Текст книги "Советская Голгофа Святителя Луки. Размышления о столетии Октябрьского переворота 1917 года"

Проходимцы, которых ГПУ поставило во главе Русской Православной Церкви, нарушили все основы правды Божией и стали служить Советской власти, раздирающей тело Церкви Христовой. Поэтому святым долгом и обязанностью каждого священника и епископа было получить от Владыки Агафангела указания и в случае невозможности их получения, твердо и непоколебимо стоять в своей преданности вековым устоям православия, бороться с раскольниками и захватчиками власти и добиваться созыва собора Русской Православной Церкви, избрать Епископов из представителей православного духовенства и мирян на основе канонов церкви. Во всех областях России и в Туркестане местные живоцерковники были отвергнуты большинством верующих, которые клеймили позором явных врагов православия. Поняв, что они слишком поторопились в выявлении своих еретических мыслей, обновленцы решили убеждать всех верующих, что они ничего не имеют общего с принципами «Живая Церковь», а только остаются приверженцами ВЦУ. Эта уловка основывалась на якобы принципиальном различии «Живой Церкви» и ВЦУ. Лидер Туркестанских живоцерковников Протоиерей Микулин сам сообщает Архиепископу Иннокентию, что ВЦУ окончательно организованно на Московском Августовском Съезде, на котором присутствовало более 200 делегатов из разных мест России. Кто же собрал этот съезд? 30 июня 1922 года Владыка Иннокентий получил из Москвы телеграмму: «Представителям прогрессивного духовенства Туркестана. Организуйте немедленно местные группы «Живая Церковь» на основе признания справедливости социальной революции и международного объединения трудящихся. Лозунг: белый епископат, пресвитерское управление и единая церковная касса. Первый организационный всероссийский съезд группы «Живая Церковь» переносится на 3 августа 1922 года. Выбирать на съезде по три представителя от прогрессивного духовенства каждой епархии и от группы «Живая Церковь»».

Из этого следует, что ВЦУ не только получило свое начало от живоцерковного Собора, но и состоит исключительно из членов этой неправославной группы. Какие вопросы обсуждались на этом съезде помимо выбора ВЦУ? В числе первых актов съезда было снято отлучение Л. Н. Толстого от Церкви и принято революционное воззвание к архипастырям, пастырям и мирянам (Известия ВЦИК 18 августа 1922 года). Воззвание очень длинно пространно говорит только о задаче социалистической революции и касается духовенства только с целью его осуждения. Свое послание съезд заканчивает такими словами: «Архипастыри наши, во главе с Патриархом Тихоном, ради сохранения в православных храмах золота, серебра и драгоценностей, превратно истолковав каноны, смутили паству, вызвали волнение, местные бунты и кровопролития, а посему некоторые и были вынуждены стать на церковно – революционный путь для обновления церкви». Это обновление взяло на себя

ВЦУ, а содействие ему в этой трудной работе оказывает «Живая Церковь». Другие постановления этого съезда прямо направлены на разрушение православия. Съезд постановил: «выступить на Соборе с требованием лишения священного сана Патриарха Тихона, как главного виновника современной церковной разрухи. Просить высшие и местные церковные органы принимать самые решительные меры в отношении противников обновления церкви вплоть до увольнения от должностей и высылке за пределы епархии (особенно архиереев), при чем ответственность за точное выполнение указанных мероприятий возлагаются лично на уполномоченных ВЦУ. Немедленно, не дожидаясь предстоящего Собора, открыть дорогу к епископскому сану и тем представителям духовенства, которые состоят в брачном сожительстве со своими супругами. Немедленно изъять все церковные суммы (свечи, кружки, кошельки и др.) из ведения приходских советов и передать в ВЦУ. Ввиду того, что ВЦУ получает доходы от Иверской часовни, а «Живая Церковь» ничего не имеет, то съезд постановил: передать все свечные заводы в ведение «Живой Церкви». Все доходы часовней, монастырей и их подворий передать «Живой Церкви». Туда же передать доходы с кладбищ». Съезд оформил коммерческий союз по ограблению приходов между ВЦУ и «Живой Церковью». Протоиерей Белков открыто заявляет о полной аналогии ВЦУ и ЖЦ в церковной области, и партийными структурами Советской власти: «Живая Церковь» – это ЦК Российской Компартии, а ВЦУ – это ВЦИК (журнал «Живая Церковь» № 4–5). Другой делегат съезда поясняет, что ВЦУ является высшим органом церковного управления, группа ЖЦ является ее идейным вдохновителем, а журнал «Живая Церковь» – это орган ВЦУ (№ 2-й «Живая Церковь»), Этот журнал, являясь изданием ВЦУ, в каждом номере рекламирует кощунственный журнал «Наука и религия», финансируемый ГПУ». В числе сотрудников «Науки и религии», значатся Протоиерей Введенский, Священник Красницкий, Белков и помещены портреты всех раскольников ЖЦ и ВЦУ и главных партийных атеистов. Эти факты красноречиво доказывают, что

ВЦУ и «Живая Церковь» – это филиалы ГПУ, а стремление некоторых лидеров ВЦУ отмежеваться от ЖЦ – желание под маской лжи покончить с православием. ЖЦ и ВЦУ уже замахнулись на первого и главного православного Патриарха – Константинопольского патриарха. За своей подписью Председатель ЖЦ и заместитель председателя ВЦУ Красницкий 6-го января 1923 года направил письмо послу Турции Мухтар – Бею: «Имея у себя в России пример широкого революционного движения белого приходского духовенства и трудовых верующих богомольцев объединившихся в группу «Живая Церковь» и создавших нынешнее ВЦУ из лиц, признающих справедливость Российской Социалистической Революции и мирового объединения трудящихся, имеем все основания надеяться на то, что и Константинопольский патриархат может быть учреждением вполне соответствующим великому делу освобождения всех народов новой Турции». Это письмо – пример кощунства живоцерковников, когда православный священник убеждает нехристианина в политическом переустройстве страны, а не проповедует о Великом Искупителе рода человеческого Господе Иисусе Христе. В многочисленном составе ВЦУ имеется только один мирянин – Управделами и тайный сотрудник ГПУ А. Новиков, который опубликовал статью в № 12 журнала «Наука и религия», где выработал особую программу для проведения ее на Соборе. В программе заложен принцип отказа догмата Приснодевства Богоматери и отказа от пяти таинств, оставив только крещение и причащение. Но и они у него под сомнением. Эту программу поддержал и Епископ Красноярский Александр Сидоровский, который был назначен Епископом Красноярским вместо уволенного на покой Епископа Назария. Епископ Александр ранее был Епископом Иркутским с именем Зосимы, но потом вышел из монашества, женился и избран ВЦУ опять в Епископы. Такие расстриги как Епископ Александр, и составляют костяк обновленцев, что доказывает еретическое направление ВЦУ и его главную цель – разрушение Русской Православной Церкви.

Во исполнение грамот Святейшего и его заместителя, для спасения паствы от влияния новых раскольников, захвативших власть Русской Православной Церкви Архиепископ Туркестанский Иннокентий 3 октября 1922 года обратился к Туркестанской Церкви с воззванием, где извещает о прекращении деятельности Патриарха, Священного Синода и Церковного Совета и о неканоничности ВЦУ и объявляет «независимость Туркестанской Поместной Православной Церкви, состоящей в духовном общении со всеми другими Православными епархиями и прекращает свою самостоятельность как только будет организован канонический законный центр». 16 ноября 1922 года благочинный Ферганской области священник Микулин открыто становится на сторону «обновленцев». Получив это заявление, Архиепископ Иннокентий пишет Протоиерею Микулину письмо, где отечески предостерегает его от ложного шага. В ответ Протоиерей Микулин объехал города, области и провел ряд лекций об «обновлении Церкви». Обновленческие взгляды Протоиерея Микулина основаны на Толстовской трактовке чудес Иисуса Христа и мощей святых. Говоря о насыщении 5000 человек, Протоиерей Микулин доказывает красноармейской аудитории, что здесь никакого чуда не было: народ провел весь день в голоде и достаточно было дать каждому из них по крошке хлеба и они уже стали сыты. Что в этом факте более удивительно: невежество собравшейся публики или беспринципная развязность священника? О мощах Преподобного Серафима обновленец Микулин презрительно заявил: «Всего остался от Серафима клок волос да костяшки». И этого обновленца и богохульника московские раскольники из ВЦУ телеграммой в Ташкент назначают своим уполномоченным в Туркестане и предлагают ему организовать Епархиальное Управление. Руководясь циркуляром ВЦУ, Протоиерей Микулин собирает из «прогрессистов» состав Епархиального Управления и просит ВЦУ утвердить управление в составе Протоиереев С. Уклонского, 3. Филиппова, Гр. Брицкого и мирянина Дунина – Барковского.

От подписания заявления о самостоятельности Туркестанской епархии отказались Протоиереи: С. Уклонский, Гр. Брицкой, А. Юновидов, заявивших о признании ВЦУ. С этого времени в газетах, частных беседах и церквях начинаются преследования Архиепископа Иннокентия и некоторых священников, поддерживающих архиепископа. Давление на Архипастыря Туркестанской Церкви было настолько сильным, что он вынужден был 29 января 1923 года выехать в отпуск в Москву, сохранив за собой всю полноту власти. Однако и после отъезда Архиепископа Иннокентия раскольники усилили работу по смещению Архипастыря. Они пишут донос к Митрополиту Антонину, председателю ВЦУ, где Преосвященный Архиепископ Иннокентий характеризуется «Тихоновцем», «реакционером», «деспотом», «автокефалистом» и вообще человеком, которого оставлять в Туркестане не следует, а на его место надо назначить обновленца священника Уклонского. В результате под давлением ВЦУ Архиепископ Иннокентий сложил с себя обязанности по управлению Туркестанской епархией.

Ситуация спланированного ГПУ церковного раскола в Туркестанской республике была зеркальным отражением борьбы истинно верующих с Советской властью, пытавшейся разрушить до тла Русскую Православную Церковь.

После отъезда Архиепископа Иннокентия отец Валентин (В. Ф. Войно-Ясенецкий) и отец Михаил (М. Андреев) организовывают сбор подписей под обращением православного населения к властям Туркестана с просьбой помочь и не препятствовать возвращению архиепископа. Кроме того, было размножено и роздано во все приходы епархии обращение Патриарха Сербии Лазаря «Ко всем верным сынам Православной Церкви». Впоследствии это обращение послужило одной из главных улик, доказывающих антисоветскую деятельность епископа Луки. Хотя в тексте обращения Патриарха Лазаря вообще не упоминается советская власть. По мысли священников о. Валентина и о. Михаила это обращение поможет истинно верующим жителям Туркестанской республики понять ложь и фарисейство местных живоцерковников и обновленцев. Одновременно о. Валентин и о. Михаил в феврале 1923 года обратились в органы ГПУ Туркестана с просьбой разрешить возвращение Архиепископа Иннокентия и направили телеграмму В. И. Ленину, М. И. Калинину, председателю ВЦУ Митрополиту Антонину и самому Архиепископу Иннокентию.

Обобщив ряд проповедей и бесед с прихожанами о. Валентин совместно с о. Михаилом написали в середине февраля заявление «Почему мы не признаем Вашего Церковного Управления», размножили и разослали во все приходы.

«Ко всем верным сынам Православной Церкви.

С благославения Святейших Патриархов Царьградского Григория, Иерусалимского Петра, Антиохийского Кирилла, мы Божию милостью, Смиренный Патриарх и молитвенник Королевства Сербского, Хорватского, Словенского Лазарь, выслушав документальныя сообщения Российских Православных Митрополитов, Епископов, Пресвитеров, чтущих Апостольскую, Христово – православную Церковь и чад ее не имеющих священнического и иноческого чина ОБЪЯВЛЯЕМ:

Ни мы, ни Святейшие Восточные Патриархи не признаем нынешнего устройства Российской Кефалической церкви, возникшей после насильственного свержения и заточения законного Главы ея – Патриарха Российского и Московского Тихона. Его, Патриарха Российского и Московского считаем старшим братом своим в Г осподе.

Всех пострадавших и принявших муки и венец от насильников поминать в Королевстве Сербии, Хорватии и Словенском, как блаженных исповедников за Православную Восточную Кефалическую Церковь, венец мученический принявших. Ни мы, ни наши братья во Христе, Святейшие Патриархи Царьградский, Иерусалимский и Антиохийский ни в какое общение с представителями Российской

Церкви, восставшими против брата нашего Тихона не входили и не войдем и на ослушников воли нашей призываем ГНЕВ И ПОКЛЯТИЕ ГОСПОДНЕ.

Да будут всем вашим верным сынам слова наши, аки меч, вами бряцающий.

Смиренный Лазарь, Патриарх Сербии, Хорватии и Словенского Королевства и всех земель от Державы Короля и Господина нашего Александра находящихся. АМИНЬ».

Следует отметить, что упомянутые в послании патриарха Лазаря проклятия в адрес обновленцев и живоцерковников дошли до Господа Бога и он покарал их. Все они кончили жизнь в муках.

«Телеграмма

Ст. Ташкент 13/11 – 23 г. копия:

ответ оплачен 10.

Москва.

Тверская – Ямская. Валаамское подворье Архиепископу Иннокентию. Копии: Председателю ВЦИК тов. Калинину. Председателю Совнаркома тов. Ленину. Председателю ВЦУ Митрополиту Антонину.

На оснований требований православного населения Ташкента и его окрестностей просим Вас немедленно возвратиться в Ташкент для управления епархией на канонических основаниях, на что получено письменное сношение уполномоченного представителя Туркреспублики ГПУ 14/11 – 23 года № 1254, что органы ГПУ Туркреспублики к вашему отъезду из Ташкента не причастны и против приезда в Ташкент Вашего не возражают. Глубочтимых товарищей Ленина и Калинина покорнейше просим оказать содействие к выезду в Ташкент нашего Епископа.

Президиум депутатов Приходских Советов Ташкента и окрестностей. /подписи/».

Под телеграммой, как и под обращением к верующим было собрано более 3 тыс. подписей. Это свидетельствует о глубочайшем уважении населения г. Ташкента к своему архиепископу.

В заявлении отец Валентин впервые сформулировал несовместимость идеологии марксизма с Христианским мировоззрением. А живоцерковники и обновленцы в основу церковных реформ положили призывы поддержать социалистическую революцию, утвердившую себя во всех уголках России только террором, диктатурой и насилием. Именно насилие и террор нельзя совместить с любовью и правдой Христовой. И это – главная идея заявления. Естественно, органы ГПУ с подачи ташкентских живоцерковников стали готовить арест о. Валентина и о. Михаила, которые предвидели гонение на себя, свои будущие ссылки и об этом прямо написали в опубликованном заявлении.

8 марта 1923 года было проведено общее собрание представителей всех приходов г. Ташкента, на котором было принято решение направить делегацию в Москву к архиепископу Иннокентию с письменным обращением, содержащим просьбу к архипастырю вернуться в свою епархию. Обращение было подписано Председателем общего собрания приходов Назаровым, Председателем Совета союза приходов и председателем Туркестанского епархиального совета протоиереем В. Багрянским, председателем Совета делегатов Пинковым и прихожанами Шуваловым, Артамоновым и др. (8 подписей).

С этим обращением Ф. Назаров был отправлен в Москву.

«Высокопреосвященнейшему Иннокентию, Архиепископу Туркестанскому и Ташкентскому.

Ваше высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец.

Одновременно с сим посылается в Москву делегация от православных религиозно – общественных организаций г. Ташкента, его окрестностей и Туркестанской епархии. В состав этой делегации входят Председатель Ф. П. Назаров и члены: Т. М. Пекуш, С. И. Ковальский, А. А. Лазаревский, Г. О. Буторин и О. Карпов. Делегации представлены права кооптации. Названной делегации дано задание доставить Вас в Ташкент в виде ли правящаго епископа или частнаго лица. Мы покорнейше просим Вас всецело отдаться названной делегации и безусловно покориться ея решению, так как в случае Вашего отказа почему – либо не быть в Ташкенте, могут возникнуть такие осложнения, за которые нравственная ответственность падет на Вас, чего мы никак не можем допустить.

Будьте уверены, Владыко, что наши настойчивые требования основаны не на личных симпатия к Вам, а из ясного и твердого понимания событий текущего момента, настроений всех слоев общества Туркестана и необходимости ликвидировать возникшее повышенное напряжение религиозной массы края.

Мы Вам представляем полное право распорядиться собой как угодно и ни один звук протеста не будет здесь Вам сказан, если Вы что сделаете для одной твердой, неизменной цели – возвратиться в Ташкент.

Мы готовы на все, перенесем все, согласны на все – одно непоколебимо ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В ТАШКЕНТЕ.

Председатель общего собрания прихожан

Председатель Совета союза приходов

Председатель Турк. Епарх. Совета

Председатель Совета делегатов

Члены, уполномоченные для подписи документов».

Главными вдохновителями обновленческого и живоцерковного движения в Туркестанской епархии были протоиерей А. Микулин и настоятель Ольгинской церкви протоиерей Г. Брицкий. Именно они организовали ряд подметных писем как в официальные органы Советской власти, так и в ВЦУ против действующего главы епархии архиепископа Иннокентия. В этих письмах содержались совершенно чудовищные обвинения как в церковных, так и в уголовных преступления. Цель одна – отстранить руками ГПУ или руками московского руководства ВЦУ арх. Иннокентия. Он был известным ученым – археологом, потом принял священнический сан и в 1915 году был назначен руководителем Туркестанской епархии. Пользовался огромным авторитетом у верующих. Будучи человеком кристально честным и чистым арх. Иннокентий решил поехать в Москву для оправдания своего честного имени. Но Председатель ВЦУ митрополит Антонин не стал слушать объяснений и предложил ему уйти на покой. А на его место назначил уполномоченного ВЦУ по Туркестану обновленца А. Микулина. Для оправдания этого назначения протоиерей Г. Брицкий написал и разослал 9 марта 1923 года обращение «Духовенству и Церковно – приходским советам Туркестанской Епархии».

Март месяц 1923 года в Туркестане был наиболее напряженным и насыщенным месяцем в борьбе истинных ревнителей Православия с живоцерковниками и обновленцами. Борьба велась по всем направлениям: и в подготовке к Поместному Собору, и в организации церковной жизни епархии, и в канонической области, и в разъяснении верующим сути церковной смуты. Отец Валентин (В. Ф. Войно-Ясенецкий) и отец Михаил (М. М. Андреев) проводили частые беседы и проповеди в религиозных приходах епархии, дискуссировали с отщепенцами, созывали неоднократно заседания Совета приходов. На одном из таких заседаний 7-го марта 1923 года был принят «Наказ депутатам Туркестанской епархии, едущим в Москву на Поместный Собор». Текст этого наказа, отредактированный отцом Валентином, впоследствии также фигурировал в уголовном деле против В. Ф. Войно-Ясенецкого, хотя в явном виде ничего антисоветского он не содержал.

Как человек науки В. Ф. Войно-Ясенецкий обладал блестящими аналитическими способностями, что давало ему возможность оценивать сложившуюся в Православной России в целом и в Туркестане, в частности, обстановку и прогнозировать исход церковной смуты. Об этом он писал и в проповедях и в обращениях к верующим, и в частных письмах. Он готов был пойти за веру и в тюрьмы, и в ссылки. Но в то же время он рассматривал такую альтернативу, как высылку за границу. Такую акцию избавления от неугодной интеллигенции практиковала Советская власть в 1920–1922 годах. 14-го марта Валентин Феликсович получил от брата копию письма сына Юрия, проживавшего в Марокко, и решил обсудить с ним в письме альтернативу ссылки в Марокко. Это письмо сразу же попало в руки ГПУ.

15 марта 1923 года протоиерей Михаил (М. М. Андреев) как попечитель пятого района и член правления «Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям» обратился к членам семей участников 1 – ой мировой войны с письмом, где приводит выдержки из Священного писания, и призывая хранить истинную православную веру. В частности, он напомнил, что вера – это самый дорогой залог жизни предвечной: «Прими залог сей и сохрани его целым и невредимым до последнего твоего издыхания». И это письмо тут же попало в ГПУ и фигурировало в материалах уголовного дела против В. Ф. Войно-Ясенецкого. Ведь большевики выдвинули лозунг «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». Они реализовали на все 100 % этот лозунг, развязали гражданскую войну и положили в гроб с 1917 до 1923 года более 6 млн. человек. 17 марта 1923 года отец Михаил и отец Валентин разослали во все приходы послание, в котором дали оценку событиям в епархии.

На основе этого послания Михаил Андреев подготовил и разослал 23 марта 1923 года открытое письмо всем православным Туркестанской епархии.

Туркестанские обновленцы и живоцерковники тоже не сидели, сложа руки. Они, прежде всего, использовали поддержку власти и аппарата ГПУ для сбора компрометирующей информации о наиболее активных приверженцах Патриарха Тихона. К ним в первую очередь относились священники В. Ф. Войно-Ясенецкий и М. М. Андреев. Особую ненависть вызывал отец Валентин, т. к. он имел непререкаемый авторитет как ученый, хирург, профессор Университета и главный врач Ташкентской городской больницы. Его огромная эрудиция и глубочайшая вера снискали ему заслуженную любовь как верующих, так и не верующих жителей Ташкента. И хотя у него не было специального богословского образования, глубина знания истории и учения отцов церкви давала возможность всегда одерживать блестящие победы в многочисленных дискуссиях и диспутах, которые в 1921–1923 годах организовали в Ташкенте власти и живоцерковники. Обновленцы готовили и большими тиражами рассылали среди верующих листовки и послания. В них они пытались обелить и оправдать церковную смуту, начатую живоцерковниками, и представить ВЦУ как законный орган управления православной Церковью. Так, протоиерей Г. Брицкий 25 марта 1923 года опубликовал «Наш ответ на декларацию Ташкентских автокефалистов: почему мы не признаем ВЦУ», где путем схоластических вывертов сделана попытка уличить В. Ф. Войно-Ясенецкого и М. М. Андреева в богословной неграмотности.

В этой листовке все поставлено с ног на голову: разве не обновленцы с помощью ГПУ и милиции разогнали законный орган управления Туркестанской епархией; разве не обновленцы писали во все инстанции кощунственную ложь об архиепископе Иннокентии; разве не обновленцы нарушили все церковные каноны и

Постановления семи Вселенских соборов?! Поистине вор кричит – держите вора.

27-го апреля 1923 года отец Валентин и о. Андрей провели собрание представителей приходов всей Епархии, на котором был принят официальный устав Союза Приходов Туркестана. Председателем Союза Приходов был избран протоиерей Михаил (Андреев), а секретарем – мирянин Нестеров. Секретарю Союза было поручено зарегистрировать устав в официальных органах власти.

29-го апреля секретарь Союза Приходов Нестеров представил Устав в административно-организационный отдел НКВД Туркестанской Республики для утверждения.

В апреле 1923 года отец Валентин и о. Михаил подготовили для прихожан Туркестана несколько канонических правил, которыми тысячу лет руководствовалась Русская Православная Церковь и которые живоцерковники пытались отменить. В частности, согласно учению Святителя Симеона Солунского «всякую вещь, посвященную имени Божию, должно почитать, какая бы она ни была, глиняная, каменная, деревянная или другая какая – нибудь. Все это освящено именем Божиим. И так как эти вещи носят на себе имя Божие, то им никто не может дать другого призвания», (подчеркнуто отцом Валентином Войно-Ясенецким). Эти материалы попали в ГПУ в качестве доказательства борьбы В. Ф. Войно-Ясенецкого с обновленцами и живоцерковниками, которые предлагали устранить из обрядов Православной церкви и ее учения большое число канонов.

Отец Валентин и отец Михаил в течение всего апреля 1923 года боролись против программных установок «Живой Церкви» на проведение церковных реформ. Обновленцами предлагались 5 реформ:

• реформа догматическая

• реформа этическая

• реформа литургическая

• реформа каноническая

• реформа приходская

Главная цель всех этих реформ – вычищение из богослужебной теории и практики тех обрядов и канонов «которые отжили свой век или созданы были для узко националистического понимания христианства и признание их необязательными в настоящее время при современных условиях церковной жизни». Обновленцы предлагали «открытие свободного доступа к епископскому сану пресвитерам, состоящим в брачном сожительстве с супругами», «пересмотр церковной литургики», признание «справедливости социальной революции и мирового объединения трудящегося и эксплуатируемого человека». Именно последний тезис о признании справедливости социальной революции обновленцы использовали как главное обвинение в борьбе с В. Ф. Войно-Ясенецким и М. М. Андреевым. В дальнейшем ГПУ этот аспект борьбы отца Валентина с живоцерковниками трактовало в качестве контрреволюционной и антисоветской деятельности В. Ф. Войно-Ясенецкого.

3-го мая 1923 года отец Валентин и отец Михаил получили телеграмму о прибытии в г. Ташкент в ссылку епископа Уфимского Андрея, оставшегося верным Патриарху Тихону. К уголовному делу В. Ф. Войно-Ясенецкого приобщена эта телеграмма: «Андрей Уфимский будет четвертым (поездом). Встретьте доверием. Подпись – Ильин».

В мае 1923 года обновленцы предприняли наступление. Для обострения ситуации 9-го мая 1923 года они организовали провокацию путем направления в адрес Епархиального Совета письма от прихожанина с угрозами.

«Председателю Епархиального Совета Туркестанской Епархии.

От Гр. П. Белоусова.

В то время, когда борьба происходит за Туркестанскую или иную церковь, мне, как славянину, больно за данное состояние ее.

К чему привели в данную эпоху управители ее, это жуть и стыд. Тем более здесь, в кругу других религий и сект.

Пора бы здесь – то именно и заступиться за церковь, а для этого на совести вашей лежит прямая обязанность избрания руководителя ее и борца, твердого и крепкого в победоносном шествии развала духовно – религиозных устоев.

В этом случае честь имею напомнить вам, что борец истинный и непоколебимый защитник епископ бывшей Тверской и Кашинский О. ПЕТР, который твердо и непоколебимо шел по пути к правде и защищал ее догматы. Конечно, надо сказать по правде, что такие лица как епископ Петр будут не по духу служителей церкви Туркестанской епархии, ибо надо на секунду в данном случае заглянуть в глаза правде, так как таковые привыкли уже идти по пути с народом, но далеко не с правдой и для них скорее нужна ласка и лесть с прибавлением безграничного размаха свободы во всех выражениях.

Не мешало бы одуматься, кровь близка и прольется так, как никогда и нигде.

Считаясь с совестью внутреннего голоса мы казалось бы должны учитывать духовный уклад религии, но ничуть не материальные устои.

П. Белоусов».

Естественно, письмо тут же оказалось на столе у работников ГПУ, а спустя месяц было подшито к уголовному делу против В. Ф. Войно-Ясенецкого в качестве улики. Подобного рода письма и устные свидетельские показания прихожан собирались, накапливались до поры до времени. Цель – доказать, что своими проповедями В. Ф. Войно-Ясенецкий подстрекал верующих к бунту, к противоправным действиям как по отношению к Советской власти, так и по отношению к обновленцам. Епархиальный съезд 2-го мая 1923 года был созван с единственной целью – поставить вне закона «Союз Приходов», возглавляемый священниками В. Ф. Войно-Ясенецким и М. М. Андреевым.

Весьма характерна ссылка С. Уклонского на гражданские власти – читай «ГПУ, РКП(б), исполком». С. Уклонский был полностью информирован о планах ГПУ расправиться с В. Ф. Войно-Ясенецким и М. М. Андреевым, т. к. являлся фактическим исполнителем и организатором всех провокаций против сторонников Патриарха Тихона в течение последних восьми месяцев.

15 – го мая 1923 года отец Валентин получает письмо от своих друзей Чагодаевых из США, куда они были высланы в 1922 году. Уже тогда письма из – за границы и за границу оценивались ГПУ как подрывная деятельность. Именно поэтому данное письмо и ответ на него были подшиты к уголовному делу в качестве вещественного доказательства шпионской и контрреволюционной деятельности. Вот это письмо.

«Дорогой Валентин Феликсович!

Первое свое письмо пишу Вам из другого мира тов. Ясенецкий. Мы немножко воспрянули, связавшись с живой здоровой жизнью. О материальных благах, конечно, и говорить нечего. Все же когда настают праздники мое горе ощущается сильнее. Дорогой Валентин Феликсович, настает Пасха. Поручаю Вам навестить могилу моего мужа. Я знаю, что Вы не пройдете мимо нее и это меня утешает. У нас ведь с Вами общее горе. Теперь среди спокойной жизни все пережитое в России кажется еще чувствительнее. В Америке образованные люди устраиваются прекрасно, а таких как Вы буквально носят на руках. Здесь бы для Вас сегодня же отыскали чудесное место. Все – таки верю в возможность увидеть Вас за границей, а если не Вас, так Мишу. Не забудьте, что у Вас есть в Америке тетушка Зинаида Владимировна, которая всегда в Вашем распоряжении. Мой привет многоуважаемой Софье Сергеевне. Надеюсь получить от Вас весточку в скором времени. Иринушка всем сердечно кланяется. Еще раз прошу не забывать меня.

Ваш друг Зинаида Владимировна Чагодаева.

Р. S. К Вам зайдет оптик Эрнест Александрович Дан. Этот очень милый и добрый человек, я ему поручила устроить могилу моего мужа. Он будет просить Вас отслужить молебен на могиле. Его адрес: ул. Пушкинская 12, Оптикум».

Казалось бы, сугубо личное доверительное письмо. Ан НЕТ! Следователи ГПУ усмотрели в постскриптуме зашифрованное послание, в котором содержится имя резидента вражеской разведки, который на кладбища во время молебна над могилой мужа Чагодаевой 3. В. будет передавать инструкции В. Ф. Войно-Ясенецкому как действовать против Советской власти.

20-го мая 1923 года Валентин Феликсович пишет ответ своим друзьям и духовным детям в Америку. Хотя письмо было частное и адресовано в г. Бостон, США, дальше Ташкентского почтамта оно не ушло, а попало в следственный отдел НКВД Туркестана, и читали его не Зинаида Владимировна и Ирина Чагодаевы, а работники ГПУ товарищи Гордон и Сольц, так как им было чуждо чувство неприличия заглядывать в чужие письма. Прочитав письмо отца Валентина, эти товарищи решили подколоть его к увесистому досье на профессора В. Ф. Войно-Ясенецкого. До поры до времени. А пора должна была наступить совсем скоро.