Текст книги "Мультилюди"

– Кстати. Я так и не представился. Федор Михайлович.

Пожилой протянул руку. Олег шмыгнул носом и пожал ее. Вот это номер! С именем – попадание в самое яблочко!

– Да, как Достоевского, – по-своему поняв удивление Олега, сказал Федор Михайлович. – Родители повеселились. Они у меня интеллектуалы были. Хотя, надо признать, не многие понимают их шутку, особенно в последнее время. Ну а мне даже лучше. Хорошо хоть Владимиром Ильичом не назвали. Не видать бы мне тогда службы во… За границей.

– Так что мне просили передать? – нетерпеливо спросил Олег.

– Хм. Друг сказал, что вы поймете, о чем речь. Он просил вас прекратить писать, как он выразился, прозу. Сказал, что добром это не кончится. Странно, да? Настойчиво так просил передать. А вы и впрямь пишете? Издавались?

– Пишу, – пожал плечами Олег, – не издавался.

– Наверное, хотите опубликовать что-то разоблачающее? В этом случае искренне не советую. Мои друзья ОТТУДА шутить не любят. Вернее, у них совершенно специфическое чувство юмора…

– Да что вы, какие там разоблачения, – зачем-то разоткровенничался Олег. – Если хотите знать, я вообще мистику пишу – просто из головы, что выйдет.

– Да? – странным голосом сказал Федор Михайлович. – Тогда тем более…

– Вы не согласны со мной? – напористо продолжал Олег. – Почему я должен прекращать писать? Если и будет кому-то хуже, то только мне самому…

– Хм. Возможно. Только мне определенно сказали: последствия от вашей м-м… писательской деятельности будут катастрофическими. Именно так и сказали. А шутить они не любят…

– Это я понял, – довольно грубо сказал Олег.

– Вы знаете… Это, конечно, не мое дело… А знаете, давайте выйдем на улицу. А то тут ушей посторонних полно…

– И вам так кажется?

– Я знаю.

Они вышли из бесшумно разъехавшихся дверей в бодрящую вечернюю свежесть. Некоторое время молча шли по аллее под кипарисами. Наконец Федор Михайлович заговорил:

– Видите ли, в чем дело… Даже не знаю, что меня дернуло ввязаться во все это. Если бы это были какие-то шпионские дела, пусть даже моего друга, которому я, кстати, обязан жизнью, я бы ни за что не согласился помогать ему.

Еще с минуту пожилой шел, задумчиво теребя подбородок. Наконец продолжил, осторожно выдавливая из себя фразы:

– Во-первых, я сначала не понял, почему он обратился именно ко мне. Возможно, действительно потому, что я ему серьезно обязан и между нами редкостное доверие сложилось. Хотя я и не видел его лет двадцать…

«Двадцать лет! – подумал Олег. – Хорошо же сохранился этот Эдик».

– Во-вторых, я вообще не люблю все эти игры. Но когда он рассказал мне о вас… В общем, я честно выполнил его поручение, передав вам его же пожелания.

Федор Михайлович вдруг остановился как вкопанный и, близоруко прищурившись, посмотрел на Олега.

– Вы э-э… вообще понимаете, о ком я говорю?

– Да, – коротко ответил Олег.

– А теперь я буду говорить от своего имени. Я считаю, что вы имеете право знать это. Вы не один такой…

– Какой? – тупо спросил Олег.

– Пишущий.

– Спасибо за информацию, – хмыкнул Олег.

– Я имею в виду, пишущий то, что материализуется в действительности. Именно поэтому я здесь. И разговариваю с вами, а не решаю преспокойно кроссворды, выполнив свое скромное поручение.

– И кого же еще из «пишущих» вы знаете?

– Как минимум одного. Себя.

И Федор Михайлович поведал следующую историю.

5

Будучи курсантом-связистом, Федя пытался писать стихи. Тогда это была всеобщая мания – Вознесенский, Евтушенко и иже с ними… Лирики с физиками… Федя же был и физиком, и лириком в одном лице. Девушки еще несли в себе ореол чего-то романтического, не выступая пока в качестве только некой утилитарной цели. Поэтому написано было много. По сути – банальщина, поток сознания и откровенная ерунда. Так и продолжалось бы дальше, пока воинская рутина не отбила бы желание попусту марать бумагу, если бы Федор не оказался в числе лучших курсантов с самой безукоризненной с точки зрения особистов и политотделов родословной.

И молодого выпускника отправили в «ящик». Вернее даже, не собственно в «ящик», то бишь закрытый НИИ, а на полигон, где испытывались новые системы радаров и дальнего обнаружения вообще.

На молодых спецах лежала обязанность следить за аппаратурой, согласно инструкциям и руководству научников.

Умному Федору сразу показалось странным, что управление новейшей по тому времени аппаратурой доверили молодым, пусть даже лучшим, но совершенно неопытным ребятам: ведь перед испытаниями научники неизменно покидали связные машины с аппаратурой и исчезали в бетонных бункерах.

В те времена были в моде стихи, но не лишние вопросы. Раз надо, так надо.

Комплекс испытывали с месяц. Это была система глобального обнаружения атмосферных и комических целей. На круглый экран «глобального радара» можно было вывести любой квадрат пятьдесят на пятьдесят километров в любой точке земного шара, просто подкрутив пару верньеров грубой и еще пару – точной настройки. Конечно, никаких подробностей бывшим курсантам не рассказывали, но имевшим дело с другими системами и так становилось ясно: здесь работают принципы, не имеющие ничего общего с традиционными.

– Понимаете, Олег, – глядя ему в глаза, тихо говорил Федор Михайлович, – это были шестидесятые годы. А система глобального обнаружения помещалась в одном железном шкафу в будке грузовика. А сейчас подобные функции выполняют и самолеты «Авакс», и сеть спутников, и антенны размером с небоскреб… Спрашивается – почему?

Любопытно, что, дав подписку о неразглашении, в дальнейшем ничего об этой системе Федя так и не услышал.

Чудовищно эффективная система, видимо, по какой-то причине так и не встала на вооружение.

Так же внезапно ребят, а с ними и Федора вдруг сняли с полигона и разослали для прохождения службы в самые глухие районы страны.

Федору досталось экзотическое, но довольно унылое место службы на острове Врангеля, а следом – на Курильских островах.

Спустя пару лет пришло осознание того, что никакого карьерного роста не предвидится, а такая форма ссылки, видимо, связана с желанием сведущих людей засунуть подальше участников эксперимента.

И вот от тоски и безысходности Федя вновь начал писать. Но не лирику, охоту к которой напрочь отбили холод, отупение и капризная жена. Федя изливал на бумагу свои мечты о дальних странах, о подвигах и победах, о дружбе и благородных целях.

О чем писать военному, как не о войне? Вопрос – о какой?

Об Отечественной все было написано, да и не знал Федя о ней толком. О грядущей Третьей мировой писать как-то не хотелось. Просто не поднималась рука, да и не дай бог попадут эти писульки особистам.

И Федя придумал некую абстрактную войну в стране, которую он и представлял себе смутно, но которая, конечно, мечтала о свободе от мирового империализма. Конечно, в этой стране боролись с мировым злом многочисленные робингудские отряды. И, конечно же, им помогала Страна Советов, посылая туда оружие и военных специалистов. И, конечно же, в роли мирового зла оказались Штаты. И, конечно же, в роли главного героя выступал сам Федя.

Неудивительно, что, когда спустя полгода стало известно о начале Вьетнамской войны, а Федю выдернули с Курил и отправили в Ханой военным специалистом, он долго не мог избавиться от ощущения дежа-вю.

Ведь все, что происходило с ним в дальнейшем, – было комплексом вариаций на тему написанного.

Все – вплоть до встречи с тем, кто стал его лучшим другом и кому Федя почему-то присвоил в своей повести дурацкое и неуместное имя Эдуард.

Как выяснилось позже, «Эдуард», а точнее, «Эдвард» – это был оперативный псевдоним его нового друга. Некоторым вьетнамским разведчикам давали такие «американские» имена с наивной целью сбить врага с толку.

Вот тогда Федя и задумался о своем странном даре, если вообще это был действительно дар, а не цепь случайных совпадений.

Еще одним окололитературным экспериментом Федора Михайловича был небольшой, как ему казалось, безобидный рассказик о войне в малоизвестной и никому не нужной стране – Афганистане – и штурме дворца Амина в частности. Что поделать – его тянуло на масштабные картины.

Реальность начала восьмидесятых повергла его в шок, и Федор Михайлович навсегда прекратил писать.

Потому что до сих пор так и не смог разгадать природу этой своей способности. Главный вопрос – что причина, а что следствие – так и остался открытым.

И конечно, когда его старый друг обратился к нему с такой странной просьбой, он не мог остаться равнодушным.

Ведь оказалось, что он не один такой. Может, вместе они смогут разобраться в причинах происходящего?

Раньше Федор Михайлович считал причиной всего облучение в ходе достопамятных испытаний, которое, помимо невозможности в дальнейшем иметь детей, возможно, инициировало скрытые возможности мозга.

Но теперь, когда судьба свела его с еще одним подобным случаем, он уже не был так уверен.

Тем более удивительным было обращение Эдуарда к нему: никогда и ни при каких обстоятельствах о таинственных способностях друга Эдику не могло стать известно.

Это было, несомненно, совпадением. Но отнюдь не случайным.

6

…Они попрощались, договорившись встретиться на следующий день. Федор Михайлович уезжал назавтра к вечеру. Олегу требовалось некоторое время, чтобы переварить новую информацию. Или дезинформацию. Хотя кому понадобилось бы вводить его в заблуждение?

А возможно, дед – попросту сумасшедший. Не буйный, конечно, но одержимый некоторой идей. И стоило ему услышать про Олегово свойство, как фантазия мигом сделала свое дело.

М-да. Все это домыслы и фантазии. Скорее всего сумасшедший в этой истории – он сам. В действительности все происходящее – просто бред больного рассудка, а сам Олег сидит преспокойно в белой палате, обитой мягким, погруженный вот в эти самые фантазии. О! А вот и глюк!

Глюк в лице самопровозглашенного Либидо стоял в тени под кипарисом. Сумерки уже сгущались, и Олег заметил того только по той причине, что Либидо-2, как он решил того называть, сам захотел этого.

– Привет, Эго, – сказал Либидо-2. – С кем это ты так долго общался?

– А, дед один. Ветеран. Просто поговорили о жизни. – Олег не стал вдаваться в подробности, помня старое ковбойское правило: «Умеешь считать до десяти – остановись на восьми». Черт их разберет – кто говорит правду, кто врет…

– А-а… Ну-ну. Как ты вообще? Процесс идет? Я о твоем м-нэ… творчестве…

– Идет, – неопределенно хмыкнул Олег. – Держи диск. Только знаешь, друг, по-моему никакой серьезной информации отсюда не извлечешь. Сплошной поток сознания и беллетристика…

– Не беспокойся, Эго, – ответил Либидо-2, принимая диск и засовывая его за пазуху, – что-нибудь мы оттуда выудим.

– Как остальные? – спросил Олег. Так, чтобы спросить. Его не очень интересовали незнакомцы, пусть даже и убедившие его в том, что они – его забытые друзья. Просто Олегу очень хотелось, чтобы кто-то был и на его стороне.

– Нормально, – чуть улыбнулся Либидо-2. – Я думаю, мы скоро все встретимся… Как только ослабнет поток информации, с которым ты работаешь. Сейчас не хотим тебя беспокоить. Кстати, тебе привет от Потрошителя.

Олег замер.

Что это значит? Придуманный им Потрошитель тоже существует? Стоп, тут какая-то неувязочка… Логическая дыра…

Сердце заколотилось, лицо покрылось испариной.

Машинально продолжая вести разговор, Олег пытался понять – что не так? В его бредовом существовании все-таки была определенная логика. Пусть это логика безумного мира, но она имела место. Но сейчас что-то засбоило в этом стройном ряду фантасмагорий.

– Помнишь Потрошителя? – продолжал Либидо-2. – Это он прочищал нам всем мозги своей микроволновкой.

– Ага, привет ему, – рассеянно отозвался Олег, – и спасибо за все мои приключения…

– Мы все пострадали, – пожал плечами Либидо-2, – Потрошитель тут ни при чем… Стой, повернись как бы невзначай… Эти двое тебя пасут… На набережной, помнишь?

Олег глянул мельком в направлении, указанном Либидо-2. Это были те двое, которых он принял за актеров-сериальщиков, они же, видимо, и преследовали его еще раньше – с камерой. Ясно, почему их лица ему примелькались…

– Э-э… Либидо, что-то у меня голова разболелась. Я пойду в номер, а?

– Ну ладно, Эго, до завтра.

Либидо-2 растворился в сумраке между стволами.

7

Уже сидя в своем номере, Олег все не находил себе покоя.

Где-то была лажа. Не понятно пока чья. Но какая-то дырка, которая выдавала в общении с Либидо-2 неплохой, но недорепетированный и недопоставленный в спешке спектакль.

«Потрошитель». Да, вчера Олег ввел в свой сюжет такого персонажа. И только после этого Либидо-2 о нем вспомнил. Дай бог памяти, как же там было в их первом разговоре?

«…Это Свин больше в курсе: он у нас по части промывания мозгов», – так тогда сказал Либидо-2? И при этом – ни слова о Потрошителе? Допустим, о Потрошителе говорить тогда не было смысла, может, и впрямь тот не весть какая фигура – но почему тогда сегодня от него «привет»?

После того как он появился в сюжете?

Вывода может быть три.

Первый, исходящий из «паранормальных способностей» Олега (ох и мерзкое словечко – «паранормальный»): Олег стал воздействовать на события еще серьезнее и конкретнее. Это вряд ли. Потому что слишком грубо и прямолинейно. Не похоже на природное явление. Вообще ни на что не похоже.

Второй, исходящий из содержания «протекшего образного пакета». Все бы здесь подчинялось определенной логике, если бы хотя бы раз они с Либидо-2 поменялись местами, а именно – с подачи Либидо-2 Олег бы ввел в сюжет хотя бы одного нового персонажа. Вот расскажи ему Либидо-2 про Потрошителя – с тем чтобы Олег воскликнул: «Да, точно – его только и не хватало!» Но нет.

Поэтому наиболее вероятным представляется третий вариант…

Олег подошел к ноутбуку, стоящему на журнальном столике в окружении чашек с недопитым кофе, бутылок с колой и каких-то бумажек. Взял машину на руки, повертел и положил на кровать.

Покопавшись в сумке, достал швейцарский нож. Замечательная, добротная и незаменимая вещь в дороге! Особенно когда в ней, помимо всего прочего, есть крестовая отвертка.

Положив ноут на колени, Олег отвинтил заднюю крышку и, наплевав на гарантийную пломбу, снял ее. Работая в компьютерной фирме, Олег имел определенное представление о внутренностях компьютера. Конечно же, куда меньшее, чем у двенадцатилетнего любителя 3D-экшнов. Однако совершенно неуместно торчащую прямоугольную деталь без маркировки Олег нашел без труда.

Жучок. Прямо на материнской плате его лэптопа.

Что это может означать? Что угодно. И помимо всего прочего – то, что его тексты, все до единого, отправляются тем, кто сей жучок поставил.

Только устройство маленькое, слабенькое… Не сильнее «Bluetooth». Значит, рядом есть приемник или усилитель. Где-то за стенкой.

Катя.

Вот все и на своих местах. Его пасут здесь с самого первого дня. Их интересует Олеговы тексты. Логика спецслужб проста и прямолинейна.

Не поддается объяснению только «материализация» Либидо с просьбой сделать дубликаты на дисках. Но, видимо, есть какой-то смысл и в этом. Допустим – Либидо-2 как дополнительный стимул к Олеговой «работе».

Вот суки! Как же они его купили на дешевую мистификацию!

К чему все это? Их так заинтересовали «Мультилюди?»

Скорее всего есть некая правда и есть полуправда. Поскольку его «художествами» спецслужбы заинтересовались с самого начала, контроль над ним и не прекращался никогда.

По этой логике и Федор Михайлович вполне мог оказаться «подсадным». Есть ведь упоминание о нем в недописанной «киноповести»…

Ага! Тепло! Допустим, Федор Михайлович не связан со спецслужбами. «Ручку… сын подарил». Детей-то он не мог иметь из-за облучения, сам рассказывал!

«Ну ладно, – зло и весело подумал Олег, – мы ведь с вами в одной лодке, Владимир Сергеевич? Вот и сдадим вам лодочника…»

Олег набрал условленный заранее номер.

– Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Вы просили меня сообщать о контактах с вьетнамцами? Так вот – они вышли на меня…

Его собеседник, оживившийся было вначале, выслушивал Олегову историю с кряхтением и мямленьем человека, которому подарили «феррари», на поверку оказавшимся надувным. Вроде и подарок, но думалось-то – «феррари»! Пользуясь старым ковбойским правилом, Олег ограничился общими словами, описанием Федора Михайловича, его «задания» и просьбой проверить этого «вьетнамского агента». Ничего не говоря о его странных литературных способностях.

Владимир Сергеевич, бодрясь, но все же довольно кисло поблагодарил Олега, и они попрощались.

Олег, хохоча, упал на кровать. Вот вам! Хотели сотрудничества – получайте! Разоблачайте сами себя! Как говорится, за что боролись, на то и напоролись…

А между тем Олега просто зло взяло. Он ведь поверил этому самозваному Либидо! А оказалось, что из него попросту делают идиота…

Их просто интересует информация, выдаваемая Олегом для каких-то собственных целей. Его используют, как какой-то новый, неизвестный науке прибор, позволяющий неким образом отражать реальные события, а может, и влиять на них… Может, его тексты используют в каких-то разведывательных целях?

Ну ладно, тайные читатели мои дорогие. Хотите сюжета? Будет вам сюжет.

4. МУЛЬТИЛЮДИ

1

– Так зачем ты меня позвал? – сухо поинтересовался вьетнамец. В руке он перекатывал пустой бокал и тот смотрелся в его пальцах угрожающе, словно оружие. Мне почему-то вспомнилось глупое выражение «в руках ниндзя – все оружие».

– Видишь ли, какое дело, – замялся «авторитет», – возникли небольшие проблемы с движением товара через китайскую границу… Боюсь, что я не смогу больше поддерживать безопасность на этом направлении. Видимо, придется повернуться лицом к более Ближнему Востоку…

– Вот даже как? – Вьетнамец вроде бы равнодушно отнесся к заявлению своего партнера. – Что-то ты не договариваешь, Гена, что-то ты темнишь.

Видно было, как по лицу «авторитета», которого, как оказалось, звали Гена, проявились капельки пота. Гена нервничал, чувствовал себя неуютно, очевидно, сам не понимая, зачем говорит все эти вещи.

– Ну прости, Эдик, никак не получается. Такие обстоятельства. Может, тебе есть смысл самому поговорить с Саидом?

– О чем мне с ним говорить? Кто он и кто я?

– Ну… Может, у вас найдутся общие интересы… В смысле движения товара и…

– Гена, у тебя, видимо, проблемы с географией. Как Саид может помочь движению нашего товара?

– У тебя есть другие варианты?

Вьетнамец некоторое время сидел молча. Видимо, с вариантами у него были серьезные проблемы.

– Хм… Саид… Хотя… Ты считаешь, он может помочь?

– Я считаю, что вам надо встретиться. По крайней мере обсудить ситуацию…

– А вот мне кажется, Гена, что это вы с Саидом за моей спиной что-то крутите. Я прав, а?

– Ну что ты, Эдик! Что же я, самоубийца, что ли? – Гена несколько наигранно хохотнул. – Нет, ну ты представляешь, чтобы я на такое кидалово пошел?

– Очень даже представляю, – спокойно ответил Эдик и посмотрел на Гену через стекло бокала. – Мне надо подумать, посоветоваться, а после, может быть, встретиться с Саидом…

– А чего тянуть? Он сейчас подъедет.

Вьетнамец метнул острый взгляд на Гену и снова напустил на лицо маску равнодушия.

– Вот как… Ну ладно… Все равно надо было познакомиться с ним.

«Авторитет» сделал знак в темноту и указал кому-то на стол. Тут же появился официант с прибором еще на одну персону.

– Только мне не нравится, что твои «шестерки» тут сидят, – заметил вьетнамец, не глядя в нашу со Свином сторону.

– Они сейчас уйдут, – заверил Гена.

Не дожидаясь специального приглашения, мы встали и покинули место переговоров. И тут же я вновь ощутил собственное тело и едва удержался на ногах.

На улице я сразу же накинулся на Свина:

– Ты что это затеял?! Ты с чем это играешь, твою мать?..

– Тихо ты, – буркнул в ответ Свин, – не видишь – «косяк» какой-то выходит. Вьетнамец этот – неструктурированный! Не поддается воздействию! Вот уж не думал, что среди НИХ есть неструктурированные…

– По-моему, он слишком уверен в себе, чтобы нуждаться в Структуре, – немного успокаиваясь, предположил я. – У них, у вьетнамцев, настолько четкая система подчинения, что никакой Структуры не надо… А нет Структуры – нет и внешнего контроля…

– Почему именно вьетнамца, а не китайца или корейца?

– Ну, понимаешь… Я его уже где-то видел. И, по-моему, он меня тоже узнал.

– Что? Вот черт! Что же это такое?! Сначала неструктурированный «авторитет», а потом еще и знакомый вьетнамец!..

– Не надо было лезть в это дерьмо! Говорил ведь Либидо…

– Поздно! Раз начали – надо довести до конца. Главное – дождаться Саида. Я уверен, что уж он должен иметь выход на Терроструктуру.

– С чего ты взял?

– Не будь наивным. Гена этот со мной любезно поделился информацией из собственного мозга. Вся эта встреча – я ее только ради Саида и устроил. Он один из этой группировки связан с наркотиками из Центральной Азии. Ловишь суть?

– Ловлю. И что будет, когда он приедет?

– Возьмем его нейрослед и попытаемся выйти на Терроструктуру… Стоп, это, наверно, он… Отойдем подальше…

К ресторану подкатил пузатый джип, откуда вылезли четыре темные фигуры. Фигуры нырнули в глубину здания.

Свин медленно сел на ступеньки и закрыл глаза. Теперь я уже понимал, что он делает. Он смотрел в мир глазами Гены. Ведь только тот мог узнать Саида.

– Есть, – прошептал Свин и открыл глаза. – Вот это сила… Это Саид, и он действительно терик… Да еще какой… Теперь давай отсюда, быстро!

Повод для такой поспешности был. Как только воздействие Свина на нашего «авторитета» прекратится, Гена увидит себя в самой дикой и несовместимой в обычной жизни компании. И ему придется «отвечать за базар»… Да мало ли что может у этих бандюг случиться! Главное, что мультивозможности терика Саида совершенно неизвестны и непредсказуемы. Даже для опытного Свина. И не исключено, что Терроструктура именно через Саида выйдет на беглецов.

На бегу, задыхаясь, я поделился своими опасениями со Свином. Он бросил в ответ «без паники» и замахал показавшемуся из-за поворота такси.

Через пятнадцать минут мы трясли сонных друзей.

Едва открыв глаза, Либидо разразился трехэтажным матом. Тварь только горько покачала головой. Они каким-то образом поняли, что их спящие мозги использовали в качестве «разгона» моих скромных мультивозможностей.

Это не помешало нам уже через десять минут стоять со своими пожитками на соседнем перекрестке, дожидаясь случайного такси. Вызывать такси на засвеченные мобильники было нельзя.

– Значит, так, – жестко говорил Либидо, – с тобой, Свин, я еще поговорю насчет этой подставы…

– Но… – начал было Свин, и был резко перебит Либидо:

– Тихо! Это потом. А сейчас действуем так. Мы с Эго и Тварью едем к Потрошителю. Забираем его – и в кемпинг. Ты, Свин, доставляешь туда Саида. На это у тебя два часа. Если через два часа тебя нет в кемпинге, встреча завтра, как договаривались… «Глушилку» взял?

Свин демонстративно подкинул в руке металлический предмет, похожий на свинцовый кирпич.

– Ты все же кольни его для подстраховки…

– Понял, – почти весело ответил Свин, засовывая в боковой карман куртки компактный пистолет для инъекций. Немедленное начало активных действий избавляло его от необходимости оправдываться перед братом.

Поймав такси, Свин умчался.

– Кто такой Потрошитель? – спросил я. Не нравился мне разговор о Потрошителях в связи с последними событиями.

– Увидишь, – сказала Тварь и толкнула меня на заднее сиденье подкатившего частника. Либидо сел вперед.

2

…Именно так я и представлял себе места обитания Джека Потрошителя. Заваленный мусором двор, красный кирпич, торчащий на углах из-под осыпавшейся штукатурки, словно мышцы на анатомическом манекене, вонючий подъезд, грязная лестница и вздутая болезненными ромбами дерматиновая дверь.

Либидо позвонил. Видимо, он уже успел договориться о встрече, так как дверь немедленно открылась.

На пороге стоял Потрошитель.

Если бы это был огромный волосатый дядька с тесаком в руке и в цилиндре, мне бы не было так страшно.

Но представший перед нами эдакий «юноша страстный со взором горящим» был похож скорее на узника концентрационного лагеря, настолько был тощ и бледен. Неприятным контрастом выделялись огромные лошадиные зубы, обнаженные в улыбке с претензией на приветливую. Довершали образ жидкие волосы, колоссальной мощности очки и грязный белый халат с закатанными по локоть рукавами. В жилистой руке Потрошитель сжимал паяльник. Он быстро оглядел пришедших и сразу же впился взглядом в меня.

– Заходите, я быстро.

Первым зашел Либидо, следом Тварь, а затем я, подталкиваемый в спину Свином. В темном коридоре были навалены горы хлама, так что продвигаться приходилось с осторожностью. Осторожность не помогла, и где-то за спиной в сопровождении жестяного гула смачно грохнулось что-то тяжелое.

Впрочем, никто не обратил на это внимания.

– П-посидите на кухне, я сейчас, – донеслось из дальней комнаты, и жилистые руки Либидо утащили меня куда-то вправо.

Но в комнату я заглянуть успел. Прямо по центру на драном паркете громоздилась конструкция, напоминавшая конструктор «Лего», где в качестве деталей использовались компьютерные системные блоки.

В квартире стоял тяжелый холостяцкий запах, наводящий на мысль о том, что здесь любят курить и не любят мыться.

На кухне нашлось только две табуретки, и Либидо, не раздумывая, сел на разделочный стол. Тварь дернулась было остановить его – стол не блистал чистотой, – но тут же махнула рукой и села на табуретку.

– А почему он – Потрошитель? – спросил я.

– Любит всяческую аппаратуру потрошить. Что-то вроде мании, – улыбнулась Тварь.

– А, – облегченно вздохнул я.

– Ага, и мозги потрошить он тоже любит, – спокойно добавил Либидо и взглянул на часы. – Эй, мы опаздываем!

Последнее было адресовано Потрошителю.

– Так он что… – начал было я, но Либидо меня прервал:

– Он нейрохирург. Один из лучших. Каждый день в своей клинике он вживляет сотню чипов подросткам при получении паспорта. Это давно уже что-то вроде косметической операции. Такая предстоит и тебе. Как мы и говорили…

– Но я…

– Не бойся, он мастер – высший класс. Это не больно.

– Да уж… Я не о том. Я совершенно не знаю, что мне после этого делать…

– Не беспокойся, необходимые навыки ты получишь по мультиканалу в течение пяти минут. И потом – мы будем тебя страховать…

– Стойте… Но ведь, как я понимаю, это будет незнакомый вам нейрочип. Это же чип териков…

Либидо и Тварь переглянулись.

– Ну… – судорожно вздохнул Либидо, – затем и нужен не рядовой нейрохирург, а именно Потрошитель. Поверь, он уже дрожит от нетерпения…

– Я вам что – подопытная крыса?! А если у него ничего не получится?

– Это маловероятно. Он уже имел дело с чипами териков. Разве что это – совершенно новая конструкция…

– А можно этот чип вначале изучить, а уж потом пихать мне в мозги?

– А вот этого, дорогой Эго, к сожалению, нельзя, – Либидо покачал головой. – Терроструктура не должна заметить выпадения своей частицы даже на минуту. Точнее – примерно на три минуты. Столько времени у нас на то, чтобы заменить этого…

– Саида? – мрачно подсказал я.

– Да. Чтобы заменить Саида тобой. Да еще продезинфицировать чип на предмет СПИДа и прочих гадостей. Еще час – на то, чтобы адаптироваться в Терроструктуре, найти проги и скачать их. А дальше – два варианта. Либо чип попросту удаляется из-под кожи на твоей голове и выкидывается, либо заменяется на общегражданский. Но заметь, специально для тебя, по дружбе – с дополнительными опциями. Сможешь, например, бесплатно пользоваться любой связью, получишь доступ в некоторые закрытые базы данных, а главное – самопополняемый счет. Типа скатерти-самобранки! Не слишком крутой, но прожить сможешь безбедно. Как тебе, а? Даже у нас такого нет – свежая разработка Потрошителя, для избранных! Вот мультисервером тебя сделать нельзя – не хватит навыков, засыплешься…

– Спасибо, конечно, – хмуро ответил я, – но я предпочитаю старые добрые мозги.

– Да успокойся, что это за варварство – «мозги»? Никто череп тебе долбить не собирается. Прикрепят на кость – и всего-то дел…

– Да знаю я… Все равно неприятно…

Честно говоря, я несколько кривил душой. Последнее время я стал чувствовать себя каким-то неполноценным, почти калекой в современном мире. Все мое мировоззрение изменилось и встало с ног на голову. Да и по вокзалам с помойками, честно говоря, скитаться надоело. Надо просто преодолеть свою фобию. Перед Тварью в конце концов стыдно за свою неполноценность…

Только поможет ли это мне сейчас? Неизвестно, в каких картотеках значится теперь почти забытый мной Сергей Галич. Все больше и больше я отождествлял себя с бездомным беглецом по имени Эго.

– Я готов. Едем?

В нелепом пальто и ушастой кепке Потрошитель был похож на плененного гитлеровского ученого из тех, что ставили некогда опыты на живых людях. Впрочем, это было недалеко от истины, и возникающие перед моим внутренним взглядом картины выглядели жутковато.

Однако времени на копание в исторических аналогиях не было.

Потрошитель пошептался о чем-то с Либидо и искоса посмотрел на меня. Тварь успокаивающе погладила меня по плечу. От этого мне почему-то стало еще страшнее.

Потрошитель что-то достал из сумки и подошел ко мне с протянутой для рукопожатия рукой.

– А-а… Алексей, – слегка заикаясь, представился он. У него оказался на удивление низкий голос.

Я пожал протянутую руку. Не долго думая, Потрошитель сжал мою ладонь сильнее и ловко скатал на ней рукав свитера выше локтя. Между пальцами левой руки у него был зажат шприц.

Я метнул настороженный взгляд на Тварь, потом на Либидо.

– Так надо, – успокаивающе сказала Тварь. Она продолжала гладить меня по плечу.

– Т-транквилизатор, – пояснил Потрошитель, втыкая иголку мне в вену…

– Накачали транквилизаторами и разобрали на органы, – попытался пошутить я.

Потрошитель захихикал. Его хихиканье мне не понравилось. А что вообще мне нравилось в последнее время?

Либидо и Тварь схватили огромные сумки Потрошителя. Тот взял рюкзак и какой-то картонный ящик под мышку.

Все это стащили во двор, в старый «сорок первый» «москвич» Потрошителя, который, как оказалось, и так был уже порядочно загружен.

3

…Через сорок минут уже въезжали на территорию пригородного полузаброшенного кемпинга. На въезде Либидо вылез из машины и побежал договариваться к будке охранника. Людей вокруг видно не было.

Похоже, данное место давно было облюбовано всей этой семейкой Адамс, так как уже через минуту они таскали вещи в маленький деревянный домик. В домике оказалось на удивление тепло. Видимо, о приезде было договорено заранее.

Четыре кровати, электрообогреватель, стол и стул – вот все, что было внутри до приезда Потрошителя.

Теперь комнатка напоминала гибрид конуры сумасшедшего хакера и полевого госпиталя. На двух кроватях громоздились конструкции вроде увиденной мной в комнате Потрошителя, на кронштейне плавала под потолком хирургическая лампа, пищали какие-то медицинские приборы, гудел маленький автоклав, в котором грелись инструменты.