Текст книги "Агасфер. Вынужденная посадка. Том II"

23

Самолет American Airlines рейса АА-272, на котором Абвер и Семен Мезенцев прибыли в Майами, приземлился в международном аэропорту точно по расписанию. Ярко-желтый буксир мягко подтащил Boeing 777 к терминалу «F», и пассажиры, провожаемые обворожительными дежурными улыбками стюардесс, легко миновали чуть пружинящий под ногами пол трапа-«гармошки» и послушной змейкой заструились по длиннющему коридору.

Многих пассажиров из Сан-Франциско встречали люди с табличками, на которых были написаны имена. Встречали и Абвера: табличку с надписью «mr. Самсонофф» держала женщина средних лет в строгом деловом костюме, устало прислонившаяся к подоконнику примерно в середине коридора. При виде Абвера женщина мгновенно сбросила с лица выражение усталости, шагнула вперед, перебросилась с ним парой фраз и энергично зашагала рядом. Самсонов мельком оглянулся на Семена, скорчил гримасу и покачал головой:

– Представляешь – я попросил непременно забронировать места в ближайшем отеле, а наша красавица говорит, что этот ближайший, Airport Regency Hotel, всего-навсего трехзвездный… Ладно, тебе-то все равно здешний отель не понадобится. Сейчас сядем где-нибудь, и с твоим «люкс-туром» разберемся…

Из коридора «F» выбрались в обширный холл, и женщина сразу же свернула направо, к дверям одного из ВИП-залов для ожидания. Там они с Абвером уселись в огромные кресла, а он, по всегдашней привычке, встал было чуть в стороне, прикрывая тыл босса. Однако тот нахмурился, сделал нетерпеливый жест рукой, и Семен послушно опустился в кресло напротив.

Самсонов и встретившая их женщина о чем-то поговорили минуты три, потом она передала ему толстый конверт, извлеченный из сумочки, поднялась и направилась к стойке бара самообслуживания. А Абвер поманил Мезенцева поближе:

– Пересаживайся поближе, Сема, не скромничай! В этом конверте – твой паспорт с визами Панамы, Коста-Рики и Гондураса, билеты. В Панаму – через полтора часа, остальные – с открытыми, как у нас раньше говорили, датами. Там же наличные. Сумма крупная, Семен! Имей в виду – это не только твои командировочные и представительские! Для открытия счетов в этих странах по местным законам требуется сразу же разместить там некоторую сумму. Списочек сколько и куда – там же. Карточкой не пользуйся! А лучше дай-ка ее мне, от греха! Карточка – это след, понимаешь?

– Не дурной, Владислав Николаевич. Понимаю.

– Ну и хорошо. Значит, после каждого этапа отзванивайся – но не мне, а в лобби Caribbean Club-Hotel. Это на West Bay Road, Севен-Майл-Бич, Большой Кайман. Информация для господина Альфреда, понял? Очень коротко и по возможности завуалировано. Типа: дела в Панаме закончил. Или: проблема с таким-то номером по списку.

– Все понял, Владислав Николаевич!

– Ну и молодец. И последнее: я тебе верил до сих пор, Семен! Понимаешь – верил и верю! По пальцам на одной руке пересчитать можно людей, которым я в этой жизни рискнул поверить. Ты уж не подведи меня, Семен! Я очень расстроюсь и рассержусь тогда, поверь!

– Если сомневаетесь, еще не поздно и переиграть все, Владислав Николаевич!

– Если бы сомневался – не отправил бы в это «одиночное плавание»! И не думай, что я боюсь тебе семьдесят «тонн баксов» наличняком отдавать. Прожить какое-то время здесь с такими деньгами можно – но не всю жизнь. Ты же умный, все понимаешь, Семен! И вернешься ко мне, не сомневаюсь. За другое душа болит, Сема: ты не вздумай «химию» какую-нибудь с этими транзитными счетами сотворить! Мне знающие люди не раз говорили, что на Карибах до черта людей, промышляющих с чужими финансами вокруг тамошних банков. Консультантов хреновых… Попадешь «на глаз» к такому – мигом научит, как оставить какое-нибудь хитрое распоряжение о перенаправлении транзакций. В результате и хозяин счета с голой жопой остается, и исполнитель… Семен, я не пугаю, а предупреждаю: везде найду! Ты ведь знаешь…

– Я ж вам и говорю: если есть сомнения – лучше сами все сделайте, Владислав Николаевич! Спать спокойнее будете, – пожал плечами Мезенцев.

– Ладно, не обижайся, Сема! Давай! Удачи тебе и мне! – Абвер встал, протянул Семену руку. – Пошел я, попробую пару часов поспать в этих «трех звездах»… А тебя к регистрации Санта проводит. Ну, бабенка встречающая!

– Да я и сам не маленький, не найду, что ли! – запротестовал было Семен.

Но Самсонов только сжал его локоть: не ерепенься, милый! И повелительно махнул женщине рукой. Семен только рот открыл, чтобы возразить: она же спиной к ним сидит, и ваших маханий не видит – и только тут сообразил, что над всей стойкой разместилось огромное зеркало, позволяющее сидящим за стойкой визуально контролировать зал. Словно подслушав его, Санта тут же встала, бросила на стойку купюру и направилась к ним. Подойдя, она улыбнулась и тронула Семена за руку:

– Vous ne parlez pas anglais. Et je ne parle pas le français. Mais à la réception en aiassez[8]8
  Вы не говорите по-английски. И я не говорю по-французски. Но для стойки регистрации меня хватит (фр.).


[Закрыть].

– Vous avez une bonne[9]9
  У вас хорошее произношение (фр.).


[Закрыть], – успокоил ее Семен и, подхватив свой саквояж, пошел вперед.

Стойку United Airlines он нашел без подсказок, выложил перед улыбчивой девушкой в светло-зеленой униформе свой паспорт. Девушка улыбнулась еще шире, пощелкала клавиатурой компьютера и вложила в паспорт узкую картонку посадочного талона. Семен Мезенцев спрятал паспорт, обернулся к Санте и протянул руку:

– До свидания, мадмуазель! Отдыхайте – как видите, я вполне справляюсь.

– Оревуар, мсье! – Санта не стала ломаться, повернулась и решительно зашагала к выходу.

Через час пассажиров рейса «Объединенных Авиалиний» на Панаму пригласили на посадку.

– Время в полете – один час пятьдесят одна минута, – рыжеволосая стюардесса низко склонилась над его креслом, и Семен с интересом заглянул в прямоугольный вырез ее блузки.

Девушка чуть выпрямилась, но улыбаться не перестала, лишь укоризненно качнула головой с ароматной огненной шевелюрой и перешла к следующему пассажиру первого класса, повторяя ту же заученную фразу.

Катая меж ладоней тонкую ножку бокала с шампанским, оставленного стюардессой, Семен лениво подумал о том, не спросить ли у нее телефончик? Он сам себе хозяин – в чем же проблемы? Разумеется, сначала он посетит банк Caja de Ahorros, сделает дело, а потом у него будет масса свободного времени до завтрашнего полудня. К чему искать девок в Панаме-сити, если можно «снять» эту стюардессу? Они тут наверняка привычные к коротким «романам» и регулярно, надо полагать, проходят медицинское обследование.

Дождавшись, пока огненно-рыжая стюардесса окажется в проходе возле него, Семен улыбнулся как можно обворожительно и поманил ее пальцем поближе:

– Pour la première fois, je vole au Panama. Et vous?[10]10
  Я впервые лечу в Панаму. А вы? (фр.)


[Закрыть]

– J'ai un mari et ses trois enfants, monsieur![11]11
  У меня есть муж и трое детей, мистер! (фр.)


[Закрыть] – Девушка по-прежнему улыбалась, но глаза ее стали холодными как лед.

Ну и черт с тобой, подумал Семен. Черт с тобой – значит, пару сотен баксов заработаешь не ты…

Авиакомпания марку держать умела: ровно через 111 минут после начала разгона в Майами Boeing-777 мягко коснулся бетона международного аэропорта Токумен в Панама-сити. А через несколько минут рыжеволосая пригласила пассажиров-«первоклассников» на выход. Семен с обиженным видом и каменным, как ему казалось, лицом прошел мимо рыжеволосой и даже не кивнул в ответ на ее вежливое «Удачи, мистер!».

Таксист обшарпанной «хонды», к удивлению Семена, вполне прилично объяснялся по-французски и за десяток минут бешеной езды до отеля Riande Airport Hotel успел вывалить на пассажира массу сведений о Панаме и ее особенностях.

Французы? Здесь полно потомков первых французов, которые нахлынули на строительство знаменитого канала в начале прошлого века, мсье! Первыми среди них был знаменитый строитель Суэцкого канала Лессепс и даже тот самый Эйфель – ну, его мсье наверняка знает! Но французские инженеры то ли ошиблись, то ли схалтурили – без обиды, мсье! Первый проект канала оказался никуда не годным, и тогда сюда пришли американцы.

– Я не француз, придурок! – рявкнул Семен шоферу прямо в ухо. – И не хера передо мной извиняться за Францию! Говори нормально или заткнись!

– Как скажете, мсье! – Таксист от неожиданности съежился на своем сиденье, но вскоре отошел и принялся болтать пуще прежнего. – Так вот, американцы: они быстренько все поправили, спроектировали на канале шлюзы, без которых два океана нельзя было соединить. И уже в 1913 году Президент США Вильсон у себя в Белом доме – вы представляете, мсье, в Белом доме! – нажал ма-аленькую кнопку, и здесь взорвалось восемь тонн динамита! Канал был открыт!.. Вот ваш отель, мсье!

Такси подрулило к распахнутым дверям утопающего в зелени здания, и навстречу выскочили два смуглых боя в красных жилетках, белых шортах и широкополых индейских шляпах. Багажа у Семена не было, и бои разочарованно заняли прежнюю позицию в прохладной тени пальм в кадках у входа.

Стойку портье украшала вывеска на трех языках: «Во имя комфорта наших гостей дети до 12 лет в нашем отеле не поселяются!» Семен хмыкнул, и, получив ключ-карточку от номера на четвертом этаже, поинтересовался возможностью аренды лимузина с водителем. Ехать в банк на обшарпанном такси – а других в Панама-сити, видимо, просто не было – представлялось ему несолидным.

Своих лимузинов у трехзвездочного отеля не оказалось, но портье пообещал немедленно связаться с прокатной фирмой и решить эту проблему уже через час.

Семен побрился, принял душ, переменил рубашку, и по истечению часа, не дожидаясь звонка портье, спустился вниз.

В правительственном банке Caja de Ahorros, узнав о намерении клиента открыть анонимный транзитный счет, Семена тут же проводили к заместителю управляющего – американцу, сносно изъяснявшемуся по-французски. Скромная пластиковая карточка на краю стола банкира сообщала, что его зовут господин Дэвид.

Формальности заняли не больше десяти минут. Заполнить бумаги на английском языке Семену помогла секретарша господина Дэвида. Графы секретного соглашения о транзите по первому требованию клиента – с указанием пароля и проверочных данных для подтверждения личности клиента – Семен заполнил самостоятельно. Упрятав бумаги в сейф, господин Дэвид уверил клиента, что поступившие на его счет в Caja de Ahorros деньги будут переведены в кипрский банк в течение четырех часов. И что он будет заниматься транзитным счетом лично.

Выполняя инструкцию шефа, Семен поинтересовался – возможно ли сократить названное господином Дэвидом время оформления транзакции? Помявшись, менеджер сообщил, что 4 часа – это срок, определяемый финансовой политикой банка. Но если клиент настаивает на ускоренной автоматической транзакции, то его, Дэвида, комиссионные рассчитывается по другой шкале. И составят в этом случае 10 тысяч долларов.

– Нет проблем, господин Дэвид! – улыбнулся Мезенцев и достал из саквояжа пачку новеньких франклинов в банковской бандерольке. – Эти комиссионные, полагаю, можно официально не оформлять. Мне будет достаточно простой расписки.

Улыбка господина Дэвида стала еще шире. Он смахнул деньги в ящик стола и заверил клиента, что транзакция будет осуществлена в течение часа после поступления денег.

– Как вам понравилась Панама, сэр? – поинтересовался менеджер, передавая Семену расписку.

Тот пожал плечами: трудно составить впечатление о стране всего через пару часов после прилета, успев побывать только в банке.

– Если вы не приверженец всяких достопримечательностей, то могу порекомендовать вам «пляжный» остров, сэр. Всего двадцать минут полета от Панама-сити. Солнце, желтый песок шести пляжей на выбор – кому какая высота волн нравится. Там даже машин нет – берете в аэропорту электрокар для гольфа и едете туда, куда хотите. Прекрасная возможность «тупого» отдыха для делового человека, сэр!

– Я подумаю, – пообещал Семен и вышел.

Усевшись в дожидающийся его лимузин, он подумал, что нет, наверное, смысла возвращаться в отель, с которым его связывала только грязная рубашка, оставленная в ванной.

– Я хочу на «пляжный» остров, – заявил он водителю. – Куда надо ехать?

– Это Контадора, – кивнул тот. – Надо ехать в городской аэропорт для воздушных такси. Едем туда, сэр?

– Едем туда. И девушка. На этом острове можно найти симпатичную девушку?

– Эскорт-услуги, сэр? Разумеется. Если попадете в отель Villa Romantika, спросите Чарли. Это владелец отеля, он уже отошел от дел, но живет там же. У него всегда есть под рукой несколько красивых девушек для скучающих джентльменов.

– Понятно. Этот ваш Чарли отошел от дел и подрабатывает на сводничестве? – зевнул Семен.

Водитель глянул на пассажира с легким осуждением.

– В Панаме старикам ни к чему подрабатывать, сэр, – возразил он. – Разве что от скуки. Это очень легкая страна для пенсионеров. Причем не только тех, кто всю жизнь орудовал на Уолл-стрите. На побережье вы найдете десятки хосписов для одиноких стариков, где сервис и обстановка напоминает фешенебельные курорты – между тем оплата проживания там вполне доступна и для бывших муниципальных служащих или водителей автобусов. Здешнее правительство придумало массу льгот для стариков, сэр! Это и дотации, и всевозможные скидки. Мой отец идет в супермаркет с десятком долларов и вынужден возвращаться домой на такси – потому что просто не может доволочь сделанные на неделю покупки.

– Надо же! Вождь мирового пролетариата перевернется в гробу, если кто-нибудь шепнет ему о коммунизме, построенном в отдельно взятой капиталистической Панаме! – буркнул Семен. – Если тут так хорошо даже беднякам, то кто же, интересно, обитает в лачугах из упаковочных ящиков и всякой дряни? Любители экстрима? И не говори мне, что у вас в Панаме такого нет – я сам видел лачуги по дороге из международного аэропорта нынче утром!

– Это совсем опустившиеся люди. Лодыри, которые никогда в жизни не работали и которым лень даже дойти до ближайшего муниципалитета, чтобы оформить пособие, – засмеялся водитель.

Долетев до Контадоры, Семен швырнул опостылевший галстук в ближайшую урну, взял напрокат двухместную электротележку для гольфа и за какой-то час объехал на ней весь островок. Он снял номер в Villa Romantika, сдал в отельный сейф свой саквояж, нашел австрийца Чарли и выпил с ним холодного пива в шезлонге. Старик лениво поинтересовался – что новенького в Европе и Америке, рассеянно выслушал ответ и категорически отказался взять с гостя деньга за пиво. Девушку он обещал прислать прямо на пляж.

– Она сама вас найдет, сэр! Если Люба не понравится – скажите ей прямо, и она пришлет кого-нибудь еще…

– Люба? Русская девушка?

– С чего вы взяли, сэр?

– Ну… Это ведь русское имя, Чарли!

– Люба – из индейцев. Не чистокровная, разумеется, а где, сэр, вы нынче найдете чистую линию крови, хе-хе… Она очень гордится своим именем. Станет скучно – попросите ее рассказать местную легенду о Любе из племени гуайми. Любовь, неразделенные чувства, соперничество, хе-хе… Она, кажется, ушла от своего племени в джунгли. А там превратилась в водопад или какие-то холмы, не помню, сэр! Местный колорит, так сказать, но забавно!

Никто не спрашивал у Семена паспорт, никто не поинтересовался – кто он и откуда приехал, что делает в Панаме.

Еще через час, поглаживая пальцем прохладную упругую кожу на плече присланной Чарли девушки с русским именем Люба и жмурясь под ласковым бризом, Семен всерьез подумал о том, что, выйдя в отставку, непременно приедет «пенсионерить» именно сюда, в ласковую, ленивую, равнодушную и приветливую Панаму.

24

– У меня важная информация, Владислав Николаевич. Очень важная! – Алдошин, мобилизованный собственным напряжением, оглянулся по сторонам. – И вот поэтому я хочу уточнить: насколько надежен наш канал связи?

– Я же тебя просил: без имен! – оборвал его Абвер.

– Ага… Вот вы и ответили на мой вопрос. Стало быть, не очень, да? Как же тогда быть?

– Отвлеченно говори! Я ж двадцать раз объяснял! Трубка, которая у тебя в руках, не привязана ни к изготовителю, ни к конкретному оператору связи, ни к абоненту. И разговор у нас с тобой идет не напрямую, а через специально созданную сеть таких же анонимных промежуточных телефонов. В свое время я получил серьезные гарантии конфиденциальности системы. Но береженого и Бог бережет: то, что придумал один спец, в принципе может повторить и другой. Так что давай, все-таки, исходить из этого посыла. И не будем отвлекаться – излагай!

– Ну, тогда… В общем, я свой контракт выполнил, получается…

– Нашел?! Нет, серьезно? Миша, ты гений!

– А сами говорили: без имен, – сварливо перебил Алдошин. – Да, нашел. Но одновременно и проблемы появились. Вернее, если хронологически, то проблемы начали появляться еще до «момента истины». И вот теперь я просто не знаю – как действовать дальше! Обидно будет, если наш «журавль», за которым столько охотились, все-таки улетит.

– Нет, ты нашел! Наше-е-ел, все-таки! Знаешь, я верил и не верил. Больше все-таки сомневался в успехе, наверное! Мы всем баки забили, Миша!

– Может, вы все-таки дослушаете меня? – Алдошин начал терять терпение. – Возьмите себя в руки и постарайтесь реагировать адекватно! У нас проблемы, шеф!

– Не хами, Миша! – мгновенно подобрался Абвер. – Ну, что там у тебя?

Алдошин, тщательно подбирая слова, рассказал о найденном в машине жучке, о нагрянувших в лагерь «туристах» и их попытке присоседиться, о «перебежчице» Милке, от которой удалось узнать о заказном характере «отдыха на природе». И о том, что «отдыхающие» перед отбытием связывались со своим заказчиком по рации с весьма ограниченным радиусом действия.

– Я же вам упоминал про это в прошлом разговоре, – упрекнул Алдошин. – А вы не о том, видать, думали! И мы тут были вынуждены «окучивать свой огород» под прицелом Витьки Проперухина. Неприятное ощущение, доложу я вам…

– Эксцессов больше не было?

– С его стороны не было. Но дальше вообще как в сказке получилось! Когда мы тут наиболее перспективные «грядки» отработали с нулевым результатом, откуда ни возьмись появился ваш гонец. Помните, вы в первый приезд, после того, как меня нашли, в соседнюю страну тут ездили ненадолго?

– Ну, помню. А что за гонец? Я никого не посылал!

– Вы там, у соседей, «домашнее задание» какое-то «частникам» оставили. Вот они и появились, с медальоном. Он, то есть. Привез медальон, сказал, что от вас…

– Ничего не понимаю, Миша… Какой-то гонец, медальон… Я никому медальона не заказывал!

– Значит, ситуация еще хуже, чем мне представлялась. Я так думаю, вам срочно подъехать нужно. Я, повторяю, условия контракта выполнил! Помните? Я показываю точное место, а дальше все в ваших руках. Приезжайте и разруливайте!

– Погоди… Ты толком сначала поясни насчет гонца и медальона!

Алдошину пришлось снова минут пять конспиративно излагать цепь событий, начиная с появления в лагере эксперта Берга и его конкретной помощи в поисках.

– В гробу я видел такую «благотворительность»! – заорал Абвер. – Не бывает такого! Не бывает, понимаешь?! Приезжает человек оттуда, и за здорово живешь отдает… такую вещь! Ты сам-то пораскинь своими мозгами – зачем ему это?! Без всяких условий! Почему сразу не позвонил?!

– Я пытался. Связи не было. Вы что, эсэмэску мою не получили?

– Нет, не получал! Ты не «втемную» со мной поиграть задумал, Миша? Ты что за сказки мне тут рассказываешь? Что за игру затеял?

– Никаких игр, Владислав Николаевич! А ваши «игрушки», между прочим, я сразу после отъезда гонца нашел. Своими руками осязал, так сказать! И вот теперь у вас спрашиваю – что мне делать? Когда вас ждать?

Абвер помолчал, пытаясь осмыслить услышанное.

– Значит, этот «Иван-Царевич» иноземный тебе дорожку к «игрушкам» показал, а сам побыстрее съехал? И ты на сей «дорожке» нашел то, что искал? Весь… комплект? Сколько там предметов?

– Контейнеры я не открывал. И не собираюсь, – отрезал Алдошин. – Упаковка мне не нравится! Приезжайте и сами забирайте! А лучше – с сапером опытным.

– При чем тут сапер? Ты чего несешь?

– Контейнеры, которые я нашел, имеют маркировку ВМФ США, – терпеливо пояснил Алдошин. – И очень похожи на торпеды. Или на какое-то оборудования для подводных работ. Я не дурак, чтобы без специальной подготовки вскрывать такие находки! Я даже вытаскивать их не рискнул: раскопал один, поглядел и снова осторожно камнями засыпал. Так что подъезжайте! И побыстрее, желательно! Неуютно тут становится…

– А что, есть признаки, что там бомба?

– Если вы имеете в виду надпись типа «Ахтунг: минен!» или зловещее тиканье, то этого нет. Но японцы, похоже, туда добрались: в одном тайнике прямо на контейнерах лежат два скелета. Я думаю, это и есть наши летчики…

– Гос-споди помилуй… Прямо роман Стивена Кинга! Миша, ты меня случайно не разыгрываешь? Хотя зачем тебе это… Ладно! Сейчас расписание самолетов узнаю, погоди минуту… Ага, есть. К тебе летит Семен – ну, ты его знаешь, надеюсь. Навскидку не помнишь – есть у нас на острове вечерние самолеты из Хабаровска?

– По-моему, есть один. А при чем тут Хабаровск?

– Потому что мы сейчас не в столице, а гораздо ближе к тебе. В Якутске. Отсюда к вам можно добраться только так, усек?

– А почему не вы, а Семен?

– Потому что я понимаю в саперном деле еще меньше тебя. А Семен прошел спецподготовку широкого профиля. Не отвлекайся! Значит, он вылетает, я параллельно готовлю ему маршрут. В Южно-Сахалинске его встретят. Ты где конкретно?

– Ближайший населенный ориентир – Янтарное либо Стародубское. Оттуда уже морем надо. Лучше второе, это прямо на трассе. Завтра утром я его там могу встретить с лодкой, на пирсе.

– Значит, так тому и быть. У него будет небольшой временной люфт. В семь утра встречай. Звони, если что. Я на связи круглосуточно теперь!

Абвер отключился.

Алдошин выругался: чтобы вовремя добраться на место встречи, ему придется выезжать отсюда затемно, часов в 5 утра. Все шефы мира на одну колодку, мать их… Меньше всего думают о персонале: «звони, если что»… Он на связи – то есть трубку из под подушки достать всегда готов. А тут час на скалу карабкаться надо, чтобы позвонить, да час обратно… Но кого это волнует?

На сей раз Алдошин умудрился спуститься со своего «переговорного пункта» почти не ободравшись. Морин сидел на валуне с ружьем на коленях – он не расставался с ним со вчерашнего дня, когда увидел в каменной «могиле» истлевший армейский ботинок с костью внутри. В дальнейших раскопках Морин участия не принимал.

Алдошин не мог осуждать приятеля: он и сам никогда не «ходил по костям», не занимался копательством на местах былых боев. Там каждый окоп, каждый разрушенный блиндаж сулил не только «зачетную находку», но прежде незахороненные останки солдат. Конечно, далеко не все его собратья по копательскому ремеслу были столь щепетильны. Алдошин не раз видел, как копари «по войне» с руганью или веселыми матерками разбрасывали в стороны кости скелетов в истлевшем солдатском обмундировании, пытаясь разыскать под ними ордена, кокарды, значки или другую металлическую «зачетную мелочевку».

Были, конечно, и копари с «понятиями». Осмотрев останки, они не ленились выкопать могилку и аккуратно перенести туда кости, обозначить захоронение крестом, либо, на худой конец, табличкой с выжженными тремя словами: «Тут лежит солдат». Этот солдат был по меньшей мере гарантирован от того, что кто-то из «черных археологов» снова потревожит останки…

Морин выслушал «доклад» приятеля о состоявшемся сеансе связи, меланхолично кивнул: до завтра – значит, до завтра. Лишь уточнил: никаких указаний для него не будет?

– Тогда я могилку для парней выкопаю, пожалуй, Миша, – заявил он. – А то нехорошо, не по-христиански как-то… Понаедут завтра, суета с этим кладом начнется – никто о летчиках и не вспомнит! А то и Витька Проперухин пораньше налетит, вообще войнушка начнется…

– Совсем не праздное опасение, – согласился Алдошин. – Так вот ты против кого с ночи вооружился, спишь с ружьем в обнимку… Не буду скрывать, Саня, есть у меня, дней уже несколько, неприятное ощущение, что подглядывают за нами.

– Аналогично, Миша…

– Старые мы с тобой, Саня, становимся, – вздохнул Алдошин. – Чем старее, тем сентиментальнее… Я сейчас лопаты и кирку принесу, место присмотрел тут повыше, на пригорке. С видом на море. Ты поднимись пока, погляди – интересно, совпадет ли выбор?

* * *

Вечером, управившись с захоронением летчиков, приятели поснимали большую часть шнуров, обозначавших границы участков. Можно было поднапрячься и закончить работу, но Алдошин решил, что спать надо нынче лечь пораньше: как завтрашний день сложится – еще неизвестно.

В море вышли, как Алдошин и наметил, в 5 часов утра, с отливом. Он же и настоял, чтобы ехать вместе: оставлять приятеля на Каменном пляже одного категорически не хотелось.

Караул тут устраивать нечего, рассудил Алдошин. Если проперухинская команда налетит – Морин все равно один ничего не сделает. Только пострадать со своей самоотверженностью может. Да и не подряжались они клады охранять…

Чтобы не привлекать внимания возможных соглядатаев, от берега отошли без мотора, на веслах. Аккумуляторный прожектор не включали, ориентировались на ломаную линию высокого берега, чернеющею на фоне более светлого неба. Когда береговая линия растворилась между морем и небом, Алдошин завел мотор и на малых оборотах стал забирать левее, на север.

Когда Каменный пляж остался далеко позади, Морин включил носовой прожектор. Попасть на камни приятели не боялись: знали, что нет их тут. А вот влететь в браконьерскую сеть и намотать ее на винт совсем не хотелось.

Через полчаса развиднелось, прожектор стал не нужен. Однако скорость уменьшилась: теперь моторка шла под сильным порывистым прижимным ветром, и приходилось все время делать поправки на снос к берегу.

К пирсу Стародубского подошли около семи часов. Приготовились было поскучать в одиночестве, однако посланец Абвера уже поджидал их. Семен сидел на какой-то бочке, рядом высилась шкафоподобная фигура в черном костюме, белой сорочке и галстуке. В руке у фигуры было короткое помповое ружье, казавшееся при его габаритах игрушкой, пиджак под левым рукавом внушительно оттопыривался. Фоном был огромный джип «тундра» с кунгом, из которого выглядывали еще две физиономии.

С Алдошиным Семен поздоровался как со старым добрым знакомым: одновременно с крепким рукопожатием обнял за плечи левой рукой, хлопнул по лопаткам.

– Слышал, слышал! Отличился, молодчик! – Семен повернулся к Морину, возившемуся с причальным концом, шагнул навстречу. – Привет, искатель! Давай знакомиться: Семен.

Алдошин оценивающе оглядел габариты «шкафа», покосился на джип:

– Семен, я не уверен, что смогу взять на борт все твою команду. Если и остальные двое имеют такие же параметры, то потонем! Предупреждать надо, я б Саню тогда в лагере оставил…

– Не бери в голову, Миша! – перебил Мезенцев. – С нами только один поедет, остальные на страховке здесь останутся.

– Так и один… Он же увидит наше добро, – понизил голос Алдошин. – Ничего? Шеф санкционировал?

– У него сила не в голове, Миша! – хохотнул Семен. – Как говорят наши друзья в Латинской Америке, это просто «одноразовая посуда»! Арендован Владиславом Николаевичем у местного знакомого. Мы его используем – и забудем. И он, пока до своего шефа доедет, забудет о том, что видел. Поехали, что ли? Как я понимаю, добро там без присмотра осталось? Вот этого Владислав Николаевич не простит, если что! Поручкаться с «одноразовым шкафом» Алдошин не решился: кивнул и показал рукой на лодку. Заранее сморщился, представляя, как «шкаф», чего доброго, попытается спрыгнуть в лодку. Однако тот, не побоявшись запачкать костюм, сел на грязные доски причала и соскользнул в лодку, почти не качнув ее. Ружье и подхваченной с пирса объемистой черной сумки «шкаф» из своих лапищ так и не выпустил.

– Ну, давай, Миша! Рассказывай, что у тебя тут происходит. И как ты дошел до жизни такой, – пошутил Семен, едва лодка отошла от пирса. – Шефа ты и расстроил, и огорчил одновременно. «На стакан подсел» сразу после твоего звонка. С самого Сан-Франциско в рот ведь не брал!

Выслушав рассказ Алдошина, Семен несколько минут помолчал, осмысливая услышанное и легко посвистывая. Вопросов по ходу рассказа задал всего два: остались ли координаты Милки-Подстилки? И не включал ли Алдошин свою рацию после отъезда туристов? Отрицательные ответы Семена не огорчили.

– Найдем. Терпение у шефа, по-моему, кончилось. Будет разбираться с твоим Проперухиным до упора, полагаю, – Мезенцев покосился на сумрачного Алдошина и хлопнул его по спине. – Не переживай, Миша! Ты свое дело сделал, теперь малёхо погодить надо, пока шеф с твоей находкой определится. И будем пить шампанское прямо из фонтана!

– Твои слова да Богу в уши, – буркнул Алдошин.

– Не дрейфь, камрад! Мы с твоей находкой сейчас быстренько определимся насчет ее возможного минирования, а наш «Егорка-мальчонка» поищет в окрестностях проперухинскую команду. У него в сумке куча всякого барахла полезного – от датчиков присутствия до свето-шумовых гранат. Но мы ему мешать не станем, Миша! Может, не совсем по-корифански, но лично я буду молиться за здоровье этих «шпионов» доморощенных, если Егорка их обнаружит!

* * *

В лагере все оказалось без перемен. Алдошин быстро проверил оставленные им «маячки» – ни один из них не был тронут или поврежден. Пока он осматривался, «шкафоподобный Егорка» снял деловой костюм и быстро переоделся в серо-зеленый комбинезон с пятнами и разводами, такой же раскраски низкие сапоги и матерчатый шлем.

– Колумбийский вариант, – одобрительно шепнул Семен Алдошину. – На камни ляжет – и ты его не увидишь. И в лесу хорош…

Наполовину опустошив сумку, «шкаф» впервые подал голос:

– Где в последний раз была замечена активность нежелательных лиц? – Голос у него оказался, вопреки ожиданиям Алдошина, не грохочущим басом, а нормальным бесцветным тенором.

Алдошин показал. «Шкаф» молча кивнул и скользящей походкой, держась ближе к окаймляющим Каменный пляж зарослям, направился в ту сторону.

– Помоги, господи, этим «нежелательным лицам», – серьезно прокомментировал Семен и повернулся к Михаилу. – Ну, теперь показывай свои достижения!

Едва Алдошин откинул слой камней, скрывающих первый контейнер, Мезенцев поднял руку и жестом попросил его отойти подальше. Прилег рядом с тронутым ржавчиной цилиндром, мягко отбросил в стороны остальную породу, погладил «торпеду» и обернулся к Алдошину:

– Это подводный «мотоцикл» боевого пловца, – пояснил он. – Переделанный: видны заглушки на месте рулей глубины погружения, ручки управления тоже сняты. У нас в полку использовалось подобное оборудование…

Он осторожно перевернул «торпеду», осмотрел полускрытое в корпусе фланцевое соединение.

– Тут, на гайках, есть нетронутые пломбы какой-то американской воинской части. Думаю, «сюрприза» внутри нет. Брось мне ключ на четыре дюйма… Ну, на одиннадцать миллиметров и баллончик с антиржавчиной, все в сумке – и отойди все-таки подальше.