Текст книги "SWRRF. 20?? (воспоминания из будущего). Кн. 6. Часть 1"

Все эти проблемы стали намного сложнее, когда перешли к созданию по-настоящему автономных систем, которые должны были работать в многофакторных, динамически меняющихся условиях, на непредсказуемо меняющихся сценах действий, с неопределённым кругом объектов, с неопределёнными моделями их поведения, к созданию многоуровневых и многоагентных робототехнических комплексов, в которых каждый робот способен и к индивидуальному выполнению задач, и к групповому взаимодействию с другими роботами, и к взаимодействию «на равных» с людьми… самостоятельно строить процессы сенсомоторной координации в условиях высокой степени неопределенности окружающего мира, адекватно реагируя на его изменения…

Первые попытки создания таких полностью автономных, миварных, систем, которые стали предприниматься ещё с начала двадцатых, ожидаемого эффекта быстро не принесли. Требовались более глубокое обучение и отладка таких систем… Да и ещё оставалось много нерешённых технологических проблем. Компактная, но при этом достаточно мощная «безкремневая электроника» только стала появляться. Были проблемы с защищённостью систем связи, по которым проходил обмен данными между роботами. Источники питания ещё не обеспечивали достаточно длительный срок автономности…

Ко времени, о котором идёт речь, такие вполне надёжные полностью автономные комплексы удалось создать для транспортных систем, систем доставки товаров…

Интеллектуальные системы управления фуры-автопилота, автономного железнодорожного транспортного модуля, транспортных автономных дронов, благодаря конструкторам алгоритмов, построения межсетевого взаимодействия, создания временных локальных сетей между устройствами, позволявших синхронизировать работу друг с другом, легко «договаривались» с автоматизированными погрузочно-разгрузочными комплексами, те, в свою очередь, – с системами дронов и ботов доставки, а те – с домашними системами получения-отгрузки «последнего метра», или с системами загрузки товаров магазинов-автопилотов, систем приёмки товаров и загрузки автоматизированных стеллажей магазинов и торговых комплексов… И, само собой, с системами управления аэропортов, автомобильных и железных дорог, системами управления движения населённых пунктов…

В целом, в «технологически развитых регионах» сложилась глобальная интеллектуальная система управление перемещения товаров и людей, на которую когда-то замахивался МонстрПрограммирования. Только она была не централизованной, контролируемой «одним хозяином», а системой взаимодействия автономных транспортных и вспомогательных комплексов. В этой системе легко просчитывались перемещения на любые мыслимые расстояния, с любым мыслимым числом посредствующих звеньев на любое мыслимую в пределах человеческой жизни (и даже, за её пределами) время…

Успешность быстрого создания автономных транспортных систем во многом определялась тем, что при в их создании широко использовались «наработки военных».

Первыми заказчиками автономных систем, конечно же, были военные. Управляемые и контролируемые операторами боевые дроны и роботы применялись уже давно, ещё с начала двадцатых, хотя и не очень широко из-за своей тогда ещё не очень большой надёжности и относительной дороговизны. Но надёжных автономных боевых комплексов долго не удавалось создать.

Прежде всего, из-за тех же проблем с обучаемостью.

С распознаванием образов – целей. Гражданские объекты принимались за военные, а хорошо замаскированные военные – не распознавались.

С причинно-следственными связями. Штурмовой дрон, например, получив задание уничтожит взлётно-посадочный комплекс с самолётами и дронами противника, сопровождаемое предписанием не спутать ВПП с проходящей рядом автострадой, которую предполагалось использовать для развития наступления, уничтожал большую часть дронов противника и превращал в груды щебня взлётно-посадочный комплекс, с которого они взлетали. Но когда сохранившиеся дроны противника садились на находившуюся рядом автостраду вместо уничтоженной ВПП, этот штурмовой дрон переставал их атаковать, потому что это неминуемо привело бы к повреждению автострады… Такой ж штурмовой дрон мог, вдруг, уничтожить «своего» наземного собрата, бота огневой поддержки. Просто потому что тот, выходя на новый огневой рубеж, агрессивно, с точки зрения дрона, развернул своё вооружение и лучом системы обнаружения цели краем зацепил этот дрон. А через мгновение по дрону был нанесён удар. Он удар отражал или от него уворачивался, но, нанеся ответный удар по месту, откуда он был атакован, заодно «мочил» и «свой» наземный бот. Дрон не соображал, что «после этого», не обязательно означает «вследствие этого». Мало что бот опознаётся как «свой», но засветка цели с его стороны была? Была. Может, он «засланные казачок». Лучше «загасить»…

Что уж говорить о не соизмеримых по мощности ударах… Этим-то и многие бравые вояки-люди не очень-то заморачивались…

Рассказывают, что с первыми «стаями» автономно управлявшихся штурмовых дронов случались занятные казусы. Они дружно поднимались, летели на цель, но на подлёте к ней, вдруг, как будто, упирались в невидимый защитный купол. Вся стая какое-то время барражировала на подлёте к линии, за которой дроны могли наносить свои удары. А потом «возвращались на базу». У этих дронов, понятное дело, были программы и индивидуальной самозащиты, и алгоритмы взаимопомощи и коллективной защиты. Эти алгоритмы, оказывается, проанализировав огневую мощь противника, приходили к выводу, что при атаке «стае» ответным огнём противника будет нанесён слишком большой ущерб. А алгоритма героизма и самопожертвования у них не было. И даже, когда такие алгоритмы «камикадзе», прежде всего, для «барражирующих снарядов» были прописаны, всё равно случались заминки. Понятное дело, БС выпускалось больше, чем целей, которые они должны были поразить. В зависимости от оценки систем обороны противника, закладывался определённый процент БС, которые не долетят до цели. Слишком «интеллектуальные» БС стали хитрить. «Стая» БС никак не могла договорится, кому же лететь первым, подставляясь под удары средств защиты противника, а потом, преодолев защиту, атаковать цели в качестве «камикадзе». Каждый хотел подождать, когда остальные БС выполнят «боевую задачу», а он вернётся «под крыло» выпустившего его штурмового дорна. Пришлось уменьшать «интеллектуальные возможности» БС и функцию определения целей для них, очередность в «боевых порядках», предавать дронам управления «стаи», а то и прописывать «стоп точки» в которых человек, контролировавший атаку «стаи», «волюнтаристски» назначал «камикадзе»…

Любые системы вооружений всегда полноценную «обкатку» проходили только в условиях реальных боевых действий. А уж обучение таких сложных автономных боевых систем требовало длительного и разнообразного накопления боевого опыта. Но до начала Большой Смуты такие возможности были ограничены. Конечно, такие системы «втихаря» обкатывали в разных «локальных конфликтах». Широко применяли «игровое обучение», когда в игровые программы загружались «тактико-технические данные» реальных боевых комплексов и разыгрывались всевозможные варианты их применения на моделях реальных «театров боевых действий». Но этого было, явно, недостаточно.

Тогда достаточно эффективными были только разведывательные, сапёрные, инженерные комплексы… Ударные «огневые» системы эффективно работали, в основном, в обороне и при нанесении ударов по достаточно точно локализованным целям. А взаимодействие с ним строилось на основе простого принципа: в зоны, сектора по которым «работали» такие системы лучше не соваться, пока они не «отработают»…

И только уже с наступлением Большой Смуты, когда автономные боевые системы можно было использовать и массово, и бесконтрольно, без оглядки на всякие нравственные ограничения, международное право и общественное мнение, – тогда они стали быстро самообучаться и совершенствоваться. Кроме того, расширение применения таких автоматизированных боевых комплексов увеличивало запросы на них. Их производство росло, стоимость падала. Это делало такие комплексы более доступными. Они стали более широко применятся и, соответственно, более глубоко и разнообразно обучаться… Автоматизированные боевые комплексы становились всё более дешёвыми и всё более эффективными…

……………………………………………………………………………………………

В общем, в годы, накануне Большой Смуты разнообразные логические интеллектуальные системы начальных уровней, как говорится, «широко вошли в каждодневную жизнь». Не везде, кончено. Потому что параллельно с развитием интеллектуальных систем шёл процесс «технологической сегрегации», формирование системы «технологического апартеида»…

Но и в тех местах, где эти системы прочно вошли в жизнь, обывателем это как-то особо не замечалось. Эти системы входили в жизнь постепенно и незаметно становились естественной жизненной средой. А с большинством таких систем, и, причём, самыми сложными из них, обыватель и не встречался. С разнообразными производственными автоматизированными, роботизированным комплексами, со сложными многоуровневыми системами доставки… Обыватель в подавляющем большинстве случаев, даже, не подозревал, насколько сложными являются алгоритмы, системы принятия решений, обеспечивающих его повседневную жизнь. В лучшем случае, он «общался» с ботом-доставщиком, об интеллекте которого у обывателя было не очень высокое мнение…

В общем, всё это было «НЕ ТО»…

Человек – и как вид, и как отдельно взятый индивид, – по своей природе шизофреническое создание, живущее в придуманной им реальности. При этом он постоянно живёт в состоянии «раздвоенности сознания». Но это им особо не замечается, потому что у индивида эти состояния, обычно, разнесены по времени, а у вида и по времени, и в пространстве, и по отдельным социальным группам. Человеком овладевают то приступы самомнения всевластия «царя природы», то он впадает в отчаяние и уныние, осознавая свою беспомощность, бессилие и, даже, никчёмность…

Но в этой раздвоенности заключена и главная сила человека: осознание, переживание своих слабостей, своего несовершенства, вызывает протест той части сознания, которая видит человека «властителем мира». И человек постепенно движется по пути преодоления своего несовершенства. Каждые такой шажок в преодолении своего несовершенства, подъём на новую ступеньку в движении к вершине «власти над миром» всегда оказывается «двухцикличным». Этап подражательности сменятся этапом создания нового элемента безопасной, комфортной жизненной среды. Человек видел, что лошадь бегает значительно быстрее и в своём воображении создал Кентавра. Но на самом деле просто приручил лошадь, а позже создал значительно более быстрые средства передвижения. Его пугали мощные когти, бивни и клыки животных. И он создал в своём воображении целый мир разнообразных оборотней. Но на деле создал сначала медные «когти» и «клыки», затем железные, а со временем создал арсенал вооружений, которые тех диких животных поставил на грань уничтожения. Он завидовал птицам, создал в своём воображении пегаса, эльфов… С маханием крыльями ничего не получилось, но человек создал самолёт, а затем множество других более совершенные средств полёта…

Принципиальное своеобразие ситуации, сложившийся в начале века, заключалось в том, что человек решил подражать своим же собственным творениям, компьютерам, роботам…

Люди ударились в «биохакинг», думая, что, вживив в свой мозг маленький компьютер, станут умнее, смогут регулировать своё настроение, мыслительные функции, сами задавать собственные социальные характеристики, постигать и чувствовать намного больше… У них появятся принципиально новые, «неограниченные» возможности.

Самообольщались «теорией трансгуманизма», полагая что «усовершенствовав» своё тело всякими роботоподобными элементами, человек станет «лучше». И удастся создать, чуть ли, не новый вид человека…

……………………………………………………………………………………………..

Все эти потуги реально накануне Большой Смуты привели к появлению тех самых «PAIS»ов, которые на самом деле были «чипами памяти». Эти «дивайсы» отражали реальное понимание большинством людей человеческого интеллекта, не как способности свободно независимо критически мыслить, а как способность быстро находить правильный единственно верный в данной ситуации ответ на, часто невнятно, поставленный вопрос. И это было закономерным итогом десятилетий развития «компьютерных, информационных технологий», отучавших людей самостоятельно мыслить, делавших их придатком «дивайсов», которые им навязывали.

И здесь идеально совпали две половинки раздвоенного человека: «амбициозных личностей», решивших помереться силами с самим Создателем, и «человека потребляющего», находящего в перманентно депрессивном состоянии, с радостью готового признать своё «несовершенство», согласиться отказаться от самого сложного, неблагодарного и энергозатратного вида деятельности – самостоятельно думать. И эту «тему» тут же подхватили две главные силы, которые реально претендовали на «власть над миром». Те, кто с помощью всех этих новых средств «усовершенствования человека», получали полный контроль над всеми его действиями и мыслями. И те, кто на изготовлении средств «усовершенствования человека» просто очень хорошо зарабатывали…

……………………………………………………………………………………………..

В результате эти «улучшатели» создали миллионы дебилов… Десятки миллионов, может быть, сотни миллионов. Тогда их никто не успевал считать. На волне очередного «хайпа» они стремительно плодились, преимущественно среди планктона высокотехнологичных мегаполисов. А потом они очень быстро, лет за десять, почти все погибли.

Первыми – «боевые варианты». Потому что, понятное дело, в том мире эти технологии сразу подгребли под себя военные. Первые «чипы памяти» были включены в электронные системы управления «воинов будущего». Загружаемая в эти «боевые чипы памяти» информация была соответствующая: данные о всевозможных видах вооружений, боевые уставы, карты и географические данные, данные о природных условиях, растительности, животных территорий «возможных театров военных действий», данные о стратеги и тактики «вероятных противников», о его физиологических и психологических особенностях… Был большой массив «гуманитарных» и культурологических данных: переводчики множества языков, данные по этнографии, особенностям культуры и специфики менталитета всё тех же «вероятных противников», «территорий размещения»… Но последними данными редко пользовались. Да и, вообще, самостоятельно эти «чипы памяти» обычные бойцы почти не использовали. Потому что те индивидуальные системы управления, частью которых чипы являлись, были включены в сложную иерархическую много уровневую систему принятия решений первых боевых ИИ-систем. И, обычно, именно эти системы принятия решений активировали соответствующие разделы памяти, вытягивали из неё нужную информацию для осуществления задачи, поставленной индивидуальной системе управления бойца. Эти «чипы памяти» с достаточно полной нагрузкой использовались лишь при выполнении особых, специальных заданий, когда индивидуальные системы управления работали в автономном режиме или в режиме небольшой автономной группы.

Самые серьёзные проблемы – помимо проблем биологической совместимости, присущих первым моделям, – с такими «чипами памяти» стали возникать, когда у тех «воинов будущего» заканчивались контракты, и им надо было «возвращаться к мирной жизни». Понятное дело, были созданы специальные программы адаптации. Они сводились, в основном, к тому, что в «чипах памяти» стиралось всё, что хоть как-то расценивалось военными как «секретные данные», и туда «догружалось» всё, что по мнению специалистов центров адаптации нужно будет в «мирной жизни». В первую очередь подгружался обширнейший справочник товаров и услуг, но системы классификации, отбора товаров и услуг этих сегментов чипов памяти в разных центрах адаптации были разными. Они формировались компаниями, выступавшим спонсорами этих центров. Потом подгружался убогий набор сведений по истории, культуре, географии, социальных отношениях и прочей «гуманитащниной», которая уже была сгруппирована в комплексы ещё более убогих стереотипов массового сознания, политических и идеологических мифов. На завершающем этапе «чипы памяти» загружались «профессиональной информацией» в зависимости от предпочтений, выказанных самим бойцом, возвращающимся к мирной жизни, и представлений специалистов центров о востребованности профессий на рынке труда.

Хотя, этих «воинов будущего» и пытались максимально лишить индивидуальности, превратить в боевых роботов, они, всё равно, в своей основе оставались людьми. У них всё ещё был свой мозг, своя неравная система, привычки, навыки, динамические стереотипы и прочие явные и срытые индивидуальные особенности, сформированные до службы и за годы службы. И всё это как-то не очень сразу состыковывалось с тем, что им подзагружали в обновлённую память. Всё это должно было притереться, утрястись. А это дело индивидуальное: кому-то хватит и несколько месяцев, а кому-то и годы нужны. Но на такую притирку и утруску в центрах адаптации отводилось, максимум, два месяца, поскольку всё это требовало денег и не малых. И у вернувшихся к мирной жизни «воинов будущего» стало массово «сносить крышу». Сформированные «патерны», «энграммы» нейронных связей своей, биологической памяти, обращаясь к «чипам памяти», находили непонятные, не читаемые ответы. А подсказываемые новыми «чипами памяти» ответы и решения, наоборот, не находили адекватного отклика в сложившихся системах нейронных связей памяти. Баланс возбуждающих и тормозящих сигналов нарушался. У людей возникали неадекватные реакции в совершено обыденных ситуациях, их накрывали приступы умопомешательства. Кому-то удавалось с ними успешно справиться, кому-то нет. Иные кончали суицидом. Другие погибали, когда кто-то пытался защититься от их немотивированных вспышек агрессивности… В общем, обычный «послевоенный синдром», который впервые мир массово пережил ещё после Первой Мировой войны, а потом он стал «хронической болезнью» «западной цивилизации». Но теперь этот синдром переживался в гораздо более массовых, непредсказуемых и опасных формах.

Большая часть этих «воинов будущего» покрошила друг дружку в мясорубках смутного времени, выпавшего на годы раннего детства Александра. Причём, часто эти «воины будущего» крошили «дружественным огнём» своих товарищей по оружию. Потому что уже тогда главным средством уничтожение живой силы противника стало не её прямое поражение, а захват контроля над системами управления этих воинов. И, когда такой перехват контроля удавалось осуществить, хоть, на несколько минут, получив «новую боевую задачу», эти «воины будущего» начинали бездумно, но очень профессионально, уничтожать своих «товарищей по оружию». Впрочем, тогда и само понятие «товарищ по оружию» почти утратило свой смысл. Все эти «воины будущего» были наёмниками, в бестолковой сумятице того времени невозможно было понять, кто за что воюет. И эти бойцы, просто, тупо выполняли «поставленные задачи». И в случае неудач, просто меняли хозяев, и целью их заданий становились недавние товарищи.

А к концу того смутного времени они, вообще, стали дешёвым расходным материалом. Тогда производство боевых ботов достигло необходимого уровня рентабельности для их массового производства. Были разработаны десятки моделей боевых ботов, заточенных на выполнение различных боевых задач, сгруппированные в разнообразные ИИ-комплексы. И их использование стало более надёжным, эффективным и дешёвым. Люди сохранились лишь в спецподразделениях для выполнения, «деликатных миссий» и специальных операций. Но для бойцов этих подразделений уже не применялись старые кондовые «чипы памяти», грубо, напрямую вмешивающиеся в работу биологической памяти, а, чаще, просто её подменяющие. Недоработки старых чипов памяти учли. И перешли на диалоговые системы, с внешними «эдвайзерами», с индивидуально настраиваемыми и подстраиваемыми чипами памяти, включёнными в эти «эдвайзеры». Но и немало старых моделей «воинов будущего» выжило в той мясорубке, и сейчас они продолжают «работать» в бандах серых и чётных зон, вроде «Амбалов» и «Монстров» из серой зоны, окружающей Город ^[2].

………………………………………………………………………………………………

Поначалу жертвами первых «чипов памяти» стали поклонники «электронных новинок». Многие миллионы этих закомплексованных, полуобразованных и недалёких, но очень «амбициозных» людей, тут же стали всю эту электронную дрянь в себя вживлять. Кто «по приколу», кто на волне очередного «хайпа», кто в надежде «получить конкурентные преимущества». Производители первых «чипов памяти» использовали их как бесплатных «подопытных кроликов». И в рекламных целях. Периодически в «медийное пространство» вбрасывались сказочные истории, как какой-то неприметный клерк, вживив последнюю модель MC такого-то производителя, вдруг, взлетал по карьерной лестнице.

Несмотря на то, что с самого начала «чипы памяти» делали из максимально возможно биологически совместимых материалов, надёжной биосовместимости удалось достигнуть не сразу. Да и рекламируемая «миниатюрность» по современным понятиям была сомнительна. Поэтому поначалу «чипы памяти» часто просто отторгались. Иногда вскоре после их вживления, иногда спустя месяцы и, даже, годы. Последствия таких отторжений редко приводили напрямую к трагическим последствиям, но надолго делали человека не совсем полноценным. Не сразу полноценно удалось решить проблему нагрева и собственных электромагнитных полей «чипов памяти». Даже, те минимальные уровни этих воздействий, которые по началу считались безопасными, как стало выясняться уже через год-два, провоцировали и раковые заболевания мозга, и приводили к функциональной атрофии участков мозга, расположенных в непосредственной близости от места вживления чипов памяти.

Были и более отдалённые последствия в нарушениях функционирования мозга. Неработающие органы и системы начинают деградировать, а в отдалённой перспективе и отмирать. Это закон природы, который «улучшатели человека», не знали или в полной мере не учли. У тех, кому устанавливали те первые «чипы памяти», память собственного мозга тоже довольно быстро начинали деградировать, вплоть до уменьшения соответствующих областей мозга и общего ослабления их активности. А в сложно устроенной общей системе работы мозга это рано или поздно приводило к деградации умственных способностей. Были и просто откровенные умопомешательства, потому что работа «чипов памяти» противоречила основному принципу работы мозга. Мозг «ленив», он постоянно «тормозит» и лишь, когда появляется серьёзная необходимость, возбуждается. А «чипы памяти» искусственно подолгу держали его в возбуждённом состоянии. И мозг не выдерживал. Его «переклинивало».

Но это выявилось попозже. А сразу часто стал проявляться «ментальный дисбаланс», когда выдаваемая чипами памяти информация, не успевала не то что «перевариваться», а даже ретранслироваться. А при такой ретрансляции счастливого обладателя «чипа памяти» часто начинало заносить куда-то не туда. Например, при обсуждении какого-то проекта вместо ответа на конкретный вопрос он начинал излагать «историю вопроса» от царя Гороха. Или во время обычного small talk на деловой вечеринке в ответ на обычное светское замечание о стоящей нынче замечательной (или, наоборот, ужасной) погоде, начинал выдавать подробную информацию об особенностях атмосферных процессов в данном регионе. Ну, и тому подобное… Были проблемы и с запросами, активирующими чипы. Самое неприятное, когда чип, вдруг, реагировал на какой-нибудь, «фоновый запрос», вопрос или, просто, замечание, никак не относящиеся ни к тебе, ни к тому, что ты сейчас делаешь. У чипоносителя что-то там «щёлкало», и он, вдруг, начинал исторгать из себя поток никому сейчас не нужной и не интересной информации. Например, во время обычной поездке на экспрессе, услышав дежурную информацию о том, что экспресс через пять минут прибывает в Страсбург, вдруг, начинал всем, кто находился с ним в одном вагоне, рассказывать, что первый железнодорожный вокзал в Страсбурге был построен в 1854 году… и так далее, вплоть до последней модернизации, проведённой два года назад. А услышав, как сосед по столику в ресторанчике, заказал чешское пиво, вдруг, начинал ему рассказывать рецепты чешских брамбораков, которые должны, ну просто изумительно, подойти к заказанному его соседом пиву… Но это были ещё не самые худшие варианты. Хуже было, когда от человека требовали срочного ответа на конкретные вопросы, а он, не справляясь с потоком выдаваемой чипом информации, судорожно выкрикивал какие-то обрывки фраз: «… расчётное предельное состояние… деформация динамических нагрузок… в возможных неблагоприятных условиях… предотвращение коррозии… местные повреждения… нормативы нагрузок… предельное состояние… просадки основания…».

Когда очевидные недоработки первых «чипов памяти» более или менее успешно удалось преодолеть, началось их планомерное внедрение.

Вообще-то, преобразование тела человека в интерфейс для прямого взаимодействия с «цифровой средой» и трансформация системы образования в технологию быстрой загрузки знаний в людей-гибридов, – было изначально главной целью модели «цифрового общества», выстроенной на идеях «трансгуманизма», которой бредили глобалистские элиты на кануне Большого Обвала ^{[Приложение]}.

И после того, как «чипы памяти» прошли проверку на «войнах будущего» и добровольцах-энтузиастах, у этих элит сложилось впечатление, что долгожданный момент перехода к «трансгумманистическому обществу» наступил.

На первом этапе MC стали вживлять взрослому, уже работающему, населению. В первую очередь «офисному планктону», людям, занятым в «junk jobs» (которой, несмотря на всякую автоматизацию, информатизацию, роботизацию, меньше не становилось) и стремительно множащейся армии безработных, которую пополняли специалисты умирающих профессий, вымывающийся «средний класс»…

А затем попытались внедрить в систему массового образования.

Вся эта глобалистская, «цифровая» элита бредила идеей всеобщего тотального контроля. Поэтому те первые MC, прежде всего, выполняли функцию всеохватывающего контроля «работников», кто, где, когда и чем занимается и занимался. Кроме того, в чипы памяти негласно включали системы контроля эмоциональных состояний и подавления тех из них, что расценивались как агрессивные и асоциальные.

А дальше, как говорится, каждому своё.

Для «мусорных работников» вместо того, чтобы тратить время и деньги на, даже, самое элементарное обучение и инструктирование, проще было поручаемую работу расписать на последовательность простых операций, выполнение которых чип памяти своевременно подсказывал. Даже, когда для выполнения такой «мусорной работы» были созданы соответствующие роботы, биоботы…, их стоимость, затраты на их настройку и обучение, часто, обходилось дороже, чем использование человека, превращённого в робота.

Что касается всякого «планктона» и «балшит-работы», то здесь создатели «цифрового общества», как говориться, «подчищали» сами за собой. Потому что вся эта публика, получившая «кнопочное» образование, было настолько тупой и некомпетентной, что, даже, при выполнении своей «кнопочной работы», постоянно «тормозила» и «косячила». Так что какой-то «надсмотрщик» в их башке, который вовремя предотвращал их «косяки», подсказывал правильные действия, и который постоянно держал их в «рабочем тонусе», был просто необходим. Особенно, когда это были очень сложные для них операции, предполагавшие последовательность больше чем из трёх действий,..

Безработным Социальные службы, Центры занятости закачивали в чипы памяти какие-то данные, необходимые для «мусорной» и «балшит» работы (какой – значение не имело, потому что реально никто не думал, что им придётся этой работой заниматься, а, если, всё-таки, придётся, чип памяти всегда можно «перепрошить»). Но чем дальше, тем больше такие чипы стали использовать как «Иллюзионы» ^[3]. Многие из тех, кто имел работу, тоже всё больше стали этим баловаться. Но в нерабочее время, потому что вся работа чипов памяти в рабочее время жёстко контролировалась…

Некоторые чипоносители получили на какое-то время реальные преимущества. В основном, всякие помощники, консультанты, эксперты, адвокаты, операторы…

Как правило, такими быстро продвинувшимися счастливчиками были люди, которые к моменту вживления «чипов памяти» имели достаточно большой жизненный, профессиональный опыт и неплохо развитый гибкий собственный мозг. Благодаря этому им удавалось успешно взаимно адаптировать работу своего мозга и «чипов памяти», и, даже, вполне успешно сопоставлять, обобщать информацию по разным запросам, выдаваемую из разных сегментов «чипов памяти».

Но преимущества эти были недолгими. От силы семь-восемь лет. С развитием персональных информационно-аналитических интеллектуальных систем («карманного ИИ», как тогда говорили), появлением сначала корпоративных, а потом и персональных «эдвайзеров», чипоносители утратили все свои «конкурентные преимущества». А в катаклизмах смутного времени, захлестнувших преимущественно мегаполисы, они гибли одними из первых. Потому что нормальная человеческая память гармонично соединяет разные типы памяти, каждая из которых работает со своими объектами: тактильная, двигательная, зрительная, слуховая, эмоциональная, рассудочная, интеллектуальная…

От попыток совмещения собственно человеческой памяти с «чипами памяти» по принципу прямого подключения «выходных контактов» «чипов памяти» с синапсами человеческой памяти очень скоро пришлось отказаться. Этот принцип совмещения биологической и искусственной, электронной памяти, основанный на поверхностном представлении о работе памяти и мозга, вообще, как системы передачи импульсов по нейронным сетям, просто не работал. Самые важные процессы происходят в «точках контактов» синапсов. «Срабатывание» этих контактов определяется сложными биохимическими реакциями, в которых участвуют гамоны, множество других белков, синтезируемых по «спец программам» РНК, окружающая нейроны глия… потом все эти «квантовые процессы»… В общем, в этом направлении не удалось, даже, создать сколько-нибудь успешно работающие лабораторные прототипы. Этот принцип достаточно успешно работал при передачи ограниченного набора управляющих команд (она использовалась в системах управления «воинов будущего» и «junk jobs») или в целях подавления «асоциального поведения» (эту систему скоро передали в Модулям Безопасности).