Текст книги "Фавориты правителей России"

Василий Зюзин (даты рождения и смерти неизвестны)

Фаворит Ивана IV, окольничий Василий Зюзин, происходил из «худородных» обедневших дворян и был принят ко двору во второй половине опричнины, когда гнев московского государя уже коснулся части прежних любимцев, но жажда крови еще не была утолена полностью.

Хитрый, беспринципный, но в то же время обладавший достаточной военной подготовкой, В. Зюзин – «опричник первой тысячи» – особенно прославился в первом походе на Новгород в 1567 г.

Заслужив своей «исполнительностью» благоволение московского государя, Василий стал его «ближним человеком» и «безгласным собеседником». Его влияние было, скорее, неформальным – при дворе были и более яркие фигуры, например Басмановы, Трубецкие и др. Однако молчаливая поддержка, которую Ивану IV оказывали такие «верные столпы», также щедро оплачивалась из казны государя.

Сопровождая царя, Василий участвовал в знаменитом походе 1570 г. против крымского хана. Награжденный через 2 года за преданность званием думного дворянина, Зюзин продолжил пользоваться большим влиянием при дворе. В 1578 г. он участвовал в другом походе, «в немецкую землю», и проявил там в том числе и таланты дипломата-переговорщика. Известно, что логический склад ума и природная хитрость вкупе с наблюдательностью помогли Василию в беседах с иностранными послами, предполагавшими чрезвычайно осторожных и искусных речей. Так, согласно историческим источникам в 1582 г. именно Василий Зюзин в числе немногих доверенных лиц имел продолжительный разговор «без свидетелей» с представителем Папы Римского, иезуитом Антонием Поссевином.

В течение некоторого времени Василий Зюзин был наместником в Суздале, но далее сведения о его жизни из дворцовых реестров исчезают.

Семен Нагой (даты рождения и смерти неизвестны)

Свойственник и фаворит царя Ивана Грозного, знатный боярин и талантливый воевода Семен Нагой впервые упоминается в Разрядной дворцовой книге в 1547 г. Он как двоюродный брат Анастасии Захарьиной, царской невесты, был почетным гостем на свадьбе государя и сидел на особом месте, что отражено в Реестре дворца. По мнению некоторых исследователей, именно Семен Нагой был идейным вдохновителем противников Избранной рады и побуждал московского государя в своих реформах опираться на бедных и «худородных» дворян в расчете на их верность и признательность за возвышение. В 1551 г. он упоминается в «Московской росписи боярских детей», а без малого через 10 лет Семена назначают рыльским воеводой. Близость к государю предусмотрительный боярин успешно поддерживал при помощи двух нехитрых правил: время от времени напоминал Ивану IV о своем родстве с покойной царицей Анастасией и без необходимости не показывался царю на глаза. Это помогло ему без особых потерь пережить и расцвет, и закат опричнины. При этом рыльский воевода в нужный момент проявлял и свои военные таланты. Так, в 1570 г., уже являясь наместником, именно Семен первым проинформировал царя о выступлении крымских татар в район Южной Руси и принял активное участие в боевых действиях. В следующем году, получив повышение, он был назначен вторым осадным воеводой в московском «земском дворе», а затем принял участие в Ливонском походе. Но надежда на расположение московского государя должна была в дальнейшем подкрепиться аргументом более основательным, чем родство с прежней царицей и эпизодические ратные подвиги. Вместе с другими представителями клана Нагих Семен продвигает в качестве очередной царской невесты свою племянницу Марию. И ему это вполне удается. Как и 34 года назад, боярин Семен снова присутствует на царской свадьбе. Его карьера резко идет в гору, он снова приобретает вес и влия ние при дворе. Но ситуация изменилась противоположным образом сразу после смерти Ивана IV.

Возвышение Годуновых и ссылка царицы Марии в Углич стали предвестниками опалы С. Нагого, так как к нему очень враждебно был настроен сам Борис Годунов.

Втянутый в следствие по делу царевича Дмитрия заинтересованным в ниспровержении фаворита боярином Василием Шуйским князь Семен был сослан в одну из своих вотчин – городок Васильсурск. Далее точных сведений о его жизни не сохранилось. По одной из версий, после 1591 г. опальный боярин оказался в казематах одного из городов Поволжья. Там он более 10 лет влачил жизнь тайного узника и скончался от руки подосланного Шуйскими убийцы приблизительно в 1606 г. Другие исследователи считают, что С. Нагой был освобожден из ссылки Лжедмитрием I, вынужденным искать опоры в противниках прежних правителей. Не поддерживая самозванца полностью, бывший фаворит Ивана IV лишился защиты и покровительства и погиб от рук его сторонников.

Василий Воейков (даты рождения и смерти неизвестны)

Предки Василия Воейкова, фаворита государя Ивана IV согласно преданию появились при дворе московских князей еще в 1384 г. Одним из них считается служилый дворянин Прокопий (Воейко) Войтегов, выходец из Пруссии. Его сыновья Михаил и Степан стали боярами, а их многочисленные потомки служили стольниками, воеводами, послами, думными дворянами и приказными дьяками. Сам фаворит особенно выдвинулся во время опричнины. Его непререкаемые покорность и преданность как нельзя лучше подошли новой концепции «идеального придворного». Разумная осторожность и имеющиеся способности к военному делу привели Василия на пост осадного воеводы в местечке Новосилье. Согласно дворцовым реестрам несколько раз он был одарен деньгами из казны московского государя. Воейкову удалось сохранить золотую середину и, не добившись больших почестей, в то же время не угодить и в черный список царя Ивана IV. Дети его обладали серьезными военными и дипломатическими способностями и за исполнительность и патриотизм пользовались уважением не только у стареющего государя, но и у его преемников. Так, сын фаворита Иван долгое время был воеводой в городе Великие Луки; Ефим назначался воеводой в Тулу, а затем послом в Польшу; Матвей был назначен воеводой в город Торопец. Из внуков фаворита наиболее известны воевода Андрей, покоритель сибирского хана Кучума, и его родной брат инок Сергей (Серапион), прославившийся как отважный защитник Троице-Сергиевой лавры от войск Лжедмитрия II в 1609 – 1610 гг.

Никита (? – 1611) и Андрей (? – 1598) Щелкаловы

Фавориты Ивана IV Андрей и Никита (Василий) Щелкаловы были влиятельными думскими дьяками в царствование Ивана IV и Бориса Годунова. Имя Андрея Щелкалова впервые упоминается в 1550 г., когда он был записан в так называемую Разрядную книгу, где считался «поддатней у рынд».

Низкое звание не смущало честолюбивого Андрея, вышедшего из обедневших дворян. Мечтой его было попасть в разрядные дьяки и там обрести «безопасное и хлебное место». Андрей не отказывался ни от каких поручений и исправно выполнял все приказания и службы, к которым его привлекали. Назначенный в 1560 г. приставом при польских послах, он быстро возрос по карьерной лестнице. Так, через 3 года он стал младшим дьяком, а затем, после участия в земском соборе и ведения его документации, постепенно обрел настолько большой вес при дворе и обратил на себя внимание государя, что был назначен главой так называемой Разрядной избы и Посольского приказа. В этом качестве в 1581 г. Андрей Щелкалов согласно историческим источникам вел некоторые важные переговоры с представителем Папы Римского Антонием Поссевином, а уже через два года – с посланником английской королевы Елизаветы Иеремией Боусом.

И. Боус и другие иностранные дипломаты в своих мемуарах пишут о том, что Андрей Щелкалов немало злоупотреблял царским доверием, составляя за некую мзду подложные грамоты различным боярам. Этим удачливый дьяк снискал себе огромное влияние в противоречивой боярской среде, так что даже иностранцы вынуждены были сначала обращаться за протекцией к нему, а затем к царю.

Все преемники Ивана IV – и царь Федор, и Борис Годунов – высоко ценили Андрея Щелкалова за его нестандартный ум и дипломатическую ловкость.

Однако по собственной вине фаворит вышел из доверия и его положение пошатнулось. Дело в том, что Андрей Щелкалов, не довольствуясь имевшейся властью, решил воспользоваться ею для участия в политических интригах. По некоторым данным, он имел прямое отношение к оппозиционной борьбе против клана Годуновых и к замыслам бояр-западников возвести на престол после смерти царя Федора кого-то из иностранных королей или принцев.

В конце концов могущественного царедворца настигла заслуженная опала. Однако путем хитрых комбинаций его звание думного посольского дьяка в 1594 г. было передано его брату – более сдержанному и аполитичному Василию, так что важная должность осталась при семье. Должность же Василия досталась родственнику Щелкаловых, дьяку Сопуну Абрамову.

Тем не менее со слов современников известно, что Андрей достиг такого влияния, какого не имели дьяки ни до, ни после него. Умер Андрей Щелкалов около 1598 г., приняв монашескую схиму под именем Феодосия.

Его брат Василий, по данным современников, уступал брату и в уме, и в ловкости. Однако его послужной список с самого начала был богат и разнообразен. Начав с незаметной должности подьячего в одном из многочисленных приказов, будущий фаворит был назначен дьяком в Стрелецком приказе, а затем ему поручили руководить Разбойной избой. Сильно продвинувшись на этом поприще, деловой и целеустремленный Василий привлек к себе благожелательное внимание Ивана IV.

Уже в 1566 г. он был назван среди участников земского собора, а в следующем году отправился в качестве одного из послов к польскому королю Сигизмунду для заключения мирного договора. Предприимчивый ум, услужливость, осторожность и другие полезные при дворе личные качества помогли хитрому дьяку получить не только расположение, но и стойкое доверие государя. Василий успешно справился с руководством Посольским приказом, а затем – и такими важными участками дворцовой канцелярии, как Нижегородская четверть и Казанский дворец. Далее талантливый и угодливый дьяк по приказу государя был направлен руководить Разрядной избой, а впоследствии стал печатником с правом одновременного руководства Посольским приказом.

Незнатное происхождение не помешало Василию получить значительное влияние при дворе. Современники говорили, что от него с братом зависела внешняя политика русского государства.

Интересно, что иностранные купцы и ремесленники в письмах на родину крайне негативно отзывались о Василии из-за того, что он стремился к уничтожению торговых привилегий иностранных купцов. Некоторые из этих писем, будучи перлюстрированы и изъяты предприимчивым дьяком, осели в архиве Посольского приказа.

Василий охотно исполнял дипломатические поручения и достиг на этом направлении немалых высот. Например, в январе 1567 г. он участвовал в обмене пленными между Литвой и Россией. За свои успехи ловкий дьяк в следующем году был поощрен изъятым из конфискованных опричниной земель поместьем казненного дьяка Ивана Висковатого с правом доли для брата Андрея, а через три года в дар от Ивана IV Василием Щелкаловым было получено село Михайловское с окрестностями, причем в личное пользование.

В течение пяти лет, с 1570 по 1575 г., Василий руководил Разрядным приказом, затем его на этом посту сменил другой фаворит – Андрей Шерефединов. Во время третьей свадьбы Ивана IV в 1571 г. Василий занимался свадебными списками, а затем числился еще и среди земских дьяков как особо доверенное лицо. После чего он стал помощником брата по управлению Посольским приказом, но в приемах послов начал участвовать значительно раньше – уже с 1560 г., когда ему выпала честь принимать ногайского мирзу Акбалта.

С 1571 г. Василий участвовал почти во всех приемах послов и переговорах с ними, чаще в качестве помощника брата, но иногда действуя самостоятельно согласно распоряжению государя. До того момента, как получить должность думного дьяка, Василий общался с послами Турции, Дании, а в эстонскую войну 1572 – 1573 гг. сопровождал Ивана IV в Новгород, Ливонию и Эстляндию на переговоры относительно условий, при которых московский государь согласился бы принять литовско-польскую корону.

В начале декабря 1574 г. Василий Щелкалов отослал приставов в Тверь для встречи послов. В 1577 г. он принимал шведского посла, посланцев крымского хана и ногайского посла Уразу. Причем согласно мнению современников он и после своей отставки не прерывал прежних дипломатических отношений.

Звание думного разрядного дьяка было ему даровано в 1579 г. впервые в русской истории, хотя функции, связанные с этим званием, раньше выполнялись простыми дьяками. С того времени Василий активно участвовал в разбирательствах по местническим судебным искам. Однако назначение почетным докладчиком в Боярской думе по всем делам Разрядного приказа совсем не помешало ему продолжать свою деятельность. За последующие годы его имя вновь постоянно встречается при приемах послов и переговорах с ними, хотя возможно, что он участвовал в них уже не как простой посольский дьяк, а именно как думный разрядный.

Смерть Ивана Грозного, вступление на престол царя Федора и укрепление власти царского шурина Бориса Годунова только упрочили положение ловкого фаворита – он сумел стать одним из ближайших друзей Бориса, насколько это было возможно, и пользовался его расположением.

В 1587 г., после смерти польского короля Стефана, Василий со Степаном Годуновым и князем Федором Троекуровым были посланы в Варшаву для ведения переговоров с Польским сеймом. Они были обязаны познакомить выборных от сейма шляхтичей с теми условиями, на которых заявивший о своих правах царь Федор согласился бы править Польшей. Отлично начавшиеся переговоры зашли затем в тупик, так как ответным условием поляки выдвинули переход русского государя в католичество, а после избрания на польский престол Сигизмунда были и вовсе прекращены.

Одним из самых важных своих достижений, по словам современников, Василий Щелкалов считал заключение мира между Россией и Литвой сроком на 15 лет.

Постоянно находясь в курсе событий, Василий Щелкалов принял участие и в расследовании знаменитого убийства царевича Дмитрия. Он отследил в этом происшествии руку Годунова, но, как и подобает лукавому царедворцу, придержал эту информацию для того, чтобы заслужить признательность Бориса, поэтому летом 1591 г. итоги расследования, проведенного князем В. Шуйским, Василий оглашал нужным образом. Таким путем ему удалось еще немало лет пользоваться доверием и приязнью Годунова.

В его ведении сосредоточились все дела с иностранными державами, внешняя дипломатическая переписка и встречи с посланниками. В то время имя Василия Щелкалова постоянно упоминалось в документах Посольского приказа: то он вместе с царем Федором принимает послов императора Священной Римской империи, то в сопровождении знатнейших бояр встречает австрийского бургграфа в 1597 г. Влияние его было огромно, и прошлый опыт только способствовал его упрочению. Так, согласно историческим источникам Василий до середины 1601 г. состоял думным посольским дьяком, произносил пышные речи и подписывал документы государственного значения.

Однако уже в начале июня того же года в реестрах указано, что на его должность в Посольском приказе назначен некто Афанасий Власьев. Причина такого удаления от дел до сих пор досконально не выяснена. Исследователи считают, что неудовольствие правителя вызвало поведение распоясавшегося фаворита. Так, в конце зимы 1598 г. стало известно о пострижении в монахини жены умершего Федора, царицы Ирины. Воспользовавшийся этим временщик стал призывать бояр и столпившихся около Кремля людей присягать Боярской думе, а не лично Годунову. Не мудрено, что, когда Борис Годунов достиг полноты власти и стал мстить своим врагам, он не оставил в стороне и «смутьяна» Щелкалова.

Как сообщают источники, Василий Щелкалов за все время своего искусного дьячества еще больше своего брата Андрея был обвинен в искажении родословных знатных людей, произвольном изменении местнического распорядка и пристрастном составлении списков административных назначений, причем не только при Годунове.

Так, ранее, в 1599 г., была обнаружена грамота, самовольно выданная Василием князю Ивану Долгорукову еще в 1585 г. Пострадавший, боярин Иван Плещеев, обратился лично к царю Федору и потребовал справедливости. Во время расследования Василий объяснил, что грамоту подписал по ошибке в числе прочих, поданных плохо видевшим и малограмотным служкой. Удивительно, но и на этот раз все сошло ему с рук. Вообще, глядя на его послужной список, можно сделать вывод, что Василий, как и его брат Андрей, ни разу не пострадал за свои злоупотребления по службе. Во всяком случае в официальных документах об этом не упоминается.

Вместе с братом Андреем Василий Щелкалов терпеть не мог иностранных купцов и всячески их притеснял. Особенно доставалось англичанам. Тем не менее при Годунове, известном своим протекционизмом по отношению к иностранцам, и особенно медикам, которые во множестве являлись устраиваться на русскую службу благодаря неслыханно высоким гонорарам, ему пришлось с этим считаться.

Однако и тут «патриот» Василий Щелкалов изыскивал любые пути сократить количество «иностранных нахлебников». Так, историк Н. М. Карамзин в своих заметках повествует о том, как Василий Щелкалов экзаменовал одного такого кандидата, английского доктора Виллиса: дьяк интересовался, по каким правилам тот работает, и спрашивал также, почему он не взял с собой книги и лекарственные тинктуры и порошки. Источник сообщает, что когда Виллис ответил, что для него в лечении больного одинаково важны и пульс, и уровни жидкостей в теле пациента, что книги ему не нужны, а лекарства должен изготовить местный аптекарь, то пришедший в ярость Василий приказал «изгнать шарлатана» и выслать за пределы государства на родину, а в ведомости отметить его совершенную негодность. Правда, некоторые историки видят в этом не заботу о здоровье царя Бориса, а стремление то ли сделать по-своему, экономя причитающиеся иностранцам «кормовые деньги», то ли лишить часто хворавшего царя «объективной» медицинской помощи под благовидным предлогом.

Через некоторое время Василий был «пойман и руган» Годуновым за то, что искажал родословные записи ближних бояр и влиял на местнический распорядок, произвольно составляя списки административных назначений. За это в 1601 г. он подвергся опале и избавился от нее только при появлении в Москве Лжедмитрия I, который и одарил его званием окольничего. Современники считали, что в тот период Василий прежней выдающейся роли при дворе уже не играл. Говорят, что самозванец по какой-то странной прихоти видел в Щелкалове своего заступника перед оппозиционно настроенными боярами.

В Шереметьевском боярском списке сохранились указания на то, что в звании окольничего Василий оставался и при Василии Шуйском. Некоторое влияние у него все же оставалось, о чем свидетельствуют выдававшиеся ему периодически «жалованные листы». Так, осенью 1610 г. Василию за былые заслуги была дана наградная грамота на владение селами Дубровка, Рождественка и Громово «с деревнями» в Дорогобужском и Мещерском уездах.

Примерно в конце 1610 г. Василий Щелкалов скончался, его дети и племянники постепенно утратили влияние и не пользовались в придворном обществе и десятой долей того веса, которым обладал Василий. Так, уже его сын Иван всеми современниками почитался за «пошлого мужа»; не обладая талантами своего отца, он не способен был и перенять у него какие-либо методы «придворной дипломатии».

Михаил Безнин (даты рождения и смерти неизвестны)

Фаворит государя Ивана IV, опричник Михаил Безнин происходил из старинного рода служилых дворян и сразу обратил на себя высочайшее внимание своими военными талантами, а также тем, что сторонился местнических споров, которых московский царь терпеть не мог.

Безнин быстро получил титул воеводы и думного дворянина. Его значительный послужной список свидетельствует о военных достижениях Михаила, а также о его редком в то время прямодушии и исполнительности. Исследователи считают, что он был одним из виднейших воевод периода Ливонской войны 1558 – 1583 гг. Можно сказать, что постоянное участие в походах помогло Безнину приобрести большой вес при дворе, сделало его своеобразным экспертом по внешней политике на западном направлении, а также позволило избежать участия в кровавых придворных интригах.

У некоторых исследователей можно встретить такую точку зрения, что Безнин специально стремился оказаться подальше от «государева двора», как всякий истинный патриот служа «не столько царю, сколько державе».

Невозможно представить его ограниченным и примитивным солдафоном, так как в противном случае он легко стал бы жертвой интриг, затевавшихся менее талантливыми, но более честолюбивыми придворными Ивана IV. Однако и в активной закулисной борьбе того времени имя Безнина согласно имеющимся документам практически не всплывает. Среди великого множества интриганов и карьеристов, в основном составлявших свиту московского государя, он одним из немногих предстает не столько кровавым карателем и пособником тирана, сколько добросовестным солдатом, соблюдавшим некий нейтралитет. Возможно, за эту осторожную политику царь и приблизил его, одарив своим вниманием.

Так, в начале 1560-х гг. Михаил служил десятым головой и командовал большим полком под руководством князя И. Бельского, а через несколько лет, в 1569 г., его уже назначили вторым тульским воеводой в составе большого полка. Спустя четыре года полководец участвовал во взятии города Пайде, в котором затем получил должность наместника. Помимо этого, Михаил Безнин лично участвовал в походах на Дерпт и Калугу, а в 1577 г. в качестве главнокомандующего передового полка, принял капитуляцию городов Невгин и Колывань.

За успехи в военных действиях в следующем году Безнин был назначен воеводой в городе Кексгольме, а затем в качестве воеводы передового полка из усмиренного Новгорода Великого отправился в ливонский поход. Уверенный в талантах военачальника и стратега, а также в его преданности и благонадежности, государь направлял Безнина туда, где возникала опасность мятежа или требовалась тактическая хитрость, например третьим воеводой в Зубцов.

После смерти Ивана IV военные заслуги Михаила Безнина также были востребованы и новыми правителями. Например, в 1582 г. он в качестве третьего воеводы участвовал в сражениях со шведами, а через два года у реки Оки организовал блестящий отпор объединенному войску крымских татар. Военные способности Михаила проявились в дальнейшем не только на полях сражений, но и за столом переговоров. Так, в 1586 г. в составе посольства он был направлен в Польшу для заключения мирного договора и достиг немалых успехов на этом поприще.

Вскоре после этого прославленный воевода вышел в отставку и затворился в одном из волоколамских монастырей. Согласно историческим данным он служил на скромной, но ответственной должности келаря. В его руках были все монастырское хозяйство, прием пожертвований, заготовка продуктов на зиму и благоустройство территории обители.

Долгими зимними месяцами в прошлом бравый боярин, а ныне смиренный инок не сидел сложа руки, а проводил дни в хлопотах и заботах, вечерами для души составляя что-то вроде мемуаров. Одним из плодов этой деятельности стала «Хроника», в которой описываются события 1580 – 1590 гг.