Текст книги "Агасфер. Вынужденная посадка. Том II"

36. Грюнвальд (Польша)

Проснувшись, Алдошин не сразу понял – где именно. Тело утопало в глубочайшей перине, пол небольшой комнатки застилали домотканые половики и дорожки – такие Михаил помнил еще с детства, когда гостил у бабушки в деревне. Небольшие оконца были завешаны кокетливыми кружевными занавесками. Плетеные салфетки и скатерки выстилали в комнате все горизонтальные поверхности. Где-то на улице вовсю голосили петухи, покрякивали утки, подавала голоса прочая деревенская живность.

Алдошин привстал, оглянулся – вторая кровать, идеально заправленная, с горой высоченных взбитых подушек – была пуста.

Однако память постепенно возвращалась, и уже через несколько мгновений Алдошин вспомнил и вчерашнюю встречу с «японским европейцем» Майклом Бергом, и славный обед в старинной корчме, и этот польский фольварк, куда Берг привел его ночевать, без особого труда уговорив сменить солдатскую палатку на приличную тихую комнату во флигельке.

В дверь коротко постучали, после чего в комнату просунулась женская голова в старинном, как показалось Алдошину, чепце. Голова приветливо кивнула и затараторила:

– Dzień dobry pan! Śniadanie gotowe, i twój przyjaciel jest już wstał i czeka na ciebie przy stole[28]28
  Доброе утро, пан! Завтрак готов, и ваш друг уже встал и дожидается вас за столом (польск.).


[Закрыть].

Алдошин мучительно нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, и хозяйка, уже без улыбки, медленнее повторила сказанное. Алдошин снова не понял, но, ориентируясь на жест рукой и интуицию, кивнул, буркнул «Айн момент!» и взялся за джинсы. Голова исчезла.

Алдошин оделся, пригладил волосы и распахнул дверь, сразу же оказавшись в просторном сельском дворе. Берг уже восседал за краем обширного стола в беседке, энергично жевал и бросал крошки суетящимся прямо у ног курам.

– Присоединяйтесь, Михаил! Что может быть лучше легкого деревенского завтрака на лоне сельской природы!

– Доброе утро! – Михаил заглянул в объемистый кувшин на столе, обнаружив там молоко, и содрогнулся при виде огромной черной сковороды, заполненной яйцами и скворчащим салом. – Горячее сало после вчерашнего разгула?!

– А вы сначала молочком нутро остудите, – посоветовал Берг. – А потом и яичница пойдет, уверяю! И вообще вы долго спите, Михаил! Я вот, например, уже прогулялся до здешнего пресс-центра и собрал почти всю нужную нам информацию.

Не переставая жевать, он бросил на стол программу фестиваля, отпечатанную на трех языках и кучу каких-то красочных проспектов.

– Официальное открытие фестиваля завтра, включая сюда выступление президентов Польши и Литвы, прибытия князя Ягайло и Великого Магистра Ульриха фон Юнингена с конными полками. Завтра же – конный рыцарский турнир и генеральная репетиция битвы. Но и сегодня нас ждет немало интересного, мой друг! Международный турнир средневекового футбола, турнир Длинного меча и конкурс лучников. А вечером – Ночь огня и фестиваль исторических танцев.

– И это все? – Алдошин ожидал услыхать кое-какие другие новости.

– Вы ненасытны, Михаил! – рассмеялся Берг. – Впрочем, есть и еще новости, вы правы! Через час ожидается прибытие главного спонсора фестиваля, доктора Ризенталя: здешнее поле пригодно для посадки самолетов только в дневное время. Судя по заказам авиатоплива и авиационной обслуги, ожидается также прибытие не менее пяти-шести других ВИП-гостей из Германии, Франции, Великобритании и даже из Америки!

– А подтвержденного списка прочих ВИП-гостей не удалось раздобыть?

– Подтвержденный будет верстаться до завтрашнего дня. А предварительный – вот он, пожалуйста! Интересующее нас имя там есть, а вот подтверждения прибытия – увы, пока нет!

Тем временем из окружающих сельский двор флигельков к столу начинали подтягиваться другие постояльцы фольварка. Послышалась немецкая, литовская, польская речь. За общим столом становилось шумно.

– Если вы покончили с завтраком, то предлагаю небольшую прогулку, – Майкл бросил под стол, к шумному удовольствую куриного племени, целую пригоршню хлебных крошек и встал. – Кстати: в здешнем «гостиничном» сервисе есть и прокат средневековой повозки! Лично мне эта повозка больше напоминает азиатскую арбу, но не будем слишком придирчивы! К ней прилагаются полотняные рубахи и какое-то подобие шлемов. Неплохая маскировка и заодно способ поберечь ноги, Михаил! Как вы на это смотрите?

– Я и так у вас в должниках, Майкл, – буркнул Алдошин. – Боюсь, что пока мне вся эта экзотика не по карману! А одолженцем быть не привык, извините!

– Прекратите, Михаил! – возмутился Берг. – Во-первых, я официально командирован сюда Университетом Саппоро и располагаю определенной суммой на представительские расходы. А во-вторых, это еще разобраться надо – кто чей должник, – с загадочным видом добавил он. – Итак, едем кататься на арбе! А потом я вас ненадолго покину, Михаил: у меня запланирована важная встреча. Так что не выключайте ваш телефон, без него мы рискуем не встретиться!

* * *

– Могу только повторить, мой дорогой господин: доктор Ризенталь – чрезвычайно занятой человек, и принимает посетителей только по предварительной договоренности. К тому же на время Грюнвальдского фестиваля расписание его деловых и протокольных встреч чрезвычайно плотное! Так что, – вежливый до приторности секретарь с сожалением развел руками и словно невзначай коротко оглянулся на двух дюжих охранников, замерших по обе стороны двери личного трейлера Ризенталя.

– Что ж, не смею настаивать, – Берг пожал плечами, достал из портфельчика плотный конверт, украшенный водяными знаками и старинными сургучными печатями, и протянул секретарю вместе со своей визитной карточкой. – Надеюсь, что доктор найдет по крайней мере пару секунд взглянуть на это! Мобильный телефон, указанный на визитной карточке, включен! Всего доброго, господин личный секретарь!

Телефон, указанный на визитной карточке, зазвонил через шесть минут. И тот же слащавый личный секретарь доктора Ризенталя сообщил, что доктор согласился уделить господину Бергу три минуты своего драгоценного времени. Хмыкнув, Берг развернулся и снова направился к длинному трейлеру.

Доктор Ризенталь, судя по всему, ценил не только свое время. Входная дверь в трейлер оказалась оборудованной рамкой металлодетектора. А охранники, не слишком доверяя технике, самым тщательным образом прошлись по всем карманам и складкам одежды посетителя. И лишь потом дверь в походный кабинет доктора распахнулась.

Кроме него, в кабинете находились еще двое мужчин.

– Признаться, меня не так легко заинтриговать, но вам, господин… э-э да, господин Берг, это вполне удалось! – Ризенталь постучал холеным ногтем по конверту с печатями, лежащему перед ним на столе. – Это копия оригами[29]29
  Оригами – паспорт оружия, который в Японии выдает специально созданное японское Общество сохранения искусства производства мечей (Nihon Bijutsu Token Hozon Kyokai). В паспорте указываются период (или дата) изготовления оружия, стиль и название школы, к которой принадлежал сделавший его мастер. Если мастер известен, его также указывают.


[Закрыть] одного из мечей личной коллекции императора Японии. Исчезнувшей коллекции. Могу я поинтересоваться – откуда у вас этот «паспорт»?

Берг промолчал, бросив выразительный взгляд на неподвижных мужчин в глубине кабинета.

– Это мои доверенные сотрудники, господин Берг. Можете не стесняться их! Итак?

– Я располагаю оригами всех пятнадцати мечей коллекции, исчезнувшей в январе 1946 года. Насколько мне известно, вы в ближайшее время намереваетесь приобрести эту коллекцию. Однако проверка подлинности клинков занимает очень долгое время, как вам известно. С паспортами эта работа была бы значительно ускорена, господин Ризенталь!

– Вы хотите предложить мне купить эти паспорта? Но для начала я должен убедиться, что они попали к вам законным путем. Хотя вряд ли это возможно, господин Берг: маркировка конверта и самого оригами говорит о том, что это – из личного архива императорского дома. Японские императоры не распродают свои архивы на аукционах. Всего вам хорошего, господин Берг! – холеный ноготь щелчком пододвинул конверт на край стола.

Берг встал, взялся за конверт и, уже повернувшись к двери, заметил:

– Эти оригами не продаются, доктор Ризенталь. Я всего лишь намеревался облегчить работу экспертов по оценке подлинности вашей покупки.

– Вернитесь, пожалуйста, – попросил Ризенталь. – Кто вы такой? К чему это вам облегчать работу моим экспертам – кстати говоря, весьма и весьма квалифицированным? Вы хотите получить свои комиссионные? И с чего вы взяли, что я собираюсь покупать какую-то коллекцию?

– Моя комиссия – это возможность встречи с господином Самсоновым, доктор. Я знаю, что он тоже здесь, на фестивале.

– Самсонов? – Ризенталь удивленно поднял брови. – Впервые слышу это имя! Вы правительственный агент, мистер Берг?

– Нет, я абсолютно частное лицо. Давайте беречь ваше и мое время, доктор. У вас есть возможность связаться с господином Самсоновым, а у меня предложение: я под ваше честное слово готов передать Самсонову во временное пользование все пятнадцать оригиналов паспортов мечей. Вы завершаете сделку и возвращаете мне паспорта. Господин Самсонов меня больше не интересует.

– Вы весьма странный человек, Берг! Предположим, я знаю господина Самсонова. И, предположим, у меня с ним намечается кое-какая сделка. А вы не боитесь, что потом я могу «позабыть» вернуть вам ваши документы?

– У вас есть репутация в этом мире, доктор. Вряд ли вы рискнете ею. Разрешите откланяться, доктор…

Никем не задерживаемый, Берг выскользнул из трейлера и не спеша двинулся в сторону ярмарки. Пора бы и Алдошину звонить: нервничает, наверное, человек…

* * *

Самсонов проверил – заперта ли дверь в трейлере, включил и раскрыл ноутбук, соединился с сервером электронной почты. Немного помедлив, он набрал короткую строчку вызова:

«док, я здесь».

Строчка завершалась заранее обусловленным со швейцарцем цифровым десятизначным кодом, подтверждающим авторство вызова.

Закурив, Самсонов откинулся на спинку дивана, приготовившись к ожиданию. Этот способ связи, предложенный Розенталем, раздражал его непредсказуемостью времени ожидания: иногда тот отвечал практически сразу, иногда приходилось ждать ответа и по часу.

Нынче курсор замигал минут через пять, и ниже набранной Самсоновым строчки появилась новая – тоже заканчивающаяся кодом соответствия:

«для совершения сделки вам необходимо доставить мне оригиналы паспортов, которые вы получите от Берга. Его телефон…»

Самсонов едва удержался от того, чтобы не хватить по экрану кулаком: какие паспорта?! Какой еще Берг? Сдерживаясь, он торопливо набил на клавиатуре:

«не понимаю».

Курсор на ярко-голубом поле экрана несколько минут помигал, потом ожил:

«позвоните по указанному телефону.

Сообщите, когда паспорта будут у вас».

Выругавшись, Самсонов торопливо забил в мобильник сообщенный номер телефона и яростно захлопнул крышку ноутбука. Что еще придумал этот проклятый швейцарец?!

Но время шло, а ситуация ясней не становилась. Делать было нечего, и Самсонов нажал клавишу посылки вызова на неизвестно чей телефон. Абонент ответил по-английски, и Самсонов произнес:

– Доктор просил меня позвонить по этому телефону… Насчет каких-то паспортов…

– А-а, господин Самсонов? – голос без паузы перешел на русский язык. – Очень приятно. Это Берг. Давайте-ка встретимся через полчаса у площадки лучников! Найдете? Господи, конечно найдете!

– А если не найду?

– Тогда ваша сделка не состоится. У меня в руках будет рогатый шлем и бутылка «будвайзера». До встречи!

Проклиная все на свете, Самсонов залпом допил остатки бренди из бутылки и вышел на улицу, не забыв дать охране распоряжение:

– Один остается здесь. От двери ни на шаг! Второй со мной! Ну, где тут площадка для лучников, мудаки?

Еще через полтора часа, выжатый, словно лимон, Самсонов снова выходил на связь с Ризенталем:

«док, я здесь. Паспорта у меня. Место встречи – фургон Коломенского клуба исторического фехтования. Надпись на фургоне: передвижная кузнечная мастерская. Фургон номер…, 300 метров севернее трибуны ВИП-гостей. Подтвердите визит».

Ответ последовал через 10 минут, показавшихся Самсонову вечностью:

«визит подтверждаю через 2 часа, двое сопровождающих. Вас там быть не должно. Документы оставьте доверенному человеку в фургоне. Пароль: Танненберг. Отзыв: пиво».

Самсонов истерически захохотал: Танненберг! Пиво! Оставить без присмотра товар на 50 миллионов баксов – и потом гадать: узнает меня доктор Ризенталь или нет?

А этот негодяй Алдошин? Ну как, как смог этот сахалинский вахлак вычислить его здесь?! И что за мудака иностранного обличия он нанял? Собственно, какой же это мудак, если сумел найти общий язык с самим Ризенталем? Хвала Всевышнему, что удалось договориться насчет 10 миллионов рублей – больше у него и нету под руками! Не снимать же со счета – мигом проследят! Да и в каком банкомате найдешь 5 миллионов баксов, обещанных проклятому Алдошину?

Немного успокоившись, Самсонов позвал одного из охранников, посмышленей. Велел запереть дверь.

– Доставай свою мобилу, звони. Я тебе номер сейчас продиктую. Будешь говорить от моего имени, но не упоминая меня…

– Так вы бы сами, Владислав Николаевич. Вот телефон, звоните!

– Дурак! Козел долбанный! Ты когда-нибудь про телефонный перехват слышал? Не могу я звонить ни с твоего, ни со своего телефона! Мой голос распознают через минуту! А для чего я тут маскируюсь, по-твоему?! Звони, говорю!

– Так это… А если меня опознают?

– Ты-то кому нужен?! Короче: или набираешь номер и говоришь то, что надо – или пшел вон без выходного пособия! Прямо сейчас! Ну!

Позвонили с грехом пополам адвокату, дожидавшемуся указаний в Варшаве. С оговорками и недоговорами сумели внушить мысль немедленно идти на вокзал, забрать там из камеры хранения портфель с деньгами, нанять машину и аллюром «три креста» следовать сюда, в Грюнвальд.

В том портфеле была последняя наличность Абвера – как раз 10 миллионов рублями. Отдавать их Алдошину страшно не хотелось – а что делать? Сегодня швейцарец будет проверять подлинность мечей, а расчет по сделке намечен на завтра. Попробуй не отдай – этот Берг, судя по всему, мужик серьезный. Сказал, как отрубил: не будет расчета с Алдошиным – не будет и сделки!

Ладно, пора относить документы Игорю в его кузню на колесах. Самсонов даже поежился: вот жизнь пошла! Всем доверять приходится! Игорь, конечно, не догадывается – что это у него в ящике непрезентабельном под станком лежит и через две границы проехало. Сейчас может и догадаться – когда Ризенталь и его эксперты выпрут Игоря из его фургона на насколько часов… Увести бы его надо оттуда, чтобы не «светился» под фургоном, внимания не привлекал.

А Ризенталю какое доверие? Смотри-ка, не желает, чтобы хозяин при проверке присутствовал! Ладно, я в этом оружейном деле, действительно, не петрю – так хоть унести бы нахально не позволил половину катан! А сам Ризенталь? Ну кто вот ему помешает завтра заявить: половина товара – брак или подделка. Кинет на бедность мелочевку и свалит в свою Швейцарию…

А финансовые потоки, половину которых организовал на Карибах Семен? Сам же, сам, дурень этакий, подсказал смышленому парнишке, что есть всякие обходные пути…

В общем, голова у Самсонова буквально раскалывалась от всяких неприятных дум, когда он шагал к «кузнечному» фургону. Вспоминалась ему и московская недвижимость, кою продавать он решил через подставных лиц, по доверенности или просто под честное слово надежных друзей. Надежных? А перевод капиталов в офшоры, который тоже нельзя было от своего имени проводить?

Внезапно остановившись, он вспомнил про последнее отданное поручение, насчет 10 миллионов. Адвокатишко-то совсем новый, непроверенный. Заглянет сейчас в портфельчик тот – и рванет со всей дури не в Грюнвальд, а куда-нибудь в Монте-Карло, прожигать свалившиеся на его бедовую голову деньги…

Тут уж Самсонову совсем смешно стало. Так смешно, что сел прямо на землю и захохотал под испуганным взглядом придурка-охранника и недоумевающими лицами праздношатающейся публики…

* * *

В штабе НЦБ, развернутом стараниями полковника Зинкявичуса в арендованном автокемпинге, было тесновато. Признаки ее возникли еще до прибытия на фестиваль группы британских техников, возглавляемых старым знакомым Патриком. Фургон англичан, замаскированный под передвижную телестудию, заехал на трейлерную площадку под вечер 14 июля. И когда Зинкявичус, встречающий гостей, гостеприимно распахнул дверь, то не смог скрыть озадаченного выражения лица.

– Здравствуйте, мистер Патрик! – Зинкявичус еще раз заглянул в фургон, словно проверяя, не обманывают ли его глаза, покачал головой. – М-да, у русских говорят: как сельди в бочке! Похоже, вы проверили справедливость этой поговорки на себе!

Вслед за аккредитованным офицером связи Патриком из фургона полувыскочили-полувыползли еще четверо крепких мужчин в комбинезонах. Вся пятеро, стараясь не слишком морщиться, принялись тут же разминать затекшие плечи и поясницы, делать наклоны и приседания.

Заглянувший в фургон вслед за Зинкявичусом Дворкин присвистнул и тоже покачал головой:

– Свободного от всякой техники места тут в фургоне – максимум на двоих. Как же вы впятером? Из самой Великобритании?!

– Не все так плохо, Сергей! – улыбнулся Патрик. – До Берна летели бизнес-классом, и только там швейцарцы засунули нас в эту консервную банку. Учтите, что еще трое специалистов едут на поезде до Варшавы и будут добираться сюда самостоятельно!

Зинкявичус крякнул:

– Я всегда полагал британцев людьми чрезвычайно предусмотрительными. Но никак не ожидал, что готовящаяся здесь операция будет похожа на третью мировую войну! Ну, впрочем, это ваши ресурсы, вам и решать целесообразность их использования! Не желаете ли перекусить с дороги, господин Патрик? Или сразу отдыхать?

– Душ! – простонал британец. – Душ, потом три часа на сон, а уж потом все остальное!

– Записывайтесь в очередь, – пожал плечами Дворкин. – В нашем трейлере только один маленький душ. А что касается самого фестиваля, то его организаторы, боюсь, подумали только о биотуалетах! Даже вода из скважин здесь продается только в маленьких бутылочках!

Проскочив в душ на правах старшего группы первым, Патрик под шум льющейся воды и блаженное постанывание, заметил:

– Сергей, после того, как парни перетащат часть необходимого оборудования сюда, здесь будет тоже не слишком комфортно. Нельзя ли поменять трейлер на машину большего размера? Или, по крайней мере, найти еще один фургон для отдыха?

– Нынче здесь на фестивале небывалое стечение народа, Патрик! Боюсь, что это невозможно! Мы с полковником уже обсуждали возможность обратиться за помощью к нашим коллегам в НЦБ Варшавы…

Дверь душевой кабинки приоткрылось, и оттуда в облаке пара высунулось озабоченное лицо британца:

– Варшава в курсе нашей совместной операции?!

– Патрик, Интерпол имеет свои бюро во всех столицах Европы. У нас коллегиальный принцип работы. Разумеется, штаб-квартира в Лионе поставлена в известность о проводимой нами и вами операции. Варшаву мы в известность пока не ставили – хотя операция проводится на территории Польши. И наверное, правильнее было бы поставить – к чему нам всем потом упреки в сепаратизме и недоверии?

Дверь душевой задвинулась, и через пару минут обернутый в полотенце британец уже сидел напротив Дворкина, энергично вытирая волосы.

– Сергей, поверь, в нынешнем деле не все так просто! Позже я тебе все объясню! Дай моим парням полчаса на установку защищенного канала связи, я позвоню своему начальству, а они, я уверен, все согласуют с Лионом. И мы обойдемся пока без Варшавы и без всяких ведомственных обид, о’кей?

– Кто бы спорил, – усмехнулся Дворкин. – А как же с теснотой?

– Все решаемо, Сергей! – в тон собеседнику хмыкнул британец. – До утра как-нибудь перебьемся, а в 10.00 сюда прилетит наш самолет. Между прочим, точно такой же, как у нашего друга Ризенталя, «Фалькон-900»! – И, не утерпев, нарочито пожаловался: – Еле-еле нашли в спешке точно такую же модель…

Дворкин открыл было рот, чтобы поинтересоваться необходимостью поиска точно такой же модели, но передумал, спрашивать не стал. Уж слишком хитрая была у Патрика физиономия: все равно не скажет ведь!

* * *

– Резюмируем! – Зинкявичус рывком сдвинул на середину стола для совещаний кипу распечатанных справок. – Свыше семидесяти тысяч проданных гостевых билетов, свыше шестидесяти тысяч статистов-участников исторической реконструкции, более десяти тысяч обслуживающего персонала – это только в плане исторического фехтования и театрализованных представлений. Плюс к этому обслуживание гостей в области питания, различных услуг, гостиничного сервиса. А уж сколько туристов своим ходом понаехало со всей Европы… Можно смело называть цифру: двести тысяч – и не ошибусь, думаю. И еще: практически каждый второй гость фестиваля наряжен в псевдоисторическую одежду, шлемы… А мы в такой толпе должны одного-единственного клиента найти…

– Рано паниковать, коллеги! – поднял руку Патрик. – Наши люди еще со вчерашнего вечера начали подключать к имеющейся системе видеонаблюдения фестиваля специальное сканирующее оборудование. Фотографии Самсонова имеются, так что стоит ему хоть раз попасть под «взгляд» камеры – и мы его засечем! Кроме этого, продавец и покупатель должны хоть один раз встретиться! Так что и на господина Ризенталя надежды серьезные возлагаем! А что с ним, кстати?

– А есть ли у них необходимость встречаться вообще? – подал голос один из людей Патрика, которого никто присутствующим не представлял. – Передача товара могла произойти через третье лицо, а уж банковские расчеты при современной банковской технологии вообще личных встреч не требуют. Есть где-то в банке на Кайманах номерной счет, и есть к нему электронный пароль доступа. Устраивает покупателя товар и цена – он просто передает в банк команду на оплату и подтверждает ее своим паролем. И пошли денежки двигаться!

– Схема известная, – согласился Зинкявичус. – А вы, надо полагать, финансовый эксперт? Вот только не надо забывать и о прочих схемах, не столь приятных для бизнесменов! Продавец получает электронный дистанционный ключ доступа, убеждается, что с деньгами все вроде о’кей, доверчиво расстается с товаром и уже через час, скажем, с огорчением узнает о том, что его счет пуст, как индийский барабан!

– А почему именно индийский? – чуть не подавился чаем Патрик. – Разве не все барабаны устроены одинаково? Кстати, я не услышал про Ризенталя!

– Вот его вчерашнее расписание рабочих суток, – Дворкин выложил на всеобщее обозрение компьютерную распечатку. – Четырнадцать встреч, девять визитов вежливости, четыре деловых, две пресс-конференции. Часть этих мероприятий была проведена в рамках своего рода экскурсии по лагерю фестиваля. Консультировал новичков в сфере исторического фехтования, посетил лагерь литовцев, передвижную кузницу из Коломны, полчаса просидел на заседании оргкомитета и лично внес пару поправок в сценарный план завтрашних, то бишь уже сегодняшних, мероприятий… Все в строгом соответствии с намеченной за месяц программой! Передал в дар клубу «Муромец» из Смоленска полторы сотни подлинных клинков XV века. Купил у кузнецов в рядах ярмарки два комплекта рыцарских доспехов и тут же отправил в мастерскую что-то там изменять в дизайне… Ну не было рядом с ним Самсонова, мамой клянусь! Разве что спрятался в купленных доспехах…

– Посерьезнее, Сергей Васильевич! – покачал головой Зинкявичус. – Жулик нынче продвинутый пошел. Если уж Самсонов за полтора года до события предусмотрел создание и легализации целой фирмы по профилю сувенирного оружия!..

– За восемнадцать месяцев? – заинтересовался Патрик. – Что за фирма? Где?

Узнав о сахалинской фирме «Меч-кладенец» и о том, что в результате запланированной и гениально проведенной Самсоновым операции удалось вынудить к незапланированной посадке пассажирский лайнер и сбить тем самым со следа сыщиков, напрасно поджидающих сокровища императора в Москве, Патрик присвистнул, со значением поглядел на своих коллег.

– Но что-то конкретное по Самсонову за последние сутки было? – снова спросил он.

– Вчера утром зафиксирован один короткий разговор Самсонова по мобильной связи, – отозвался техник из Москвы. – Разговор был очень короткий, и фонема Самсонова едва-едва была опознана.

– Звонил Самсонов? Кому? Номер определен?

– Последняя цифра под вопросом, – развел руками техник. – Я ж говорю: короткий был разговор! Кроме того, был зафиксирован странный звонок на номер одного из адвокатов Самсонова, оставшегося в Варшаве. Звонил некто неопознанный, после чего адвокат срочно вызвал такси на Центральный вокзал и там его потеряли.

– У нас в Варшаве мало людей, – развел руками Зинкявичус.

– А перехват разговора?

– Не имеем законных оснований, – Дворкин покосился на Патрика.

Но тот уже набирал номер телефона спецсвязи и, нетерпеливо щелкая пальцами, шипел:

– Номер! Номер вызываемого абонента! И время звонка… Спасибо! Ждем…

Через минуту-полторы аппарат факсимильной связи в углу трейлера коротко мурлыкнул и выплюнул короткую ленту бумаги. Просмотрев распечатку, Патрик тут же передал ее Дворкину:

– Посмотрите, Сергей… Тут много русской лексики – вам, наверное, будет понятнее…

Дворкин пробежал бумагу глазами, кивнул:

– Да, похоже, что команда поступила от Самсонова. Тут говорится – без имен, собаки, зашифровались! – Шеф велел срочно дуть… ну, ехать – на вокзал, получить в камере хранения зеленый портфель и срочно ему привезти сюда. Вопрос: а почему не сам звонит? – Не может. – Не свистишь? В смысле, не врешь? – Поговори еще, он тебе бородавку вместе с ухом оборвать обещал, с левым… Далее номер шифра камеры хранения. Дальнейшая инструкция: нанять машину, вертолет, паровоз – но чтобы быть здесь не позднее 11.00. Встреча у площадки фолк-музыкантов. Конец.

– Сколько от Варшавы до Ольштынка?

– 221 километр по железной дороге. На экспрессе – 3 часа 07 минут, – невозмутимо отозвался техник. – Но экспрессы начинают ходить только с 9 часов утра. Ночью всего один поезд, почтово-багажный – он и сейчас, поди, едет…

Патрик уже вскочил на ноги, на ходу прихватил туристическую схему Грюнвальдского поля и выскочил из трейлера:

– Парни, сейчас 10.50. Где тут эти фолк-музыканты упражняются? Сергей, он тебя в лицо знает – надень шлем, держись в задних рядах. Если повезет – скоро увидимся!

Группа легким бегом направилась в сторону площадки музыкантов. Патрик, как-то вполне естественно взявший на себя руководство операцией, тут же вернул техника в трейлер:

– По первому номеру, по которому звонил Самсонов: там всего десяток комбинаций, звони по всем! Говори, что звонишь по его поручению. Почувствуешь, что попал – давай номер парням в разработку! Отследить дислокацию, установить личность и все прочее!

Возле музыкантов спешить уже стало некуда. Группа, разделившись, начала планомерный обход собравшейся вокруг площадки, изрядно подогретой вином толпы. Искали в первую очередь зеленый портфель. Британец между делом купил у бродячего торговца сувенирами пару долгополых просторных рубах с пестрыми поясками и тут же надел одну поверх ветровки. Вторую он молча протянул Дворкину.

Патрику повезло и тут: он первым заметил высокого мужчину в светлом плаще, озирающегося по сторонам и прижимавшего к груди драгоценный портфель.

– Курьер здесь, – шепнул он Дворкину. – Ждем Самсонова. Надо бы как-то дополнительно замаскироваться…

Оглянувшись по сторонам, он тут же договорился с разносчицей, продававшей в розлив пиво из корчаги. Пошептался с ней, сунул стоевровую купюру и, кряхтя, перевесил корчагу на плечо. Дворкин невольно усмехнулся: прямо на его глазах цивильный поджарый и с породистым лицом джентльмен мгновенно превратился в кривоногого подвыпившего прощелыгу с бегающими глазками. В довершение маскарада, мистер Патрик, довольно уверенно попадая в такт музыкальным руладам, раздиравшим уши с подмостков, принялся приплясывать, хватая прохожих за руки и предлагая им пенистый напиток из корчаги.

Британец обнаглел до того, что, подобравшись поближе к курьеру, предложил ковш пенистого пива и ему. Курьер только выругался вполне по-русски и попытался отойти от нахального прощелыги подальше.

Вслед за этим в мембране скрытой гарнитуры, упрятанной в левом ухе Дворкина, что-то щелкнуло, и тихий голос по-английски предупредил:

– Attention, the group! Patrick, the object on the way[30]30
  Внимание, группа! Патрик, объект на подходе! (англ.)


[Закрыть]…

Сделав вид, что споткнулся, Дворкин пошатнулся, присел и увидел Самсонова. Тот, в такой же белой полотняной рубахе, вынырнул откуда-то из толпы и шел прямо на курьера. Лицо у него было белым и злым. Делая вид, что собирает мелкие монеты, рассыпавшиеся в траве, Дворкин переполз поближе и успел услышать:

– Ты где, мудак, шляешься?! Почему я должен тебя искать?

– Да как мне сказали, Владислав Николаевич… В одиннадцать часов, у музыкальной площадки…

– Умник… Лазил в портфель?! В глаза смотри – лазил?

– Да боже меня упаси! Но я потратился, Владислав Николаевич… Вы, надеюсь, компенсируете? Вот, счет от таксиста… Расписка от частного водителя…

– Пшел вон! Если хоть одна бумажка из портфеля пропала – не жить тебе, понял?!

– Да заперт же ваш портфель… Я насчет компенсации…

– Ладно, крохобор… Через час подходи к трейлеру № 117. Все получишь… Но не раньше, понял? И сними этот дурацкий пыльник! Ты в нем как ворона белая… Ну, пшел отсюда!

– Attention, Sixth, and Seventh – follow the messenger! Patrick, the Client is yours[31]31
  Внимание, шестой и седьмой – следуйте за курьером! Патрик, Клиент ваш… (англ.)


[Закрыть]… – прозвучало в мембране. Потом в ней послышался тройной щелком – отбой сегодняшней операции.

* * *

– Ну, все! – подвел итог дня вновь взявший «вожжи» в руки Зинкявичус. – Установлено: Самсонов действительно живет в трейлере № 117. Перед возвращением туда он сделал короткий звонок по телефону и сказал только два слова: «все сделал!». Передал зеленый портфель неустановленному мужчине, послал за бутылкой виски и заперся у себя в трейлере. Интересный сюжет с этим неустановленным мужчиной: мы проследили его до фольварка, где устроена временная гостиница. И знаете, с кем он там встретился, господа? С Алдошиным! Пока они во дворе старательно ужинали, парни мистера Патрика сумели воткнуть пару микрофонов в их номер. Хотя зачем – не понимаю, если честно…