Текст книги "Игра Первых"

Глава 4
Перформанс

– Что за кислый вид? – спросила Таис, скептически оглядев гостью. – Ничего не перепутала? Ты пришла на день рождения, а не на похороны!

– Поздравляю, Таис! Вот подарок. – Алька протянула коробочку пробных духов. – Ты просила прийти пораньше, так что я прямо из школы. После перформанса сразу уеду – неважно себя чувствую.

– Я, конечно, благодарна за то, что ты не подвела, но в таком состоянии тебе подходит разве что партия умирающего лебедя. Давай-ка приводи себя в чувство!

Таис проводила Альку в ванную, выдав всё необходимое, включая фен и косметику. Когда Алька вышла, хозяйка протянула ей платье, очень миленькое, золотисто-жемчужного оттенка.

– Представляешь, заказала по каталогу чёрное платье, а мне доставили жёлтое! Цвет, убивающий мои естественные краски. Тебе, думаю, пойдёт. Примерь, твои джинсы всё равно вымокли, пусть просохнут.

Таис потащила гостью к большому зеркалу, чтобы та могла осмотреть себя спереди и сзади. Платье село точно по фигуре, а оттенок ткани удивительно гармонировал с цветом Алькиных волос.

– Спасибо, мне нравится.

– Наконец-то соизволила улыбнуться! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на страдания из-за парней. Сегодня будем танцевать и докажем, что источник нашей силы в нас самих! Кстати, к платью полагаются туфли. Пойдём что-нибудь подыщем!

* * *

Потянулись гости, и началась суета. Близняшки сразу же устремились на кухню помогать накрывать на стол, но накрывать оказалось нечего. Женщина, приходившая готовить, взяла отпуск из-за болезни ребёнка, а Таис, погружённая в мысли о перформансе, совсем упустила из виду, что гостей требуется кормить. В общем, угощение отсутствовало. Соня и Лена нашли картошку и поставили варить. В холодильнике обнаружили несколько банок с рыбными консервами, банку кабачковой икры и кусок сыра, довольно большой, но засохший.

Сёстры хлопотали на кухне самостоятельно, поскольку Таис руководила Гагиком с Эдиком, озадачив ребят перестановкой в гостиной. Требовалось расчистить пространство для перформанса, и хозяйка придирчиво заставляла гостей сдвигать мебель то в одну сторону, то в другую. Лера прийти не смогла по причине очередной пробы. Алька, ставя в вазу букет лилий и убирая в морозилку бутылки с шампанским, которые притащили приятели, удовлетворённо подумала, что не она одна сегодня без пары.

Затем явились двое парней, одетых в чёрный прикид: кожаные куртки и кожаные брюки. Того, который повыше, Таис представила как Железного Феликса, рок-музыканта. Второму, Жоре, ударнику из группы Феликса, тоже вполне подошло бы прозвище «железный», если судить по количеству металла, вставленного в его уши, брови, ноздри, губы и даже язык.

– Они душевно тонкие и ранимые, – шёпотом сообщала Альке Таис, – из-за этого маскируются под крутых. Феликс сам пишет музыку, я надеюсь раскрутить его на композицию для клипа.

Железные Феликс и Жора притащили с собой аппаратуру и занялись настройкой. Последним к компании присоединился Марат. Держа в одной руке кофр с фотокамерой, в другой – длинный пластиковый футляр, творческая личность немедленно утянула Альку в спальню генеральской вдовы показывать подарок, приготовленный для Таис.

На оборотной стороне вынутого из футляра куска бумажных обоев была изображена здоровенная гусеница. От неё улепётывал маленький розовый кузнечик. Над телом гусеницы, как улыбка чеширского кота, зависли растянутые кроваво-красные губы. Над ними на разной высоте располагались два разнокалиберных зелёных глаза с длинными чёрными ресницами. Из того, что помельче, вытекала слеза, более масштабная, чем породивший её глаз.

– Портрет Таис в образе Психеи. Её покидает Амур. – Марат ткнул в кузнечика. – Как думаешь, ей понравится?

– Я позову, спросишь сам…

Содрогаясь от смеха, Алька ввалилась в гостиную, мигом остановив перестановочные и настроечные работы.

– Что с тобой? – удивилась Таис.

– Твой портрет… – стонала Алька сквозь слёзы. – Амур покидает Пси… Чистое чувство…

Вся компания незамедлительно помчалась взглянуть на подарок творческой личности, и через минуту квартира генеральской вдовы сотрясалась от гомерического хохота. К тому моменту, когда хозяйка и гости более-менее справились с впечатлениями от шедевра Марата, сварилась картошка, и близняшки позвали всех за стол. Гагик не успел разлить в бокалы шампанское, как снова раздался входной звонок. Таис, вздрогнув, вскочила.

– Сиди уж! – проворчала Лена. – Ты только и делаешь, что бегаешь! Я открою.

– Ещё кого-то ждёшь? – спросила Алька.

– Сюрприз! – Глаза Таис возбуждённо сверкнули.

* * *

Сюрприз оказался полной неожиданностью! Алька никак не надеялась, что Лёшка изменит своё решение и придёт! Каким чудом Таис удалось его уговорить?! Вспыхнув, Алька кинула благодарный взгляд на партнёршу, но та уставилась на вновь прибывшего с растерянностью. «Гетера» ждала кого-то другого!

– С днём рождения. – Запоздавший гость вручил Таис букет тёмно-бордовых роз.

– Спасибо, Чудовище! Не думала тебя увидеть.

– Привет, Лёш! Как здорово, что ты с нами! – воскликнула Соня.

– Вам просто несказанно повезло, – усмехнулся Лёшка и достал из пакета двухлитровую бутылку колы, а вслед за ней литровую «Black Label».

У Альки по спине побежали мурашки: её друг не пил крепких напитков! Один раз попробовал коньяк, ему не понравилось, на этом знакомство с алкоголем закончилось. Разве что на Новый год он выпивал ритуальный бокал шампанского – и всё! На других праздниках отказывался даже от вина, объясняя это тем, что от алкоголя люди дуреют, и он не исключение. Лёшка и виски? Несовместимо! Неужели на него так подействовала их ссора?

Гагик присвистнул:

– Соня говорила, что ты математический гений, но я не предполагал за тобой ещё и таких талантов. Как ты сумел достать вискарь? Стащил у родителей?

– Умею договариваться. Кому налить?

– Мне! – Таис протянула рюмку.

– Чистый или с колой?

– Чистый.

– А мне с колой, – подал голос Железный Феликс.

– И мне, – присоединился ударник Жора.

Гагик с Эдиком переглянулись.

– Ну, раз пошла такая пьянка…

– Вам, дамы? – о братился к близняшкам Лёшка.

– Шампанское.

Он вопросительно повернулся к Альке. «Наверное, испытывает меня. Я же обещала быть паинькой».

– Просто колу.

Пожав плечами, Лёшка налил ей колу, после чего плеснул себе виски. Без колы.

– Ну, за здоровье хозяйки. – И залпом выпил.

– Такой ты мне нравишься больше, – захихикала Таис. – Чего, спрашивается, прикидывался ботаником?

Подражая гостю, она попробовала лихо влить в себя виски, но подавилась и долго не могла откашляться. Лёшка со смехом хлопал её по спине и ниже.

– Художника всякий может обидеть, – надулся Марат, оставшийся с пустым бокалом.

– Причисляешь себя к дамам? Чего тебе?

– Шампанского.

– Возьми и налей. Не в баре!

Алька не знала что и думать. Её друга словно подменили! Впрочем, это было неважно, главное, он здесь, и совсем скоро они останутся наедине. Но сначала выступление! Нужно поторопиться, а то Таис развезёт.

– Пора переодеваться, – напомнила Алька партнёрше.

– Мы приготовили для вас небольшой перформанс, – объявила Таис гостям. – Нам требуется несколько минут. Гагик, расскажи пока анекдот посмешнее. Жора, пойдём с нами, проверишь освещение.

Когда девушки вместе с ударником покинули столовую, Соня подсела к Лёшке:

– Какой ты молодец, что пришёл! Аля, едва тебя увидела, вся засветилась от радости!

– Неужели?

Его интонация Соню неприятно резанула, как и запах туалетной воды. Соня не помнила, чтобы Лёша пользовался подобным парфюмом.

* * *

Глухие удары сердца. Под серым пологом в такт им зарождается движение. На грани слышимости вплетается монотонный зуд, интенсивность звука быстро усиливается… Что-то рвётся из-под полога, и тот, не выдерживая напряжения, разрывается. Взвиваются две закутанные в покрывала фигуры, и начинается танец покрывал. Противостояние между чёрным и белым! Фигуры вращаются, сплетаются воздушные покрывала, и в этом вихре уже не понять где какое. Но вот покрывала отброшены, и перед зрителями предстают две танцовщицы. На одной чёрное бикини, на другой – золотистое. Девушки противоборствуют и притягиваются друг к другу, их движения ускоряются, взаимная любовь-ненависть достигает апогея, и с танцовщиц спадают бюстье. Девушки сливаются как единое целое, звук и прожектор гаснут.

* * *

Когда прожектор вновь осветил середину гостиной, танцовщицы, уже одетые, кланялись зрителям. Народ безмолвствовал. Партнёрши растерянно переглянулись, не поняв произведённого впечатления.

– Ну, как? – поинтересовалась Таис. – Не слышим оваций.

Публика разразилась аплодисментами. Гагик пробормотал:

– Надо срочно выпить. Речи после.

Компания потянулась на кухню. Алька украдкой подняла глаза на друга и столкнулась с пронзительным взглядом, чужим и пугающим! Направленный на неё в упор, взгляд не просто раздевал её, а словно расчленял. Алька обмерла: Лёшка не мог так смотреть! Этот взгляд столь же несовместим с его личностью, как и виски! Неужели алкоголь вкупе со стрип-дэнсом так на него подействовал? Всё! Самое время исчезнуть! Обязательство перед Таис исполнено, а с названым братом она пообщается после. Пусть протрезвеет и станет самим собой.

Сняв с сушилки свои джинсы, Алька скользнула в спальню Таис, чтобы переодеться. Едва скинула золотистожемчужное платье, как скрипнула дверь, и девушка ощутила отвратительный запах, от которого её затошнило на танцполе. Прижав платье к груди, она медленно обернулась…

– Собираешься слинять? – Губы вошедшего растянулись в усмешке.

Алька почувствовала, как внутри у неё всё стынет. Однако нашла в себе силы ответить:

– Просто хочу переодеться. Выйди.

– Ну, жду тебя с нетерпением.

Трясущимися руками она заперла дверь на ключ и в изнеможении рухнула на коврик возле кровати. Ермунганд! Вот кого на самом деле ждала Таис… Вот почему так разочаровалась, купившись на Лёшкино обличье. Но ладно Таис! Как она сама могла обмануться?! Кроме внешности, оборотень ничем не напоминал её друга! Ни единого похожего слова, ни единого взгляда, ни единого жеста! Всё кричало – это не Лёша! А она продолжала выдумывать объяснения: на него подействовала их ссора, алкоголь, стрип-дэнс… Боже, какая дура! И как теперь выпутываться?! Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Алька повернула ключ.

Оборотень, принявший Лёшкино обличье, ждал возле двери.

– Хочется выпить, – выдавила девушка.

– Не препятствую. – Он проследовал за ней на кухню.

При их появлении компания зааплодировала Красавице. Алька протиснулась поближе к близняшкам. Ермунганд плеснул себе виски и встал возле двери, загородив проход.

– Эдик, налей колы, – Алька пр отянула бокал.

– И не думай! – возмутилась Таис. – Наше первое выступление! Шампанского ей, Эд!

– Тост в честь божественных танцовщиц! – Гагик поднялся, воздев рюмку.

– Мне нужно тебе кое-что передать, – Лена легонько толкнула Альку в бок локтём и склонилась к её уху. – Звонил Лёша. По крайней мере, номер высветился его, и голос был его, и интонации не как у этого… – Лена показала глазами на оборотня.

Алька сжала её локоть:

– Что сказал Лёша?

– Я дала ему адрес, он уже в пути. Просил нас с Соней быть всё время рядом с тобой, а тебя тянуть время и обязательно дождаться его. Ни в коем случае не пытаться уйти одной! И ещё попросил передать тебе, что он вёл себя как полный идиот и кругом виноват перед тобой.

Всхлипнув, Алька порывисто обняла Лену и расцеловала в пухленькие щёки.

– Эй! Если тебя так тронул мой тост, ты благодаришь не того, кого следует! – возмутился Гагик.

– Теперь танцы! – в оскликнула Таис.

– Пригласи Лёшу, по-моему, у него нужный градус для танцев, – шепнула ей Алька.

– Не боишься, что соблазню твоё Чудовище? – захихикала партнёрша. – Если что, претензии не принимаются!

Взяв бутылку виски, «гетера» направилась к двери, покачивая бедрами. Одарив «Лёшку» многообещающей улыбкой, Таис игриво спросила:

– По рюмке и потанцуем, Чудовище? Не волнуйся, твоя Красавица не против. И вообще она никуда от тебя не денется.

– Что верно, то верно.

Хозяйка налила две рюмки, расплескав половину на пол:

– На брудершафт!

На сей раз Таис пила виски маленькими глотками, морщась от отвращения.

– Теперь поцелуй!

Губы, окрашенные кроваво-красной помадой, прильнули ко рту оборотня. Гагик, оглянувшись, привстал, чтобы закрыть от Альки непотребство, творимое «гетерой». Однако Красавица взирала на брудершафт без малейшего неудовольствия.

– Высокие у тебя чувства! – поразился совершеннолетний. – Я бы на твоём месте не отпускал от себя своего гения! Смотри, «гетера» она такая…

Отпав, как насытившаяся пиявка, Таис обернулась к Альке:

– А твоё Чудовище вполне в моём вкусе. Жорик, удружи, поработай для нас диск-жокеем. – И потащила гостя в зал.

– Может, присоединимся к ним? – Железный Феликс, явно захмелевший, потянул Альку за руку.

Девушка поспешно отдёрнула свою ладонь:

– С меня на сегодня танцев достаточно!

Лена, украдкой прочитав эсэмэску, быстро шепнула что-то сестре, и Соня вышла из кухни.

– Позволь мне тебя писать, – подлез к Альке сбоку Марат.

– Я что-то должна для этого сделать?

– Выйди на середину и прими какую-нибудь характерную позу. Я люблю мифологические сюжеты. Например, жена Лота, оглянувшись на Содом и Гоморру, превращается в соляной столб. Я с камерой стану возле двери, ты к ней спиной. По моему слову обернёшься, я сделаю несколько снимков, потом с них эскиз.

Алька поднялась со своего места и встала по центру кухни.

– Раз, два, три! Оборачивайся!

Девушка оглянулась. Её лицо словно озарилось сиянием, глаза вспыхнули сумасшедшей радостью. Бормоча: «Вот это жена Лота!», Марат торопливо снимал.

– Разве он сейчас не с Таис? – Гагик удивлённо указал на дверь.

С куртки и джинсов юноши, возникшего на пороге, капала вода, возле кроссовок образовалась маленькая лужица.

– Думаю, с Таис сейчас не он, – шёпотом ответила Лена.

Альке же казалось, что вокруг стало очень тихо, словно кто-то влажной тряпочкой стёр всех окружающих, оставив в целом мире только их двоих.

– Ты насквозь промок…

– Пока бежал от машины. Во двор не въедешь из-за шлагбаумов, а дождь сильный.

– Я вела себя как полная дура!

– Это я идиот! Ты меня простишь?

Алька всхлипнула:

– Без тебя было… так тоскливо… Обними меня.

– Намокнешь, Аль.

– Это не страшно… Страшно, если ты вдруг исчезнешь…

– Не бойся. – Мокрая куртка соскользнула с Лёшкиных плеч.

* * *

– Что за свет-то? – Эдик тыкал пальцем в световое облако, окутавшее парня и девушку, замерших в центре кухни.

– С ними такое случается. – Соня, обойдя пару, присела на диванчик рядом с сестрой. – Они порой светятся, мы с Леной не раз наблюдали.

– Если с Таис не он, то кто? – мучился над загадкой Гагик.

Марат продолжал снимать. Неожиданно кто-то толкнул его в спину, и художник влетел в кухню, едва не выронив камеру.

– Аль… – Лёшка чуть-чуть отстранился, переводя дыхание, и уже хотел сказать «уходим», как вдруг почувствовал присутствие врага. – Не двигайся.

– Ах, как трогательно, не правда ли? – издевательски протянул голос от двери.

Гости с недоумением уставились на высокого брюнета, одетого в чёрные джинсы и такого же цвета майку с изображением черепа. Руки брюнет держал за спиной.

– А этот ещё откуда взялся? – изумился Эд.

– Наверное, Таис пригласила, – Соня указала на «гетеру», которая выглядывала из-за спины новоявленного гостя.

– Здесь был сеанс массового гипноза! – додумался Гагик. – Этот тип – иллюзионист! Прикидывался математическим вундеркиндом, и никто из нас не заметил обмана!

Тем временем «иллюзионист» нёс непонятную пургу:

– Я слышал, что Аллар от отчаяния дал первый уровень тупому извращенцу, но даже не мог представить, что такому кретину. Вот уж не думал, что избавиться от тебя окажется так просто. Жаль, что ты сдохнешь, тихо радуясь. Но, так и быть, я пойду на эту жертву и лишу себя удовольствия.

– Что это? – испуганно воскликнул Марат, указывая на кафельный пол, который на глазах покрывался чёрной паутиной, ползущей от подошв брюнета к центру кухни.

– Не знаю. Пора вызывать полицию! – Лена достала сотовый.

– Не вздумай! – Железный Феликс вырвал телефон у неё из рук. – Мы же выпили, полиция нам здесь не нужна! И вообще пока нет повода.

Чёрные нити метнулись к световому облаку, и в тот же миг их пронзили ослепительные лучи. Оттолкнув Альку подальше от врага, Лёшка развернулся к нему лицом и вдруг почувствовал, что не может шевельнуться.

– Вот это спецэффекты! – восхищённо прошептал Эдик. – Лазеры, что ли?

Ему никто не ответил. Тем временем «иллюзионист» втянул чёрные нити обратно в подошвы и обвёл гостей пронзительным взором:

– Быстро не вышло, но лично я ничуть не огорчён. А то никакого развлечения – ни мне, ни вам. Итак, дамы и господа, наш небольшой перформанс продолжается!

Тьма стала стремительно заполнять кухню, гости повскакали с мест, кто-то опрокинул бокал, послышался звон стекла.

– Что происходит?!

Лёшка застыл в полной неподвижности, только фигура его светилась всё ярче. Алька рванулась было к другу, но не сумела сделать ни шагу.

– Лёша! – закричала она в ужасе.

Ермунганд рассмеялся:

– Твой дружок не откликнется, его демона утягивает в Войд. Но ты ведь не хочешь расставаться с ним, не так ли? Потерпи немного – и последуешь за ним. Все хорошо видят мишень?

– Какую ещё мишень?! – возмутился Гагик.

– Ты тупой? Мишень здесь одна. Сейчас мы будем играть в тир. Правила простые: кто попадает, получает приз; кто стреляет мимо, дисквалифицируется.

– Кончай свои шуточки, маньяк! – в страхе выкрикнул Марат.

– Я только начал! Но раз ты торопишься, право первого выстрела предоставляется тебе.

Невидимая рука вырвала у художника камеру и отшвырнула в сторону, а в следующую секунду мгновенно вспотевшие ладони Марата ощутили тяжесть оружия.

– Стрелять будете из карабина СКС с магазином на десять патронов, – пояснял оторопевшей компании распорядитель перформанса. – Надеюсь, с расстояния в пять шагов никто не промахнется. Тех, кто вздумает халтурить, предупреждаю, что три промаха – окончательная дисквалификация. Отказ от игры сразу приравнивается к окончательной дисквалификации. Вопросы есть?

– О каком призе речь? – Голос Эдика внезапно охрип.

– И откуда в одном месте такое скопище тупиц?! Приз – уйти отсюда живым.

– Не слушайте его! – кричала Алька. – Этот выродок вас просто запугивает!

– Конечно же слушайте эту сучку! Она не пожалеет ваших жизней ради своего дружка. Стреляй! Это приказ!

– Не стреляй, Марат! – молила Алька. – Не позволяй превратить себя в убийцу!

– Не выстрелишь – превратишься в труп, – с угрозой предупредил маньяк. – Выбирай.

Грохнул выстрел, зазвенела разбитая посуда.

– Я не хотел, – простонал Марат, – это случайный выстрел!

– Дисквалификация.

– А! Больно!

– Следующий.

Карабин перешёл в руки Эда.

– Что такое… – начал будущий адвокат.

– Время вопросов кончилось. Стреляй!

– Не стреляй, Эд! – вскричала Алька.

– Я сказал, стреляй!

Новый выстрел усугубил разрушение кухни.

– Дисквалификация.

Эдик заверещал.

– Следующий.

Не было видно ничего, кроме светящейся мишени, и Гагик выстрелил на голос маньяка.

– Сдурел?! – дико завопил кто-то из «железных». – Ты мне чуть ухо не отстрелил, идиот!

– Дисквалификация.

– Сволочь!

Не зная, к кому перешёл карабин, Алька в отчаянии взывала ко всем:

– Разве вы не понимаете, зачем он заставляет стрелять вас? Он мог бы выстрелить сам! Но ему мало просто убить Лёшу! Он хочет сделать подонков и убийц из вас!

Грохнул выстрел. С правого бока в мишени образовалась чёрная дыра. Альку пронзила боль, как тогда, на клубной стоянке.

– Лё-ё-ш-а-а!!!

Сияющая фигура начала меркнуть.

– Отличный выстрел! Приз! Следующий. Превратите мишень в решето!

– Я не буду стрелять, – тихо, но внятно произнесла Соня.

– Ты уверена? – прошипел маньяк.

Соня молчала.

– Окончательная дисквалификация!

Тьму пронзил вой. Жуткий, не затихающий, тянущийся на предельно высокой тоскливой ноте… Невозможно было поверить, что голос принадлежит Соне! К вою добавились выкрики, ругательства, всхлипывания… Звуки обрушились на Альку с грохотом лавины и внезапно стали затухать. Когда последняя рыдающая нота сорвалась с грани угасающего сознания, демон по имени Алейн вспомнил себя.

* * *

– Ты сгоришь, тварь!

– Кто-то мне угрожает?

– Будешь корчиться от боли, когда Свет начнёт оплавлять твой поганый образ!

– Ха! Уж не твой ли дружок это совершит?! Он уже на полпути в Войд!

– Нет, не он. Но его тебе не победить! Никогда! Ты – ничтожество, трусливое и вероломное. И запомни: скоро, очень скоро ты лишишься вечности! Будешь гореть, умоляя о пощаде!

– Ты, что ли, жалкое Алларово отродье, намереваешься лишить меня вечности?

– Нет, не я.

– Ха-ха! Значит, не он и не ты! Тогда кто же?

– Мы!

* * *

Тик-так, тик-так… Кроме мерного звука ходиков генеральской вдовы, всхлипываний из-под стола и резких порывов ветра, швырявших в оконные стёкла пригоршни дождя, ничто не нарушало тишину. Наконец Гагик встал:

– Кажется, перформанс закончился.

Натыкаясь на опрокинутые стулья и чёрт знает на что, хрустя подошвами по битому стеклу, он добрался до выключателя. По сравнению с ослепительным светом, на несколько мгновений заполнившим кухню, электрическое освещение казалось тусклой лучиной.

Гагик коротко глянул на пол и хрипло произнёс:

– Эд, вызывай «скорую» и полицию.

– Погоди… – затрясся Железный Феликс.

– Опять не видишь повода?! – заорал Гагик. – Разуй свои глаза и посмотри! Сюда!

Он ткнул пальцем в сползшую под стол Соню. Лена, скорчившись, всхлипывала возле сестры.

– И сюда! – Гагик указал на пол в центре кухни.

Парень, распростёртый на серой кафельной плитке, казалось, уткнулся лицом в колени неподвижной девушки. Справа от него густо алела громадная лужа. Марат вскрикнул.

– Можно мне выйти? – дрожащим голосом спросил Железный Феликс. – Не выношу вида крови.

– И я… – присоединился Жора.

– Можно, – нехорошо усмехнулся Гагик. – Давайте валите отсюда! Первым пусть выходит тот, кому эта сволочь пообещала приз за отличный выстрел!

Собравшиеся окаменели.

– Ну, что же вы? Избавьте свои нежные души от созерцания чужой крови. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, не так ли? Таис, найди нашатырь, вату, перекись, бинты. Эд, «скорую». И полицию.

– Что ты здесь раскомандовался? – проворчала Таис.

– Предпочитаешь, чтобы командовал твой маньяк?

– Почему, собственно, мой? – возмутилась «гетера». – Он обманул меня так же, как и всех вас, прикидываясь Алькиным парнем!

– Откуда он узнал, куда и когда прийти? – прищурился Гагик.

– Почем я знаю? – пожала плечами Таис. – Он ещё в клубе клеился к Альке, вот и выследил!

– Код, открывающий дверь в подъезд, он тоже выследил?

– С ним что делать-то? – Марат указывал на Лёшку.

– Перевернём и попробуем остановить кровотечение, – не очень уверенно ответил Гагик и приблизился к лежащим. – Эд, принеси из ванной полотенца. Надо постелить, а то больно лужа здоровая…

С помощью дрожащего Марата, Гагик и Эдик перевернули Лёшку на спину. У творческой личности зуб не попадал на зуб, будущего адвоката тоже колотила дрожь.

– Господи, кровищи-то сколько! – бормотал Марат. – К приезду «скорой» он будет трупом!

При этих словах Лёшкины ресницы дрогнули, и глаза открылись. Пару мгновений он смотрел в пространство, потом его взгляд сфокусировался на склонившихся над ним лицах.

– Не буду… трупом… – еле слышно сказал Лёшка. – Всё нормально…

Художник зашёлся истерическим смехом.

– Слава богу, живой! – облегчённо выдохнул Эдик.

– Что значит «нормально»?! – не мог успокоиться Марат. – Бредит, наверное, – предположил Гагик. – Задерите ему футболку.

Так и не набравший номера ни одной из экстренных служб, Эдик зажмурился и поднял окровавленный край.

– Вот это да! – присвистнул Гагик.

– Что там? – прошелестел Марат.

– Ничего! Ни единой царапины, хотя всё вымазано в крови!

Лёшка явно через силу повторил:

– Всё в порядке.

– Что это значит?! – воскликнул Гагик, окончательно сбитый с толку.

– Я не истолковываю приметы. – По Лёшкиным губам скользнула слабая улыбка.

– Это, что же… трюк? – потрясённо спросил Эд.

– Хорош валять дурака, гений! – разозлился Гагик. – Что был за свет?

– Перформанс.

– А где распорядитель перформанса? Сволочь в чёрной майке с черепом?!

– Спроси у Таис, – невнятно ответил Лёшка. – Я не сторож её гостям. Аля далеко?

– Мы тебя только что с неё сняли. Она в отключке.

– Я дала Соне понюхать ватку с нашатырем, и она при ходит в себя. – Лена протянула Марату смоченный в нашатырном спирте кусочек ваты. – Поднеси Але к носу. Ну, как? Действует?

Реакции не наблюдалось.

– Помогите мне подняться, – попросил ответственный гений.

Марат и Эдик протянули ему руки, и с третьей попытки Лёшке удалось встать. Правда, он едва опять не рухнул, но ребята подхватили с обеих сторон.

– Спасибо. Сейчас головокружение пройдёт…

Гагик, уложив на диванчик постанывающую Соню, оставил Лену хлопотать подле сестры и вернулся к Эду и Марату, которые по-прежнему поддерживали «трюкача».

– Лучше полежи, – пробурчал Гагик, – трюк-то тебя подкосил.

Но Лёшка отрицательно покачал головой. Скинув окровавленную футболку, бросил её к полотенцам и, пошатываясь, вышел из кухни. Вернулся с Алькиной курточкой и кроссовками и принялся одевать бесчувственную девушку.

– Может, всё же стоит вызвать «скорую»? – спросил Эдик.

– Не нужно, Аля скоро очнётся. Просто помогите мне донести её до машины. – Лёшка подобрал свою промокшую куртку.

Гагик снял с себя джемпер:

– Сомневаюсь, что ты прихватил сменное бельё. Мой джемпер тебе, конечно, коротковат, но всё ж приятнее, чем мокрая куртка на голом теле.

Благодарно кивнув, Лёшка натянул джемпер Гагика. Затем подошёл к диванчику, присел на корточки и пожал пухленькую ладошку:

– Соня, я твой должник. Распорядитель перформанса планировал другую развязку.