Текст книги "Бес"

13

Последний раз взвыли уцелевшие двигатели, самолет отчаянно дернулся, заскрежетал раздираемым брюхом и замер. Затихая, допевали свое турбины, Илья с Шоном сидели неподвижно, любуясь пейзажем через лобовое стекло. Вид был довольно ограничен, так как подломилась передняя стойка шасси и лайнер уткнулся носом в обочину.

– Приехали, – констатировал Илья.

– Покатались – и хватит, – философски заметил Шон. – Главное – из этого проклятого тумана вырвались.

– К тому же мы на дороге, можно поискать машину на ходу, – не очень уверенно сказал Илья.

Надеяться на еще одну удачу было бы наивно: трасса, на которую вывел услужливый навигатор, на деле оказалась ловушкой. Брошенные машины, поваленные столбы и деревья, воронки от бомб и снарядов – все это здорово отличалось от зеркальной плоскости взлетной полосы. Так что продвинуться удалось не более, чем на пару километров. После чего рожденный летать аппарат окончательно обиделся на нецелевое использование.

– Ладно, чего сидеть? – сказал Шон. – Смотри, судя по навигатору, мы сейчас находимся здесь…

Договорить он не смог: поднял взгляд и замер, лицо его вытянулось. Илья почувствовал неприятный холодок и посмотрел туда же – на лобовое стекло кабины. Из горла непроизвольно вырвался нечленораздельный звук.

Оттуда, упершись прямо в стекло и чуть расползшись по нему, словно желая вдавить его внутрь, пялились на них два громадных желтых глаза. Судорожно сокращались провалы гигантских вертикальных зрачков, в студенистом желе мерзко пульсировали сосуды. Трудно было вообразить, кому могут принадлежать эти кошмарные глазища, но каждое было размером со спутниковую «тарелку».

– Упс… – совершенно по-детски произнес Шон.

И тут же глаза с отвратительным звуком отлипли от стекла, взвились в небо. И пришли зубы. Невероятная челюсть обрушилась сверху, хватанув лайнер за носовой обтекатель, словно морковку, Хруст, скрежет, тряска, звук лопающегося пластика и стекла – друзья вылетели из кресел и, спотыкаясь, бросились в сторону салона, на ходу подхватывая снаряжение. Вслед понесся леденящий душу рев. Чудовищу что-то не понравилось во вкусе аппетитного с виду лайнера. Оно принялось мотать добычу из стороны в сторону, и Шона с Ильей несколько раз швырнуло от борта к борту. В какой-то миг Илья даже позавидовал мертвой стюардессе – ведь та была пристегнута. Но напрасно – голова с уцелевшими локонами и элегантной пилоткой вдруг сорвалась с истлевших позвонков и устремилась прямиком ему в лицо.

– Фу, ты, черт! – отмахиваясь от этого «сюрприза», заорал Илья. Но тут же полетел кубарем от нового удара.

Взревело еще раз-другой, и тряска на время прекратилась.

– Такого еще не было, – простонал Илья, пытаясь подняться.

– «Андромеда…» – выдохнул Шон, прислонившись к борту. Дотянулся до пистолета-пулемета, перекинул ремень через шею.

– При чем здесь… – выпучился на него Илья.

– Она уже близко, – бесцветно пояснил Шон. – Логово…

Лейтенант понял. Если вокруг Логова крутятся такие монстры, – то что же там, в самом Логове? Стало не по себе. Не просто страшно – он вдруг почувствовал оцепенение и даже какое-то смирение – как перед гигантской скалой, которую не разрушить, не сдвинуть с места.

«Долг! – отчетливо прошуршало в голове. – Ты не должен сдаваться…»

Илья вздрогнул, не понимая, чей голос он слышит. Хотелось ответить – но рядом был Шон. Нельзя, чтобы товарищ решил, что он спятил с перепугу.

«Иди вперед и забудь о страхе, – повторил голос. – Доведи эксперимент до конца…»

– Эксперимент… – сами собой прошептали губы.

– Что? – отозвался Шон.

– Эксперименты эти их долбанные, – нервно, по-русски сказал Илья, осматривая пулемет. – Делали там у себя это чертово ГМО, и теперь мы в этом самом «гэмэо» по самые уши!

Шон молча глянул на спутника и вернулся к осмотру оружия.

– Прости, – снова перейдя на английский, сказал Илья. – Нервы.

– Нормально, – отозвался Шон, подымаясь. – Выйдем через запасной выход, в хвосте.

Илья кивнул, закинул за спину рюкзак, изрядно потяжелевший за счет бортового питания и напитков. Кто его знает, сколько еще идти? Может, день, может, два. А может, всего несколько секунд…

Будто в подтверждение этих мыслей, раздался душераздирающий скрежет, и в спину ударил дневной свет. Головная часть самолета вместе с пилотской кабиной отлетела, как хлипкая жестянка.

Два друга буквально скатывались в салон, а следом, будто во вскрытую консервную банку, уже тянулась гигантская когтистая лапа. Оба мчались вперед, не оглядываясь. Лапа протиснулась через весь бизнес-класс, уперлась в переборку перед салоном эноном-касса. Пошарила – и шумно сгребла несколько кресел с мертвыми телами.

Со стороны хвоста друзья слышали, как это «нечто» шумно, с аппетитом обжиралось трупами. Илья никогда не считал себя брезгливым, но в этот момент к горлу подкатил мерзкий удушающий ком.

– Чувствуешь? – настороженно спросил Шон.

– А? – чуть потерянно, моргая отозвался Илья.

– Керосином пахнет, – сказал товарищ. – Баки повредило, наверное.

– Пора тикать, – согласился Илья.

Выдернули люк запасного выхода. Шон выглянул первым. Крикнул:

– За мной! – и исчез в проеме.

Илья, не раздумывая, сиганул следом – аккурат на крышу брошенного автобуса. Ловко соскочил на землю, оказавшись рядом с Шоном. Не удержался – обернулся.

– Ё-мое…

Это было что-то невероятное. И ладно бы, это существо, потрошащее сейчас лайнер, было сродни какому-нибудь гигантскому кальмару.

Нет.

Самое страшное, что оно походило не на спрута, не на динозавра, не на марсианина из старого фильма ужасов.

Оно выглядело, как человек. Гигантский, тронутый болезнями и уродством, но вместе с тем – человек. И от осознания этого Илью, наконец, вырвало.

– Что ты делаешь? – прохрипел он, стоя на карачках над лужей собственной блевотины. Шон возился рядом с шестиствольным гранатометом, разглядывая ободки гранат. Видимо, выбирал с подходящей начинкой.

– Хочу поджарить этого «брата по разуму», – свирепо сказал Шон. – А, вот они, зажигательные…

– Но ведь он… Человек… – пробормотал Илья. – И, может, даже разумный.

– Это меня больше всего и пугает, – процедил Шон. Высунулся из-за автобуса, вскинул гранатомет – и одну за другой отправил все шесть гранат в основание крыла, откуда тонкой струйкой вытекало топливо.

Гигант заметил и выстрелы, и движение за автобусом. Реакция его была просто невероятной для существа такого размера. Уже после первого выстрела он насторожился, после второго – переключил внимание на автобус, после третьего оставил в покое самолет и устремил внимание целиком на стреляющего человека. В момент пятого выстрела монстр уже совершал бросок в сторону раздражающего фактора. И не возникало сомнений, что приятелям «крышка», потому как ручное оружие наверняка было бессильно против этого гиганта.

Но тут одна за другой начали рваться гранаты, и топливо, растекшееся под самолетом, вспыхнуло, опалив монстра. Он еще продолжал приближаться к оцепеневшим людям, когда рванули баки.

Напарники едва успели скатиться с обочины, когда над головами у них пролетел, кувыркаясь и разваливаясь на части, автобус. Тут же рядом что-то тяжело рухнуло, и над головой кошмарным «шатром» распростерлась огромная черная пятерня. Двухметровые пальцы еще конвульсивно дергались, исходя гарью и вонью паленой кожи, а двое людей уже уходили дальше, держась опасной автострады J-31.

14

Выдерживать высокий темп – это казалось верной тактикой.

Поначалу. Через час быстрого шага с переходом на бег стало ясно: долго так продолжаться не может. Пока им удавалось избегать столкновения с местными обитателями, которое по определению не могло закончиться ничем хорошим, но за спиной уже мелькали чьи-то тени. Кто-то терпеливо шел следом, не спеша торопя события, не нападая, но и не отставая ни на шаг. Казалось даже, что преследователей становилось все больше.

Приближались сумерки. Спутники не разговаривали, стремясь сберечь силы. Было очевидно, что без подходящего убежища им не пережить эту ночь. Но что может быть убежищем в мире, где чудовища в клочья разрывают межконтинентальные лайнеры? Так что машины, автофургоны и даже комфортабельные «дома на колесах», брошенные тут же, посреди дороги, даже не рассматривались.

Наверное, убежище стоило искать где-нибудь в стороне от трассы. Только дорога эта представлялась теперь единственным спасительным коридором в живом месиве: бетонную полосу трассы с обеих сторон сжимали джунгли. Пугающая растительность, совершенно не характерная для этой местности, да и вообще – для этой планеты. Джунгли исходили влагой, источали резкие запахи и все время пребывали в движении. Все там росло, размножалось и пожирало друг друга с неимоверной активностью. То, что им удалось продвинуться на несколько миль вперед, само по себе было удачей.

Момент истины настал внезапно. Они замедлили шаг и остановились. Стояли, тяжело дыша и сжимая оружие.

Идти было некуда. Джунгли сомкнулись, перекрыв шоссе.

– Ну, что теперь? – поинтересовался Илья, опускаясь на одно колено и поудобнее перехватывая пулемет. Прикинул сектор обстрела, время, необходимое на перезарядку ленты. Выложил на бетон оба пистолета и рядом, на подхвате, – два запасных магазина.

– Надо передохнуть и обдумать действия, – сказал Шон, заталкивая в барабан гранатомета маленькие пузатые гранаты. – Чуть позади я видел почтовый грузовик. Крепкая машина, как сейф. Может, в ней отсидеться?

– Раньше надо было думать, – обернувшись, пробормотал Илья. – Боюсь, теперь возвращаться поздно.

Такого им еще не приходилось видеть. Джунгли за спиной медленно смыкались, наползая на трассу, – будто кто-то застегивал чудовищную многомильную «молнию». Впереди этой растительной «волны» двигались стремительные тени. Преследователи напоминали пум, только были крупнее и резче в движениях. В надвигавшихся сумерках их глаза начинали светиться багровыми угольками. Меж их лап шустро двигались и извивались еще какие-то существа, помельче, но очевидно, не менее опасные.

– Дьявольщина! – проговорил Илья, сжимая пулемет, который казался теперь детской игрушкой. – Долго мы не продержимся…

Шон не ответил. Резко потемнело, ударило порывом ветра. Оба невольно вскинули головы. Это был не ветер. Это кружили на головами, заслоняя небо, крылатые хищные твари.

Илья завороженно следил за полетом чудовищ. Страха не было. Было ощущение неизбежности и желание драки. Драка – лучший выход из любого тупика.

А еще был Голос – тот самый, который твердил теперь что-то невнятное, то ли успокаивая, то ли подбадривая его…

Теперь мутанты приближались со всех сторон. Их были сотни. Они продолжали кружить, смыкая круг, издавая странные звуки, обдавая людей смрадом нечистого дыхания, но почему-то не торопились с расправой. Двое людей выцеливали наиболее агрессивных, но не открывали огонь, будто это могло как-то задобрить монстров. Да и стоило поберечь боеприпасы для последней схватки.

Неизвестно, сколько бы продолжалась эта странная игра.

Если бы вдруг не появился он.

Беззвучно, в свете восходящей Луны, он вышел из джунглей – и твари отпрянули от него, как от снопа пламени. Он неторопливо направлялся к тем двоим, сжавшимся, отчаявшимся, но готовым к последней яростной схватке. Следом, словно составляя с ним единое целое, из зарослей вышел зверь – еще более жуткий, чем эти гееноподобные твари. Огромный, черный, как тень, волк, словно несущий в себе скрытую сущность своего хозяина.

Он выглядел человеком, но его спокойствие ломало всю эту игру, лишало смысла дикую пляску смерти. Он шел прямо, глядя только на людей, словно злобные монстры не представляли для него ни малейшей угрозы. Приблизившись к центру круга из мечущихся чудовищ, незнакомец тихо произнес:

– Пошли вон!

И тут все это скопище кровожадных монстров шарахнулось в разные стороны, мгновенно растворившись в зарослях. Крылатые хищники столь же быстро исчезли в черном небе. Остался лишь зверь, грузно развалившийся у его ног.

Стало тихо.

Только Шон, нервно вытерев со лба холодный пот, произнес треснувшим голосом:

– Я же говорил: он сам нас найдет…

Часть третья
Возвращение в преисподнюю

1

Он равнодушно разглядывал этих двоих, пришедших к нему из умирающего мира людей.

Как давно это было – времена, когда он мог назвать себя одним из них. Но в новом мире нет места людям. Несмотря на то, что именно люди по глупости своей и жадности создали этот новый, враждебный им самим мир. Непросто общаться с теми, кто совсем недавно считал себя единственной разумной расой на Земле. Смешные существа, вообразившие себя вершиной природы! Долгие дни, проведенные в мире зарождающейся новой жизни, открывают глаза на многое. Люди, как огня, боялись этого «активного мутагена» – философского камня генной инженерии. А он, Злой, мог теперь бесконечно наблюдать, как работают удивительные механизмы новой жизни.

Это действительно чужая, враждебная жизнь. Враждебная всему отжившему, закостенелому, а значит – проигравшему борьбу за существование. Вот эти двое, считающие себя венцом творения, они так и состарятся в своих неизменных телах и сгинут, так и не поняв, что жизнь – это постоянное движение, изменение, превращение. То, что вселяет в них ужас, то, что они называют «мутацией». Но им не приходит в голову, что для новой жизни неизменно «мутировать» – это и означает «жить»…

– Эй, Ник! – крикнул Шон. – То есть Злой, я хотел сказать! Ты помнишь меня?

Злой вышел из состояния привычной задумчивости и приблизился к звавшему. Посмотрел на него, склонив голову набок, вдохнул его запах…

– Ник, брось свои шуточки! – заорал Шон, пятясь. – Убери свое чудище, сам подойди!

Это привычка – своими глазами и ушами посылать вперед зверя. Ведь нет большой разницы, какими глазами смотреть, а чутье у Цербера лучше. Злой сделал над собой усилие – и направил к людям свое человеческое тело. Почти человеческое.

Теперь они оба возвышались над сжавшимися на бетоне усталыми людьми – Злой и его неизменный спутник.

– Ты совсем не изменился, Ник Кейси, – усмехнулся Шон, отбрасывая гранатомет. – Только прическу сменил, что ли?

– Я давно уже не Ник Кейси. И ты это знаешь.

– Прости, Злой. Просто я хотел убедиться, что это именно ты. Хотя кто еще мог вытащить меня из такой передряги?

– Когда-то ты вытащил меня, – сказал Злой. – Теперь моя очередь. Этот симбиоз между нами навечно, Шон… А ты кто?

Злой перевел взгляд на лейтенанта. Илья демонстративно оттолкнул от себя пулемет. Сказал, стараясь сохранять спокойствие и приветливость:

– Илья Королев, морская пехота ВМФ России. Я… – и замолчал, скованный неожиданно нахлынувшей волной ужаса.

Злой бросился к нему – мгновенно, неуловимо – и его жутковатое осунувшееся лицо почти уперлось Илье в глаза. Злой будто пронзал его взглядом, и в ушах снова прозвенело это самое: «Кто ты?»

И вдруг Илья понял, что у него нет ответа. По-крайней мере, верного, который устроил бы этого странного человека.

Злой отпрянул столь же внезапно. Между ним и Ильей возник этот чудовищный зверь, который теперь испепелял русского взглядом вместо хозяина. Илья чувствовал: одного неверного слова, одного движения достаточно, чтобы тот, кого звали Цербером, превратил его в кровавое месиво.

– Что ЭТО? – повторил Злой, указав на обалдевшего морпеха.

– Я не понимаю тебя… – пробормотал Шон. – Это мой друг. Мы вместе искали тебя…

– Меня ищут многие, – глухо сказал Злой. – И это всегда связано с тьмой и смертью. А сейчас ты привел ко мне саму Тьму…

– Ты ошибаешься! – дрожащим голосом выкрикнул Илья. Он косился на зверя, готового убить его по первому приказу хозяина. – Я пришел с добром, и я уйду, как только…

– Вспоминай! – Злой снова был рядом, пронзая парня колким взглядом. – Ну же – правду! Кто ты? Откуда ты взялся?

На голову легла холодная тяжелая ладонь. От нее, казалось, исходили колкие электрические разряды. И тут же в глубине мозга раздалось злобное рычание, готовое разнести вдребезги ослабевшее сознание.

– Эксперимент… Долг, – прошептал Злой. Именно Злой, а не тот повелевающий Голос в глубине мозга.

И тут лейтенант вспомнил.

Вспомнил свою смерть. Жуткую, мучительную смерть в тесном железном ящике. Вспомнил, как горела и лопалась кожа, как оплыло и стекло к коленям лицо, как взорвались от жара глаза, как закипел мозг…

– А-а-а!!! – он выл и корчился от боли, но воспоминания продолжали мучать его.

Вот падает расплавившаяся дверца и вываливается наружу его обугленный, дымящийся труп. Что-то, что некоторые называют душой, еще цепляется за эти зловонные головешки. Но со всех сторон на горячее пепелище уже стекаются стремительные ростки жизни – чужой, непохожей, но все же жизни. Ростки впиваются в его тело – и распадается обугленной плотью. И тоненькие ростки, привыкшие высасывать чужую жизнь, вдруг начинают наполнять жизнью обугленный труп. Клетка за клеткой, мышца за мышцей, нейрон за нейроном они возрождают это тело, и душа робко возвращается обратно, осваивая новую обитель.

И вдруг обнаруживает, что она здесь не одна. Что часть возрожденного мозга отныне принадлежит другому существу – тому, что подарило ей второй шанс. Но этот симбионт, скромный сосед по мозгу, – всего лишь часть чего-то огромного, непонятного и невообразимо чужого. Оно подарило мертвецу новую жизнь и оставило ему самое ценное в человеке – свободу воли. Оно расположилось в нем с удобством, точно в театральной ложе, и наблюдает за тем, как поведет себя этот, возрожденный из пепла.

Это Эксперимент, смысла и сути которого не дано постичь человеку. Остается лишь выбор: принять этот подарок – жизнь – или отказаться от него навсегда…

Илья вскрикнул – и пришел в себя. Он был мокр от пота, его трясло от пережитого, но еще больше – от взгляда Злого.

Ведь сейчас тот решал его судьбу.

– Что с ним не так? – донесся обеспокоенный голос друга.

Злой не ответил. Он думал.

2

В тот момент Злой так и не решил его судьбу. Он думал. Это можно было считать отсроченным приговором, который в любой момент мог привести в исполнение безжалостный Цербер.

А сейчас они уходили в леса. Жуткую чащу, в которой не выжили бы и минуты, не будь с ними их странного покровителя. Илья шел третьим, волоча на себе груз продовольствия и оружия. Следом, не спуская с него глаз, бесшумно скользило чудовище в обличье огромного волка.

– Ты поможешь нам? – спрашивал Шон. – Ты же видишь, мы пришли с бескорыстной целью. Он – помочь ученым справиться с Пандемией, я – чтобы спасти дочь…

– Остановить Пандемию – значит, остановить будущее, – сказал Злой. – Я не верю в будущее человека.

– Ты прав, – неожиданно разозлился Шон. – У человека нет будущего! Как нет будущего у твоих любимых мутантов. Они передо́хнут, как только закончится бешенство активного мутагена. И ты прекрасно знаешь об этом. Сдохнут все, останутся только бесы. Все эти толстосумы, сгубившие людей, – и ты, Злой.

Злой хмуро посмотрел на старого друга, чем еще больше разозлил того.

– Да, ты – бес, такой же, как они! – сжимая кулаки, разорялся Шон. – Я знаю, что ты стал бессмертным не по своей воле, это так. Но это не меняет сути: умрут все – а ты останешься! Умрет моя маленькая Джессика, умрет этот парень, которого ты подозреваешь неизвестно в чем, – а ты будешь жить! Ты будешь жить на мертвой планете, среди андроидов и кучки зажравшихся бесов! Этого ты хочешь, да?!

Страстная речь оборвалась хлестким звуком и странным кувырком Шона – длинные червеобразные плети-лианы скрутили его и притянули к корявому древесному стволу. Сверху, напоминая медузообразный шлем для сушки волос, толчками опустилась бесформенная, истекающая слюной пасть. Примерилась, капая белой жижей на макушку перекошенной от напряжения жертвы…

Илья среагировал мгновенно: наплевав на контроль со стороны Цербера, на угрозы Злого, вообще на что бы то ни было, он сбросил рюкзак, одновременно выхватив из бокового кармана пистолет. Вскинул оружие и с истошным криком стал приближаться, одновременно высаживая весь магазин в эту содрогающуюся «медузу». Чудище брызнуло зловонным соком и обвисло. Ослабли путы «лиан», Шон начал высвобождаться.

Во время этой сцены Злой даже не шелохнулся. Лишь сказал, когда Шон высвободился и стоял, отряхиваясь от мерзкой слизи:

– Не нужно было. Это я. Просто встряхнуть его хотел.

Лейтенант переглянулся с освобожденной «добычей».

– Ну ты и гад, – бесцветно произнес Шон. – Думал, хоть что-то в тебе осталось человеческое…

Повисла тягостная пауза. Шон и Злой сверлили друг друга взглядами. Илья ощутил, как что-то влажное и горячее ткнулось в руку, сжимавшую пистолет. Он глянул. Это был Цербер. Видимо, не нравилось ему оружие в руках «подозрительного» пришельца. Зверь низко зарычал, демонстрируя громадные желтые клыки.

– Чего тебе, псина? – устало-раздраженно сказал Илья. Страх ушел окончательно, осталась одна лишь усталость. – Видишь – разряжен пистолет! Или ты за мячиком побегать хочешь?

Взгляд зверя оставался неподвижным – он не оценил юмора. Но рычать перестал. Прошел вперед, чиркнув Илью жестким боком.

– Простите меня, – неожиданно мягко сказал Злой. Присел на корточки, обхватив голову. – Я отвык от людей.

– Это заметно, – проворчал Шон, продолжая отряхиваться.

– Кстати, за что вы прикончили Большого Брата? – подняв голову, поинтересовался Злой.

– Кого? – не понял Шон.

– Наверное, он про того… который нас из самолета вытряхнул, – предположил Илья.

– А… – сглотнув, протянул Шон. – Он действительно был… большой.

– Большой, – повторил Злой. – Но дурной. Надеюсь, он получил по заслугам…

– Да уж… – пробормотал Шон, косясь на Злого.

* * *

Уже далеко за полночь они добрались до большой поляны правильной круглой формы. Что-то здесь резало глаз. Наверное, небольшой аккуратный дом посреди ровного зеленого газона. Поначалу вызывало недоумение: кто мог заниматься здесь стрижкой травы? Но, приглядевшись, можно было заметить, что трава тихо шевелится, как реснички какой-нибудь инфузории. Сам дом – беленький, под потемневшей черепицей, с чистыми стеклами, был совершенно чужд окружившим его хищным джунглям. Видимо, не прав был Шон – оставалось еще человеческое в существе по имени Злой.

Впрочем, первое впечатление изменилось, едва они переступили порог.

Наверное, обитатель этого дома совершенно потерял представление о нормальном человеческом жилище. Все было каким-то внешним, формальным, скорее дань привычке, врожденные инстинкты, чем истинная тяга к домашнему уюту. Внутри имелась вся необходимая обстановка – но она была мертва, как в замке с приведениями. Всюду царит запустение, пыль, стены сплошь увиты плющом и лишайником, пол порос все той же шевелящейся травой (ступать по которой, правда, было на удивление приятно). Источенная жучками полуразвалившаяся мебель и мертвый телевизор в бывшей гостиной не вызывали желания присесть, отдохнуть. Словно в насмешку дополнял картину цветочный горшок на окне с высохшим мертвым растением – единственным посреди буйства инородной жизни.

– Мне больше некуда пригласить вас, – сказал Злой, осматриваясь с таким видом, будто сам впервые видит все это. – Я редко бываю здесь. Мне просто не нужен дом…

– Спасибо, друг, – тихо сказал Шон, усаживаясь на одинокий скрипучий стул. – Особенно за то, что подоспел вовремя. Но мы не просто в гости зашли. Нам нужна твоя помощь.