Текст книги "Сладкое яблоко раздора"

Малахов взял корсет за подвязку, швырнул его в Паслена и вышел из квартиры.

Времени мало, а работу с документами, хочешь не хочешь, заканчивать надо. Но Артем не торопился возвращаться в отдел. Взял своих оперов и вместе с ними зашел во второй подъезд. И мысленно выругался. Ни одной камеры во всем доме, все Борщевик уничтожил. Новые ставить надо и Борщевика за горло брать. Если не удастся привлечь за Трутова, хотя бы хорошенько его тряхнуть. В принципе, бандит обещал не трогать камеры, но в любом случае профилактическая встряска лишней не будет. А можно и конкретно закрыть: есть кое-какие грешки за Борщовниковым.

Малахов поднялся на четвертый этаж. Его интересовало окно, из которого за ним недавно наблюдали. Вдруг наблюдали те самые киллеры. Может, они жили по соседству с Пасленниковым и даже знали, кто он такой. Машину его угнать не постеснялись, а сжечь ее не решились.

Дверь открыла миловидная девушка с нежным лицом. Светло-русые волосы, сплетенные в толстую косу, ясные глаза, точеный носик, губы сердечком, красивая шея, стройная фигура, облаченная в атласный халат средней длины. Взгляд открытый, улыбка светлая.

– Здравствуйте, мы из полиции! – Артем предъявил удостоверение, заглядывая в глубь квартиры.

И всматривался, и вслушивался, вдруг там, за спиной у девушки, перешептываются вчерашние киллеры.

– Мы же звонили, сказали, что это кошка, – захлопала ресницами девушка.

– Какая кошка? – не понял Малахов.

– Ну, кошка бесилась, и сигнализация сработала.

Артем понял, о чем речь. Домашние животные – головная боль для вневедомственной охраны. В отсутствие хозяев могут прыгать, носиться по комнатам, датчики на движение реагируют, сигнализация срабатывает, в итоге ложная тревога с реальным выездом.

– Кто звонил?

– Мама…

Малахов кивнул. Девушка живет с мамой, какая-никакая, а информация.

– Вы с мамой где-то были?

– В больнице… – нахмурилась вдруг девушка и даже слегка покраснела.

– По причине?

– Что значит по причине? – возмутилась она.

– Мама дома?

– Нет, мама на работе…

– Дома кто-нибудь есть?

– Только я… А что?

– Как вас зовут?

– Женя. А что?

– А вот этого молодого красивого майора зовут Макс! – Артем повернулся к Павлову, мягко взял его за плечи и поставил на свое место. – Женя, вы же не будете возражать, если молодой красивый майор осмотрит квартиру?

– Ну, не знаю!..

Девушка посторонилась, Макс переступил порог, разулся и скрылся в глубине квартиры.

– А что случилось?

– А вдруг это не из-за кошки сигнализация сработала? Может, в квартиру проник преступник?

– Да нет, никого нет.

– И тем не менее совесть успокоить.

– Ну, хорошо.

– И еще один вопрос, окна вашей квартиры выходят на стоянку, там вчера ночью стояла белая «Нива».

– Наверное, стояла, – пожала плечами Женя.

– Не видели?

– Ну, вроде бы стояла.

– Вчера ночью ее угнали. Ночью. Может, утром. Вы ничего подозрительного не заметили?

– Да нет. – Девушка почему-то отвела в сторону глаза.

– Может, все-таки заметили?

– Ну, не знаю…

– Что вы не знаете?

– Ну, может, слышала…

– Что вы слышали?

– Сигнализация запищала. Пискнула и сразу же замолчала.

– Вы поднялись, посмотрели.

– Поднялась, но не сразу. Лежала, лежала… Подумала, ничего страшного.

– Может, машину с сигнализации сняли? – подсказал Артем.

– Да нет, когда снимают, не так пищит. Пискнет, и все. А эта дольше пищала. Как будто ее отключили.

– Преступники?

– Мог и владелец.

– Мог и владелец.

– В общем, когда я поднялась, машины уже не было.

– «Нивы»?

– Я не обратила внимания… Видела, что все места были заняты. А одно вдруг освободилось.

Голос у Жени дрожал от внутреннего напряжения. Макс закончил осмотр, обулся, вышел, но напряжение не спало. Не вторжение постороннего, в общем-то, человека пугало ее, а что-то другое.

– Да, там, кажется, белая «Нива» стояла… – продолжала девушка.

– Может, хозяин на ней уехал?

– Может, и хозяин… Но вы же сказали, что машину угнали.

Женя качала головой, глядя на Малахова. И чего он ей голову морочит? Но ресницы у нее при этом подрагивали – от волнения.

– А кто угнал, не видели?

– Я же говорю, только слышала. Если это был угон.

– А когда это было? Сигнализация когда сработала?

– Я поднялась в половине шестого, это я точно помню, на часы посмотрела. Ну и лежала еще с полчаса… Даже, кажется, заснула… Наверное, в районе пяти утра сработала… А может, и четырех, – нахмурилась Женя. – Ну, если я заснула.

– А в половине шестого, насколько знаю, еще темно было.

– Уже светлело. Но на стоянке фонари горели.

– Все понятно. Вопросов нет.

Артем вышел из подъезда, неторопливо направился к своей машине, увлекая за собой Макса.

– И как тебе Женя?

– Симпатичная, – пожал плечами Павлов.

– А в больницу зачем ходила?

– Не знаю.

– А глазки чего отвела, когда я про «Ниву» спросил?

– Да что-то нечисто с ней.

– Что-то беспокоит ее. И она знает что.

Не зря Женя выглядывала из окна, не зря испугалась, когда Артем повернулся к ней.

– Наблюдение за ней установить надо.

– Установим.

– Это во‐вторых. А во‐первых, жильцов нужно обойти. Камер видеонаблюдения нет, но стоянка была освещена. – Малахов кивком указал на столб с фонарем. – И, если верить Жене, произошло все под утро.

– А чего ей врать? Если она как-то причастна к угону, все равно врать смысла нет.

– А она причастна?

– Не знаю… В доме спокойно, живут только женщины, мать и дочь. Мужским духом не пахнет.

– Да, и в‐третьих, отправь кого-нибудь на базу, где Пасленников работает. Может, наврал. А если нет, узнай, когда он из последнего своего рейса вернулся… И наблюдение установи за Женей и за Пасленом. Он все еще под подозрением.

Малахов вздохнул. Опросить жильцов, установить алиби, организовать наблюдение – работы у Макса, что называется, немерено. И в непростых условиях. Но так хотелось бы оказаться на его месте. Лучше сидеть в засаде, в кустах и на холоде, чем протирать штаны за скучными бумагами.

Глава 11

Машины в один ряд, объективы видеорегистраторов направлены на дорогу, за которой детский сад, причем с тыльной стороны, камер там нет. И у подъездов никакой оптики, в общем, все как обычно. Но Максим не унывал. Если долго мучиться, что-нибудь получится.

– Да, я слышал, срабатывала сигнализация, – сказал пожилой мужчина в дорогой кожаной куртке с норковым воротником.

Он только что подъехал на солидном «Ауди», Максим перехватил его по пути к дому.

– А вдруг ваша?

– Да нет, у меня серьезная!.. Да и пикнуло быстро, раз, и все.

– Не поднимались, в окно не смотрели?

– Нет.

– А машину угнали!

– Нет, не видел ничего… Извините, я очень устал, мне домой пора.

– А завтра вашу машину угонят.

– Знаете, а пикнуло не быстро. Секунды две-три. Да еще и громко. Когда машину открывают, пищит тихо. А это громко… «Ниву» угнали?

– «Ниву».

– Ну-у, у меня-то сигнализация посерьезней.

– Не видели ничего?

– К сожалению, нет!

Максим отпустил несостоявшегося свидетеля и направился к «Солярису», только что занявшему последнее место в парковочном кармане. А время шестнадцать сорок с чем-то, рабочий день еще не совсем закончился.

Из машины вышла молодая симпатичная женщина с короткой пышной прической, на ходу надевая жилетку. Закрыла дверь, нажала на кнопку дистанционного пульта, щелкнули замки. Но жилетку она при этом продолжала надевать. И все так же на ходу. А Максим приближался к ней.

Жилетку девушка надела, но врезалась в Павлова, не заметив его. Но не шарахнулась, даже не толкнула его, хотя он и не собирался сходить с ее пути.

– Девушка, милая, одну секунду! Сейчас я растаю от вашей красоты, и вы спокойно продолжите путь!

– Полностью растаете? – Она все-таки сдала назад, но совсем чуть-чуть.

Как будто для того, чтобы глянуть на него, оценить.

– Ну, может, что-нибудь останется. Хотите унести оставшееся на память? – лукаво сощурился он.

– Хм! – Женщина с интересом смотрела на него.

А Максим с интересом заглянул под салонное зеркало ее машины. Увы, регистратора он там не заметил.

– А муж не заругает?

– Нет. Просто убьет.

– Он у вас киллер?

– Нет, просто боксер. Мастер спорта.

– Вы не поверите, сразу возникло желание с вами познакомиться. Макс!

– Катя, – замялась женщина.

– А вот если бы ваш муж был киллером…

– Мой муж не киллер.

– Жаль.

– Почему это жаль?

– Мы как раз ищем киллеров… Капитан-майор полиции Павлов!

– Нет такого звания!

– А машину тем не менее угнали, белую «Ниву», – Максим назвал номер и показал место, где в последнее время стоял автомобиль. – Прошлой ночью, под утро. Коротко сработала сигнализация.

– Да, сработала… И не поймешь, то ли с охраны сняли, то ли на что-то сработала. Я выглянула, смотрю, мужчина за руль садится.

– За руль белой «Нивы»?! – Максим влюбленно смотрел на женщину.

– Да.

– Что за мужчина?

– Я в лицо его не видела. Так, со спины… Крупный такой, мне показалось, что он оступился перед тем, как в машину сесть. А может, он просто хромал, – пожала плечами Катя.

– Хромал, – в раздумье повторил за ней Максим.

Свидетельница из Ерика говорила, что у крупного походка тяжелая, а эта – хромал, хотя и не факт.

– А «Ниву» все-таки угнали?

– Киллеры. Человека убили.

– Ужас!.. Я-то думала, что это хозяин «Нивы».

– Ну да, Пасленников мужчина не маленький, – кивнул Максим.

– Пасленников, Пасленников.

– Знаете его?

– Слышала. Муж говорил. Он здесь с детства… Пасленников здесь чуть ли не легенда, – поморщившись, неприязненно сказала Катя.

– Вор-рецидивист. Три ходки.

– Ну да, что-то в этом роде… Но в машину кто-то другой садился. Да, кто-то другой… Пасленникова я видела, он мосластый такой, а этот крупный, рыхлый…

– А лысого с ним не было?

– Лысого? – глядя куда-то за спину Максиму, сказала Катя.

– Ростом чуть пониже. Плотненький такой, как кабачок. И голова лысая… Как у кабачка.

– Я знаю одного такого лысого, – сказала женщина и быстро набрала в легкие воздух, будто собиралась говорить. С кем-то. Не с Максимом.

Павлов обернулся и увидел мужчину лет тридцати пяти – среднего роста, широкоплечий, подкачанный, жесткие черты лица и совершенно лысая голова. Он шел на Максима, угрожающе глядя исподлобья. Голова у него массивная, и шея пропорционально широкая, сильная.

– Нет, у того шея тонкая была… – качая головой, сказал Макс.

Он сделал вид, что его ничуть не напрягает агрессия, исходящая от этого брутального типа в легкой кожаной куртке. Но внутренне он подготовился к возможному удару. И пистолет выхватит, если лысый вдруг полезет за оружием.

– Это мой муж, – сказала Катя.

– А ты кто такой? – спросил боксер, схватив Максима за грудки.

Руки у него сильные, хватка железная, на ногах он держался крепко. Максим сделал испуганные глаза, подался назад, как будто в панике собирался убегать.

– Рома! – кивнула Катя.

Но Рома руки не разжал, шагнул за противником, не теряя равновесия. Но Максим уже схватил его за левую руку. Для этого ему пришлось накинуть свою правую руку на оба предплечья неприятеля. Левая рука зафиксировала локоть, правая – взяла в захват предплечье. И тут же последовал удар ногой в голень под колено. Рома наклонился, его правая рука оказалась в жестком захвате. И Максим, перехватив инициативу у противника, попытался заломить руку за спину рычагом внутрь. Но Рома раскусил его замысел, напрягся, и Максим, что называется, уперся в мертвую точку. Он уже думал, все, не справится, но продолжал давить, едва не сломав себе зубы, с такой силой сжимал челюсти. И все же смог пересилить противника, заломить ему руку, заставив сложиться в поясе.

– Капитан полиции Павлов! – представился он.

– Так майор или капитан? – спросила Катя.

– А ему какая разница? – удивленно вскинул брови Максим.

Он прочно удерживал противника, Роме ничего не оставалось, как сдаться. Но так и Кате было все равно, майор ломает ее мужа или капитан, она уже готовилась вцепиться ему в волосы.

– А сразу нельзя было сказать? – взвыл Рома.

– Убийство у нас. И угон машины. Ваша жена свидетель.

– Ну, так и сказал бы!

Максим отпустил мужчину, тот отскочил назад, ошарашенно глядя на него. Не мог он поверить, что его смог согнуть в букву закона вовсе не брутального вида молодой человек.

– У Паслена машину угнали! – успокаиваясь, сказала Катя.

– Во дают! – хмыкнул Рома.

– А что, у Паслена опасно машину угонять? – спросил Павлов.

– Ну, как опасно… Он ведь и пришить может.

– Боятся его?

– Боятся.

– Значит, уважают…

– Может, и уважают.

– Вот вы бы его «Ниву» угонять не стали. А если бы стали, то вернули бы в лучшем виде. И коврики бы помыли.

– Какие коврики?

– Где вы находились прошлой ночью?

– Как это где? Дома!

– Кто может это подтвердить?

– Ну, кто может… – Рома вопросительно посмотрел на жену. – Мама может. И тетя у нас гостит…

– Дома Рома был, – уверенно сказала Катя. – Когда «Ниву» угоняли, дома был. Когда этот хромой в машину садился.

– Так все-таки хромой?

– Ну, видела я одного такого, тоже крупный, хромал. С Моржовым шел, – глянув на мужа, сказала Катя.

– Моржовый – это фамилия?

– Нет, Моржовый – это кличка, – в усмешке скривил губы Рома. – Паша Моржов. В третьем подъезде живет… Мать свою до инфаркта довел, сам сейчас живет.

– И с ним вы видели крупного и хромого?

– Ну да, на правую ногу слегка припадал. И крупный.

– А Паша, случайно… – Максим выразительно провел рукой по голове.

И Катя прекрасно его поняла.

– Да нет, шевелюра у него еще та.

– И человек, которого вы с ним видели, садился в «Ниву»?

– Утверждать я не могу, – пожала плечами Катя. – Но есть ощущение. Кажется, он садился.

– А у Паши Моржова шевелюра… – в раздумье проговорил Максим. – А почему Моржовый?

– Да потому, что по жизни Моржовый! – скривился Рома.

– Не жалуете вы его?

– Дерьмом был, дерьмом и остался. В школе первым стукачом был. До армии в пеленки ссался. Вернее, до того, как от армии откосил.

– Бывает.

– В армии не служил. Вот и как его в милицию взяли?

– М-да.

– Ходил тут весь из себя, палкой своей размахивал, пока не пришиб кого-то. Выперли его. Посадить хотели, вроде как откупился… Ну, может, вы в курсе?

– Да нет, я здесь недавно… А сейчас где Моржов работает?

– В охране… Где угодно, лишь бы не работать, – презрительно скривился Рома.

– А охранная фирма какая?

– Этого я не знаю. Помню, в форме несколько раз засветился. А потом все, перестал. Или уволился уже, или форму не носит.

– Не жалуете вы его, – повторил Максим, провоцируя Рому на очередную порцию откровений.

– Так сколько ему лет? Тридцать шесть или даже тридцать семь будет. А Женьке всего шестнадцать… Ну, может, и семнадцать. Да и не в этом дело.

– А в чем?

– Да в том. Он еще с ее матерью крутил, ну, давно еще… Э-э, не буду говорить! – осаживая себя, мотнул головой Рома.

– И, вообще, нам уже пора. – Катя взяла мужа под руку, с улыбкой благодарного зрителя глянув на Павлова.

Спасибо, повеселил, но хорошего понемногу.

– Я к вам обязательно зайду, – тоже улыбнулся Максим. – С тетей поговорю насчет алиби.

– Да не при делах я, командир! – возмутился Рома.

– Кто там что с матерью крутил?

– Хорошо, если б динамо. А то Танька аборт от него делала, – понизив голос, сказал Рома. – Давно еще.

– Танька – мать Жени?

– Я тебе ничего не говорил! – отрезал Рома.

– Можете заходить, алиби у нас стопроцентное, – сказала Катя.

Но увести мужа она смогла лишь после того, как сообщила свой и Моржова адрес.

К Моржову Максим и отправился, но дома застать его не удалось. Зато, спускаясь вниз, встретил на своем пути Женю. Волосы накручены, глаза и губы накрашены, взволнованная, если не сказать озабоченная. Максим пальцем поскреб у себя под ухом, глядя на нее. Красивая девчонка, нежная, чувственная, женственная, но этот ее не совсем здоровый взгляд… Похоже, девушка не просто увлечена Моржовым, она, как говорят в таких случаях, позволяла ему все. А ведь она к нему шла, Максим почему-то в этом не сомневался.

– Ой, это вы! – нервно, неестественно улыбнулась Женя.

– Да вот, хожу, ищу… Может, ты что-то вспомнила? – спросил Максим.

– Все вспомнила, – немного подумав, сказала девушка. – Все вам сказала.

– Ну, тогда бывай! – Подмигнув ей, Максим продолжил путь.

Женя повернулась спиной к стене, пропуская его. Он даже не коснулся ее, проходя мимо, но тем не менее почувствовал дрожь в ее теле. Вибрации, казалось, передавались по воздуху, настолько они были сильными.

На первом этаже Максим остановился, прислушался. Женя звонила в дверь, но Моржов и ей не открывал. А он так надеялся, что Паша ей откроет.

Максим вышел из подъезда, встал под козырьком. Старушки, сидящие на скамейке, что-то тихо, но страстно обсуждали между собой. Увидев Максима, обе повернули к нему голову и замерли в ожидании.

Но Павлов молчал. Сейчас его больше интересовала Женя, а она не заставила себя ждать. Старушки оживились с ее появлением, переглянулись, одна сочувствующе вздохнула. Опустив голову, Женя прошла мимо них.

Максим окликнул девушку, когда она уже сворачивала к своему подъезду.

– Женя!.. Если можно, я так буду к вам обращаться… Можно?

– Ну, наверное, можно, – продолжая идти, кивнула она.

Женя, казалось, спешила как можно скорее зайти в дом. Видно, ее роман с Моржовым обсуждался во дворе на каждой скамейке. Скорее всего, и мама знала о ее романе со взрослым мужчиной. И спешила принять меры. Возможно, на ранней стадии беременности. Пока не поздно. Может, для того она и водила Женю в больницу… Максим точно ничего не знал, он мог только предполагать. А уточнять не собирался, чтобы не смущать девушку.

Остановилась Женя только в подъезде. Остановилась, выдохнула и повернулась к Максиму. И окинула его оценивающим взглядом, как будто только сейчас пришла пора обратить на него внимание.

– А вы правда майор? – вспомнив, спросила она.

– Ну, если начальник сказал, то да.

– В полиции служите?

– Начальник уголовного розыска.

– Всего уголовного розыска?

– В масштабах района… Вам кого-то нужно найти?

– Кого мне нужно найти?

Женя резко повернулась к нему спиной и торопливо поднялась на первый этаж. Она, казалось, и забыла о Максиме, но дверь за собой не закрыла и ничего не сказала, когда он переступил порог.

– Может, вам неудобно со мной разговаривать? – спросил он, разуваясь.

– О чем?

– Может, уроки не сделаны?

– А что, я похожа на школьницу? – Женя задумалась, не зная, возмущаться ей или нет.

– В общем, да.

– В колледже я учусь, химико-технологическом. На третьем курсе.

Максим зашел в комнату, которую занимала девушка. С одной стороны, он не имел права вторгаться на ее территорию без разрешения, но, с другой стороны, у него служебное задание. К тому же он уже заходил сюда, когда осматривал квартиру.

– А где портрет Менделеева?

– Вы зашли ко мне в комнату, чтобы спросить об этом? – улыбнулась Женя.

– Когда я в Академии МВД учился, у меня портрет Дзержинского в комнате висел, – ради красного словца соврал Максим. – Прямо над столом. Спать ложусь – Дзержинский, просыпаюсь – Дзержинский. За стол сажусь – и там Дзержинский, поесть нормально не даст. На завтрак у чекиста должна быть холодная голова, на обед – горячее сердце, на ужин – чистые руки.

– А вы разве чекист? – развеселилась девушка.

– Нет. Поэтому горячее сердце мог съесть и на завтрак.

– А чистые руки?

– Чистые руки я берегу, чистые руки у меня в сейфе под замком… А если серьезно, я бы от чайку не отказался.

– Есть чистые ноги! – засмеялась Женя.

– Ну, если с горячим чайком!

– Холодец. Из чистых рулек!

– Холодец – это для мамы. Когда она с работы возвращается?

– Не возвращается.

– Нет?

– В ночную смену она. В больнице она работает, в приемном отделении.

– Не хотелось бы попасть к ней на прием.

– А можете попасть?

– Ну, вчера в меня, например, стреляли. Из автомата… К счастью, мимо, а товарищ мой в приемном покое вчера побывал.

– Из автомата?

– Киллеры. Которые «Ниву» угнали.

– А разве «Ниву» киллеры угнали?

– А кто?

– Кто? Я откуда знаю кто? – встрепенулась девушка. – Угонщики машины угоняют.

– А угонщики не могут быть киллерами?

– Ну-у, я как-то не думала…

– А зачем тебе об этом думать? – весело спросил Максим. – Тебе о весне думать надо, о парнях, о любви…

– Да ну их! – пренебрежительно махнула рукой Женя.

– Кого, киллеров?

– Да нет, парней!

– Что, не нравятся молоденькие?

– Почему не нравятся?

– Потому что есть наука такая, психология.

Юных особ мало интересуют ровесники, подсознательно они ведомые, поэтому ищут ведущих, парней постарше, инициативных, с опытом. А некоторые так же подсознательно ищут мужчин, равных по возрасту своим отцам. Уж они-то, эти мужчины, и умеют все, и знают, а главное, не обидят. А еще за ними будешь чувствовать себя как за каменной стеной. Особенно тяготеют к взрослым мужчинам девушки, которые росли без отца. И Женя, похоже, из них. Может, потому и увлеклась Моржовым, который скорее всего вовсе не годился ей в отцы, по крайней мере в духовные.

– И что?

– А то, что есть еще более серьезная наука, чае-ведение называется. Знаешь такую?

– Тоже мне наука! – прыснула Женя.

И повела Максима на кухню, включила чайник.

– Да вот не скажи!.. Ты когда-нибудь самовар шишками топила?

– Да как-то не приходилось.

– А воду в котелке кипятить, на костре, в лесу, на холодном ветру не пробовала?

– Нет, – поежилась девушка.

– А в тюрьме знаешь как чай готовят? Вытаскивают из матраса вату, разводят огонь, ставят на него кружку… Представляешь, какая вонь стоит?.. А если вата еще и синтетическая…

– Ну да, – нахмурив брови, Женя думала о чем-то невеселом.

– Ты не куришь?

– Нет.

– А там, в тюрьме, курят все. В камере не продохнуть.

– Еще и вата горит.

– В общем, туда лучше не попадать.

– Да я и не собираюсь, – пожала плечами девушка.

– Вот я и говорю, лучше чистосердечно во всем признаться. И помочь следствию, – вроде как в шутку, но на самом деле всерьез сказал Максим.

– В чем признаться? – встрепенулась Женя, встревоженно глядя на него.

– Ну, если вдруг… Если кто-то честно жить не хочет…

– Кто?

– Неужели ты?

– Я?! – побледнела она.

– О-о, да ты чего-то боишься! – Не сводя с девушки глаз, Максим взял ее за руку.

– Не боюсь я ничего! – Женя вырвала руку.

– Боишься.

– Нет!

– Подсознательно… Ты же слышала, как сработала сигнализация. Должна была подняться, а осталась лежать. И не увидела, кто угоняет машину… Да ты не бойся, за это не наказывают.

– Я и не боюсь! – облегченно вздохнув, мотнула головой Женя.

– А так бы увидела, кто в машину садится… Ты, случайно, Павла Моржова из соседнего подъезда не знаешь?

Женя доставала из шкафа чашки. Услышав знакомое имя, она дернулась, одна чашка упала в мойку, разбилась.

– Моржова?!

– Это на счастье!

– Моржов на счастье?

– Кружка на счастье.

– А-а, кружка…

– А Моржов?

– Да не знаю я никакого Моржова!

– Вот и хорошо! Вот и замечательно!

Женя наливала чай дрожащими от волнения руками. Налила, подала Максиму и замерла в ожидании. Но Павлов молчал, нагнетая обстановку.

– А почему вы про Моржова спросили? – наконец не выдержала Жена.

– Так видели его возле «Нивы». – Максим еще не знал, врет он или всего лишь преувеличивает.

– А почему Моржов?

– Потому что его там видели.

– Ну да.

– Тебя это не удивляет?

– Почему это должно меня удивлять?

– Ах да, ты же не знаешь Моржова.

– Не знаю.

– А мне вот нужно с ним пообщаться. Но его нет дома. А ты одна сегодня ночью?

– Да.

– Ничего, если я побуду у тебя какое-то время? Пока Моржов не вернется. Обещаю, приставать не буду!

– Да не боюсь, – думая о чем-то своем, качнула головой Женя.

– Совсем не боишься? – изобразил удивление Максим.

– Э-э… Не будете вы ко мне приставать, я это хотела сказать.

– А остаться?

– Если вам нужно… Только мне маме нужно позвонить.

– Да, кстати, мне нужен номер твоего телефона.

– Зачем?

– Пиццу заказать. На твой адрес – только с твоего телефона.

– Да? – задалась вопросом Женя.

Неважно, с какого телефона заказывать пиццу, Женя это понимала и даже чуяла подвох. Но спорить не хотела, поэтому продиктовала номер своего телефона. И Максим ей тут же позвонил, телефон ответил.

– Ну, вот и отлично!.. Ты давай звони маме, а я позвоню начальству, доложу, так сказать, обстановку. И пиццу закажу!

Думая о пицце, Максим вышел из дома и набрал номер телефона Любы. Вот у кого самые лучшие в мире пироги!.. Он усмехнулся, услышав ее голос. А ведь не собирался он ей звонить, но подумал об ужине и…

– Любовь Сергеевна, объявляю вам благодарность! За поимку ценного свидетеля!

– Насколько ценного?

– Боюсь в это поверить, но, кажется, мы вышли на след преступника. Думаю, к утру возьмем.

– А до утра где будешь?

– Есть одно место, тихое, спокойное. Тепло здесь и душевно.

– А ужин?

– Пиццу заказал.

Позвонил Максим и Малахову.

– Артем Иванович, вы бесконечно правы, Женя что-то знает. И думаю, звонит Моржову.

– Кому?!

– А это у нас главный подозреваемый! Если я не ошибаюсь.

Максим открыл компьютер, вошел в базу, ввел запрос. И точно, в настоящий момент Евгения Жураева пыталась кому-то дозвониться. Причем звонила она на этот номер с утра, девять попыток, и все мимо. Видно, Моржов отрубил все контакты.

По пути к Жене Максим зашел к Моржову, но дверь ему никто не открыл. Тогда он позвонил соседям, опросил их. Никто не видел, как Моржов угонял машину, но все знали о его романе с Жураевой. А одна женщина даже видела мужчину, по всем описаниям похожего на крупного тяжелохода. По ее версии, этот увалень не хромал, просто у него ноги в коленях плохо разгибались. Возможно, артрит.

Закончив опрос, Максим вернулся к Жене. Девушка вышла к нему с заплаканными глазами.

– Нет Моржова, – снимая куртку, сказал Максим.

– При чем здесь Моржов? – Женя чуть ли не зло смотрела на него.

– Соседей допросил.

– И что? – нахмурилась она.

– Только не говори, что ты не знаешь Моржова.

– Ну знаю. И спала с ним! А что, не имею права?

– Спать право имеешь. А покрывать его нет.

– В чем покрывать?

– Это ведь он «Ниву» угнал.

– Не знаю! – Женя отвела взгляд.

– Знаешь!

– Нет!

Девушка рванула в свою комнату и с силой захлопнула за собой дверь. Максим не стал миндальничать, зашел к ней.

– Я тебе не мама. И даже не парень. Меня твои концерты не трогают… Давай выкладывай, что ты там знаешь.

– Что я знаю?

– Знаешь, как чай в тюрьме заваривают?

– А если знаю?

– Как чай заваривать?

– Если про Моржова знаю.

– Тогда чай будешь заваривать дома.

– А пицца где?

– Забыл в запарке.

– И хотите, чтобы я вам верила? – тоскливо спросила она.

Максим подошел к девушке, взял ее за руки и посмотрел в глаза.

– Женя, на самом деле все очень и очень серьезно.

– Для меня все очень серьезно, – кивнула она. – Очень-очень… Да, я знаю, Паша не очень хороший человек, но если я полюбила, то это на всю жизнь!

– А вдруг он ни в чем не виноват? Вдруг его заставили?

– Его заставили! – встрепенулась Женя и одержимо улыбнулась.

– Друг у него есть, крупный такой, ходит-хромает.

– Да нет, не хромает, просто ноги тяжелые. Леонид баскетболом увлекался, на обе ноги неудачно упал. До сих пор больно ходить.

– Ты с ним знакома?

– Ну, заходил пару раз.

– Еще кто заходил?

– Костя заходил.

– Лысый?

– Лысый.

– Лысый, тонкая шея, – подсказал Максим.

– Да, шея не толстая…

– Что они тебе предлагали?

– Что они мне предлагали?! – От возмущения Женя вскочила с места, схватила лежащую на кровати подушку и, прижав ее к животу, задрожала.

– Ну, может, с машиной им помочь предлагали?

– Нет, с машиной помочь не предлагали!

– И про «Ниву» ничего не говорили?

– Про «Ниву» говорили.

– Тебе?

– Нет, между собой говорили, я слышала.

– Что ты слышала?

– Что-то про «Ниву» говорили, Паша сказал, что это «Нива» Паслена, а с ним лучше не связываться.

– Что еще слышала?

– Ничего. Паша меня увидел, сказал, чтобы я домой шла. Разозлился очень… Сказал, что любопытной Варваре нос оторвали. Зло так сказал.

– Когда это было?

– Когда… А на следующий день «Ниву» угнали.

– И ты поняла, что это сделал Паша и его дружки.

– Паша не хотел, его заставили.

– Паша в охранной фирме работает.

– Да, работал, пока не уволили.

– Какая фирма?

– «Легат», кажется… Да, «Легат».

Максим кивнул в раздумье. Частное охранное предприятие «Стриж» представляло интересы Виталия Лазарева, «Стена» работала на его брата, а «Легат» – предприятие Борщевика. Ну, и Купон там подвизался, понятное дело… Впрочем, и без того было ясно, откуда уши растут.

– Значит, Леонид, Костя. А фамилии?

– Фамилий не знаю.

– А где живут?

– Не знаю… Ничего про них не знаю. Они не говорили. Да и видела я их пару раз. Леонида пару раз, а Костю один… Костя вообще позавчера подъехал, вечером уже. Вместе с Леонидом. А утром они машину угнали.

– А ты у Моржова в гостях находилась?

– Да. Паша сказал, чтобы я в спальне… как мышка сидела, а мне пить очень хотелось… Да, еще я слышала, Костя этот говорил, «мы сами все сделаем», сказал…

– Что «все сделаем»?

– Не знаю. Но что-то сделают.

Максим снова кивнул, мысленно раскладывая факты и догадки по полочкам. Моржов показал на «Ниву», которую можно было угнать, предупредил о Пасленникове, а все остальное сделали его дружки. Угнали «Ниву», убили Кокошина, ранили Стасова, избавились от машины, а Моржов забрал их на черном внедорожнике, марку которого не распознала свидетельница. Сделали все как надо, но все-таки спалились. Теперь можно будет установить и марку внедорожника, и государственный регистрационный номер. И даже идентифицировать личности преступников. Наверняка в квартире Моржова остались следы их пальцев.

– А какая у Моржова машина? – спросил Максим.

– Джип у него. «Гранд Чероки».

– Черный?

– Черный… Машина старая, а он ее обновил, и покрасил, и кресла новой кожей обтянул.

– Ты же на этом джипе с Моржовым не ездила? Вчера вы с ним его дружков из Ерика не забирали?

– Откуда?

– Поселок есть такой, Ерик называется.

– Поселок знаю, слышала, но вчера не ездила, – мотнула головой Женя.

– Тогда тебе и бояться нечего.

– Так за себя я не боюсь… А Пашу посадят?

– А это зависит от степени его участия… Думаю, много не дадут, – пожал плечами Максим.

Возможно, Моржов активно участвовал в других расправах над неугодными Купону людьми, если эта правда вскроется, сидеть ему долго, возможно, даже до самой смерти. Но сначала его еще нужно взять.

Максим позвонил Малахову, рассказал все, что узнал от Жураевой, сообщил номера принадлежащей Моржову машины и предложил отправить опергруппу на брошенную им квартиру, чтобы эксперты отработали Костю и Леонида: снять пальчики, пробить по картотеке.

Разговаривая с Малаховым, он услышал звонок в дверь. Это могла вернуться с работы мама Жени. А если Моржов?

– Артем Иванович, один момент!

Женя его опередила, первой вышла к двери, открыла ее.

– Привет! – услышал он мужской голос. – Мама на работе?

– На работе, – ответила девушка.

И тут же замычала под натиском своего любимого мужчины. Одной рукой незваный гость держал ее за шею, а другой прикладывал к носу тряпку, судя по резкому сладковатому запаху с хлороформом.