Текст книги "Маг. Новая реальность"

И именно Государь олицетворял чаемое людьми мудрое и разумное руководство Империей. Мы имели возможность видеть, как на протяжении более чем двухсот лет Государи от первого до нынешнего спокойно и гордо несли это бремя, ни разу не пошатнув веру в них, – а потому такое положение вещей находилось буквально у меня в крови и виделось единственно возможным.

– А я вот не могу в голове уместить, что у вас Империя жила худо и бедно, а в конце вообще развалилась, и на ее обломках возник какой-то Союз. Да что там говорить, Отто. Вот слушай, нам известен мир, где все было наоборот, – Рейх, науськанный наглами, воевал с Союзом на истребление, что в итоге закончилось его безоговорочной капитуляцией на развалинах Берлина. А заморский сосед в это время наел брюхо и в итоге подмял под себя вообще весь мир. Теперь у одной этой страны военный бюджет трехкратно превышает суммарный военный бюджет ВСЕХ остальных стран мира.

– Это… страшно, – хрипло произнес немец. – Выходит, не зря мы…

– Не забивай себе голову, Отто. Древо практически бесконечно. Все, что мы можем себе представить, все возможные варианты истории Вселенной где-то существуют. Поэтому просто успокойся и хорошо делай свое дело, вот и все. В этом наш долг.

Магическое слово «долг» мгновенно привело его в чувство. Практик взял верх над сумрачным мистиком, и немец из пришибленного попаданца превратился обратно в мага-некроманта.

– Давай-ка лучше обсудим, сколько людей и денег может выделить Орден для установления надлежащего контроля над территорией шунства. Я считаю, нужно не менее миллиона монет и… – Закончить фразу я не успел, поскольку жаба немца мгновенно выросла до размеров мультипликационной Гамабунты.

– Миллион? Ты о чем? Опомнись, Рэндом, здесь на полторы серебрушки можно купить отличную корову, а за три десятка медяков мастер-каменщик будет работать у тебя неделю от зари до темна! Да весь бюджет Ордена не превышает… – Тут он поперхнулся на полуслове и сердито воззрился на меня.

Я довольно ухмыльнулся:

– Давай считать. Форпост-таможню обновить, а лучше вообще перестроить надо? Надо! Нормальное предполье у замка оборудовать надо? Надо! Лаборатории, питомники, цеха, полигоны…

Отто схватился за голову:

– Стой! Стой! Об этом говорить будешь с казначеем Ордена, и то после совершения нашей клятвы. А пока расскажи, каково это, путешествовать меж мирами?

– Ну… ты морской болезнью страдал когда-нибудь?

– Да, пока наш корпус в Аргентину везли, наверное, неделю ничего не ел.

– Тогда представь себе: прививки, потом морская болезнь, потом снова прививки…

Глава 12

В Ордене имелись и вполне живые солдаты, поскольку изделия нормально взаимодействовать с жителями этих мест не могли по определению. Ну то есть в Долинах под сенью Ордена к ним привыкли мало-помалу, но во всех остальных народ проявлял крайние степени панических реакций – от безрассудного бросания с дубьем до мгновенной седины в волосах и коричневых штанов. Ни о каких переговорах и речи быть не могло. Надо сказать, руководство Ордена умело пользовалось такими чувствами в отношении своих подопечных, порой посылая всего-навсего парочку киссах для очищения местности от всяких пришлых разбойников. Пришлых – потому что здешних давно повывели в самой жесткой форме, частью пустив на опыты, частью превратив в тех же киссах, мертвых солдат Ордена. А селяне отнюдь не стремились в леса, поскольку налоги некроманты установили вполне разумные, забирая всего три десятины вместо прежних пяти-шести. Вкупе с разрешением организованно участвовать в осенних ярмарках, где народ мог продать за звонкую монету излишки урожая, истреблением всяких насекомых-вредителей и показательным разгромом наезда сивазцев это привело к тому, что начал потихоньку тянуться люд с соседних шунств.

Хитрые некры не сплоховали и здесь, отдав этот вопрос в ведение сельских старост. Таким ходом они убивали сразу двух зайцев – саморегулировалась численность населения Долин, поскольку земля больше определенного количества прокормить не могла, и одновременно не возникало недовольства самими некромантами – в случае отказа весь негатив валился на головы старост. А последних уже дрючил Орден, жестко спрашивая за все упущения в работе. Поначалу дело шло туговато, привыкшие к совершенно другим отношениям селяне должный орднунг воспринимали медленно, кое-где за год пришлось сменить до десятка старост… Но потом народ оценил, новшества мало-помалу улеглись в крепких головах – и система заработала. О степени продуманности можно было судить по такому маленькому факту, как то, что все киссах в обязательном порядке носили закрытые шлемы или хотя бы прикрывали лица тканевыми масками, чтобы люди не встречали ненароком лица своих близких. Сколько усилий и времени потребовалось, чтобы народ согласился на налог костьми, Отто скромно умолчал, но из всяких оговорок я сделал вывод, что Ордену пришлось провести серьезную и длительную агитационно-пропагандистскую кампанию, чтобы конкретно залезть в мозги населению. В конце концов прагматичные селяне решили, что если даже после смерти можно послужить своим, то почему бы и нет?

Это стало возможным во многом еще и потому, что орденцы не стремились к роскоши, ели с деревянных тарелок и носили обычную одежду. Все доходы вкладывались в хорошее оружие, найм всяких ирригаторов и погодников, командировки на обучение, строительство запруд, мельниц, оборонительных сооружений и тому подобные вещи.

– Выходит, дело идет к войне, Отто?

– А почему ты так решил?

– Орден скоро исчерпает возможности внутреннего развития. Население достигнет максимальной численности, все доступные земли будут освоены, количество лесов начнет стремительно падать. Тогда придется либо переходить на новые источники энергии, либо подминать под себя новые территории. Думаю, вы уже запрещаете бесконтрольную рубку леса.

– Да, запрещаем. И сколько, по твоей оценке, у нас времени?

– Я недостаточно знаком с делами Ордена, так что могу сказать лишь с очень расплывчатым приближением. Думаю, лет пятнадцать. Потом придется либо воевать, либо перейти на обычное тихое прозябание. Сроки могут сильно смещаться в зависимости от разных факторов, например от того, есть ли в ваших Долинах уголь и производится ли уже электроэнергия.

Отто смерил меня задумчивым взглядом, от которого захотелось поежиться. Все-таки немец был гораздо старше, возраст всей четверки давно перевалил за сотню, а самый старший из них разменял вторую. Магический дар и особые отношения со Смертью обусловили подобное долголетие, практически заморозив внешний облик некромантов.

– Я в очередной раз убеждаюсь, что ты будешь ценным соратником… Знаешь, почему мы ведем политику активной скупки голов?

– Это легко понять. Вы спаянной четверкой можете эффективно руководить, но не в силах объять все, какими бы Цезарями ни были. Зато у Ордена вполне хватает денег, чтобы приглашать ученых и инженеров, в смысле магов, желательно вообще переезжать с семьями. Одновременно вы стараетесь избегать привлечения излишнего внимания и держитесь снаружи тихо и скромно, с соблюдением всех мер секретности, скорее всего, даже специально распускаете всякие слухи, а вот внутри развернулись на всю катушку. Думаю, ваши селяне пребывают в постоянном опупении от всяких непрерывных неслыханных нововведений. Скажем, одна-две добровольно-принудительные школы на каждую Долину, микроинститут для самых одаренных выпускников, травмпункты плюс одна больница, централизованное управление агрокомплексом, военный центр, центр маготехнических исследований, куда я собираюсь первым делом попасть… Да не смотри ты так, Отто! Я могу вычислить все это, потому что сам такой же. Никто из местных не сможет дойти и до десятой доли сказанного, а потому неизбежно обманется в оценке вашего потенциала.

– Хрм…

– Слушай, а огнестрел вы делаете? Секретные рудники есть? Химическая лаборатория? А гигантскую свастику высотой в километр в скалах уже высекли?

Тут Отто наконец не выдержал и заржал во все горло. Удивительно, как почти двухсотлетний некромант мог сохранить столько жизнерадостности и юношеской непосредственности. Наверное, это была своеобразная защита от прелестей своей работы и окружающего мира, чтобы окончательно не сойти с ума. Впрочем, я не обольщался: чтобы суметь выжить в двух войнах, у него должна была иметься и другая сторона натуры, с которой встречаться совершенно не хотелось.

– Свас…тику, ха-ха-ха-а-а… Гигантскую, во всю скалу-у… Убил, убил, Рэндом, наповал… ах-ха-а-а!..

Отсмеявшись, он хлопнул меня по плечу и сказал:

– Знаешь, это нужно видеть самому. Ты же хотел в центр некромагии попасть? Поехали!

Выехать удалось лишь через два дня, заполненных всякими неотложными делами до отказа. Нужно было успеть переделать массу дел – принять ограниченную клятву новых поселенцев, вручить воинам и кое-кому еще жетоны, ознакомить трех прибывших младших адептов с системой обороны замка, определить очередность контактов с расположенными на землях шунства селениями, перезнакомить со всеми Дарзин… Впрочем, с ней все стремились познакомиться сами.

В конце концов я плюнул на все, вызвал из Невестиного Кулака Билару и предложил ей должность управляющей замком. Они с Дарзин очень быстро сговорились и крепко взяли дела в свои цепкие загребущие ручки. Мне стало заранее жаль того казначея Ордена, который был теперь обречен на выбивание из него всех возможных монет и прочих плюшек. На следующий день со спокойной душой я отправился в путь в компании магистра Шютце и пятерки аран. Своего агро мне под седло любезно предоставил адепт Вентел, сам охотно оставшись в замке на развертывании. По-моему, охота большей частью происходила из желания находиться поближе к Даре – очень уж красноречивые взгляды бросал молодой некромант на девушку. Однако я не беспокоился по этому поводу, одна хитрющая шаловливая улыбка Дарзин все мне сказала. Полномочия по активации ключей обороны она давно получила, так что ничто более не мешало мне выезжать.

Ехать на костяном медведе оказалось на удивление комфортно. Немудрено – для себя делали. Совершенно иная, чем у лошади, походка, а также очень своеобразная конструкция седловины не давали стереть задницу. Всадник садился не на медведа, а в него. В самом прямом смысле – ноги погружались в специальные выемки на спине, а чуть позади в середине имелось неглубокое чашеобразное углубление с выростом-спинкой. Ха, я даже нашел ремни безопасности! Что сказать, орднунг… В итоге, над спиной мишки возвышался только торс всадника, примерно от пупка и выше. При езде возникало полное ощущение, что подо мною квадроцикл или, учитывая размеры медведа, скорее даже полноприводный внедорожник.

Неспешная на вид, чуть валкая походка агро на деле позволяла совершать огромные дневные переходы, ибо мишка был абсолютно неутомим, пока не иссякло питающее сердце. Остановки требовались только самим всадникам… или не требовались. Чертов некромант был столь же неутомим, как и его подопечные, и, похоже, решил доставить нас в Анклав как можно быстрее. В общем, за двое суток мы не остановились ни разу! Есть, пить и спать приходилось прямо в седле, благо все необходимое было прихвачено с собой, справлять нужду – тоже, уподобляясь каким-то некроджигитам. Когда я заматерился и заорал, что сейчас лопну, Отто ловко показал личным примером, как нужно это делать. Пришлось получить новый незабываемый опыт – сходить до ветру со спины мчащегося бронетранспортера. По-моему, сам магистр Шютце в пути вовсе не спал – когда бы я ни проснулся, всегда видел впереди его спину с бдительно крутящейся головой. Впереди и по сторонам мчались костяные пауки. Было холодно. Медвед нисколько не грел, имея температуру чуть выше окружающей среды, приходилось спасаться теплой одеждой и «ершиком» – специальной согревающей техникой напряжения мышц, медитациями о пустыне Сахара и стоическим терпением. Магистр же изредка прикладывался к стеклянной фляжке.

На третью ночь мы вышли на перевал Анклава. В самом начале он был целиком перегорожен громадной стеной с четырьмя бастионами, в середине виднелись небольшие по сравнению с ней ворота, к которым вел подъемный мост – да-да, перед стеной прямо в скале кем-то был выдолблен глубокий ров с отвесными стенками. Кажется, я знал, кто мог проделать подобную работу. Даже в темноте были заметны следы ожесточенных штурмов – выбоины, воронки и оплавленные проплешины в изобилии покрывали камень.

Маг что-то сделал, до меня донесся отзвук некого слабого магического действия, и впереди начала открываться калитка, расположенная сбоку от главных ворот. Вдруг Шютце досадливо мотнул головой, покосился на меня и сделал еще что-то, калитка немедленно захлопнулась. Очень быстро открылся, практически рухнул мост, и стали величественно открываться большие ворота. Они имели единственную створку, вернее, плиту, которая начала подниматься вверх на манер герсы, исчезая в толще надвратной надстройки. Из ворот вперед высыпали два десятка солдат, они быстро перебежали на эту сторону моста и рассыпались, изготовив копья и щиты. Тормозить мы не стали, некрос метнул с руки что-то вроде тусклого серого огонька, и солдаты немедленно взяли на караул. Из-за темноты я не смог толком разглядеть материал воротной плиты, но кроме камня, ничего иного доступного на ум не приходило. Сколько же она может весить? Проезжая под ней, оценил ее толщину, а также зафиксировал наличие наложенных на нее заклятий.

Вообще, после всех этих проколов я старался как можно больше пользоваться каналом магического восприятия, исправно ел джатос по часам и изо всех сил тренировал скручивающиеся в трубочку мозги, держа восприятие до последней возможности. Постепенно это приносило свои плоды, время, которое я мог выдержать с активным каналом, постепенно росло, и в дальнейшем я надеялся перейти на непрерывное восприятие, заимев постоянный дополнительный орган чувств. Текущий «осмотр» сооружения показал, что оно замагичено целиком, причем на совесть – да и странно было бы ожидать от ОПГ иного.

– Отто, как вы боретесь с непрошеными гостями? Всю границу ведь не перекроешь?

– Почему же? Мы работаем над этим. Собственно, мы завершили оборудование почти сорока процентов границы, правда, кусками, не сплошняком. Очень помогает недавнее изобретение магистра Грена – линейный вариант Печати Йегуса, обустройство заграждений теперь ведется значительно более высокими темпами. Но пока ты прав: бороться приходится непрерывно. Уж в этом деле нам есть чему поучить даже местных специалистов! Поднимаясь сюда, мы миновали три контрольные и две оборонительные линии, не считая всяких секретов и дозоров. – Он испытующе взглянул на меня.

– Вот как? Я заметил только одну контрольную и оборонительные…

– Неплохо. Я очень старался, – скромно сказал немец.

Я кивнул. Нашивка «Мастер-снайпер» на его рукаве говорила очень о многом. Она была полулегендарной – награжденных ею спецов можно было пересчитать по пальцам. Некоторые историки вообще сомневались в их существовании. Если шарфшютце, спецы со знаком третьей степени, были на слуху, были знамениты, то стрелков-мейстершютце не знал никто. Человек со столь громадным объемом весьма специфических навыков обладал доскональным знанием всех методов и приемов построения и преодоления любой обороны. Он был, пожалуй, идеальным кандидатом на подобную работу, поскольку мог смотреть на дело с точки зрения обеих сторон. Сомневаюсь, что мог бы обнаружить все подготовленные им сюрпризы. Собственно, я сомневался даже в том, что линий действительно пять, а не семь или девять.

Тем временем мы проехали длинный коридор в теле надвратной башни, герсу, еще одни ворота, на этот раз чуток поскромнее, и выехали во внутренний двор. Нас встретил свет! Двор был весьма велик, в этом месте горы на перевале чуть расходились, образуя вытянутую овальную площадку в несколько сот метров. Кто-то выровнял ее до совершенной гладкости и выдолбил в камне сеть небольших канавок для стока дождевых вод, отчего казалось, будто вся площадь замощена огромными каменными плитами. При наступлении холодов площадь залили водой, та застыла чистым прозрачным льдом, и площадь превратилась в гигантский каток, на котором резала коньками лед масса народу! По периметру через каждые десять метров стояли тонкие ровные каменные столбики, целиком пылавшие зеленым либо синим мягким огнем. Это придавало лицам катавшихся странно потусторонний оттенок, но, видимо, они к этому привыкли. Мимо нас с хохотом промчалась парочка девчонок с длинными косицами, следом за ними – сразу трое пареньков в одинаковой форменной одежде и с длинными кинжалами на поясах. Вообще, насколько я мог видеть, у каждого из окружающих, невзирая на пол и возраст, при себе что-то имелось. Статус? Возможно. Отметив, что нужно присмотреться, не встречу ли кого-нибудь безоружного, продолжил осмотр.

Впереди высилась еще одна стена, во всем подобная внешней, с аналогичными сооружениями и бездонным рвом, для безопасности обнесенным тонкой изящной стенкой. Всю глубину рва я разглядеть не смог и в очередной раз поразился затраченным на строительство усилиям. Мост был опущен, он тоже был снабжен перилами, складывающимися при подъеме, и по нему туда и сюда шли люди. На двух агро особого внимания не обращали, лишь провожали любопытными взглядами и сторонились, давая проезд, – да уважительно кивали магу, узнавая.

– Пользуется популярностью это место, я смотрю.

– А то! Здесь пятый по величине каток в Анклаве, вечерний – то есть освещенный, да еще можно со стен посмотреть. Там такие виды, как-нибудь днем глянешь. Закат, восход, снеговые шапки… Красота! У детей вчера каникулы начались, вот и отрываются, некоторые даже домой не ездили, сразу сюда. Видишь – во-он там, с карниза мостик идет, выпуклый такой? Это мост Влюбленных – все, кто свадьбу играет в ближних Долинах, обязательно сюда ездят. Если парню удается перенести девицу на руках через него, то считается, что брак будет крепким.

Я присмотрелся: по ажурному, словно парящему в воздухе узкому мостику с резными перилами как раз шел юноша с девушкой на руках. Внезапно ноги не удержали его, и он грохнулся на пятую точку. Девушка с кошачьей ловкостью успела ухватиться за перила и не упала, а стоявшая у входа на мостик компания разразилась громким смехом. Сконфуженный юноша поспешил подняться, однако дальше не пошел, а вернулся обратно. В чем же дело? А-а, вот оно как. Весь мостик был покрыт сверкающим скользким льдом, да еще и ощутимо горбился в середине, отчего переход через него без опоры на перила был делом весьма трудным, а уж с красавицей в охапку… Интересно придумали!

– Это они так задружить пробуют, кто сдюжит – с тем девчонка и ходит, – добавил улыбающийся маг. – А летом и осенью здесь ярмарка идет, вся площадь бывает занята. К нам есть прямой тракт снизу, мы на него практически перед перевалом вышли. Здесь и торгуем, дальше никого не пускаем. Сейчас, правда, из-за этих швайне корзон все гораздо хуже, но мы кое-чем их удивим вскорости…

Последние слова прозвучали весьма зловеще, но заострять внимание на них я не стал, полагая, что скоро все увижу собственными глазами. Мы миновали вторую стену без всяких проволочек, присутствие одного из высших иерархов ОПГ всюду давало зеленый свет. Впрочем, орднунг тоже присутствовал – нас не пропускали, пока Отто не демонстрировал серый огонек. Вероятно, это была своего рода проверка документов, потому что огонек содержал некромагию в виде чистого «М-3». Повторить, подделать такую штуку я бы не смог. Или нет? Я задумался. А ведь и правда, ни разу еще не пробовал как-то видоизменить свою магию, превратить ее из безликого «М» в какое-нибудь «М-2» или «М-5». Или наоборот, сделать одно из заклятий, специфичных для определенной магии, «запитав» его именно что простым «М». Ну-ка, ну-ка… Огонек ведь довольно просто устроен, пара сотен маквов – полная ерунда для меня, привыкшего запоминать чудовищные массивы замковых последовательностей.

И-и раз! Все получилось с первого раза – на левой ладони вспух малюсенький клубочек серого пламени, совершенно не дающего тепла и лишь чуть-чуть света. Я пораженно уставился на него, не замечая, что Отто резко тормознул медведов и тоже неотрывно смотрит на огонек.

– Похоже, вашего полку прибыло, герр Шютце, – хрипло произнес я.

– Очевидно, это так, – согласился некромант. – Планы меняются. Для меня. Я сейчас закину тебя в гости к одной уважаемой фрау, отсыпайся, а вечером нас примет глава Ордена, магистр Стаб. – С этими словами он вновь пришпорил наших костяных мишек, которые молча прянули вперед под скрежет пробуксовывающих когтей.

С чистого неба безмятежно светили звезды, по сторонам громоздились горы, над которыми уже взметнулись первые бледные персты подступающей зари, а внизу вольно раскинулась огромная долина, расчерченная прямоугольниками полей. Посредине текла неширокая извилистая река, оканчиваясь треугольным озером в конце долины, а на дальнем берегу у самых гор стояли многочисленные дома то ли крупного селения, то ли небольшого города. Именно туда мы и направились.

Что-то мешало. Нет, не то чтобы мешало, скорее не давало больше спать. Я с чувством потянулся всем телом, ощутил чистой кожей хрустящие простыни и прикосновение легкого одеяла. Это было истинным наслаждением после двухсуточной гонки. Прямо в глаз из-за шторы били лучи багрово-красного заходящего солнца, а из-за двери сочились соблазнительные запахи жареного мяса. Пришлось вставать, поскольку истосковавшийся желудок громко заявил о себе. Поискав глазами свою одежду, ничего не обнаружил. Тут же вспомнил, что утром во время помывки сам же и отдал ее хозяйке дома, наверняка где-то сохнет. Нашел толстый халат и теплые тапочки, одел. Или надел? Точно, надел. Сто двадцать семь на триста пятьдесят два? Эмм… Неохотно, со скрипом и скрежетом спящий еще мозг разгонялся. Сорок четыре… э-э… семьсот четыре.

– Добрый вечер, герр Торр! – раздалось от плиты.

Высокая полнотелая женщина увлеченно священнодействовала возле нее, успевая одной рукой переворачивать шкварчащее мясо, второй резать лук на прозрачные тонкие пластинки, третьей мешать какое-то аппетитно-густое бело-коричневое варево. То есть рук-то у нее было две, но действовала она ими так ловко, что едва ли не раздваивалась у меня в глазах. Тр-р-р-р-р – это очередная луковица превратилась в эфемерные полукружия и была немедленно спихнута в жаркие объятия раскаленного масла.

– Добрый вечер, дина Хатари. Чем это так вкусно пахнет?

– Вот варю козленка в молоке матери его, по рецепту самого герра Шютце. А это стейки годовалого лайде, очень нежные. Вам как приготовить?

– Без крови, прожарьте получше, дина, – с трудом удержал я спокойное выражение на лице.

В скором времени передо мной на стол опустилась большая тарелка и еще парочка поменьше, на одной из которых лежали толстые золотистые ломти хлеба. Втянув ноздрями дивные запахи, я обратился к присевшей напротив женщине:

– Только не говорите мне, что их едят с квасным хлебом!

– Конечно, герр Шютце очень любит большие бутерброды – стейк с кровью на ломте. Как вы догадались?

Я грустно улыбнулся. Немец ни в чем не изменял себе и по сей день.

Хатари присоединилась к ужину, и мы в блаженной тишине работали челюстями, пока снаружи не раздался стук копыт. Вошедший оказался очень молодым юношей, даже мальчишкой – только на этом мальчишке была знакомая серо-коричневая форма и короткий обоюдоострый кинжал у пояса.

– Добрый вечер, герр и дина, – ломающимся баском произнес он. – Я Филар Неко, кадет седьмого курса. Магистр Стаб приказал сообщить, что будет рад видеть тебя, герр Торр, в резиденции Ордена.

– Хорошо. Покажешь дорогу?

– Конечно, для этого я здесь.

А кадет был непрост. Я ощутил ауру, присущую магу, только еще легкую, не очень развитую. Со временем парень обещал вырасти в полноценного… гм, кого же? В его ауре крутились типично некромантское «М-3» и еще «М-4». Что-то знакомое ведь… Стоп! Это же… Он что – некромант-световик? Вот это находка! Вот это сюрприз для ОСО будет! Подготовить его как следует и заслать к светлякам. Обладая всеми возможностями и влиянием Ордена, он имеет все шансы в будущем занять немалый пост, а то и… стать примасом. Ха! Все равно, как если бы папой римским стал Аллах акбар – в том мире, откуда меня вышиб танковый снаряд. Надо полагать, это знак доверия, оказываемый главой некросов. Вообще-то этого парня должны опекать так плотно, что и муха не пролетит без сканирования сетчатки глаз, так что аванс серьезный. Учту.

– Филар, ты знаешь о своих способностях?

Парень чуть помедлил с ответом, явно выбирая нейтральный вариант:

– Знаю. У нас принято как можно раньше определять склонность Дара, герр Торр.

– Везде принято. Я имею в виду вторую грань твоего Дара.

Он ожидаемо дернулся:

– Я не должен говорить об этом.

– Не волнуйся, я просто вижу, каков он, потому могу судить о твоей будущей судьбе. Думаю, ты имеешь что-то против светляков, не так ли?

Глаза мальчишки потемнели.

– Они убили… кое-кого. – И он замолчал, всем видом давая понять, что не желает распространяться дальше. Впрочем, живой разум быстро переключился на другую тему: – А как ты видишь, герр Торр? Мой Дар ведь совсем еще не сформирован, редко кто может так сразу сказать, а еще меня сразу начали учить контролю. Вообще-то я закрываюсь все время… – Тут он задумчиво покосился на меня, генерируя какие-то ужасные подозрения. – Ты маг Разума! – обвиняюще ткнул он пальцем.

Я ухмыльнулся и создал серый клубок, на этот раз довольно большой, примерно с мяч для пинача. Парень очень удивился – и снова задумался.

– Не гоняй масло зря, говорю же – я просто ощущаю твою магию. Это мой Дар.

Беспроигрышное заявление насчет Дара оправдалось, Филар расслабился. Эх, парень, а вот магистр Шютце наверняка сделал бы зарубку в памяти. Ладно, просто так тебя в огонь не кинут, научишься еще.

Резиденция некромантского Ордена располагалась в разветвленной тоннельной сети глубоко в толще гор. Входные ворота были оформлены очень просто и утилитарно, квадратный портал со здоровенной деревянной створкой и непременной охраной при нем в виде пары киссах. Потом шла очень плотно притертая, практически герметичная каменная дверь, все так же сдвигающаяся вбок, а за ней открылся довольно широкий коридор со сводчатым потолком и ровным полом, через пару десятков шагов он поворачивал под прямым углом, притом в стене впереди обнаружилось несколько бойниц, державших под контролем все ограниченное пространство. Такие же бойницы имелись в потолке и кое-где в стенах. Второй поворот, третий… Здесь поработал не стесненный в средствах параноик. Филар проводил нас мимо контроля, создавая хитро вывернутые некроопознавалки, а я старательно запоминал их. Дело в общем-то бесполезное, поскольку они явно все время меняются, ну да все равно могут пригодиться. Пару раз нас окатило чем-то сканирующим – по крайней мере, именно так я интерпретировал возникшие ощущения. Потом пошли просто коридоры и вырубленные в скале помещения, порой весьма большие. Чувствовался ток воздуха – где-то была хорошая вентиляция. Несколько раз заметил тонкие параллельные щели на потолке и стенах – проектировщик подумал и об аварийных перегородках. Воздух, кстати, был еще тот – сомневаюсь, чтобы какой-нибудь воздушник ниже Высоких магов мог им управлять. Уж не знаю, как у них это получилось, но воздух был мертв. «М-2» воздуха было полностью вытеснено и заменено на «М-3», что оставляло его пригодным для дыхания, – но и только. С камнем вокруг была проделана аналогичная операция.

Проходя мимо очередного зала, я углядел краем глаза высокую человекообразную фигуру в белом тренировочном одеянии, в канале магвосприятия едва ли не полностью состоящую из мириадов некромагических маквов. Фигура выглядела как оживший манекен – безглазое гладкое лицо, лишенное каких-либо индивидуальных черт, голый череп, бледно-белая кожа и довольно толстые конечности, гнущиеся в самых неожиданных местах. Фигура молча боролась, причем не с кем-нибудь, а с агро – и было похоже, что успех полностью на ее стороне. Бедный медвед то и дело летал в различных направлених, порой даже не успевая извернуться, чтобы приземлиться на ноги. В полной тишине, не нарушаемой даже дыханием противников, слышался только периодический грохот от очередного падения костяного медведа. Я оценил силу, потребную для таких трюков, и категорически возжелал никогда не встретиться с таким субъектом в ближнем бою. А его скорость! А произвольно меняющие длину конечности! Похоже, суставы у него все-таки имелись, но располагались на телескопически раскладывающихся костях – если, конечно, это были кости, а не какие-нибудь трубы. Заметив интерес, мой провожатый приостановился и сказал:

– Косец, изделие четвертого класса опасности. Перспективная улучшенная модель.

– Это – косец? Это же самый настоящий песец!

Впрочем, игра слов до него не дошла, так что мы просто двинулись дальше. Все когда-нибудь кончается, вот и мы после небольшого путешествия на несколько уровней ниже добрались наконец до берлоги главного медведя. Или медведей, поскольку магистры-попаданцы присутствовали в полном составе. Вежливо поблагодарив и отпустив кадета, Отто движением руки пригласил садиться.

Очень удобные стулья из омертвленного дерева, один из которых принял мое седалище, длинный овальный стол, полностью заваленный картами, свитками, кожами и прочими тугаментами. На стенах еще карты, какие-то графики, в массивных шкафах – ряды книг, причем нормальных, а не тех неподъемных фолиантов, что преобладали в местных библиотеках. На полу – ворсистые ковры, пара весьма искусно написанных картин на свободных стенах – яркое солнце, цветущая зеленая долина, искристый водопад… Не окна наружу, конечно, но тоже хорошо компенсирует ощущение сплошного камня. Неизбежный сводчатый потолок – настоящее произведение искусства. На нем нарисовано небо с плывущими облаками. Каждое облако было выписано индивидуально и намекало то на лисью мордочку, то на лист клевера, то на прекрасный женский профиль…

– Ну как, Рэндом, заметил свастику? – отвлек меня Отто от созерцания обстановки кабинета.

– А то! Не километр, конечно, но тоже неплохо. Гордо и со значением.

У входа в подземелье имелась трехметровая каменная пирамидка, увенчанная имперским бронзовым орлом, который, как и положено, держал в лапах упомянутый хакенкройц. Глубоко врезанные в камень стилизованные буквы складывались в надпись «Reich wird nie kapitulieren! Der Tod – nicht das Hindernis!», что переводилось примерно как «Империя не сдается. Смерть – не препятствие».