Текст книги "Дариус Дорван. Наемник"

Король Фрамон в одиночестве восседал за длинным широким столом. Не во главе его, нет, а где-то посередине, в кресле, стоявшем к столу боком. Его окружало около десятка облаченных в полный доспех рыцарей, разве что головы у них были неприкрытыми. Все вместе они внимательно рассматривали что-то лежащее на столе, невидимое за их спинами.

«Вероятно, карту», – подумал Дариус, склоняясь в глубоком поклоне, несмотря на то что на его приход никто не обратил ни малейшего внимания.

– Ваше величество, – услышал он голос барона Эдвайстела, – вот этот наемник, которого вы пожелали увидеть.

Рыцари расступились, давая возможность королю взглянуть на того, о ком было объявлено.

Его величество откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и с любопытством взглянул на наемника.

– Подойди поближе, – услышал Дариус голос человека, привыкшего повелевать.

Дорван послушно прошел несколько шагов вперед, по-прежнему держа голову склоненной.

– Посмотри мне в глаза, – потребовал король.

Их взгляды на какое-то время встретились, затем Дариус снова опустил глаза в пол.

Король, единственный из всех, был без доспехов. Короткий, едва достигающий талии пурпурного цвета колет, со стоячим воротником. И высокие, значительно выше колен сапоги из зеленого сафьяна, с огромными, сверкающими золотом рыцарскими шпорами, заканчивающиеся зубчатыми колесиками. Именно такие шпоры и необходимы рыцарю, чтобы лошадь могла почувствовать приказы хозяина сквозь толстую попону и защитную сетку кольчужного плетения.

Длинные пальцы, украшенные перстнями, выглядели холеными, но, когда король на мгновение открыл ладонь лежавшей на столе руки, Дариус увидел мозоли. Такие мозоли появляются, когда часами приходится держать в руках рукоять меча, обучаясь мастерству его владения, и от них не спасают никакие перчатки.

Голова у его величества, как и у остальных, оказалась неприкрытой, а глаза смотрели с любопытством.

«Да он же совсем мальчишка! – поразился Дариус, старательно таращась в пол. – Сколько ему, семнадцать, восемнадцать?!»

Он много слышал о молодости короля Фагоса, но, что тот окажется юным настолько, его поразило. Слишком уж не вязалось увиденное с тем, что о нем рассказывали. Судя по рассказам о его деяниях, король представлялся ему значительно старше. Да и величают его величество не иначе как Фрамон Строгий.

– Посмотри мне в глаза, – снова потребовал король, и Дариус послушно исполнил его приказ.

Их взгляды встретились вновь, но на этот раз Дорван глаз опускать не стал, потому что прочитал в голосе Фрамона вызов. Они смотрели друг на друга, и Дариус чувствовал, как в зале нарастает напряжение.

Казалось, едва заметное движение Фрамона бровью или пальцами – и все эти рыцари, обнажив мечи, бросятся на наемника, чтобы исполнить невысказанное желание короля: делать то, что делает сейчас Дариус, непозволительно никому. Но король сам пожелал помериться взглядами, так получите то, что хотели, ваше королевское величество. И все же Дариус отвел взгляд первым, опустив глаза в пол за мгновение до того, как Фрамон сдался бы.

Король понял, что победу ему подарили только потому, что он король. Но в голосе его ничего не отразилось:

– Так вот ты какой, наемник, один уничтоживший шесть долузсцев.

– Пять, ваше королевское величество, – мягко поправил его Дариус.

Фрамон взглянул на Эдвайстела так, что барона отшатнуло назад: как ты мог ввести в заблуждение меня, короля?

Эдвайстел, в свою очередь, посмотрел на Дорвана с укоризной: ты что, промолчать не мог?

– Я действительно убил шесть, ваше величество, – попытался смягчить ситуацию Дариус. – Правда, первого – очень давно. Так что всего их получается шесть.

«Тогда я был щенком еще младше тебя», – подумал Дариус, рассматривая звездочки на шпорах его королевского величества.

– Эти пятеро не простые долузсцы, гмурны! – услышал он напоминание барона Эдвайстела.

– Ты чужеземец, наемник. – Голос Фрамона звучал ровно. – Но ты убил этих нелюдей на моей земле, и я обязан тебя наградить. А что может быть лучшей наградой для наемника, нежели золото? Держи!

Фрамон кивнул головой, и стоявший рядом с ним седобородый рыцарь со шрамом, пересекающим все его лицо, бросил в сторону Дариуса тяжелый, набитый монетами кошель с таким расчетом, чтобы тот упал точно у его ног.

Дариус поймал мешочек у самой земли, но сделал это так, как будто склонился в глубоком благодарном поклоне и кошель случайно попал ему в руку, – ему нужна награда, и он ее заслужил. Награда, но не подачка.

– Можешь идти, – в голосе короля уже не осталось любопытства: каков он, воин, один справившийся с пятерыми гмурнами?

– Ваше величество, – услышал вдруг Дариус свои слова, доносящиеся как будто бы издалека, словно они исходили из чужих уст. – Может быть, все это золото стоит жизни одного человека? Он сейчас сидит в Западной башне по вашему повелению…

Закончить просьбу ему не удалось.

– Что?! – Рык короля был полон гнева и изумления и прозвучал так грозно, что окружающие его рыцари невольно подались в стороны. – Ты смеешь просить, чтобы я отменил свою собственную волю?!

Мгновение – и Фрамон оказался рядом с Дариусом, ухватил наемника за ворот дублета и приблизил его лицо к своему.

Их взгляды встретились в третий раз.

Дариус видел вблизи светлые, налитые бешенством глаза короля Фрамона и чувствовал, как его со всех сторон ухватили руки, готовые в следующий миг растерзать.

– Я снова готов убить их пять, ваше королевское величество, один и без всякой награды, – тихо, одними губами, произнес Дариус, думая о том, что Кассей помог ему. Помог хотя бы тем, что подготовил к тому, что вскоре с ним может произойти.

Фрамон резко оттолкнул наемника от себя, отступив шаг назад, но руки, державшие Дариуса со всех сторон, нисколько не ослабли.

– Отпустите его, – услышал он голос короля.

– Я знаю его с самого детства, ваше величество, и с самого детства он мой друг, лучший друг. Из тех, что один и на всю жизнь.

Голос Дорвана звучал тихо, но его слова услышали все.

Король снова взорвался яростью, но теперь он направил ее не на Дариуса, на свое окружение:

– Слышите?! Вы все слышите?! Это наемник, человек, исполняющий за деньги любое поручение, отказывается от золота и, рискуя жизнью, пытается спасти дорогого ему человека! Вот ты, Энгер, – Фрамон указал пальцем на седовласого, со шрамом на лице рыцаря, – смог бы так? Или ты, Асмер?! Или ты, Джудиар?! Или вы все?! Кто-нибудь из вас так смог бы?! Да, вы все способны погибнуть в бою ради чести, ради того, чтобы заслужить мою похвалу вашей рыцарской доблести, которую вы никогда уже не услышите. Но вот так, как он, вы сможете?! – Фрамон подошел к столу и уселся ко всем спиной: – Иди, наемник, ты свободен. – Голос его прозвучал устало.

Наверное, он думал о том, что в его жизни никогда не будет такого вот человека, как не было его никогда раньше. Нет, не преданного, в конце концов, преданность можно купить, а именно такого. Фрамон ясно видел в глазах Дорвана, в самой их глубине, понимание того, на что он шел. Он уже попрощался с жизнью, этот наемник.

Король обвел взглядом свое окружение, заглядывая в глаза каждому из них. Он монарх, и у него есть все: власть, золото, женщины. Слава? Скоро он добудет и ее. Так чего же ему не хватает? И почему так грустно на душе?

Дорван, склонив голову, попятился спиной к дверям, на ходу вложив кошель с монетами в руки смотревшего на него с непонятным выражением слуги, что привел его сюда.

Уже у самых дверей его окликнул Фрамон:

– Наемник! И все же я не могу оставить тебя без награды. Держи!

Дариус поймал пролетевший почти ползала небольшой предмет, сверкнувший в ярком пламени камина, склонился в глубоком поклоне и все так же спиной вышел в распахнутую дверь.

Выезжая из замка, Дорван взглянул на Сахея, но тот отвел глаза в сторону, как будто бы и не было вчера между ними никакого разговора.

Чуть позже слуга смотрел вслед удаляющимся всадникам и думал:

«Ведь я тоже мог бы быть среди них. Покачивался бы так же в седле, смеясь штукам этого здоровяка Ториана, ведущего себя так, будто и не сидел он в подземелье в ожидании казни, а провел все это время на пирушках. И я бы обязательно с ним подружился, а возможно, даже спас бы ему жизнь. Или он мне. Или оба мы Дорвану, человеку, который сумел заставить самого короля изменить свое решение. И я от всего этого отказался сам. Сам».

– Сахей! Ну-ка быстро ко мне, жирная задница! – окликнул его голос старшего слуги.

И он побежал на зов, неуклюже топая несуразно толстыми ногами, едва не запнувшись и не упав на ровном месте.

День стоял в самом разгаре. С безоблачного неба вовсю жарило солнце – редкостное явление в последние дни. Ториан все чаще поглядывал на гонорта: пора, мол, и привал сделать – кушать хочется невмоготу.

Уезжая из замка барона Эдвайстела, они даже наскоро не перекусили, так торопились его покинуть. Тор рассказывал, что за все время, проведенное им в темнице, его один лишь раз и покормили, наголодался, бедняга.

«Потерпи, друг. – Дариус делал вид, что не замечает его взглядов. – Недолго осталось. Видел я по дороге сюда одно замечательное местечко. И речка есть, и лужок красивый, там и остановимся. Скоро оно должно показаться, то ли после этого подъема дороги, то ли после следующего, но уже скоро.

Что-то я чувствую себя, как будто состарился сразу на пару десятков лет. Неужели на меня дух Мароха так подействовал? Или все оттого, что отдохнуть в последнее время толком не получается?»

Дариус незаметно для других провел ладонью по лицу: а вдруг оно и вправду уже покрыто морщинами, как у старика? Но что определишь на ощупь? Как будто бы лицо как лицо, да и не поймешь без зеркала.

«Ториан или тот же Галуг непременно мне сказали бы, если бы действительно с лицом что-то произошло», – успокоил он себя.

– Нас всадники догоняют, – внезапно сообщил Галуг. – Идут наметом.

Дариус оглянулся, но что увидишь, когда дорога извилистая, а к ее краям вплотную подступают деревья?

– В просвете между деревьями и увидел, – в ответ на вопросительный взгляд Дариуса пояснил Галуг. – Сколько именно, не разобрал, но не один, это точно.

«Вдруг король Фрамон передумал насчет Ториана и послал вдогонку людей? – встревожился Дариус. – У нас есть еще время спрятаться в лесу, пока погоня нас не догнала».

Он подал команду, и все застыли, прислушиваясь. Стук копыт приближался, и, судя по нему, конников не должно быть много, два-три, не больше, так что беспокоиться повода нет – для погони слишком мало народу.

– Двое их. А той кобыле, что держится сзади, не мешало бы и передние ноги перековать, – с самым серьезным видом заявил Ториан и, глядя на изумленного Галуга, весело расхохотался: купился!

В одном он оказался прав: показавшихся из-за поворота дороги всадников действительно было двое. И даже кобыла присутствовала, но третьей лошадью, вьючной.

Знакомыми оказались и лица самих всадников. Еще бы, как их не узнать – что Айчеля, что Кабира? Поджидая их, все гадали: интересно, куда эти двое так торопятся? И лишь Сегур, как обычно, был молчалив.

Поравнявшись, наемники резко осадили коней.

Сидя на гарцующей лошади, Кабир довольно улыбался.

– Куда это вы так разогнались? – поинтересовался Ториан.

– Как куда? Вас догоняли. Держи, гонорт. – И Кабир бросил Дариусу кошель.

Тот, поймав его, удивленно спросил:

– Что это?

То, что в кошеле деньги, понятно и без вопросов, на ощупь. Но что именно за деньги? Свою долю от продажи в Аннейде добычи они забрали еще утром.

– Наши тебе на свадьбу собрали, – пояснил Кабир.

– Ага, а ты специально для того, чтобы их передать, полдня его загонял. – Галуг подбородком указал на порядком взмыленную лошадь Кабира.

– Ну и для этого тоже, – согласно кивнул тот. – Только у меня и еще одно дело к гонорту есть, – и, обращаясь уже к Дариусу, спросил: – Гонорт, возьми нас с Айчелем с собой, а?

Его просьба застала Дорвана настолько врасплох, что он слегка растерялся:

– Куда это – «с собой»?

– Куда вы, туда и мы, – широко улыбнулся Кабир.

– Да как бы тебе объяснить… – замялся Дариус.

Ведь если говорить все, то придется выложить и о Лоринте, спрятанном от всех в глухих лесах.

– Да не надо ничего объяснять. – Кабир по-прежнему улыбался. – Куда-то же вы едете? Ну и мы с вами. Возьмешь? – с надеждой спросил он.

– Мы не сразу в Фаронг возвращаться будем, нам еще в одно место необходимо заглянуть. И, понимаешь ли какое дело, может случиться так, что в нем мы и зазимуем, если с погодой не повезет.

– Да ничего страшного, гонорт. Все последнее время только и мечтаю, чтобы отдохнуть хорошенько. И потом, куда нам с Айчелем торопиться, нас нигде не ждут. Верно говорю? – обратился он к своему спутнику.

И лучник согласно кивнул.

– Ну так что, берешь?

Дариус только пожал плечами: если сами рветесь – конечно, беру. Такие воины, как Кабир с Айчелем, на дороге не валяются. Да и сама дорога будет уже не столь опасной.

Ториан, Кабир и Сегур – настоящие богатыри, и от одного их вида все враги разбегутся. А в пару к Галугу еще один лучник, тем более такой отличный, – вообще красота получается.

Кабир выдохнул с облегчением, победно взглянув на Айчеля: «Ну что я тебе говорил? А ты еще сомневался!»

Поехали дальше. Кабир, приблизив вплотную коня к лошади Ториана, поинтересовался:

– Тор, расскажи, не томи душу: ну как они, сильно в любви от простых дева́х отличаются?

Ториан придал себе такой загадочный и неприступный вид, что Дариус невольно заулыбался.

Айчель о чем-то заговорил с Галугом, и Дариусу пришлось улыбнуться вновь: оба шепелявые, они отлично понимали друг друга, и им не было нужды подсмеиваться над чужим недостатком. И еще он увидел, как Айчель незаметно передал Галугу кожаную флягу с вином.

Дариус в очередной раз полюбовался с трудом надетым на мизинец перстнем – подарком короля Фрамона (Элике точно впору придется, у нее пальцы тонкие) – и, дотянувшись, ткнул Сегура кулаком в плечо. Легонько так ткнул, чтобы толчок не отдался болью в ране молчуна.

– Сегур, может быть, еще что-нибудь о долузсцах вспомнил?

Тот посмотрел на него, открыл рот, закрыл его, отвернулся, снова посмотрел, мучительно соображая, что бы ответить.

«Ладно тебе, не утруждайся. Да и много ли ты знаешь? Ничего, Кассей сказал, что судьба моя надолго с ними связана. Придет время – и сам все узнаю: кто они, откуда появляются и куда уходят. Да и до них ли сейчас?»

В душе у Дариуса все пело: он возвращался туда, где его любят и ждут.

Иркутск, 2013