Текст книги "Сикстинская мадонна"
Автор книги: Владимир Жуков
Жанр: Приключения: прочее, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. КИТАЙСКИЙ ИСТРЕБИТЕЛЬ
В настроении отменном Леша рано встал, потом собрался быстро и к стоянке не спеша потопал, наслаждаясь превосходным утром.
В ожидании стоят машины. Влез в заполненный «УРАЛ» последним лейтенант и, примостившись сзади, деревянную захлопнул дверцу, а потом накинул скобку сверху для страховки на нее, и сразу заревел мотор военный зычно.
В гуле дизеля да в стуках громких на колдобинах подвески жесткой, Леша плыл во сне красивом будто, фантазируя о свадьбе скорой. Хорошо-то как оно. И смотрит: за машиной на мопеде едет старший прапорщик Кузьмин, механик, что служил на самолете рядом. Знал Емелин хорошо, что транспорт он в кредит позавчера оформил и парил теперь на крыльях счастья, так покупкою довольный очень.
– «Верховина» – уточнил помеха, на скамье сидевший с Лешей рядом, а пилот, что восседал напротив, тот добавил:
– Как котовы яйца весь горит.
А штурманец недавно только прибывший служить иначе посчитал:
– Ну не мопед как будто, а китайский истребитель прямо.
– А чего же это вдруг китайский? – кто-то в кузове спросил.
– А их там полируют, – пояснил коллеге штурман юный, – чтоб летали лучше, меньше трение об воздух чтобы, башковитые китайцы люди.
Все внимание к себе мопедом так привлек вполне довольный жизнью старший прапорщик, а правый летчик, что сидел недалеко от Леши с язвой явною сказал, с ухмылкой, на довольного вояку глядя:
– Хочет ввысь, да не пускают яйца. Не взлететь ему: рожденный ползать, никогда уже летать не сможет.
Неуместной показалась Леше эта высказка пилота злая, нехорошей: «Что язвит, – подумал, – позавидовал мопеду что ли? Человеку хорошо, и ладно!» И поймал себя на мысли той, что одинаково чудесно также на душе его вконец уставшей, как и прапорщику. Улыбнувшись, подмигнул ему тепло Емелин, палец выставил большой, кивая головою на коня крутого.
И механик, тем вниманьем явно окрыленный, вдруг решил представить авиаторам во всем величье скакуна. И, взяв правее, съехал на грунтовку наискось с бетонки, срезав путь, чтоб обогнать машины, тихо ехавшие друг за другом. По проселочной дороге мягкой и по пыльной рубанул механик так, что пыль за ним юлою в вихре закрутилась, и казаться стало, будто то по полю мчит комета. Не мопед и не скакун арабский, не китайский истребитель, тертый пастой ГОИ, а объект серьезный, планетарного объект масштаба.
Авиаторы, конечно, взоры устремили на мопед, любуясь сочным зрелищем его движенья. А Кузьмин, задравши нос высОко, пифагорову нес правду в массы и доказывал: гипотенуза суммы катетов намного меньше.
Ровно, правильно сидит и гордо на коне своем механик, резвом. Им любуются не только те, кто в часть по катетам на службу едет, но и живность, что пасется тут же, от домов неподалеку сельских.
Вот ишак, довольно мило спавший у проселочной дороги, тоже на комету поглядел лениво. И, увидев шлейф за ней из пыли, от греха чуть отошел в сторонку, позволяла сколь длина веревки, той, которой был привязан к колу. Умный, видимо, ишак, с понятьем. И объехать Кузьмину его бы – благо места сколько хочешь было. Нет, своей гипотенузе строго старший прапорщик остался верен, и поехал по прямой, какая пролегла меж ишаком и колом.
И в момент, когда мопед наехал на веревку, ишачок подался от железного коня, и сразу, в раму впутавшись, канат пеньковый величавое прервал движенье, изменил его, сказать точнее. В пыль, что в облако вошли и летчик, и «китайский истребитель». Вместе рядом брякнулись на землю оба. Ишачина же – осел коварный, нет стоять, вокруг кола по кругу побежал и потащил упавших.
Как в штурвал пилот в грозу, механик в руль вцепился, расставаться вовсе не желая с дорогущей вещью. А животному на это явно было видно наплевать. Он мчался, по манежу легкой рысью также, как заслуженный циркач заправский, не спеша, невозмутимо, гордо. И «китайский истребитель» тащит, и защитника страны Советов, ОБП и коммуниста, кстати. И вниманием к себе польщенный не торопится закончить вовсе выступление, вещая в массы то, что требует искусство жертвы.
Старший прапорщик Кузьмин как будто сговорился с циркачом, и нет бы бросить руль – беды б поменьше было. Отцепись, и все: одежда больше сохранится, и с ремонтом ясно, с дорогущим, подешевле будет. Да и сам чего-то значит тоже. Пусть бесплатное в стране леченье, и хорошая санчасть довольно в гарнизоне, но охота разве летом красным пребывать в больнице, коли в Чу оно вовсю буянит.
Но руля не выпускает только старший прапорщик Кузьмин. Как видно, ошарашенный смешным паденьем, перестал вдруг адекватно мыслить, потому комбинезон весь в клочья, и восьмерками пошли колеса, и поблек на них под пылью никель.
Но, что сжало Алексею душу хваткой мертвою, железной хваткой, это то, что над в беду попавшим проезжающие так смеются. Ржут как лошади, к чужому горю приобщаться не желая вовсе.
И машины ход прервали даже. На бетонке вереницей стали, чтобы дать позреть артистов лучше. Все сильней из них раскаты смеха, но Емелин не смеется только, и вороною горюет белой. «Как же можно так? – клокочет в парне. – У товарища беда, а люди так смеются, их щекочут будто. Не смеяться ведь, а плакать впору».
И хотел уж лейтенант Емелин слезть с машины да бежать на помощь, но увидел, как бегут дед с бабкой с хворостинами большими к сцене, представление закончить дабы.
Старший прапорщик с земли поднялся, отряхнулся кое-как от пыли да ушибы почесал, а после неприлично заругался матом, на «китайский истребитель» глядя.
А «Уралы», как один, взревели и спокойно покатили дальше. И осталась Пифагора мудрость абсолютная далекой очень от действительной реальной жизни. Все сумели убедиться в этом, видел кто гипотенузу злую.
Оглядел Емелин кузов, в коем не унялся смех еще и: «Разве, – он подумал, – все могли стать злыми одинаково одновременно? Это вряд ли. Тут всего скорее поведение свое осмыслить просто толком не успели люди!» И вздохнув, закрыл глаза Алеша на мгновение, а там виденье неприятное: студент на пике. Лейтенанту стало страшно очень. И предчувствие плохое снова шилом острым укололо в сердце.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. РЕВНОСТЬ
Что видение студента это – не залетная страшилка вовсе, подтверждаться очень скоро стало. В тот момент, когда ишак жестоко расправлялся с «Верховиной» новой, к Наде Шуховой зашла соседка Неля Ласточкина. Их квартиры находились на одной площадке, и мужья в одном полку служили, командиром корабля – муж Нели, кочегаром, нам известный Шухов. Лишь вошла соседка только сразу попросила:
– Похвались, Надюша, ты французскими духами ну-ка, муж которые тебе недавно в военторге умудрился хапнуть.
Как не выполнить подруги просьбу незначительную столь такую? Перед ней не похвалиться как же настоящим буржуинским чудом? И достала из серванта Надя симпатичную коробку цвета темно-синего. Златые буквы шли полоской по кайме красиво «MARION DE LORM», уже мы знаем.
И, коробочку открыв, достала из нее флакон духов Надюша. Осторожно приняла их Неля, как реликвию большую в руки, и с восторгом открутила пробку. Да понюхала. Волшебный запах джином сказочным на волю вышел и легонечко коснулся носа симпатичной и приятной дамы. От восторга вся дрожа и тая, еле слышно прошептала Неля:
– Это чудо! Нет не чудо это, сверхъестественное это что-то!
– Уж не «Красная Москва» поди-ка, – согласилась Надя с ней, – наверно не совок производитель, знаешь.
– Удивительно! Когда вдыхаешь этот милый аромат, то будто попадаешь в мир иной какой-то.
И, отверстие, зажав флакона пальцем, Неля пузырек встряхнула да помазала себе за ушком и под носиком, слегка курносым, а, затем, глаза закрыв, спросила:
– Прелесть держится такая сколько?
– Подушилась вот назад неделю, и все держится, вчера как будто только мазалась. Слыхала: вроде целый месяц продержаться может.
– Чудеса!
– Как чудеса и стоят.
– Вот счастливая ты баба, Надька, – тараторить продолжала Неля, – повезло тебе серьезно с мужем. Обожает как, как любит сильно. Нынче редко у кого такое… Быть любимой, согласись, чудесно… Знаешь, как и мне ей быть охота? Только счастья в жизни нет, Надюха.
Мужем искренний восторг соседки Надю чуть насторожил. Вздохнула, забрала скорей духи, в коробку осторожно их затем обратно положила да в сервант на место убрала, дразнить поменьше чтобы. Не заметила однако Неля недовольства никакого только и продолжила все в духе том же:
– Мой, подруга, тип другой закваски. Это, Надечка, земля и небо. Мой, Надюша, обормот конкретный. Не простяк хотя, летает все же командиром корабля, а толку. Как узнал, сколь стоит прелесть эта, аж подпрыгнул, заорав: «Да кто же за такие деньги брать их будет?! Аж одиннадцать бутылок водки можно взять за эту сумму!» Вот как! Представляешь, что сказал поганец? Водка, знать, ему жены дороже! О какой уж тут любви гутарить? Вроде не было ее и нету. Нет, завидую тебе, соседка, белой завистью, хочу признаться.
И, обиженно надувши губки, резюмировала дама просто:
– Как на бога ты должна молиться на хорошего такого мужа.
Были каплей те слова последней, проглотить смогла какую Надя из потока дифирамбов длинных.
«При хорошеньком таком раскладе, – призадумалась, – вполне возможно, что окажутся в постели скоро. Оставлять теперь опасно вместе, мужики они чего – бараны бестолковые, все в бабах дело». И умерить пыл соседки дабы, обделенное любовью сердце успокоить чтоб, сказала Надя:
– До чего же ты, однако, дура, драгоценная моя подруга, До сих пор тебя серьезной дамой я считала, ну а ты такое несусветное несешь, какое, малолеточка не скажет даже.
– Почему?
– А потому что, Неля, из единого мужчины теста: негодяи все как есть сплошные, эгоисты, свет каких не видел. Все законченные гады напрочь. Ты вот думаешь духи купил мне муженек из-за любви великой?
– Да.
– Я тоже так сперва считала. Но ошиблась. Вот скажи, коль любит муж тебя, позволить может разве половину пузырька истратить на мазурика, прошу прощенья, технаришку, помазочка, Неля?
– Разумеется, вполне согласна, только я не понимаю, как же то могло произойти, подруга? Что, с ума сошел супруг твой что ли?
– Нет, представь себе, когда б свихнулся, было б вовсе не обидно, очень. С долбанутого какие спросы?
– Так чего тогда?
– А вот того, Нель. Пару дней назад ракету с газом отравляющим цепляли наши и растяпы уронили прямо на бетон ее, разбили, ну и газ пошел на обормотов гадкий. Понемножку всем его досталось, а всех больше пострадал Емелин, лейтенантик, помазочек новый, двухгодичник института после, в часть к нам прибывший совсем недавно. Парня здорово обдАло дрянью. Въелась так ему зараза в кожу, что совсем не помогало мыло. А у мальчика как раз помолвка, ну и твой великолепный Шухов повелел облить козла духами. Понимаешь: повелел! Забить чтоб ими дряни нестерпимый запах. В дом-то как идти к невесте было?.. И почти я без духов осталась.
Неля Ласточкина, во вниманье превратив себя, глядела Наде завороженно в глаза большие. Ну а та, чтоб закрепить сильнее установку на мужчин плохую, продолжала:
– А еще, ты знаешь, правый летчик что сказал Дубинин, как узнал духов французских цену?
– Нет, не знаю.
– Он сказал: «говном пусть лучше мажется жена, чем купит дорогущие себе такие ж».
Информацией последней этой Надя явно убедила Нелю, что любви быть никакой не может с мужиками, что она в кино лишь. И соседушка, вздохнув, сказала на прощание:
– Эх! До чего же мы несчастные такие, бабы! – и пошла затем домой, вдыхая неустанно от буржуев чудо, из под носика что, из под ушка ароматы распыляло мило.
Только вышла из квартиры Неля:
– боже мой! – пролепетала Надя, – необдуманно сболтнула лишку. Говорил ведь о военной тайне муж любимый, ну а я, выходит, подвела его балда преступно! Бестолковая гляди какая!
Но испуг отогнала скорее кочегарша. Рассудивши глупо, посчитала, что никак не может командира корабля супруга разгласить легко секрет военный.
«Не прохожая, поди, какая, а военного жена, майора. Если ей не доверять секретов, то кому тогда, скажите, можно?» – так решила и забыла скоро о проделанной работе хитрой.
И хотя болтливой дамой вовсе не считалась командирша, только информация о странном газе, отравляющем, попала скоро в ЦРУ да в сеть разведок разных, ну и там зашевелились сразу. Ничего себе! В СССР-то получается, что напрочь херят все к шутам договора. Тут явно реагировать быстрее надо.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ШПИОН ВАСЯ
И в предчувствии работы жаркой, заходили ходуном разведки. ЦРУ шеф, теребя бумаги пред собой из СССР воскликнул:
– Сногсшибательно! Похоже очень на дурацкую пустую дезу, но обязаны проверить кою.
И директор ЦРУ, мужчина тертый жизнью хорошо, сам главный рыцарь ордена плаща-кинжала, вызвал зама своего, и зам тот встал на вытяжку пред ним на цырлах.
– Кто у нас там нынче в Чу? – сурово, озабоченно спросил шеф грозный, и услужливо ему ответил первый зам:
– Сейчас у нас в Чу Вася.
– Активировать работу с Васей, – подчиненному дал шеф команду, – с информацией, из Чу какая поступила, разобраться срочно. Президенту не могу я мямлить, мол, не точно или, мол, не знаю.
Удалился первый зам и сразу к исполненью приступил приказа. ЦРУ плестись в хвосте у прочих там массадов и МИ-6, конечно, не могло и самой первой стало проверять сигнал из Чу опасный.
Мистер Джон Ланкастер Бек – Василий в ЦРУ служил уже прилично. Симоненко Николай Петрович по советским документам был он и уже четвертый годик с гаком резидентствовал в сторонке южной, поживая в Чу неброско, скромно. В детском садике работал, в первом, и бухгалтером и помзавхоза, совмещая должностенки эти, малоденежные обе хитро, под советского кося умело, под того, кому к одной зарплате дополнение совсем не лишне. Вот и трудится на двух упорно, трудовые подгребая деньги. И подумай тут и угадай вот, что шпион из кожи рвется это. Не подумаешь, зачем засланцу эдак вкалывать, когда по шейку у него, когда с головкой денег. Знают рыцари плаща-кинжала тонкость каждую в работе сложной. Подивуешься их хватке цепкой. В общем, Джон Ланкастер Бек – Василий – Симоненко Николай прекрасно в городишке поживал кавказском, как стандартный гражданин советский.
Васе вверен был объект серьезный, стратегический: под Чу в подвалах здоровенные хранились бомбы термоядерные и вдобавок их носители стояли рядом. Колю вовсе неспроста внедряли в городок провинциальный, этот.
А попал туда Васек случайно. Как-то ехал через Чу с заданьем – резиденту передать записку и накушался змейка под вечер вместе с ним так хорошо, что утром похмелиться захотелось очень. Магазины в СССР торгуют алкоголем почитай с полудня, а на рынке же другая песня в этом плане там всегда в шашлычных остограммиться по тихой можно. И Василий поспешил на рынок.
Похмелился и промеж рядами, прогуляться пожелал. Шаг сделал по нему один, другой и понял, что попал в великих тайн военных неевклидово совсем пространство. Офицеров лепетали жены – большей частью контингент торговок, о таком, что голова кружилась.
И Василий не дурак был вовсе. Подраскинувши мозгами малость, понял он, что при таком раскладе нарубить легко капусты можно столько, душенька желает сколько. И поэтому лишь только-только появился в ЦРУ Василий, после той командировки, сразу доложил: нашел полно объектов для вербовки в большевистском стане.
Удивились в ЦРУ сначала, но деньгами снарядили Васю и отправили скорее тут же по замене на Кавказ обратно. А чего? А вдруг нашел сотрудник кимберлитовую чудо-трубку драгоценных тайн, секретов важных?
Оказалось, так и есть. Реально. Длинный список начинал Ольховский, летчик правый, до наживы падкий. Следом шел глухонемой Дубинин – подполковник, а за ними Шухов, кочегар. Довольно длинный список. Фантазировать была причина – деньги брал передавать какие ЦРУшник шли себе в карманы, а не выдуманным негодяям, безответственно страну продавшим.
Красотища! За бугром в Нью-Йорке деньги капают на счет большие за работу. Там почет и слава. И еще в СССР наличка – завербованным услуг оплата. Не завидовать как тут смекалке да головушке шпиона Васи.
Обстоятельство одно однако омрачало жизнь – шпион боялся с женским полом заводить романы. Ведь на полную дурил катушку прохиндюга и своих, и наших. Риск двойной, и осторожность значит точно так же быть должна двойною. А попробуй при контакте теплом, при любви, возникшей вдруг некстати соблюсти ее, проблемно это и рискованно к тому же крайне. Вот и маялся мужик в подруги взяв тупую Кулакову Дуню, ту опасно не сболтнет какая.
В размышлениях как раз на тему сексуально-половую Васю в однокомнатной застал хрущебе. В Чу семь вечера уже пробило. Николай один скучал тоскуя. Пил крепленое вино «Анапу» – рубль четырнадцать ноль семь бутылка. Виски вкус давно забыл Василий, не спалиться по-дурацки дабы на бутылке дорогой, не нашей, чтоб похожим быть побольше также на забитого совка простого.
Пил винцо Васек, тянул «Анапу» из граненого стакана молча и раздумывал: «А что бы бабу мне резиновую хоть не выслать, все была б не Кулакова Дуня, надоевшая до боли в пальцах. Так не вышлют ни за что козлины, побоятся, что сгорю на вещи соцреальности предельно чуждой».
Информацию о газе странном, ту, вчера что получил на рынке, отослал шпион в контору сразу. И оттуда указаний ждал вот, как с ним быть и что же дальше делать. Предстоял сеанс приема ровно в полвосьмого, и достал из шкафа недовольный Василек «Спидолу» – самый лучший в СССР приемник. На «Немецкую волну» настроил и в назначенное время ушки навострил, в шкалу упершись взглядом.
Вот знакомые пошли сигналы: два тире, посередине точка с интервалом в полминуты ровно, означало что «Готовься, Вася! Карандаш возьми, возьми бумагу».
Как положено все сделал Коля, карандашик в руки взял, проверил как подточен и два раза чиркнул. Вырисовывает четко грифель мягко черным вензеля дефиса. И бумажки белый лист, не смятый, ожидает, как солдат хороший. Все готовенько, а вот и цифры понеслись одна к одной сквозь разный музыкально-разговорный мусор. Не ленись теперь шпион, фиксируй информацию конторы главной.
Повторение на случай всякий, потому как неустанно глушат голос вражеский в стране Советов. Но удачно получилось, четко. Все. Теперь расшифровать осталось.
Потянулся Николай Петрович, полстаканчика «Анапы» шлепнул, и затем стащил книжонку с полки «Руководство по вязанью спицей». А раскрыв ее, нашел по цифрам, по полученным, что надо буквы. Текст составил, получилось: «Вася! Срочно выясни о газе точно! Куманек». Понятно все и ясно. Куманек была то кличка шефа.
Вася молча, не спеша закончил бутыленцию с вином. Подумал недовольно про себя: «Обратно, как всегда, одно и тоже только». На душе совсем противно стало. Захотелось женских ласк, однако в перспективе не виднелось даже тени их, почти совсем забытых.
Лег в кроватку захмелевший Коля и уныло потянулся к Дуне, безотказною была какая.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ШПИОН НА РЫНКЕ
Утром Вася встал немного раньше, чем обычно и пошел на рынок, благо был недалеко совсем тот.
В круговерть людей вошел мужчина, и, шагая не спеша, стал щупать море звуков вкруг себя ушами.
Тайны тут же полились, секреты ручейками потекли обильно, только складывай их в память шустро, бесполезную откинув мелочь, в голове, чтоб избежать сумбура.
Вот две дамы, офицерши явно, две торговочки торгуют рядом. Симпатичные они довольно. Чуть по возрасту одна постарше, пополнее, но приятны обе. Перед ними на цветной клеенке в кучек несколько лежат товары: офицерских хромачей две пары, две парадные шинели рядом, повседневная одна, кальсоны и по мелочи еще немного из довольства вещевого так же.
Дамы весело, легко болтают.
– Завтра, Галочка, у нас ученья, – говорит одна, – на всю неделю.
– КШУ – другая ей, – Надежда?
– КШУ.
– Поди опять за угол?
– Да, за угол.
– Без изделий?
– С ними.
– Говорят, что в военторг поступит заграничный крем какой-то скоро.
– Да, слыхала. Он морщины вроде удаляет без следа любые.
– Вот урвать бы.
– Да урвешь, гляди-ка. По талонам отпускаться будет.
– Значит, крем нам тот с тобой не светит.
– Дело ясное: такая прелесть для технического быдла разве?
– Да, мужья не в замполитах наши, значит мазаться, душиться будем только фирменным дерьмом советским.
И, вздохнув одновременно, обе замолчали, а на лицах их я еле видную печаль заметил.
Тут на шпильках и в короткой юбке к тем торговкам подошла, как видно, их знакомая. Под стать одежде, лучезарная улыбка дамы, говорила: «Ну, я как, девчонки?» А сама пролепетала звонко:
– Утро доброе! Ну как успехи, драгоценные мои подруги, в вашем нэпманском, буржуйском деле?
– Как обычно, ничего такого сверхъестественного, Аля, нету в нашей тяжкой, невеселой доле.
– А когда на КШУ сигнал-то?
– Завтра в восемь.
– Это значит, вылет получается в 12:30.
– Вроде так.
– Ну, вам спасибо, девки. И удачи, и мужчин хороших. До свидания, – хихикнув мило, от подружек упорхнула птичкой, увлекая за собой мужские многочисленные взоры следом.
– Вот чертовка, – вслед сказала Надя, – юбка, шпильки и вдобавок личко сексапильное. Зачем ей надо на базаре продавать кальсоны? Аля Бурикова. Знаешь?
– Знаю. Замполит муж эскадрильи первой.
– Вишь, как задницей смазливо крутит, соблазняя кобелей.
– Да, вижу.
– А чего она спросила это про сигнал?
– А ты не знаешь разве?
– Нет, не знаю.
– У нее любовник армянин, хромой Агап, который здесь, в подвальчике, в кафе на рынке промышляет шашлыком и пивом.
– Старичок?
– Ага. Она хотела разузнать, когда свободна будет, пригласить в свою квартиру чтобы, муж обманутый когда летает.
– Что же, кроме не нашла узнать где про учения и к нам приперлась?
– Видно, знает компетентность нашу абсолютную в таких вопросах.
– Знает, видно! – И вдвоем подружки, дружно в хохоте зашлись веселом, а от смеха отдохнули только, за привычное родное дело взялись вновь. А что? Стоять коль молча, окочуришься к шутам от скуки.
– А на 85-м, знаешь, том, с изделием идет который, сам летит корреспондент газеты, говорят, что из «Звезды», из «красной», самой важной для военных прессы.
– Да, слыхала, он Герой. На МИГе во Вьетнаме сбил громадный самый самолет их, наш чем вдвое больший.
– Это «Б-52»?
– Да. Точно. Разбираешься, красотка, в типах.
– Вот, наверно, репортаж напишет про растяп, про охламонов наших?
– А чего не написать, коль платят?
Интересный разговор торговок рассмешил, развеселил шпиона, что совсем неподалеку слушал. Поглядел на симпатичных женщин он с великою в глазах тоскою и пошел неторопливо дальше. Разговор наивный двух подружек не привлек к себе его вниманья. Тайн таких – их пруд пруди по рынку, но, однако, заболела что-то у разведчика душа: уж очень захотелось тех хороших женщин, сразу двух ему, хотя и ведал, Кулакова недовольна будет.
По толкучке шел шпион вбирая зорко нужное в себя, и вроде потеплело чуть в делах шпионских. Старушенция, на вид учитель – одуванчик белоснежный, божий разговаривает с дедом мило.
– Нет, не там совсем искали спутник авиацией всей Дальней нашей, тот, который кувыркнулся в море вместе с ядерной начинкой мощной. Столько топлива зазря спалили, – надрываясь, говорил мужчина. – Эшелоны. А, когда прикинуть мало-мальски хоть, никак не выйдет тот район, куда искать летали. Знаешь, Машенька упал где спутник?
– Не догадываюсь даже, Петя. – И на ушко престарелой даме нашептал старик район паденья. Не шпион их и не я не слышал. Но Василий намотал на ус все, зафиксировав приметы в память, чтоб, понадобится если, быстро два источника найти серьезных.
Вновь по третьему нарезал кругу Симоненко Николай Петрович по толкучке Чу, народа полной. Шел в бескрайнем океане Вася шума, гомона людей, но нужных тайн, секретов не дождался-таки. Но упорство, лишь упорство только у разведчиков подспорье в деле непростом, необычайно трудном. И еще, пошире ушки сделав, бороздить пошел упрямый Вася изобилия секретов поле. И опять оно: и то, что надо, но не то совсем, что нынче нужно.
– Мой на радио ушел разведку.
– На китайскую границу, что ли?
– Узкоглазых засекать радары, значит, будут там они.
– Конечно.
– А на прошлой мой ходил неделе с дозаправками двумя за угол. Ровно сутки спал потом, как мертвый.
– Тридцать два часа полета – это, разумеется, совсем не шутка…
– Тридцать два и семь минут с секундой. Их встречали с духовым оркестром.
– Где же взяли-то оркестр? В полку-то нашем не было его в помине никогда и не в какие веки.
– А вот этого уже не знаю, может быть, глухонемые это дули в трубы, в барабаны били.
– Так, наверно, только в ихней части есть оркестр, гадать не надо, значит, пригласить его могли откуда.
Этот долгий разговор намека никакого не давал на то, что он окончиться когда-то может, и поэтому шпион Василий не спеша кружок четвертый начал, и за то был награжден достойно. Две торговочки, которых первых повстречал как раз на рынке Вася, рассмешившие его, в то русло невзначай перевели беседу, ожидал как раз шпион какое.
– Представляешь, мой мазурик, Галя, помазочина, пришел недавно, весь забрызганный кошмарной дрянью. Ну такой уже вонючей, гадкой, несмываемой к тому ж, что даже и не знаю, что с одеждой делать. На помоечку – так жалко вроде. Получил-то ведь совсем недавно, толком даже не носил, а вот же… Я пытаю, что за мерзость это, признавайся, говорю, засранец, где испачкался, а он как рыба. Вот и думай, чем стирать одежку.
– А молчит-то, почему не знаешь?
– Нет, не знаю.
– Разглашать не хочет просто тайну, вот и все, Галина, так что здорово не при на мужа.
– Разве есть такие тайны, Надя, мы которые с тобой не знаем?
– Нет, конечно, тайн таких, подруга, мы которые с тобой не знаем. И об этой вот вонючей тайне я вчера тебя первей узнала. Неля Ласточкина по секрету рассказала про нее большому.
– Рассказала что?
– А то. Вчера что на веселом самолете нашем мудозвоны уронили бомбу, нет, не бомбу, а ракету с газом, отравляющим при том каким-то. И кошмарная та дрянь всех скопом окатила, раздолбаев, так что стала вся у них вонять одежда.
– Вот теперь предельно все понятно.
Застучало у шпиона сердце, забурлила в жилах кровь, запела, Страдивари заиграла скрипкой. Джон Ланкастер Бек, Василий, Коля Симоненко подошел к подругам и глядеть на хромочи стал, будто не болтающийся так прохожий, а желающий купить серьезно.
– Сорок третьего размера обувь? – Вася вежливо спросил торговок, на глазок размер сапог прикинув.
– Сорок третьего, – подруги бойко отвечали, позабыв о тайнах.
– Ну и сколько эта прелесть стоит?
– Пятьдесят.
– Дороговато что-то.
– Нет, по нынешним-то ценам норма, но пятерочку, пожалуй, скинем.
– И потом вы, хром какой, глядите. Старой выделки еще, такого не отыщете нигде на рынке. Вот попробуйте, какая мягкость удивительная кожи этой.
Вася хром помял рукою черный.
– Да, действительно, я как-то сразу на глазок не обратил вниманье, что хром выделки хорошей, старой.
– Ненадеванные.
– Я две пары заберу у вас.
– Тогда десятку как положено с покупки скинем.
– Вот вам денежки, прошу, считайте.
И Галина получила деньги, сотню новую, потом десятку протянула незнакомцу сдачи. Вася деньги взял и снова к дамам с предложением:
– У вас нельзя мне заказать еще четыре пары вот таких же хромачей путевых, пусть без скидки?
– Ну, конечно, можно. Нынче к вечеру найти их можем, как с работы возвратимся только. Завтра можете забрать на рынке.
– Дело в том, что мне сегодня надо. Я б еще переплатил за скорость.
– Ну, сегодня так сегодня, только шоколадка с вас тогда за это. Запишите адресок и нынче приходите вечерком, не поздно, эдак часиков так в шесть, примерно.
– Замечательно.
– Задаток только, гражданин, оставьте нам, а то ведь обувь будем покупать за деньги, а народ мы не богатый вовсе, ни копейки не бывает лишней.
– А зачем тогда давать задаток? – Вася женщинам. – Берите сразу предоплату, да и все на этом. Вот вам сто, вот пятьдесят. Довольно? – Из кармана Коля вынул деньги и торговкам протянул, а Галя, удивленная, взяла их ну и не спеша пересчитала тут же.
– Вы смотрите приходите только обязательно – она сказала. – Нам добро зачем хранить чужое? Вдруг пожар, вдруг обворуют даже. Ни к чему нам суматоха эта.
– Обязательно приду. Наверно не дурило абсолютный, чтобы заплатить и за покупкой после бестолково не прийти, приду я.
Успокоил дам шпион, а после бросил взгляд как между прочим будто на технические два комбеза.
– Одежонка хороша. Сколь стоит?
– Девяносто пять один.
– Так вроде подходящая цена, однако подешевле б мне, б/у такие ж, непригодные совсем к ношенью.
– Для чего такие вам?
– Для очень исключительно работы грязной.
Ну и тут переглянулись молча Галя с Надею, а после вместе зачирикали, как будто птички.
– Есть такие.
– Отдадим за так их вам почти.
– Рублей по тридцать даже.
– Поносили-то какой-то месяц, так что новые они почти что, провонялись вот немного только непонятно чем.
– Каким-то маслом, – поспешила уточнить Галина.
– Между прочим, ваш размер, я вижу.
На клочке газеты Надя четко свой домашний написала адрес: ДОС, дом 7, квартира 28. В руки взял шпион бумажку эту, прочитал и в брюк карман засунул. И, рукою помахав, с покупкой не спеша оставил дам, приятно удивленных столь удачной встречей. День рабочий у завхоза строго не очертан: детский садик все же не какой-нибудь объект режимный, потому, не торопясь особо, на работу шел по Чу засланец.
А как только покупатель скрылся меж толкущихся на туче граждан, поглядела вслед ему Галина и вздохнула:
– Мне мужчина этот очень даже приглянулся, Надя. Скромный, вежливый такой, приятный, интересный. А тебе-то как он?
– Так же мне, – слегка смутившись, Надя улыбнулась. – Только знаешь, сколько по базару их таких гуляет, скромных, вежливых, на вид приятных, деликатных – целый воз с коробкой. Им, таким, входить в доверье к клушам, как вот мы с тобой, легко и просто, а потом и обнести недолго. Видишь, ловко как проведал адрес.
– Это да. Переживай теперь вот. – И повился по спирали снова бесконечный разговор подружек.
Надя с Галей проживали в ДОСе. Их мужья в полку служили вместе помазками на одном и том же самолете 85-м. Кстати, мы уже знакомы с ними. Нади мужем был Фомин, тот самый, что участвовал в спасенье чести своего силовика второго, то бишь Леши. Ну а Гали мужем был Немцов, что фал держал последним.
После рынка, по хозяйству дома чуть совсем посуетясь, подруги собрались у Фоминой в квартире, нет мужей когда и нет детишек. В школе кто еще, а кто на службе. Чай поставили. И тут звоночек ровно в пять, когда часы на стенке стали громко куковать кукушкой. То явился симпатичный, скромный, деликатный, но простой мужчина.
Он вошел. Глядит: стоят три пары черных хромовых сапог отменных, самоварами горят красавцы, полированными пастой ГОИ. И с обувкою военной рядом, с той парадно-выходной, пакеты целлофановые два большие, в них х/б комбинезоны в каждом, явно те, нужны какие Васе.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
