Текст книги "Фавориты правителей России"

Борис Годунов (1552 – 1605)

Борис Годунов, будущий фаворит государя Ивана Грозного, родился примерно в 1551 г. Предком его согласно исторической традиции был ордынский мурза Чет, слуга московского правителя Ивана Калиты, в крещении названный Захарией. От него пошли знатные бояре Сабуровы, в конце XV в. занявшие достойное место при дворе московских государей благодаря родству с великим князем Василием III. Известно, что его первая жена Соломонида была родом из их семьи. Бедные родственники Сабуровых, Годуновы, прославились только во время опричнины. Борис, фаворит московского царя, служил при дворе рындой. В его обязанности во время походов входило содержание в порядке и исправности царского лука со стрелами.

Долгое время подвергаясь презрению как со стороны родовитых бояр, так и со стороны богатых родичей, Годунов поставил цель – выдвинуться в царские любимцы; если возможно, самому захватить власть и удержать ее в своих руках. Печальный конец многих бывших фаворитов, в том числе Басмановых, только укрепил его природную сдержанность и дипломатичность.

Злые языки того времени уже тогда называли Бориса «тайновидцем» и «отравителем». Он не пользовался любовью у сослуживцев именно в силу скрытности и пристрастия к доносам. Ловко используя предоставившиеся возможности, Годунов участвует в свадьбе Ивана Грозного на Марфе Собакиной, приходившейся дальней родственницей всесильному фавориту царя Малюте Скуратову. Через некоторое время он сватается к дочери Малюты, Марии, в том же 1571 г. становится его зятем и на этой почве завязывает близкую дружбу с двоюродным братом Скуратова – Богданом Бельским, также фаворитом Ивана IV. Вне всякого сомнения, это был настоящий брак по расчету: хитрость и властолюбие Бориса сочетались при его женитьбе со связями, недюжинной волей и обширным познаниями в изготовлении ядов Марии Скуратовой. Стремление угодить всемогущему самодержцу предусмотрительный фаворит сочетал с обходительностью и начитанностью, чем завоевал симпатию и младшего царского сына Федора. Повышение следует за повышением: в 1578 г. Борис назначается кравчим (чашничим) с жалованьем около 10 000 рублей в год. Для того времени это была большая сумма, так как обычный боярин получал в среднем в несколько раз меньше. Через 2 года самодержец позволил своему сыну Федору взять в жены сестру Бориса Годунова, скромную красавицу Ирину. Вслед за этим фаворит был незамедлительно пожалован в бояре, а его жалованье снова увеличилось. Теперь пришло время действовать. Известно, что наследником самодержца считался старший сын Ивана IV, носивший то же имя и полностью повторивший неукротимый и жестокий характер отца. Привередливый царь несколько раз вмешивался в его брачные дела, пока не остановился на Елене Шереметьевой. Федор, младший сын, самим отцом считался слабоумным и не способным к управлению государством. Это было общеизвестным фактом и в придворной среде. Поэтому, возможно, Иван IV с такой легкостью отнесся к выбору им невесты. То, что в следующем году в жизни российского царя случились сразу две трагедии: от его руки погиб старший сын Иван, а сноха Елена потеряла ребенка, – некоторые исследователи напрямую связывают со скоропалительной женитьбой царевича Федора на Ирине Годуновой, а точнее, – с интригами Бориса. Известно, что в последние годы жизни Иван IV стал агрессивен и неуправляем. Припадки неконтролируемого гнева сменялись периодами слабости и беспамятства. По свидетельству современников, в Москве шептались, что царя околдовали или «опоили зельем», и виновными в этом считали Бориса Годунова, Богдана Бельского и придворного врача-иноземца И. Эйлофа (или Ж. Нилофа). Если учесть, что в останках Грозного и его старшего сына учеными засвидетельствовано присутствие мышьяка и ртути, в своем количестве превосходящее норму более чем в 80 раз, то становится понятным, почему после общеизвестного удара посохом царский сын и наследник умер только через 7 (или 10) дней. Все это время иноземный медик пытался поставить царевича на ноги особым снадобьем, которое предназначено было совсем не для того. В эту же схему укладывается и большая практика в изготовлении ядов супруги Годунова, Марии Скуратовой, по словам современников, «отравившей людей больше, чем насчитывалось дней в году». За отсутствием основного наследника очередь переходила к «болезному» царевичу Федору, который в любой мелочи привык прислушиваться к мнению своего шурина. Таким образом, участь старшего наследника, а впоследствии и самого самодержца была решена хитроумным и целеустремленным фаворитом и его сторонниками. Внешне Годунов стремился противопоставить себя вспыльчивому и жестокому государю и, по словам очевидцев, старался быть со всеми ласковым и приветливым. Есть свидетельство, что в роковой день Борис заступился за царевича Ивана и был избит взбешенным до беспамятства Грозным настолько, что проболел несколько дней. Так ли это происходило на самом деле, остается только гадать. Некоторые исследователи предполагают, что, придя домой, лукавый царедворец усугубил полученные травмы и слег. Его расчет оправдался: противники Бориса донесли государю, что фаворит только притворяется больным. Пришедший в себя и находившийся под гнетущим впечатлением от содеянного Иван IV лично навестил больного, узнал от него «всю правду» и жестоко покарал клеветников.

После смерти Грозного влияние Годунова только усилилось, так как царь Федор ничего не делал без его совета.

Постепенно Борис, оказавшийся во главе сильной боярской партии, в основном состоявшей из Романовых и их сторонников, начал расправляться со своими извечными противниками (боярами Шуйскими, Головиными и Колычевыми), в течение нескольких лет боровшимися против него. Так, уже в конце 1584 г. опала постигла Головиных, а в следующем году был насильственно пострижен в монахи их сторонник князь Мстиславский. Во главе оппозиции остались только Шуйские, которые в итоге были сосланы, а поддерживавший их митрополит Дионисий смещен и заменен преданным Борису престарелым ростовский архиепископом Иовом. Сторонники Шуйских были заточены, находились в ссылке или погибли от яда. В результате Борис достиг такой власти, какой, по словам современников, не имел до него ни один фаворит. Вся московская администрация замыкалась на Борисе: он вел дипломатическую переписку и вместе со своим сыном, малолетним Федором, принимал иностранных послов. Постановления Боярской думы 1588 – 1589 гг. позволили ему официально вести внешнюю политику государства от своего имени. К чести этого «серого кардинала» тогдашней российской действительности следует сказать, что вводимые им изменения поначалу во многом способствовали установлению положительного имиджа страны в глазах иностранных государств. Так как Годунов по характеру не был воином, он привык добиваться желаемого при помощи искусно срежиссированных обстоятельств. И поэтому внешняя политика Московского государства во время правления Бориса отличалась по большей части мирным направлением, а войны старались вести только в случае их беспроигрышного исхода. Так, война со Швецией в 1590 г. началась при условии отсутствия у нее польской поддержки. При этом были возвращены потерянные еще при Иване IV города Ивангород, Ям, Корела, Копорье, а затем получена половина Лапландии. Врагами оставались поляки и турки, а худой мир с крымскими татарами считался лучше доброй ссоры. По отношению к национальным рубежам и окраинам бывший фаворит вел себя как усмиритель кочевников и строитель городов. Так, на родовых территориях черемисов и ногаев были построены города, населенные русскими казаками и солдатами (Уржум, Царев-Борисов, Самара, Саратов, Уральск и Царицын). В Астрахани, Курске, Воронеже, Осколе и Белгороде в 1589 – 1590-х гг. воздвигли каменные крепости, а в Сибири были построены города-остроги Тюмень, Сургут, Тобольск, Нарым, Березов, в которые были заселены колонисты из северо-восточной части страны. Отделение московского патриаршества от киевского имело своей целью дальнейшее обособление «столичной церкви» и интеллектуально-духовной элиты того времени и подчинение их сильной светской власти. В области внутренней политики Годунов помогал служилым людям, отстраняя знать и холопов как крайность и пережиток прошлого. Уже созданное закрепление крестьянства становилось средством обеспечения для помещиков-вотчинников. В 1591 – 1592 гг. произошли события, имевшие непосредственное отношение к дальнейшей судьбе фаворита и всего Российского государства: загадочная гибель в Угличе царевича Дмитрия, сына Ивана IV и Марии Нагой, сильный пожар в Москве, нашествие крымского хана Казы-Гирея и смерть в младенческом возрасте единственной дочери царя Федора и царицы Ирины. Для суеверного московского обывателя все эти знамения означали виновность Годунова в тяжких преступлениях на пути его к власти. Для Бориса эти события стали последними рубежами перед достижением заветной цели. Царь Федор скончался бездетным в 1598 г. И с того времени прекратилась династия Рюриковичей на российском престоле. Страшась безвластия и смуты, патриарх и Боярская дума присягнули на верность царице Ирине, но она неожиданно постриглась в монахини и удалилась от дел. Беспрецедентная ситуация, когда формально государственные документы подписывались именем царицы, а фактически страной управляли Боярская дума и патриарх, продолжалась более месяца и, по мнению большинства исследователей, была тщательно инспирирована Борисом, заручавшимся поддержкой всех слоев общества на предмет своего избрания московским правителем. В пользу этого, кроме родства с государем, говорили его «разумное и кроткое» правление и афишируемая сторонниками Годуновых аналогия с «золотым античным веком».

Многолетнее пребывание у вершины пирамиды власти помогло фавориту и его семье «освоить» несчитанные государственные финансы и органично встроило их в структуру московской администрации.

Но соборное начало российской государственности, нетерпимо относившееся к худородным претендентам на российский престол, требовало коллегиальной санкции, иначе говоря, созыва Земского собора. Имидж спасителя, скромно отказывавшегося от предлагаемой чести и буквально против воли помазанного на царство, по словам некоторых современников, репетировался Годуновым уже заранее. С великим трудом, а точнее, с великим мастерством актера фаворит согласился на титул самодержца. При этом заранее подобранные кандидатуры конкурентов, естественно, не имели такой популярности у «группы поддержки». Названные вслух сторонниками Годунова Федор Колычев (Романов), Богдан Бельский и другие претенденты отвергались и подлежали «строгой присяге» с письменным обязательством «не желать царства». Торжественный въезд Годунова и его родственников в царские палаты был обставлен с неслыханной пышностью. Новый государь устраивал щедрые банкеты для бедных дворян, купцов, посадских и служилых людей, и они уверовали в его избранность и «счастье». Каждый надеялся на необыкновенное вознаграждение и повышение в чине. Годунов без счета раздавал милостыню, обещал каждому помощь и покровительство. По свидетельству современников, вначале и вправду было все хорошо: стрельцам заплатили двойное жалованье, были освобождены арестанты из тюрем, купцы и мастеровые могли сбывать свои товары, не облагаемые налогами, в течение 2 лет, а крестьяне и ясачные инородцы на целый год освобождались от податей. Естественная преемственность власти от Федора к Борису прошла как должное, так как политика не изменилась. В принципе, мечта фаворита сбылась, и он не хотел серьезно менять политику страны. Так, дозволенный Годуновым в 1601 г. переход крестьян к другому владельцу затронул только мелких собственников, но даже и в такой урезанной форме не касался Московской земли. При этом Борис не переоценивал отсталость русского населения по сравнению с народами Западной Европы и осознавал благотворность науки для развития Российского государства. Как говорят, ему хотелось устроить в Москве высшую школу, где преподавали бы иностранцы. Именно он решил послать нескольких юношей учиться в Западную Европу (в Германию, Англию, Францию и Австрию). Борис организовывал посольства в Любек для приглашения на царскую службу высококвалифицированных специалистов: врачей, мастеровых и др. Иностранные торговцы пользовались подчеркнутым покровительством Бориса, а из ливонских немцев был сформирован особый отряд царской гвардии. При Борисе состояли около десятка иностранных медиков, получавших немыслимое по тем временам вознаграждение. Немцам позволили соорудить в Москве лютеранскую церковь. Есть данные о том, что многие русские, желая не отличаться по внешности от иностранцев и тем самым угодить царю, стали тщательно брить бороды. Однако порой чрезмерное благоволение Бориса к иностранцам вызывало даже неприятие этого среди русских людей. От российских самодержцев Борис перенял идею присоединения Ливонии, но он стремился добиться этого дипломатическими средствами и поэтому ничего не достиг. Полным фиаско завершилась российская политика и в Закавказье: русские войска потерпели ряд поражений а столкновениях с могущественными турками и персами. В торговой сфере были налажены отношения с ганзейскими городами, а в Сибири выстроены города-крепости Верхотурье, Томск и Мангазея, сочетавшие в себе черты острога и торговой фактории. Годунов, человек от природы мнительный, не мог встать выше личных счетов с остальными боярами. Не утешало его и всенародное избрание. Это беспокойство на первых порах нашло отражение в присяжной росписи, затем очередь дошла до опал и доносов.

Старинное боярство считало себя ущемленным вследствие усиления худородных семей и при избрании Бориса на царство не скрывало своего отношения к этому.

Годунов постоянно подозревал оппозиционные настроения и интриги со стороны ненавистных ему соперников. Именно поэтому он запретил жениться Ивану Мстиславскому и Василию Шуйскому, которые по знатности родов могли осознавать свое право на престол. Поддерживали подозрительность царя и усиливающиеся слухи, что царевич Дмитрий избежал рук убийц. По свидетельству современников, у Годунова началась бессонница, он стал мрачен и угрюм. Следующей жертвой подозрительности Бориса стал его верный сторонник Богдан Бельский, который по его поручению строил город Борисов. О его щедрости к стрельцам и строителям ходили легенды. Свою роль сыграли и сказанные на пиру неосторожные слова: «Борис царь на Москве, а я – в Борисове». По доносу Бельский был вызван в Москву, подвергнут допросу и пыткам и сослан в один из отдаленных городов. Доносчики за свою службу получили поместья и звания «детей боярских». В 1601 г. по аналогичному доносу пострадали сторонники Годунова – бояре Романовы и их родственники. Старший из братьев – Федор, красавец, щеголь и широко образованный человек – был пострижен в монахи под именем Филарета и сослан в Сийский монастырь. Жену его также постригли под именем Марфы и сослали в Заонежье, а их сына Михаила, будущего царя, с малолетним братом – на Белоозеро, в старинную вотчину Рюриковичей. К растущей напряженности, вызванной тайными арестами, пытками и казнями, с 1601 г. присоединились 3 подряд неурожайных года, чума и противоестественные метеорологические знамения. В стране начался голод, были даже случаи каннибализма. Купцы и бояре придерживали хлеб, цены на который взлетели более чем в 20 раз. То же самое делали и некоторые монастыри. Стали говорить о «несчастливом царе». Годунов пытался справиться с ситуацией, раздавая на царском подворье деньги и продукты. Эти действия только усилили бедствия, так как голодающие во множестве повалили в столицу, умирая по пути на улицах и на дорогах. Чума ширилась, так как трупы некому было убирать. Толпы разбойников и переодетых в них детей боярских наводнили окрестности Москвы, подкарауливая прохожих и грабя усадьбы. Многочисленные мошенники из числа приказных, членов их семей и даже представителей знатных фамилий переодевались в лохмотья и по несколько раз в день выстаивали очереди за «гуманитарной помощью» на царском подворье, оттесняя бедняков, а то и отнимая у них полученное. И хотя урожаем 1604 г. был остановлен голод, но не прекратились разбои. Крупные банды и их соединения состояли в основном из холопов, отпущенных господами на волю во время голода, казаков и беглых преступников. Отряды атамана Хлопка Косолапа вплотную подошли к столице, но после упорных боев были побеждены регулярными воинскими частями и ополченцами. Неприятной неожиданностью для многих москвичей стали упорные слухи о том, что в Литве появился человек, называвший себя царевичем Дмитрием. Положение Бориса ухудшалось.

Политика «мягкого» террора, проводимая Борисом в течение ряда лет, лишила его последней опоры в среде бояр и вызвала страх и недоверие среди посадских людей и крестьян.

Стрельцы как класс служилых людей не сформировались окончательно подобно иностранным наемникам и разовые щедрые пожалования со стороны государя принимали как должное, считая его обязанным «откупаться» за низкое происхождение. Осенью 1604 г. Лжедмитрий I уже вступил в пределы Московского государства, находя повсюду приверженцев. Временные поражения не поколебали упорства самозванца и его сторонников. Неожиданно в середине апреля 1605 г. Борис Годунов скоропостижно скончался, приняв по заведенному обычаю монашеский сан. Страна была на пороге новых перемен. Столичные жители сначала присягнули сыну Бориса – Федору, которому отец постарался дать возможно лучшее воспитание, но молодой царь вместе с матерью погиб насильственной смертью от рук бывших фаворитов Ивана IV – А. Шерефединова и М. Молчанова. Сестра Бориса Ксения после долгих мытарств была пострижена в монахини, и некогда величественный род Годуновых навсегда прекратил свое существование.

Никита Юрьев (? – 1586)

После смерти московского государя Ивана IV при его сыне Федоре и советнике Годунове поначалу большое значение получила боярская группировка из родственников первой жены Грозного – Анастасии Захарьиной. Этот клан, происходивший от бояр Кошкиных, фактически «оккупировал» все наиболее крупные и стратегически важные посты в управлении государством и городской администрации. Огромные финансовые средства бесконтрольно вращались в этой среде, оседая и концентрируясь вокруг нескольких ключевых фигур. Одной из таких влиятельных персон был Никита Юрьев, родной дядя царя Федора по материнской линии. Поддерживали Никиту родовитые князья Иван Мстиславский и Иван Шуйский, уже прославившийся успешной защитой Пскова от войск польского короля Стефана Батория.

В борьбе за престолонаследие, развернувшейся после смерти Ивана IV, их противником был фаворит Грозного Богдан Бельский, которому была поручена опека над младшим сыном царя Дмитрием.

В ходе начавшейся борьбы, опасаясь интриг против малолетнего царевича, Никита Юрьев и его сторонники отправили Дмитрия с матерью и ее родственниками Нагими в их вотчину Углич. Следующими шагами в борьбе против остававшихся при дворе сторонников Дмитрия стали искоренение их и ссылки по ничтожным поводам. Так, какое-то случайное высказывание, направленное против Бельского, послужило поводом к почетной его ссылке воеводой в Нижний Новгород. Укрепление положения Годуновых еще не стало отрицательно сказываться на влиянии фаворита, и хотя Борис был уже осыпан милостями, получил звания конюшего, ближнего великого боярина и наместника царств Казанского и Астраханского, в ведении боярина Никиты все еще оставались земли по реке Волге и в московских уездах, различные казенные сборы, и его голос по-прежнему был в числе решающих в Боярской думе. Но понемногу позиции Юрьева стали слабеть, причем не без помощи клана Годуновых. Летом 1584 г. фаворит опасно заболел, а в следующем году скончался от неизвестной хвори. Некоторые исследователи подозревают, что Никита Юрьев был отравлен по поручению Бориса. Тем не менее вопреки подозрениям он доверил попечению Годунова своих детей и взял с него клятву быть в «вечной дружбе» с Романовыми. Разумеется, об этом не могло быть и речи, когда Борис выдвинулся на первый план и приобрел в государстве решающий голос. Но пока для этого время еще не пришло.

Василий (1552 – 1612) и Дмитрий (1560 – 1612) Шуйские

Старинные родословия показывают Шуйских верными слугами московских государей. Так, внук предка князей Шуйских, суздальского князя Юрия, Василий (Бледный) при московском князе Иване III был наместником во Пскове, а в 1478 – 1480 гг. – в Нижнем Новгороде. Затем он состоял начальником войска в Казанском походе 1487 г. Брат его, воевода Иван Большой (Скопа), стал родоначальником рода Скопиных-Шуйских. Старший внук Василия, боярин Иван Плетень, был выдающимся боевым воеводой. Младший брат его, Андрей, служил в Нижнем Новгороде, где согласно источникам допускал «измену». Правительница Елена Глинская по доносу заточила его в каземат, откуда он был освобожден Иваном IV и назначен боярином и псковским наместником в 1540 г. Захватив вместе со своими родственниками высшую власть, Андрей своими злоупотреблениями, разгулом и пьянством так разозлил молодого московского князя, что тот приказал затравить его собаками. Но на семью Андрея это не навлекло гибельных последствий. Напротив, его внуки Василий, будущий царь, и Дмитрий Шуйские стали фаворитами Ивана IV, а затем и его сына Федора. Фаворит царевича Федора, Василий Шуйский, с 1584 г. стал боярином. В 1587 г. он участвовал в дворцовой борьбе против Бориса Годунова и был подвергнут преследованиям. Проницательный и беспринципный, Василий Шуйский был вскоре прощен и в мае 1591 г. возглавил правительственную следственную комиссию по делу о смерти царевича Дмитрия в Угличе, объявившую причиной гибели «падучую болезнь» царевича. Ряд исследователей считают это временной уступкой со стороны Шуйского по отношению к действительным виновникам гибели Дмитрия – Годунову и Бельскому. В начале 1605 г. Василий Шуйский активно участвует в военных действиях против Лжедмитрия I, но после смерти Бориса Годунова возвращается в Москву.

Вечно второй в придворной камарилье, ловкий интриган Шуйский ждал только случая, чтобы взять реванш.

В июне 1605 г. он без колебаний переходит на сторону Лжедмитрия I и успевает заручиться его расположением и поддержкой. Но от «царевича Дмитрия», погрязшего в долгах и распутстве, получить выгоду могли разве что его польские сторонники и иностранные наемники. Значительная часть русских бояр, сторонников Лжедмитрия, разочаровалась в нем, видя его равнодушие к проблемам страны, накопившимся при Годунове, и наблюдая безжалостный грабеж и притеснения со стороны поляков и литовцев. Всеобщую ненависть у консолидирующихся противников самозванца вызывали перебежчики из числа придворных фаворитов Годунова. Недовольный своим положением при новом правителе и опасавшийся мести со стороны патриотов, Василий уже осенью возглавил заговор против «царевича», был приговорен к смертной казни, затем помилован и сослан, а в конце 1605 г. снова возвращен ко двору. В мае следующего года, опираясь на дворцовую и церковную аристократию, мелкопоместных дворян центральных уездов и крупное купечество, неугомонный Василий Шуйский снова возглавил заговор против Лжедмитрия I – и на этот раз успешно. В ходе народного восстания 17 мая 1606 г. Лжедмитрий I был убит заговорщиками. Через 2 дня клика сторонников Василия Шуйского «выкрикнула» его царем, как пишут источники. Василий Шуйский впервые в истории самодержавия дал «крестоцеловальную роспись», ограничивавшую его власть. Но алчность и самоуправство его сторонников конечно же не способствовали тому, чтобы «народному царю» удержаться на троне. Поэтому 17 июля 1610 г. частью боярства и московского дворянства Василий Шуйский был низложен и насильственно пострижен в монахи. Осенью 1610 г. он был выдан польскому гетману С. Жолкевскому, который в октябре вывез его в Смоленск, а затем в Польшу. Скончался бывший фаворит в заключении в Гостынском замке. Другой фаворит царевича Федора, Дмитрий Шуйский, начал службу в 1577 г., постоянно сопровождал будущего государя во всех походах и поездках. В 1586 г. он был сослан и назначен каргопольским воеводой за интриги против Годунова, но в следующем году помирился с ним и даже женился на его свояченице Екатерине, младшей дочери Малюты Скуратова. После чего Дмитрий был прощен и в 1591 г. получил звание ближнего боярина. При появлении самозванца Борис Годунов послал против него войска под управлением Дмитрия Шуйского, которые однако были разбиты. По воцарении Лжедмитрий I сослал его в заточение вместе с братьями, но потом помиловал и даже приблизил к себе. Пользуясь доверием самозванца, Дмитрий тем не менее в 1606 г. участвовал в заговоре против него. После вступления на престол Василия Шуйского он стал главным воеводой, но особых талантов на этом поприще не проявил. Дмитрий не раз терпел поражения от поляков, в то время как его молодой племянник Михаил Скопин-Шуйский одерживал победу за победой и пользовался всеобщей любовью. Дмитрий попробовал оклеветать Михаила перед царем, но неудачно и стал всеобщим посмешищем. Вопрос следовало решать по-иному. После пышного банкета в доме Дмитрия Шуйского приглашенный в качестве почетного гостя и родственника Михаил Скопин-Шуйский неожиданно занемог и скончался. Проницательные москвичи приписали это действию яда, данного блестящему полководцу Дмитрием Шуйским и его женой. В войсках против него началось сильное возмущение, что в итоге привело к поражению москвичей во время сражения с поляками при Клушине в 1610 г. Дмитрий Шуйский был взят в почетный плен гетманом С. Жолкевским и отправлен в Варшаву. Считается, что он, не оставив потомства, скончался в польском плену в 1613 г. (по другим сведениям – в 1638 г.).