Текст книги "Русская Атлантида. Невероятные биографии"

Мировое признание

Ее прадед был талантливым ювелиром, отличным организатором и деловым человеком, который сумел создать самое большое в тогдашней Европе и процветающее ювелирное предприятие. Ему удалось выработать оригинальный художественный стиль, впервые соединив богатые традиции русского искусства и народных промыслов с европейской техникой ювелирного ремесла. Изделия его мастеров имели громкий успех в Петербурге, города с блестящим императорским двором и тысячами богатейших вельмож, купцов и промышленников. Имел Фаберже успех и в Европе, где изделия мастеров его фирмы нередко получали золотые медали на самых престижных международных выставках. Русское ювелирное искусство получило мировое признание. Даже клеймо, которое ставила государственная Пробирная палата в Петербурге на золотые изделия, тогда изменилось. Если раньше, изображенная на нем женская головка в кокошнике, с подражанием смотрела на Запад, то после успехов Фаберже в Европе, ее повернули профилем на Восток. В знак того, что теперь все ювелиры должны учиться мастерству уже не у Запада, а у русских мастеров!

Большой успех имел Фаберже и в Зимнем дворце, став придворным ювелиром. Пошла новая мода: члены императорской фамилии начали заказывать у него друг подарки другу на Пасху – миниатюрные ювелирные яйца с сюрпризами. Всего было изготовлено 50 таких уникальных императорских яиц – из золота и серебра, усыпанных драгоценными камнями. Во всем мире их считаются теперь вершиной ювелирного искусства. После революции в России многие шедевры оказались за границей. Большую их коллекцию – 9 императорских яиц – собрал ныне покойный американец Форбс. А недавно российский бизнесмен Аркадий Ваксельберг купил их у его наследников и шедевры Фаберже вернулись на родину.

История кражи

Но больше всего меня тогда поразил рассказ Татьяны Федоровны о том, как прославленная торговая марка ее прапрадеда была украдена у России. Я до этого не раз видел в западных магазинах шампунь и одеколоны с маркой «Фаберже». Мне это казалось немного странным, но особого значения я этому не придавал. Оказалось, что после революции большевики разграбили мастерские Фаберже в Петербурге, а всему семейству – самому Фаберже и его сыновьям пришлось бежать за границу, спасаясь от лагерей и тюрем. Они были патриотами и все деньги держали в русских банках, а потому за границей оказались в нищете. Тогда некий предприимчивый американец, торговец мылом, по фамилии Рубин (позднее выяснилось, что он был агентом Коминтерна) и купил, кажется, всего за 50 тысяч долларов, у двух сыновей Фаберже в Париже право на использование их легендарной фамильной марки для производства парфюмерных изделий.

Несмотря на все уговоры американца, сыновья Фаберже все-таки не продали ему главное – право на торговлю ювелирными изделиями. Тем не менее, позднее Рубин нарушил это условие и незаконно присвоил себе права на марку Фаберже и по другим позициям, а потом продал эти права мультинациональной компании «Юниливер», которая стала торговать маркой Фаберже направо и налево. Так, право на производство ювелирных изделий Фаберже оказалось у германского ювелира Карла Майера, который, стал передавать его и другим. Другими словами, у потомков Фаберже знаменитую марку попросту украли, пользуясь тем, что в СССР никак не защищали права бывших русских граждан.

Вернувшись из Швейцарии, я написал об этом в «Известиях», где я в то время работал корреспондентом, большую статью, которая наделала в Москве много шума. Но вскоре получил от юристов фирмы «Юниливер» суровый факс. Они заявляли, что только они владеют во всем мире правом на марку Фаберже и грозили мне судом. Однако, эти господа не учли одной «маленькой» детали. Дело в том, что на торговой марке Фаберже, как поставщика императорского двора, изображен двуглавый орел – государственный герб царской России. В советские времена на это никто не обращал внимания – герб у СССР, как известно, был другой. Но в 1991 году Россия вернула себе старый герб и оказалось, что какой-то «Юниливер» торгует изделиями с… государственным гербом России! На это я и обратил внимание отправителей грозного факса, послав им соответствующий ответ. Мол, господа, вы украли у России не только торговую марку Фаберже, но еще и ее государственный герб! Не придется ли держать ответ? С тех пор они замолчали и больше мне уже грозных факсов не присылали…

Авантюрист Хаммер

Среди друзей и покровителей Рубина числился заокеанский авантюрист, «друг Ленина» Арманд Хаммер. В советские времена у нас с ним все носились, как с «писаной торбой». Он то и дело приезжал в СССР еще и во времена Брежнева, когда американцу было уже под 90. Помню, как умилялась советская печать, когда Хаммер привез в Москву и подарил СССР какую-то картину. Кинул с барского плеча одну из сотен вывезенных по грабительскому «бартеру», а мы его долго за это благодарили! Кстати, эта картина потом оказалась подделкой! Тогда еще в СССР мало кто знал, что этот самый Хаммер вывез в США сотни ценнейших картин и других произведений искусства. Он ходил по Эрмитажу и тыкал пальцем в полотна, которые ему нравились. Их тут же снимали, паковали, а потом увозили за границу вагонами.

Врач по образованию, Хаммер объявился в СССР еще совсем молодым человеком, сразу после революции. Шустрый авантюрист, он быстро понял, что прикинувшись, симпатизирующим большевикам, можно недурно заработать. Хаммер подрядился поставлять в СССР зерно, а в обмен потребовал сокровища искусства. Сколько он заработал на таком не виданном еще в истории «бартере» не трудно догадаться. Нищий янки с дипломом медика, через несколько лет после «работы в СССР» стал в США нефтепромышленником и миллиардером!

Уже позднее, когда в Москве раскрылись секретные партийные архивы, стало известно, что Хаммер был тайным агентом Коминтерна и подвизался в роли одного из тех, через кого финансировалась компартия США. К компартии США, кстати, был причастен и уже упомянутый выше Рубин, умыкнувший у России торговую марку Фаберже.

Хаммер тоже приложил руку к Фаберже. Тогдашний нарком торговли Анастас Микоян передал ему подлинные клейма мастеров фирмы Фаберже и Хаммер организовал на Западе массовое производство фальшивых изделий этой марки, но с подлинными клеймами. Об этом рассказал после смерти миллиардера в своей книге его секретарь. «Мы заработали на фальшивых Фаберже огромные деньги», – признался он.

Часы Павла Буре

Как известно, дорогие мужские часы уже давно стали у нас своего рода символом богатства. Бизнесмены и влиятельные политики наперебой хвастаются, у кого из них часы дороже. Как правило, это часы – швейцарские, а на худой конец, – японские. Однако в царской России самыми престижными часами, которыми пользовались, и знать, и сам император, были русские, от фирмы Павла Буре.

В Санкт-Петербург семейство обрусевших немцев Буре перебралось в 1815 году из Ревеля. Там оно и стало заниматься, и довольно успешно, производством и продажей часов. Сначала это делал Карл Буре, потом его сын – Павел, а затем следующий отпрыск семейства – Павел Павлович Буре. Именно он приобрел в 1 874 году часовую фабрику в Швейцарию, откуда стал поставлять в Петербург механизмы и добился того, что часы марки Буре стали самыми популярными в России, а его фирма баснословно разбогатела.

Поставщик двора

В 1880 году Павел Буре стал оценщиком в кабинете Его императорского величества, что дало ему право на государственный герб на витрине. А в 1899 году он уже смог поместить этот герб и на свою торговую марку, когда его фирма была официально удостоена звания Поставщика императорского двора. По тем временам это был своего рода «знак качества».

Получить его было очень нелегко. На протяжении восьми лет надо было принимать участие в выставках, перечень которых утверждался лично самим императором, получать там награды, а самое главное – не иметь серьезных жалоб со стороны покупателей. За соблюдением этих условий строго следило министерство императорского двора. Если одно из них нарушалось, отсчет восьмилетнего срока начинался заново.

При дворе часы марки Павла Буре широко использовались в качестве «императорских подарков». Как установил историк Валентин Скурлов, в период царствования Александра III из его кабинета была вручено 3477 таких подарочных часов.

Предмет первой необходимости

В отличие от нынешних сверхдорогих часов знаменитых швейцарских марок, Павел Буре делал основную ставку на массовость и простоту. Он продавал часы для всех, стоимость самой дешевой модели его фирмы не превышала двух рублей. А потому именно его компании принадлежала половина рынка недорогих часов в России. После магазина в Петербурге, он открыл еще магазины в Москве и Киеве.

Однако делал Буре и роскошные модели, часы из золота, украшенные драгоценными камнями. Российские часы производства фирмы «Павла Буре» получали награды на самых престижных международных выставках. В 1900 на Всемирной выставке в Париже они были удостоены Золотой медали. Другими словами, умели в то время в России делать такие товары не хуже, чем в Швейцарии!

Однако, следует все-таки признать, что самые сложные механизмы для дорогих марок своих часов, хронометры Павел Буре заказывал все-таки у швейцарских мастеров. Но в России, ни «Омега», ни «Мозер» ни другие знаменитые во всем мире фирмы с ним конкурировать никак не могли. Он был большим мастером тогдашнего маркетинга.

Отказ Шаляпина

Бурный скандал вспыхнул, когда Шаляпин отказался принять золотые часы Буре, преподнесенные ему за участие в концерте для императорской семьи в дни празднования 190-летия династии Романовых. Говорили, что причиной стало наличие у певца точно таких же часов стоимостью в 1 50 рублей, приобретенных им прежде. Шаляпин, любивший говорить, что «бесплатно только птички поют», счел такой презент слишком дешевым и демонстративно не стал его брать. Царь распорядился немедленно исправить конфуз. В мастерской Буре с часами проделали операцию по «удорожанию»: украсили их бриллиантами и рубинами, после чего Шаляпин их все-таки принял. Позднее, в своих мемуарах певец изложил версию, будто он отказался от часов в знак протеста против «прогнившего царского режима», однако ни словом не упомянул о второй версии принятого им подарка. Кстати, эти часы сохранились. После смерти Шаляпина потомки передали их в Россию и сейчас находятся в музеях Московского Кремля.

Тайна часов Сталина

По некоторым сведениям, серебряные карманные часы фирмы «Буре» были у Сталина. Во многих мемуарах упоминается, что вождь неоднократно пользовался часами. Когда Сталин умирал и лежал на полу в столовой Ближней дачи, заместитель ее коменданта Позгалев показал, что рядом с ним «…на полу лежали карманные часы и смятая газета «Правда».

Однако, когда после смерти вождя делали опись его вещей, то часов в ней не оказалось! В описи упоминаются пять курительных трубок, записная книжка, кителя, брюки, белье, а упоминания о часах нет.

Секретарь Сталина Поскребышев говорил, что у Сталина была целая коллекция часов. Рассказ об этом есть в воспоминаниях управляющего делами Совнаркома Якова Чадаева. Однажды он сам подарил вождю свои часы-хронометр, когда тот обратил на них внимание, а Сталин потом прислал ему «в обмен» золотые часы. Но куда потом исчезла сталинская коллекция и личные часы «лучшего друга советских часовщиков» – неизвестно.

Часы остановились?

О часах Буре часто пишет Чехов, в его произведениях упоминания о них встречаются 20 раз. Кстати, и сам Антон Павлович пользовался часами Буре. Так в одном из писем из Мелихово он отмечает: «Я пошел со своими часами к Буре, хотел отдать в починку. Буре, заглянув в часы и повертев их в руках, улыбнулся и сказал сладковатым голосом: – Вы, мсье, забыли их завести… Я завел – и часы опять пошли. Так иногда причину своих бедствий ищешь в мелочах, забыв о главном.»

Часы Буре были у императора Николая II до самого его расстрела в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Оказались они и в кармане у его противника – председателя Петроградского военно-революционного комитета Подвойского, который руководил штурмом Зимнего. Часы Буре висели в кабинете и у самого Ленина.

После 1917 года фирма Буре в СССР перестала существовать. В стране делали непритязательные дешевые часы «для трудящихся». Даже дорогие модели из золото конкурировать со швейцарскими не могли, да их в Советский Союз и не поставляли. Однако за границей часы под маркой Буре продолжали производить, однако былая их слава была утрачена. Тут, конечно, мало одной марки и качества, нужно, чтобы появился новый гений маркетинга, которым был легендарный Павел Буре.

Бестселлеры Али Рахмановой

В 1931 году в Австрии вышла книга, которая имела оглушительный успех. Ее тираж достигал по тем временам невероятной цифры – 350 тысяч экземпляров. А общий тираж последующих произведений этого же автора, изданных в Европе, вообще достиг фантастических 2-х миллионов копий. Однако автором этих бестселлеров была русская, уроженка затерянного в горах Урала рабочего поселка.

Ее имя – Галина Дерюгина – сегодня многим из нас ничего не говорит. В СССР про этого автора писать было запрещено, потому что она была эмигранткой, а ее книги, кстати, печатались под псевдонимом Аля Рахманова. На родину она потом так и не вернулась и умерла за границей.

А родилась Галина Николаевна – 15 июня 1898 г. в семье врача в маленьком рабочем поселке Каслинский Завод Екатеринбургской губернии. О своем детстве она потом писала так: «Мне посчастливилось провести детство и юность в скалистых горах и у волшебных озер Урала, в неповторимом мире, который особенным образом смог раскрыть мне таинственные силы природы и человеческой жизни, мир, который всегда давал мне пищу для моих страстных желаний найти ключ к загадкам этих сил, мир, который укреплял во мне мою любовь к Богу, к людям и к добру».

Литературный талант у будущей писательницы проявился рано. В 14 лет Галина начала вести дневник, а в октябре 1916-го поступила на филологический факультет только что открывшегося Пермского отделения Петроградского университета. Однако налаженная жизнь рухнула, сметенная свирепыми бурями революции. Галина и ее семья прошли через ад Гражданской войны в Сибири, испытали все «прелести» безвластия. Но все это время она продолжала вести дневник, который и стал потом основой ее первых книг.

Австрийский муж

В Омске девушка случайно познакомилась с молодым австрийским военнопленным Арнульфом фон Хойером и через пять месяцев вышла за него замуж. Уезжать из России Дерюгина не собиралась и молодые супруги остались жить в Перми. Муж тоже не спешил на родину. Вскоре родился сын Юрий. Жизнь была трудной – Арнульфу с большим трудом удалось устроиться преподавателем английского, Галина читала лекции по детской литературе и психологии. Однако в СССР иностранцев тогда не жаловали, и в 1925 г. семья фон Хойеров была в принудительном порядке выслана в Австрию.

Сначала она вместе с мужем поселилась в Вене, где Арнульф устроился на временную ставку в местный университет. Но Галине, плохо говорившей по-немецки, пришлось работать простой молочницей. В 1927-м фон Хойеры переехали в Зальцбург, где Арнульфу удалось найти постоянную работу.

В 1931 г. на основе своих дневников Галина написала на русском повесть «Студенты, любовь, ЧК и смерть», в которой описала свои злоключения в СССР, а ее муж перевел рукопись на немецкий. Австрийский издатель Отто Мюллер, прочитав рукопись, пришел в восторг. Он был уверен, что это – стопроцентный бестселлер. Книга, подписанная псевдонимом Аля Рахманова, вышла на австрийский рынок и сразу принесла дебютантке огромный успех – было продано 350 тысяч экземпляров.

Ужас и мрак

В своей первой книге Галина описывает тот ужас и мрак, в которые погрузилась Россия после революции. Царь отрекся, власть захватывают большевики, расстрелы, обыски, аресты, грабеж, болезни, страх становятся ежедневными явлениями. «Мы больше не могли себе представить, что такое – спать неодетыми, говорить иначе как не шепотом, прожить хоть минуту без страха быть расстрелянным», – доверяет дневнику свои мысли студентка, который она вытаскивает из тайника, каждую минуту боясь, что ее застанут врасплох. В это мрачное время мир науки становится для нее убежищем, который должен помочь ей забыть гибель ее юношеской любви. Записи заканчиваются намерением передать предыдущие дневники бывшему «немецкому военнопленному», так как в случае обнаружения автору дневников грозила бы неминуемая смерть.

Успех надо было развивать, да и читатели требовали продолжения, и Галина снова села за письменный стол. Так появились «Супруги в красном вихре» и «Молочница с Оттокринга». Трилогия под общим названием «Симфония жизней» с успехом стала продаваться уже не только в Австрии, но и в Германии, Швейцарии, Франции, Польше и других европейских странах.

За трилогией последовали «Фабрика новых людей», получившая в Париже премию как «Лучший антибольшевистский роман современности», «Трагедия одной жизни. Супружеский роман Льва Толстого» (1938), «Вера Федоровна. Роман русской актрисы» (1939). Очень личной и искренней получилась книга «Юрка. Дневник матери» (1938).

Работала писательница с Урала прежним методом. Оригиналы ее книг сочинялись по-русски и переводились на немецкий ее мужем. В итоге книги Али Рахмановой были изданы на 22 европейских языках фантастическим для того времени тиражом 2 миллиона экземпляров. Но вот на русском языке ее книги не издавались никогда.

Горечь судьбы

После 16 лет жизни в Австрии писательница смогла сделать такое признание: «Зальцбург в самом деле совершил чудо, самое большое, которое может произойти с человеком, потерявшим Родину, – он подарил мне новую Родину». Но быт фон Хойеров оставался весьма скромным. Их знакомая Иоганна Шухтер вспоминала: «Комната… была меблирована просто, точнее, не меблирована вообще: кровать, стол, два стула и русская шкура на полу вместо второй постели. В примыкающем кабинете сидел пятилетний сын на скамеечке перед большой географической картой, висевшей на стене. „Он часы проводит за этим занятием“, – сказала его мать. Я огляделась в тесной комнате. Она была пуста. Не было видно даже самой крохотной игрушки. При взгляде на одинокого ребенка у географической карты я почувствовала всю горечь судьбы людей без родины».

Трагический удар

После захвата в 1938 году Гитлером Австрии книги Рахмановой были запрещены к переизданию в Германии как «неарийские». В апреле 1945 г. ее сын Юрий был мобилизованный в вермахт и погиб в бою с советскими войсками. Для родителей гибель единственного ребенка стала страшным ударом. «Двадцать три года мы холили и лелеяли… нашего ребенка, пытались оградить его от всего, что могло навредить ему, излили на него поток любви, которой не было границ, которая наполняла наши сердца, – писала Галина. – И теперь нашего ребенка нет, потому что ему пришлось быть в мире, в котором ненависть сильнее, чем любовь, и у нас, у родителей, отняли единственный истинный смысл существования».

В 1949 г. писательница вместе с мужем переехала в небольшой городок Эттенхаузен на севере Швейцарии. Несмотря на личную драму, она продолжала писать. Из-под ее пера, одна за другой, выходят беллетризованные биографии Ф. М. Достоевского (1947), И. С. Тургенева (1950), С. П. Ковалевской (1950), А. С. Пушкина (1957), А. П. Чехова (1961). Последняя книга в этом ряду, биография П. И. Чайковского, увидела свет в 1972 г. В 1976 г. в Цюрихе свет увидело полное собрание сочинений Рахмановой.

Галина Дерюгина, по мужу – госпожа фон Хойер, и она же знаменитая в Европе писательница Аля Рахманова умерла в Швейцарии 11 февраля 1991 г., на 92-м году жизни. Ее прах был перевезен в Австрию и похоронен в Зальцбурге, рядом с могилами мужа и сына. Сейчас этого самого знаменитого в Европе автора бестселлеров 1930-х помнят лишь немногие поклонники ее творчества. А в России, у себя на Урале она по-прежнему почти никому неизвестна…

Великий иконописец

Летом 1989 года в захолустный американский городишко Милвилл приехал молодой француз. Он прямиком явился в русскую общину этого города и признался, что имеет особое задание Ватикана. Ему было поручено объехать все города и страны, где жил и работал умерший в Милвилле русский старообрядческий иконописец Пимен Максимович Софронов. Француз тщательно сфотографировал все работы Софронова в храме и в библиотеке его имени, основанной общиной после смерти иконописца, после чего поспешно отбыл назад в Рим…

Приезжал посланец папы Римского не случайно. Пимен Софронов, имя которого у нас мало кому известно, считается специалистами величайшим иконописцем 20-го столетия. А родился будущий художник 4 сентября 1898 г. на берегу Чудского озера, в деревне Тихотка Тартуского уезда Лифляндской губернии Российской империи, в семье зажиточного крестьянина-старообрядца. Отец Пимена – Максим Михайлович – владел тремя гектарами земли, занимался огородничеством, извозным промыслом, а также рыболовством. Мать – Пелагея Ивановна, была дочерью рыбака. В четырехлетнем возрасте мальчик лишился отца – в коварных водах Чудского озера рыбаки часто гибли. Когда Пимен подрос и стал ходить в школу, у него обнаружился талант к рисованию, и в 12 лет мать отдала его в учение ремеслу иконописания к местному мастеру Гавриилу Фролову.

Иконописная школа была при моленной в соседней деревне Раюши. У Фролова юный Пимен и постиг тайны старинного иконописного мастерства и приготовления «вечных» красок на яичном желтке. Фролов, который стал его наставником, внушил начинающему художнику, что для писания икон нужно знать магическую силу цвета природных красок, обладать особым состоянием духа, настроением, глубоко отличным от душевного состояния светских художников. Самым большим достижением Софронова в ранний период его творчества было участие в росписи старообрядческого храма в деревне Раюши, где он написал икону «Спаситель».

В Раюшах старообрядцами была собрана хорошая библиотека редких изданий, которой художник охотно пользовался. В Раюшской иконописной школе Фролов учил детей староверов петь по крюкам. Пимен, имея приятный голос, тоже пел на клиросе. Вскоре Софронов познакомился с выдающимся деятелем старообрядчества, историком и краеведом Иваном Заволоко, когда тот после окончания Пражского университета, впервые приехал в Причудье. «Милостив и долготерпелив Господь, – наставлял юношу Заволоко. – Ожидает нашего обращения. Будем помнить. Что мы смертны. От смертного часа нас ничто не избавит. Ни лекарства, ни врачи земные. Но еще страшнее смерть духовная. «Смерть грешника люта».

В 1927 году Фролов вместе с Софроновым работали в Кладбищенской моленной в Резекне по реставрации и обновлению икон. В этом храме Софронов написал свою первую большую икону «Благовещение». В 1928 году Пимен приехал в Ригу, где возглавил мастерскую иконописи при рижском «Кружке ревнителей русской старины», занимался иконописанием, реставрацией икон, обучал даровитых учеников и здешних художников искусству византийской и древнерусской церковной живописи. Уже в 1929 году была организована выставка, на которой всеобщее внимание привлекли «Деисус» и большая икона «Нерукотворный образ», работы Софронова.

Рижская художница, реставратор и иконописец Т.В. Косинская об этом времени писала так: «Здесь я встретилась с известным старообрядческим иконописцем П.М. Софроновым, и он после некоторых колебаний согласился учить меня всем приемам древней иконописи, у нас почти утраченной. Старообрядцы смотрят на иконопись как святое дело, требующее строгой монашеской жизни. П.М. Софронов, ревностный исполнитель этого устава, не решался учить меня, «никониянку», но по совету своего старого учителя иконописца Фролова принял меня».