Текст книги "Книга покойника"

Глава 12
Средство передвижения без бензина

Граф добрался до кафе, где оставлял книги, взял их и поехал домой. Он положил сверток на стол в кабинете, а тонкий зеленый томик взял с собой наверх – в библиотеку.

Его жена и Эмилия Ингольд играли в трик-трак. Клара вскочила с места и, как обычно, бросилась к мужу: Эмилия выглядела разочарованной.

– А где Стефан? – спросила она.

– В пригороде.

– Тогда я ухожу.

Это вовсе не означало, что Эмилия могла находиться в доме Графа только в присутствии Стефана. Ей всегда нравилось бывать у Графов – по поводу и без повода, но тут ей как бы напомнили избитую истину: ни один мужчина не выносит вида лишней женщины.

– Я вас не отпущу, – сурово проговорил Граф. – У меня есть для вас работа.

Лицо госпожи Ингольд просветлело.

– Вы сказали «работа»?

– С полной почасовой оплатой и возмещением всех расходов. Но больше я вам ничего не скажу, потому что умираю от голода.

Клара бросилась в тесный лифт, Эмилия последовала за нею. Граф плеснул себе красного вина, поколебавшись между легким «Пино» и терпким «Мальбеком», и, выбрав последнее, принес из холла телефон, поставил его рядом с честерфилдовским креслом и, умиротворенно развалившись на кожаных подушках, позвонил в гостиницу «Адлер».

После долгого ожидания ответил мрачный голос Стефана:

– Вас не прикончили?

– Нет, а вот с другим произошел несчастный случай. С тем, кто ждал меня.

Наступила пауза. Затем Стефан сказал:

– Вы мне этого не говорили…

– Подробности… в утренних газетах.

– По-моему, наши меры предосторожности совершенно излишни. Бодрствующие люди сохранились, наверное, только на центральной станции. У телефонного коммутатора никого нет, все как вымерло. Ночной клерк послал вызов, но теперь снова уснул.

– Излишняя осторожность не повредит.

– Вы были на месте?

– Дважды: сначала воспользовался центральным входом, а потом – дверью в стене. Несколько человек, независимо друг от друга, попросили меня повторить визит.

– У вас появился неплохой шанс получить очередное письмецо.

– Я уже получил его. Оно ждало меня на том же месте. Вторая половина расписания. Тоже есть стрелка, только направлена она за пределы листка.

Стефан задумался.

– Прочь из дома? И косвенное указание на то, что стоит взглянуть на ситуацию под другим углом?

– Похоже, что так.

Последовала очередная пауза, наконец Стефан сказал:

– Я думаю, что понял.

– Правы мы или нет – будем действовать, как договорились.

– Но каким образом?

– Я все обдумаю и позвоню тебе утром. У нас в гостях госпожа Ингольд, я могу послать ее.

– Буду рад компании. Здесь всего один постоялец – старик, который явился на ужин в гетрах и ермолке.

Граф положил трубку и уселся поудобнее перед маленьким столиком, на который Эмилия аккуратно поставила блюда с бисквитами, сыром и холодным цыпленком. «Интересно, почему они со Стефаном не поженятся», – вяло размышлял Граф, наблюдая за девушкой; хотя, впрочем, возможно, они и женаты, но стесняются объявлять об этом.

Явилась Клара с блюдом фруктов и кофейником растворимого кофе. Граф набросился на еду. Прошло немало времени, прежде чем он перевел дух и наконец заговорил:

– Благодаря вам, я воскрес…. Ну, а теперь перейдем к делу. Оказалось, что дом Одемаров совсем не похож на обитель мира и света. Зло, пока бесформенное, но все более обретающее плоть, обитает в нем. Я не в состоянии рассказать о нем сегодня – уже слишком поздно, и я основательно устал. Эмилия, будьте так любезны, возьмите зеленую тонкую книгу, что лежит сейчас на столе. Я не хотел бы залить ее кофе.

Девушка вытащила книгу гравюр из футляра.

– И откройте ее на картинке с названием «Замок и владения Люциуса Лафранчи».

– Вот она, – сказала Эмилия, – замок прямо из сказки! Это тоже на Тунском озере? Я его не видела.

– Это в прошлом. Может, его и нет сейчас. Поместите закладку на эту страницу и найдите «Классический дом полковника Жаннери».

– Нашла.

– Клара, ты не принесешь увеличительное стекло с моего стола.

Клара моментально выполнила просьбу.

– Книга, – продолжал Граф несколько невнятным голосом, потому что его рот был набит цыпленком, – когда-то содержала еще и вид Витчерхиира, наследственного гнезда Одемаров. Тот дом сгорел, и на его руинах был возведен новый Витчерхиир.

– Здесь есть кусочек с описанием его. – Эмилия потыкала пальцем в страницу. – Но сама гравюра вырвана.

– Картинка, изображающая старый Витчерхиир, была изъята неизвестно кем и неизвестно когда. Умерший двадцать лет назад от пневмонии господин Клаус Одемар очень любил листать эту книгу. Когда я сам, не торопясь, перелистал ее сегодня днем в библиотеке Одемаров, мне бросилось в глаза одно интересное обстоятельство – господин Клаус использовал книгу как столик для письма. На тех гравюрах, которые Эмилия нашла для меня – и на защитных листах, – я обнаружил выдавленные буквы. Пожалуй, эти буквы отпечатались на гравюрах через защитные листы.

Эмилия, внимательно рассмотрев один из листов, уверенно произнесла:

– На картинке Люциуса Лафранчи писали письмо. Клара, вы можете рассмотреть подпись?

– Там есть заглавное «К» и еще какие-то маленькие буквы…

– А сам текст можно прочесть? – спросил Граф.

Женщины хором отвергли такую возможность, а Клара – в качестве подтверждения своих слов – протянула ему листок, на котором написала то, что ей удалось разобрать в подписи: «К», точки, «д» и «р» в указанной последовательности.

– Ну, вот, – удовлетворенно проговорил Граф, – «Клаус Одемар». Попробуем вторую гравюру.

Женщины снова принялись за работу, и вскоре Клара передала Графу результаты реконструкции: из распознанных букв она составила два сочетания: «Моя дорогая…» и «…так беспокоишься…»

– Он был в Витчерхиире, она – во Франции или где-то еще с их мальчиком. Он, вероятно, писал ей почти каждый день, причем, будучи, видимо, не очень аккуратным человеком, использовал все, что подворачивалось под руку – в частности, карандаш, – продолжал Граф. – А точнее – карандаши, иногда твердые и острые, иногда мягкие и тупые. Вот таким способом Клаус Одемар – совершенно бессознательно – оставил факсимиле своих записей на страницах столь любимой им книги. Конечно, он никогда бы больше не положил свою тонкую писчую бумагу на защитный лист гравюры, если бы заметил, что из этого получилось.

– А еще мы узнали, – вставила Эмилия, – что он любил свою жену.

– Мы узнали бы гораздо больше, если бы прочитали вырванные страницы. Я думаю, их удалили из томика в тот день, когда пришла посылка из Витчерхиира – ну, или на следующий, – потому что потом, в среду 22-го, мой клиент выбросил из окна первое послание. За ним последовали еще четыре бумажных комка, прежде чем я получил то, которое мне вчера принес Шваб.

– Ты должен найти картинку? – спросила Клара.

– Это сложно. Мой клиент не просил меня об этом, но некоторые обитатели особняка – просят, а один особенно – Матиас Одемар.

– Но передумал?

– Нет, просто ему больше ничего не нужно – он умер несколько часов назад, прямо перед моим возвращением в тот дом.

Клара и Эмилия уставились на него.

– К сожалению, его убили, – вздохнул Граф. – Так что он не смог посодействовать мне в поисках картинки.

– Гарольд… – Клары умоляюще уставилась на него. – Не ходи больше туда!

– Я должен вернуться и найти гравюру.

– Но если ваш клиент не хочет, чтобы ее нашли, чего же тогда он хочет от вас? – спросила Эрлайн.

– У меня есть предположение, и Стефан, я думаю, сделал такое же. Я собираюсь забрать из Витчерхиира юную даму, которую зовут Хильда Гаст. Она – племянница давно умершего мужа приятельницы Анны Одемар, ее старой подруги.

– Забрать ее оттуда! И надолго?

– Не знаю. Если я правильно понимаю ситуацию – примерно на час. Но как, не встревожив и не напугав, убедить молоденькую барышню, которая, между прочим, работает в Витчерхиире, покинуть дом, не посоветовавшись с хозяевами, да еще и не вызвать при этом разговоров со стороны двух преданных ей слуг. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Эмилия дернула плечиком.

– Вряд ли это так уж трудно.

– Поверьте на слово. Это гораздо труднее, чем вы думаете. Стефан находится поблизости. Он должен приступить к выполнению задания завтра утром. Он не может пригласить ее на прогулку в автомобиле и устроить поломку, потому что автомобилей нет – езда для удовольствия запрещена. Он не может ее выманить под предлогом, что кто-то пострадал или болен, потому что она или слуги в первую очередь свяжутся с Одемарами. Стефан и я видели ее сегодня…

– Ты успел и там побывать? – воскликнула Клара.

– Мы заходили вдвоем и вроде бы очень ей понравились, но она знает обо мне как бы из вторых рук, а Стефан – совершенно незнакомый ей человек, артиллерист. Он не может пригласить ее прогуляться по снегу. Она не согласится. В качестве предлога сгодился бы какой-нибудь вид зимнего спорта, а просто бродить по сугробам? Кому же это понравится! Кроме того, прогулка не может быть слишком длительной – чересчур холодно.

Они сидели в молчании. Граф доел яблоко, закурил сигарету и опустился на подушки, закрыв глаза. После некоторого размышления Эмилия с сомнением спросила:

– Не могла бы я оказаться подругой какого-то старого школьного друга и куда-нибудь пригласить ее на ланч?

Граф ласково ответил, не открывая глаз:

– Нет, дорогуша, ничего не получится. – Он добавил: – Стефан и я – единственные знакомые, с которыми она должна свыкнуться за некоторое время.

– Тогда что же надлежит делать мне?

– Э-э-э… Выполнять обязанности офицера связи.

– Где?

– В гостинице «Адлер», в полумиле в нашу сторону от Витчерхиира.

– Когда?

– Завтра, если нам вообще удастся направить Стефана в этот дом.

Клара и Эмилия обменялись выразительными взглядами; но Граф вдруг вскочил на ноги – глаза его сияли, по лицу расползлась широкая улыбка. Он воскликнул:

– Идемте вниз. В подвал!

Недоумевающие женщины последовали за Графом в котельную. Граф включил свет и задержался, окидывая оценивающим ревнивым взглядом запасы угля, а потом устремился в аккуратный сухой дальний подвал, заставленный оконными рамами и корзинами; обогнув штабель новеньких досок, он открыл шкаф.

– Эти вещи я храню для будущих наследников, – пояснил Граф.

Взглядам полуночников предстали коньки, хоккейные клюшки, бейсбольная бита и сани спортивного типа, известные под названием «послушный летун».

– Госпожа Гаст увлекается зимними видами спорта, – продолжал он. – А вокруг Витчерхиира множество прекрасных склонов.

– Значит, Стефан должен пригласить ее кататься?

– Если он не соблазнит прекрасную амазонку, то это сделают санки! – Эмилия ироко улыбнулась.

– Оперативник Ингольд отправится с этой вещью завтра утром в гостиницу «Адлер». Надеюсь, не слишком утомительное задание, которое при достойной оплате покажется еще легче. Оперативник Ингольд может не стесняться в расходах. Она доставит «летуна» оперативнику Стефану, который отвезет его в Витчерхиир. Сама она зарегистрируется в гостинице «Адлер» и останется там до получения дальнейших указаний. При этом ей надлежит вести себя самым достойным образом в соответствии с правилами гостиницы.

Граф достал бумажник.

– Вот деньги на расходы. Я вам бесконечно благодарен, Эмилия. Теперь успех всего нашего предприятия в ваших руках – в ваших и Стефана. Мы должны действовать синхронно, причем мои действия полностью зависят от того, чего достигнете вы оба. Утром мне нужно будет позвонить Гарольду и сообщить, когда я смогу уйти из моей конторы, отправившись в дом Одемаров. Затем, надеюсь, он отчитается о проделанной работе, и я принесу благую весть в особняк – моему клиенту.

– Я в любом случае выполню свою часть.

– Боюсь, задача Стефана несколько сложнее. Не представляю, как он с нею справится…

– Господин Граф, извините меня за вопрос, но, кажется, вы не очень хорошо знаете, в чем там дело, не так ли?

– Беда в том, что мой клиент ничего не может мне рассказать. Слишком опасно.

Глава 13
Детские забавы

Должность администратора гостиницы «Адлер» занимал невысокий австриец, немолодой уже человек, повидавший всякого на своем веку; поэтому он без особого удивления наблюдал, как утром 1-го февраля под навесом у входа остановился экипаж, и из него вышла молодая женщина – одетая в дорогой английский твид, но с огромными санками. Администратор вышел было, чтобы встретить ее с привычной приветливой улыбкой. Но другой гость в форме сержанта артиллерии сил оказался первым.

Он приветствовал гостью со сдержанным энтузиазмом и, не теряя ни минуты, приступил к переговорам с администратором по поводу хранения «послушного летуна». В итоге он получил разрешение оставить его в прихожей за боковой дверью гостиницы. Госпожа Ингольд тем временем зарегистрировалась, и ее проводили в номер.

Администратор навалился грудью на широкую гостиничную стойку – ему очень захотелось поболтать с дневным дежурным:

– Я знаю только то, что вижу собственными глазами. Эта шляпка и костюм дорогого пошива, но явно не по размеру. Однако, она не похожа на служанку какой-нибудь богатой дамы. Она и этот Галлер… Зачем он привез ее в этот отель? Если он решил просто потратить деньги, почему выбрал для этого такой сезон, когда кафе закрыто и нет оркестра?

Клерк ответил язвительно:

– Местный зимний спорт. Лучшее, что им остается, поскольку лыжные поезда не ходят.

– Они что, собираются кататься на санках?

Но Стефан и Эмилия, плотно пообедав в половине третьего, спустились в холл и устроились у камина. В половине четвертого Стефана позвали к аппарату.

– Я освобожусь через полчаса, – сказал в трубку невидимый Граф. – Тебе придется действовать на свой страх и риск. Позвони сразу, как только выяснишь настроение нашей барышни. И постарайся подержать ее вне дома часа два, мне этого хватит. Пожалуйста, поосторожнее в реализации несчастного случая – пусть это будет мягкое соскальзывание. С «летуном» все в порядке. Веревки я проверил.

Стефан никогда в жизни не катался на санях. Их вид напомнил ему совсем не радостные дни его ранней юности, когда он месил черную слякоть улиц родного Вильно, развозя по домам уголь. Он с горечью думал, что сам напросился на роль дурака, но не протестовал и только констатировал неоспоримый факт: «летун» выглядит отлично.

– Я изменил свое решение после утреннего звонка… Между прочим, где сейчас администратор?

– Читает юмористическую газету.

– Помнишь, я говорил, что лучше провести все необходимые мероприятия, как только ты попадешь в дом. Правда, обитатели этого унылого местечка могут обнаружить, что аппарат не в порядке.

– Нет, они ничего не заметят.

– Как это не заметят? А если они вздумают позвонить в Берн? Раз у них есть телефон, значит, это как-то связано с безопасностью кантона. Хотя бы очень косвенно.

– Да пусть звонят куда угодно, но до них никто не сможет дозвониться. Когда в телефонном аппарате неисправен звонок, этого не знает никто, даже телефонный оператор, и все мучаются до тех пор, пока кто-нибудь не свихнется, пытаясь дозвониться и не отправит гонца в службы связи. Неужели вы никогда не слышали о такой неприятности?

– Не только слышал, но и сталкивался лично.

– Вот видите! За два часа они вряд ли обратят внимание на странности аппарата, а если и встревожатся, что ж, решить проблему за столь короткий срок невозможно. Скорее всего, на это уйдет две недели.

– Тогда изолируй их при первой же возможности. Я хотел бы подбодрить клиента не только тем, что Хильды Гаст не будет в указанном месте, но и фактом отсутствия связи с ближайшей гостиницей.

– Через полчаса вы услышите меня.

Стефан вытащил «летуна» из гостиницы и поволок его по дороге. Администратор проводил его равнодушным взглядом.

– Даже не взял ее с собой. – Австриец с деланным возмущением пожал плечами.

Стефан дотащил сани до дороги к Витчерхииру. Движения на ней не было, но из окон не выглядывали любопытные лица – дома справа и слева размещались на приличном расстоянии.

Столб с обозначением «Станция Витчерхиир» указывал въезд на узкую боковую дорогу, которая прежде принадлежала Одемарам. Стефан последовал по ней до развилки и повернул направо. Обрамленная вечно-зелеными кустами аллея вывела его к дому.

Стефан с отвращением посмотрел на красивое, но неприветливое здание – отчужденное и холодное даже при свете дня, с густой тенью на заснеженном дворе. Дом казался слишком высоким и узким, окна заставляли вспомнить готические соборы, а плотная стена деревьев напоминала чащу сырого леса – в целом вид совершенно безрадостный. Но никакое, даже самое унылое место не могло лишить госпожу Утзингер природной жизнерадостности – она приветствовала гостя веселым возгласом:

– Господь всемогущий, да это же сержант с санками!

– Я нашел их в гостинице и подумал, что госпожа Гаст захочет покататься.

– Конечно, захочет! Это как раз для нее – она очень расстроена, и ей стоит взбодриться. Вы слышали, что у нас тяжелая утрата?

– Вот как? Очень печально.

– Господин Фридрих позвонил нам рано утром: ужасный несчастный случай. Господин Матиас выпал из окна и убился насмерть.

– Какая беда!

– Такой приятный господин. Он так понравился госпоже Гаст. Они часто говорили о Франции и Бельгии… Я скажу ей, что вы пришли… Вы не хотите войти?

Гарольд положил «летуна» во дворе, а сам вошел в холодный холл. Он сказал себе, что проникнуть в Витчерхиир оказалось нетрудно, а еще через минуту – что выманить Хильду Гаст из мрачного плена родового гнезда Одемаров проще простого. Девушка сбежала по лестнице в своем зеленом платье с пылающими от нетерпения щеками.

– Сержант Галлер, как это чудесно! Где вы нашли такие прекрасные сани?

– Они были в гостинице.

– Я так люблю кататься! Обожаю! Только… – Ее лицо затуманилось. – Госпожа Утзингер уже рассказала вам о Матиасе Матиасе?

– Да. Ужасно.

– Я не поехала бы кататься сегодня, но он не любил, когда я сидела в доме. Он посчитал бы мой отказ глупым. Ведь я не родственница, и мне в самом деле хочется кататься.

– Как верно рассуждал этот джентльмен! Значит, вы согласны прогуляться? Боюсь, это вряд ли будет сильно отличаться от прогулки, – Стефан заразительно улыбнулся.

– Ну, если получится так, как однажды на бобслее, то обратно прогуляться придется порядочно, – рассмеялась Хильда. – Кошмарная история! Нас было четверо – Йост Карсон, я, Беата Одемар и один ее друг. Мы поехали прямо с вершины холма вниз по нашей дорожке – и прямо к станции Витчерхиир! По всем поворотам, пересекли дорогу! И все это ночью! Правда, боюсь, что повторить рекордный заезд нам не удастся. Сейчас не ночь, и нет ни машин, ни экипажей или телег, от которых тогда приходилось уворачиваться, и сани небольшие. Подождите, я сейчас переоденусь.

– Могу я позвонить по телефону, пока вы собираетесь?

– Конечно.

По дороге в комнату с аппаратом Стефан воспользовался представившейся возможностью осмотреться. Он открыл дверь в конце холла, увидел идущую вверх черную лестницу и еще одну дверь справа, за которой слышался голос господина Утзингера. По-видимому, там размещалась кухня. Слева находилась прачечная и за ней дверь в подвал – с засовом. Стефан обратил внимание, что засов открыт. Позднее ему придется воспользоваться и этим входом. Инструкции Графа включали обследование всего дома. Однако не следовало забегать вперед. Естественно, тщательное изучение Витчерхиира начнется лишь после несчастного случая, который произойдет во время катания. Размышляя о запланированной работе, бравый сержант несколько выпятил нижнюю губу. Впрочем, его не слишком беспокоило, что подумает Хильда Гаст о человеке, который не может удержаться на детских санках. Большее значение имела техническая сторона вопроса.

Он позвонил Графу.

– Все в порядке. Я выведу субъекта отсюда через десять минут. – Гарольд посмотрел на часы. – Сейчас 16:03.

– На моих тоже.

– Это последний разговор перед тем, как я отключу звонок. Будут дополнительные указания?

– Обязательно свяжись со мной после того, как закончишь обследование. Вначале позвони Кларе – она передаст сообщение мне в прямо в особняк. Лучше, чтобы туда звонила она, а не ты.

– Вы понимаете, что время слишком ограничено: если я замешкаюсь, они закроются на ночь. Придется прерваться и уйти. Просто так остаться я не могу, а если пострадаю серьезно, им придется посылать за доктором.

– Положись на удачу и действуй! Главное – сделать так, чтобы они дали тебе возможность закрыться в спальне и в ванной.

– Как вы считаете, сколько времени займет обследование дома?

– Минут пятнадцать – если не обнаружится что-то очень серьезное.

– Да нет тут ничего, но…

– Не стоит строить предположения. Кончаю. Еще раз удачи.

Стефан медленно положил трубку, вынул из внутреннего кармана небольшую коробочку с инструментами, извлек из нее отвертку и начал орудовать в корпусе аппарата.

Когда он снова появился в холле, госпожа Гаст – в лыжном костюме ровного синего цвета и с красными рукавичками – уже ждала его. Они потащили «летуна», а госпожа Утзингер помахала им с порога.

Они спустились по дорожке, пересекли основной тракт и забрались на низкий пологий холм. Похолодало, но ветер стих. С вершины холма они посмотрели сквозь деревья на желтеющее небо, на сияющие вершины гор и принялись готовить «летуна» к спуску.

Хильда Гаст умело разместилась на санях, оставив Гарольду достаточно места для управления. Он чувствовал, как его поддерживают, но не сжимают мускулистые руки девушки. Они стремительно покатились вниз. Преодолев третий раз за день проезжий тракт, несшийся по дороге к Витчерхииру Стефан узнал две вещи: скорость их спуска позволяла надеяться на рекорд, если не олимпийский, то хотя бы местной спортшколы, а госпожа Гаст, к счастью, оказалась ветераном этого головокружительного развлечения и знала, как действовать ногами. Мужественный сержант подумал об этом в решающий момент, когда казалось, что инцидент произойдет немедленно и будет фатальным вместо сфабрикованного.

Они прошли два поворота… Стефан не очень-то понял, как это ему удалось… Перескочили через тракт и вылетели на последний склон, казалось, не прикоснувшись к земле. Вряд ли они смогут остановиться на берегу озера Тун, разве что божественное провидение перенесет сани через станцию, а потому возникал вопрос: выдержит ли лед.

Хильда прокричала сержанту в ухо:

– Налево!

Он повиновался. Сани величественно повернули налево, пронеслись по дороге за станцией, затем самостоятельно замедлили ход и остановились.

– Правда, великолепно? – спросила госпожа Гаст.

Стефан раз или два тяжело вздохнул, затем обернулся и взглянул на девушку. Она радостно улыбалась.

– Потрясающе, – сказал он.

– Ради этого восхитительного полета стоит подняться снова. Вы согласны?

– Как угодно.

Во время подъема Стефан пытался использовать свои изрядно потрепанные мыслительные способности, подыскивая подходящее место для несчастного случая. Подобные местечки встречались здесь в изобилии, но при этом следовало остаться в живых! Наиболее привлекательным ему показался высокий склон на последнем повороте перед развилкой, потому что там не было каменной стены. И еще поблизости не росли деревья. Лучше не придумаешь.

Второй спуск был кошмаром в голубых и белых тонах, но сержант заставил себя сжаться на последнем повороте, и они влетели на спуск, как пуля, проникающая в мешок с тряпьем. Хильда вылетела, перекувырнувшись через его голову. Он сидел, потрясенный и неподвижный, с ртом, набитым снегом. Когда Стефан пришел в себя, девушка уже стояла на ногах и отряхивала свой синий костюм.

– Вы не пострадали? – спросил он глухим голосом.

– Пострадала? Нет! Конечно, нет.

– Это хорошо, а я, кажется, вывихнул лодыжку.

Она тут же всполошилась.

– Стефан, как ужасно. Это больно?

Пострадавший сержант неуверенно поднялся на ноги. Он ощупал свою левую лодыжку, ободряюще улыбнулся и сказал, что будет ясно после того, как он немного передохнет. После этого не слишком веселого заявления он сел на сани и достал сигареты.

Казалось, Хильда сейчас расплачется от сопереживания.

– Боже мой! Боже мой! – причитала она. – Вам, наверное, нельзя ходить. Давайте я сбегаю в дом и вызову по телефону экипаж?

– Ну куда вы побежите!

– Это моя ошибка – вы не привыкли к саням.

– А Карсон хорошо знаком с этим снарядом?

– Он много катался на санях-тоббогане.

– Что ж, я не сумел их укротить и поплатился. Держите сигарету. Я рад, что не зашиб вас.

– Надеюсь, что у вас не растяжение.

Гарольд осторожно подвигал ступней.

– Вряд ли. Я стяну ногу, когда мы доберемся до дома, – поспешно добавил он, – если у вас найдется пластырь. Если нет – сделаю плотную повязку.

– Пластыря у нас предостаточно.

– Тогда все обойдется.

– К сожалению, я так и не научилась оказывать первую помощь!

Стефан угрюмо проговорил:

– Зато у меня немалый опыт по этой части.

– Неужели в том лесу, где изобилие белок?..

– Приятнейшие маленькие существа, которых вы когда-либо видели.

– Стефан, когда мы вернемся в дом, вы должны позволить нам послать за доктором. Я не хочу испортить вам отпуск.

– Никакой доктор не сможет починить меня лучше, чем я сам.

– Госпожа Утзингер будет потрясена. Может, вы хотя бы останетесь на ужин?

– Благодарю. Не принимайте все так близко к сердцу.

Начинало смеркаться, на холодном небе появились звезды, а они все еще брели по заснеженному лесу. Наконец, впереди показались острые очертания серого дома. Было – Гарольд восхитился точности собственных расчетов – пять минут седьмого. Он подобрался к Витчерхииру с черного входа. Если ему придется вернуться ночью и затем уйти, то не останется следов, над которыми мог бы задуматься господин Утзингер.

Госпожа Утзингер вначале набросилась на горе-спортсменов с упреками: они пропустили чай, они оба могут подхватить пневмонию, они поступили неразумно. Но заметив хромоту Стефана и выслушав красочную историю их падения, она преисполнилась сочувствием и поспешила на помощь. Вскоре извлеченный из пальто сержант стоял посреди кухни, и Хильда нежно поддерживала его.

– Вот что я вам скажу, – заявила госпожа Утзингер. – Если вы едете слишком быстро, на чем угодно, даже на санках, вы в опасности.

Стефан выразил свое согласие неопределенным жестом.

– Ужин будет готов через пару минут. Сержант, вы уверены, что после своего самолечения сможете ходить без посторонней помощи?

– Конечно. Дайте мне лишь липкой ленты и ножницы. Это займет некоторое время.

– Наверное, стоит позвать господина Утзингера?

– Ну что вы, лучше я все сделаю сам.

Убедившись, что решение Стефана непоколебимо, госпожа Утзингер перестала настаивать и с помощью Хильды – Утзингер в это время занимался котлом – препроводила инвалида наверх в большую спальню с примыкающей к ней ванной комнатой. Там добрая женщина поспешила снабдить его рулончиком пластыря, ножницами, спиртом для растирания, хирургической марлей и полотенцами. И, наконец, он остался один.

Но торопиться не следовало – он подождал, пока Хильда не ушла в свою комнату, чтобы переодеться, а затем, заперев за собой дверь в спальню, бросился на черную лестницу. Они с Графом решили, что начать надо с чердака – ведь именно там Хильда слышала белку.

Правда, у Стефана не повернулся бы язык назвать «чердаком» эту чистенькую, обшитую прекрасно подогнанными досками северо-западную угловую комнату – скорее, это было аккуратное хранилище для ненужных вещей и сосланной на покой мебели. Сундуки и коробки, похоже, не запирались: но были ли они пустыми? Стефан переводил взгляд с предмета на предмет, и его лицо становилось все мрачнее и мрачнее – свойственное ученым и специалистам желание действовать не спеша и весьма ограниченное, не более четверти часа, время на обследование этого чердака портили ему настроение.

Обыскивать оказалось, кроме незакрытых сундуков и коробок, нечего – кроме углового шкафа, который поднимался до самого потолка! Гарольд подошел к нему и потянул дверцу. Шкаф оказался заперт.