Текст книги "Советская Голгофа Святителя Луки. Размышления о столетии Октябрьского переворота 1917 года"

После приезда в Ташкент ссыльного епископа Андрея Уфимского отец Валентин дал ему на одобрение подготовленные еще в марте 1923 года тезисы обращения к прихожанам Туркестанской епархии «О неправославии ВЦУ».

12-го мая епископ Андрей одобрил тезисы и внес в них ряд дополнений. Оба документа фигурировали в уголовном деле против В. Ф. Войно-Ясенецкого.

17 мая 1923 года Совет Союза приходов избрал Епископа Андрея своим епископом – главой Туркестанской Епархии.

23 мая 1923 года НКВД Туркестанской республики направил письмо № 772/2847 настоятелю привокзальной церкви г. Ташкента протоиерею М.Андрееву с отказом в регистрации Устава Союза Приходов. После этого отказа оказалось нелигитимным избрание епископа Андрея правящим архиереем Туркестанской епархии. В этой ситуации епископ Андрей провел доверительный и чрезвычайно секретный разговор с отцом Валентином о возможной хиротонизации (посвящении) его во епископы.

25 мая утром председатель Совета Союза Приходов М.Андреев направил в НКВД Туркестана письмо № 198 с обжалованием неправомочных действий в отношении регистрации Устава Союза и объявлением решения НКВД по отказу в регистрации Устава – лишенным законной силы. Такой дерзости НКВД не ожидало и решило перейти к репрессивным действиям. Уполномоченному ВЦУ по Туркестану было дано указание уволить Протоиерея М.Андреева на покой.

Выполняя это указание Протоиерей С.Уклонский уже в качестве заместителя председателя епархиального управления вечером 25 мая 1923 года направляет протоиерею М.Андрееву письмо № 1277, в котором сообщает, что М. Андреев отстраняется от должности с 11 мая 1923 года. Задним числом это решение было включено в протокол заседания епархиального управления от 11 мая.

После беседы с отцом Валентином епископ Андрей осуществил постриг Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого в монахи. Постриг в монахи был чрезвычайно важным и ответственным шагом отца Валентина. Софья Сергеевна Белицкая умоляла не принимать монашество во имя детей. Отныне он сознательно отрекся от личной жизни и повенчался с Церквью Христовой, дал обет безбрачия. Епископ Андрей намеревался дать отцу Валентину монашеское имя Пантелеймон, но когда ближе узнал биографию В.Войно-Ясенецкого, решил назвать его Лукой.

В июне 1971 года Арх. Воронежский Михаил опубликовал в ЖМП (№ 6, 1971 г.) статью «Проповеди Арх. Луки (Симферопольского и Крымского)», где объяснил его имя: «имя его небесного покровителя – Святого Апостола и Евангелиста Луки имело для владыки особый смысл, ибо Святой Апостол и Евангелист Лука был, по свидетельству Священого писания, «врачом возлюбленным» (кол.4,14) и, по приданию Церкви, первым христианским художником: им были написаны первые иконы Богоматери.»

Епископ Андрей поручил уже иеромонаху Луке подготовить чин архииерейской хиротонии, то есть процедуру посвящения во епископа.

25 – 27 мая 1923 года В.Ф.Войно-Ясенецкий, на основании священных канонов и писаний, подготовил «Чин архиерейской хиротонии для посвящения епископа Барнаульского в селе Педжинент Самаркандской области».

Уже через две недели этот документ был в уголовном деле В.Ф.Войно-Ясенецкого в качестве вещественного доказательства его виновности.

24 мая 1923 года Высшее Церковное Управление в Москве назначило главой Туркестанской Епархии епископа Михаила Каблукова.

27 мая 1923 года Приходский Совет Ташкентского Благовещенского железнодорожного собора на общем собрании прихожан не признал епископа Каблукова и обратился с призывом ко всем приходам епархии отказать в доверии вновь назначенному епископу.

3 июня 1923 года был принят общим собранием прихожан Ташкентского Благовещенского железнодорожного собора приговор, в котором назначение нового епископа признано неканоническим, и одобрено постановление Совета Союза Приходов Туркестанской епархии об избрании главой Туркестанской епархии епископа Андрея.

Эти документы уже через неделю фигурировали в уголовном деле против В.Ф.Войно-Ясенецкого.

31 мая 1923 года ГПУ Туркестана с грифом «Срочно. Оперативно.» дает указание Ташкентскому горисполкому и Сыр-Дарьинскому облисполкому указание о выдаче милиции немедленного задания на закрытие» Совета Союза Приходов» и изъятии всех документов. Это означало, что с Москвой согласовано решение о возбуждении уголовного дела против В.Ф.Войно-Ясенецкого и М.М. Андреева. Кроме имеющихся в НКВД досье на них требовались официальные докумнеты «Совета Союза Приходов».

2 июня 1923 года руководство ГПУ Туркестана дает письменное указание № 1282/с работникам ГПУ начать постоянное скрытое наружное наблюдение, т. е. установить слежку за В.Ф.Войно-Ясенецким и М.М. Андреевым.

Срочно.

Г.П.У. Туркреспублики. Секретно.

2 июня 1923 г. № 1281/с

Препровождая при сем копию отношения НКВД № 772/2847, отношения Совета Союза Приходов № 198 и копию предписания НКВД Ново-Городскому Отделу Управления за N5 1279/с сообщаю, что методы деятельности закрытого Союза по имеющимся сведениям могут перейти в скрытую форму, а потому прошу установить за руководителями должное наблюдение.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Упомянутое.

Нач. Орг. – Админ. Управления /МАЛЫШЕВ/

Зав. Орг. – Инстр. Отделом /НАУМОВ/

Делопроизводитель.»

В обстановке чрезвычайно напряженной и с соблюдением строгой консперативности в ночь с 30 на 31 мая 1923 года в селе Педжикент в храме был произведен чин архиерейской хиротонии для посвящения иеромонаха Луки (В.Ф.Войно-Ясенецкого) во епископа Барнаульского.

По возвращении в Ташкент Епископ Лука (В.Ф.Войно-Ясенецкий) тщательно готовит свое первое послание пастве во время первой литургии. В послании Владыка Лука отметил роль и значение Промысла Божьего, который привел Епископа Андрея в Ташкент в нужное время, отметил труды и ревность всех священников к укреплению православия и воспитания братского христианского Союза Приходов – единственной организации, укрепившей православие и приведшей к появлению своего Епископа – «плоть от плоти своей». Особо подчеркнуто в послании посланное Богом имя нового Епископа: «Еще скажу, что имя свое монашеское я принял в честь апостола и Евангелиста Луки, великого врача душевного и телесного, и хочу быть подражателем его, совмещая служение апостольское со служением врачебным. Молю Господа, да благославит он меня на это трудное двойное служение молитвами Св. апостола Луки. Господь сказал: «Мир оставляю Вам, мир мой даю вам.» Во исполнение этой заповеди Христовой, и я, епископ Его Святой Церкви, заповедую всей пастве Ташкентской и Туркестанской мир и радость во Св. Духе, Да пошлет на всех, кого коснутся эти строки, мир душевный, да означает все это, что мы ученики Христовы. Аминь. Смиренный Лука, епископ Барнаульский.»

Свое послание епископ Лука направил епископу Андрею с просьбой дополнить и подписать как послание совместное, послание двух епископов. 2 июня 1923 года епископ Андрей написал письмо: «Его Преосвященству, преосвященнейшему Луке, епископу Ташкентскому и Барнаульскому Рапорт, вышеписанный, – Усердно прошу принять и одобрить. Любящий Е. А.» В обращении епископ Андрей уже именует епископа Луку епископом Ташкентским и Барнаульским. Это очень важная деталь.

В этот же день епископ Андрей возвратил послание епископа Луки с припиской» Милый Святитель Лука! Ваше воззвание сильно опаздывает своим появлением, поэтому умоляю Вас подписать то, что я снова Вам написал. Это Ваше послание, но сокращенное и дополненное одной деталью, указанной отцом Михаилом, которую я тоже опустил непростительно. Нас хотят сфотографировать. Укажите время, когда это сделать. Я хочу сделать группу непременно с отцом Михаилом. Анна Макаровна выразила согласие постричься в дьякониссы. Постригите ее в субботу вечером, а в воскресенье приобщите ее Св. Тайне; ночевать она будет в Соборе; пусть молится Богу.

Милый мой Владыко! Отца (неразборчиво) сделайте игуменом и отца (неразборчиво) сделайте священником. Это совершенно справедливо. Ведь они наши благодетели. Они герои, ведь их роль только страдательная и рискованная, теперь их нужно утешить. Да? Простите, не иду к Вам только потому, что изнемогаю от страшной жары. Привет Софье Сергеевне. Мишу и детей целую. Любящий Е. А.

P.S. Послание отпечатайте немедленно и отдайте в размножение. К воскресенью должно быть не менее 100 экз. Е. А.»

Епископ Андрей передавал свой опыт управления епархией новорукоположенному епископу Луке. Он придавал огромное значение созданию и укреплению приходов как основную и первичную славянскую ячейку православного братства. Свои мысли по этому поводу он изложил в специальном рапорте.

Эту программу организации церковно-приходских советов намеревался внедрить в Туркестанской епархии епископ Лука. К сожалению, этого сделать ему не удалось в связи с арестом.

Епископ Андрей с душевной трогательностью относился к епископу Луке и его детям; оннеоднократно бывал у них дома, вел долгие беседы как со Святителем, так и с членами его семьи. Он внимательно прочитал текст проповеди-воззвания к пастве во время первой литургии Луки в качестве епископа. Ниже приводится этот текст.

«Воззвание К православным христианам Туркестанской Епархии»

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Слава, честь, хвала и держава Великому Богу нашему, являющему людям чудесные пути Промысла Своего. Он послал к нам узника за Имя Свое, Святителя Андрея, которому через святейшего отца нашего Патриарха Тихона, дал власть поставлять епископов. Обстоятельства двух хиротоний, совершенных им, считает Святитель Андрей поистине чудесными – хиротонии Епископа Тимофея Чебоксарского (для чувашей) и моей. Для обоих хиротоний Господь Бог в самый нужный момент привел двух епископов, верных ему. Со дня на день ожидали в Ташкенте прибытия Лжеепископа, назначенного в епархию нашу самозванным Высшим Церковным управлением, грубо поправшими правду Христову и каноны церковные, как раз в этот момент привел меня Господь Бог на служение Церкви Своей в сане епископа. Мне, иерею, голыми руками защищавшего стадо Христово от целой стаи волков и ослабленному в неравной борьбе, в момент наибольшей опасности и изнеможения Господь дал жезл железный, жезл архиерейский и великой благодати святительской мощно укрепил на дальнейшую борьбу за целостность и сохранение Туркестанского стада.

С горячим трепетом души своей воссылаю великое благодарение Господу за эту милость ко мне и пастве моей, еще отчасти разъединенной обманщиками православного народа. Но видит Бог, знает Бог, что не чести ради и не ради грешных побуждений принял я сан святителя, потому что сердце мое обливалось кровью видеть то, как погибает без епископа Церковь Туркестанская; как с каждым днем укрепляется в ней насильственная власть тех недостойных протоиереев и иереев, о которых сказал пророк Иезекииль: «горе пастырям, которые пасли сами себя, а стада моего не пасли. Слабых не укрепляли, больной овцы не врачевали и угнанной не возвращали и которой не искали, а правили ими с насилием и жестокостью. И я взыщу овец моих от рук их» (Изек.34.1 -10). Итак, Божиею милостью я епископ, но торжественно заявляю, что не хочу ни для кого быть насильственно навязанным епископом. В одеждах святительских стою я перед паствой Туркестанской и молю отца небесного: «Господи, помяни немощи моей и направь меня на служение Церкви Твоей. Соедини всех в единое стадо Твое и объедини меня благодатью с разбросанными чадами Твоими.» И как хотел бы я исполнить заповедь Св. ап. Петра: «Пасите Божье стадо, какое у вас, надзирая за ними не нуждою, но душою и по Богу и не господствуя над наследием Божьим, а подавая пример стаду» (I Петр. 5. 2–3). Прошу Вас, укрепите вашими молитвами, и если увидете меня отступающим от истин Христовых и от пути церковного, то безбоязненно скажите мне, и я поправлю свои ошибки, ибо не хочу погрешать перед народом Божьим.

Вас, пастыри, оставшиеся верными канонам церковным и правде Божьей, прошу собрать всех ваших прихожан и прочитав это мое послание, спросить, хотят ли иметь меня своим епископом. Править Церковью хотел бы при постоянном содействии вашем и церковно-приходских советов, повысив и расширив самостоятельность последних и объединив их в Союз Приходов, который послужит Вам службу в укреплении Православия в Ташкенте. Еще скажу, что свое имя монашеское я принял в честь апостола и евангелиста Луки, великого врача душевного и телесного и хочу быть подражанием его, совмещая служение апостольское со служением врачебным.

Молю Господа, да благословит Он меня на это трудное двойное служение молитвами Св. апостола Луки.

Господь сказал: «Мир оставляю Вам, мир мой даю Вам.» Во исполнение этой заповеди Христовой и я, епископ Его Св. Церкви, заповедую всей пастве Ташкентской и Туркестанской мир и радость во Святом Духе. Кого коснутся эти строки, мир душевный да познают все этого, что мы ученики Христовы.

Аминь.

Смиренный Лука, епископ Барнаульский.»

Частично воззвание Епископа Луки было оглашено во время Литургии 3 июня 1923 года.

В воскресенье 3 июня 1923 года епископ Лука отслужил первую литургию как правящий архиерей, руководитель епархии. Присутствовавший епископ Андрей очень волновался за нового епископа, но литургия прошла очень торжественно при большом стечении прихожан. Накануне епископ Лука получил письмо от архиепископа Иннокентия из Москвы. 4 июня 1923 года он пишет ответ, где предсказывает скорый неизбежный арест, тюрьмы и ссылки. И снова звучит мотив возможного теоретически выезда в Марокко. Эту альтернативу после долгого обдумывания отец Валентин стал обсуждать уже в марте 23-го года, предвидя, если не арест, то увольнение на покой с церковной службы, как это случилось в апреле с о. Михаилом, и отстранение от преподавания в университете. В постскриптуме к письму епископ Лука задает мучащий его вопрос: «Рассейте, Владыко, тяжелое сомнение. Зачем и почему толкали Вы на собор? Ведь в нем могут участвовать только признающие ВЦУ.» Ведь 90 % прихожан и священников Туркестанской епархии почти 8 месяцев боролись за архиепископа Иннокентия. И вдруг получили сообщение, что он рекомендует участвовать в обновленческом Соборе. Это письмо сразу же попало в руки ГПУ и было приобщено к уголовному делу против епископа Луки.

Столкнувшись с проблемами по управлению епархией, епископ Лука почувствовал потребность в общении со своим предшественником. И он направляет очень откровенное и душевное письмо архиепископу Иннокентию.

«Адресат – Москва, Плющиха, 3-й Воздвиженский переулок д.№ 5 кв.11.

Его высокопреосвященству архиепископу Иннокентию.

Отправитель – гор. Ташкент Ясенецкий – Войно В. 4 июня 1923 г.

Ваше преосвященство, дорогой Владыко.

Только что получил ваше письмо и очень благодарен за память обо мне. Тяжело было без вас служить на светлый праздник и на страстной седьмице и очень тяжело, почти уже невыносимо жить без вас и на своих плечах нести все тяжкое бремя руководства паствой вашей среди захлестывавших волн церковной революции. От меня народ и вся епархия ждет того, что мог сделать только епископ. Не могу скрыть от вас, что ваш образ действий причинил мне тяжелые боли, острую душевную боль. Зачем вы уехали? Зачем не вернулись, когда это было так возможно? Зачем так легко и скоро решили подать прошение об увольнении на покой? Зачем вошли в сношение с теми, с кем не имеете никакого дела, никакого общения? Зачем стремились сохранить мир с теми, с кем мир не возможен? Зачем участвовали в хиротонии ставленника ВЦУ? Знаете ли, что в Москве ГПУ Назарову сказали, что преосвященный Петр Тверской 8 месяцев правил своей епархией, после того, как ВЦУ его уведомило? Тяжело мне ставить вам эти вопросы, но и еще тяжелее молчать. Я хорошо знаю, что поступить иначе вы были неспособны по коренным свойствам вашего ума, души и характера. Я давно привык ценить в вас мудрую осторожность, но я думаю, что в тяжелую минуту испытания эти ваши ценные качества оказались неподходящими. Я думаю, что вы не должны были покидать стада, на которое напали волки. А теперь мы сами, без вас, своими слабыми руками должны хватать волков за горло. И я уже начинаю изнемогать в неравной борьбе. Я вас обвиняю, а сам, пожалуй, тоже скоро должен буду оставить свою паству. Дело в том, что кампания против меня уже начата, и недавно на общестуденческой сходке постановлено уволить меня из Университета за мое священство. Правда, правление Университета отвергло это постановление и даже мне предложило занять вторую кафедру, но, конечно, я не мог молча перенести грубость и несправедливость студентов и подал декану Университета об отставке от преподавания. Это конечно очень ускорит мою ссылку, которая, как совершенно очевидно, неизбежна. И вот явился соблазн, не дожидаясь Бутырок и ссылки, уехать в Марокко, где оказался мой племянник, если, конечно, отпустят меня. Мне лично ссылка не страшна, но что будет с детьми? А в Марокко и они поехали бы со мной. Вы видите владыко и я не могу устоять до конца, а вас осуждаю. Но положительно нет сил жить под постоянной угрозой тюрьмы или ссылки и исполнять задачи епископа, не имея его власти и авторитета.

Простите меня, дорогой владыко, за резкое письмо, но душа истерзана, ум утомлен, а кругом все так мрачно, так безпросветно. Задыхаясь в миазмах человеческой низости, подлости, и трусости со всех сторон поднимающихся даже оттуда, откуда должен доносится аромат душевной чистоты, благородства, смелого служения правде от всяких Антонинов, Красницких, Брицких и т. п.

Не забывайте меня в молитвах ваших, а за вас я всегда молюсь.

Господи да сохранит вас и да вернет вас пастве вашей Туркестанской.

Вашего преосвященства покорный слуга

В. Ясенецкий – Войно.»

5 июня 1923 года епископ Лука пишет письмо епископу Андрею.

«Его преосвященству, преосвященному

Андрею, Епископу Уфимскому и Томскому.

Дорогой отец мой, Священник Божий! Меня очень смущает то, что послание написано только от меня: ведь оно обращено ко всей епархии Туркестанской, а не только Ташкентской, а Вы, ведь, епископ Туркестанский. Возникает недоумение, почему я предлагаю себя епископом для всей епархии. Думаю, что необходимо послание от нас обоих с соответствующими исправлениями и дополнениями. Воззвания о молитве за правителей я не внес, потому что считаю преждевременным делать такие распоряжения, пока еще не избран всей епархией. Думаю, что это распоряжение лучше будет поместить во втором послании. Впрочем, если Вы с этим не согласны, – внесите его в мое послание.

Спаси Вас Господь!

Е.Л.»

Это письмо было изъято при обыске у епископа Андрея и было приобщено к уголовному делу против В.Ф.Войно-Ясенецкого.

Реакция официальных властей на появление в Туркестане законно посвященного епископа, да еще знаменитого хирурга, профессора и ученого Войно-Ясенецкого была близка к шоку. Руководители Туркестанского ОГПУ срочно запросили московское начальство разрешение на проведение репрессивных действий в отношении епископа Луки. Эти действия должны начаться с публичной дискредитации В.Ф.Войно-Ясенецкого в прессе. Обновленцы сочинили грязную информацию о якобы неканоничности посвящения отца Валентина во епископа. На основе этой информации журналист Горин сочинил еще более грязный пасквиль» Воровской епископ Лука», который был опубликован б июня 1923 года в официальном органе ВКП(б) в Туркестане, в газете «Туркестанская правда». Статья фактически явилась провокацией, т. к. содержала конкретный призыв к властям возбудить уголовное дело против В.Ф.Войно – Ясенецкого: «… все это представляет достаточно материалов для привлечения его в порядке внутреннего управления к ответственности». Привлечение к ответственности состоялось через три дня, когда епископ Лука был арестован. 6 июня 1923 была реализована запланированная провокация в газете.

Провокационная статья Горина сделала свое дело – ГПУ получило призыв от «возмущенной общественности.»

Как это бывало сотни тысяч раз в будущие периоды Советской власти вплоть до конца 80-х годов XX века, свои разбойные действия репрессивные органы (ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ) проводили по требованию советской общественности или трудящихся заводов или фабрик, колхозов и совхозов. А в 1923 году этот прием только-только отрабатывался. Туркестанское ГПУ рукой партийного борзописца Горина призвало себя в качестве ответственной силы для пресечения уже общественной смуты: «едва ли удастся ему (В.Ф. Войно-Ясенецкому – автор) и еще кое-кому избежать ответственности перед гражданской властью…» Откровеннее и не скажешь.

Статья Горина была приобщена к уголовному делу против Епископа Луки. Прочитав эту статью, Епископ Лука стал готовиться к аресту. 9 июня 1923 года начальник особого отдела ВЧК Турк-фронта и охраны границ Туркреспублики товарищ Гордон подписал ордер № 49, согласно которому сотрудники ВЧК Лувдис, Сабельфельд и Пикулис арестовали М. М. Андреева. Согласно ордеров № 48 и № 50 от 9 июня 1923 года этими же головорезами должен быть произведен «обыск и безусловный арест В.Ф Ясенецкого-Войно и А. Ухтомского (Епископа Андрея)».

10 июня 1923 года были арестованы Епископ Лука, Епископ Андрей и протоиерей М. М. Андреев.

На каждого из арестованных был заведен арестный лист – это нечто похожее на листок по учету кадров, в котором одна часть заполняется работником ЧК, а вторая часть – арестованным. К арестному листу № 223 была дополнена анкета N5 223 с фотографией заключенного. В графе ФИО заполнено – Епископ Лука Ясенец-кий-Войно. Место приписки – Могилевская губерния, Селининский уезд. Возраст – 46 лет, родился в апреле 1877 года. Образование – доктор медицины – профессор ТГУ. Состав семьи:

• брат Ясенецкий-Войно Валентин Феликсович, 50 лет, правозаступник, проживает в г. Черкассы;

• отец Феликс Станиславович, 89 лет, живет при брате;

• мать Мария Дмитриевна, 74 года, живет при брате;

• сестра Виктория Феликсовна Дзинькевич – жена железнодорожного служащего, живет в Киеве.

• дети – Михаил, 16 лет; Елена, 14 лет; Алексей, 13 лет; Валентин, 10 лет;

Партийность – беспартийный; профессия – хирург. Место работы – гл. врач Переяслав – Залесской земской больницы; заведующий отделением Ташкентской гор. Больницы; профессор ТГУ, Епископ Барнаульский.

Эти данные заполнены самим Епископом Лукой. Видимо, от волнения он в графе брат поставил свое имя отчество.

13 июня 1923 года руководитель секретного отдела ГПУ Гордон утвердил Постановлене о возбуждении уголовного дела и предъявлении обвинения В.Ф. Войно-Ясенецкому сразу по пяти статьям Уголовного Кодекса. В конце постановления приписка, что трое обвиняемых прочли и расписались в ознакомлении с постановлением.

Содержание арестованных во внутренней тюрьме ГПУ по первой категории означает, что В.Ф. Войно-Ясенецкий и его коллеги находились в камерах-одиночках строгого режима.

В уголовном деле имеется протокол обыска, в который внесены:

•«переписка по религиозным вопросам;

• 2 омофора;

• 2 тетради воспоминаний;

• листовка «Духовенству и церковным прихожанам»;

• карточка-адрес;

• листовка «Ко всем верным сынам Православной церкви»;

• наказ депутатам Туркестанской епархии;

• печать;

• листовка «Почему мы не признаем ВЦУ»;

• свидетельство о герольдии;

• «Вопрос ставленнику»;

• Книга священника;

• Сто семдесят пять страниц разной переписки;

• Тридцать одна фотокарточка;

Жалоб никаких не заявлено. При обыске присутствовали Войно-Ясенецкий, Белецкая С. В. Чернявский.»

12 июня 1923 года 10 представителей прихожан Ташкентского Кафедрального собора подали официальное заявление Представителю ГПУ при Туркреспублике с просьбой выдать на поруки епископов Андрея и Луку и протоиерея М. М. Андреева. Просьба не удовлетворена.

14 июня 1923 года больной Михаил Перваков написал заявление с просьбой о свидании с профессором В. Ф. Войно-Ясенецким для срочной консультации по поводу болезни печени. Резолюция Гордона – «отказать.»

16 июня 1923 года в тюремной камере епископ Лука написал завещание своей пастве.

«Завещание

К твердому и неуклонному исполнению завещаю Вам: неколебимо стоять на том пути, на который я поставил Вас. Подчиняться силе, если будут отбирать от вас храмы и отдавать их в распоряжение дикого вепря, попущенем божиим вознесшегося на горном месте соборного храма нашего. Внешностью богослужения, творенного вепрем, не соблазняться и поругания Богослужения, творимого вепрем не считать богослужением. Идти в храмы, где служат достойные иереи, вепрю не подчинившиеся. Если и всеми храмами завладеет вепрь, считать себя отлученным Богом от храмов и ввергнутым в голод слышания слова Божия.

С вепрем и его прислужниками никакого общения не иметь и не унижаться до препирательства с ними.

Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать, и во всем ей смиренно повиноваться.

Властью преемства апостольского, данного мне Господом нашим Иисусом Христом, посылаю всем чадам Туркестанской церкви мое завещание. Отступающим от него и входящим с вепрем в молитвенное общение угрожаю гневом и осуждением Божиим.

Смиренный Лука.»

Завещание было написано и передано на волю через одного из верующих работников тюрьмы. Оно быстро разошлось среди населения и возымело сильное воздействие на верующих. Храмы, где служили живоцерковные священники и обновленцы быстро опустели. Это сильно обеспокоило как обновленческое руководство Туркестанской епархии, так и ГПУ.

Ни Гордон, ни Сольц, ни другие руководящие и рядовые работники ГПУ ничего не понимали в православных канонах и традициях. Тем более они никогда не читали не то, что постановления семи Вселенских Соборов, но даже и Нагорной проповеди Христа Спасителя. Поэтому им трудно было без подсказок профессиональных священников вести следственное уголовное дело двух епископов и одного протоиерея. Иуда всегда за 3 °Cеребрянников продаст и Христа, и его учение. Такими иудами оказались священники Микулин и Брицкий. Их пригласили в ГПУ и они составили полный перечень вопросов, которые, по их мнению, изобличат преступные деяния арестованных сторонников Патриарха Тихона.

18 июня 1923 года следователь вызвал на допрос епископа Луку и вручил ему по заданию начальника секретного отдела ГПУ Гордона вопросник из 13 вопросов. В кабинете следователя епископ Лука подробно собственноручно написал и ответил на все вопросы.