Текст книги "Фавориты правителей России"

Николай Иванович Ежов (1895 – 1940)

Николай Иванович Ежов – советский государственный и партийный деятель, нарком внутренних дел – родился в Петербурге в семье литейщика в 1895 г. Он окончил 1-й класс начального училища, позже, в 1927 г., посещал курсы марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б), а с 14 лет работал – был учеником портного, слесарем, рабочим на кроватной фабрике и на Путиловском заводе.

В 1915 г. Николай Ежов был призван в армию, через год уволен из-за ранения. В конце 1916 г. он вернулся на фронт, служил в 3-м запасном пехотном полку и в 5-х артиллерийских мастерских Северного фронта. В мае 1917 г. вступил в РСДРП(б) (большевистское крыло Российской социал-демократической рабочей партии).

В ноябре 1917 г. Ежов командовал красногвардейским отрядом, а в 1918 – 1919 гг. возглавлял клуб коммунистов на заводе Волотина. Также в 1919 г. он вступил в ряды Красной армии, служил секретарем парткома военного подрайона в Саратове. Во время Гражданской войны Ежов был военным комиссаром нескольких красноармейских частей.

С 1921 г. Николая Ивановича перевели на партийную работу, и с марта 1922 г. он занимал должность секретаря Марийского обкома РКП(б), а с октября стал секретарем Семипалатинского губкома, затем заведующим отделом Татарского обкома, секретарем Казахского крайкома ВКП(б).

В это время на территории Средней Азии возникло басмачество – национальное движение, ставившее целью борьбу с советской властью и изгнание большевиков. Ежов руководил подавлением басмачества в Казахстане.

В 1927 г. Николая Ежова переводят в Москву. Во время внутрипартийной борьбы 1920 – 1930-х гг. он всегда поддерживал Сталина и теперь был вознагражден за это. Он довольно быстро пошел вверх по служебной лестнице: в 1927 г. стал заместителем заведующего учетно-распределительным отделом ЦК ВКП(б), в 1929 – 1930 гг. – наркомом земледелия СССР, участвовал в коллективизации и раскулачивании. С ноября 1930 г. он – заведующий распределительным отделом, отделом кадров, промышленным отделом ЦК ВКП(б).

В 1933 г. Сталин назначил Ежова председателем Центральной комиссии по чистке партии, а в 1935 г. он стал секретарем ЦК ВКП(б).

Ежов был свидетелем казни Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева. Пули, которыми они были расстреляны, он сохранил у себя как сувениры.

В 1936 г. был осужден и расстрелян нарком внутренних дел СССР Г. Г. Ягода. На его место Сталин назначил Николая Ежова. По указанию вождя новый нарком провел чистку ставленников Ягоды – почти все они были арестованы и расстреляны. Через год Ежова избрали депутатом Верховного Совета СССР.

В 1937 – 1938 гг. Николай Иванович с благословения Сталина развернул массовые репрессии. «Врагов народа», подозревавшихся в контрреволюционной деятельности, и просто «неудобных» для Сталина людей безжалостно уничтожали. Для вынесения смертного приговора было достаточно соответствующей записи следователя.

Были проведены так называемые чистки руководящего партийного, хозяйственного, административного и военного составов. В результате были убиты или заключены в концлагеря люди, имевшие немалый опыт работы, – те, которые могли хотя бы немного нормализовать положение в стране. Например, репрессии среди военных больно отозвались во время Великой Отечественной войны: среди высшего военного командования почти не осталось тех, кто имел практический опыт организации и ведения боевых действий.

Под руководством Ежова были сфабрикованы тысячи дел, проведены крупнейшие фальсифицированные показательные политические процессы. 1937 – 1938 гг. позже окрестили «ежовщиной». Наклеив на репрессии этот ярлык, пропагандисты пытались целиком переложить вину за них со Сталина на Ежова. Однако, по воспоминаниям современников, Николай Иванович был, скорее, куклой, исполнителем воли вождя, в глубине души и сам осознававший ужас своих поступков и собственную никчемность.

Ежова ждала судьба его предшественника Г. Г. Ягоды. В 1939 г. он был арестован по доносу начальника управления НКВД по Ивановской области В. П. Журавлева. Среди предъявленных ему обвинений значились подготовка терактов против Сталина и гомосексуализм. Опасаясь пыток, на допросе Ежов признал себя виновным по всем пунктам, однако на суде он отрицал все, кроме гомосексуализма.

4 февраля 1940 г. Николай Иванович Ежов был расстрелян.

Лев Захарович Мехлис (1889 – 1953)

По происхождению Лев Захарович Мехлис – одессит. На свет он появился в 1889 г. Работать начал примерно с 14 лет и даже давал частные уроки. Когда началась Первая мировая война, был призван в ряды Вооруженных сил Российской империи. В 1918 г. Мехлис примкнул к партии большевиков, а в 1919 г. его вновь мобилизовали, но в это время он уже стал комиссаром.

Во время Гражданской войны сложно переоценить роль комиссаров. Они были наделены практически неограниченными полномочиями, но при этом за все несли персональную ответственность. Они не знали пощады и жалости ни к кому, в том числе и к себе.

Подобным комиссаром стал и Лев Мехлис. Он зачастую вступал в конфликтные отношения с командирами, с подозрением относился к опытным военспецам бывшей царской армии. Кроме того, часто менял офицерский состав, везде создавал ячейки партии. Нужно отдать должное ему как комиссару: он никогда не боялся солдат и в экстремальных ситуациях был способен проявить необходимые инициативу и энергию, не опасаясь дальнейших последствий. При этом Мехлис всегда лично вел своих подчиненных в атаку, не прячась за солдатскими спинами. В ходе боев против армии генерала П. Н. Врангеля состоялась первая встреча Мехлиса с И. В. Сталиным, который по достоинству оценил таланты комиссара.

В 1921 г. благодаря покровительству Сталина Мехлиса назначили управляющим административной инспекцией Красной армии. В 1922 г. Мехлис стал помощником секретаря и заведующим бюро Секретариата ЦК ВКП(б). В то время он исполнял обязанности личного секретаря самого Сталина. Примерно к тому же периоду относится и начало борьбы за власть в партии. Для Мехлиса выбор стороны «баррикад» был очевиден. Секретариат будущего вождя очень многое сделал для того, чтобы в стране возник культ его личности. В связи с этим можно с уверенностью сказать, что Мехлис был одним из основателей будущего культа личности Сталина.

В 1926 г. было принято решение отправить Мехлиса на учебные курсы при Коммунистической академии; когда он их прошел, его определили в Институт красной профессуры. Тогда же им было сделано важное «открытие»: именно Мехлис довел до сведения ЦК ВКП(б) то, что на самом деле только Сталин – единственный достойный преемник товарища Ленина. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) по достоинству оценил сделанное «открытие»: уже в мае 1930 г. Мехлис стал одним из редакторов газеты «Правда», а спустя всего год его назначили главным редактором центральной партийной газеты. После этого назначения «Правда» превратилась в сталинский рупор. В 1935 г. он был удостоен степени доктора экономических наук. На следующем, XVII съезде ВКП(б) Мехлиса избрали кандидатом в члены ЦК, а в октябре 1937 г. он стал членом Центрального комитета партии.

Несколько месяцев спустя, в самом начале 1938 г., его сделали начальником Политического управления Красной армии и заместителем народного комиссара обороны СССР. На XVIII съезде партии он выступил с речью, которая полностью характеризовала его политическую позицию. В частности, прозвучала знаковая фраза: «Врагов и изменников будем уничтожать, как бешеных собак». Именно под его непосредственным руководством была осуществлена чистка военных кадров, которую он провел на Дальнем Востоке.

Однако сам Мехлис никогда не был кабинетным работником и во всех вооруженных конфликтах принимал личное участие. В 1940 г. ему был поручен Народный комиссариат государственного контроля СССР. Когда началась Великая Отечественная война, его опять переводят в армию. Свою службу он снова начал с репрессий: сперва расправился со всем командованием Западного фронта, в том числе и с генералом Д. Г. Павловым. Не удивительно, что многие именно с Мехлисом связывали объявление наших пленных солдат «врагами народа».

В 1942 г. его перевели в Крым. Этот полуостров сразу же после начала Великой Отечественной войны стал занимать в планах фашистских захватчиков важное место.

Высшие военные чины Третьего рейха намечали использовать Крымский полуостров в качестве основного плацдарма, на котором, по их задумке, должны были базироваться немецкие войска перед переброской их на Кавказ и к нефтяным месторождениям Баку.

В свою очередь, советское командование понимало, что располагающиеся на полуострове вражеские войска смогут представлять собой непосредственную угрозу фланговой и тыловой частям группы армий «Юг»; к тому же Крым позволял установить тотальное господство в водах Черного моря. Именно поэтому борьба за эти территории началась с первых дней Великой Отечественной войны и проходила с переменным успехом.

Сложилась достаточно непростая ситуация. Для того чтобы укрепить руководство фронтом, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о направлении в Крым своего полномочного представителя Л. З. Мехлиса.

После своего приезда в действующую армию он в течение всего 2 дней смог оценить всю тяжесть сложившейся ситуации, о чем не замедлил доложить Сталину. Ознакомившись с положением дел, Мехлис объявил приказ, в котором указывались фамилии командиров, чьи действия привели в итоге к сложившейся ситуации, к потере личного состава и отступлению. Все они впоследствии попали под военный трибунал.

Для привлечения пристального внимания к сложившейся ситуации Мехлис издал по всему фронту приказы, в которых командиры обязывались устранить все имевшиеся недочеты в течение 2 дней.

Лев Захарович продолжал действовать в свойственной ему манере – напористо и энергично, он в полной мере использовал свои возможности как заместителя народного комиссара обороны, так и представителя Ставки Верховного Главнокомандования. Все усилия Мехлиса были направлены на то, чтобы как можно быстрее организовать наступление советских войск в Крыму. Именно для этого его направил сюда Сталин.

27 февраля 1942 г. была предпринята еще одна попытка наступления советских войск, которая вновь оказалась неудачной, хотя наше численное превосходство было подавляющим: 13 советских дивизий против всего 3 вражеских.

За те два месяца, которые Мехлис провел на Крымском фронте, ему не удалось сколь-нибудь значительно изменить обстановку на этом направлении. Он полагался главным образом на численность войск и на энтузиазм солдат. При этом недостаточно внимания уделял тщательной подготовке наступательных операций. У него это заменялось энергичным нажимом или приказом, зачастую он необоснованно менял командные и политические кадры.

Крымский фронт вскоре был признан одним из наиболее значимых, однако подготовка его с целью осуществления наступательных операций практически не проводилась. Ставка возлагала большие надежды на Мехлиса, но особых успехов ему пока не удалось добиться.

Окончание сражений на Крымском фронте пришлось на 8 – 21 мая 1942 г. Это событие получило название Керченской оборонительной операции.

Пока готовилось новое наступление, командование войсками, в которое входил и представитель Ставки Верховного Главнокомандования Мехлис, не сумело загодя раскрыть планы врага и своевременно на них отреагировать.

7 – 8 мая гитлеровцы пошли в наступление, в результате которого обе линии обороны Советской армии были прорваны и германские войска углубились за линию фронта на 10 км. Когда Мехлис докладывал о сложившейся обстановке Верховному главнокомандующему, он жаловался на то, что немцам удалось полностью захватить воздух. В ответной телеграмме Сталин не стал сдерживать гнева и обрушился с градом критики на своего любимчика.

Все командование Крымского фронта находилось в состоянии полной растерянности, что в значительной степени облегчало задачу германских войск. Несмотря на все предпринятые меры, на Крымском фронте наметился полный провал. В скором времени наши войска были полностью деморализованы и их отступление переросло в паническое бегство. Крым был полностью захвачен фашистами. В руках Советской армии остался только Севастополь.

Практически сразу после этого последовала директива Ставки Верховного Главнокомандования, в соответствии с которой Мехлис отбыл в Москву. Последовал за этим и приказ Сталина, по которому Мехлиса сняли с постов заместителя наркома обороны СССР и начальника Главного политического управления Красной армии, а также понизили в должности до звания корпусного комиссара; к тому же был жестоко наказан почти весь командный состав армий, находившихся на Крымском фронте. Однако сам Мехлис сумел избежать более серьезного наказания и даже был оставлен в составе Оргбюро ЦК ВКП(б).

По воспоминаниям современников, у них иногда складывалось такое впечатление, будто он сознательно ищет смерти. И для этого были субъективные причины, так как на Великой Отечественной войне Мехлис потерял своего единственного сына Леонида.

За свою отвагу Мехлис был удостоен четырех орденов Ленина, ордена Красного Знамени и полководческого ордена Кутузова 1-й степени. В 1944 г. ему, одному из немногих политработников, было присвоено звание генерал-полковника.

Все эти факты позволяют дать общее понятие о том, какую роль сыграл Л. З. Мехлис в истории СССР. После окончания войны он был назначен министром государственного контроля СССР. На данном посту он в меру своих возможностей вел борьбу со взяточничеством и воровством, причем сам в подобных действиях ни разу не был замечен и вел достаточно скромный образ жизни. Однако в 1950 г. его свалил инсульт, и он вынужден был уйти на пенсию.

На Мехлиса неоднократно писали жалобы и доносы, которые Генеральный секретарь ЦК партии оставлял без внимания, в шутку заявляя, что сам побаивается своего подчиненного. Когда Лев Захарович умер, Сталин приказал замуровать его прах в Кремлевской стене, а сам пережил его всего на месяц. Упрекать в чем-либо Мехлиса проблематично, так как он был истинным представителем партийно-бюрократической системы в нашей стране, беззаветно преданным своему вождю-покровителю.

Иосиф Родионович Апанасенко (1890 – 1943)

Иосиф Родионович Апанасенко, служивший советским военачальником в ранге генерала армии, родился в 1890 г. в селе Митрофановское Ставропольской губернии в семье небогатого крестьянина. В Российскую императорскую армию его призвали в 1911 г. Первоначально он проходил обучение в городе Хасавюрте, принимал участие в Первой мировой войне. За свои заслуги был удостоен звания прапорщика, а ближе к окончанию мировой войны стал уже командиром пулеметной роты. В конце 1917 г. его выбрали председателем Совета и Военно-революционного комитета в родном селе. В мае следующего года он создал свой партизанский отряд, который на Ставрополье вел бои с белогвардейцами. Осенью 1918 г. его назначили командиром бригады 2-ой ставропольской пехотной дивизии, а чуть позже Апанасенко был переведен в 1-ую кавалерийскую дивизию ставропольских партизан, где тоже стал командиром. Несколько месяцев спустя дивизия была переименована в кавалерийскую и вошла в состав войск С. М. Буденного, чуть позже став одной из дивизий 1-ой Конной армии. Части, которыми командовал И. Р. Апанасенко, показали себя с наилучшей стороны во многих сражениях Гражданской войны – в боях за Воронеж, Ростов-на-Дону, станицу Егорлыкскую, за Львов и некоторых других.

В 1923 г. будущий генерал окончил обучение на Высших академических курсах РККА, затем прошел курсы усовершенствования высшего командного состава при Военной академии имени М. В. Фрунзе (в 1928 г.), а в 1932 г. окончил саму Военную академию имени М. В. Фрунзе.

После завершения Гражданской войны продолжал трудиться на посту командира дивизии, кроме того, служил начальником Ставропольской губернской милиции. В октябре 1923 – мае 1924 г. работал смоленским губернским военным комиссаром. С 1924 по 1929 г. Апанасенко командовал 5-ой кавалерийской дивизией, а начиная с 1929 г., – 4-ой ленинградской кавалерийской дивизией. В ноябре 1932 г. его перевели в Среднеазиатский военный округ, где ему было поручено командование 4-ым кавалерийским корпусом. На этой должности он находился до сентября 1935 г., когда Сталин назначил его заместителем командующего войсками Белорусского военного округа по кавалерии. Эту должность он совмещал с постом инспектора кавалерии того же округа. В феврале 1938 г. его повысили до командующего войсками Среднеазиатского военного округа. 4 июня 1940 г. ему было присвоено звание генерал-полковника. В 1941 г. прошла XVIII партийная конференция ВКП(б), на которой Апанасенко был выдвинут кандидатом в члены ЦК ВКП(б).

Начиная с 1938 г., обстановка на востоке Советского Союза становилась все более напряженной. Японская армия осуществила оккупацию китайской провинции Маньчжурия, а затем начала готовиться к захвату других китайских провинций; также планы командования японской армии не исключали вторжения на территорию СССР. Сформированная на Дальнем Востоке Квантунская армия империалистической Японии постоянно нарушала границы Советского государства.

После того как произошли несколько значительных провокаций со стороны японских войск, Сталин принял решение об объединении Дальневосточного военного округа и Особой краснознаменной дальневосточной армии в Дальневосточный фронт, что было реализовано в том же 1938 г. Уже в конце лета того года в районе озера Хасан произошли столкновения с японскими войсками. Первые же бои оказались тяжелыми, с большим количеством жертв с обеих сторон. Советской армии удалось отбросить неприятеля, но даже при подобном исходе Сталин все равно остался недоволен таким результатом боевой операции, так как японская армия не была полностью разгромлена; к тому же его не устроил показатель людских потерь, так как он рассчитывал на значительно меньшее количество убитых.

Поэтому он решил организовать массовые чистки среди командного состава Дальневосточного фронта. К примеру, маршал В. К. Блюхер, который был командующим фронтом, по личному приказу Сталина был сначала арестован, а в ноябре 1938 г. расстрелян.

В начале мая 1939 г. многочисленная группировка Квантунской армии перешла границу Монголии, которая была союзницей Советского Союза. Крупные столкновения японцев с нашей армией произошли в районе реки Халкин-Гол. Боевые действия в этом регионе шли на протяжении нескольких месяцев. В итоге командованию Красной армии удалось окружить и разгромить неприятельские войска. Несмотря на это, боевые действия по просьбе японцев были прекращены лишь осенью 1939 г. Сталин пошел на такой шаг, потому что в то время в Европе уже была развязана Вторая мировая война и ему не хотелось, чтобы советские войска были массово сосредоточены на Дальнем Востоке. Однако, невзирая на то что основное внимание в 1940 и в начале 1941 г. наше командование уделяло ситуации в Западной Европе, были предприняты меры, способствовавшие укреплению обороны и на востоке страны.

К середине 1941 г. на Дальневосточном фронте дислоцировались несколько десятков танковых, артиллерийских и авиационных дивизий, суммарная численность военнослужащих которых достигала 700 000 человек.

Укрепление позиций Красной армии на Дальнем Востоке сопровождалось многочисленными перемещениями руководящих кадров и репрессиями. К примеру, генерал армии Г. К. Жуков, командовавший боевыми действиями у реки Халкин-Гол, был в начале февраля 1943 г. переведен в Москву, где ему было поручено руководство Генеральным штабом. Еще в январе 1941 г. был репрессирован генерал-полковник Г. М. Штерн, который сменил расстрелянного Блюхера на посту командующего Дальневосточным фронтом. Новым командующим был назначен генерал-полковник И. Р. Апанасенко, который был знаком Сталину еще со времен Гражданской войны. Его перевели на этот участок обороны из Ташкента, где он руководил Среднеазиатским военным округом. Первоначально вождь вызвал Апанасенко в Москву, где объявил ему о своем решении, а также присвоил ему звание генерала армии. Сталин впоследствии еще неоднократно встречался с ним и доверял ему как талантливому военачальнику, но, несмотря на это, его имя осталось практически никому не известным за пределами его родного Ставропольского края. Советские историки, перечисляя полководцев Великой Отечественной войны, не упоминают его имя, хотя генерал Апанасенко был одним из виднейших военачальников того времени.

Командный состав Дальневосточного фронта с тревогой воспринял весть о новом назначении Сталина. Вместе с Апанасенко на этот рубеж обороны прибыло значительное количество новых командиров высшего звена управления фронтом, которых он отбирал лично. Это привело к тому, что ему удалось собрать вокруг себя сильных и компетентных военачальников, знающих свое дело.

Когда генерал начал знакомиться с положением дел на фронте, он сразу обратил внимание на то, что возле Транссибирской железнодорожной магистрали отсутствует автомобильная дорога, которая шла бы параллельно железной. Этот существенный недостаток делал войска Дальневосточного фронта чересчур уязвимыми для противника, так как местами железная дорога проходила весьма близко к китайской и монгольской границам. Японским диверсантам достаточно было взорвать несколько мостов и обрушить пару тоннелей, чтобы армии фронта остались без материально-технического обеспечения и возможности маневрировать. Апанасенко тут же отдал приказ о начале строительства автомобильной дороги, протяженность которой по плану должна была составить около 1000 км, причем строить ее обязаны были не только специальные фронтовые инженерные подразделения, но и жители прилегающих поселений. Срок для этой работы генерал установил очень малый – всего 5 месяцев. Несмотря на тяжелые погодные условия, его приказ был выполнен в точности, и дорога от Хабаровска до станции Куйбышевка-Восточная была полностью готова к 1 сентября 1941 г.

Как только Апанасенко возглавил Дальневосточный фронт, он тут же начал принимать решительные меры, касавшиеся его укрепления. В это время среди командования армии империалистической Японии шло бурное обсуждение по поводу основных направлений и главной цели экспансии в отношении Советского Союза. Планы были достаточно грандиозными, однако порядок и последовательность их осуществления оставались предметом горячих споров. Уже в 1930-х гг. в японском обществе возобладали милитаристские настроения, поэтому в государстве были созданы многочисленные и хорошо оснащенные армия и флот, строились боевые самолеты; кроме того, пристальное внимание уделялось сооружению авианосцев. Однако в японском правительстве не было явно выраженного лидера, какими являлись, например, Б. Муссолини в Италии и А. Гитлер в Германии. Император вместе со своей семьей, командование армии и флота, а также дипломаты не всегда сходились во мнении относительно одного и того же вопроса. Поэтому большинство проблем разрешалось с помощью обсуждений и консультаций, которые проходили практически постоянно в Совете старейшин при императоре. Начиная с 1940 г., в Совет старейшин было решено включать всех бывших премьеров. Положительной стороной этого стало разрешение проблемы преемственности власти, однако были и негативные моменты, которые особенно остро проявлялись в трудных ситуациях.

Направление вооруженной и политической экспансии Германии и Японии было определено еще в 1936 г. после заключения так называемого Антикоминтерновского пакта, к которому на следующий год присоединилась и Италия. В этом документе прямо говорилось о том, что агрессия будет направляться против Советского Союза, а также Коммунистического интернационала. Кроме того, был заключен целый ряд тайных соглашений, которые предусматривали разного рода поддержку и сотрудничество этих стран в случае вступления одной из них в войну.

Такая политика фашистской Германии полностью устраивала как Францию, так и Великобританию, которые не только не стали мешать ей вооружаться, но и во многом даже помогали в этом.

Политика невмешательства и умиротворения агрессора привела к тому, что германским дипломатам был сделан ряд существенных уступок, в результате которых Гитлеру удалось присоединить к своим владениям Австрию и Судетскую область, а в Испании установилась диктатура Ф. Франко.

Гитлер не спешил со вторжением на территорию Советского Союза, а Япония была гораздо активнее в этом отношении. Помимо Квантунской армии, расположенной на Маньчжурском плацдарме, она посте пенно начала подготавливать и Курильско-Сахалинский плацдарм, на котором, по донесениям советских разведчиков, происходило развертывание сразу нескольких дивизий.

Сталин и правители других стран, на которые тоже могла напасть Германия, начинали понимать, что война неизбежна, поэтому советские генеральные принялись в спешном порядке просчитывать различные варианты развития событий. Одним из наиболее вероятных было нападение Германии на Польшу и Прибалтийские республики, после чего фашистские войска вышли бы к границам СССР, а затем последовало бы нападение и на советские земли. Одновременно с этим Япония также должна была напасть на СССР на Дальнем Востоке. Примерно на такое развитие событий надеялись во Франции и Великобритании; кроме того, подобные планы были уже почти согласованы между Берлином и Токио.

Однако ситуация резко поменялась в течение нескольких дней, когда между Германией и СССР был заключен договор о ненападении – пакт Молотова – Риббентропа. Переговоры и заключение этого договора произошли в столь короткий срок, что у Японии не было времени каким бы то ни было образом сообщить Германии о своих планах относительно него, хотя такое было предусмотрено заключенными между этими странами соглашениями. Японское правительство во главе с премьер-министром К. Хиранумо было вынуждено уйти в отставку, предварительно отправив в Берлин ноту протеста. В этом документе говорилось о том, что договор с Советским Союзом абсолютно противоречит протоколу, относящемуся к Антикоминтерновскому пакту. Япония была настолько растеряна, что в течение года в ней сменились еще два кабинета министров. 22 июля 1940 г. Совет старейшин назначил новым главой правительства принца Ф. Коноэ. Вторжение фашистских войск во Францию и серьезное поражение, которое потерпел британский экспедиционный корпус летом 1940 г., также стали полной неожиданностью для Японии. На юго-востоке Азии остались обширные колонии Франции, которые после ее капитуляции стали фактически «бесхозными». Японские войска приступили к их оккупации и захватили эти территории в начале 1941 г. Помимо того, в достаточно затруднительном положении оказались и многие британские колонии, находившиеся в этом регионе, – Индия, Бирма, Сингапур, Гонконг, Малайзия и Цейлон. Для милитаристской Японии, которая к тому времени уже имела достаточно многочисленную армию и вела боевые действия в провинциях Китая, эти территории были крайне важными. Захват же советского Дальнего Востока командованию японской армии представлялся более трудной задачей. В связи с этим в конце 1940 г. японский посол в Москве передал советскому правительству предложение о заключении пакта о ненападении между СССР и Японией. Начались переговоры, но они шли более вяло, чем между СССР и Германией во время заключения пакта Молотова – Риббентропа.

Перед принятием окончательного решения правительство Японии отправило в Европу для переговоров с Италией и Германией министра иностранных дел И. Мацуоко. Этот дипломат был крайне влиятельным в правящих кругах европейских государств. Именно он в 1933 г. представлял Японию в Лиге Наций, а в 1936 г., уже будучи министром иностранных дел, поставил свою подпись под Антикоминтерновским пактом. Мацуоко отправился в Европу на поезде 12 марта 1941 г. через территорию Советского Союза. В Москве внимательно следили за передвижениями японского министра. 25 марта он уже был в столице Советского Союза, где его пригласили в Кремль. Там он в течение 2 ч беседовал со Сталиным и Молотовым. Новость о состоявшейся встрече крайне встревожила германское правительство, однако министр иностранных дел Японии заверил германского посла в Москве графа Ф. Шуленбурга, что обо всех подробностях состоявшейся беседы он расскажет И. Риббентропу. В Берлине Мацуоко был уже 27 марта, где провел ряд встреч с Риббентропом, после чего его принял сам Гитлер. Японский министр получил полное представление о том, какая ситуация сложилась в Европе к тому моменту. К марту 1941 г. Германия смогла подчинить себе практически всю Западную Европу, был уже решен вопрос о нападении на Советский Союз, поэтому проводилась всесторонняя подготовка к блицкригу. Он, по расчетам германского командования, должен был стать триумфом немецкого оружия и арийской расы. Гитлер с Риббентропом были настолько уверены в успехе предстоящей кампании, что не стали просить Японию о помощи в войне против Советского государства. Однако руководство нацистской Германии через Мацуоко попросило японское командование рассмотреть вопрос о начале войны с Англией, в качестве приоритета определив нападение японцев на великобританский Сингапур. По мнению Гитлера, если атаковать английские владения на землях Азии, то в Европе Великобритания также не сможет продержаться в течение длительного времени, поэтому ее можно будет одолеть еще до конца 1941 г.

Уже после окончания Второй мировой войны на Международном судебном процессе в Нюрнберге, на котором судили главных японских военных преступников, стали известны результаты и подробности японо-германских переговоров, состоявшихся весной 1941 г.

Уже на первой встрече с Мацуоко Риббентроп передал ему информацию о том, что пакт, заключенный с Советским Союзом, есть не что иное, как тактическая хитрость, причем этот договор можно нарушить в любой момент. Риббентроп сказал Мацуоко: «Германия уверена, что русская кампания закончится абсолютной победой германского оружия и полным разгромом русской армии и русского государства. Фюрер убежден, что в случае действий против Советского Союза через несколько месяцев от великой русской державы не останется ничего».

В апреле, возвращаясь из Италии, Мацуоко вновь приехал в Берлин, где снова встретился с Гитлером и Риббентропом. В беседе с ними он высказал свое сожаление по поводу того, что в Японии отсутствует единство в руководстве, однако восточное государство постарается не упустить своего шанса. Он от имени японского правительства выразил готовность атаковать врага в случае необходимости. Риббентроп посоветовал японскому министру иностранных дел на обратном пути не останавливаться в Москве и не вести там никаких переговоров, но у Мацуоко на этот счет были свои инструкции.