Текст книги "Сладкое яблоко раздора"

Глава 5

В печи огонь, в руке стакан с газированной водой, застывший взгляд устремлен в экран ноутбука. Альбина Сергеевна даже не заметила, как Егор вошел к ней в баню, настолько она была погружена в себя. И калитка открыта, и дверь, а ей и дела нет.

– Тут-тук-тук! – сказал он, привлекая к себе внимание.

Трутова не вздрогнула, повернулась к нему нерезко, но стакан с минералкой все-таки вывалился из рук, с треском упал на клавиатуру ноутбука, перевернулся, вода пролилась.

– Вот блин! – Трутова вскочила со стула так, как будто на нее пролился кипяток.

– Спокойно!

Монитор не погас, но произойти это могло в любую минуту: вода просачивалась сквозь щели, зазоры. Если она зальет матрицу, то все, пропал ноутбук.

Егор схватил компьютер, мельком глянув на страницу открытого документа. Какой-то договор. Но договор потерпит, а матрица нет. Он перевернул ноутбук, сливая воду, выключил его.

– Что вы делаете? – ужаснулась женщина.

– Хотите, чтобы ноут ваш захлебнулся?

Егор подул на клавиатуру, выдувая с нее остатки воды, снял вставленную флешку, аккумулятор. Это первое, что необходимо сделать, если компьютер залило водой.

– Я с таким трудом вошла в систему! – Трутова нервно и торопливо смахнула флешку со стола.

– Забыли пароль?

– Тут не просто пароль, тут электронный ключ. И если с ним что-то случится… А может, он и не поможет. – Взгляд у нее остановился, морщины на лбу разгладились, и она села, беспомощно опустив руки.

– Что такое?

– Юра продал акции санатория, – еле слышно, маловнятно проговорила Альбина.

– Кому?

– Какому-то Лотошникову…

– Кто такой Лотошников?

– Понятия не имею.

– Нормально.

Малахов собирался наложить арест на предполагаемую сделку, Егор поднял тревогу: думал, что Трутова может сделать это уже сегодня. А сделка произошла еще вчера.

– Ну, вы же все равно собирались продавать санаторий.

– За деньги!

– А муж ваш за что продал?

– А деньги где?

– В договоре должен быть прописан счет банка.

– Да банк есть, а доступ к счету?.. – Альбина Сергеевна вяло пошевелила рукой, взяла флешку, глянула на нее и тут же разжала пальцы. – Вряд ли это поможет.

– Что это?

– Я же говорю, электронный ключ. Электронная подпись.

– С ее помощью вы открыли компьютер?

– Да в компьютер я знаю, как войти. А в личный кабинет… Система электронного сервиса, там и документооборот, и управление, и сделки, и даже банк. Очень удобно. Главное, ключ… А ключ все время клинил, крутится, крутится, а не включается. Вставлю флешку, выну, вставлю… Все-таки включился… Вдруг больше не включится?

– Ну, можно попробовать, – пожал плечами Егор. – Может быть, не все так плохо.

На самом деле компьютер нужно просушивать как минимум весь день. И включать его без диагностики не рекомендуется.

– А если плохо? Если матрицу залило? Тогда я потеряю доступ к личному кабинету, а там и договор, и координаты.

– Договор… А договор ваш муж как подписывал?

– Я же говорю, использовал электронный ключ, электронную подпись, электронный сервис.

– Это хорошо.

– Что хорошего?

– Электронный сервис, электронная подпись – палка о двух концах. Могут поверить, а могут не поверить. Серьезные документы так не подписывают. И этот договор можно оспорить. Через суд. Очень даже просто.

– А деньги?.. Тогда придется вернуть деньги!

– Ну, вернете.

– Как? Реквизиты там, кажется, есть, банк, номер счета. А доступ только у Юры. Был.

– А электронный ключ?

– Это всего лишь доступ к электронному банку.

– То есть сделка проведена через электронный банк?

– Банк электронный, а деньги настоящие. Только как их оттуда вынуть? Я пробовала открыть счет… – Трутова подняла со стола флешку с электронными кодами и тут же бросила ее.

– Не получилось?

– Говорю же, клинит. Может, и откроется… Хотя вряд ли…

– Не падайте духом.

– Я бы не стала доверяться электронному ключу, – вздохнула женщина. – Его раз в год обновлять нужно. А просто пароль записал раз или запомнил… Юра мог просто запомнить. Память на цифры у него была феноменальная. Если запомнил, то намертво…

– Намертво, – усмехнулся Егор.

– Вот и я говорю, если он эти цифры в могилу унес, то все.

– Что все? Вы его наследница, счет разблокируют по решению суда.

– Счет разблокируют, а там пусто… Скорее всего, так и будет. Я бы электронному банку не доверилась, я бы в нормальный банк деньги перевела. Сначала в электронный, потом в обычный. Юра мог через сто счетов деньги прогнать, чтобы бандиты не добрались…

– И вы.

– Да нет, меня бы он обманывать не стал… Он меня к выходным ждал, сказал, что у него новость для меня, приеду – скажет. Теперь я поняла, что он хотел мне сказать.

– Хотел сказать, что продал санаторий?

– Видимо, да.

– Если вашему мужу угрожали, если он из-за этого продал санаторий, то он должен был бежать. От того же Купона. И бежать вместе с вами.

Егор не задавался целью поймать женщину на вранье, но все же просеивал ее показания через сито сомнений. Действительно, если Трутов собирался бежать, почему он не попросил жену срочно вернуться домой? А если не собирался, то как Трутова могла дальше работать в санатории, который им уже не принадлежал? Впрочем, могла.

– А может быть, он и собирался бежать, – задумалась Трутова.

– Без вас?

– Может быть, собирался заехать за мной в Астрахань. А может, он уже рассчитался с Купоном? Или собирался.

– Узнаем. Купон у нас, дает показания.

– Уже у вас? – Трутова приложила палец к виску, будто подталкивая мыслительный процесс.

– Кстати, а чей это ноутбук? Ваш или мужа?

– Мужа. А что?

– А разве ноутбук не похитили?

Злоумышленники побывали в кабинете у Трутова, экспертиза это подтвердила. Отключили компьютер от сети и унесли с собой. Что, если Трутова была как-то связана с преступниками? Может, она получила компьютер от них?

– Почему похитили?

– Потому что не было вчера компьютера на столе, – сказал Егор.

– Компьютер в сейфе был, – как-то странно посмотрела на него Трутова, как будто с ненормальным дело имела.

– В сейфе?

– Юра всегда его в сейф кладет. И ключ электронный у него в сейфе.

– А сейф где? – спросил Егор.

О сейфе разговора не было, не видели его. Впрочем, дом не маленький, на него просто могли не обратить внимания.

– В кабинете, в шкафу. Показать?

– И ключ там электронный был?

– Да.

– Может, и от счета пароль где-то записан?

– Ну, я посмотрю…

– Может, вместе глянем?

– Хорошо.

Егор попросил открыть гараж, через него и прошел в дом, представляя себя на месте хозяина дома. Действия Евы Лазаревой отхронометрировали по минутам, знали, в какое время она уехала, когда Трутов повез ее обратно. Отвез, вернулся, а в доме его уже ждали бандиты, которые могли попасть туда через гараж еще тогда, когда Трутов привозил Еву.

Трутов поднялся по лестнице, прошел в холл, свернул в каминный зал. Там бар, а на душе тревога, захотелось выпить. Он подошел к бару и увидел преступника – у камина, с кочергой в руке. Или даже с пистолетом. Если Трутова приходили убить.

Один преступник стоял по фронту, другой заходил с тыла, но Трутов почуял опасность, развернулся, ударил. Возможно, очень удачно. Завязалась драка, Трутов отбивался, его свалили, один бил кочергой, другой совком. Экспертиза уже установила наличие золы в ранах потерпевшего.

Но тогда почему преступники не стреляли? Может, они приходили, чтобы поговорить с Трутовым. Поговорить, потребовать, надавить. А может, они знали, что Трутов уже продал свой пакет акций. Может, именно поэтому они и поднимались к нему в кабинет, чтобы забрать компьютер.

Компьютер они не нашли, а сейф на глаза не попался. Трутова открыла шкаф, сдвинула потайную заслонку в задней части шкафа, только тогда обнажилась дверца сейфа. Набрала код, открыла, показала деньги, четыре пачки, в одной оранжевые, в других сине-зеленые купюры, всего восемьсот тысяч рублей. Всего. Егору год нужно служить, чтобы столько заработать. Кроме денег, в сейфе ничего не было. А свободного места хватало, ноутбук мог поместиться запросто.

Сейф тщательно обследовали, но ничего напоминающего пароль не нашли. Даже на стенках ничего не нацарапано.

– Может, в книгах?

А книг много, целый шкаф, в основном классика, в дорогих подарочных изданиях, пусть знают, что хозяин не читает, а перечитывает – со смаком и со вкусом. Только вот книги не тронуты, все новые.

– Я посмотрю, конечно… Или вместе? – нахмурилась Трутова, вопросительно глянув на Егора.

– Ну, если вы просите.

– Может, я сама как-нибудь?

– Только не подумайте, я на ваши деньги не претендую. Просто интересно. Как можно взять и продать целый санаторий непонятно кому и через электронную базу, с электронной подписью? Покупатель тоже так расписывался?

– Если честно, я не поняла. Перед глазами все плыло.

– От волнения?

– Первой мыслью было, что Юра обманул меня. Это уже потом наш недавний разговор вспомнился, когда он про сюрприз сказал… А может, он все-таки собирался меня кинуть? – И снова у Трутовой остановился взгляд и окаменело лицо.

Егор усмехнулся. Кажется, он знал, как оживить ее.

– Продать санаторий и уехать вместе с Евой?

– Вместе с Евой?! – встрепенулась Трутова. – Ну конечно! Как же до меня сразу не дошло! Это ведь она купила у него акции!

– По какой цене?

– Ну, цена там, конечно, указана, – замялась женщина.

– По рыночной цене или по бросовой?

– Где-то посередине… Не зря она появилась, ох не зря.

– А Лотошников?

– Лотошников – это прокладка!

– Зачем Еве прокладка? Зачем ей скрывать свое приобретение?

– Не знаю, – задумалась Трутова. – Но купить санаторий могла только она. А чего ей бояться? Брат и от бандитов закроет, и лапу на санаторий не наложит… Это же приобретение для семьи, из которой санаторий когда-то ушел.

– А кто мог убить вашего мужа?

– Ну а кто деньги с него требовал?

– Кумпан?

– Не знаю… Я уже ничего не знаю! – Трутова кулаками надавила на виски. – Мне так плохо. А еще мама должна подъехать… Нет, если у вас есть вопросы, задавайте!

Егор кивнул. Вопросы у него имелись. Трутов, может, и продал санаторий, но убить его могли люди, которые не имели к этой сделке никакого отношения.

* * *

От Евы пахло пьяной весной – в преддверии знойного лета. Достаточно только заключить ее в объятия, в которые она так просится, и жаркий циклон закружит их и перенесет в самое пекло необузданных чувств. На двоих. Только он и она. До полного бессилия.

– Хватит дуться! – Ева легонько толкнула Артема.

То ли халат на ней, то ли платье – легкое, воздушное, полупрозрачное. Казалось, дунешь, и оно слетит, как облачко.

– А кофе я так и не попил, – сказал Малахов, вспомнив о тройном эспрессо.

– При чем здесь кофе?

– Да задержали мы двоих.

Он прошел к барной стойке, сел на высокий стул. Если Ева его обслужит, он будет только рад.

– По нашему с тобой делу?

– По нашему с тобой делу?! – повел бровью Артем.

– Мы с тобой по одну сторону баррикады! – Ева зашла за барную стойку, включила кофемашину. – На кону моя честь!

– Ух ты!

– Мне, например, совсем не смешно! – Лазарева глянула на него и с обидой, и с вызовом. – Если у меня отпечатки пальцев снимают! Как будто я в чем-то виновата!

– Нет?

– Ну, только в том, что позволила себя уговорить.

– Трутов тебя уговаривал?

– Нет, я – его! Подъехала к нему, не выходя из своего торгового центра… Он в торговый центр приехал!

– Тебя искал?

– Если честно, нет. Это я мимо проходила. Но просто поздороваться. А он как пристал… У нас в торговом центре камеры есть, можешь посмотреть. Разговора, правда, не слышно.

– Мне достаточно знать, что ты была у Трутова, – качнул головой Артем.

– Ну так интересно стало! – Ева смотрела на него проникновенно, весело и вместе с тем виновато.

– Ну да.

– Он про жену сказал. С горечью так сказал…

– Что сказал? – спросил Артем.

– Да была, говорит, жена. – Ева поставила перед ним чашечку кофе.

– Почему была?

– Потому что прошла любовь.

– Он тебе это сказал или ты придумала?

– Не придумала, а поняла по его взгляду. Пустой такой взгляд, безжизненный, одна только тоска в глазах. А насчет жены я спросила уже потом, у него дома. Раньше, говорю, только на свою Альбину смотреть мог. А он, да ну ее… Что, гуляет, спрашиваю? Там у него олень над камином…

– Косуля.

– Какая разница, главное, что с рогами. Он понял, оттолкнул меня… Не говори так!.. А я смотрю на него, чахлый какой-то, потерянный!.. С тобой сравнила. Ты у меня да, ты у меня о-о!.. На фиг, на фиг, думаю!..

– Так изменяет ему жена или нет?

– Точно не скажу, но похоже на то…

– И как она его кинуть хотела?

– А разве она его не кидала, когда изменяла?

– Так кидала или хотела кинуть?

– Да мутная она, эта Альбина, скажу тебе… Ты знаешь, где она работает?

– Как раз хотел спросить.

– Санаторием она заведует!

– Хотел спросить, что ты об этом знаешь. Санаторий-то не простой, это заводской санаторий, профсоюзный, а Трутов лапу на него наложил. Или нет?

– С тобой неинтересно, – надув губки, усмехнулась Ева. – Ты все знаешь!

– Да нет, не все. Но стараюсь.

– Так стараешься, что совсем занудой стал! – вздохнула она.

Артем смотрел на нее и понимал, что пора уходить. Магнитная у нее красота, притягивает – сил нет. Еще немного, и он просто не сможет отойти. А она уже готова к броску, сейчас выйдет из-за стойки, обнимет его, приласкается, проведет носом по шее. В этот раз он точно не устоит.

На стойке зазвонил телефон, Ева нехотя глянула на дисплей, оживленно повела бровью и взяла мобильник.

– Да, Виталий Алексеевич!.. – сказала она с улыбкой, обращенной к близкому человеку. – Дома… Ну конечно!.. Жду!

Она положила трубку и насмешливо глянула на Артема.

– Виталик сейчас будет. У тебя пять минут, чтобы исчезнуть.

Артем в недоумении повел бровью. Он не искал встречи с Виталием Лазаревым, но и бегать от него не собирался.

– Нет? – одобрительно кивнула Ева. – Я так и знала!

Малахов усмехнулся, глядя на нее. Не хотела она, чтобы он уходил. Более того, Лазарев ехал к ней не просто так, возможно, у него вопросы к Артему. Просто Ева взяла на слабо. Просто и легко, можно сказать, играючи.

– Тогда ты здесь побудь, а я переоденусь… Это с тобой душа требует разврата, а Виталик – брат. Вместо отца. Он ведь и всыпать может.

Ева поднялась на верхние этажи, Артем остался один, без присмотра. Но уйти он уже не мог. Хотя очень хотел.

Ева не успела вернуться до появления брата, он вошел в дом, а ее нет. Один только Артем за барной стойкой. И не в форме, а в штатском.

Лазарев не хмурил брови, не делал суровым лицо, он и без этого смотрелся внушительно. Особенно на фоне здоровенного телохранителя. Второй, а если точнее первый, секьюрити шел впереди.

– Подполковник Малахов? – останавливаясь, спросил Лазарев.

Среднего роста, довольно-таки мягкие и даже утонченные черты лица, но в нем чувствовалась сила уверенного в своем могуществе человека. А главное, он сам чувствовал эту силу. Но Артема этим не взять. Он легко выдержал довольно-таки жесткий взгляд. И даже не разволновался.

– И что?

– Я все знаю. – Лазарев смотрел на него спокойно, но с осуждением.

– Все знать невозможно. Да и необязательно.

– Пользуетесь своим служебным положением?

– Не понял.

– Шантажируете Еву?

– О чем это вы?

– Чем она должна с вами расплатиться?

Артем понял, куда клонит Лазарев, но из себя выходить не торопился. Лазарев держал, что называется, лицо, ни одна черточка не шелохнется, но все же не мог он говорить о таких вещах всерьез. Неужели он шутит? Любитель дешевых розыгрышей? Не похоже. Но все может быть.

– Хотите сказать, что я предлагаю Еве интим в обмен на свободу?

– Вы сами это сказали, – усмехнулся Лазарев.

– Я знаю, кто вы есть, – сказал Малахов. – И все-таки задам вам вопрос: кто ты такой?

– Лазарев Виталий Алексеевич. – Мужчина улыбнулся, щелкнув пальцами.

Он подавал знак своим телохранителям, которые заметно напряглись в ожидании команды «фас». Улыбка предназначалась Малахову. Да, это действительно был розыгрыш. Но вряд ли безобидный. В этой шутке явно содержался намек. Бегать за Евой можно, а обижать ее нельзя.

– Извините, повестку не захватил, – качнул головой Артем.

– Какую повестку?

– К следователю. На допрос.

– Это шутка такая? – усмехнулся Лазарев так, будто хотел подмигнуть Артему.

Шутка удалась, общий счет «один-один». Игру можно закончить.

– Есть несколько вопросов по поводу убийства гражданина Трутова.

– Не имею ни малейшего отношения.

– Есть информация, что вы конфликтовали с гражданином Трутовым.

– Мы конфликтуем не с ним, мы конфликтуем с господином Борщовниковым.

– Профсоюзный шантаж?

– Совершенно верно.

– А санаторий «Волговодск»?

– Санаторий «Волговодск» не настолько серьезная проблема, чтобы кого-то убивать.

– А будь это серьезная проблема?

– Тогда бы убили, – улыбнулся Лазарев.

Встреча началась с шутки, поэтому эти его слова не стоит воспринимать всерьез, говорил он. Но задуматься над ними нужно, причем крепко. Может, он действительно привык решать проблемы силой. И Земского он мог убить, и Хохлатова, и Козоева приговорить, и Трутова. И подполковника Малахова он закажет, если вдруг возникнет необходимость. Или уже возникла. Из-за Евы, например. Как ни крути, а Малахов ее обижает.

– Так просто?

– К жизни нужно относиться просто.

– А к смерти?

– А к смерти тем более… Если это чужая смерть.

– А если своя?

– Предлагаете мне бессмысленную полемику? Извините, у меня много дел.

Из кабинки лифта, соединяющего этажи пентхауса, вышла Ева в дорогом, но скромном на вид домашнем платье. Даже волосы на затылке стянула, пустив по спине хвост.

Гость в немом восторге раскинул руки, Ева ответила ему тем же самым, осталось только подойти друг к другу и обменяться бесконтактными поцелуями. Но нет, Лазарев поцеловал сестру по-настоящему, в щеку.

Улыбка не сходила с губ Лазарева, он хотел, что-то сказать Еве, но, будто вспомнив о Малахове, повернулся к нему. И удивленно, с укором повел бровью, кивком указав на него. Он хотел знать, что Артем здесь делает. На семейную встречу его никто не приглашал.

Артем чувствовал себя неловко. Надо было сразу уходить, а он остался и попал под удар. Лазарев на своей территории, он здесь хозяин положения. Доказательств его вины нет, только предположения, на главные вопросы он ответил, и, если Артем вдруг продолжит допрос, он просто посмеется над ним. В лучшем случае вызовет адвоката, а в худшем – выставит за дверь. Попросит уйти не намеком, как сейчас, а прямым текстом. И если Артем упрется, то поставит себя в еще более неловкое положение.

Малахов кивнул, глянув на Лазарева. Разговор еще не закончен, работа идет, и, если вдруг появятся доказательства его вины, церемониться с ним никто не станет. И послаблений никаких не будет, гражданина Лазарева примут по всей строгости закона.

Он направился к лифту, но Ева перегородила ему путь.

– Ты куда? – возмущенно и с обидой спросила она.

– Мне уже пора.

– А когда освободишься?

– Освобождаются из заключения… До свидания.

Малахов вызвал лифт, а Ева с досадой глянула на брата. Это ведь из-за него Артем уходит. Но Лазарев лишь усмехнулся, взглядом поощряя уход Артема.

Малахов уже садился в машину, когда позвонил Стасов.

– Был я у Трутовой. Вдова в шоке: муж на днях продал санаторий какому-то Лотошникову. Говорит, что подставное лицо. Буду пробивать.

– А почему в шоке?

– Потому что Трутова нет. Доступ к счету убит вместе с ним.

– И кто за этим Лотошниковым может стоять?

– Возможно, Борщевик, хотя тогда зачем ему убивать Трутова? А возможно, Лазарев… Трутова говорит, что за сделкой может стоять Ева Лазарева. Не зря она с Трутовым хороводилась.

– Зачем ей санатории?

– Возвратить его в лоно семьи.

– Через суд дешевле.

– Ну да, санаторий продан за приличные деньги… Может, Лотошников на самом деле существует? Может, Трутов смог найти лоха, которому впарил конфликтный актив?

– Возможно.

– Не знаю, но, возможно, Трутова мутит. В уши заливает… Воду… Через компьютер.

– Это как?

– Да воду она на компьютер пролила. Как будто нарочно. Чтобы следы сделки уничтожить.

– Зачем уничтожать?

– Может, не было никакой сделки. А если была, то с ее, Трутовой, участием. Сама и покупателя нашла, сама и продала. Все через интернет. Через систему электронного сервиса. И с помощью электронной подписи… Ну кто в здравом уме будет проводить многомиллионную сделку с помощью электронной подписи?.. Я думаю, она сама могла дело провернуть, а спихнуть на мужа. Дескать, все претензии к нему.

– Все претензии к покойнику, – кивнул Малахов.

– К покойнику.

– А откуда она знала, что мужа убьют?

– Значит, знала…

– Думаешь, она могла людей нанять?

– Решить с мужем вопрос, пустить нам пыль в глаза, а потом тихонько смотаться к своим деньгам. Там сумма в районе десяти миллионов евро.

– Мне бы до конца жизни хватило, – усмехнулся Артем.

– До двухсот лет собираетесь жить?

– Ты сейчас где?

– Хороший вопрос хорошему оперу. На Волжской улице. Трутову пасу. Вдруг смоется.

– Очень хорошо. Оставайся там, я людей на подмену пришлю.

Стасов действительно хороший опер, и не его это дело – за вилами, которые пишут по воде, следить. Возможно, Трутова действительно продала санаторий, перегнав деньги на свой счет, она же заказала и своего мужа. Но в это как-то слабо верилось. Да и зачем преступники следили за Трутовым, если они знали, где он живет? Тем более у них могли быть ключи от дома, если заказ прошел через жену жертвы, хотя и не факт. Найти можно массу объяснений, например киллеры искали место, где могли бы исполнить заказ вдали от дома. Но все же Артем больше склонялся к варианту с Борщевиком. Здесь те же вопросы, и так же не совсем понятно, зачем преступники следили за Трутовым, если знали о нем все. И вопросы здесь есть, и объяснения, а главное, мотив и движущая сила. Борщевик поднаторел в мокрых делах, и люди у него для этого имелись.

И все же Трутову следовало рассматривать всерьез. Борщевика, во‐первых, Трутову, во‐вторых… А в‐третьих, это все-таки Ева. И ее семья. Ева закрутила с женатым мужчиной, семье это не понравилось, за Трутовым установили слежку. И когда Трутов привез Еву домой, кто-то принял роковое для него решение. Преступники проникли сначала во двор, затем в дом… Версия, честно говоря, хлипкая, сама по себе не выдерживающая никакой критики. Но если выстроить цепочку событий, действительно можно вывести общий знаменатель. И Земский был женат, и Козоев, и Трутов. Да и у Хохлатова имелась семья, если Ева с ним все-таки крутила. Один только подполковник Малахов холостой, может, потому его жизнь вне опасности. Смешно? Смешно. Малахов усмехнулся своим мыслям. Но, выезжая со стоянки, все-таки глянул по сторонам. Не подкрадывается ли кто-то из-за угла?