Текст книги "Сладкое яблоко раздора"

Глава 7

Ночь, дорога относительно свободная, видимость, понятное дело, паршивая, но Максим все равно гнал как на пожар. А за Малаховым так просто не угонишься, и мотор у его машины мощный, и гонять он любит. Надо было в одной машине ехать, но Малахов большой начальник, ему виднее. Он решил на двух ехать, чтобы в случае чего разделиться. С собой в автомобиль он взял Кравченко. Токарева и Гуцулова отправил в Новосидорово узнавать сведения о Кокошникове. А Максим так и остался в связке со Стасовым. На своей машине. А она хоть и железная, но ходовая у нее невечная.

– Молох судьбы, – усмехнулся он, всматриваясь в темноту, разбавленную светом фар.

А разве Малахов не судьба? Как связался с ним Максим, так до сих пор развязаться не может. То одно, то другое… Сидел бы сейчас в своем родном отделе в Подмосковье и не парился бы. Работа там, конечно, не сахар, но никакого сравнения с тем, что происходило в том же Пригорьевске. И с тем, что происходит здесь – убийство за убийством.

– Что? – сонно спросил Стасов.

– Это правильно, что мы Трутову закрыли.

– А толку? Молчит как рыба об лед.

– Зато дружкам своим не позвонит.

– Но и не скажет, где их искать.

– А как им там, в санатории, спрятаться?

– Уверен, что в санатории?

– А где?.. Как объяснить, что машина засветилась рядом с санаторием? Ты же не веришь в совпадения?

– Слишком много совпадений, – качнул головой Стасов. – Трутову могли убить, а ее всего лишь испугались.

– Вот!

– «Фольксваген» в Астрахани.

– Ну!

– Вода на компьютер.

– И на электронный ключ, – кивнул Максим.

Флешку с электронным кодом водой так просто не зальешь, нужно очень-очень постараться. Но если Трутова ждала Стасова, чтобы разыграть перед ним сцену, то и ключ она приготовила испорченный. Матрица сгорает, личный кабинет закрывается, и все, доступа к нему больше нет. И попробуй разберись, кто там в этой темной комнате был, мальчик или девочка. Кто санаторий продал, муж или жена. А может, ни мальчика, ни девочки, ни черной кошки…

– А если подстава?

– С электронным ключом?

– С машиной… С трупом слишком сложно, в смысле почему бросили. Почему не убили Трутову, хотя и могли? Вопрос этот на поверхности не лежит. Зачем готовить вопрос, если на него не будут искать ответ. А если будут, то некритично…

– Да я сам только сегодня подумал, – кивнул Максим.

Раньше он даже не задавался такой мыслью, почему не убили Трутову, а сегодня включилась импровизация, и нашло.

– А с машиной… Может, машину нарочно в Астрахани засветили. Может, стоит где-нибудь на улице Свердлова без присмотра. Ну, найдем мы ее…

– А откуда преступники знают, что мы на эту машину вышли?

– Если это та самая машина, – усмехнулся Стасов.

– В смысле та самая машина?

– Да, может, там совершенно случайный человек.

– Ну да, случайный. Рыбак.

Позвонил Токарев, сообщил, что не нашли они Кокошникова, но реальное место жительства его установили. С матерью он живет, «Фольксвагеном» владеет. Не судим, не привлекался, работает.

– На рыбалке третий день пропадает, – продолжал Максим.

– Ну, погода сейчас ничего, щука хорошо идет, – сказал Егор.

– Черный «Туарег» у него, две тысячи шестого года.

– Может, преступники срисовали его машину. И номера сняли. А может, новые набили, как у его машины.

– Слушай, Стасов, ты свой пессимизм оставь! – поморщился Максим.

Он же точно знал, что Кравченко не просто так пришел к нему сразу после Кумпана. Щелчок дверного замка – это знак!.. А Стасов тоску наводит.

– Истина познается в сомнениях. Ну, и чисто позлить. Это чтобы ты не засыпал.

– Да тут заснешь! – собираясь обгонять фуру, вздохнул Максим.

– Будет день, будет пища.

– Какой день! Уже подъезжаем!

Павлов пошел на обгон как раз в тот момент, когда перед глазами появился дорожный указатель: «Астрахань».

Часы показывали половину третьего, когда они подъехали к воротам санатория. Малахов уже разговаривал со сторожем, которого нашел на проходной. Мужчина в старой фетровой шляпе с обвислыми полями качал головой.

– Точно не было? – спросил Малахов.

– Ну, черный «Туарег» у нас там есть. – Одной рукой сторож потирал глаза, а другой указывал на главный корпус, освещенный по всей ширине парадного фасада. – Но там другие номера…

– А машина чья?

– Петяева машина, он у нас столовой заведует. Он тут недалеко живет, машину на ночь оставляет, ну, когда… – Мужчина щелкнул себя по горлу.

– А он сегодня того? – спросил Малахов.

– Да с утра уже с запашком пришел.

– Пришел или приехал?

– Пришел. Машина и вчера здесь стояла. И позавчера, кажется…

– А вчера? Кажется или стояла?

– Вчера точно стояла. В журнале записано, когда въезжала, когда выезжала.

– А видеозапись есть? – спросил Максим, глянув на камеру, закрепленную под крышей сторожки.

И номера можно подделать, и видеокамеру обмануть. Но в первом случае задача выполнимая, то во втором практически нет. Если, конечно, запись будут изучать эксперты, уж они-то выявят и монтаж, и накладки.

– И видеозапись есть.

– А по курортникам у вас информация есть? – спросил Малахов. – Список постояльцев.

– Это на ресепшен.

Кравченко Малахов оставил у проходной, а Максима с Егором взял с собой.

А санаторий, надо сказать, производил впечатление. Два корпуса в стиле социалистического модернизма, побелены, подкрашены, подсветка по фасаду. В главном корпусе холл отделан дорого и со вкусом. Чувствовалось, что денег в капитальный ремонт вбухали прилично. За ресепшеном дежурила миловидная девушка, она с улыбкой встретила посетителей, с готовностью откликнулась на просьбу представителя власти, оперативно выдала информацию. Об отсутствии Кокошникова Анатолия Александровича. В списках клиентов и сотрудников не числился. Никогда.

Малахов на этом не успокоился. И корпуса обошли, и в столовой побывали, в пределах возможности, бальнеолечебницу и лечебный блок трогать не стали. Особое внимание обратили на гостевую парковку, заполненную всего на одну треть или даже четверть автомобилями. Ноябрь месяц, несезон. Осмотрели окрестности гостевых домов, но внутрь пока не заходили. Пять из шести домов свободны, а в занятом кого искать? Кокошникова? Токарев переслал его фото, но как он мог поселиться здесь в обход администратора?

– Может, Петяева тряхнем? – спросил Максим. – Может, он это вчера… позавчера в Волговодске был. Номер фальшивый поставил, а сторож его покрывает.

– Да тряхнуть-то можно, – пожал плечами Малахов.

Похоже, он поддался тому же унынию, которое охватило и Стасова. Он также задавался вопросом: зачем они здесь? Тем более такой толпой. Это ведь капитан Павлов всех взбаламутил.

– Кровь на анализ мы вряд ли возьмем, а мазок на буккальный эпителий можно, – невесело сказал Максим.

Процедура простая, берется ватная палочка, проводится по внутренней стороне щеки, пожалуйста, материал для генетической экспертизы готов.

– А кто у нас Петяев? – спросил Малахов. И сам же ответил: – Заведующий столовой. С эпителием понятно, а вот в каких он отношениях с нашей Альбиной Сергеевной?

Вопрос этот выпало выяснять Максиму на пару со Стасовым.

Петяев жил в многоэтажном доме, на звонок никто не откликался. Но Максим не уставал давить на кнопку звонка.

– Убедиться хочу, что Петяева нет дома, – сказал он.

И дождался. К счастью, наряд полиции появился в сопровождении Малахова, который перехватил местных сотрудников правоохранительных органов на пути к подъезду. Правильно все понял, сообразил, что это Петяев мог позвонить в полицию.

С появлением людей в форме Петяев открыл дверь, густо дыхнул перегаром. Уже и непьяный, на ногах держался крепко, но амбре еще то.

– Капитан полиции Стасов! – представился Егор.

Новое звание он еще не обмыл, да и удостоверение новое не выписано, поэтому представлялся он по старинке.

– Э-э, а что такое?

– Самогоном от вас, гражданин, пахнет!

– Да это виски! – возмутился Петяев.

Среднего роста, щуплый, ножки тонкие, зато пузо – как будто он арбуз целиком проглотил. Под описание водителя «Фольксвагена» Петяев не подходил. Но разве он не мог быть пассажиром в своей машине?

– Виски, – кивнул Стасов. – Из самогона. Сахар для которого вы украли в своей столовой.

– Какой сахар? Кто украл? – вскинулся Петяев.

– А вот мы сейчас разберемся!

Егор сумел сбить Петяева с толку, но, увы, это ни к чему не привело. Петяев держался крепко, не был он вчера в Волговодске, и точка. Вечером позавчера домой пришел и всю ночь провел дома. Увы, но это подтвердила и запись с видеокамеры под козырьком подъезда. Астрахань не Волговодск, камеры здесь не уничтожались.

И свет на темное прошлое Трутовой Петяев не пролил. Женщина красивая, но неприступная, в порочных связях замечена не была, и подозрительные личности вокруг нее не крутились.

В машину Максим садился в расстроенных чувствах, но белый флаг выбрасывать не торопился. Открыл ноутбук, вошел в базу ГИБДД, подключился к дорожным камерам, ввел запрос на госномер. Но, увы, за последние сутки разыскиваемый «Фольксваген» в обзор видеокамер не попадал. Как пропал вчера утром в районе улицы Свердлова, так больше не отсвечивал.

И все же Максим не сдавался. А Малахов, хотя и охладел к его авантюре, пошел ему навстречу. Позвонил своему областному начальнику, и тот пообещал в ближайшее время организовать розыск пропавшей машины. Но и сами они добрых два часа колесили по городу в районе, где в последний раз видели «Фольксваген». Но увы. Еще час-полтора ушло на санаторий. Люди уже проснулись, завтракали, ходили на процедуры, перемещались по территории, Кокошников мог попасться на глаза. Но не попался.

– Все, сворачиваемся! – принял решение Малахов.

– Может, еще разок по Свердлова проедем? – спросил Максим.

– Можно еще часок. Вдвоем. Если есть желание.

Малахов уехал, забрав с собой Кравченко. А Максим еще целый час кружил по городу. Стасов молчал, ничего не говорил, но по сторонам смотрел как-то не очень старательно. Да и Максим посматривал вполглаза.

– Часок прошел! – И все-таки Стасов заговорил.

– А что, если у меня предчувствие? – сказал Павлов.

– Предчувствие – вещь скользкая. С нюансами, – усмехнулся Егор. – Но ничего, будет и на нашей улице праздник. С песнями…

В расстроенных чувствах Максим совершенно забыл, что машина работает на резерве топлива. И когда наконец обратил внимание на датчик, стрелка лежала на нуле. И на электронном счетчике тот же ноль. А до заправки километров двадцать, и город уже далеко позади.

– Что ты там про песни говорил? – спросил он.

Стасов понял его с полуслова, глянул на датчик, на дисплей бортового компьютера.

– Песни с плясками. Танцуют нас!

– Хреновые песни! Ну да все равно. Лишь бы дотанцевать.

До заправки оставалось совсем чуть-чуть, километра два-три, когда двигатель заглох. Не дотанцевали.

– Здравствуйте, девочки! – хмыкнул Стасов.

– И Малахов уже далеко.

– А что Малахов? Он тебе пистолет выдал? Крутись как можешь! – Стасов кивком указал на фуру, с шумом пронесшуюся мимо.

– У этих дизель.

– Дизель не нужен. Проси бензин… Или скипидар.

– Скипидар – это, конечно, хорошо, – с мрачной иронией усмехнулся Максим. – Но есть нюансы!

– Моя очередь за рулем, толкать будешь ты… Канистра есть?

– Полная, бензин сливать надо.

Стасов отреагировал мгновенно, быстро глянул на него, изогнув брови. Но Максим усмехнулся, разочаровав его. Нет у него канистры, ни с бензином, ни без.

Максим вышел из машины, открыл багажник, а там пятилитровая баклажка с остатками стеклоомывателя. Он хотел открыть капот и слить эти остатки в бачок, но из машины вышел Стасов. Со своим гороховым юмором. Там и полулитра в баклажке нет, а это капот открывать, пробку откручивать. Еще назовет крохобором.

Максим вздохнул, отвинтил пробку, слил остатки в пожухлую траву за обочиной. Баклажка должна быть пустой, тогда мимо проезжающий водитель поймет, в чем причина остановки.

Но пустая баклажка ничего не весит, зато парусность большая. Это и подтвердила промчавшаяся мимо фура. Бутылку сдуло, Стасов усмехнулся. Нет, Макс ни в чем не виноват, просто не задалось у них сегодня. Возможно, из-за его авантюры. Как будто кто-то кого-то палкой в Астрахань гнал.

Максим пнул баклажку не очень сильно, но ее подхватило порывом ветра, понесло на дорогу, по которой на скорости шел внедорожник. На той же скорости машина и налетела на бутылку, по капоту стукнуло, по стеклу и, кажется, по крыше.

Все бы ничего, но внедорожник стал останавливаться.

– Твою мать! – Макс, обомлев, смотрел на машину.

А ведь это не просто джип, это «Фольксваген Туарег», и номер «двести тридцать два». Он просто не мог поверить своим глазам.

– Что ты там про молох судьбы говорил? – спросил Стасов, глядя на останавливающийся внедорожник.

– В баклажке… судьбы. – Максим смотрел на него, едва заметно качая головой.

Зверь сам шел к ним в руки, сейчас главное – не вспугнуть его. В машину за руль не бросаться, за оружие не хвататься. Впрочем, Стасов и без того все понимал.

– Может, нога? – усмехнулся Егор.

– Главное, чтобы судьба.

Нельзя упускать «Туарег», а то будет не судьба. Не догнать его на пустом баке.

Внедорожник остановился, сдал назад, Максим изобразил страх перед грядущей расправой. И Егор стоял, посматривая на поле за обочиной. Если вдруг начнут бить, будет куда убегать.

Из машины вышли двое, крепкие, плотные, брутального вида. В одном Максим узнал Кокошникова. Странно, на фотографии, которую прислал Токарев, этот тип и близко не производил впечатления крутого.

– Мне до ветру! – Стасов с испуганным видом рванул в поле.

Максим проводил его ошеломленным взглядом. Одно дело – изображать страх, и совсем другое – по-настоящему предать друга.

Кокошников и его дружок усмехнулись, но преследовать Стасова не стали. Не он же пнул бутылку, а Максим.

– Эй, мужики, ну вы чего? Случайно вышло!

– Так и мы случайно! – Кокошников размахнулся, собираясь ударить обидчика, но Максим отскочил назад.

– Ты че как заяц? – засмеялся другой.

А тем временем Стасов, сделав крюк, выходил к «Фольксвагену». Максим кивнул. Все правильно, противника нужно брать в клещи, отсекая путь к отступлению, а заодно глянуть, есть ли кто в машине.

– Эй, паря! – крикнул дружок Кокошникова, разворачиваясь к своей машине. – Иди сюда!

А Кокошников продолжал надвигаться на Максима, причем в боксерской стойке, с легким подпрыгиванием и поигрыванием плечами. Как будто разминался. После долгой дороги за рулем. Но так Астрахань недалеко, когда он успел устать? Впрочем, этот вопрос оставался на заднем плане.

Кокошников снова ударил, но Максим и в этот раз ушел от него отскоком. Хотел увести его подальше от машины. А то стукнет ее Кокошников своей головой, вмятина останется. И без того в кузове полно закрашенных заплаток, от пуль. А стекла сколько раз меняли?

– Да ты чего, чувак? – засмеялся Кокошников.

Он на самом деле только рад был размяться, нападая на Максима. Сколько угодно готов его догонять, сил и желания предостаточно. Назад Кокошников не смотрел, не видел, как Стасов сбивает с ног его дружка. Уход от удара, захват, бросок.

– Так нечестно!

– Что нечестно?

– Ты старше! Тебе тридцать, мне всего двадцать семь!

– И что?

– И работа у тебя грузчиком на металлобазе. Целыми днями железо таскаешь, мне бы так!

– Электропогрузчик таскает… Эй, я не понял! – Кокошников застыл как вкопанный. – Ты откуда знаешь?

– А кочергой как бьешь!

– Кого кочергой?! – Кокошников опустил руки, мотнул головой, будто стряхивая дьявольское наваждение.

– Ну, так Трутова вы чем убили?

– Какого еще Трутова?..

Максим вытащил из кармана наручники:

– Руки давай, гражданин Кокошников!

Он приблизился к подозреваемому на расстояние удара. Тот опешил от такой наглости. Руки у Максима заняты, зато у него полная свобода действий. И полное нежелание сдаваться на милость закона. К тому же представилась прекрасная возможность наконец-то ударить его представителя. Но Кокошников успел только размахнуться. Максим ударил его головой, да так сильно, что бедняга сел на задницу и руками уперся в землю.

– Руки! – Максим смотрел на него с улыбкой ничуть не сомневающегося в своих силах человека. К тому же полностью и целиком контролирующего ситуацию.

Кокошников же смотрел на него дикими глазами. Он-то думал, что Максим из мягкого теста, но внешность – штука обманчивая.

– Ты кто такой?

– Капитан полиции Павлов.

– А бутылка? – Кокошников кивком указал в сторону, куда полетела злосчастная баклажка.

– Хитрый план. Оперативная многоходовочка.

– Э-э… А кто такой Трутов?

– Не лепи горбатого, Кокошников. Дружок твой уже в наручниках. – Максим кивком указал на Павлова, который поднимался на ноги, оставляя задержанного лежать на земле.

Кокошников обернулся, и Максим пришел в движение. Не дожидаясь Стасова, который спешил к нему, он ударил подозреваемого ногой по руке, лишив этим опоры. Кокошников упал на спину, Максим схватил его за руку и ловко закрутил ее назад.

– Все-все! – взвыл тот от боли.

Максим перевернул его на живот, заломил руки за спину, щелкнул замок.

– Сейчас доставим в отделение и бросим собакам на растерзание.

– Каким еще собакам?

– Разыскным… Знаешь, что такое запаховый след? Это то, что ты оставил в доме у Трутова. И ты, и твой дружок.

– Какой еще Трутов? – буркнул Кокошников.

– А нос кому Трутов разбил?

– Какой нос?

– Давай поднимайся, в отделе попугайничать будешь. После экспертизы.

– Какая еще экспертиза?

Стасов помог Максиму оторвать Кокошникова от земли, задержанного поставили на ноги.

– Что у вас там в баке, бензин или дизель? – указав на машину, спросил Егор.

– На чем ты в свою судьбу въехал? – глядя на Кокошникова, усмехнулся Максим.

– На бензине.

– Много?

– Много. Плюс канистра.

– Зачем так много? – глянув на Стасова, спросил Максим.

Бензин в канистре – лучшее решение проблемы. Так просто топливо из бака не сольешь, перемычка в горловине мешает. Шланг опять же нужен. И пока зальешь, намаешься. Но Максим думал не столько об этом, сколько о возможных планах Кокошникова. Может, преступники собирались бежать. На востоке, руку протяни, дышала холодом песчаная и пустынная Прикаспийская низменность, если вдруг что, можно туда свернуть.

– Ну так, – замялся Кокошников.

– От кого бегаете? – спросил Стасов.

– Да не бегаем мы…

– А в Астрахани что делали?

– Так просто…

– Нет у вас там никого, чтобы так просто…

– Подруга у Лерика там…

– На Свердлова?

– Почти…

Максим открыл багажник, потянулся за пластиковой канистрой, взялся за ручку. В этот момент Стасов схватил его за плечо и дернул на себя с такой силой, что Максим не смог удержаться на ногах.

– Ты что делаешь? – падая, крикнул он.

Ответом ему послужила автоматная очередь. По дороге медленно катилась белая «Нива» с опущенным боковым стеклом. Из окна, как из амбразуры, бил автомат. Прежде чем автомобиль скрылся из вида, Максим успел заметить скрытое маской лицо стрелка.

Стреляли по машине. Останься Максим на месте, он бы сейчас уже лежал без движения. А так он мог подняться, взяться за оружие.

Поднимался и Стасов, который упал вместе с ним. Но поднимался, держась за правую руку. А Кокошников подняться не мог. Он лежал без признаков жизни. Он поймал как минимум одну пулю, но в голову. Что называется, без шансов выжить.

Если «Нива» остановится, стрелок перезарядит автомат, начнется вторая серия, в которой Максим со своим пистолетом сыграет далеко не главную роль. Или просто сыграет в ящик. Но машина уходила, стремительно набирая ход. Максим выстрелил, но «Нива» была уже далеко. Она не остановилась, а он не мог ее преследовать, потому как на «Фольксвагене» попавшая в покрышку пуля спустила колесо.

Канистра уцелела, но где взять воронку? Опять же перемычка в горловине бака.

«Нива» уезжала, Максим щурил глаза, пытаясь прочесть номер, но знаки как будто нарочно замазали глиной. Да и машина уже далеко.

Воронка валялась в багажнике «Туарега», но Максим не спешил заливать бензин, все равно гнаться за «Нивой» уже бесполезно. Да и на пулю можно нарваться вместе с задержанным, с его признательными показаниями, которые еще только предстояло выжать. Дружок Кокошникова все время лежал на земле, как наказал Стасов, поэтому даже не попал в прицел автомата. Зато Егора зацепило.

Пуля прошла навылет, но кровь хлестала, останавливать ее пришлось с помощью жгута из аптечки. Перевязать рану Стасов не дал.

– Давай звони Малахову!

Максим позвонил начальнику, вкратце обрисовал ситуацию, запросил содействие.

– Мы еще только подъезжаем, – выслушав Павлова, сказал Малахов. – Разворачиваемся, едем к вам. Дежурные силы подниму. Давай задержанным занимайся, чтоб ни один волосок…

Максим перевязал друга, вылил бензин в бак, а Лерик все лежал, носом нюхая землю.

– Я думаю, Лерик здесь пусть остается, – в раздумье глядя на мужчину, сказал Максим.

– Так Борщевик может своих людей прислать. Добьют его, – поглаживая больную руку, сказал Стасов.

И подмигнул Максиму. Понял он все, хреново ему или нет, а подыграть напарнику святое дело.

– Нам же лучше. И жертву чудовищу принесем, и дело закроем. В связи с гибелью подозреваемого.

Лерик лежал, не шевелился, как будто ничего не слышал. Но стоило Максиму открыть дверь своей машины, закричал:

– Эй, вы чего?

Максим кивнул и, увлекая за собой Стасова, подошел к задержанному.

– Больно ему так в наручниках лежать, – с умным видом сказал он.

– Так давай его к двери пристегнем! Лучше плохо стоять, чем так хорошо лежать.

– Не имеете права! – Лерик даже не оторвал голову от земли, но глянул на Максима, как бык, которого привели на бойню.

– Борщевика боишься?

– Кто такой Борщевик?

– Ну что, едем? – спросил Максим, едва не положив руку Стасову на больное плечо.

– Но я правда не знаю… Ну, слышал краем уха. Он у вас в Волговодске самый главный.

– После нас, – кивнул Егор.

– Стыдно этого не знать, – с укором покачал головой Павлов.

– Я же не из Волговодска!

– Мы в курсе… И как Трутова убивали, в курсе. Теперь Борщевик вас убивает. Чтобы вы его не сдали.

– Да мы не можем его сдать.

– А кого можете? Кто вас нанял?

– Да не нанимали!

– Нет?

– Тополь на постоянку нас брал. Дело сделаете, сказал, в струе будете.

– Не Тополь, а Топольский, – менторским тоном изрек Максим и весело глянул на Егорова. Ну, вот и признания пошли, еще пока без паролей и явок, но уже с кличками.

– Ну, Топольский.

– И Кумпан. По кличке Купон.

– Я думал, он у вас там главный…

– Через кого думал? Как ты на Купона вышел?

– Ну как… Я с его корешом срок мотал, Жмых погоняла. Мы нормально так скорефанились, неразлейвода… Кокошу с собой взял, он мужик отчаянный. И тачка у него конкретная…

– Что за дело вам поручили?

– Так, по мелочи.

– Трутова убить?

– Да нет, чисто поговорить. Сказать, что долг вернуть надо.

– Всего-то?

– Тополь сказал, на голову ему капать. Сегодня потребовать, завтра потребовать. А Кокоша, давай, говорит, шуганем его! Он с работы, мы за ним!

– В дом?

– Ну, хотели просто посмотреть, а у него ворота медленные, пока закрылись, мы уже во дворе. И в гараж медленно ворота закрывались.

– Пока ворота закрывались, вы в гараж.

– Кокоша успел, а я нет.

– Откуда вы узнали, что из гаража можно попасть в дом?

– Так не знали мы. Кокоша там в гараже и хотел с ним перетереть. Смотрит, а с ним баба.

– Испугался?

– Кого испугался? Бабу?! Нет!

– Не испугался, но трогать не стал.

– Ну а зачем нам баба? Нам баб трогать не велели…

– Знаешь эту бабу?

– Понятия не имею… В смысле Кокоша не знает, а я ее даже в глаза не видел. Красивая, говорит, вся из себя…

– Как ты попал в дом?

– Просто. Кокоша ворота открыть не может, в дом зайти тоже, зашхерился, короче. А Трутов бабу обратно повез. Гараж он закрыл, а дверь в дом открытой оставил. Кокоша прошел в дом, открыл входную дверь, я вошел.

– Дальше?

– Дальше Кокоша говорит, давай, типа, я крутой босс, а ты мое тело. Ну, сел там в зале, Трутов заходит. Увидел его, застыл, а я сзади подхожу. Трутов разворачивается, как даст!.. Нос мне чуть не сломал!..

– Значит, там твоя кровь на стене?

– Наверное…

– И Трутова кровь. Откуда?

– Ну как откуда?.. Побили мы его.

– Слегка?

– Думали, что слегка. Смотрим, а он уже неживой.

– Слегка? Кочергой голову проломили, это слегка?..

– Ну, я… Кокоша тупо взбесился!

Лерик все-таки приподнял голову, но только чтобы глянуть на мертвого дружка. Вдруг он все-таки живой, вдруг не даст соврать. Но Кокоше все равно, кто убивал, он или кто-то другой. Ему сейчас совершенно все равно.

– Кокоша?!. Кокоше нос разбили?

– Ну, так он первый ударил. Схватил кочергу, да как даст!

– А ты?

– А я совком ударил.

– А может, наоборот?

– Да нет, Кокоша кочергой бил!

Максим усмехнулся, глянув на Стасова. В принципе, все равно, кто убил, главное, что дело раскрыто. Им все равно, они задержали виновника, а в деталях пусть разбирается следователь. Планидкин там производил замеры на месте преступления, строил схемы, кто где стоял, с каких направлений и чем били. Если Лерик заходил со спины, то он и мог нанесли роковой удар кочергой. Максим видел схему, которую составил следователь-криминалист.

– Ну, я, конечно, тоже слегка приложился. Но голову Кокоша проломил!

– В перчатках были?

– Да.

– Значит, убивать шли?

– Нет, чисто поговорить!

– Труп в машину хотели отнести?

– Да, хотели вывезти.

– А камеру над воротами видели?

– Да, я заметил. Кокоша как оголтелый летел, а я с оглядкой шел.

– Компьютер вы забрали?

– Хотели забрать. Думали, на компьютер камеры замыкаются, смотрим, а там, в кабинете, нет ничего.

– Когда смотрим? До того, как жена Трутова появилась?

– До того… Жмура положили, дом осмотрели, спускаемся, смотрим, баба подъехала. Кокоша, давай ее, говорит, завалим! А я, нет, говорю! И без того, сказал, дров наломали. В смысле Ко-коша…

– Какая-то баба подъехала? – спросил Егор.

– Ну да… Может, жена, может, еще кто-то… Но не та, которая была! Мы и слиняли.

– То есть, кто такая Альбина Трутова, вы не знаете.

– Нет.

– И Тополь вам не говорил?

– Тополь вообще нам мало чего говорил. Капайте челу на мозги, говорил, а кто у него жена, что там за дела… И надо было Кокоше ломануться за этим Трутовым.

– А в Астрахань чего ломанулись?

– Страшно стало. А у меня подружка здесь.

– А уехали чего?

– Да Ленка что-то прочухала, вдруг, думаю, ментам сдаст. Ну, мы обратно.

– В Волговодск?

– Да нет, мимо… В Волговодске мы накосячили. Может, нас потому и грохнуть хотели… А с Кокошей что, все?

– Тезка к твоему Кокоше пришел. Можешь на него все валить, – усмехнулся Стасов.

Лерика погрузили в машину, повезли в Волговодск. Позвонил Малахов, спросил, как чувствует себя Егор и где они находятся.

– Да едем уже. Лерика на явку с повинной везем. Признал вину Кокошникова. И раскаялся в его грехах, – с улыбкой сказал Максим.

– Кокошников убил?

– Кокошников.

– А кто заказал?

– Топольский. Кумпан. Как мы и думали.

– Ну, мы по-разному думали.

– Значит, не все красивые женщины ведьмы, – усмехнулся Максим.

И на Борщевика с Кумпаном думали. И на Трутову. И на Еву Лазареву с ее братом. Но теперь ясно, что вторую и третью версию можно смело отбрасывать. И так же смело ехать за Кумпаном.