Текст книги "Волшебный полигон Москва"

–7-

Генерал спал на раскладушке в штабной палатке неровным, тревожным сном, когда его разбудил чей-то истошный крик. Рука сама потянулась к обернутой портупеей кобуре, что заменяла ему подушку. Только сняв с предохранителя именной «макаров», генерал открыл глаза.

В маленькое окошко, прорезанное в брезенте, светила луна.

Генерал окликнул адъютанта. Ответом была тишина ночи, нарушаемая только поквакиванием лягушек. Он поднялся, завернулся в казенное одеяло и вышел на улицу.

Было довольно свежо. Но не это волновало генерала, а отсутствие часового, который должен был стоять на своем посту неподалеку от штаба.

– Бардак, мать вашу, – пробормотал генерал, с подозрением оглядываясь по сторонам.

Поиграв пальцами ладони, он убедился, что рукоятка пистолета удобно лежит в руке.

– Ну, ладно, – сказал себе генерал. – Посмотрим, что это за крикуны у нас завелись…

Проходя вдоль рядов бронетехники, генерал почувствовал, что что-то вокруг изменилось. Он недоуменно оглядывался, прислушивался, даже принюхивался, но понять ничего не мог.

Когда же понял – его посетило давно уже забытое чувство страха.

Все до единого часовые пропали.

Что это означало, генерал еще не понимал. Но уже почувствовал приближение беды.

Он скинул с плеч одеяло и поднял пистолет, водя им из стороны в сторону. После чего короткими перебежками двинулся в сторону «караулки». Возле палатки, приспособленной под помещение, где должны были отдыхать бойцы, в ожидании смены караула, он увидел несколько брошенных прямо на землю автоматов.

Сработали какие-то, годами выработанные, инстинкты. Не разбираясь в сути происходящего, он бросил пистолет, поднял с земли «Калашников» и передернул затвор. В это момент позади послышались отчетливые звуки движения.

Генерал обернулся.

Его взгляду явилась огромна зловещая тень. В свете луны она недвусмысленно намекала на свое демоническое происхождение: коротенькие рожки на вытянутом черепе и огромные перепончатые крылья…. Тень излучала буквально физически ощущаемый ужас. В мозгу раздался навязчивый шепот: «умри… умри…умри…»

– Какого черта! – сказал себе генерал и расстрелял тень из автомата одной длинной очередью. Та ойкнула, как-то обмякла, ее крылья опали, словно тряпки. Раздался характерный звук упавшего тела.

Сердце бешено колотилось, страх сковывал движения. Но генерал стиснул зубы и подошел ближе.

На земле лежал мертвый человек. Весь в крови, в рваных ранах от пуль калибра 5,45.

Голый.

Но совершенно обычный человек.

– Твою мать! – выругался генерал и бросился в караулку.

То, что он увидел там, потрясло его не меньше, чем зрелище убитого оборотня.

Около десятка солдат забилось в дальний угол палатки. Они сидели буквально друг на друге и бездумно копошились, словно клубок змей. Здесь, кстати, был и его адъютант. Увидев генерала, все протяжно завыли, с ужасом глядя на него безумными глазами, и тени от поднятых в страхе рук в свете тусклой лампочки метались по брезентовым стенам, создавая еще более сюрреалистические образы.

– А ну, отставить скулеж! – заорал генерал, и понял, что изо рта у него вместо слов вылетает только отвратительное шипение. Бойцы в своем углу закопошились активнее, многие плаксиво запричитали. Некоторые заплакали.

Генерал посмотрел на свои руки и от неожиданности выронил автомат: пальцы его были черны, покрыты мелкой шерстью и заканчивались острыми скрюченными когтями.

– Отста-а-авить! – невероятным усилием воли генерал заставил себя выдавить из горла это слово, и понял, что язык в его рту стал длинен и раздвоен на кончике. В ярости генерал топнул ногой и гулко хлопнул могучими крыльями, от чего по палатке пронеслась волна ветра и заколыхались стенки.

Каким-то непостижимым образом облик убитого им монстра передался ему. Вместе с обликом передалась и какая-то новая звериная ярость, которую генерал сдерживал с огромным трудом.

– Отставить! – проорал генерал.

Он стал чудовищем, но не перестал быть командиром.

И всем теперь придется с эти мириться.

Адъютант производил доклад и при этом боялся поднять взгляд на начальство. Он сам не мог понять, что все еще заставляет находиться его здесь, в этом аду, а не бросить все к чертям собачьим, и убраться, куда глаза глядят. Пока не поздно…

Но, видимо, такова сила настоящей армейской присяги и субординации. Начальство всегда остается начальством, даже если его сущность написана на лице, и шеф является, по сути, воплощением черта на земле. А может, и им самим…

Вон он, словно каменный демон на фасаде Собора Парижской Богоматери, сидит за ставшим совершенно неуместным письменным столом. И это зрелище почему-то не оставляет у посетителей ощущения комичности. Скорее, суеверного страха и робкой покорности…

– Докладывайте… – прошипел генерал и непроизвольным движением скрюченных когтистых пальцев снял стружку с крышки стола.

Адъютант судорожно сглотнул и продолжил:

– Сегодня ночью третья рота самоходных зенитных установок «Шилка» сбила неопознанную низколетящую цель, пытавшуюся прорвать оцепление и вылететь за границы зоны локализации…

– Короче! Что это было? Самолет?

– Если бы… Это был…

– Да не тяните вы кота за хвост…

– Что-то типа… дракона.

– Тьфу! Так бы сразу и сказал. Тоже мне – удивил… Пятого за неделю сбивают, а он все таинственное лицо делает…

Адъютант недоуменно поморгал и пробормотал:

– Извините… У меня не было такой информации…

– Что мне делать с твоим «извините»? Что мне вообще с вами со всеми делать? Если вы, как дети малые, уродов всяких боитесь, оружие бросаете, под кровати прячетесь и в штаны со страху делаете?!

– Я не называл вас уродом…

– Что?!.

– Ой, извините…

– Да что ты заладил – «извините», да «извините»?! Ученых наших подгони – пусть быстрее разбираются со всей этой чертовщиной. А, впрочем, нет. Зови их сюда. Бегом!

…Ученые за долгое время своих бесполезных, в общем-то, исследований и обследования в психиатрической лечебнице после злополучного похода в зону Локализации ничуть не изменились – ни в одежде, ни во внешности. Разве что бородатый стал еще более седым, а молодой – еще более тощим. Новый, довольно экстравагантный имидж генерала их не смущал, вызывая в их взглядах, скорее, профессиональный интерес.

– Докладывайте, – прохрипел генерал. – Как продвигаются исследования?

Ученые скривились: им по-прежнему ужасно не нравилось армейское словечко «докладывайте». Но седой предпочел ответить по существу:

– Определенные успехи, конечно, есть… То есть, я не могу сказать, что это, строго говоря, собственно успехи… Скорее, некоторые достижения…

– Не темните, – оборвал седого генерал. – Говорите прямо: что удалось выяснить? И… гм… как мне самому вернуться в норму… Вы меня понимаете?

– Да, конечно… – легко отозвался седой.

Молодой тем временем с тоской смотрел в брезентовое окошечко на плац, где при помощи бензопил разделывали огромную, отвратительно воняющую, тушу расстрелянного «Шилками» дракона.

– Мы и раньше предполагали существование некоего поля неизвестной ранее природы, что возникло в зоне Локализации. По нашим данным, именно оно влияет на восприятие реальности тем или иным образом. А может – и на саму реальность. Но только теперь у нас появились приборы, способные это поле улавливать.

– Приборы? – заинтересованно сдвинул черные брови генерал и сверкнул красными «белками» глаз. – Это интересно…

– Да! – воскликнул седой. – Безумно интересно! Если я расскажу вам о природе этого поля – вы просто не поверите…

– И не пойму ни хрена! – отрезал генерал. – Да на черта мне это сдалось? Ответьте одно – можно ли с этим вашим полем бороться? Когда оно исчезнет и исчезнет ли вообще?

Седой поерзал на казенном стуле и ответил:

– Мы не знаем, когда оно исчезнет. Можем сказать только одно: Локализацию надо было расширять. Мы не успели отойти назад…

– Что?!

– Площадь поля начала расти. И ваша… м-м… новая внешность – прямое следствие этого.

– Выходит, если я выеду…

– …за границы Локализации, то снова станете нормальным человеком. Но вы помните? Никто из пределов действия этого поля до сих пор не возвращался… Кроме этих драконов, подземных чудищ… И этих… Кочевников. Но они и сами не знают, как здесь очутились…

– Вы забыли самих себя и бойцов спецназа, – сказал генерал.

– Вы правы, – кивнул седой. – Мы считаем, что все, произошедшее с нами – плод массовой галлюцинации. А в действительности, мы так и не были в пределах МКАД…

– У меня другая теория, – вставил юноша. – Я считаю…

– Мне не надо теорий! – рявкнул генерал так, что ученые в испуге попятились. Изо рта генерала тонкой струйкой потекла кипящая слюна. Он невероятным усилием воли сдерживал в себе желание убить этих негодяев-научников. И не потому, что он не был доволен результатами исследований.

А потому, что просто безумно хотел убить и сожрать человека…

– И патроны на этих драконов вы тратили зря, – нагло вставил молодой. – Уверен – вылети эти «птички» наружу – стали бы вновь какими-нибудь голубями или воронами…

– Так вы полагаете…

– Да. Здесь совершенно другое восприятие реальности.

– А может – и вовсе другая реальность…

Генерал смотрел в стену, на которой висела большая тактическая карта. Он уже не мог сдерживать себя.

– Идите работайте, – быстро сказал он. – И пришлите сюда начальника караула.

Ученых не пришлось долго уговаривать. Они исчезли, и вскоре в палатке появился перепуганный начальник караула.

– Товарищ генерал! – выпалил он. – Капитан Егоров по вашему приказа-а-а-а!..

Ярость чудовища в звании генерала, наконец, нашла выход. Виновный во вчерашнем происшествии был примерно наказан, а генерал, наконец, утолил свою жажду крови.

Он склонился над истерзанным телом капитана Егорова и прислушивался к тому полузабытому с Афгана сладостному ощущению убийства, что сейчас было многократно усилено, и приятнее чего на Земле быть просто ничего не могло.

Это было настоящее генеральское чувство.

–8-

– И чего ты добился своими злодеяниями, Игрок номер четыре? Игра и без того выдалась трудная…

– Игра без правил всегда трудна и непредсказуема, не правда ли Арбитр?

– К чему ты клонишь, безумный? Какого результата ты хочешь достигнуть? Для победы в Игре тебе вовсе не обязательно совершать те отвратительные вещи, что ты уже сделал и еще, видимо, собираешься совершить…

– А кто тебе сказал, маг, что я настолько хочу победить в Игре?

– Как? Ты не хочешь победы?…

– Ты меня не понимаешь, наивный маг. Я хочу победы. Но не в этой жалкой Игре.

– Чего же ты хочешь?

– Я хочу победы над вами. Над магами…

– Игрок, ты обезумел?!

– Нет, обезумели вы, когда предоставили людям возможность самим управлять стихиями, о которых они не имеют никакого представления и о чем вас и не просили вовсе. Тогда, когда вы ограничили свое вмешательство формулами и правилами, забыв, что больше всего на свете люди любят нарушать правила и запреты…

– Игрок, ты много на себя берешь! Не боишься расплаты? Ты ведь всего лишь один из нескольких Игроков. И вероятность твоей победы…

– Я сделаю все, чтобы остаться единственным. И когда я найду Магистра, у Игры будут мои и только мои собственные правила…

– Игра ведь закончится, Игрок…

– Но мне вполне хватит выигранных магических способностей. Ведь вам нечего мне возразить? Главное для мага – не нарушать однажды данного слова. Ведь верно?

– Одного я не понимаю… Как Великий дух мог допустить такого мерзавца, как ты в роли Игрока… Не понимаю…

– Думай, Арбитр, думай. У тебя осталось совсем мало времени… Посмотри вниз, на город, который ты должен был защищать от чрезмерного зла. Ты думал, что со злом можно играть, дозируя и распределяя его, словно яд в пробирке?

– Мы делаем так тысячи лет…

– Но ведь времена меняются, верно? И сейчас у меня в руках твой магический амулет, а на тебе – мое заклятье. И мы проверим, сможешь ли ты при таких МОИХ правилах летать, как птица.

От маленькой площадки, прилепившейся к огромной телебашне, отделилась совсем крошечная точка. Она долго летела к земле, увеличиваясь и превращаясь в человеческую фигурку, которая в воздухе еще совершала какие-то хаотичные движения.

Но на твердом асфальте прекратила их, замерев в нелепой и противоестественной позе…

– Нет, не может, – констатировал Игрок и тихо рассмеялся. – Все-таки, этот маг был птицей невысокого полета…

Он наслаждался своим остроумием, расхаживая по просторным, но строгим апартаментам Арбитра.

Здесь было светло и красиво. Огромная круглая площадка была врезана в тело башни вместе с трехметровым слоем чистого воздуха, вытеснив центральную вертикальную шахту, которая непостижимым образом исчезала под полом и продолжалась где-то над потолком до самой верхушки.

Здесь же в любую сторону сквозь стекла без рам было видно синее небо…

– Что ж, – притворно вздохнул Игрок. – Придется выполнять еще и роль Арбитра. А что делать? Нельзя же оставлять город без присмотра…

Он посмотрел на свои руки и усмехнулся.

Совсем немного магии – и у тебя мягкая кожа и хороший маникюр. И, что совершенно банально, – чужие отпечатки пальцев…

Прорычав от боли, он сжал кулаки. Кожа на пальцах потрескалась, ладони увеличились, приобретя серовато-синий оттенок. Игрок надел черные матерчатые перчатки.

Чего только не сделаешь, чтобы направить события в нужном тебе направлении!..

Он повертел в руках отобранный у Арбитра амулет.

Тот был сделан из плотной кожи и какого-то металл, покрытый непонятными символами. С другой же стороны у него оказался маленький кармашек. Игрок не замедлил ознакомится с его содержимым.

На ладонь упал маленький легкий предмет.

– Надо же, – прошептал Игрок номер четыре. – Вот это сюрприз!

От гостеприимного Архивариуса любители решили направиться прямиком в главный корпус МГУ. Им не терпелось разобраться с «подставой» и выяснить, как и почему разбойники бросили их прямо посреди сражения на растерзание разъяренным торговцам.

Толик пообещал друзьям, что догонит их. Сославшись на то, что хочет купить себе что-нибудь из одежды. Его штаны и куртка и вправду буквально расползались по прогнившим швам после «сражения» и устроенной Богданом головомойки.

На самом же деле ему просто хотелось побыть наедине с самим собой. Он не решил еще, как ему быть дальше. Ему очень нравились его новые друзья, которые называли себя смешным словом «любители». Он готов был бродить с ними и дальше…

Но у него появились сомнения.

Он чувствовал себя другим. Он должен был действовать и принимать решения. Он должен был вести за собой людей.

Какие решения? Каких людей? Эти мысли не давали Толику покоя, ставили в тупик и вызывали недоумение.

Он брел по улице вдоль сверкающих витрин дорогих магазинов. Одна из них привлекла его внимание.

На выставленных за стеклом манекенах сверкали дорогие кожаные куртки и брюки ярких модных расцветок. Такое не станешь носить просто так. В таком глупо ходить на работу, и уж тем более – скитаться по вокзалам. Это – почти что униформа мотогонщиков…

Толик остановился, открыв рот, и стеклянные створки магазинных дверей бесшумно разъехались в стороны. Толик машинально шагнул внутрь.

– Что-то интересует? – раздался громкий, но довольно приветливый бас.

Толик обернулся и шарахнулся в сторону от неожиданности: у прилавка стоял невероятно толстый волк в немецкой каске, с пожеванной папиросой в пасти.

– Ну, чего вылупился, – недовольно поинтересовался волк. – Байкеров не видел, что ли?

Только тут Толик заметил, что на волке была черная майка с символикой клуба «Ночные волки» на пузе.

– А, – сказал Толик. – Тогда все понятно…

– Это хорошо, – осклабился волк. – Приодеться решил? На чем зажигаешь? На «чопперах» или «спортягах»?

– Чего? А. Нет, у меня мотоцикла нет. Только хочу пока…

– Желание – это первый шаг к намеченной цели, – заметил волк и вразвалочку направился в сторону Толика. Тот невольно попятился. Только в «Ну, погоди!» волк с сигаретой выглядит смешно.

– Так что понравилось? – снова спросил волк, обводя лапой витрины и стены, увешенные товаром. Лапа сверкнула железом и серебром огромных перстней под стать образу.

– Ну, все понравилось, – неохотно ответил Толик. – Да что толку? Денег все равно нет…

– Какие проблемы? – усмехнулся волк. – У нас все берут в кредит.

– И что, возвращают?

– А то как же? Все, кто попадает в наше байкерское братство, у нас на виду. Один такой карточный долг не вернул – и все. Сгорел со стыда. Только угольки, да подошвы от сапог остались.

– Серьезно?

– Да уж, куда серьезнее… Мы народ простой, бесхитростный. Нас обмануть легко, да вот дорогу не обманешь. А для Игрока еще и скидку дам.

– Хм. И откуда все знают, что я – Игрок?

– А почему все говорят, что я на волка похож? Ну, да ладно. Давай-ка подберем тебе что-то, подходящее под твой имидж…

– Мой – что?

– Расслабься, старик! У меня глаз наметанный – я сразу вижу, кто ты, и в каком виде не будешь выглядеть придурком. Потому «косуху» тебе не предлагаю, хоть это и есть самая красивая вещь на свете. А вот эта бардовая кожанка – в самый раз…

– Я ж не Шумахер…

– Ничего, все у тебя впереди… Вот, и брюки подстать…

– Зачем мне кожаные брюки?

– А ты когда-нибудь падал с байка? Нет? Ничего, у тебя все впереди, как я уже сказал… Ботинки… А вот эти, пожалуй, в самый раз!

– Ого! Тяжелые…

– А ты как хотел? Титановые вставки, все такое… Ну, вот. Можешь посмотреть на себя в зеркало. Был полуфабрикатом – стал человеком!

Толик подошел к огромному зеркалу, которое было выполнено в виде мотоциклетного зеркала заднего вида.

Да, «хищник» был прав. Этот человек, что смотрел на него из глубины слегка тонированного зеркала, был уже не тот, Толик, которого привыкли видеть его глаза в зеркалах вокзальных туалетов.

Это был совершенно другой человек. Знающий себе цену. Целеустремленный. Иронично поглядывающий на окружающих. Плюющий страху в глаза.

– Но это не я… – пробормотал Толик.

– Конечно, – хохотнул волк. – Это я! Моя работа делать из хлюпиков настоящих мачо! Ну что, оформляем кридит?

– Да уж… Если для того, чтобы измениться, достаточно по-новому одеться…

– Не одеться по-новому, а сменить имидж! – воскликнул волк, – Это понимать надо! Так оформляем?

– А! Давайте! Оформляем. Что подписать?

– Обижаешь, брат! Зачем что-то подписывать? Ты что, мне не веришь?

– В смысле? Я – вам?..

– Ну, ты думаешь, я тебе подделку подсунул?

– Н-нет… А как же кредит?

– А! Ты в этом смысле? Никаких бумаг не надо. Скажи только: «Когда баблосы приплывут – все верну и проставлюсь. Отвечаю асфальтом!»

– «Отвечаю асфальтом!» – убедительно сказал Толик и почувствовал, что отвечать действительно придется.

– Ну, вот и замечательно! – воскликнул волк. – Поскольку ты теперь в нашем клубе – вот тебе подарок от фирмы!

И протянул Толику красный же сверкающий шлем.

– Зачем? – удивился Толик. – У меня ж нет мотоцикла!

– Но ведь когда-нибудь будет! – резонно возразил продавец. – Первый шаг сделан. Вот тебе еще брелок к твоему будущему скакуну…

В руку упало сверкающее кольцо с кожаным ярлычком и маленьким блестящим мотоцикликом на колечке.

– Ну, спасибо, – смущенно ответил Толик. – Я пошел…

– Удачи на дорогах! – раздалось вслед.

Толик вышел на улицу и некоторое время медленно шел, пытаясь разобраться в собственных ощущениях.

С одной стороны, это была совершенно глупая и бессмысленная покупка, да еще и в кредит со странными условиями. С другой – Толику действительно нравился его новый, хрустящий и приятно пахнущий кожей, образ – так же как и бесполезный шлем под мышкой.

Он подошел к ближайшей урне и выкинул старые ненавистные грязные «шмотки», предварительно переложив содержимое карманов в гномовский рюкзак, где по-прежнему болтался булыжник. «Чтоб жизнь малиной не казалась», – подумалось Толику.

Он открыл массивную «молнию» кармана и сунул туда брелок. И с удивлением нащупал посторонний предмет.

Маленький, напоминающий, то ли картонку с брэндом, то ли…

Пазл!

Это была четвертая Часть Целого!

Толик взволновано огляделся по сторонам. Он оставил «волчий» магазин далеко позади, и не видел особого смысла возвращаться…

Но это означало, что его новый образ – не случайность!

Он достал остальные три «пазлика» и попытался сложить вместе.

Получилось. Пазлы образовали квадрат.

Теперь в центре оставалось место как раз еще для одного «пазла».

Толик осторожно ссыпал «пазлики» в карман куртки и рассеянно выкинул в сторону брелок.

Брелок упал со странным глухим и сильным звуком.

Толик вздрогнул и обернулся, уже примерно представляя себе, что он может увидеть…

Рядом с ним стоял ослепительно сверкающий красной краской, стеклом и хромом…

Спортивный мотоцикл!

Его мотоцикл!

В последнем Толик ничуть не сомневался – из замка зажигания торчало колечко и кожаный язычок его брелка. Только маленький игрушечный мотоциклик превратился в реальное чудо техники.

– Ух ты! Вот это да! – раздались вокруг восторженные мальчишеские голоса. Дети появились, будто из-под земли, слетаясь к мотоциклу, словно пчелы на сироп.

Толик же ходил вокруг этого «чуда», осматривая его и осторожно поглаживая. Вот, вот чего не хватало ему для ощущения себя в новом образе!

Рыцарю не хватало коня!

Толик рассмеялся счастливым смехом.

Только… Как же он будет управлять этим монстром? Наверное, на таком страшно было бы ехать и тому видавшему виды волку в каске… Как же быть, а?

Толик вспомнил про телефон.

Он осторожно достал разваливающееся устройство и включил его. Аппарат немедленно предупреждающе пискнул, напоминая о садящейся батарее.

Толик быстро набрал три «семерки» и, не дожидаясь голоса автомата, нажал «звездочку». После чего приложил динамик к уху. Тот не замедлил легонько кольнуть током.

– Вы попросили совета, – сказал женский голос, – Только зачем он вам? Вы и так знаете, что вас ждут друзья! Езжайте в Университет! Там может понадобиться ваша помощь!..

– Но я не умею! – воскликнул Толик и услышал в ответ лишь короткие гудки.

Он быстро выключил телефон и спрятал его в один из многочисленных карманов куртки. Затем с досадой посмотрел на своего нового «друга».

– Ничего себе, дали совет, – проворчал он и влез на крутое седло «байка». – Что ж, придется, как всегда – методом «тыка»…

Благоразумие подсказало надеть шлем и закрепить рюкзак прочнее. Следом оно подсказало выжать сцепление.

Толик еще не понял, откуда он знает, где у мотоцикла бывает сцепление, как другая рука сама собой повернула ключ зажигания и легко легла на ручку, слегка поддав газа.

От этого «слегка» Толику стало немного не по себе. Но неизвестно откуда взявшиеся рефлексы опережали чувство страха.

Толик столкнул мотоцикл с «подножки», оттолкнулся ногой и отпустил сцепление.

– А-а-а!!! – заорал он, то ли от ужаса, то ли от восторга.

Мотоцикл рванул с места, на мгновение оторвав переднее колесо от земли. Бешено набирая скорость, он пронесся мимо магазинных витрин, испуганных прохожих и вырвался на оживленную улицу.

И он понял, что это – его! Что он может легко, словно бабочка, порхать среди автомобилей, плюя на разграничительные полосы и пробки. А если где-нибудь вдруг невозможно будет проехать…

… Он взлетит!

Свойство мотоцикла совершать по желанию хозяина гигантские прыжки, Толик встретил радостным воплем.

…Откуда ни возьмись вокруг него с отчаянным свистом закружили полосатые инспектора ГАИ. Из их жезлов летели искры и даже небольшие громы и молнии, грозившие повредить машину. Но Толик лишь усмехнулся и крутанул ручку газа. Гаишники мгновенно умчались назад.

А через несколько минут Толик уже с легкой ленцой опытного гонщика подруливал к главному входу в здание МГУ. Он остановился, заглушил двигатель и снял шлем. С чувством невероятной легкости и счастья, бурлящего в крови, он соскочил на асфальт.

«Высотка» встретила его огромными, обитыми железом и массивными шипами воротами на месте прежнего вестибюля. Толик никогда раньше здесь не бывал, но даже ему такой дизайн показался странным.

Как и глубокий, наполненный водой, ров перед воротами.

Здание университета напоминало замок огромного людоеда, которого весьма и весьма недолюбливают соседи. Обитателям этой цитадели, очевидно, часто приходилось выдерживать набеги недоброжелателей: стены вокруг ворот были в сколах, трещинах и подтеках смолы.

А также – в совершенно неуместных здесь граффити. Впрочем. Присмотревшись, Толик убедился, что эта разновидность молодежного творчества также имеет оборонное значение.

Витиеватые надписи в не очень приличной форме намекали потенциальному противнику в том смысле, что если тот с мечом придет, то от оного же и погибнет. И подтверждали написанное огромными красноречивыми комиксами.

Когда Толик, похмыкивая, любовался наскальной живописью, то почувствовал вдруг, что кроме него и мотоцикла поблизости есть еще кто-то. Толик мигом сообразил, что, скорее всего, это обитатели этого замка – те самые разбойники, о которых рассказывали ему любители.

Он обернулся и увидел не одного и даже не группу разбойников.

За его спиной наблюдалась целая толпа неизвестно откуда взявшихся и теперь нагло его рассматривающих и ухмыляющихся негодяев с бейсбольными битами, велосипедными цепями и кастетами. Особенно Толику не понравились взгляды, бросаемые ими на мотоцикл. Эти взгляды были жадные и не оставляющие никакой надежды.

В Толике проснулись древние инстинкты, которые включались в нем все жизнь в подобных ситуациях – а их было немало на пути бродяги. Но тут, заглушая эти ощущения, возникло новое чувство. Странное, опасное и приятное одновременно.

Чувство бойца.

– Эй, красавчик! – пискляво сказал какой-то оборванный клоун. – Давай шмотками меняться, а?

– Я гопников не люблю, – насупившись, ответил Толик и сжал кулаки. – Шел бы ты, а?..

– Правильно, – одобрительно кивнул невероятно толстый парень на роликах. – На черта нам такие яркие шмотки? Мы только моцик возьмем. Покататься, а? Не возражаешь?

– А может, сам покатишься отсюда, жирдяй? – сказал Толик и быстро посчитал варианты: подскочить к мотоциклу, завести, прыгнуть…

– Ой! – сказал толстый, и в то же мгновенье Толик потерял опору под ногами: какой-то мерзавец подкрался сзади и ловко провел подножку.

Неожиданно для самого себя, уже лежа на спине, Толик резко схватил за шею подлеца и, используя его в качестве опоры, поднялся на колени, стоя теперь коленями у него на груди. Тот отчаянно верещал и размахивал руками.

Толик уже не обращал на того внимания. Он смотрел на волну разъяренных молодчиков, что неслись на него с намерением отомстить за товарища и поставить точки над «и» в споре о праве собственности на мотоцикл.

Как ни странно Толика не испугало и это. Он быстро осмотрел своего пленника. Как оказалось – не зря: у того за поясом оказалась длинная стальная цепь с массивным железным шариком на конце. То, что надо для обороны против кучи идиотов.

…Некоторое время Толик удерживал противника на расстоянии, ловко вращая над головой, по бокам и за спиной трофейной цепью. Несколько неудачных попыток преодолеть эту линию обороны были отмечены тремя же жертвами, что скулили теперь в сторонке, держась за ушибленные места.

Однако разбойники знали свое дело. Цепь намоталась на удачно подставленный металлический штырь, и Толик остался с голыми кулаками против орудий, несколько более совершенных, чем те, что были у неандертальцев.

Толика свалили наземь.

– Бейте осторожнее, «шмотку» не попортите! – озабоченно крикнул кто-то.

Толик успел получить несколько средней силы ударов по бокам, когда раздался властный голос.

Женский.

– А ну, стойте! Прекратите, я сказала!

Толика оставили в покое. При этом он успел отвесить из лежачего положения увесистого «пенделя» одному из отступавших. После чего вскочил, готовый и к новым «разборкам», и к переговорам о справедливости – с той, что смогла остановить эту толпу с чешущимися кулаками.

Но, взглянув на избавительницу, он потерял дар речи и все чудесным образом приобретенные качества.

Это была та самая девушка-мечта.

Без мотоцикла, но в знакомом комбинезоне, обтягивающим ту фигуру, что занозой сидела в жестокой памяти.

Толик понимал, что случайностей в этом волшебном мире быть не может, и эта встреча неспроста. Поэтому он чуть не потерял сознание.

– Эй, малый, – чуть улыбнувшись, сказала девушка. – Ты чего это моих ребят бьешь?

Разбойники возмущенно зароптали, в смысле «это кто кого еще бьет!».

Толик собрался с духом и попытался ответить достойно:

– Да мы просто беседовали. Гм… О мотоциклах…

– О чем? Ух, ты! Это твой? – девушка только сейчас обратила внимание на мотоцикл и подскочила к нему, будто забыв обо всем окружающем. – Вот это да! Это ж сколько «лошадей» в нем?

– Не считал… – небрежно бросил Толик, догадываясь, что, все же, ляпнул глупость. – А какая разница? Хочешь прокатиться?

– А ты знаешь, что я умею? Откуда? – девушка подозрительно прищурилась.

– Да слухами земля помнится… – туманно ответил Толик, но, заметив краем глаза приближающихся разбойников, поспешил добавить:

– Вообще-то, я Игрок…

Девушка резко повернулась к нему.

– Игрок? Это интересно…

Она подошла поближе и внимательно осмотрела Толика с головы до ног. Во время этого осмотра Толик ощутил волны совершенно непонятных чувств – то ли он находится на допросе в «ментовке», то ли на седьмом небе от счастья. Девушка, казалось, тоже была немного не в себе. Было похоже, что встреча с Игроком вызывала у нее сложные чувства.

Ей «интересно»! Мог ли он еще час назад подумать, что будет интересен такой девушке? Да он ударил бы сам себя за такие мысли – чтоб не травил душу. А теперь он получил откуда-то силы, чтобы воспринимать такой разговор как должное… По крайней мере, при некоторых усилиях, ему удастся замаскировать волнение…

– Марина, – представилась вдруг девушка и протянула руку.

– Толян… Ой… Анатолий… Лучше – Толик, – пробормотал Толик, осторожно пожимая драгоценную руку. Рука ее казалась элекризованной. Или просто Толик вообразил себе, что от прикосновения его тело пронзил разряд совершено неведомого чувства.

Но виду он не подал.

– А что значит «мои ребята», – спросил он, указывая на разбойников. Надо было говорить о чем-то, чтобы прогнать из головы сладкий туман.

– А то и значит, – улыбнулась Марина. – Я у них за главную…

– Босс, – кивнул Толик.

– Вроде того, – согласилась Марина. – Атаманша.

– А что это они на первого встречного кидаются?

– Работа такая. Кто тебя просил разъезжать на байке по Воробьевым горам? Разве ты не знаешь, что здесь – наша земля?

– Понятия не имел, – пожал плечами Толик. – Я и не собирался. Но мои друзья сюда собирались. Вот и я с ними…

– Это еще кто?

– Начинающие маги. Любители…

– Ах, вот ты о ком… Разве они не попали в плен в Черкизовской Орде?

– Попали. И очень удивились, что ты их не вызволяешь оттуда…

– Как мы могли их освободить, когда они вместо маскировки раскрасили моих братцев разбойников так, что люди за километр кричали: «Чудовища, чудовища!» Весь передовой отряд, лучшие рейдеры, все сейчас за стенами прячется, на улицу выйти боятся. И лаборанты с ними ничего сделать не могут. Говорят, «магические изменения, неподвластные науке». Вот найду я этих пройдох…