Текст книги "Ботаники не сдаются"

Сказать, что я удивилась – значит, ничего не сказать. Так и захлопала глазами, разворачиваясь к Ивану. Еще две недели назад он Зубрилку терпеть не мог, так что же изменилось?

– А разве ты не отказался от меня? – спросила. – София Витальевна молчала, и я подумала, что вопрос с танцами решен. Что вы нашли тебе пару.

Это была серьезная новость. Я действительно подумала, что с танцами ничего не выйдет, и Воробышек и думать обо мне забыл. Но если не забыл, то получается, что времени у нас почти нет и доцент по-прежнему на меня надеется? Несмотря на спор и любые обиды, подвести родной факультет я не могла.

И он не мог. Так почему?

У Ивана точно был талант к физиогномике, потому что он вновь все прочел по моему лицу.

– Нет, я обещал и думаю, что мы можем попробовать.

– Почему?

Уголки губ парня приподнялись в улыбке.

– Считай, что меня впечатлила твоя собственная прокачка «Форд мустанга», ночные рефераты, и то, каким способом ты готовишь кофе. Отличный рецепт эспрессо!

Я не раз наблюдала со стороны, как девчонки в ответ на улыбку Воробышка таяли и расцветали. Этот синеглазый спортивный парень умел кружить головы и притягивать взгляды. Не зазнавался, но располагал. Не приближал, но позволял сделать шаг навстречу. Сейчас он улыбался мне, и помимо воли, где-то в животе оживали и просыпались бабочки, и учащался стук сердца.

Что?! Я очнулась и, как космонавт скафандр, мысленно натянула на себя сползающие защитные оболочки. Пустила вокруг полчище тараканов и даже поджала пальцы в туфельках.

– Вань, это ты зря, – честно предупредила. – Подумай хорошенько. Давай просто считать, что твоих сообщений не было. Остался всего месяц, а я действительно ничего не умею. Для меня научиться танцевать перед публикой – все равно, что научиться летать! Нет, я, конечно, понимаю, что теоретически все возможно, но практически…

Я могла подумать, что угодно. Что он вдруг развернется и уйдет. Скажет в лицо, что пошутил и вернется к друзьям. Я могла ожидать всего, но только не того, что он вдруг развернется и возьмет меня за руку.

– Ну, думаю, с этим я справлюсь!

POV Воробышек

– Бодифлаинг? Вань, ты серьезно? Да это же аэродинамическая труба!

– Точно. Изобретение 1943 года – военная разработка США. Правда, с тех пор труба значительно усовершенствовалась и стала вполне себе мирным развлечением, как видишь. Впечатляет?

– Очень! Но только ты ошибаешься, первую аэротрубу изобрел английский инженер Уэнхем еще в 1871 году. И использовалась она им для баллистических экспериментов. Воробышек, з-зачем ты меня сюда привел?

Интересно, есть что-то в этом мире, чего Зубрилка не знает? Готов поспорить, что нет.

– Ну, ты же умная – догадайся.

Глаза Уфимцевой распахиваются, и она качает головой.

– Н-нет. О нет! – старается казаться строгой. – Пожалуйста, не шути так со мной. Ты же не думаешь, что я смогу… Да я и ветер – несовместимы! Меня даже сквозняк с места сносит!

Очень даже думаю. Более того, отпускаю ее ладонь – влажную и теплую, беру за плечи и завожу в подготовительную к полету зону.

– А разве похоже, что шучу? – улыбаюсь и сам не понимая, отчего мне так весело.

Нет, кажется, догадываюсь. Я предвкушаю ее удовольствие, еще неосознанное, но уже совсем близкое. Это сначала все они неловкие и испуганные, но стоит один раз поймать поток воздуха, отпустить землю, и обязательно захочется повторить.

Мне нравится это. Всем нравится. Она не станет исключением.

– Так и быть, Уфимцева, сначала научу тебя летать!

Сегодня я уже отработал свое с утра, и Валерка, увидев меня сквозь стеклянную стену операторской, удивляется. Я приветливо машу ему рукой, заглядываю в кабинку и сообщаю интервал полета. В трубе сейчас люди, но это не страшно. Сеанс скоро закончится, а пока мне потребуется время, чтобы переодеть Очкастика.

Я коротко оглядываюсь и смотрю на девчонку. Надо же, теперь и язык не повернется ее так назвать. Очкастик передо мной стоит удивительно голубоглазый и симпатичный, с полуоткрытыми от удивления губами. Судя по тому, что парни ее не узнали в новом облике, хотя и видели раньше в клубе «Дэнс», Уфимцевой удалось провести всех, и почти что провести меня.

Она все еще не верит, что я настроен серьезно. Внимательно осмотрев часть периметра, в котором находится аэротруба, пятится назад и пробует возразить:

– Знаешь, а у меня кед нет! И костюма! И я не умею! Ваня, ты сошел с ума!

– Экипировку найдем. А насчет умения – тебе повезло, – ухмылка так и лезет на губы. – Именно здесь я работаю инструктором. Считай, что мы сейчас нагло воспользуемся моим служебным положением. Идем!

Когда мы оказываемся в раздевалке, и Уфимцева неуверенно снимает куртку, оставшись в платье, я распахиваю шкафчик и достаю специальные комбинезоны и шлемы. Не ухожу, понимая, что она растеряна и вряд ли сама справится. Ей бы не помешал подробный урок вводного инструктажа, но спонтанность решает дело, и я сам сбрасываю с себя куртку и берусь за пояс брюк, не желая доверить Зубрилку другому инструктору…

– Катя, я сейчас собираюсь снять джинсы. Но ты можешь, конечно, посмотреть, как я с этим справлюсь. Я не из стеснительных.

Так и знал. Девчонка в ответ на мою усмешку вспыхивает смущением и отворачивается, а я смотрю на ее спину. На длинные волосы и красивой формы плечи. На тонкую талию и бедра. Спускаю взгляд ниже… Какая она худенькая – эта гордая ботанша. И стройная – щиколотки, как у балерины.

Серьезно? Я правда думал, что у нее кривые ноги? Смешно.

Я влезаю в комбинезон и застегиваюсь. Шнурую специальную обувь.

– Я уже, – сообщаю. – Теперь твоя очередь. Считай это нашим вторым уроком танцев.

Она поворачивается и удивленно смотрит на мои руки, в которых я держу ее экипировку.

– А мне тоже надо ра… раздеться, да?

Ну, судя по тому, что увидел, я был бы не против взглянуть на нее и без одежды.

– Нет. Сними только обувь. И еще волосы…

– Что волосы?

– Лучше заплести в косу. А платье у тебя не такое уж длинное, просто заправь внутрь.

Оно у нее короткое, до середины бедра. Красивое платье, мне нравится. Я кусаю пересохшие губы и затягиваю собственный ворот. Странные у меня сегодня мысли, определенно отдающие голодом, для которого вроде бы нет причин. Иначе бы я еще вчера ушел из квартиры Лаврика не один. Но девчонка-брюнетка неожиданно утомила еще на стадии знакомства. Несла какую-то чушь о моем сходстве с известным актером и глупо хихикала. Скучно. Даже удивился: и чем она смогла меня зацепить в клубе?

Уфимцева словно не верит, что все происходит всерьез. Расстегивает тонкие ремешки на туфельках, снимает их и отбирает из моих рук комбинезон. Пытаясь влезть в него, вскидывает колено… и в разрезе платья тут же открывается полоска тонкого кружева чулка, обхватившего бедро, и нежная девичья кожа над ним – почти алебастровая.

Сколько раз передо мной девчонки повторяли подобные приемчики – не сосчитать. Но именно эта случайность – без обыгранного кокетства, заставляет ощутить, как на вдохе перехватывает дыхание и раздуваются ноздри, медленно втягивая воздух. Уфимцева тоже застыла, глядя на обнажившуюся ногу, как будто и сама поразилась увиденному.

– Ой! – запрыгала, отворачиваясь, и чуть не завалилась на бок.

Улыбки больше нет на моем лице. Я дышу чаще, чем мне бы того хотелось. Подхватываю ее под талию, прижимаю к себе и практически впихиваю в комбинезон. Разворачиваю к себе, чтобы застегнуть молнию…

– Волосы убирай сама. Обувайся, пора пройти короткий инструктаж, пока я не передумал! – сообщаю и отворачиваюсь.

Я сержусь? Да, я сержусь. На кого – на себя или на неловкую Зубрилку, разберемся потом.

Я жду и, наконец, она одевается. Послушно подходит к специальному тренировочному столу-пуфу, на который я прошу ее лечь. Удивляется, но ложится. Я объясняю и корректирую положение тела – каким оно должно быть в полете.

– Голова смотрит вверх, подбородок поднят. Расслабься и прогнись в пояснице, таз чуть вперед. Руки подними и согни в локтях на девяносто градусов, ладони держи на уровне глаз.

– А ноги?

– Ноги на ширине плеч и чуть согнуты. Никаких рывков и спонтанных движений. Главное, не волнуйся и просто ложись на поток. Не думай о том, как дышать. И ничего не пытайся мне сказать – все равно не услышу. Поняла?

– Да.

– А теперь посмотри на меня и запомни четыре основных жеста. Это легко. Первый – расслабиться. Второй – поднять голову, взгляд перед собой. Третий – выпрямить ноги. Четвертый – подогнуть колени. Просто ориентируйся на них и все будет хорошо.

Девчонка полезла со стола.

– Вань, а давай ты меня за яд и чашки как-нибудь по-другому накажешь? Не аэротрубой.

– Ты боишься?

Уфимцева повернулась и вздохнула.

– Очень! А вдруг ты меня не поймаешь? Я, конечно, в курсе физических законов, происхождения воздушных потоков и плотности твердых тел, но…

– Но что?

– Меня в детстве смыло волной в море, и это было очень страшно. Я даже крикнуть не успела – вмиг нахлебалась. Папа чудом вытащил. Понимаешь, я хорошо помню, что такое стихия и не хочу, чтобы было похоже. Я почти и не плаваю с тех пор.

И смотрит с надеждой в лицо, приподняв подбородок. Ну и глаза. Мало того, что ясные и голубые, так еще и не скрывают, что знают ответ на тысячу и один вопрос. Наверно, такие же были у Шахерезады. Нырнешь и не вынырнешь.

Черт! Мелкая ботанша Уфимцева, и откуда ты только взялась?

– Не волнуйся, я поймаю. А, точнее, не отпущу. Обещаю!

Я надеваю на нее шлем и застегиваю крепеж под шеей. Удерживаю ее взгляд и смягчаю напряжение улыбкой. Вхожу в трубу, встаю на сетку, протягивая к девчонке руки. Она колеблется, но все же идет навстречу. Я ловлю ее – легкую и гибкую, и мягко опускаю на поток воздуха.

Это здорово! Это чистый адреналин! Лучше – только настоящий полет! Я уверен, что ей понравится, и выполняю свою работу. Не отпуская ни на секунду, даю почувствовать сначала свободное парение, а потом и высоту.

Все проходит отлично. Наш полет длится четыре минуты – этого более чем достаточно для первого раза.

Вот видишь, не стоило и бояться, верно?

Но Уфимцева молчит. Оказавшись в раздевалке, снимает шлем, комбинезон, поправляет платье. Присев на скамейку, надевает туфли и застегивает хлястики на стройных щиколотках. Медленно расплетает свободную косу. Недолго думая, я и себе переодеваюсь. Заметив, что Уфимцева встала и не может поймать рукав куртки, помогаю ей.

– Эй, Катя? Что случилось? Все в порядке?

– Спасибо.

– Я не об этом, – говорю, имея в виду не помощь с одеждой.

– И я тоже.

Она поворачивается и снова делает жест, как будто хочет поправить очки. Смотрит не в глаза, а на мое плечо, словно там происходит что-то интересное, завладевшее ее вниманием.

– Вань, ты действительно держал меня, как обещал.

– Ну, да.

– Но мне казалось, что ты злишься. Я была уверена, что в какой-то момент ты захочешь пошутить надо мной и отпустишь. Но ты не отпустил.

Так вот почему она держалась так скованно и не сразу реагировала на жесты? Мне показалось, что всему виной страх высоты.

– Ничего, первый раз все напряжены, это нормально. Второй раз будет намного лучше. А когда-нибудь, ты сможешь летать и сама. Так тебе понравилось или нет?

Вот теперь она поднимает взгляд и смотрит в глаза. Закусывает губы, которые так и расползаются в широкой улыбке.

– Очень! Это что-то невероятное! Спасибо тебе, Воробышек!

Ну, слава богу. Я выдыхаю. Забота о клиентах всегда первична. Не хватало человека еще фобией наградить.

– Да не за что. Ты знаешь, где меня найти. Приходи, полетаем. Покажу тебе, на что еще способен человек в аэротрубе.

– Хорошо. Обязательно приду!

Мы выходим из зоны развлечений бок о бок и в молчании. Я не знаю, что сказать. Видимо, Уфимцева тоже. Наверно, нам следует разойтись и вернуться к друзьям, так чего же я жду? А она чего?

В сумочке девчонки внезапно отзывается входящим звонком сотовый телефон. Она останавливается и пытается его отыскать. Ее движения суетливы и неловки, и я решаю, что звонит ее парень. Иначе, с чего бы так нервничать?

Хм, долго же он ждал.

Уфимцева отвечает: «Нет, я недалеко. Конечно же, не ушла! Сейчас подойду!» – прячет телефон в сумочку и смотрит на меня немного смущенно.

– Ну, я, наверно, пойду? – спрашивает. – Совсем забыла, что меня ждут.

Я пожимаю плечами:

– Иди.

– Значит, пока?

– Пока. Катя? – окликаю ее, когда она уже успевает отойти.

– Да? – оглядывается девчонка, совсем не похожая на себя прежнюю.

Я смотрю на нее и вдруг вижу на ее месте гордую Зубрилку – в смешном комбинезоне тинейджера, в очках и с косой, и вечно задранным носом «Самой умной студентки». Вряд ли бы эта, сегодняшняя Катя, смогла обозвать меня дураком, прыгать по моему дивану мартышкой и от души врезать подушкой по носу Ваньке Воробышку.

Да уж, совсем на то не похоже. Так неужели я чувствую… сожаление? Что-то, напоминающее тоску по мелкой вредине?

– Ты все же прочти мои сообщения.

– Хорошо. Вань?

– Да?

– Спасибо тебе!

POV Катя

Какой сегодня странный, почти безумный день! Уже поздний вечер, мы вернулись со Светой домой после прогулки по набережной и ужина в маленьком ресторанчике, а я все никак не могу успокоиться. Снова подхожу к окну и смотрю в ночь, не веря, что со мной столько всего произошло. Сколько лет в моей жизни все было предопределено, обходилось без случайных встреч и непредвиденных ситуаций, а тут…

Надо же было встретить Воробышка именно сегодня, и именно в «Трех китах»! Ох, кажется, я еще долго буду переживать произошедшее.

Полет в аэротрубе. Такое мне не могло привидеться даже во сне! Но вдруг случилось наяву. И благодарить за незабываемые ощущения стоит Ивана. Ведь он действительно не соврал, и научил меня летать. Пусть это и был всего лишь аттракцион, но я бы сама ни за что не решилась попробовать!

Хм, так странно. И почему Воробышек не был похож на себя? Неужели Светка права и все дело в обертке? В той, что приходится по вкусу многим? Наверное, в сравнении с собой обычной, я и правда сегодня выглядела лучше. Совсем не смешной и неуклюжей, как мне поначалу казалось. Но ведь сестра обещала, что прежде всего что-то должно измениться во мне самой, и только потом – в окружающем мире.

Должно быть, так. Но как же хочется, чтобы этот мир принимал меня настоящей.

Но разве сегодня я себе лгала?

В комнате горел свет, за окном раскинулась ночь, и в отражении стекла стояла красивая девушка. Уже не незнакомка, какой показалась вначале. Теперь все в ней напоминало меня – волосы, фигура, плечи. Да, это была я, и должен был закончиться день, чтобы найти в себе смелость это признать.

Я пошла в ванную комнату и смыла макияж. Надев пижаму, заплела волосы в косу, вернулась в спальню и оглянулась к окну. Девушка из отражения никуда не исчезла. Нет, она стояла там же и, улыбнувшись мне, тоже забралась в постель.

Потянувшись к стене, я щелкнула выключателем, стянула со стола планшет и юркнула под одеяло. Включив интернет, зашла в «Фейсбук», открыла мессенджер и прочла три коротких сообщения, о которых говорил Воробышек…

«Эй, Зубрилка, хватит прятаться. О танцах не забыла?»

«Я не шучу и София тоже. Кто из нас распылялся об эксперименте? Напиши мне, Мелочь».

«Я все еще жду ответ, а время идет. Кстати, реферат по философии сдал. Ты голова, Очкастик! Зауважал. Но яд я тебе все равно припомню *злой смайлик*».

Ой!

Как только прочла, в мессенджер упало новое сообщение.

«Завтра 14:00. Студия танца „X-Stream“. Возьми спортивную одежду и бутылку воды. Будет жарко».

Воробышек так же, как я, был в сети. Я подумала и коротко написала:

«Я выживу?» – очень уж двояко прозвучали его последние слова.

Видимо, хорошее настроение было только у меня. Потому что Ванька ответил не сразу.

«Не обещаю».

«Думаешь, у меня получится?»

Точки набора сообщения появились, затем пропали… И все же он ответил.

«Думаю, тебе стоит перечитать конец моего третьего сообщения еще раз».

Часы в правом углу экрана планшета обнулились и показали одну минуту первого.

Я прихлопнула планшет подушкой и опустила на нее щеку.

Ну все! Так и знала, что волшебная суббота закончилась!

Гугл не подвел, адрес танцевальной студии я нашла легко, и без пяти минут два уже стояла на крыльце красивого здания цвета слоновой кости и разглядывала вывеску над главным входом, которая гласила (синем на стальном овале): студия танцев «X-Stream». Зажги этот мир своей энергией!

Ого! Нет, даже так – огогошеньки! Да здесь, похоже, занимаются одни энерджайзеры! Слоган звучал впечатляюще, толкал на свершения, и я вдруг усомнилась, а хватит ли у меня энергии зажечь в этом мире хоть одну спичку? Пока что в это верилось с трудом.

– Разрешите?

– Да, конечно, – я посторонилась, пропустив в студию группку подростков.

Воскресенье – отличный день для встреч и занятий танцами, и внутри играла ритмичная музыка и пульсировала жизнь. Я оглянулась, услышав звук подъезжающего мотоцикла, поправила на спине рюкзак и дала себе слово не смущаться. Что бы ни случилось, и что бы мне сегодня ни сказал Ванька – ни за что!

Слово-то дала, но когда у входа остановился дорогой спортбайк и мотоциклист снял шлем, отыскав меня взглядом, я вспомнила вчерашний день и покраснела.

Иван заглушил двигатель, спрятал ключи в карман, вскинул сумку на плечо и направился ко мне – такой же хмурый, как я. Подойдя, остановился. Ну да, сегодня перед ним стояла прежняя Катя, и парень это заметил.

Я подняла подбородок и поправила очки. Буду себя вести, как ни в чем ни бывало!

– Привет, Воробышек, – поздоровалась бодро. – Я пришла. Но если ты передумал, только скажи. Вообще-то у меня и без танцев дел полно!

Передумал он или нет, было непонятно. Иван не спешил отвечать. Перекинулся приветом с незнакомыми девчонками, пробежавшими мимо, и вдруг усмехнулся, дождавшись, когда я начну нервничать.

– Что, все еще надеешься слинять?

– Есть немного, – призналась честно. – Я просто трижды прочла твое сообщение. А у меня еще после твоей скакалки глаз дергается.

Про скакалку парню явно понравилось, потому что из мрачного Ивана, он на глазах преобразился в прежнего Ваньку. Стоит, ухмыляется. А еще говорят, что это девушек попробуй пойми.

– Эй, ты чего, Воробышек?!

Но Воробышек уже шагнул вперед, развернул меня к себе спиной и стащил с плеч рюкзак. Как ни в чем не бывало направился с ним к входной двери.

– Эй! Отдай!

– Идем, Зубрилка! – сказал, не обернувшись. – Тебе понравится!

Мне действительно понравилось здание внутри – современное и светлое, и два танцевальных класса, соединенные высоким холлом, стены которого украшали стенды с фотографиями танцоров – как знаменитых (я узнала Барышникова и Анну Павлову), так и обычных девчонок и мальчишек – видимо, учеников студии. Остановившись в холле, Ванька снял куртку и заглянул в один из залов – просторное помещение, в котором девушки и парни готовились к занятию танцами и, приветливо махнув рукой, окликнул незнакомца:

– Эй, Женька, я пришел!

Хм, оказалось, что незнакомку. Потому что именно девушка, а не один из четырех парней, здесь находившихся, отошла от станка, возле которого что-то объясняла команде танцоров, и направилась к нам. Невысокая кудрявая блондинка, очень стройная, с потрясающей осанкой и мягким шагом, увидев Воробышка, она расплылась в улыбке и потянулась, чтобы его обнять. Парень тоже не стал медлить и поцеловал хорошенькую блондинку в щеку. Притянул ее к себе.

– Привет, наша птичка! Давно не виделись!

– Привет, Вань! Как я рада тебя видеть!

Судя по тому, как оживились девушки в танц-классе, не только Женька, но и они тоже оказались рады видеть Воробышка. Хм, интересно, есть ли на Земле хоть одно место, где бы рядом с Ванькой не оказалось симпатичных девчонок?

Видимо, эту Женьку ему и в голову не придет обозвать мартышкой или заставить прыгать на скакалке на потеху друзьям – парни любят красивых блондинок. А может, он ее тоже обучал полетам в аэротрубе и поэтому называет Птичка? Вон как тепло обнимает, никак не отлипнет. Ну, конечно, я могла бы еще вчера догадаться, что не одна такая счастливица.

Эх, не стоит Ванька того, чтобы из-за него не спать полночи, смотреть в окно и вспоминать, какие у него синие глаза и как мне было надежно в его руках. Смешно! Вот глупая!

Я внезапно ужаснулась: неужели это мои мысли?! Что со мной происходит?

Хмуро взглянув на пару, сделала шаг назад. Сероглазая блондинка с интересом повернулась ко мне.

– Ну, здравствуй, гордость университета, – сказала приветливо. – Катя, верно? Ваня мне о тебе рассказывал.

И даже не хочу знать «что»!

– Спасибо, что помогла нашему шалопаю с рефератами, – девушка улыбнулась. – К сожалению, жизнь вдали от родителей не всегда идет на пользу учебе. Знаешь, ты его очень впечатлила и действительно оказалась милой, как он и говорил.

– Что? – Воробышек фыркнул. – Я ничего такого не говорил. Не верь ей, Очкастик. Женька у меня сказочница.

Я совсем запуталась, глядя на парочку, а девчонка удивленно ахнула:

– Очкастик? Ванька, ты что себе позволяешь? Мы с мамой в тебе души не чаяли и воспитывали! Что еще за обидное прозвище?

– Э-э, это, Женя, тебя не касается.

– Не уверена. Меня касается все, что касается моих братьев. И я тоже ношу очки, если ты забыл. О-у, – она вдруг закусила краешек губ, – так ты это нарочно, что ли? Неужели на самом деле, Катя…

Но что там на самом деле, я понять не успела…

– Вот, догадки лучше оставь при себе, Евгения Люкова! Желательно – за территорией моей личной жизни! Знакомься, Уфимцева, это моя родная сестра Женя, а все что вокруг – ее студия. Подарок любимого мужа.

…потому что Воробышек вдруг сунул мне в руки рюкзак и развернул за плечи в сторону раздевалок.

– И лучше пойдем переодеваться, пока Птичка еще чего-нибудь себе не придумала!

Спортивные леггинсы, футболка и мокасины – конечно, не совсем та одежда, которая нужна для танцев, но, в общем и целом, физически я ощущала себя вполне комфортно, чего не сказать о комфорте душевном. Воробышек особо не заморачивался и появился на паркете учебного класса в потрепанных джинсах, низко сидящих на узких бедрах, босиком и в черной растянутой майке. На радость девчонкам, демонстрируя накаченные бицепсы, по-спортивному развернутые плечи и вообще, все-то, что обычно демонстрируют девчонкам. Оказалось, что он не хуже меня умеет улыбаться как доктор Ливси.

Не знаю, сколько лет на самом деле было его старшей сестре, но выглядела она не старше нас. Ну, разве что чуть-чуть! Однако, студия меня впечатлила и подготовка Евгении тоже. Танцевала девушка здорово, насколько я могла судить из танцевальных зарисовок. Очень профессионально.

Блондинка уже выполняла с ребятами из группы какие-то движения, похожие на стиль «Модерн», используя элементы акробатики, но отвлеклась и подбежала ближе, приглушив музыку, как только мы вошли.

– Катя, ты когда-нибудь танцевала? – спросила заинтересовано. – Ваня мне сказал, что вам предстоит выиграть конкурс факультетов в парном танце? Я хотела бы знать, как ты настроена?

Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать.

– Выиграть?! О, нет, – я покосилась на ухмыляющегося парня, всерьез усомнившись: все ли у него в порядке с головой? – Скорее уж принять участие. Настроена я не очень, но готова попробовать, – сказала честно. – Нет, я никогда не танцевала, зато в детстве пять лет занималась фигурным катанием и до сих пор сажусь на шпагат, – я задумалась. – Во всяком случае, год назад еще садилась. А танцевать не умею. Совсем.

– Не умеет, – кивнул Воробышек. – Поверь, Женька, не врет, проверено. Зато прыгает она отлично и никакой одышки!

Ну еще бы! Так и захотелось Воробышка треснуть рюкзаком! Вот так и становятся преступниками, особенно, если в рюкзаке вдруг окажется толковый словарь, весом с кирпич. Жалко, что последний остался в раздевалке.

Блондинка смотрела с интересом, незнакомые парни и девчонки прислушивались к разговору, явно меня оценивая, и захотелось, уж если и не утереть всем нос разбором формулы молекулярной кинетики, то, хотя бы, утонуть в чужом болоте достойно!

Я тоже попробовала расправить плечи.

– Да, прыгаю я неплохо. А еще способна обучаться любой программе в два раза быстрее обычного человека. Правда не знаю, сработает ли это в танцах.

Женя удивилась.

– Как странно звучит, Катя. Словно ты о машине говоришь.

– Нет, не о машине, к сожалению.

– Почему «к сожалению»?

– Потому что у машины нет чувств, и она не умеет злиться на разных Клювов, а я могу.

Даже если сестра Воробышка и поняла, о чем я, то виду не подала. Обернулась к брату.

– Обозначь задачу, Вань? Чего ты от меня ждешь?

– Помоги определиться, куда нам двигаться. Посмотри на нее и скажи, что тебе подсказывает чутье. И помни, что это все – только ради родного факультета!

Девушка снова улыбнулась. Широко. И если внешне брат с сестрой и не были похожи, то улыбка однозначно выдавала в них родство.

– Хорошо, давайте попробуем! – Женя хлопнула в ладони и спиной вперед стала пятиться к своей позиции репетитора класса. – Катя, становись в свободной зоне слева, – скомандовала, – наблюдай за разминкой и вместе со всеми пробуй повторить простые движения. Как получается! Запомни: никаких подвигов! Все в пределах своих сил и возможностей. Когда перейдем непосредственно к танцу – просто смотри и запоминай. Ваня, тебя это не касается! – наставила на брата палец. – Трудимся на полную! Музыка, начали!

Зря я поспешила похвастаться своей сверхспособностью к обучению. Я честно старалась – гнулась, поворачивалась, подпрыгивала, тянула ноги и отставляла пятую точку, но получалось у меня, прямо скажем, из рук вон плохо. Сначала я стеснялась, потом злилась (Воробышку даже танец не мешал скалиться), а потом, когда вспотела до чертиков, просто села на пол и наслаждалась магией модерна и видом красивой светловолосой танцовщицы.

А еще Воробышком. Все-таки способный он парень – Ванька. Длинная темная челка намокла, кожа на руках блестит, движения отточенные и верные, бедра сильные и подвижные. Если честно, остальные парни коллектива на его фоне явно поблекли. Я даже загрустила, увидев под задравшейся майкой обнажившийся твердый пресс. Ну что я смогу рядом с таким изобразить?

Когда с ним в пару встала незнакомая девчонка, и Воробышек ее обнял – высокую и симпатичную – завистливо сглотнула, чувствуя, как пересохло горло.

М-да, ребята. Похоже, я перехитрила саму себя.

– Катя, ну как тебе наше занятие? – парни и девушки покинули танцкласс, и мы остались в зале втроем. Женя держала руки на бедрах, стояла с завидной осанкой и ждала ответа.

– Красиво. Я так точно не смогу.

– А сколько у нас есть времени до конкурса? – обратилась к брату.

– Месяц.

– Нет, за месяц ты даже похоже не изобразишь, да это и не нужно. Мы попробуем с вами беспроигрышный вариант.

– Какой? – вскинул бровь Воробышек, утирая шею и подбородок краем майки. Я снова уставилась на его каменный пресс.

– Мы возьмем аргентинское танго! Оставим контемп на следующий раз, сыграем на чувствах и эмоциях! Катерина очень гибкая и чутко ловит ритм. У нее красивые стопы, прямая спина, и она действительно легко обучается. В этом танце достаточно много импровизации. Это выход!

– Э-э, но…

– Погоди возражать, Катя. Я знаю своего брата. Он за мной еще малышом в бальную школу бегал и подавал надежды. Ваня справится.

Вот ничуточки в нем не сомневаюсь! Но танго? Да захочет ли Воробышек вообще его со мной танцевать?!

Я взглянула на Ивана. Он стоял, озадаченно смотрел на меня и, словно, раздумывал. Я сняла очки и протерла стекла футболкой. Снова надвинула на нос. Что-то он долго размышляет.

– Пожалуй, ты права, Женя, – наконец-то ответил сестре. – Мы попробуем.

– Отлично!

– Но за мои мучения, Очкастик, с тебя еще один реферат! – остался верен себе. – А сейчас домой. Хватит тебе на первый день впечатлений!

Вот так. Сказал, и гордо направился из зала, сунув руки в задние карманы джинсов.

Ну да, знаю я, что у тебя красивая спина, Клюв. Можно было так явно и не демонстрировать!

Наткнувшись на серый, любопытный взгляд Жени, подумала, что девушка сейчас скажет что-то типа: «Какой же мой Ванька нахал!», а она вдруг взяла и сказала.

– Мне кажется, Катя, что ты ему нравишься.

Нравлюсь? Я? Да ерунда! Очередная иллюзия! Хотя, может быть, вчерашняя Катя, и правда, Воробышку немного понравилась. Четвертый шаг сработал на «отлично», что ни говори, пусть он и для меня оказался сюрпризом. Но Ивану многие нравятся, а сам он девчонкам нравится еще больше – такой, какой есть. Иначе, не было бы заинтересованных девичьих взглядов и уверенных слов: «Это просто встречи без обид и продолжений. И без всех этих глупых походов в кино!» А были бы совсем другие.

Но слова были, и была я – Катя Уфимцева, восемнадцатилетняя студентка четвертого курса, ботаник и заучка, зубрилка и очкастик, мамина и папина гордость, собственноручно загнавшая себя в капкан глупого спора. Ну и где же, скажите на милость, отсутствовала моя светлая голова?

Я оделась и вышла из здания студии на улицу. Воробышек стоял возле своего спортбайка, сунув руки в карманы джинсов – темноволосый парень в черной куртке, как раз на моем пути. Когда я поравнялась с ним, достал брелок с ключами и спросил:

– Ну как, устала?

– Есть немного.

– Знаешь, а ты неплохо справилась, как для первого раза. На самом деле я ожидал, что будет хуже.

– Ты тоже неплохо. Пусть и не для первого.

Воробышек криво улыбнулся и забрался на мотоцикл. Поторопил, на сто процентов уверенный, что я соглашусь:

– Поехали, я тебя отвезу. Все равно нам по пути. Ну!

– Вань?

– Что?

– Скажи, а почему вчера в «Трех китах» ты называл меня Катей, а сегодня Очкастиком? Что изменилось за один день?

Ванька не стал тянуть с ответом, хотя и задумался на миг, став серьезнее.

– Ты.

– Ясно.

– Что тебе ясно? Садись давай, почемучка.

Но я покачала головой.

– Ну нет уж, спасибо, – сказала хмуро. – Сама доеду! А то сегодня я немного не в том образе. Не представительного класса! А вдруг тебя друзья увидят со скучной ботаншей? Ты о репутации подумал? Хватит с них и будущего сюрприза на Празднике факультетов. Ну, пока, Клюв!

– Эй!

– И только попробуй еще раз отобрать у меня рюкзак! – пригрозила. – Не получишь реферат, так и знай!

Я повернулась и решительно потопала по дорожке. Один шаг, два, четыре…

– Стоять! – длинные руки поймали лямку рюкзака и притянули меня назад. – Я не понял, – пробасил парень, – что это было, Уфимцева?

– Что слышал. А ну пусти! – упрямо уперлась в асфальт пятками. Повторила строго: – Кому сказала!

Но Воробышек держал крепко. Мало того, легко подтянул ближе и развернул к себе лицом.

– И не подумаю, пока не объяснишь! Какая к черту репутация, Очкастик? – нахмурил брови. – Ты на что это намекаешь? Что я зазвездился?

– А вот на это! – я протянула руку и постучала парня кулаком по лбу. – Вот знала я, Ванька, что ты Клюв. Но что ты дятел – только сейчас догадалась!