Текст книги "Герои неба. Летчики военной авиации"

В составе 7-го гвардейского штурмового Таллинского Краснознаменного авиационного полка ВВС Балтийского флота воевала единственная женщина – летчик-штурмовик в морской авиации Лидия Шулайкина.

Лидия Ивановна Шулайкина (1915–1995) с 1941 года занималась подготовкой летчиков в качестве инструктора аэроклуба. С 1942 года в рядах ВМФ, после окончания 3-го Военно-морского училища летчиков в 1944 году направлена в 7-й гвардейский пикирующий штурмовой авиационный полк 9-й штурмовой авиационной дивизии ВВС Краснознаменного Балтийского флота.

За время боевых действий гвардии лейтенант Л. Шулайкина совершила 50 боевых вылетов, в результате которых было зафиксировано уничтожение 3 транспортов и 1 сторожевого корабля. Была награждена двумя орденами Красного Знамени и орденами Отечественной войны.

Указом от 1 октября 1993 года Л.И. Шулайкиной было присвоено звание Героя Российской Федерации.

Не осталась в стороне от боевых действий и командир совершившего рекордный перелет женского экипажа «Родины», первая в списке женщин – Героев Советского Союза – Валентина Гризодубова (третья участница перелета, Полина Денисовна Осипенко, погибла в авиационной катастрофе 11 мая 1939 года).

Валентина Степановна Гризодубова (1909–1993), родилась в семье харьковского энтузиаста авиации, летчика и конструктора Степана Васильевича Гризодубова. Первый полет Валя совершила в возрасте двух с половиной лет. Неудивительно, что жизнь ее оказалась связана с небом. В 1929 году Валентина Гризодубова окончила Пензенский аэроклуб, затем работала лётчиком-инструктором в Тульской авиационной школе, а в 1934–1935 годах состояла в штате агитационной эскадрильи имени Максима Горького, в ее составе облетев территорию почти всей страны. В октябре 1937 года Гризодубова ставит свой первый авиационный рекорд скорости полёта по 100-км замкнутому маршруту на учебно-тренировочном самолете УТ-1, за первым следуют еще несколько, венцом которых становится в 1938 году беспосадочный перелет по маршруту Москва – Дальний Восток.

С 1939 года Гризодубова занимает пост начальника Управления международных авиалиний ГВФ.

Одним из направлений деятельности Гризодубовой, являвшейся помимо прочего депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва, становится ходатайство в защиту попавших в волну репрессий второй половины 30-х годов. В частности, в том числе благодаря ее участию был в 1940 году переведен из колымского лагеря на работу в ЦКБ-29 – закрытое КБ тюремного типа, известное как «туполевская шарага» – С.П. Королев, будущий руководитель космической программы СССР, арестованный в 1938 году.

Сразу после начала войны В. Гризодубова подает рапорт об отправке на фронт, но оказаться в действующей армии ей довелось только через год.

В апреле 1942 года на подмосковном аэродроме Чкаловский на основе Московской авиагруппы особого назначения (МАГОН) было начато формирование авиационного полка. Командиром полка была назначена В. Гризодубова, которой было присвоено воинское звание «майор».

Оснащенный самолетами Ли-2, полк был создан как 101-й транспортный авиационный полк дальнего действия, 30 июля 1942 года был переименован в 101-й авиационный полк дальнего действия. Участие в боевых действиях экипажи полка начали 25 мая 1942 года.

С 25 июня по 19 августа 1942 года, действуя на Московском и Сталинградском направлениях, полк совершил более 370 ночных самолето-вылетов, нанося удары преимущественно по железнодорожным коммуникациям и узлам, таким как Курск, Орел, Вязьма, Щигры, Льгов, Полтава, во время которых было сброшено 457,5 тонны бомб.

С 22 августа по 15 сентября 1942 года полк действует на сталинградском направлении, нанося бомбовые удары по переправам через реку Дон, скоплениям войск, эшелонам противника, совершив за этот период 401 боевой самолето-вылет и сбросив 413 тонн бомб. При этом командованием Сталинградским фронтом дважды выносилась благодарность личному составу полка за успешные боевые действия.

С 15 сентября 1942 года, согласно приказу командующего АДД, полк поступает в распоряжение Центрального Штаба партизанского движения. Уже до конца 1942 года 101 ап дд осуществил 404 самолето-вылета, в том числе в 33 из них самолеты осуществляли посадку в тылу врага на партизанских аэродромах. 5 октября экипажи полка осуществили самую массовую операцию: за одну ночь на одну площадку было выполнено 25 самолето-вылетов для сброса груза.

Самое деятельное участие в организации боевой работы полка принимала В. Гризодубова. Начальник штаба полка А. Верхозин в своих воспоминаниях писал:

«Валентина Степановна, используя свою власть, по-прежнему могла посылать экипажи в тыл врага и терять их в бою с истребителями противника. Могла, но это было не в ее характере. Она выяснила причины неудач, изучила тактику воздушного противника и предложила изменить тактику действий наших летчиков, чтобы свести на нет преимущества фашистских истребителей в воздухе. Маршрут к цели решили прокладывать над болотистой местностью и лесными массивами и летать по этому маршруту на малой высоте…

…Много сил и энергии вложила эта женщина в боевую работу полка. Были у неё и волнения, часы нелёгких раздумий. Немало трудностей отпустила ей жизнь: очень сложно отвечать за людей, воспитывать их, вести в бой. Но подлинное счастье испытывала Валентина Степановна, когда видела, как стойко и самоотверженно бились с фашистами экипажи её прославленного в боях авиационного полка».

Однако в 1944 году у Гризодубовой возник серьезный конфликт с командующим авиацией дальнего действия маршалом авиации А. Головановым. Гризодубова не скрывала, что стремится стать первой женщиной, получившей генеральское звание и тем самым открыть путь другим женщинам-военнослужащим к достижению высших чинов в карьере. Кроме того, Гризодубова добивалась присвоения ее полку звания гвардейского. Считая, что Голованов умышленно «зажимает» её, Гризодубова подала жалобу высшему руководству страны, однако результат оказался обратным. А. Голованов в свою очередь выдвинул полковнику В. Гризодубовой ряд претензий, обвинив, в частности, в неудовлетворительном состоянии дисциплины в полку, высоком уровне аварийности и недостаточной подготовке летного состава, а также в частых отлучках из расположения полка, якобы связанных с общественной деятельностью как бывшего депутата Верховного Совета СССР. В итоге было признано, что оснований для присвоения полку звания гвардейского нет, а жалоба Гризодубовой была расценена как клеветническая и, согласно мемуарам Голованова, едва не подвела саму В. Гризодубову под трибунал.

Вместе с тем нельзя не обратить внимание на ряд обстоятельств. Сама В. Гризодубова в письме мужу, также летчику В. Соколову, жаловалась: «За пять дней у меня забрали 10 летчиков и 3 вышло из строя. Самолетов достаточно, а летать на них некому. У меня сейчас пошли летать совсем молодые и зеленые». Очевидно, ни повышению общего уровня квалификации летчиков полка, ни снижению аварийности это способствовать никак не могло. Также, даже считая обоснованными ряд претензий к В. Гризодубовой как командиру части, вызывает недоумение тот факт, что за весь период боевых действий единственными полученными ею наградами стали орден Отечественной войны 1-й степени, которого она была удостоена в марте 1943 года, и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени, врученная ей летом того же года. В то же время, по утверждению ряда источников, ею лично было осуществлено 132 ночных и около 70 дневных вылетов за линию фронта. При этом еще в 1943 году руководством Украинского штаба партизанского движения было направлено ходатайство о присвоении полку звания гвардейского, где указывалось: «В развитии партизанского движения на Украине и активизации боевых действий партизан большую роль сыграл 101-й авиаполк, которым командует подполковник В. Гризодубова… По заданию Украинского штаба партизанского движения с 4 сентября 1942 года по 20 июля 1943 года полком выполнено: самолето-вылетов – 284, из них с посадкой – 89, с выброской – 195, доставлено 207 тонн груза, 273 человека и вывезено 844 человека раненых».

Так или иначе, в мае 1944 года Валентина Гризодубова была отстранена от командования полком. При этом уже через полгода после ее снятия с должности полк приказом наркома обороны СССР от 05.11.44 г. все же получил статус гвардейского и был переименован в 31-й гвардейский авиационный полк дальнего действия.

В 1946 году полковник В. Гризодубова увольняется в запас и работает заместителем начальника НИИ-17 (позднее Институт приборостроения), занимающимся разработкой авиационной радиоэлектронной аппаратуры, принимает участие в лётных испытаниях продукции института, в 1963 году возглавляет созданный по ее инициативе Научно-исследовательский лётно-испытательный центр (НИЛИЦ). В 1972 году Гризодубова вернулась в Институт приборостроения на должность заместителя начальника, где проработала до 1993 года. В 1986 году Валентина Степановна Гризодубова была награждена медалью «Серп и Молот» и стала первой женщиной, одновременно удостоенной званий Героя Советского Союза и Героя Социалистического труда.

Женщины принимали участие в боевых действиях не только в качестве летчиц. Десятки девушек совершали боевые вылеты в качестве воздушных стрелков в составе экипажей штурмовиков и бомбардировщиков.

Одной из четырех участниц Великой Отечественной войны и единственной в ВВС женщиной – полным кавалером ордена Славы стала Надежда Журкина.

Надежда Александровна Журкина (Киёк) (1920–2002) к лету 1941 года окончила три курса юридического института. После начала войны добровольно вступила в РККА, служила в войсках связи. С июня 1942 по июнь 1943 года несла службу в качестве радиста наземной радиостанции штаба 284 бад, затем 32-го отдельного разведывательного авиаполка (с июля 1943 года 99-й гвардейский отдельный разведывательный авиационный полк).

С июля 1943 года Н. Журкина выполняла боевые вылеты в составе экипажа Пе-2 в качестве стрелка-радиста.

До окончания войны гвардии старшина Н. Журкина совершила 67 боевых вылетов, в результате которых был собран и передан значительный объем ценной разведывательной информации. При совершении вылетов экипажем было проведено 30 воздушных боев, в одном из которых стрелком-радисткой Журкиной был сбит немецкий истребитель.

Участие Н.А. Журкиной в боевых действиях было отмечено орденом Красной Звезды, орденами Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, медалью «За отвагу» и рядом других наград.

С 1944 года совершала боевые вылеты в качестве бортстрелка штурмовика Ил-2 Тамара Алексеевна Кудишина.

В рядах РККА 19-летняя студентка Московского авиационного института Тамара Кудишина оказалась в 1942 году. Начав службу в качестве мастера по вооружению 953 штурмового авиаполка, уже в августе 1944 года младший сержант Т. Кудишина получила первую боевую награду – медаль «За отвагу» за участие в 10 боевых вылетах. К началу февраля 1945 года Т. Кудишина совершила 50 боевых вылетов, за которые была награждена орденами Славы 1-й и 2-й степени.

2 февраля 1945 года в очередном боевом вылете в составе экипажа Ил-2—54-м по счету для Тамары Кудишиной – ее самолет был сбит над территорией, занимаемой противником. Командир экипажа лейтенант Радюкин был при этом тяжело ранен. В течение семи суток экипаж пробирался к линии фронта, при этом Т. Кудишиной периодически приходилось нести раненого летчика на себе. В крайней степени истощения, получив обморожение ног 3-й степени, к 9 февраля Тамара Кудишина вместе со своим командиром достигла расположения советских наземных войск.

За мужество и самоотверженность старший сержант Т.А. Кудишина была награждена орденом Красного Знамени.

В годы Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза были удостоены 30 женщин-авиаторов, в том числе две представительницы штурмовой авиации и 28 бомбардировочной. Шестеро женщин-лётчиц были представлены к высшей награде после войны, а Х.К. Доспанова стала Героем Республики Казахстан.

Уничтожить ценой жизни. Совершившие воздушный таран

8 сентября 1914 года штабс-капитан русской армии Петр Нестеров уничтожил австрийский «альбатрос», нанеся по нему удар сверху пилотируемым им «мораном», при этом оба самолета разрушились в воздухе, погиб и русский летчик.

Этот эпизод стал одним из первых зафиксированных в истории случаев воздушного тарана – приема, получившего массовое использование в годы Второй мировой войны. Особенно часто применялся он летчиками советских ВВС.

Воздушный таран явление само по себе достаточно неоднозначное. Приходится признать, что зачастую – особенно на начальном этапе войны – к тарану советские летчики прибегали в связи с невозможностью поразить цель огнем бортового оружия по причине недостаточной огневой подготовки либо в связи с тем, что часть типов советских истребителей этого периода уступала в характеристиках самолетам противника.

Так, один из наиболее известных советских летчиков, неоднократно прибегавших к тарану, Герой Советского Союза Борис Иванович Ковзан (1922–1985) совершил в течение 1942 года три подтвержденных документами воздушных тарана (21 февраля, 9 июля и 13 августа), что является уникальным достижением. При этом в последнем бою старший лейтенант Ковзан был тяжело ранен, потеряв глаз, однако после выписки из госпиталя добился разрешения летать, продолжал службу в 144-й истребительной авиационной дивизии ПВО, уволился в запас в 1958 году в звании «подполковник». Однако при этом других воздушных побед Б. Ковзан не имел[36]36
  Встречающееся в ряде источников утверждение о наличии у Б. Ковзана 28 воздушных побед (как и упоминание о четвертом совершенном им таране) не подтверждается документами.


[Закрыть].

Характерно, что наиболее результативные советские асы либо вовсе не прибегали к тарану, либо использовали этот способ достаточно редко. Практически единодушны они были и в оценке эффективности этого метода, к которому, по их мнению, имело смысл прибегать только в самом крайнем случае.

Как утверждал А. Покрышкин:

«в силу необходимости, а не по желанию люди на таран шли. Вообще я не сторонник тарана. Если я знаю, что у меня есть вооружение – я дерусь… таран конечно можно рассматривать как прием боя, но такой, который не всякий летчик может применить».

Такого же мнения придерживались и другие выдающиеся советские истребители, такие как А. Ворожейкин:

«Воздушный таран – оружие смелых, и, как всякое оружие, его нужно использовать в строго определенных обстоятельствах. Из пушек по воробьям не стреляют, так и таран следует применять лишь в особых случаях, когда иного средства для уничтожения врага нет, а уничтожить его обязательно нужно.

При таране у летчика очень мало шансов остаться в живых, и он должен пользоваться им лишь для спасения жизни людей или для спасения важного объекта»,

или Н. Скороморохов:

«Таран – оружие сильных духом, смелых, мужественных, отважных. Но это оружие особого – крайнего случая, когда врага нужно уничтожить любой ценой и все другие возможности для этого исчерпаны. Можно лишь в таком случае идти на то, чтобы платить смертью за смерть. Но если есть хоть малейшая возможность победить, оставаясь в живых, надо во что бы то ни стало воспользоваться этим шансом. И не ради собственного спасения, а чтобы, выживая, побеждать снова и снова».

В то же время, как отмечал Г. Речкалов:

«не очень целесообразная вещь, таран может быть и нужен был на каком-то отрезке времени, когда нужно было поднять авторитет авиации».

Огромное влияние оказывали сообщения о летчиках, продемонстрировавших готовность ценой собственной жизни уничтожить врага, на моральный дух бойцов Красной Армии, особенно в тот период, когда враг продолжал продвигаться в глубь территории СССР.

Управлением истребительной авиации ПВО в 1942 году совершенно недвусмысленно предписывалось:

«Таран применяется не только, когда израсходованы боеприпасы или не работает вооружение. Может сложиться такая ситуация, когда долг перед Родиной потребует от советского летчика немедленного тарана и при действующем вооружении. Так, например, может получиться, если бомбардировщик противника выходит на боевой курс для бомбардирования объекта государственного значения. В этой обстановке дорога каждая секунда, и придется, продолжая вести огонь, идти на таран, с тем, чтобы не дать противнику сбросить бомбы».

По разным данным, всего за годы войны воздушный таран применили от 200 до 560 летчиков, от 210 до 500 экипажей совершили «огненный таран», направив свой самолет на скопление боевой техники или иные важные объекты противника на земле.

О точном числе подобных эпизодов судить достаточно сложно. Необходимо также иметь в виду, что с учетом особого пропагандистского значения таранов к ним нередко относили случайные столкновения в воздухе, а к так называемым «огненным таранам» – неуправляемые падения сбитых самолетов, в том числе фактически не принесшие урона противнику.

В первую очередь тараны, как правило, ассоциируются с именами младшего лейтенанта В. Талалихина и капитана Н. Гастелло. Однако при всем уважении к памяти советских летчиков, отдавших жизнь в борьбе с захватчиками, приходится признать, что и в данном случае приводимая большинством источников информация не вполне соответствует действительности.

Младший лейтенант Виктор Васильевич Талалихин (1918–1941) окончил Борисоглебскую военную авиационную школу лётчиков в 1938 году, принимал участие в войне против Финляндии, однако воздушных боев не вел, совершая на И-153 вылеты на штурмовку наземных войск.

В ночь на 7 августа 1941 года заместитель командира эскадрильи 177 иап В. Талалихин на истребителе И-16 произвёл над Москвой таран бомбардировщика He.111. Свой поврежденный самолет лётчик оставил, выпрыгнув с парашютом.

Указом от 8 августа 1941 года В.В. Талалихину было присвоено звание Героя Советского Союза. 27 октября 1941 года В. Талалихин погиб в воздушном бою.

В течение продолжительного времени утверждалось, что В. Талалихин совершил первый ночной таран в Великой Отечественной войне[37]37
  Самый первый ночной воздушный таран был совершен советским летчиком Е. Степановым 25 октября 1937 года в период гражданской войны в Испании.


[Закрыть]. Однако еще в ночь на 29 июля – на 9 ночей раньше Талалихина – таранным ударом своего МиГ-3 уничтожил участвовавший в налете на Москву Не.111 старший лейтенант П. Еремеев.

Пётр Васильевич Еремеев (1911–1941) окончил в 1933 году Оренбургскую военную авиационную школу лётчиков, после служил лётчиком-испытателем в Отряде особого назначения НИИ ВВС РККА. В боевых действиях принимал участие с июня 1941 года. С августа 1941 года командир эскадрильи 28-го истребительного авиационного полка. Погиб в воздушном бою 2 октября 1941 года. В 1995 году П.В. Еремееву было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Примеру Еремеева и Талалихина последовали еще несколько летчиков Московской зоны ПВО: так, в ночь на 10 августа лейтенант В.А. Киселев таранил Не.111.

В целом же к тарану летчики частей ПВО прибегали достаточно часто буквально с первых недель войны: 2 июля 1941 года лейтенант С.С. Гошко из состава 11 иап таранил Не.111 и сумел после этого посадить собственный Як-1 с поврежденным воздушным винтом.

25 июля таран совершил однополчанин С. Гошко лейтенант Б.А. Васильев.

11 августа летчик 27 иап лейтенант А.Н. Катрич на высоте 8000 м нанес удар бомбардировщику Дорнье Do.215, совершив первый высотный таран.

Прибегали к тарану летчики частей ПВО и позднее. К примеру, 3 июня 1942 года успешно таранил на высоте 7000 метров немецкий дальний разведчик Ju 88А-5 года летчик 487 иап ПВО лейтенант М.А. Проскурин. Михаил Проскурин прибегнул к тарану после отказа пулеметов своего МиГ-3, при этом, по показаниям взятого в плен немецкого летчика, выбросившегося с парашютом, в живых оставался он один – перед этим пулеметным огнем советский истребитель вывел из строя один из двигателей и убил трех членов экипажа. Сам М. Проскурин благополучно посадил свой поврежденный самолет.

Легендарным стало имя командира экипажа бомбардировщика ДБ-3Ф из состава 207-го дальнебомбардировочного полка капитана Николая Гастелло.

Николай Францевич Гастелло (1907–1941) в 1932 году по специальному набору после призыва в РККА был направлен в Луганскую военную авиационную школу пилотов. После выпуска нес службу в качестве второго пилота, затем командира тяжелого бомбардировщика ТБ-3. Принимал участие в боях на Халхин-Голе и войне против Финляндии.

26 июня 1941 года во время очередного вылета, в котором экипажи дальней авиации были привлечены для нанесения ударов по механизированным колоннам наступающих частей противника, самолет капитана Гастелло был сбит. 5 июля 1941 года в сводке Совинформбюро[38]38
  Советское информационное бюро – созданная в 1941 году информационно-пропагандистская структура, задачей которой являлось составление сводок для СМИ о ходе боевых действий.


[Закрыть] было сообщено о подвиге капитана Николая Гастелло, направившего подбитый самолет на колонну вражеской техники.

26 августа 1941 года капитану Н.Ф. Гастелло было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Имя Николая Гастелло вошло в число самых известных в истории Великой Отечественной войны. Летчиков, совершивших «огненный таран», направив свои самолеты на наземные цели, отныне неизменно называли «гастелловцами». Однако в результате исследований, осуществленных уже после войны, обнаружилось, что как фрагменты самолета, найденные на месте падения, так и останки, захороненные местными жителями, относятся к погибшему в тот же день экипажу сослуживца Н. Гастелло – командира эскадрильи капитана Александра Спиридоновича Маслова. При этом, судя по месту падения бомбардировщиков, ни Гастелло, ни Маслову не удалось поразить вражескую колонну, хотя не исключено, что такая попытка ими была предпринята.

Впрочем, имена советских летчиков, погибших в боях против оккупантов, достойны памяти вне зависимости от обстоятельств их гибели.

Первые воздушные тараны были совершены сразу несколькими советскими летчиками уже в утренние часы 22 июня 1941 года.

Одним из них стал заместитель командира эскадрильи 46-го истребительного авиационного полка, старший лейтенант с символичным именем Иван Иванович Иванов.

И.И. Иванов (1909–1941) окончил Одесскую авиационную школу пилотов в 1934 году. Служил в легкобомбардировочной авиации, участвовал в советско-финляндской войне. В 1940 году прошел переучивание на истребитель, был переведен в 46 иап. Утром 22 июня вылетел по тревоге, возглавив звено И-16. Израсходовав боезапас, таранным ударом уничтожил бомбардировщик Не.111, однако при этом сам погиб.

Указом от 2 августа 1941 года И.И. Иванову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

При отражении первых налетов немецкой авиации совершил таран и летчик 124 иап младший лейтенант Дмитрий Васильевич Кокорев (1918–1941), сбив ударом своего МиГ-3 двухмоторный немецкий самолет – согласно наградным документам Bf.110, по другим данным Do.215, после чего совершил вынужденную посадку.

Д. Кокорев погиб в воздушном бою 12 октября 1941 года.

Чуть позже утром 22 июня совершил таран командир звена 123 иап лейтенант Петр Сергеевич Рябцев (1915–1941). В бою над Брестом четверка советских истребителей И-153 «Чайка» сошлась в воздушном бою с восемью «мессершмиттами». Ударом своего самолета П. Рябцев уничтожил вражеский истребитель, сам приземлившись на парашюте.

Заместитель командира эскадрильи П. Рябцев был сбит в бою 31 июля 1941 года.

Летчики, совершившие воздушные тараны, стали первыми удостоенными звания Героя Советского Союза в годы войны.

Указом от 8 июля 1941 года звание Героя было присвоено младшим лейтенантам из состава 158 иап П.Т. Харитонову, С.И. Здоровцеву и М.П. Жукову.

Командир звена Степан Иванович Здоровцев (1916–1941) в бою 28 июня 1941 года ударом винта своего И-16 разрушил хвостовое оперение Ju.88, после чего приземлился на своем аэродроме. С. Здоровцев погиб в воздушном бою на следующий день после присвоения звания Героя Советского Союза.

Михаил Петрович Жуков (1917–1943) совершил аналогичный таран на следующий день.

Старший лейтенант М. Жуков погиб в боевом вылете 12 января 1943 года.

Петр Тимофеевич Харитонов (1916–1987) совершил таран 28 июня. В сентябре 1941 года получил тяжелое ранение. Вернулся в строй в 1944 году, продолжив службу до окончания войны в частях ПВО.

25 июля 1941 года первым из летчиков ВВС Черноморского флота совершил таран на истребителе МиГ-3 летчик 32 иап ВВС ЧФ капитан Е. Рыжов, сбив Не.111. Приводнив поврежденный после удара истребитель, капитан Рыжов провел в воде несколько часов и был подобран катером.

В боевых действиях Е. Рыжов участвовал до октября 1943 года, когда получил тяжелое ранение. За этот период Евграф Михайлович Рыжов (1916–1982), выполнив 300 боевых вылетов, провел 54 боя, одержал 11 личных и 5 групповых побед.

Указом от 23 октября 1942 года Е.М. Рыжову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Однополчанин Е. Рыжова Яков Матвеевич Иванов (1916–1941) стал первым на Черноморском флоте, кому было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Я. Иванов окончил Ейское военно-морское авиационное училище в 1940 году, участие в боевых действиях принимал с первых дней войны. По утверждению ряда источников, Я. Иванов дважды совершил воздушный таран, после первого из которых на повреждённом самолёте произвел посадку.

17 ноября младший лейтенант Я. Иванов снова сбил бомбардировщик врага, на этот раз Do.215, и предпринял таран второго, однако в этот раз при его выполнении советский летчик погиб[39]39
  В документах воинской части приводятся данные о двух сбитых 17 ноября 1941 года бомбардировщиках Ju.88, о таране не упоминается.


[Закрыть].

1 августа 1941 года два воздушных тарана подряд совершил Николай Васильевич Терехин, уничтожив два Не.111 (всего в этот день он занес на свой счет три немецких бомбардировщика). Всего в период с июня 1941 по декабрь 1942 года Н. Терехин совершил 250 боевых вылетов, одержал 9 личных побед и 3 в группе. 30 декабря 1942 года майор Н. Терехин не вернулся из боевого вылета.

8 апреля 1942 года на самолете Р-40 «Киттихоук» совершил два тарана в одном бою, уничтожив Bf.109 и Bf.110, летчик 20 гиап (до 4.04.1942 г. – 147 иап) гвардии лейтенант Алексей Степанович Хлобыстов (1918–1943). Кроме того, в этом же бою в составе группы с его участием были сбиты ещё один Bf.110 и Ju.87.

Всего с июня 1941 по декабрь 1943 года А. Хлобыстов произвел 335 боевых вылетов, в которых одержал 6 личных и не менее 18 групповых побед. Указом от 16 июня 1942 года А.С. Хлобыстову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Командир эскадрильи гвардии капитан А. Хлобыстов погиб в очередном боевом вылете 13 декабря 1943 года.

22 марта 1943 года в одном бою совершили воздушный таран, ценою собственной жизни спасая своих боевых товарищей, два летчика 45 иап – сержант Николай Кудряшов и старший лейтенант Иван Шматко.

Николай Иванович Кудряшов, успевший совершить всего шесть боевых вылетов, исполнял в этом вылете обязанности ведомого Бориса Глинки. В завязавшемся бою Б. Глинка был ранен и вынужден выйти из боя, была подбита и «аэрокобра» Н. Кудряшова. Выводя из-под удара своего ведущего, атакованного сразу четверкой немецких истребителей, Н. Кудряшов расстроил их боевой порядок, таранив один из «мессершмиттов».

Иван Леонтьевич Шматко (1919 г.р.) был более опытным летчиком, к этому времени одержавшим 8 воздушных побед. Однако в этом бою был подбит и он. Спасая своего ведомого Николая Кудрю, И. Шматко пошел на таран преследовавшего молодого летчика немецкого самолета.

Как один из первых случаев воздушного тарана бомбардировщиком описывается таран, который 30 июня 1940 года совершил самолетом ДБ-3Т летчик 1-го минно-торпедного полка ВВС Балтийского флота младший лейтенант Пётр Игашов[40]40
  В некоторых источниках указывается также, что подбитый торпедоносец был направлен П. Игашовым на колонну вражеской техники и таким образом был совершен одновременно таран воздушной и наземной цели.


[Закрыть].

Указом от 6 июля 1995 года всем членам экипажа: командиру Петру Степановичу Игашову (1915 г.р.), штурману Дмитрию Георгиевичу Парфенову (1919 г.р.), стрелку-радисту Александру Митрофановичу Хохлачеву (1918 г.р.) и воздушному стрелку Василию Логиновичу Новикову (1915 г.р.) было присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Хотя, как уже упоминалось выше, в отношении эпизода с тараном Н. Гастелло имеются серьезные сомнения, тем не менее известны примеры «огненного тарана», совершенного другими летчиками дальней авиации.

28 августа 1941 года командир экипажа бомбардировщика ДБ-3 из состава 81 дбап младший лейтенант Иван Вдовенко, имевший к тому времени на счету 44 боевых вылета, в составе эскадрильи выполнял задачу по уничтожению вражеской переправы через Днепр. Когда при выполнении задачи самолет был подбит, И. Вдовенко направил свой горящий бомбардировщик на переправу.

Указом от 20 июня 1942 года командир экипажа младший лейтенант Иван Тимофеевич Вдовенко (1920–1941) и штурман самолета лейтенант Никита Васильевич Гомоненко (1914–1941) были удостоены звания Героя Советского Союза (посмертно).

Стрелок-радист В.П. Карпов был посмертно награжден орденом Ленина, воздушный стрелок М. Пулатов – орденом Красного Знамени.

Считается, что первый в годы Великой Отечественной войны[41]41
  Первый в истории таран наземной цели совершил Михаил Анисимович Ююкин (1911–1939), батальонный комиссар 150 сбап, в период боевых действий на Халхин-Голе 5 августа 1939 года.


[Закрыть] таран наземной цели был осуществлен 22 июня 1942 года летчиком 62 шап старшим лейтенантом Петром Степановичем Чиркиным.

Однако никаких документальных подтверждений тому, что погибший в первый день войны П. Чиркин совершил «огенный таран», нет.

Тем не менее уже в первые дни войны имел место ряд таких эпизодов. В частности, в числе совершивших «огненный таран» называют экипажи старшего политрука, заместителя командира эскадрильи 31 бап Саркиса Михайловича Айрапетова, направившего свой бомбардировщик на колонну техники противника 24 июня, и заместителя командира эскадрильи 43 бап капитана Александра Николаевича Авдеева, совершившего таран на следующий день.

На осуществление «огненного тарана» шли и опытные боевые летчики, сбитые над вражеской территорией. Так, 30 сентября 1943 года при нанесении удара по позициям дальнобойной артиллерии противника огнем зенитной артиллерии был подбит самолет командира эскадрильи 34 гбап В. Гречишкина. Командир экипажа направил горящий бомбардировщик Пе-2 на вражеские позиции.

К этому моменту гвардии майор Василий Николаевич Гречишкин (1911–1943) выполнил 152 боевых вылета, штурман экипажа гвардии капитан Алексей Иванович Перегудов (1913–1943) совершил более 220 вылетов.

Указом от 4 февраля 1944 года В. Гречишкину и А. Перегудову было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Объектами огненного тарана становились не только наземные цели. Одним из таких примеров стал последний боевой вылет В. Каштанкина.

Виктор Николаевич Каштанкин (1910–1944) в 1932 году окончил Военно-теоретическую школу лётчиков, позднее – Ейское военно-морское авиационное училище и авиационную школу командиров звеньев. Участвовал в советско-финляндской войне. В 1941 году командовал 81-й отдельной разведывательной эскадрильей ВВС Балтийского флота на гидросамолетах МБР-2. Освоив штурмовик Ил-2, с февраля 1944 года воевал в составе 7-го гвардейского штурмового полка ВВС КБФ.

23 марта 1944 года во время боевого вылета на штурмовку группы кораблей противника самолет помощника командира по летной части 7 гшап ВВС КБФ гвардии майора Каштанкина был подбит зенитным огнем. На подбитом штурмовике летчик таранил немецкий сторожевой корабль.