Текст книги "Муж мой – враг мой"

Возможно, лет десять-пятнадцать назад я бы попытался задрать нос и выпятить грудь «мой замок – мои проблемы!» и утаить проблему от всего мира и сюзерена, дабы решать проблемы своего манора самостоятельно…

Но годы и опыт излечивают от такой болезни, как излишнее самомнение.

Страж – это отнюдь не только (да и не столько) внутреннее дело герцогства.

Это безопасность и спокойствие королевства.

Так что придется мне сюзерена побеспокоить а сюзерену – побеспокоиться. И поделиться специалистами.

– Видите, ваша светлость, точка прихода углублена в пол почти на двадцать сантиметров? – объяснял свои выкладки тэйр Скорстен. – Если бы звезду призыва начертили прямо на паркете в холле вашего замка, такой дыры не получилось бы: тварь проявляется в мир не на самом чертеже, а немного выше, на ладонь примерно. Остаточные эманации подтверждают, что воздействие было удаленное. в качестве фокуса использовали какой-то материальный предмет из замка – камень, горсть земли… Что-то примитивное, необработанное.

Надо думать, если бы ритуал со звездами призыва и кровавыми жертвами проводился у меня в холле, это кто-нибудь заметил бы.

– Минуту, – попросил я его, и маг понятливо притих.

Я поискал тэйра Гослиса, и тот, поймав мой взгляд, торопливо подошел сам.

– Проследи, чтобы в каждой группе был хотя бы один маг. Проследи, чтобы никто из слуг не покинул замок: полагаю, уже завтра сюда прибудут дознаватели.

Раз для наведения твари на замок нужен был предмет из Стража – значит, они его как-то добыли. Без людей не обошлось.

Капитан кивнул, а я продолжил:

– Тэйр Скорстен утверждает, что демонолог расположился за пределами замка. Организовывай людей, и как только маги закончат проверять Страж, начинайте поиски.

– Логично, – задумчиво согласился тэйр Гослис. – Зачем находиться в замке, который вскоре будет разрушен, если можно не находиться… Радиус поисков?

Я вопросительно взглянул на мага.

Тот развел руками:

– Уточняем! К сожалению, специалистов по демонологии у нас не много: во всем приличном магическом сообществе за такое полагается смертный приговор.

– А в неприличном? – поинтересовался капитан.

– А в неприличном – без всяких приговоров на собственных потрохах по-тихому удавят. Во избежание, – хмуро огрызнулся Скорстен.

Именно в этот момент в холл влетел стражник:

– Ваша светлость, королевский гонец!

Поднимать его величество с королевской постели мне не пришлось: за меня это сделал драгоценный тесть.

Гонца я решил принимать в кабинете, на случай если понадобится сразу же дать ответ.

Быстро пробежав взглядом доставленное из столицы донесение, я нахмурился.

Постучал пальцами по столу.

И приказал вызвать ко мне камеристку моей жены, ведьму Ниту Дроут.

Рихтим Дроут явилась стремительно, и выглядела… встревоженной.

Я без слов подвинул ближе к ней вскрытое королевское послание.

Первый раз брови рихтим взметнулись вверх, когда она увидела имя отправителя. А потом, по мере чтения, поднимались всё выше и выше.

Не удивительно. Полагаю, читая это послание, я сам выглядел точно так же.

В нем его величество доносил до меня тревожные сведения: этой ночью на замок Лунь была совершена магическая атака. Неизвестный маг попытался натравить на этот важнейший узел обороны королевства демона, но потерпел сокрушительное поражение: проживающая при замке ведьма почуяла эманации до того, как тварь сумела прорвать границу миров, поставила в известность обитателей замка, и пятерка наиболее сильных и опытных магов Луня успели уничтожить демона, не дав ему воплотиться.

И теперь я не мог дождаться, пока рихтим Дроут закончит чтение, чтобы задать ей интересующий меня вопрос:

– Почему моя ведьма не поступила так же?

Она вздрогнула, зрачки испуганно расширились… И взяла себя в руки, а когда заговорила, в голосе ее не было и следа того мгновенного испуга, одно сдержанное достоинство:

– Меня, ваша светлость, больше учили вовремя перед господами приседать и правильно благородной тэе прислуживать. А матушка не только старше, опытней и лучше учена, так и попросту – сильнее.

Мой взгляд она выдержала прямо, не отводя глаз, а мне захотелось послать замысловатое пожелание Вольтуру Алассу: мало того, что ведьму ко мне в Страж подсунул – так и выучить её толком не удосужился!

Я забрал у ведьмы письмо, постучал им по столу.

– То есть, чувствительность ведьмы зависит от силы, опыта и выучки, так?

Она неуверенно пожала плечами:

– Получается, так, ваша светлость…

Прозвучало это так, будто ведьма и сама не была уверена в своих словах, но мне было не до того, чтобы расшифровывать оттенки её эмоций, я думал.

Отправлять её вниз с требованием осмотреть место пробоя и дать заключение, бессмысленно. Компетентность её оставляет желать много лучшего – девица сама это признала.

Пожалуй, в этой ситуации лучше и вовсе не упоминать, что в замке Страж есть ведьма.

Позора не оберешься.

– Ты можешь идти к твоей госпоже.

– Благодарю вас, ваша светлость, – рихтим Дроут выполнила безукоризненный книксен, а я поймал себя на том, что морщусь, как от зубной боли.

Что ж. Нет худа без добра.

В своем послании его величество упомянул, что выяснить, кто и откуда прислал дорогому родственничку столь чудесный демонический подарок, не представляется возможным – из-за того, что призыв сорвался, слишком мало следов осталось. Особенно после того, как по предполагаемой точке прихода отработала звезда боевых магов.

Происшествие в Страже в этом плане бесценно, ибо предоставит следствию богатое поле улик.

В ответе к Астею Пятому я лаконично и по возможности четко описал события, отдельно обратив королевское внимание, что атака произошла в тот момент, когда я отсутствовал в замке – для совпадения это слишком подозрительно. Присовокупил к своим выводам предварительные заключения тэйра Скорстена и капитана гарнизона. Отдельно заверил его величество, что благородная тэя, пребывающая под его покровительством, не пострадала, и, по заверению целителя мэтра Герберта, к утру будет в порядке.

Запечатал послание родовой печатью, отдал гонцу и приказал выпустить его из замка и обеспечить сопровождение до самого портала.

Быстро накорябал послание Алассу – бесы бы его драли, моего свекра, но тут без обмена информацией не обойтись.

Упомянул, какую роль сыграла в изгнании демона его чудесная дочь – отчетливо понимая, что старый хрыч не постесняется мне это припомнить причем, в самой неблагоприятной для меня ситуации, но смолчать было бы недостойно чести герцога Вейлерона: из песни слов не выкинешь, и то, что отец у Нисайем – козёл, не отменяет того, что она сама умница.

Наступив самому себе на горло, уточнил, всё ли у него, старого хрыча, в порядке, не пострадал ли кто, особо выделив мою сестру и ту самую ведьму, Рискин.

Нисайем к ней, вроде бы, привязана, ей будет это важно.

С облегчением подписал письмо, запечатал конверт и создал магического вестника.

Из замка в замок лететь – это не отряд на марше разыскивать, думаю, через час послание будет у Аласского.

Утро брезжило в окна серым светом: рассвет вступал в свои права. Всё ещё поздний, но не по-зимнему, близость весны уже сказывалась. Правда, пока лишь на времени: до тепла еще жить и жить.

Это время горные племена инородцев любят для своих набегов: именно сейчас, на изломе между зимой и весной, сила их шаманов выходит на пик.

Второй любимый период – осень. Тогда урожаи с полей собраны, и удачливые могут взять богатый куш.

И несмотря на это, Великая Волна никогда не случается осенью.

Малые волны ведут военные вожди – за добычей.

Великую Волну ведут шаманы. За кровью.

Сжав зубы от паршивых предчувствий, я отошел от окна.

Великая Волна – дело будущее, а у меня и в настоящем забот полно.

Организовать розыски демонолога, если не его самого (сомневаюсь, что он, поняв, что всё пошло не так, сидел на заду и дожидался нашего визита), то хотя бы его логова со следами ритуала.

Перекрыть по возможности все пути отхода из герцогства.

Сформировать разъезды таким образом, чтобы на каждую пятерку воинов приходился хотя бы один маг.

Заблокировать Страж. Кто-то же предоставил нашему неизвестному злоумышленнику материал для фокуса проекции, кто-то проинформировал о моем отсутствии. Это, скорее всего, окажется бессмысленным – вряд ли предатель ждал демона (или злого герцога, что немногим лучше демона) в обреченном замке, но все же. Есть вероятность, что он не знал, чего именно ждать, и потому вовремя не убрался. Возможно, кто-то из слуг что-то знает, и теперь может попытаться сбежать, чтобы не попасть с виновником под одну гребенку…

Подготовиться к визиту магов-дознавателей – теперь, когда очевидно, что это не демон – это не моя личная проблема, а акция, направленная на подрыв обороноспособности королевства в Предгорьях, их прибытия следует ожидать в любой момент…

Словом, мне отчетливо, до рези в глазах было ясно, что в постель, к жене, я сегодня не попаду.

Глава 18

– Я сначала почувствовала… тоску, безнадежность, – Нисайем явно ощущала себя не в своей тарелке, и несмотря на то, что королевский маг-дознаватель был сама любезность, нервничала и опасалась его, и я порадовался, что настоял на своем присутствии во время этой беседы.

Дознаватель, тэйр Соулс, покивал с видом доброго дядюшки, подбадривая мою волнующуюся супругу:

– Да, ваша светлость, всё верно, это характерное свойство демонических существ – вокруг них распространяется своего рода энергетическое поле, попадая в которое живые существа теряют волю к жизни…

Ниса, несмотря на свою робость перед грозным магом, вспыхнула:

– Тэйр Соулс! У меня восемнадцать братьев-магов! Мне знакомо понятие «подавляющая аура»!

Выглядела в этот момент ужасно милой в своем негодовании.

А я недовольно поморщился: дознаватель его величества, в конце концов, мог бы понимать, что разговаривает с образованной благородной тэей, а не с полуграмотной рихтой!

Тэйр сообразил, что перегнул палку, и торопливо рассыпался в заверениях, что не желал задеть ее светлость, и это вышло непреднамеренно, и так далее, и так далее…

Но Нисайем явно стало менее неловко в его обществе – а значит, можно было не сомневаться, что именно этого эффекта «добрый дядюшка» достигнуть и хотел.

– Итак, вы попали под воздействие демонической ауры, – вернулся к допросу (что вы-что вы, просто к беседе!) дознаватель.

И отметил:

– Надо обладать немалой силой духа, ваша светлость, чтобы преодолеть его…

А когда Нисайем зарделась от похвалы, спросил:

– Почему вы спустились в холл? Я не сомневаюсь, что у вас на то были причины! – торопливо добавил он. – Но вы не сбежали в свои покои, не позвали на помощь слуг, вы направились в холл. Почему?

Ниса растерянно морщила лоб:

– Там был шум? – она неуверенно посмотрела на тэйра Соулса. – Кто-то кричал? Нет, кажется, кричали потом…

Она хлопала глазами, и глядела на мага, словно ожидала от него подсказки, но он не спешил ей помогать, желая, чтобы тэя вспомнила сама.

Ниса сосредоточилась:

– Сперва мне стало плохо и жутко… Потом внизу раздался грохот.

Она кивнула сама себе, и Соулс подтвердил:

– Верно, демон разворотил пол в момент воплощения и опрокинул гранитный вазон с плющом.

– Бедный плющ, – расстроенно дернула бровями моя жалостливая супруга. – Решительно, растениям в этом замке не везет…

Я хмыкнул: действительно, с отъезда матушки, с растительностью в Страже постоянно приключались какие-то колизии. Но уж лучше с ними, чем с нами.

– Да, я побежала на шум, – наконец-то определилась супруга. – А кричали уже при мне – горничная оказалась совсем рядом с демоном в момент перехода. Бедная девушка… Мэтр Герберт сказал, что с ней всё будет хорошо, но сейчас она не в себе, и нуждается в покое.

Округлый лысый толстячок-дознаватель о состоянии горничной знал лучше моей супруги, поскольку уже успел поговорить с ней, проигнорировав рекомендации Нормана Герберта.

– Скажите, ваша светлость, – поинтересовался Соулс, – В какой момент вы опознали сущность как демона?

– Сразу, – удивилась вопросу супруга. – Разве там можно было ошибиться?

И тут пришел черед удивляться дознавателю:

– Сразу? Но, простите, ваша светлость, «сразу» после проявления в нашем мире демон был похож на клок тьмы с глазами!

Отчасти я понимал тэйра Соулса: опознать в подобном описании демона довольно проблематично.

– Да, – простодушно согласилась Нисайем, и с энтузиазмом продолжила, – Всё как в сказках! Сперва чужая, наведенная душевная тяжесть, потом темное облако, а потом уже…

– Позвольте, – потер лоб сбитый с толку Соулс, – Какие сказки?!

– Обычные, которые малышне в детстве рассказывают, – супруга смотрела на мага с недоумением, оглянулась на меня, ища поддержки, но я что-то тоже не мог припомнить таких подробностей в тех сказках, что рассказывали няньки лично мне.

О промежуточной форме демонов, к примеру, лично я узнал в академии.

Нисайем растерялась еще больше:

– Про мельника и колдуна, про двух сестер, одинаковых, как в зеркале…

– И там описывался ритуал изгнания? – обреченно уточнил тэйр.

Он больше не выглядел простодушным толстячком, любителям всевозможных излишеств. Теперь он выглядел самим собой: усталым человеком, на плечах которого лежит слишком большая ответственность, чтобы он мог позволить себе непонимание.

– Не совсем, – Ниса прекрасно видела, что что-то пошло не так, и честно старалась нам помочь. – В сказке про мельника и колдуна, колдун поссорился с мельником и наслал на мельницу демона, но мельник успел демона перехватить и заявить, что это его земля и всё тут его, и демону пришлось выполнить хозяйское задание, иначе он не смог бы выполнить приказ колдуна и разрушить мельницу. А мельник соврал, что у него мельничное колесо сломалось, вода наверху не держится, и приказал ему лить воду на мельничное колесо до тех пор, пока она не накопится наверху между лопастями, но колесо от воды проворачивалось и вода выливалась. А демон не знал, что колесо так и устроено, и лил воду до самого рассвета, а на рассвете исчез…

Дознаватель смотрел на Нисайем глазами старого побитого пса.

Но герцогиня Вейлеронская не замечала это, и продолжала говорить с таким видом, будто ничего особенного не рассказывала:

– А во второй сказке, про двух сестер, похожих как две капли воды, на деревню наслали демона, но старшая вызвала его на состязание, и потребовала чтобы демон добежал до пещеры в холме раньше нее, но пока она оговаривала условия, младшая побежала к пещере короткой дорогой, а чтобы демон не догадался о подлоге, у младшей был с собой кусок души старшей сестры… Она спряталась в пещере, и когда демон прибежал, она выдала себя за сестру. Он увидел, что душа та же самая, и не заметил подмены. И признал свое поражение, и вынужден был уйти в свой мир.

Тут Ниса смущенно пожала плечами:

– Но у меня не было сестры близнеца, и мельничного колеса, чтобы дать невыполнимое задание, тоже не было… И я решила совместить варианты: вызвать демона на поединок, и затянуть его до рассвета.

Дознаватель смотрел на мою жену, словно впервые видел:

– И в этих сказках, описывались все три демонические формы? Промежуточная, боевая, с рогами и прочей чешуей, и человекообразная?

– Четыре, – поправила собеседника Нисайем. – Еще там говорилось, что они любят притворяться похожими на кого-то из близких героя. И обязательно говорилось, что бросить вызов может любой, кому хватит смелости, и чьи слова никто не оспорит. Но сделать это можно только до того, как демоном будет нанесен первый удар…

Тэйр Соул потер лицо руками, и пробормотал:

– Лицо, похожее на кого-то не считается отдельной формой. Это разновидность третьей формы.

Глубокие познания герцогини Вейлеронкской его явно впечатлили. Да что там, они впечатлили даже меня, хотя я уже привык, что моя супруга – та еще шкатулка с сюрпризами.

«Шкатулка с сюрпризами» сидела, застенчиво потупив взор.

– Скажите, ваша светлость, – собравшись с силами продолжил маг.

По его виду я заподозрил, что он, на самом деле, не очень-то хочет знать ответ на свой вопрос, но долг, долг!

– Кто рассказывал вам эти сказки?

– Матушка Рискин, – смущенно призналась Нисайем. И торопливо пояснила, – Это женщина, которая живет у нас при замке Лунь, понимаете, она… ну…

– Она ведьма, – помог ей с подбором слов дознаватель. – Не стоит, я знаю, кто такая Рискин Дроут. Ознакомился, так сказать. Для общего развития.

Ниса явно не понимала, что именно не нравится этому человеку, но спешила, на всякий случай, оправдать близкого ей человека:

– Понимаете, матушка Рискин – это мама моей камеристки, то есть, тогда Нита не была камеристкой, просто была приставлена ко мне как девочка для услуг, но иногда мы с ней вместе удирали с моих занятий, потому что меня учили всяким скучным вещам, а мама Ниты всегда занималась чем-нибудь таким, чем тэи заниматься не должно, и она запрещала мне ей помогать, но можно было просто смотреть, и она не ругалась, и рассказывала нам всякие сказки, или страшные истории, которые как-будто когда-то были, но на самом деле мы знали, что нет!

Жена запнулась.

Внимательно посмотрела на дознавателя: было похоже, что у него разом заболели все зубы.

Я бы даже предположил, что эти болящие зубы не во рту размещены, а где-то в районе седалища.

Ниса изучила собеседника, сделала какие-то выводы, и осторожно уточнила:

– То есть… вы думаете… Все остальные её истории – это тоже была правда?

Я не знал, смеяться мне или плакать.

– Ваша светлость, скажите, вам известно, чему Рискин Дроут учила вашу камеристку?

Нисайем не удивилась такой резкой смене темы, но поскучнела:

– Нет, тэйр Соул. Дело в том, что моя матушка… Её светлость герцогиня Аласская поставила условие: либо Нита ведьма, либо – благопристойная рихтим, служащая дочери герцога. Если рядом со мной случалось какое-то ведьмовство, герцогиня очень сердилась. Я знаю, что матушка Рискин свою дочь чему-то учила, но мы с Нитой никогда не обсуждали этих вопросов, и вообще… Делали вид, что их нет.

Понятно.

Герцогиня вмешивалась в воспитание ведьмой ее дочери, в ответ ведьма позволила себе поучаствовать в воспитании благородной тэйрим.

Я опасался, что визит на доклад к его величеству затянется до полного вечера, но боги (и сюзерен) оказались милостивы.

Его величество принял у меня папку с отчетом, отмахнулся от устного доклада и, заявив, что штаны рядом с ним протирать и так есть кому, отправил меня домой.

На прощанье вручив папку, подозрительно похожую на ту, что Астею отдал я.

Заглянув внутрь, я убедился в смутных подозрениях: внутри оказался отчет герцога Аласского о происшествии в замке Лунь.

И можно было бы, конечно, возгордиться тем доверием, что оказал мне его величество, но я готов был поставить свое герцогство против стоптанного ботинка, что мой отчет очень скоро окажется у Аласса, и счёт сравняется.

Ладно, было бы чем меряться.

Карета, мерно покачиваясь, везла меня к городскому порталу, а я изучал страницы отчета.

Ну, что сказать… Пусть я и не одобрял сомнительно нравственности политику дорогого тестя «заделай каждой любовнице бастарда», в чем-то она себя оправдала.

Накануне всех нынешних наших нынешних событий, у герцога Аласского приключилась неприятность: из серебряных шахт, полученных как приданное за Оленной, и уже освобожденных от завалов (а вот это, прямо скажем, сюрприз!) полезла нечисть. Абсолютно неизвестные доселе твари: хитрые, живучие и кровожадные.

Серебряные выработки встали (Бес-Пройдоха, Аласс их не только расчистил, но уже и разработку начать успел!). Ближайшие селения несли ущерб – выжрав охрану и работников шахты, твари мгновенно расползлись по округе.

Рачительный хозяин, Аласский, изучив сведения, полученные от выживших очевидцев, и предпочел не рисковать: собрал всех боеспособных магов, в число которых входили он сам и его отпрыски, и отправился решать проблему и спасать свои доходы.

Я обратил внимание на дату, когда это произошло: ровно на следующий день поступил сигнал бедствия от крепости Борец, на который я мог среагировать одним-единственным образом…

А в замке Лунь за главного остался младший из законных сыновей Вольтура, уступающий силами не то что мне или отцу, но и даже моему Гослису. Вот он-то, получив информацию от ведьмы, сумел организовать оставшихся в замке бастардов отца в боевую звезду, и предотвратил явление демона в проявленный мир.

Неизвестные злоумышленники, готовя отвлекающий маневр, то ли не сумели придумать, как выманить из замка оставшихся Аласских, то ли просто сбились со счета.

Кстати, неизвестных науке тварей Аласские зачистили, хоть и не без труда, обнаружили следы наведенных магических изменений, которыми и объяснялась их невероятная живучесть и опасность. К отчету Вольтур Аласский в качетсве доказательств приложил полдесятка дохлых тварей и одну живую – на исследования.

Надо будет взглянуть позже, не нравится мне эта тенденция…

Я пролистал отчет до конца: из обитателей замка Лунь никто не пострадал, холл замка нуждается в основательном ремонте, левое крыло – в поверхностном.

Да, теперь понятно, почему Вольтур Аласский не взял этих горе-вояк с собой!

Пожалуй, Нисайем будет интересно это почитать. Она любит братьев, и, вероятно, возгордится их разрушительной силой.

Вот так, за увлекательным чтением, я и вернулся домой.

Дворецкий открыл мне двери.

В холле возились рабочие: снимали лампы, разбирали поврежденный паркет… Мебель уже вынесли, и звуки непривычно гулко метались в пустом помещении. Тэйр Соул перед моим отъездом объявил, исследовал всё, что считал нужным, и управляющий поспешил начать ремонтные работы.

Вот его-то, бдительно контролирующего ход работ, я и озадачил вопросом:

– Трой, ты не знаешь, где госпожа?

По уму, надо было, конечно найти дознавателя, ознакомиться с ходом следствия, поделиться полученной информацией – если ему эти сведения еще не предоставила королевская канцелярия, конечно, но… Я сегодня виделся с женой двадцать минут за завтраком и час во время беседы с дознавателем. Я даже толком как она себя чувствует, не расспросил – а тэйр Соул, в любом случае, предупрежден, что меня не будет до конца дня.

– Её светлость видели в библиотеке, – вторгся в мои раздумья ответ управляющего.

И я, благодарно кивнув, отправился на поиски, чувствуя, как отступает усталость, и на её место накатывает предвкушение встречи.

В библиотеке меня встретила тишина.

Я задумчиво оглядел шкафы и стеллажи, уходящие под потолок. Поднялся на любимую её светлостью галерею – стол, уютное кресло, лампа в скромном абажуре. На столе – небрежно сложенные в несколько стопок книги, из некоторых торчат закладки. Удобное, обжитое рабочее место.

Я потянул с ближайшей стопки верхний том.

«Магия, ея происхождение, разновидность и различные приемы». Неопределенно хмыкнул – старый трактат, и, по совести, на редкость бестолковый. Мало того, что написан не удобоваримым архаичным языком, так еще и приемы, рекомендуемые им, восходят ко временам седой древности, когда магия толком не отделилась от ведьмовства…

Хм… Нита, что ли, воспользовалась благосклонностью своей госпожи и замковой библиотекой?

Следующий том оказался еще старше. «Советы молодым магикам от великомудрого магистра Совера Богурского». То же самое. Советы эти – ни туда, ни сюда. Еще не магия, уже не ведьмовство.

«Сила. Слово. Дело». Если не ошибаюсь, один из немногих трудов, где пытались исследовать и систематизировать ведьмовские способности и возможности.

Какого беса?

Нисайем же в этой библиотеке часами торчит! А читает, выходит, ее камеристка?

Ниса что, её прикрывает?

Как будто я зверь какой и стал бы запрещать…

Я стягивал тома один за одним, сам не зная, зачем я это делаю, и видел лишь, что они все объединены одной тематикой.

Когда тяжеленный фолиант в деревянном переплете и с металлическими накладками по углам вывернулся у меня из рук, и шлепнулся на стол.

Когда я поднял исписанную заметками закладку, выпорхнувшую из него.

Когда округлые буквы сложились в почерк Нисы.

Тогда отрицать очевидное дальше стало невозможно.

Всплыли в памяти многие пустяки: её испуг после истории с матушкиными цветами, отнесенный мной на счет беспокойства за камеристку – и сегодняшний ее страх перед тэйром Соулом. А ведь казалось бы, чего в этой ситуации может бояться герцогиня, спасшая замок?

Высказанное Нисой в замке Лунь желание первым ребенком родить девочку, теперь предстало в ином свете – а тогда вызвало только умиление. Как же, жены обычно желают первенцем видеть мальчика, ведь рождение сына, наследника упрочит их положение, а этой, ну надо же, дочь подавай…

Я устало опустился в кресло, откинул голову на спинку.

Как цветные стекла в трубе калейдоскопа, смещались события нашей короткой семейной жизни, и складывались в новый узор.

И стало до очевидного, до рези в глазах, понятно упрямство Аласса, не желавшего заключать этот брак, и осторожность русалки, в ее ответах о госпоже и семье госпожи тогда, у меня в кабинете.

Решительность камеристки, взявшей на себя ответственность за оранжерею – и как моментально она отказалась от всяких попыток Нисайем оправдать её, стоило мне упомянуть дознавателя.

От воспоминаний было физически больно где-то внутри, а они всё накатывали и накатывали.

Испуганные зеленые глаза в ответ на моё признание в любви.

Бедная моя девочка, как же она всё время всего боится…

Как ни странно, я не злился на жену. Ни за молчание, ни за то, что оказалась ведьмой – ну не выбирала же она, кем ей родиться, в самом-то деле.

Вот только это не отменяло того, что с этим знанием мне придется что-то решать.

И одно дело – принять ведьму в своем замке, а другое – принять ее своей женой. И, сделав матерью своих детей, ввести эту кровь в наследную линию древнего рода.

Я мучительно потер лицо ладонями.

Любовь – любовью, но это то решение, которое отразится на будущем всего моего рода на много поколений вперед. На положении, статусе и позициях герцогов Вейлеронских во многих сферах, от брачных предложений до военных и политических союзов.

Я мужчина, и я знаю что такое ответственность.

И я приму правильное решение, каким бы тяжелым лично для меня оно ни было.

При условии, конечно, что моя догадка верна.

В конце концов, мои умозаключения не подтверждены ни единым фактом, которому нельзя было бы подобрать невинное объяснение…

Вот только в вероятность ошибки, на которую отчаянно надеялся наивный дурак внутри меня, разум категорически не верил.

Я встал, аккуратно положив съехавший том на место, спустился с галереи и повертел головой, вспоминая нужный шкаф.

Так, вот этот.

Когда герцогом Вейлеронским был еще мой отец, матушка активно не одобряла герцогской привычки пропустить порой под настроение рюмку-другую, и здесь, в библиотеке, отец устроил тайник.

Я потянул обшарпанный старинный том, судя по переплету – ветхий настолько, что развалится, попытайся кто-то взять его в руки, и просунул руку в образовавшуюся в книжном ряду щель.

Так и есть – пальцы коснулись гладкого стекла бутылки. Выудив свою добычу, пошарил еще, и нащупал резной бок стакана.

Где бы устроиться? Не хотелось бы, чтобы слуги, заглянув по какой-либо надобности в библиотеку, застукали целеустремленно надирающегося герцога.

А пожалуй, галерея, столь любимая моей супругой, подойдёт.

Заклинание очистило заросший пылью стакан, и янтарная крепкая жидкость забулькала, расплескиваясь по прозрачным стенкам.

Глоток, стук хрустального донышка о полировку стола – и по пищеводу покатился огненный ком.

Я снова откинулся на спинку кресла, отслеживая, как от желудка по организму разливается приятное тепло.

Что же мне делать?

Ну, для начала, наверное, убедиться все же в верности своего предположения. И пусть я в нем уверен почти на сто процентов, до тех пор, пока догадки не подтверждены фактами, они остаются догадками.

И проверить-то, на самом деле, ничего не стоит, вот только… Болезненно не хочется этого делать.

Нисайем-Нисайем… Что ж ты так быстро проросла в меня?

И как теперь тебя из себя выдирать?

Я повторно наполнил стакан, снова залпом, без всякого почтения, выпил благородный напиток.

Ладно, тяни-не тяни, а сделать это придется.

– Шорк! – позвал я.

Перехватил бутыль за горлышко, и набулькал в стакан анестезии.

Инородец, изрядно притихший в последнее время, возник поодаль, на полке книжного шкафа, а не свалился мне на голову, как за ним это водилось.

– Ну и давно ты знаешь? – я небрежно качнул стаканом в направлении книжного развала на столе.

Красный взгляд виновато стрельнул в указанном направлении, и черные уши прижались к круглой башке.

Чешуехвостый прошелыга даже попытки не сделал «не понять» о чем вопрос.

– Предатель, – пробормотал я, без труда расшифровав эту пантомиму.

И сделал щедрый глоток.

Вот пройдоховы бесы, и коньяка в бутылке осталось на дне!

– Давно ты знаешь, что Нисайем – ведьма? – повторил я вопрос.

– Давно, – обреченно подтвердил все мои догадки и подозрения Шорк.

Слава богам, хоть не полез защищать и оправдывать!

Чувствует, поганец, мое настроение.

– Почему мне не сказал?

Шорк потупился с виноватым видом, а я прикинул – что могло заставить инородца молчать?

Что ж, учитывая, что моя жена – ведьма…

– Приказ? – наугад выстрелил я.

– Договор, – с обреченным вздохом признал Шорк.

До-го-вор…

– Ну и за что ты меня продал?

Как ни странно, на это несчастье я тоже не злился. Хотя на шорка – следовало бы. Все же, нарушил моё распоряжение…

Кинув короткий взгляд на меня с полки, казавшейся ему достаточно безопасным убежищем от хозяйского гнева, шорк верно определил мое настроение, и исчез. Чтобы возникнуть у меня на груди.

– Случайно, – доверительно заглянул мне в глаза, сообщил он. – Шорк упал на хозяйку. А хозяин велел – тайно. Обещала не выдавать…

Понятно. Лопух ты, Шорк.

Да и я не лучше.

Мы два лопуха.

Я почесал нечистику загривок, и он блаженно прикрыл глаза, млея от этой ласки. А потом решился, и поведал:

– Хозяйка хорошая.

Ну вот, этого следовало ожидать!

И я, продолжая начесывать холку (которую стоило бы намять, но я уже пьян, и мне откровенно лень делать такие резкие воспитательные движения), согласился:

– Хорошая.

– Маленькая просто, – развил свою мысль мой нынешний собеседник. – Но она вырастет!

Приятель мой, по простоте своей, не понимавший деталей и нюансов устройства человеческого общества, проблемы просто не видел, наивная душа.

Вернее, видел, но не там, где она была…

Нисайем-Нисайем… Что же мне с тобой делать?

Если смотреть правде в глаза. Если отринуть глупости и мелочи вроде чувств. То вариант у меня и был-то всего один.

Развод.

Вот только… что после развода будет с Нисой?

– Слушай, – я потянул черную бархатную шкуру на загривке. – Будь другом, стащи мне из подвала во-о-от такую же бутыль?