Текст книги "Маг. Новая реальность"

«Опасность! Убить! Немедленно!»

«Не торопись. Она еще более опасна. Горбешок не открывался в этом селении вообще. Что-то не то. Недостаточно данных. Обездвижить, допросить и принять решение».

«Не лезь! Не время для раздумий! Убить прямо сейчас!»

«Замолчи. Она Рука большухи. У них тут матриархат. Женщины святы. Вместе с ней придется убивать всех остальных».

«Да! Да! Убить всех! Это еще лучше! Скорее, убить их всех!»

«Перестань. Со всеми мне не справиться. Потом, я не люблю убивать женщин. Это портит карму. Найдем другой способ. Нужно больше информации».

«Уб…»

«Молчи».

«Гх-х-р-рр-рр…»

Это невыносимо! Прямо-таки Ангулимала и Тхера Прасенаджит сцепились, причем прямо у меня в голове. Нет, даже не в голове, а во всем теле. Оно полыхает мгновенно сгустившимся жаром, превращается в статую, перевитую узлами напряженных мышц. От кончиков пальцев к позвоночнику бегут сине-красные покалывания, я их почти вижу – вереницы мерцающих огоньков, сквозь полупрозрачную плоть высвечивающих сложнейшую сеть сосудов… или чего-то другого.

Почему-то у Ангулималы голос и интонации небезызвестного Александра Андерсена. Сознание плывет, тело ватное… нет, вообще его теперь не чувствую. Все, приехали. Что это такое? Я поехал крышей от простенького вопросика, пускай и заданного по всем правилам искусства – неожиданно и решительно, да? Стоп. А ведь было там что-то такое… Ну да, точно, как я мог забыть – Дар есть не у всех, но шептать могут девять из десяти. Скорее всего, Билара, желая подкрепить голосовой удар чем-то более весомым, прибегла к своим способностям… и магическое воздействие стало триггером некого процесса, символизацию которого я сейчас воспринимаю. Но что бы это могло быть?

Тем временем спор в тумане принял особое ожесточение и плавно перешел в драку. Не понял, эти товарищи что, еще и драться успевают? В моих мозгах? Зарэжу!

«Ум-м-м-м-ммммммм…»

Все внутреннее пространство залил густой тягучий гул незримого колокола.

«Ум-м-м-м-ммммммм…»

Этот звук проникал всюду, подобно воде, пропитывающей губку, – и нес собой гармонию единения. Все чуждое и лишнее распадалось в его поле, исчезало и расточалось, как туман в лучах рассветного солнца.

«Ум-м-м-м-ммммммм…»

С третьим ударом я ощутил, как спадают невидимые доселе цепи – которые некогда сковал сам же, распадаются скрепы, выпуская на свободу… нечто. Гибкое, хищное, свободное. Свободное абсолютно – от всего.

«!!!»

«Ну здравствуй, Зверь мой».

«…»

«Мы с тобой одной крови – ты и я».

«..!»

«Собственно, ты – это я… и наоборот. Нам должно быть вместе. Я не борюсь с тобой – я принимаю тебя, я принимаю себя. Да будет так!»

Ощущение присутствия Зверя слабеет – и вместе с тем растет моя… хм, полнота. Завершенность.

Харр… ррр. Да. Вот теперь – пора. Я встряхиваюсь всем своим огромным черным чешуйчатым телом, мотаю головой в остророгой короне, щелкаю бичом длинного хвоста – и издаю рев, нет – РЕВ, от которого в ужасе пятится окружающий туман. Открывается вид на небольшую, с десяток шагов в поперечнике, полянку, по которой катаются два насмерть сцепившихся тела. Впрочем, уже нет, не катаются. Тела замерли в потрясенной неподвижности. Затем ко мне поворачиваются два лица, похожие, как близнецы, но вместе с тем и неуловимо разнящиеся. То, что слева, имеет более четкий овал, губы чуть тверже, скулы чуть суше, лоб выше. Взгляд прямой и твердый, холодно-спокойный. Правое – смуглее, шире, мясистее. Кривая сардоническая улыбка, один глаз в вечном прищуре, второй пылает огнем маниакальной ярости.

Типы быстро оправляются.

«Ой, кто это у нас? Коша, коша, ко-о-ошечка… Убить!»

«В кои-то веки я с тобой полностью согласен. Убить!»

И типы бросаются вперед, на меня. Откуда-то я знаю, что в силе они мне не уступят, скорее даже превосходят – каждый. Но у них нет главного. Детских воспоминаний о взрывах магния и мазанье зеленкой, памяти о первой любви и гордости от первого настоящего свершения. Потому они ущербны. Мой хвост как копьем пробивает сразу обоих и отрывает от земли. Типы нанизанными бабочками трепыхаются и пытаются вырваться, но здесь им не тут.

«Вы что, решили поступать за меня? Знаете, что сказал медведь, застав другого медведя в своей берлоге? Должен остаться только один!»

Обрушиваюсь на них, подобно гремящему водопаду. Никаких переговоров, никакого принятия… Это не Зверь, это вообще не Я. Свято место пусто не бывает… Они – то, что самозародилось в новых пустующих нейронных сетях, теперь вижу это ясно. Но сети-то в моем собственном теле, потому – все это тоже мое. Не потерплю! Аар-ррг-х!..

Билара, несмотря на весь наработанный годами самоконтроль, отшатнулась. Она рассчитывала неожиданной атакой как минимум вывести гостя из равновесия, тогда правду узнать было бы легче. Слишком уж много мелких нестыковок заметила она. Да и топоры… Топоры действительно были у него, Билара чуяла их даже в закрытом горбешке. В рукояти обоих были врезаны бусины, над которыми она нашептала извечные женские таинства, призванные оберечь ее мужей средь опасностей, чтобы она могла вновь обнять их – бородатых и вонючих, но вернувшихся из похода. С тех пор как из замка Морг перестали поступать известия, а на дороге появился скорбный белый столб, надежды почти не осталось… Почти. Теперь ее не осталось совсем. Соловей, названный так за остроту язычка, и Листорез – мужья не могли расстаться с ними. А это значило, что и Никас, и Микель… мертвы. Оставалось лишь узнать, как именно они умерли.

Женщина вложила в приказ все свое умение, всю силу и страсть… но то, что подавляюще действовало на простых селян, оказалось совершенно недостаточным для этого Карадмира. Сначала взгляд его обессмыслел, будто он получил удар в лоб, затем… затем произошло странное. С ужасом Билара почувствовала возникшую вокруг гостя ауру, дотоле совершенно неощутимую. Маг! Она пыталась атаковать мага! Ой-ей… С каждым мигом аура росла, разворачивалась и уплотнялась, заключая пришельца в незримый кокон, а мощность ее превосходила все виденное раньше. Потом он открыл глаза.

Тут-то и раздался тихий вскрик, с которым она отшатнулась назад. Старшей Майо на миг показалось, что в глазах гостя зрачки узки и вертикальны, а взгляд, которым он одарил ее, таит за собой могучий, бесстрастный и холодный разум. Затем она моргнула… и все кончилось. Перед ней вновь стоял обычный человек, непростой, да – но обычный. Без ауры. Глядел он строго и спокойно, не кипел яростью и не пылал негодованием. Но ей же не привиделось?

Эти мысли промелькнули в голове женщины буквально за пару секунд, потом дверь внезапно затрещала и распахнулась. Внутрь вломились несколько дюжих мужчин с топорами и большими ножами, а за их широкими спинами мелькнуло бледное решительное лицо Никкеля, вооруженного единственным в селении арбалетом. Она не смотрела на них – все ее внимание без остатка было приковано к лицу мага. На нем мелькнуло странное выражение, словно бы досада от нежданной помехи… которую тем не менее он мог бы смести движением пальца. Это лучше всяких слов сказало Биларе о степени опасности… и о наилучшем решении этой ситуации. Она вскинула ладонь, отчего мужчины мгновенно, без раздумий, остановились, потом указала пальцем на дверь – и их вымело наружу, словно волной. Карадмир иронически поднял бровь, слабо улыбнулся, затем вдруг тряхнул головой и совершенно сменил выражение лица.

– Прости, Билара, не хотел тебя пугать. Не делай так больше. Что же до твоего вопроса… – Он тяжело развернулся к двери и подал ей локоть. – Обсудим это.

За осень много изменилось. Невестин Кулак взял под свою руку шун Данарий, жадный ублюдок. Платить теперь приходилось в полтора раза больше, притом что доходы, наоборот, уменьшились. Раньше вместе с проклятыми караванами шли и обычные, пользуясь многочисленной охраной, – теперь же дорога была закрыта и торговые потоки переместились на море. Край стремительно хирел. Билара рассказывала все это и незаметно для себя все сильнее и сильнее сжимала мне руку. Происходившее било и по ее личному достатку, но к ее чести, женщина переживала главным образом за свое селение. Мы вели беседу извилистыми путями, перескакивая от состояния перевалов к красоте ночного неба, от закупочных цен на кожи к недавнему празднику Света Пречистого.

По ее словам, раньше никто и слыхом не слыхивал о таком дне. Что-то справляли в своем узком кругу орденцы, потом стали ходить по полям и лугам вокруг своих перцепторий с довольно-таки красивым и величественным действом – и люди заметили, что трава от этого становится зеленее, а молоко лайде жирнее. Народ потянулся. По извечной своей осторожности сперва долго приглядывался, но потом нашелся кто-то рисковый и занял место в процессии – и на следующий год его земля полыхнула таким урожаем, что к осени длина процессии увеличилась мало не вдвое. Ну а когда Артизан стал Мизинцем Кулака, то есть Пятым Советником Бхаг-шуна, праздник и вовсе закрепили законодательно.

Ближайшая прецептория Ордена находилась в том самом городе, куда я направлялся, в Таммене, причем не самая маленькая. На примерно семь тысяч населения приходилось около тридцати – сорока светлых братьев. И чем, интересно, этот полнокровный взвод светляков тут занимается? Примечательно, что пентадная структура управления, то ли скопированная с государственной, то ли наоборот, присутствовала в Ордене на всех уровнях. Это означало, что даже в таком захолустье, как Таммен, обязательно имелся Безымянный Палец, четвертый в иерархии и второй по реальному значению. О роде его деятельности догадываться не приходилось.

…Беседа текла неспешно, подобно медленным водоворотам над речным омутом, тая намеки и недосказанности, пока не случилось то, что должно было случиться. Билара резко остановилась, отнимая руку, и сказала:

– Может, хватит?

Я огорченно покачал головой:

– Что, не очень-то выходит?

– Не-а. Давай уже прямо. Я давно поняла, что ты такой же ак-уз, как я менгерка, а ты давно понял, что я поняла. И так далее. Скажи, как они умерли?

И я не смог соврать. Не тогда, когда такая женщина заглядывает на самое дно глаз. Впрочем, буквально через десяток минут это принесло совершенно неожиданные плоды.

– Значит, вот как… – вздохнула Билара. – Ну, хотя бы быстро.

Помолчали, чтобы было время ей прийти в себя и собраться.

– Убьешь меня?

– Не дури, а? Я оставлю топоры тебе.

– Хотел продать?

– Да, в Таммене.

– Сгорел бы, скорее всего. И Никос, и Микель – они… были хорошо известны в округе. Умелые воины всегда в цене. Они раньше служили в разных местах, а в дружину Торров попали не так давно, так что люди знают.

Я втянул воздух сквозь зубы. Вот так и попадают в ощип всякие… куроподобные.

– Прими как отдарок за кнуты.

– Хорошо.

Снова длинная пауза.

– Билара…

– Что?

– Скажи, Данарий вас… устраивает?

Она глубоко задумалась. Я дышал свежим горным воздухом и ждал ответа, любуясь невероятно крупными и яркими звездами. По небосклону на миг протянулась сверкающая черта – на планету из космических далей пала очередная каменная глыба. Потом женщина вновь подняла свой испытующий взгляд:

– Маг… Вообще, не самый худший вариант. Но ты пока ведь никто…

Я рассмеялся:

– Нет уж, увольте. Нюхач – это гор-раздо лучше. А я так, сбоку постою.

Билара пораженно раскрыла глаза:

– Неужели… Она жива?!

Я кивнул. И старшая Майо заплакала, уткнувшись носом мне в грудь. И не разобрать, то ли от радости, то ли от горя – а скорее, от всего вместе. Я гладил длинные шелковистые волосы, настоящую мечту любого мужчины, и грустно думал о том, что вот поэтому женщины и живут дольше нас. Со слезами они могут сбросить то напряжение, что оборачивается для мужиков ранней сединой и шрамами на сердце.

Но Рука не была бы собой, если б позволила себе согнуться хоть на миг дольше необходимого.

– Мы видели, какими их провезли вверх, а потом из Грыщей еще забирали мужиков на постройку требушета. Я была уверена, что… Кто еще выжил?

– Только Дарзин.

– Как это получилось?

– Ну, маг я или погулять вышел?

Билара схватила меня за руку и сказала решительно:

– Я знаю Дару с детства и видела от нее только хорошее. Из всех только она приняла мой шнурок, когда сронила первую кровь. Разумная девка и с характером. Думаю, она будет достойной шунной. Но есть проблема.

– Колина?

– Да. Райо – второй род в селении после моего, за ними пойдет много народу.

– Почему большуха не ты, а она?

– Ее поддержал Орден. Старшая дочь – сестра в перцептории Салвата, младшая готовится через год идти по ее стопам.

– Выходит, Орден поддерживает и Данария?

– Чисто по необходимости. Свободные шуны неодобрительно смотрят на возвышение светляков, особенно после истории с выморочными землями… и у них есть свои сообщества, вроде Гонцов Ветра или Белой Руки. А Данарий слишком жаден и недостаточно умен, а значит – управляем.

– А если он… упадет с лошади?

Билара остро блеснула глазами.

– Будет большой шум. Орден наверняка пришлет иерарха для проведения расследования, причем с ними обязательно будет человек Бхаг-шуна в качестве тяжелой конницы.

– Но местные ордена и сообщества, а также сами шуны не станут слишком уж утруждать себя, не так ли?

– Именно. Причем лошадь должна взбрыкнуть в самом скором времени, поскольку иначе Данарий наберет столько сил, что даже с его наследником будет уже не справиться. А у него на удивление неглупые сыновья – и все трое как один оруженосцы Ордена Света Очищающего.

– А не идут ли уже вот прямо сейчас какие-нибудь непутевые конюхи подложить пару колючек под седло?

Она пожала плечами:

– Я всего лишь скромная селянка, откуда мне знать. Но даже если и идут, сомневаюсь, что у них получится даже войти в конюшню. При Данарии постоянно находится кто-нибудь из братьев… А что именно они могут, никому толком не известно.

Я вспомнил, как тряслась земля и горели привратные башни замка, как ломался многотонный затвор и крошился камень монолитных стен… Да уж…

– Хм, если с лошади упадут и все наследники, может выйти еще хуже – снова получатся выморочные земли, а во второй раз всегда легче, чем в первый.

– Не совсем так, тут нужно учитывать разветвленное родство шунов – все горные шуны в какой-то мере друг другу родственники.

– Но тогда Бхаг-шуну еще легче – объявить, что во избежание резни и кровопролития при борьбе за наследство…

– Нет! В первый раз он прошел по самому краю, не думаю, что он рискнет повторить свою выходку еще раз. По крайней мере, в ближайшее время.

– Билара…

– Что?

– Кто ты?

Она улыбнулась:

– А Дара тебе не сказала? Узнаю манеру девочки… Я первая жена шуна Торра.

Мы говорили еще долго, Билара обладала поистине бесценными сведениями. Она знала все расклады и течения, и пускай значительная часть ее информации устарела, все равно на ее основе можно было делать определенные выводы. Например, теперь я знал, что в поселок плотогонов лучше не соваться, а со сборщиками джатоса, наоборот, стоит переговорить. И еще многое в том же духе. Понятно, почему Дарзин так улыбалась, когда рассказывала об этом селении, и настойчиво совала в горбешок топоры!

Распрощались хорошо за полночь, а утро принесло новые сюрпризы. Когда озан Карадмир собирался в дорогу, за забором внезапно послышался шорох и голос Никкеля Майо произнес знаменательную фразу:

– Озан, в Подгорное не ходи, большуха вчера туда человека отправила.

Я утвердительно хмыкнул и продолжил сборы. Посещать третье, и последнее перед Тамменом селение я уже не собирался. Полученные ночью сведения в корне изменили все планы. Светиться в городе, плотно перекрытом сетями Безымянного Пальца, не требовалось, Билара дала гораздо больше, чем можно было надеяться собрать в кабаках и на улицах. По всему выходило, что нужно идти валить Данария, чем я и собирался заняться.

Плана как такового еще не было, обычные наметки – скрытное сближение, наблюдение, установка, потом конкретное планирование. Нет, то, что я собираюсь совершить, по сути дела, холодное, хорошо спланированное убийство, меня нисколько не смущало. Толстый моральный костыль у меня имелся, а совокупность внешних и внутренних факторов, иначе еще именуемая жестокой необходимостью, приводила ко вполне определенным логическим выводам. Другое дело, крайне непривлекательной смотрелась идея вступления в конфронтацию с Орденом – вот в этом месте рассуждений я долго колебался, рассматривая даже идеи наподобие вступления в его ряды… Но потом все-таки решился, иные факторы перевесили.

Так что теперь я шагал по дороге к Подгорному, высматривая удобное место для резкой смены курса. Позади никто не шел – это я проверил несколько раз, – потому, пройдя примерно километр после пересечения с идущей параллельно подножиям гор широкой тропой, в подходящем месте оборудовал сценку случайного падения незадачливого путника вниз. Даже камень кровью помазал, не своей, разумеется, – мало ли какие тут маги имеются. Бросил обрывок ткани. Ну а сам свернул вправо, возвратился назад и пошел вдоль тропы к логову нового хозяина этих земель.

Чтобы добраться до места жительства шуна Данна, пришлось потратить два дня и половину третьего, пробираясь самыми глухими местами. По тропе, обещавшей в самом скором времени стать настоящей дорогой, шло оживленное движение. Селяне везли продукты и изделия своих хозяйств, мясо, добытое и сданное охотниками, снизу поднимались непонятные подводы с тщательно укутанным грузом, шли какие-то люди, всегда группами. Один раз видел пятерку странных хорошо вооруженных людей на конях – видимо, это и были орденцы. У каждого имелся издали заметный белый знак-нашивка на груди в виде прямой ладони, из которой исходил конус света. Длани Света, сиречь боевое крыло Ордена. Что огорчило, так это элементы стандартного вооружения воинов. Одинаковыми были шлемы, ремни, сумки, короткие копья, притороченные к седлам, штаны и длинные куртки. Разнилось основное вооружение – два меча, большой топор или секира, большой арбалет, ну а пятый на вид не имел вообще ничего, и я счел его самым опасным. Интересно… Они что, так и ездят – в полном боевом? Похоже на то. Справа сидела на воинах привычно, не причиняя никаких неудобств. Помнится, на Земле тоже существовали ордена, уставом которых воинам вменялось в обязанность носить доспехи и оружие всегда – представляю, какая масса неудобств была у ребят. Выходит, такие группы заточены не на регулярные сражения, а на сшибки малых отрядов, где они могут быть очень опасными противниками. Оп, что за!..

Я едва успел присесть на колено. Пятый, тот, который без оружия, внезапно повернулся и посмотрел не то чтобы мне прямо в глаза, но практически точно в мою сторону. Э-э, да вы, парни, еще круче, чем я думал! Выждав минуту, я глянул краем глаза из-за другого валуна. Открывшаяся картина заставила мою кровь вскипеть от выброса адреналина. Всадники все так же неспешно удалялись по дороге… но фигура пятого странно двоилась и шла рябью, как от телевизионных помех! Всмотрелся повнимательнее, глаза вдруг кольнуло, и я увидел пустое седло и лес – прямо сквозь ставший почти прозрачным силуэт! Без колебаний я повернулся и бросился бежать.

Мерно переставляя ноги, контролировал дыхание и крутил в голове простенький мотивчик, помогавший телу не терять ритм. Вот, блин, попал на ровном месте! Один уже проверяет, остальные товарищи сейчас завернут за поворот и тоже тихой сапой присоединятся к процессу. Если я где наследил случайно – может быть плохо. Ладно если сочтут просто каким-нибудь охотником – мало ли у них тут недоброжелателей, а если нет? Остается надеяться, что орденцев ждут дела в пункте назначения и им некогда гоняться за каждой тенью.

За этими мыслями даже не очень заметил, как за нижним поворотом перескочил через дорогу, заложил изрядный крюк и обогнул гору с обратной стороны. М-да. Сначала прыжок на десяток метров, потом километра четыре примерно за пятнадцать минут – и все в гору, по пересеченке, с грузом. Вот когда начинаешь радоваться новым возможностям! Раньше такой фокус у меня бы не вышел – или выпил бы массу сил. А так даже не особо запыхался. Теперь вся местность была у меня как на ладони. Оглядевшись, я облегченно выдохнул. В кустах возле дороги перемещались едва заметные силуэты – не зная хотя бы приблизительного расположения, засечь их было бы невозможно. Так, один, два… все пятеро. Уходят. Уф-ф!

После этого дальнейшее продвижение кошмарно замедлилось. К исходу третьего дня кое-как, с массой предосторожностей, выполз на гребень горы, с которой открывался вид на жилище шуна Данария. Ну что сказать – это был замок. Не столь примечательный, как Морг, – как говорится, труба пониже, дым пожиже… но тоже вполне себе крепкое место.

За вечер оборудовал лежку, более-менее выспался, а с утра приступил к наблюдению. Не такое уж и скучное занятие, как может показаться. Это если таращиться бессмысленно, тогда конечно. А если шевелить мозгами, стараясь высосать как можно больше информации из каждого увиденного события, складывать факты и фактики так и сяк – время летит незаметно. К концу третьих суток наблюдений в мешке почти закончились продукты и совсем закончилась вода, зато теперь я довольно много знал о жизни обитателей замка. Не только расписание смены постов – а они были, и суровые Длани суровыми пинками укрепляли в простых воинах служебное рвение, – но и кто с кем милуется из слуг, куда какой груз везут… и кое-что еще. Нынче зрение у меня было не то что сто процентов, а все триста, так что в конце концов я смог засечь, что в замке постоянно находятся только трое Дланей, лица которых время от времени меняются.

По всему получалось, что где-то возле замка сидит секрет, а то и два, если они рискнут разделиться. Уж не моя ли в том вина? А то, что я никак не мог понять, как же они меняются, наводило на нехорошие мысли. Либо парни настолько круты, что не тревожат в поле ни колоска, либо каждый раз заходят с невидимой отсюда противоположной стороны, либо из замка где-то есть тайный ход. Ну или тут при чем еще и магия, которую теперь приходится вставлять решительно во все расклады. В любом случае затея становилась очень и очень опасной. Укрыться от наблюдения специалистов, сидящих в заранее оборудованном и наверняка отлично замаскированном месте, – мм… нетривиальная задача.

Итогом всех эти мытарств стало быстрое и практически оптимальное решение вопроса. Оно так в основном и получается – чем больше времени затратишь на подготовку, тем быстрее и легче проходит собственно действие. Ну и везение, конечно. Недаром же викинги среди необходимых вождю качеств числили еще и удачливость, причем за не слишком сильным, но удачливым вождем шли охотнее, чем за имеющим обратный набор. Мое же везение заключалось в том, что на четвертый день шун решил устроить полевой смотр. Похоже, он собирался отправиться в набег, потому как еще к вечеру третьего дня начали прибывать группки, группы и даже небольшие отряды воинов, скапливающихся в лагере под стенами замка. Для этих суровых мест войско общей численностью в неполные четыре сотни являлось настоящей армией, пригодной для установления контроля над обширными территориями. Прокорм такой прорвы людей должен был обходиться весьма недешево… так что шун просто вынужден был действовать как можно быстрее. Поэтому ранним утром все прибывшие кое-как выстроились неровными рядами в характерную дюжину коробок по тридцать человек. Неровными – потому что строевой в этом мире никто не заморачивался, предпочитая тратить время на иные виды подготовки. Армией это скопление вооруженных людей назвать было нельзя, никакого слаживания не наблюдалось даже внутри взводов, однако индивидуально все они оставались не самыми слабыми бойцами, да и внутри привычных групп имелось хорошее взаимодействие. Кроме того, боги – на стороне больших батальонов, особенно если у противника максимум рота.

Итак, все построились, прогудел со стены рог, и в раскрывшиеся ворота выехал сам шун с сыновьями и приличествующей свитой. Не сказать чтобы зрелище было особенно величественным – никаких там пышных плюмажей и сверкающих доспехов. Местные воины обходились гораздо более утилитарным снаряжением, так что высокое положение шуна выдавал лишь мощнейший конь-тяжеловоз да празднично расшитый синий плащ. Трое молодых парней, чертами лица сильно напоминающие отца, ехали следом. У каждого на груди имелся знак белого цвета – не дланский, а в виде молитвенно сложенных ладоней, окруженных молочным ореолом. Серьезно. Не иначе, оруженосцы Кафедры Светлого Духа, аналога магической ветви Ордена. Точно, вон ауры у всех троих наличествуют. Оч-чень интересно, как сказала одна розовая негритянка перед тем, как совершить очередной акт кондолизма.

Пользуясь случаем, я «во все глаза» изучал первые встреченные мной ауры. Странный феномен. Во-первых, чем вообще я их ощущаю? Уж точно не обычными органами чувств – скорее, задействован канал магического восприятия, только в каком-то странном режиме, не напрямую в мозг, а словно бы поток сначала пропущен через каскад фильтров… Ага, кажется, догадался. Вот зачем нужны эти новые нейронные сети! Если их мощности достаточно, чтобы поддерживать тупенькие, но сильные субличности, – вполне может быть, что они помогают магу справляться с тем перекрученным безумием, что валится на него из канала.

Так, все потом, не отвлекаться. Вся квалькада немного покрасовалась, всадники проехали вдоль строя туда и сюда, затем начальство спешилось и прошло к свежесколоченному деревянному помосту. Сыновья заняли места по обе руки от отца, старший держал в руках огромный шлем, более смахивающий на башню БТР, позади же скопилось несколько человек, явно слуг, с тяжелыми даже на вид кожаными мешочками. Ага, явно аванс выдавать собрались. Самое интересное – Длани на параде не присутствовали, все трое остались в замке и наблюдали за происходящим со стен. Отметим сей фактик…

Шун Данн, урожденный Данарий, был весьма колоритным мужчиной. Лет сорока, высокий, на голову выше остальных свитских, атлетически мощного телосложения, вздетые брони делали его еще крепче и шире, так что он походил на закованного в сталь носорога. Этому впечатлению способствовало широкое красное лицо со свирепым выражением на нем. Не тем, что надевают на себя в преддверии драки, а по-настоящему свирепым, проистекающим из самой сути характера. Данарий стоял, широко расставив ноги в сапогах пятьдесят последнего размера, а руками опираясь на гигантский лаброс, двулезвийную секиру, да еще с небольшим копейным навершием. Ну как гигантский – для боевого оружия, разумеется. М-да, а дядька-то с претензией. И силен, как бык. Сам пудов восемь, да металла пуда два, да томагавк этот с полпуда, помахай-ка – не каждый конь унесет. Прямо-таки Красный Танк, Который Превозмогает, – шун даже лицом похож на него, легендарного основателя бронетанковых войск Империи, известного не менее Дяди Васи.

В ближнем бою наверняка очень опасен, выбор подобного оружия говорил об этом однозначно, даже если не смотреть на моторику движений шуна. Вот только я с ним вступать в бой, тем более ближний, не собирался. Мне нужно было просто убить его – и у меня для этого имелся вполне подходящий способ.

Данарий поднял над головой руки, и шум трехсот шестидесяти человек мгновенно утих. Это было… впечатляюще. Сытыми удавами шевельнулись и перекатились огромные валы мускулов, проступающие даже через гамбизон. Его руки в районе бицепсов были, пожалуй, толще моего бедра. Валуны широченных покатых плеч, широкие, как рельсы, запястья, неожиданно изящные кисти, длина пальцев которых удачно скрадывала их толщину. На правом запястье – красная нитка, на левом – широкий браслет белого металла. Буйная шевелюра укрощена и заплетена в длинные соломенные косы, перевитые ремешками и спускающиеся на грудь, глубине которой позавидовал бы сам Исаак Нессер.

Удостоверившись, что внимание всех воинов обращено на него, шун Данн набрал воздуха, открыл рот и произнес… хотел произнести первые слова приветствия. Хотел – потому что именно в этот момент мой пронзающий луч, гм, пронзил его тушку насквозь. Вместе со всеми тремя сыновьями. Никого из слуг не задело, поскольку стоять вровень с господами для них было невместно. Резюме – цели поражены, сопутствующий ущерб нулевой. Задача выполнена.

Довершая комплекс движений заклятия луча, я в последний момент изменил прицел. Надо сказать, с каждым разом для запуска заклятия требовалось все меньше и меньше движений, и я всерьез надеялся, скажем, через год обходиться только коротким жестом. А прицел – сначала хотел прострелить сыновьям головы, а самому Данарию грудь, благо они стояли почти в линию, но потом вспомнил о некогда данном Дарзин обещании. Убить его должна была все-таки она. Лично. Поэтому еще снизил линию луча, и в итоге он прошел через грудные клетки парней, а после пропахал поясницу шуна, повредив мышцы спины, позвоночник и начисто перерубив спинной мозг. При толщине луча полтора сантиметра требовалось хорошо знать анатомию и представлять взаимное расположение внутренних органов… но я справился. Попал точно. На миг вокруг громадной фигуры шуна и несколько меньших фигур его сыновей вспыхнули призрачно-белые коконы щитов… Потом все четверо вдруг рухнули на помост скошенной травой, а вместе с ними рухнул в лесу и я. М-да. Первоначальный план предусматривал контроль попадания и быструю-быструю ретираду, но теперь это представлялось затруднительным.

Предусмотрительный, гад! Амулеты. На них явно были защитные амулеты, именно поэтому заклятие луча выпило из меня столько сил, что я даже не мог встать на ноги, не говоря уже о том, чтобы уносить их. С большим трудом вообще оставаясь в сознании, я кое-как перевернулся, чтобы видеть происходившее возле замка. А там было весело. Охрана шуна сработала на отлично, мгновенно закрыв их своими телами и с огромной скоростью эвакуировав в замок. Да уж, от второго выстрела они бы его наверняка защитили – если бы он потребовался. Другие воины сначала позаботились о собственной заднице, грамотно рассыпавшись и прикрывшись щитами. Потом, обнаружив, что никто больше не атакует, их командиры коротко посовещались и… продолжили раздачу авансов! Вот уж наемничья жилка – своего не упустят! Растерявшиеся слуги дернулись было улепетнуть в замок, но были утихомирены одними взглядами воинов и остались на месте. Против ожиданий, никаких драк из-за увесистых мешочков не вспыхнуло. Во-первых, на каждом имелся привязанный ярлык с наименованием адресата, во-вторых, все наемники знали друг друга и кто чего стоит и явно не горели желанием терять время нахождения под неизвестной угрозой на попытки хапнуть чуток чьей-то доли. Быстро поделив мешочки, компании воинов столь же быстро и организованно двинулись в сторону нижней дороги. Признаться, я несколько охренел, несмотря даже на истощение сил. Ну и молодцы!