компанию на выставке вооружений и давала интервью в прямом эфире. Кому она одолжила бы личный челнок, как не родному отцу?

– Кому угодно.

– Ой, перестаньте! Она не замужем, детей нет, братьев и сестер тоже, мать умерла. Отец – вся ее семья! Да и близких друзей у нее вроде как нет, по крайней мере, никто не мелькает рядом с ней достаточно часто.

Версия, которая сначала казалась слишком наивной, постепенно закреплялась. Если бы бизнесмен уровня Эвра́за Парти захотел принять участие в такой мутной истории, как мятеж, он бы не летал на Марс открыто, на собственном корабле, да еще с сопровождением. Он вполне мог воспользоваться челноком дочери… И центральный офис «Стормгейта» изначально располагался на Красной планете, это тоже важно.

Но все же, все же…

– «Стормгейт» – корпорация среднего уровня, – сообщил Стерлинг, сверившись с архивом. – Работает с несколькими колониями, известна и уважаема, но восстание на двух планетах – не ее уровень.

Он ожидал, что Телила смутится хотя бы сейчас, задумается, засомневается. Но она и глазом не моргнула:

– Все это верно, но нужно учитывать, что Эвраз Парти – частый гость в поместье А́счеров, которые владеют корпорацией «Аско́», а это уже совсем другой уровень. Если бы они объединились, один-два-три гиганта и несколько корпораций среднего уровня, получилась бы сила, достаточная для того бардака, который мы получили!

Тут уже Стерлингу нечего было возразить. Похоже, Телила не ошиблась, это действительно может быть тот самый прорыв, которого они ждали. Раньше речь шла лишь о «каких-то корпорациях» – со смутными догадками и полным отсутствием доказательств. Однако когда в деле появляется хотя бы одно название, за него уже можно держаться! Целенаправленно проводить проверку именно этой компании, организовывать допросы, задействовать телепатов, в конце концов – ресурсов много!

Так что он хотел вполне заслуженно поздравить Телилу с таким достижением, он просто не успел. Сначала предупреждение выдали сканеры, ну а потом и слух уловил странный скрежещущий звук где-то совсем близко, не в этом зале, но явно на этаже.

Телила тоже его услышала, она мигом насторожилась:

– Это еще что такое?..

– Моя система засекла боевого робота, – напряженно отозвался Стерлинг, просматривая данные со сканеров.