Текст книги "Швеция"

Транспортная развязка Слюссен соединила лишь два из 14 островов, на которых вырос Стокгольм. Вполне очевидно, что каждый из этих островов имеет свою собственную историю, и застройка каждого из них привела к возникновению известных исторических районов города, посещение которых входит в программу любого экскурсионного маршрута, будь то морская, автобусная или обычная пешеходная прогулка.

Самым первым, разумеется, появился нынешний Старый город (Гамла стан) – отсюда и его название. Старой эта часть стала относительно недавно – лишь в начале XX в., когда сей древний островок с прежним названием Стадсхольмен потерял статус городского центра, в основном, из-за нехватки места для постройки сверхсовременных зданий банков и офисов. Официально утратив функции торгового центра, Старый город по-прежнему остается сердцем Стокгольма, его историческим центром. Кроме того, это излюбленное место всех туристов, где есть множество сувенирных лавок, кафе и ресторанов.

В XIII в. это был крошечный кусочек суши, на котором ютилось несколько деревянных домишек. Со временем остров окружили крепостной стеной, проходившей вдоль современных улиц Вестерлонггатан (Västerlånggatan) на западе и Эстерлонггатан (Österlånggatan) на востоке, а сразу же за ней начиналось море! Позже стена была разрушена; ее остатки использовались в качестве строительного материала для новых домов.

Старый город (Гамла стан)

Планировка улиц в центре нынешнего Старого города сохранилась со времен разрушения крепостной стены: с севера на юг в западной части треугольного острова тянулись три почти параллельные друг другу улицы, от которых под прямым углом отходили узенькие переулки и спуски.

Именно в Старом городе можно обнаружить первую стокгольмскую улицу, отвечающую почти всем требованиям представительной городской улицы XVII в. Столь важная миссия была уготована улице Стура Нюгатан (Stora Nygatan): она была прямой, широкой, блоки домов квадратной формы аккуратно выстраивались вдоль нее. Был лишь один недостаток – улица была постыдно короткой.

В том же XVII в. стокгольмцы были вынуждены покинуть родной Старый город: превратившись не только в торговый, но и политический центр всей Швеции, Стокгольм начал привлекать все больше людей, желавших поселиться в быстро растущей столице. Начали развиваться северный и южный пригороды, получившие название Норрмальм (Северный холм) и Сёдермальм (Южный холм), соответственно. В принципе, пригороды существовали и прежде, однако их заселенность никогда не достигала такого размаха, как в XVII в., когда конкуренция между Норрмальмом и Сёдермальмом за право называться новым центром достигла своего пика. Правда, Норрмальму, по всей видимости, победа была обеспечена с самого начала: здесь и раньше жили, в основном, люди более высокого социального статуса. Кроме того, именно в этой части чуть позже был построен Центральный железнодорожный вокзал, что, естественно, привлекло сюда богатеев, поспешивших открыть многочисленные ресторанчики, магазины и постоялые дворы. К тому же Норрмальм никогда не жалел денег на модернизацию, изо всех сил стремясь идти в ногу со временем, безжалостно разрушая прежние здания ради возведения новых, более современных и подходящих для торговли.

В 1950 – 1960-х гг. строительство в Стокгольме было самым крупным и радикальным в отличие от всех европейских городов. В то время как большинство европейских стран пытались хоть как-то восстановить разрушенные во время войны старые здания, власти Стокгольма беспощадно разрушали центральные районы города, а ведь большинству домов было 200–300 лет! Никакая другая европейская столица не подверглась столь масштабным изменениям, как столица Швеции. Находившиеся у власти политики пытались превратить Норрмальм в «витрину Швеции». Портовые и индустриальные районы, а также местности, ранее считавшиеся не подходящими для жилья, были застроены жилыми домами. По большому счету, от прежнего Норрмальма сегодня осталась только церковь Святой Клары (Клара чюрка – Кlara kyrka). В этом оживленном районе в 1877 г. появилась и первая в Швеции телефонная линия – спустя ровно год после того, как американец шотландского происхождения, основоположник телефонии Александр Белл (1847–1922) запатентовал свое изобретение. Последующие десятилетия в Норрмальме то и дело строились новые театры, рестораны, музыкальные кафе и варьете.

Церковь Святой Клары (Клара чюрка)

Сегодня Норрмальм считается деловой частью Стокгольма – Сити. Само слово «сити» вошло в обиход только в XX в., когда многочисленные застройки, перестройки и расширение города стали вызывать у стокгольмцев ассоциации с чем-то современным и большим. Чего стоят, например, пять высотных зданий между Сенной площадью Хёторьйет (Hötorget) и площадью Сергеля (Серьельс торьй, Sergels torg), появившиеся в 1950-х гг.! Они просто не могли не натолкнуть людей на мысль, что именно так должен выглядеть город будущего – это был проект мечты о чистом, кристальном архитектурном творении из стекла и металла, тонущем в свете и зелени. Здания связаны между собой своеобразными террасами, превращающимися в систему зеленых насаждений, фонтанов, мест для отдыха и столовых-ресторанчиков. Правда, по иронии судьбы сегодня эти некогда восхищавшие всех высокие тонкие «пластины» вызывают скорее раздражение горожан, утверждающих, что они – пережиток прошлого и позор города. Так что не стоит удивляться, если через пару лет эти строения уступят место чему-то новому, более совершенному и непостижимому.

Площадь Сергеля

Площадь Сергеля также полностью соответствовала идеалу города будущего. Она была задумана как место схождения трех больших улиц, а со временем возникла идея о своего рода пешеходной зоне, частично скрытой под землей, – на это архитекторов вдохновил существовавший в Вене рынок Опемпассаж (Opempassage). Так в Стокгольме появился подземный бассейн с наружной лестницей, с характерным узором из треугольников на полу и со стеклянной конструкцией в форме эллипса в центре, который чуть позже дополнил возведенный в нескольких метрах от своеобразного рынка, освещенный изнутри стеклянный столб высотой 37 м.

В соревнующийся с Норрмальмом Сёдермальм еще в XV в. изгонялись простые рабочие, извозчики и погонщики – держать предназначенных для продажи лошадей и быков в центре считалось, конечно, недопустимым. Да и разводили скот зачастую именно в более теплых южных провинциях, поэтому его размещение к югу от столицы было вполне оправданным. До сих пор названия улиц этого стокгольмского района указывают на их тесную связь с южными провинциями Швеции: улица Блекингегатан (Blekingegatan), улица Дальсландсгатан (Dalslandsgatan), улица Гётландсгатан (Götlandsgatan), улица Халландсгатан (Hallandsgatan), улица Эландсгатан (Ölandsgatan) и т. д.

Итак, более удачное местоположение Норрмальма обеспечило ему победу в борьбе за звание нового центра. Это, в свою очередь, пробудило в норрмальмцах ощущение независимости от исторического центра, а потому в 1602 г. этот район отделился от Стадсхольмена, провозгласив себя совершенно отдельным, самостоятельным городом. Возникшая тут же конкуренция между двумя «городами» – старым и новым – привела к шаткости позиций обоих, что во многом способствовало возвращению «беглой части» в состав шведской столицы уже в 1635 г. Дабы раз и навсегда покончить с разногласиями между двумя районами, король издал указ о концентрации всей внешней торговли в объединенной столице, что неизбежно ликвидировало иные, существовавшие на территории Швеции торговые центры.

Отдельной частью Норрмальма считается квартал Васастаден (Vasastaden) на северо-западе столицы, на одной из крыш домов которого жил небезызвестный любимец советских малышей Карлсон. Довольно долго эта часть города оставалась обыкновенной сельской местностью, откуда едва ли можно было выбраться на каком-либо транспорте. И это несмотря на то что здесь располагалась фарфоровая фабрика, вокруг которой выросла дюжина новых однотипных домиков, построенных частично из дерева, частично из камня и заселенных, в основном, заводскими рабочими и служащими. Условия проживания были отвратительными: в домах не было воды, стока и тому подобных преимуществ цивилизации, что, естественно, и создавало ощущение жизни в деревне, а не в городе. К тому же около каждого домика был приусадебный участок, на котором местные жители выращивали для пропитания фрукты и овощи. Так продолжалось весь XIX в. – только тогда тут появились трамвайная линия и автобусное сообщение, приведшее к расширению квартала и превратившее его на одно десятилетие в самый густонаселенный район не только Стокгольма, но и всей Швеции.

Квартал Васастаден, на одной из крыш которого жил Карлсон

Хотя Васастаден является современным районом, в нем уже успели появиться строения, окутанные легендами и историями. Например, дом № 2 на углу улиц Турсгатан (Torsgatan) и Санкт-Эриксплан (Sankt Eriksplan), где нынче располагается Школа домоводства. В течение нескольких десятков лет это было одиноко стоящее здание, возвышавшееся, словно замок, над всем кварталом и даже имевшее собственное имя – Сожженная Спичка. Такое странное прозвище строению досталось неспроста: некоторые утверждают, что сам внешний вид дома так и навязывал ему подобное имя. Другие считают, что объяснением всему являлось наличие в подвале здания пивной, куда частенько заглядывали местные рабочие, особенно в день зарплаты. Бригада рассаживалась за столом, и кто-то один должен был угостить всех своих друзей – кто будет этим «счастливчиком», решал жребий: каждый тащил спичку из чьей-нибудь руки. Одна из спичек была сожженной, тот, кому она доставалась, был вынужден заплатить за своих товарищей. Со временем Сожженной Спичкой стали называть пивную, а затем и все здание. Это прозвище настолько укрепилось в сознании людей, что, когда в конце XIX в. неподалеку выросло новое одинокое здание, оно сразу же получило название Новая Спичка, а дом № 2 был переименован в Старую Спичку.

Смирившись с невозможностью заполучить главный приз в борьбе за звание центра, Сёдермальм стал развиваться своим путем. Этот район был не только представителем сельскохозяйственной части Швеции, являясь местом ночевки владельцев быков, лошадей и коров, но и главной стокгольмской гаванью. Именно сюда на протяжении всего XVII в. на небольших грузовых судах доставлялось железо из Центральной Швеции, и именно здесь проходили его разгрузка и погрузка для дальнейшей перевозки по стране и Европе. С каждым годом порт разрастался, течение же становилось все сильнее, а потому со временем стало практически невозможно перетаскивать лодки лебедками из озера Меларен к Балтийскому морю. Многим хотелось каким-то образом усовершенствовать существовавшую технологию перевоза лодок из одного водного пространства в другое, и поэтому в XVII в. в городе был построен первый шлюз, а весь прилегающий к нему район получил название Слюссен (Slussen), что значит «шлюз».

К Сёдермальму причаливали и суда из других стран – в частности, из России. Напоминанием об этом долго служил уголок с названием «Русский двор» (по-шведски Рюссгорден – Ryssgården), расположенный на одной из главных площадей Сёдермальма – той самой, что сегодня первой встречает туристов, покидающих Старый город. Торговля с русскими купцами всегда была оживленной и разнообразной.

Иноземных же купцов здесь всегда удивляло столь привычное для русского человека беспорядочное скопление торговых лавок и складских помещений, а также непонятным образом вписанные среди этих застроек часовня и, конечно, баня.

Вид на Русский двор Сёдермальма

Тихая улочка Седермальма

Сегодня Сёдермальм считается одним из интереснейших районов Стокгольма: только здесь можно найти несравнимое сочетание миниатюрных огородов с ничем не примечательными каменными коробками, разбавленное старыми деревянными зданиями, сохранившимися с XVII–XVIII вв. Это зачастую простенькие одноэтажные домики с подвалом и аккуратным садиком, выходящие фасадами на то спускающиеся, то резко вздымающиеся вверх узенькие улочки. Облюбовала Сёдермальм и молодежь, объявив местные кварталы центром активной и беззаботной жизни с огромным количеством магазинов, ресторанов и ночных клубов.

В Сёдермальме находится небольшой квартал, получивший прозвище – Стокгольмская Голгофа. Это довольно высокая гора, где в Средние века стояли виселицы – в те времена во многих городах они располагались на возвышенностях и были видны из любой точки города, заставляя людей лишний раз подумать, прежде чем совершить преступление. Палач, приводивший смертный приговор в исполнение, являлся самым презираемым человеком во всем городе, общения с ним старались избегать даже отъявленные преступники. Это вполне объяснимо, поскольку, согласно христианской вере, грехи насильно умерщвленного переходят на убийцу, следовательно, палач принимал на себя преступления всех казненных им осужденных. Поэтому на такую должность обычно назначались такие же приговоренные к смерти – им предоставлялся выбор между смертью и жизнью в новой должности. Предпочитавшим второй вариант отрезали уши, ставили огромное клеймо и выдавали красную одежду, дабы люди всегда могли отличить их в толпе и чтобы новоиспеченный палач никуда не сбежал с места своей работы.

Первой работой вновь назначенного должностного лица становилось лишение жизни его же предшественника. Однако, даже несмотря на то что заплечных дел мастера были изгоями общества и их круг общения (если таковой вообще имелся) складывался, в основном, из беглых преступников, нищих да пьяниц, палачей Стокгольм повидал совсем немало – лишь единицам удавалось пробыть на своем посту больше нескольких месяцев. Одним из «везунчиков», продержавшимся у плахи целых 15 лет, был некий Микаэль, в честь которого названа одна из улиц Седермальма, Мэстер Микаэльс гата (Mäster Mikaels gata). Из ряда других «повелителей падших голов» Микаэля выделяла не только длительность пребывания на посту, но и захватывающая история жизни. Дело в том, что он занял столь неприглядную должность, не будучи обвиненным в каком-либо преступлении, просто работа в небольшом провинциальном городке, откуда Микаэль был родом, не приносила постоянного дохода, что и побудило будущего палача отправиться в Стокгольм в надежде на более крупный заработок. Став палачом, Микаэль проявил себя как ловкий и умелый мастер, равного которому едва ли можно найти в истории Швеции. Однако жизнь Микаэля закончилась весьма плачевно – коротая один из вечеров в баре, он затеял ссору с каким-то бродягой. Завязалась драка, и палач в порыве гнева выхватил свой меч, который и положил конец раздору, унеся жизнь несчастного бедняка. Властям ничего другого не оставалось, кроме как вынести Микаэлю смертный приговор и казнить его.

Еще один район Стокгольма, который нельзя оставить без внимания, – это крошечный Риддархольмен, или Рыцарский остров, протянувшийся всего на 300 м в длину и 200 м в ширину.

Рыцарский остров Риддархольмен

Первыми жителями здесь стали францисканские монахи, основавшие в XIII в. на пожалованной им территории монастырь ордена Серых братьев. Реформация Густава I Вазы не пощадила здешних обитателей, и в 1527 г. монахов вытеснила беднота, мгновенно наводнившая островок.

Чем же объясняется столь странное название острова – Рыцарский? Такое имя у него появилось значительно позже – только в эпоху Великодержавия, когда шведский король Густав II Адольф, а позже и его дочь королева Кристина начали раздаривать земли благородным мужам своего великого королевства, незамедлительно приступившим к возведению роскошных дворцов. Именно они тотчас же превратили Стокгольм в столицу, ни в чем не уступающую даже Парижу.

Престижная улица Страндвеген

Самый пышный дворец Риддархольмена принадлежал полководцу и генералу Карлу Густаву Врангелю (1613–1676), разбогатевшему на Тридцатилетней войне. Он всем сердцем жаждал купить на Рыцарском острове кусок земли и возвести там дворец, но его опередила королева Кристина – она первой приобрела приглянувшуюся Врангелю территорию и лично подарила ее своему верному вояке! Дворец Врангеля даже какое-то время был пристанищем для королевской семьи, когда сгорел королевский дворец, на восстановление которого ушло несколько десятилетий.

Однако и у дворян были трудные времена, когда они оказались не в состоянии платить за свои огромные владения и покинули их. Величественные дворцы сразу же перешли к различного рода ведомствам (среди которых было и старейшее ведомство Швеции, учрежденное еще в 1539 г.), в чьих руках они находятся по сей день. О прежних хозяевах сегодня напоминают только названия зданий – дворец Врангеля, дворец Шеринга Русенханеса, дворец Хессенштейна, дом главного комиссара.

Когда крошечный Риддархольмен полностью оккупировали ведомственные учреждения, а в нынешнем Старом городе с его узкими улочками стало жить совсем немодно, зажиточные горожане предпочли переехать в восточную часть столицы – в район Эстермальм, где в отличие от Норрмальма и Сёдермальма не существовало рынков и торговых лавок, способных потревожить размеренную жизнь богачей. Даже сегодня, когда ни один городской квартал не может обойтись без магазинов, сердцем Эстермальма остается площадь Карлаплан (Karlaplan), от которой, словно лучи солнца, расходятся семь бульваров, где расположены крупнейшие школы, телевидение, радио и многие церкви. Бутики же, зачастую специализирующиеся на продаже лишь определенных видов товаров, предлагают эксклюзивные украшения, новейшую одежду от наиболее модных дизайнеров и даже изысканную антикварную мебель.

В середине XIX в. в Эстермальме начались работы по строительству домов в стиле неоренессанса, особенно ими выделяется престижная улица Страндвеген (Strandvägen). С возникновением этой улицы у Стокгольма появился собственный широкий проспект с деревьями, своеобразное авеню – таковы были в XIX в. требования к крупным европейским городам.

Сегодня многие шведы недолюбливают Эстермальм. «Никогда бы не смог там жить, – такова их первая реакция. – Там жутко неестественно и скучно!» Часто создается впечатление, что люди словно чувствуют себя вынужденными сказать что-то неприятное, унижающее, когда речь заходит об Эстермальме, настолько в сознании людей укоренился миф о том, что в этом квартале живет лишь верхушка общества, его элита. В Швеции просто неприлично быть богатым и выставлять напоказ свои доходы, вот и пытаются шведы всячески указать на свою незнатность и обычность, критикуя любителей роскоши.

От широкой авеню-набережной Эстермальма перекинулся роскошный мост к очередному стокгольмскому острову, считающемуся, пожалуй, самым жизнерадостным во всей столице. Это Юргорден, или Звериный остров, первые поселения на котором возникли уже в начале железного века. С распространением христианства большая часть острова перешла к различным церквям, от которых сегодня не осталось и следа, ведь в 1527 г. Густав I Ваза распорядился сделать эту землю целиком и полностью своей собственностью. И все же официальной датой «рождения» Юргордена считается лишь конец XVI в. – именно тогда остров впервые упоминается в летописях как Звериный, поскольку большой любитель охоты король Юхан III (1537–1592, взошел на престол в 1568 г.) повелел устроить здесь заповедник, где планировалось держать лосей и оленей. Веком позже этот питомник был обнесен изгородью длиной 20 км, дабы оградить места обитания потенциальной дичи от волков, медведей и браконьеров. Правда, изгородь продержалась всего столетие, потому что очень скоро интерес королевских особ к охоте начал ослабевать. Оленей (а именно они составляли основное «население» тогдашнего Юргордена) развезли по стокгольмским пригородам, богатым замками и дворцами знатных особ. Поврежденную многовековой охотой природу решили восстанавливать с помощью рассадника, где выращивали деревья, которые впоследствии должны были быть высажены по всему Юргордену. Так на острове возник старейший и самый крупный парк Стокгольма, со временем получивший статус первого Национального парка шведской столицы.

Сегодня Звериный остров известен шведам не столько своим густым лесом, сколько средоточением музеев в совокупности с парком аттракционов. Пожалуй, самым известным (и не только в Швеции) музеем является открывшийся в 1891 г. Скансен – первый в мире музей под открытым небом, который занимает треть территории острова. Целью данного музея было представить Швецию в миниатюре, с ее богатейшим культурным наследием и разнообразным растительным и животным миром. Скансен мгновенно стал популярнейшим местом в Стокгольме, а идентичные музеи под открытым небом начали, словно грибы после дождя, появляться по всей стране, а позже и по всему миру. До сих пор во многих странах Восточной Европы слово «скансен» означает не что иное, как «музей под открытым небом».

Не менее богат музеями и другой остров – Корабельный, или Шеппсхольмен, к которому ведет построенный в 1860 г. железный мост длиной 200 м с выкрашенной под золото короной в самом его центре. Древняя история Корабельного острова довольно туманна – известно лишь, что уже в средние века здесь возделывались поля, принадлежавшие монастырю ордена Святой Клары. Со временем, правда, поля превратились в королевский сад, посреди которого появился небольшой павильон для развлечений.

В середине XVII в. на Шеппсхольмене обосновались Военно-морские силы Швеции, сохранявшие здесь соответствующую атмосферу на протяжении более трех столетий. Так остров получил свое нынешнее название. Сегодня практически ничто, кроме названий острова и его улиц да расположившейся тут же турбазы на борту самого настоящего корабля, не указывает на столь примечательное прошлое этого шведского района. Ну а занимаемые прежде военными силами здания быстро преобразились в различные музеи.

Западная часть Стокгольма также не обделена островами: Королевский остров Кунгсхольмен, Лонгхольмен, Реймерсхольме, Лильехольмен, конечно, не столь велики и примечательны, как, например, Звериный остров или Старый город, но заслуживают внимания – или по крайней мере небольшой прогулки. Все эти земли были когда-то заняты огородами и пастбищами; постройки здесь были нечастыми и, в основном, деревянными. Прямые улочки и широкие проспекты выросли тут к середине XVII в., и простенькие деревянные домики уступили место каменным зданиям, так что аристократии Швеции уже не надо было стыдиться своей столицы: Стокгольм был наиболее благоустроенным и опрятным из всех европейских городов.

Шеппсхольмен

Кунгсхольмен, изначально принадлежавший францисканским монахам, был застроен заводами и фабриками, впоследствии уступившими место жилым кварталам и общественным учреждениям, превратившим островок в административный и медицинский центр города. Кунгсхольмен никогда не считался особо престижным районом, и привлечь сюда новых жителей было совсем не легко – даже несмотря на то что здесь когда-то существовало несколько пригородных усадеб с прекрасными садами, принадлежавшими генералам, получившим столь щедрый подарок от самой королевы Кристины. Когда владения вновь перешли в руки государства, правительство начало предоставлять фабрикантам и ремесленникам различного рода привилегии, если те соглашались жить на Кунгсхольмене: например, здесь разрешалось основывать свои мастерские, даже если желавший это сделать не входил в гильдию ремесленников. Кроме того, новые поселенцы на десять лет освобождались от уплаты налога. Это привело к тому, что количество заводов и фабрик начало стремительно расти, а после индустриального бума население в этой части Стокгольма увеличилось с 4000 до 26 000 человек. Кунгсхольмен тут же прозвали Голодным островом – местные жители оказались не в состоянии оплачивать ни жилье, ни питание.

От Кунгсхольмена рукой подать еще до нескольких небольших островков, на которых возвышаются кварталы Стокгольма, – это Лонгхольмен, Реймерсхольме, Лильехольмен и Эссинге. Эти острова вряд ли привлекут любителей истории – поселения возникли здесь относительно недавно, да и то лишь благодаря развитию промышленности. Реймерсхольме, к примеру, предоставил свою территорию под многочисленные заводы, самым известным из которых был алкогольный. Благодаря ему за островом надолго закрепилась слава места дешевого спиртного – во всяком случае, до тех самых пор, пока неподалеку не появилась таможня, вынуждавшая несчастных поставщиков платить немыслимые пошлины за провоз вина и водки в центральную часть города.

Кунгсхольмен

Прямо напротив Реймерсхольме находится островок (или, скорее, полуостров) Лильехольмен, необыкновенную природу которого впервые оценил и воспел шведский скальд Бельман в XVIII в. Как любят шутить сами стокгольмцы, Лильехольмен – это «остров к югу от столичного юга», где великий Альфред Нобель начал работу над созданием динамита, а Ларс Юхан Йерта (1801–1872) открыл стеариновую фабрику. По большому счету, островок уже относится не к самой столице, а к ее пригородной части, появившейся раньше всех других благодаря близости центра, дешевой земле и проложенной здесь железной дороге.

Карл Михаэль Бельман (1740–1795) – шведский скальд, часто называемый Анакреоном Скандинавии. Его творчество, включавшее среди прочего стихи, песни (в том числе и застольные), псалмы и пародии, оказало огромное влияние на развитие шведской литературы, сопоставимое, по мнению многих, с влиянием У. Шекспира. Наиболее известным произведением стали пародийные «Послания Фредмана» – их высоко оценил даже Ленин, попросивший по приезде в Швецию перевести Бельмана на русский язык.

Наконец, остров Лонгхольмен, знаменитый, по большому счету, лишь двумя достопримечательнностями: огромной исправительной колонией, располагавшейся тут с середины XVIII в. вплоть до 1987 г. (тогда массивные корпуса уступили место молодежной турбазе), да мостом Вестербрун (Västerbron) протяженностью 500 м, откуда открывается потрясающий вид почти на все центральные районы Стокгольма.