Текст книги "Москва – Маньпупунёр (флуктуации в дольнем и горним). Том II. Схватка на плато Маньпупунёр"

Другие получали возможность открыть ненадолго двери к научным и иным знаниям хранилища их под именем Акаши, но их ещё нужно было расшифровать. Писаны они были не на русском и даже не японскими иероглифами, а на языке будущего и прошлого одновременно, универсальном языке, который мы забыли, или нас лишили этой памяти, кто знает? Для тех, кто был настойчив, иногда, все же делали исключение и, Менделеев видел таблицу, почти в том виде, что и сейчас видим её мы, более чем 100 лет спустя. А Константин Циолковский рисовал схемы использования «ракетных поездов».

Выйдя, ощупали себя ментально, как единое целое и поскольку общая цель была задана и теперь, уже в новом их состоянии, трансформирована слегка, сообразно правилам и законам этого мира, где свои устои и со своими самоварами и пряниками путь заказан. Здесь тоже были свои Добро и Зло, но все без того мусора, коим была полна жизнь дольнея, земная. Каждый, видел этот мир по-своему.

В тоже время, там соприкасались какие-то точки, плоскости и пересечения, живущих в том верхнем горним мире сущностей и, путешественников из разных миров.

Они вышли в ноосферу, возникшую согласно Владимиру Ивановичу Вернадскому, и Тейяру де Шардену через процесс так называемой цефализации – от роста объёма головного мозга к эволюционному ускоренному развитию нервной системы человека. Последовавший затем скачок – от инстинкта к мысли, и трансформации биосферы в ноосферу, создал некий общепланетарный Мозг, ответственный за дальнейшее развитие Земли. В этом живом эфире было тепло и уютно.

В голове возник образ движения плоских струй утреннего тумана над травяным полем, то накрывавших с головой, то в разрывах, плывущих медленно мимо по своим неведомым делам, Их услышали, почему так, он бы объяснить не мог, знал и все.

Ответной реакцией было недоумение, мало того, от них отвернулись, если не с обидой за глупый вопрос, то за грубую ошибку в формулировке его уж точно. Зато, пытались привлечь внимание некие серые сущности. По своему опыту и опыту других, трио знало, что контакт этот бесполезен и окончится только тем, что заинтересованный в получении информации путешественник попадал в сети полунамёков, полу понятных, ничего не дающих уму логизмов, а в итоге терял энергию и время. Это была многочисленная армия астральных вампиров, хитрых потребителей чужих эмоций, психики и сил, похожих на земных клещей или комаров.

Немо показалось, что где-то вдали он слышал голос своей рыжей спасительницы с фиолетовыми раскосыми глазами, но он ещё не научился правильно читать иероглифы предупреждения своего Эго (лат. ego – «я», та часть человеческой личности, которая осознаётся как «Я» и находится в контакте с окружающим миром) и решил, что то ему послышалось.

Уже принятое решение, тоже непонятным образом, они не совещались, не общались вообще никак, пришло и все. Так там все было в том мире, действие совершалось, если соответствовало Закону, или не совершалось вовсе, и никогда не возвращались силы, решавшие как быть, к данному вопросу. Ни обсуждений тебе, ни споров, ни призывов к совести или чему там ещё, ни исторических аналогий и обидных штампов, скукотища одним словом. Дорог и руководителей не наблюдалось, каждый отвечал за себя сам. По блату тоже ничего и никуда. Это был мир взрослых и для взрослых.

Так вот в самый тот момент, как временно созданная общность трио, решила возвращаться, ничего не уяснив из того вопроса, который их волновал, они столкнулась с тем, что неведомая сила отрезала им путь назад, в земное дольнее.

Их просто, переводя эти ощущения на доступный в нашем мире, язык – сплющило и раскатало в тончайший лист-треугольник с завернувшимся одним углом. Немо понял, увидел это со стороны, как тот 30 000 – линзовый Аномалокарис, что завернули именно его угол. Потом два других конца начали раскаляться докрасна и далее уже добела и загорелись. Только в детстве, в далёком Нижнем Новгороде, видел он однажды, как горел магний. Отец принёс его кусочек с работы, вместо игрушки и показал, как горит металл. Непонятно почему, но его угол накалился меньше других, и не горел.

Злая сила готовилась их уничтожить. Что это было, ни увидеть, ни понять единением своего сознания их раздавленная сущность не могла. Из доброго и тёплого, мир стал чёрным, холодным и плотным, как металлический пресс. Тело их сущности, как это ни парадоксально описывать, никаких изменений пока не претерпело, оно было аморфно, существовало в виде волнового образования, сгустка полей. Все давление шло в психоэмоциональной сфере, но как вы понимаете, легче от этого не было. Натиск черноты становился непереносимым, если бы все происходило в известных законах геологической Земли, кости всех троих уже давно бы вонзились осколками во внутренние органы и, пронзив лёгкие, вышли наружу, там, где оставался хотя бы малый размер, площадь с меньшей силой сжатия.

Почти потеряв веру во спасение, когда их единый силовой расплывчатый мутуализм, казалось, весь распался на отдельные тоненькие нити, состоящие, в свою очередь, из распадающихся горящих частиц, вспыхивающих пылинок, а объем этого клубка грозил и вовсе вот-вот исчезнуть, пришла помощь. Если они висели в некоей точке пространства ноосферы, то сверху, под углом в 250—260 градусов с Северо-Востока, издалека в их сторону ударил луч ослепительно белого света. Сначала, из-за окутавшей со всех сторон черноты, его не видели и только тогда, когда клочья давившего Нечто полетели в разные стороны, он стал различим и слепил, но не жёг, как могло показаться.

Кто или, что это было, троица, а она начала распадаться, так и не узнала. Их просто вышвырнули в Явь, чем-то недовольная Навь не потрудилась ничего объяснить, впрочем, как и всегда.

Первым пришедший в себя, Немо увидел следующую картину – на полу лежал, справа от него, вытянувшись в струну, без сознания, совершенно седой, высохший до состояния анорексичной барышни, Логунов Виталий. Одна рука его была по локоть покрыта почерневшей кожей, ногти были неестественно белыми, на практически чёрной ладони. Лицо искажено до неузнаваемости, если бы не то, что все трое были в комнате с камином одни, Немо мог бы принять его за незнакомого посетителя домика. Значит всё же досталось и телам.

Слева находилась, также без сознания Алёхова. Глаза её были открыты и совершенно белые. Немо, вначале даже подумал, что Раиса Михайловна, которой он симпатизировал, мертва. Половина волос на голове у неё выгорела, на лице и шее были множественные ожоговые пятна, наполненные жёлтой жидкостью, часть пузырей лопнула. Из уха, что было видно, тонюсенькой струйкой сочилась кровь. Она по-детски скрестила руки на груди, словно просила о пощаде, ноги в коленях были согнуты и подтянуты к животу. На джинсах, в районе левой голени было видно большое пятно крови, проступившее изнутри. Жилка на шее едва пульсировала, значит всё-таки, жива, подумал Саша и попытался встать, но ноги не слушались его.

Только с пятого раза, когда он, исполненный ярости к своей немощи, заорал по-звериному – матом, одна, а затем и другая начали, еле-еле шевелиться. Как, позже, ему скажет врач, если бы этого не произошло, он вполне мог остаться инвалидом и о ногах, движению на них, можно было бы забыть.

Стараясь не думать более о своих болячках, Немо добрался кое-как, до дивана, за которым, он помнил, была кнопка экстренной помощи и нашёл.

Через пару минут в комнату шариком, натурально вкатился Григорий Петрович с пистолетом Глок в руке, и двигающийся странным образом, лишь отдалённо, напоминавшим «качание маятника», скорее он выписывал восьмёрки, нелепо махая руками и вращая корпусом, словно артистка балета, выполняя сложные па из балета «Три толстяка», за куклу.

Следом, ещё через 7.38 прибыла группа поддержки, за что позже получила серьёзный нагоняй от спортсмена, тот знал про 10 минут консультанта диверсанта двадцатилетней давности.

Пока прибыла медицина, пока смогли вывести из бессознательного состояния сначала Логунова, а позже и Алёхову, дед ни на шаг не отходил от Немо, умоляя рассказать, как и кто, это сделал, и куда они делись. Немо обещал, что все расскажет, но потом.

А после укола, опять колют, вырубился, уснул. Подумал, правда, о том, что его пращур один на один со львом справился в том утреннем сне. А им вот в ХХI веке, да втроём помогли спастись, видать предки то, покрепче нашего были. Разборки этого ментального приключения, правда, без участия сторон, принявших в нём участие, продолжались ещё какое-то время.

Потом о нём никто и не вспомнил даже, и только дед рукопашник маялся от того, что так и не смог узнать, что же там случилось, на самом деле.

Несколько забегая вперёд, сообщу – Раиса Михайловна Алёхова, почти лишилась зрения. Получив инвалидность 3, а затем и 2-й группы, была через полгода списана подчистую, с должности старший специалист консультант, далее неразборчиво. Ей назначили небольшую пенсию, как получившую ранение при выполнении боевого задания по… Некоторое время её ещё приглашали иногда по старой памяти на особо странные и путаные дела, но через пару лет совсем забыли. До настоящего времени она, правда редко и всегда бесплатно помогает близким друзьям и знакомым, когда не может отказать. Ходит Рая с тех пор с палочкой, мышцы левой голени хоть и сшили в ведомственном госпитале, а потом ещё два раза оперировали в Бурденко, но нога слушалась плохо. Но мы ещё с ней встретимся в ходе дальнейшего исследования этой истории, случившейся в Москве в лето, года от рождества Христова две тысячи _____-таго.

Логунов Виталий Дмитриевич пострадал также очень серьёзно. Левую руку пришлось ампутировать по локоть, медики только цокали языками, кожа почернела, но была цела, а вот под ней было что-то странное, сплошь тёмная, отмирающая гниющая плоть. Он провалялся по госпиталям ещё почти полгода. Соответственно став инвалидом, потерял работу кстати, весьма прибыльную – тренера-консультанта по йоге. В конце то концов через год с небольшим, Виталий вернулся в свой Ашрам. В Индию, где его доброжелательно приняли, и пользовался он там безмерным уважением. Ценили его, как пострадавшего в извечной битве со змееподобными чудовищами – асурами, обитающими в воздушных сферах. Звали его в тех местах Раджастхана, как – Нармид (на смеси английского и хинди – однорукий гуру). В Москву он больше не вернётся никогда.

Немо досталось меньше всех, как установили дотошные медики, небольшой ожог верхних дыхательных путей, сердечко требуется хорошенько посмотреть. По-моему батенька, у Вас прогрессирующая пароксизмальная предсердная тахикардия. Надо полежать недельки три, подлечим, хочу предупредить, последствия могут быть самыми серьёзными. Тогда придётся на операцию, да уж извольте.

Через две недели его увезли из госпиталя, куда он попал вместе с двумя другими пострадавшими, под усиленной охраной в Москву, туда, куда он и хотел, в родной ГНИИТФ.

Под него создали, ввиду того что кадровая клетка была уже занята после ареста Е. Звездунова, должность третьего заместителя начальника управления. Название ей нашли нейтральное – по фундаментальным комплексным исследованиям. Если надо, то почему нет. Шутники, прознавшие об этом, сразу же окрестили её как – «О влиянии дождя на синергические эффекты и эмергентность двух и более физических величин», намекая на двойственность, или даже тройственность его положения.

Из ведомственной гостиницы, куда его временно поселили, на работу и обратно, его около месяца возили в сопровождении двух молодых людей, молчаливых и крепко сложенных. Чувствовал он себя неплохо.

Пока все вместе лежали в госпитале, ещё в середине августа – начале сентября, он каждый вечер, в промежутках, когда их не оперировали, не мучили лечебными процедурами, обходами, посещениями врачебных кабинетов, когда разрешали, навещал своих товарищей по несчастию.

В такие дни, как правило, это случалось после 17—18.00, он подолгу сидел, в палате у Раисы Михайловны. Они сблизились за эти тяжёлые дни и, каждый был рад видеть, он её, она его. Саша даже успел до выписки, погода стояла хорошая, покатать её на коляске по большому госпитальному парку пару раз, стараясь самому не хромать. Врачи требовали, чтобы на второй день она уже начинала помаленьку ходить и он между этими обязательными «хождениями за три моря» с удовольствием её возил, когда получалось.

Однако вскоре, их и так не частые встречи, прекратились. Его в первых числах сентября отправляли в Москву, Виталия, после операции, на реабилитацию в специализированный Центр в Лермонтове. Её после второй операции на глазах, в НИИ Глазных болезней РАМН, что на Россолимо 11, предупредили о том, что предстоит повторная на ноге уже в конце сентября, может чуть позже, как пойдёт, но уже в Главном военном клиническом госпитале имени Н. Н. Бурденко, что на улице Госпитальной.

Уже, будучи в Москве по её выписке и возвращении домой, при первой возможности он её нашёл. Раиса похудела, выглядела усталой, кое-где на глазах ещё не рассосалась кровь, отчего переживала чисто по-женски за то, как выглядит. Приходилось постоянно капать в оба глаза какие-то мудрёные капли-антибиотики. Его появлению обрадовалась почти по-детски.

Теперь, зная все это, результат, как не вспомнить того специалиста по дистанционному психозондированию объектов, старпера д'Озиметра, которого мы упомянули ранее в 17 главе этого повествования. Не стал он тогда подробно докладывать о том, что в ответ на запрос по известной, не раз опробованной методике, получил такой ментальный удар, что упал без чувств и долго не приходил в сознание, пока его не откачали другие работники, случайно заглянувшие в кабинет. Коллективный заход в астрал тогда привёл к схожему результату, правда, без травм. Постеснялся что ли тогда, предвидя игривое настроение присутствующих на том совещании?

В таких делах не бывает мелочей, каждая самая маленькая деталь не должна ускользнуть от внимания и тщательного анализа, если надо – коллективного обсуждения! Ибо из таких мелочей, рождаются привычки, затем уже правила, наставления, наконец, указы, за исполнением которых стоят жизни и здоровье тысяч и тысяч людей.

От автора:

Для меня примером такого подхода явились 2 редких случая, произошедших на моей памяти при учебном метании боевых гранат РГД-5. Бросали её обучаемые из положения – «В движении», на дальность около 30—35 метров. При этом, необходимо учитывать, что разлёт осколков у неё около 15—20 метров. Согласно Инструкции по технике безопасности, при проведении данных занятий необходимо при перемещении бойца навстречу взрыву, низко наклонить голову в стальном шлеме и прикрыть область сердца ствольной коробкой автомата. В первом офицер, проводивший занятия, акцентировал внимание солдат на этом моменте. При метании наступательной гранаты очередным обучаемым, после взрыва трубка с запалом, пролетев расстояние более 20 метров, ударила в окраину стального шлема воина. Он остался жив. К сожалению, другой схожий случай закончился плачевно. Таже трубка ударила в неприкрытую автоматом область сердца.

Глава 48. Нехорошая квартира №2

А вот если бы люди, в самом деле, летали, сколько птиц бы погубили, уничтожили? Да и авиация появилась бы гораздо позже

Используя те возможности, о которых я уже упоминал вначале этой истории, вернёмся на месяц назад, в самое начало августа. К тому моменту, когда обескураженная Настя покинула «поле боя».

Сначала, Анастасия подумала, что это похищение связано каким-то боком с делами дяди, она догадывалась, что тот ворочал миллионами, а может и поболее. Но то, что произошло, потом несколько её озадачило. Сначала этот мордобой, что Валерий Викторович учинил по её и спутника – Реактора освобождению. Да он был, несомненно, человеком спортивного телосложения, занимался, наверное, раньше когда-то спортом, даже какой-то разряд имел, но так драться, чтобы в одиночку легко расправится за 30 секунд с десятком бойцов? Даже она понимала, это только в китайских или японских фильмах герой ушу или карате один против ста, мог победить. А тут цирк какой-то, но она видела и слышала, какими сильными были удары, как гримаса боли на лицах напавших свидетельствовала, что это более чем серьёзно.

Потом они сели в такси и доехали до её квартиры, по словам дяди, ехать к Домбровскому сейчас было небезопасно, к тому же, насколько он понял из разговора с бонной, тот куда-то отъехал надолго. По дороге он как мог, успокоил её, сказал, что это, судя по всему, какие-то отморозки из бывших военных. Он разберётся, пусть девочка, ни о чем больше не беспокоится.

Реактор от неё никуда не денется, выйдет из милиции через час и позвонит, вот увидишь. Так за её вопросами и его ответами и добрались, наконец, до Академика Пилюгина 18. Ремонт, о котором дядя говорил, был уже закончен, несмотря на то, что прошло всего ничего – чуть более суток, и до срока его окончания, указанного Валерием Викторовичем, оставалось ещё почти неделя.

Это была вторая странность, что можно успеть сделать за день? В коридоре у лифта на её 6 этаже действительно стояли высоченные картонные коробки с остатками стройматериалов, каких-то панелей и пластиковых труб, которые ремонтники ещё не успели или уже не успели вынести и выбросить в большой контейнер во дворе.

Начнётся день и ровно в девять тридцать

В мой дом заходит Чёрный человек

он гасит свет и всем пора молиться

и долог день и нескончаем век.

Дрожит рука, один в пустой квартире

Он гастарбайтер, маленький узбек

Бьёт перфоратор, словно пули в тире

Передохни мой Чёрный человек!

Дверь, прежде деревянная, теперь была металлической с двумя новыми замками, ключи он ей, три экземпляра отдал (когда успел?). На этом мысли о чудесах ремонта испарились и незаметно и непонятно почему, она перестала совсем интересоваться этим временным парадоксом.

Квартира, стены, потолки, двери и зеркала, огромные, от пола до самого потолка, в коридоре, открывающейся дверкой шкафа, в прихожей – в пол стены, это все это было не её. Светильники, мебель разная и вся в тон, к месту, одним словом все было новое, вплоть до полотенец в ванной и душевой, туалета и даже биде, все было новое и самого высокого качества.

Но недаром, дядя Валера говорил ей о дизайнере, во всем был вкус, чувствовалась рука талантливого дизайнера и минимализатора. Вся квартира была отремонтирована и представлена в стиле Хай-тека. Преобладали белые, молочные, металлик и чёрные цвета, с неяркими оттенками. На потолке замысловатыми иероглифами из космического корабля нежно голубым, вперемежку с темно фиолетовым горели лампы в большой комнате. На потолке в прихожей бегали огоньки светодиодного освещения, похожие на пульт старинной ЭВМ. В спальной комнате по потолку перемещались волны света от вращающихся на ножках в разные стороны трёх восьмиламповых светильников.

Кожаная мебель, диван и два кресла в гостиной, строгие чёрного цвета, угловатые, контрастировали со светлой выгородкой из вертикальных металлических труб. Между ними полукруглых в основании горизонтальных, широких полок. В большой комнате на полу лежал длинноворсный ковёр или палас, разрисованный крупными квадратами коричневого цвета и мягкого кораллового.

На кухне, глаз не оторвать – изумительный красный стол на широких ножках и металлические сидушки с чёрной сеточкой на спинках. Впечатление было, что ты попал в какой-то НИИ ХХII века или приёмный покой хорошей клиники. Все было сделано здорово.

Ещё раз, поражённая тем, что все это сделано так прелестно, Настя с долей неясного беспокойства, поинтересовалась, а не превратиться ли карета ровно в полночь, в тыкву? Но дядя, смеясь, сказал, что так и будет, но только в том случае, если она выскочит за какого-нибудь принца не из нашего королевства. А что, до Реактора, то он ей верит – это замечательный субъект, как там у вас, у нынешней молодёжи – отпад, мажор!

Все вещи, чьей-то заботливой рукой были разложены по ящикам, коробам и коробкам. В шкафу с покрытием металлик, висело, о чудо, её новое уже самое любимое синее платье. На прикроватной тумбе, лежали подарок – часики и, в кофре, тот самый гарнитур, что она надевала в «Кронос Сити Холл» ещё вчера. Позабыв обо всем, Настя бросилась на шею к дядюшке чисто по-детски со словами благодарности, тот покружил её и, поставив на ковёр, сказал – Ну, ну заслужила.

Я сейчас отъеду по делам, никому не открывай, если что звони. Пока я не разобрался, в офис не приходи, сами без тебя пару дней управимся. Деньги, я оставил на кухне, они на полке у холодильника, кстати имей в виду, он умный, сам заказывает продукты. Персоналка – Apple MacBook подключён, на столике за перегородкой. Словом разбирайся, обживайся, пока. И поцеловав её в лоб ушёл, сказав, что Ровер ему пока ещё нужен.

Настя ещё раз обошла все закоулочки, укромные места, своей новой такой классной квартиры и начала, перед тем как опробовать ванную, вспомнив о Реакторе, названивать ему (номерами мобильников они обменялись ещё на митинге, после его победы в конкурсе). Победителям должны доставаться лучшие женщины, так он тогда сказал, она была не против.

А в третий раз ей грубый мужской голос ответил, что никакого Реактора или Роберта тут и рядом не стояло, и попросил больше не звонить.

Расстроенная, а до того полная планов на завтра, взяла себя в руки. А был вариант – может и сегодня, холодильник забит, полезла в ванную, решив, что он как истинный рыцарь, должен сам её найти и спасти от меланхолии, включила музыку в наушниках от маленького красненького плеера Sony и залезла в воду, пропитанную морской солью и запахом елового лапника. Столько всего необычного произошло с ней за последние сутки, все хотелось осмыслить и рассудить.

Но, как известно, сосуд, наполненный до краёв надо эпизодически полностью сливать, иначе жидкость, в нем находящаяся испортится, даже вино превращается в уксус. Так и нервная система организма, должна сбрасывать, переполняющие её гекалитры эмоций, разного рода возбуждений, иначе стресс и болезни. Именно потому за периодами подъёма и радости приходят к нам успокоенная заторможенность и сонливость, как говорят иногда дети – воздух весь вышел. В ванной вместе с музыкой песни Трофима к ней не вышел, но тихо вошёл Сомн. Он считался второстепенным божеством у римлян. Матерью его была богиня ночи Никс, а отцом её брат Эребус.

Сон её был, как и все в этой отремонтированной квартире странным, Ей снилось, что в квартиру при помощи отмычки вошли трое вооружённых людей, двое остались у двери к лифтам. Те, что вошли, вели себя по хозяйски, осмотрев квартиру, её они почему-то не заметили ни в ванной, ни потом, когда она вышла из ванной и присела, наблюдая за происходящим, на край кожаного дивана. Тот из них, видимо старший сказал – Опять ничего, куда эта баба смылась? Но в хате недавно кто-то был, вода ещё горячая, может её предупредили? Она поняла, что разговор идёт о ней, видимо в связи с той дракой, что была несколько часов тому назад недалеко от кафе, что рядом с Гоголевским бульваром. Где её родной дядя – «одним махом семерых побивахом» и проснулась от того, небольшого всплеска и прикосновения к телу провода от наушника, упавшего в воду из уха.

Как бы в продолжение сна на кухне, как ей показалось, кто-то жалобным монотонным голосом читал молитвы. Долго лежала не в силах побороть страх, наконец, вылезла из воды, боясь, что именно в этот момент пока она вытирается, тот чтец зайдёт в ванную. Надела халат, шёлковый, подарок Валерия Викторовича и, вышла, будь, что будет. На кухне никого и голос пропал. Несколько раз заходила и вновь выходила из ванной, пока не догадалась, что звук идёт из плитки с множественными мелкими отверстиями воздуховода вентиляционной шахты. Молился мужчина, потом Настя догадалась, это шла толи запись, толи передача по кабельному каналу TV, либо кто-то зашёл на сайт Интернета. Разобрать было ничего нельзя, кроме – Господи Иисус Христос, но язык был русский.

Ничего не имея против посещения церквей, она и молилась часто, но по-своему, своими словами, лишь изредка дома и по Молитвослову читала тексты канонические православные.

Этот же полушёпот, полу-шум, её раздражал, постепенно, ей начало казаться, что слышит она беспрерывный звук везде, по всей квартире, включила телевизор, но только стоило звуку в передаче умолкнуть или стать тише, он тут же возникал.

Она надела наушники и около часа бродила по сайтам Рунета и всемирной сети. Попыталась найти в «Одноклассниках» и «В Контакте» если ни страничку, то хоть что-нибудь о Реакторе, но ничего не обнаружила, ведь кроме имени – Роберт и странного имени-прозвища ничего о нем не знала. Ей стало муторно на душе, сняла наушники и вновь этот речитатив непрерывной молитвы – читки. Открыла окно в надежде, что шум машин с улицы заглушит этот, сводящий с ума мужской ровный, без эмоций голос, но он стал только громче, как ей показалось, шёл из окна сверху.

Было уже темно и давно за полночь, когда она решила идти спать с больной головой и в расстроенных чувствах, решив, что утром попросит дядю помочь найти Роберта, она уже не собиралась никому отдавать Реактора. Кроме того, ей пришла в голову мысль, что можно приехать на то место в тоже время, вдруг он тоже догадается, он у неё умный.

Спряталась под плотную, чистую простынь (дома было тепло), от этого непрерывного чтения молитв и уснула.

Но, буквально через двадцать минут, её разбудила непрерывная трель нового звонка, от входной двери. Приняв его спросонья, за трель мобильника, она долго нажимала на все кнопки, пока не догадалась.

Когда это произошло, Анастасия злая, подошла к двери и спросила, не открывая той, что у лифта, – «Кто там?». В ответ раздались десятки звуков-голосов причитаний женского многоголосья. Единственно, что точно удалось разобрать – «Господи спаси и сохрани», и о том же молили Царицу небесную. Вспомнив, что слева от двери закреплён домофон на стене в прихожей, включила камеру и обомлела.

От самой закрытой двери в их межквартирный холл, у лифтов, до самых дверей на лестницу и далее в темноте со свечами в руках стояли старухи и пожилые женщины в тёмной одежде и в чёрных платках на голове. Все были строги лицами и усердно молились, во главе монахиня, с горящими, безумными глазами фанатички размашисто осеняла крестным знамением дверь в квартиры. Зрелище в черно-белом видео было жутким, 30—40 человек в колышущемся тусклом свете, казалось, что их лица то хмурились, то дьявольски страшно улыбались, губы шевелились.

Отражение этой толпы в стекле окна на улицу, что было строго напротив, создавало иллюзию того бесконечного её продолжения, которое обескуражило бедную девушку. Шёпот молитв то разрастался до громкого, то прерывался песнопениями тягостными и жалобными, но подхваченные десятками голосов они угнетали и тревожили.

Они, наверное, ошиблись, подумала Настя сперва, со сна связав почему-то их приход с возможными неудобствами, которые причинил жильцам ремонт квартиры, стуки, визжание дрели и тому подобное. Потом, проснувшись окончательно, едва не бросилась со страха в свою крепость дом, захлопнув за собой дверь.

Из-за двери прозвучал властный призыв – «Во имя Господа нашего! Немедленно открывай блудница дверь, ради спасения души вечной. Порождение Сатаны! … именем Господа…»

Стало слышно, как в соседней квартире кто-то зашевелился и, наверное, прилип к глазку на своей двери.

Анастасия начала приходить в себя. В её дом припёрлись в час ночи какие-то сумасшедшие и требуют открыть дверь. Дурдом, да и только. Она открыла колпачок на железной двери, чтобы её лучше слышали, и сказала, что – «Это частная квартира, а не храм божий», и она просит всех – «Успокоиться, прекратить трезвонить в её дверь, и немедленно разойтись».

Уже послышалось шевеление в двух других соседских квартирах, дверь одной из них приоткрылась на щёлку, чтобы лучше слышать что происходит. Там тоже недоумевали, какой такой хрен – шизик, не даёт людям спать. И чего, он или они такого на грудь приняли, что так буянят, уж не «Русскую текилу» ли?

Поскольку от двери на неё, в адрес родителей, родственников, друзей, знакомых и знакомых друзей, посыпались проклятия и обещания гореть в аду, «…дщери диавола – устрашися, вострепещи, убойся, разлучися, потребися, бежи, падый с небесе, и с тобою вси лукавии дус…». Она просто догадалась и отключила на домофоне звук звонка, пошла спать.

Какое-то время старухи ещё стучали по двери.

Настя уже начала терять терпение, когда после всех песнопений и громкого на распев с повторением за монахиней построфно главной христианской молитвы – Отче наш, странная группа верующих не покинула подъезд. Пока задние спускались по лестнице, передние всё читали заунывными тоскливыми голосами, как – за упокой.

Молитва Господня

«Отче наш, Иже еси на небесах!

Да святится имя Твоё, да приидет царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Яко Твоё есть царство, и сила, и слава Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь»

Она видела в окно, как выйдя из дверей, они расходились в разные стороны, некоторые махали в сторону окон её дома маленькими кулачками.

Тут видимо, нужно дать, некоторые пояснения. Неподалёку от того места располагался на территории Воронцовского парка столицы маленький и уютный храм Живоначальной Троицы. По достоинству его считают украшением «Воронцово». Построен он был ещё в начале 19 века.

При входе в Храм, окрашенный в вертикальные бело-розовые полосы, стоял небольшой стенд с различной информацией, которая обновлялась каждую неделю. И вот на этом стенде появилась, сначала написанная от руки информация на одном листе, из которой становилось, далеко не сразу, но понятно, что день избавления близок, такого-то числа грядёт Армагедон, поскольку в столицу уже прибыл дьявол со своей дочерью, которую поселил по адресу, указанному в записке.

Пока разобрались, пока её сняли, новость расползлась среди верующих. Кто-то рассказал, что читал точно такую, в расположенном неподалёку Храме Святого Праведного Иоанна Кронштадтского.

Кто-то из прихожан подтвердил, что по этому адресу действительно живёт блудница из ночного греховного дома – казино (хотя к тому времени это был уже КРЦ). Сама собой, возникла в июле группа, особо экзальтированных верующих старух и пошло поехало, о дальнейшем не так уж трудно догадаться.

Там ещё наезды и расспросы органов добавили масла в огонь, бабульки все фиксировали. Записка, она же обращение появилась ещё раз, но уже в отпечатанном виде, большими буквами. Батюшке церковному сообщили, но было поздно, кого-то он смог убедить, а кого-то уже и нет.