Текст книги "Фавориты правителей России"

До момента нового польского восстания осенью 1830 г. Чарторыйский, по словам современников, не имел былой политической и общественной значимости ни в Польше, ни в России, где его воспринимали как заговорщика и врага империи. В то же время на родине некоторые считали его потерпевшим крах ставленником императора. Подвергнув себя добровольному «внутреннему изгнанию», Адам практически затворился в родовом имении Пулавы и посвятил свой досуг занятиям искусством, филологическим изысканиям и воспитанию детей. Еще в 1817 г. Адам женился на 18-летней графине Анне Сапега, принадлежавшей к роду великих гетманов литовских. В браке у него было трое детей. Кроме того, современники считают именно Адама Чарторыйского истинным отцом Марии дочери императрицы Елизаветы (жены Александра I). Как утверждают придворные очевидцы, девочка, умершая во младенчестве, как две капли воды походила на Адама. В этом обстоятельстве некоторые историки и поныне видят причину глубокого охлаждения императора Александра к своей законной супруге и ее дальнейшей бездетности.

Интересно, что дед Анны Сапега, в свою очередь, был фаворитом русской императрицы Екатерины I, а впоследствии – мужем ее племянницы С. Скавронской. Ловкий авантюрист после смерти Екатерины немедленно продал все имущество жены (сумма составила более 2 млн рублей) и вернулся в Литву. Эти миллионы и положили начало баснословным богатствам гетмана и его потомков.

Считается, что женитьба на молодой графине, приходившейся к тому же дальней родственницей русским монархам, сильно поправила как материальное состояние Адама Чарторыйского, так и его положение в обществе. Но он все время тяготился вынужденной бездеятельностью. Поэтому весть о начале восстания воспринял как сигнал к долгожданному действию. Уже в самом начале движения Адам Чарторыйский был выбран членом административного совета польского правительства. Новые события вдохнули в его жизнь прежний смысл. Его общественный статус снова поднялся, и в декабре 1830 г. он стал председателем Временного правительства Польши, а затем в течение 6 месяцев являлся президентом Национального правительства. Разногласия в среде патриотов и несогласованность их действий больно ранили самолюбие Адама, так как он считал, что досадные мелочи могут погубить великую идею. С подавлением восстания, ликвидацией конституции и автономии надежды А. Чарторыйского на свободу Польши угасли окончательно. Он эмигрировал в Европу и после двухлетних скитаний возглавил парижское крыло партии консерваторов в эмиграции. В доме Чарторыйского было организовано так называемое «Товарищество 3-го мая», более известное как «Отель Ламбер». Консерваторы считали его будущим королем Царства Польского.

Еще более 20 лет «мятежный Адам» поддерживал все антирусские начинания стран Западной Европы, оказывал большую помощь революционным кружкам и движениям освободительного толка. Он предполагал, что поражение России приведет к успеху Польши и ее самостоятельности. Известно, что во время Крымской войны Чарторыйский активно содействовал организации в Турции польских военных частей. Парижский мир, подписанный весной 1856 г., полностью опрокинул его надежду на независимость Польши. Адам Чарторыйский навсегда оставил занятия политикой, сохранив только звание президента литературно-исторического общества польских эмигрантов. Скончался Адам Чарторыйский в 1861 г.

Николай Николаевич Новосильцев (1761 – 1838)

Верный сторонник и преданный фаворит Александра I, Николай Новосильцев родился в 1761 г. Как гласит семейное предание, он был сыном Марии, сестры графа А. Строганова, родившимся до ее брака с Н. Н. Новосильцевым. Поэтому, хотя Николай и носил фамилию отца, но воспитывался в доме дяди. Новосильцев получил блестящее образование, затем последовательно служил в армии и в Иностранной коллегии (в 1786 г.). Молодой Николай Новосильцев принял участие в войне со Швецией (1788 – 1790 гг.), где проявил себя отчаянным храбрецом. В военных действиях осторожность и медлительность были ему не свойственны. Так, он был отмечен среди участников сражения у пролива Бьерке-Зунд и в знак отличия назначен ординарцем командующего гребным флотом России. На этом его военные подвиги не закончились. Благодаря исключительной смелости, проявленной Николаем во время схватки у группы островов Мусала, уже в августе 1789 г. он получил звание полковника. После окончания войны на несколько лет Новосильцева затягивают обычные армейские будни. В это время он был представлен ко двору цесаревича Александра. Затем долг защитника отечества обернулся для Новосильцева другой стороной: он принял деятельное участие в подавлении знаменитого восстания за независимость польского генерала Т. Костюшко. При этом Новосильцев, которому не исполнилось еще и тридцати, проявил себя не как заурядный каратель, но, скорее, как хитроумный дипломат-переговорщик и умелый администратор. Уже тогда он подумывал о карьере в сфере государственного управления, но в силу некоторых обстоятельств для него это оказалось невозможным. Выход нашелся сам собой. Николай ушел с воинской службы, которая уже начала его тяготить, и снова появился при дворе цесаревича. Там он присутствовал при беседах будущего императора с его свободомыслящими молодыми друзьями из ближнего круга. Основным кредом Новосильцева тогда и на будущее стала благонамеренность, а врожденная дипломатичность позволила находить общий язык с представителями различных политических и философских воззрений: сторонником освобождения Польши А. Чарторыйским, умеренным вольнодумцем Ф. Лагарпом и пылким якобинцем П. Строгановым. Своим друзьям он казался слишком осторожным, но вдумчивый и внимательный Николай приобрел симпатию будущего императора именно своей надежной, лишенной крайностей позицией, внушающей доверие. Из этого равновесия умеренных свобод и патерналистского надзора впоследствии и образовалась государственная идеология «охранительного патриотизма». Вызывали уважение и стремление Николая фиксировать на бумаге отдельные проекты будущих реформ (для того чтобы вернуться к ним впоследствии), и безусловная поддержка идей цесаревича, всякий раз – с соответствующим разумным обоснованием. Но императору Павлу не нравился маленький кружок «юных заговорщиков». Врожденная подозрительность заставляла его видеть заговоры там, где их не было. Поэтому образовавшийся «Негласный комитет» был быстро расформирован, а его члены разосланы: Чарторыйский – послом в Сардинию, Строганов – в имение отца под «домашний арест».

Почувствовав неудовольствие императора Павла, Новосильцев быстро сориентировался и выехал за границу. Там Николай начал вести жизнь образованного русского аристократа: путешествовал по Европе, штудировал книги по медицинскому делу и математике, посещал лекции университетских профессоров. Затем Новосильцев на несколько лет поселился с образовательными целями в Великобритании, где его внимание привлекли традиционное английское право и особенности конституционного правления. Николаю импонировало истинно европейское сочетание свобод и правопорядка, но он был далек от мысли о государственном переустройстве в Российской империи. Он надеялся на лучшее, а пока жадно, как губка, впитывал новые сведения и делал выводы из собственных наблюдений. Новосильцев не ошибся в своих надеждах. Он снова оказался полезным. После гибели Павла I молодой император, еще не вполне оправившись от потрясших его впечатлений, повелел Николаю прибыть в его распоряжение. Новосильцева назначили чиновником по особым поручениям, и это стало первым шагом к его государственной карьере и дальнейшему благоденствию. Исследователи спорят о том, как могли уживаться в одном человеке герой войны и беззастенчивый интриган, реформатор, автор проекта конституции и сторонник жесткой цензуры. Ответ, как представляется, лежит на поверхности. Как известно, Николай не нуждался в деньгах, но в силу определенной сомнительности его происхождения высокого карьерного взлета ему ждать не приходилось. Надеяться нужно было на личные качества и счастливый случай. Поэтому представившуюся возможность закрепиться на вершине власти он не упустил. А дальше постарался удержаться на ней единственным доступным способом: предугадывая и ревностно исполняя желания монарха. Принцип охранительного патернализма как нельзя лучше этому соответствовал, а до поры можно было поддерживать вслед за молодым императором занимавшие его либерально-просветительские идеи. В такой манере поведения его современники видели сходство Н. Н. Новосильцева с С. С. Уваровым – другим фаворитом александровской поры. По словам А. С. Пушкина, Уваров, чей отец был ординарцем Г. А. Потемкина (фаворита Екатерины II), «оставаясь человеком начитанным и умным, сочетал в себе образованность с крайним низкопоклонством и двуличием». Фактически либеральные идеи юности служили и тому, и другому не более, чем пропуском к безбедному существованию. Именно этим и объясняются постоянные интриги, при помощи которых А. Чарторыйский был скомпрометирован в глазах императора Александра I. Речь шла не только о конфликте идей, но и о месте под солнцем. А Александру I, несмотря на молодость, прошедшему хорошую школу «дворцовой дипломатии», требовались для успешного руководства страной не столько глубокомысленные друзья, сколько талантливые и преданные исполнители. Но все это будет в дальнейшем. А пока молодой и исполнительный чиновник Новосильцев стремительно завоевывал доверие императора своим умом, начитанностью и расторопностью. За короткий срок по распоряжению государя Николай изучил множество документов, касающихся новых реформ: относительно сельского хозяйства, торговых отношений, развития казенных предприятий. Искусство и культура, учреждение печатных изданий, народное образование и управление делами религий также входили в круг его рассмотрения. Кроме того, отдельные предложения в налоговом законодательстве принадлежали авторству Новосильцева. Созданный по его предложению «Тайный комитет» только упрочил положение Николая при дворе императора. Он вносил на рассмотрение государя и других членов комитета разработанные им предложения относительно реформы финансовой системы в Эстляндии и Лифляндии. То же самое касалось и предварительного проекта освобождения крестьян этих территорий. Кроме того, Новосильцев создал регламент обязанностей и полномочий нового Сената и составил Положение о министерствах.

Император полностью доверял Николаю. Комнаты нового фаворита располагались недалеко от апартаментов Александра I, и Николай был вхож к нему в любое время. Бурная деятельность Новосильцева не ограничивалась законотворчеством. В дальнейшем он сопровождал императора в путешествиях по Европе и к тому же являлся товарищем министра юстиции, президентом Академии наук, членом законодательной комиссии и попечителем Петербургского учебного округа практически одновременно. Разносторонняя деятельность успешно сочеталась у Новосильцева с тягой к неформальным обществам. Так, он состоял в масонской ложе и еще являлся соучредителем «Вольного общества любителей русской словесности, наук и художеств». Философский подход к истинности и своевременности задуманных преобразований соседствовал у Новосильцева с уместной практичностью. Так, в 1804 г., почувствовав некоторое охлаждение императора по отношению к нему, Николай выехал за границу, где выполнил множество секретных дипломатических поручений. Именно его, как и другого фаворита Александра – Дмитрия Балашова, по словам современников, можно было считать стоявшим у истоков продуманной системы тайной полиции в Российской империи. До того момента работа российских представителей Иностранной коллегии за рубежом, секретных агентов, дознавателей и розыскников между собой не была тщательно согласована, не всегда осуществлялся и своевременный контроль над исполнением поручений.

В Европе, по свидетельству очевидцев, он пребывал в перманентном состоянии уныния и чрезвычайной гордости. В это время он пристрастился к спиртному и, как тогда говорили, «к низменным увеселениям». Эти пороки сохранились у него до конца жизни. Тем не менее разгульное времяпрепровождение не оказывало влияния на успешность возложенных на Новосильцева дипломатических поручений. Так, в 1805 г. он с блеском заключил договор о сотрудничестве с Англией. Окрыленный успехом, в следующем году он был командирован к Бонапарту с аналогичной миссией. По не зависящим от него причинам она сорвалась – Наполеон успел объявить войну России прежде, чем дипломат добрался до французской столицы. Следующие три года реабилитировавший себя Новосильцев снова безотлучно находился возле государя, выполняя его распоряжения. На этом посту он успел прославиться как учредитель цензуры, призванной пресекать неблагонадежные сочинения и общественные настроения и поощрять только те, которые явно содействуют укреплению монархии. И с того же времени широко распространенный ранее в печати эзопов язык стал официально преследоваться. Закрыт был «за несвоевременностью» вопрос об освобождении крестьян. Любопытно, что от авторов географических и этнографических сочинений, например о быте турецкой или африканской деревни, требовали подписной лист о том, «что описанные в книге безобразия и неустройства действительно происходят в Турции, а не в пределах нашей империи». Показательно, как менялись ведомственные инструкции цензоров в тот период. Поскольку официальная оценка в то время, например, личности Наполеона в силу разных причин варьировалась от добродушно-нейтральной до резко негативной, так же разительно отличались и пропущенные в печать сочинения о нем и цензорские рецензии на них. Более того, стало «доброй традицией» строго наказывать провинившихся не уместной оценкой цензоров, даже если она совсем недавно полностью соответствовала официальной точке зрения.

Во время Отечественной войны 1812 г. Николай снова трудится на дипломатическом поприще. Его усилия достойно вознаграждены по завершении военных действий – с 1813 г. он становится главным распорядителем финансов во вновь учрежденном герцогстве Варшавском и руководит его временной администрацией в чине вице-президента. Оставив руководство территорией, названной Царством Польским, В. С. Ланскому, а затем И. Зайончеку, Новосильцев получает в свое распоряжение Комитет по учебной части. Наконец на протяжении 10 лет (до 1831 г.) Николай находится в непосредственном распоряжении наместника Польши – великого князя Константина. Закономерно, что, начав свою карьеру в Польше с усмирения освободительного движения, Новосильцев и завершил ее в роли гонителя свободомыслия.

По словам современников, он настолько ревностно искоренял всякое неповиновение и инакомыслие, что даже ускорил тем самым вспышку восстания.

Отдельно в этой связи стоит упомянуть закрытое расследование деятельности философских кружков так называемых «филоматов-филаретов», разгромившее свободомыслящую польскую интеллигенцию. Как считали современники, этот процесс был затеян Новосильцевым во многом для того, чтобы политически дискредитировать А. Чарторыйского и убрать его с должности попечителя Виленского учебного округа. Этот закрытый процесс превратил многих безобидных до того вольнодумцев в закоренелых диссидентов и создал им славу народных героев Польши и мучеников за идею.

Парадоксально, но в 1820-х гг. по поручению императора Н. Новосильцев пишет проект новой конституции для Российской империи. Двухпалатная система управления, свобода слова и собраний, зависимость монарха от решений «русского сейма» не слишком сообразовались с образом угодливого реакционера. Но тем не менее это так. Особым разделом в той конституции стоял крестьянский вопрос. Эту часть документа со знанием дела подготавливал другой фаворит императора – А. А. Аракчеев.

За многолетнюю беспорочную службу в 1831 г. Н. Новосильцева удостоили должности члена императорского Госсовета. В дальнейшем он стал председателем этого органа и руководил Кабинетом министров.

По свидетельствам очевидцев, когда ему напоминали о либеральных проектах юности, он только посмеивался. Служебное рвение Новосильцева было достойно вознаграждено в 1835 г., когда он был торжественно возведен в графское звание. Он не был женат и не оставил потомства. Скончался Н. Новосильцев в 1836 г. Его деловые бумаги, личная переписка и другие документы, так же как и большая библиотека, на 3/4 сгорели во время польского восстания в 1831 г. Оставшаяся часть архива была спасена его племянником и сохранилась до наших дней.

Павел Александрович Строганов (1774 – 1817)

Павел Александрович Строганов – русский государственный и военный деятель, друг детства Александра I. Родился в Париже в 1774 г. и до 7-летнего возраста жил во Франции, поэтому в детские годы плохо говорил на родном языке.

Павел Строганов был крестником великого князя Павла Петровича – будущего императора Павла I.

В формировании личности Павла Строганова большую роль сыграл его наставник и учитель Жильбер Ром. Это был волевой и целеустремленный, энциклопедически образованный, но бедный интеллектуал, который, несмотря на бедственное финансовое положение, из гордости долгое время не хотел идти в учителя к богатым мира сего. Тем не менее в конце концов он согласился, загоревшись желанием воспитать сына состоятельного человека, применив просветительские теории воспитания. К тому же Рома привлекала национальность его потенциального ученика: он считал Россию «дикой», т. е. в понимании того времени «не испорченной цивилизацией» страной.

Однако ситуация внезапно усложнилась: мать Павла сбежала с другим мужчиной, оставив сына на попечение мужа. Объяснить маленькому мальчику, почему его мама бросила его, было трудно. Жильбер, искренне привязавшийся к своему воспитаннику, не мог решиться сказать правду и причинить ребенку страдания. Чтобы Павел случайно обо всем не узнал, Ром отправился с ним в путешествие по России.

Наставник считал, что образование обязано включать знакомство с родной страной и родным языком. Кроме того, длительное путешествие закалило Павла физически и способствовало его нравственному развитию: он узнал свою страну изнутри, познакомился с живым языком и подлинной российской действительностью.

Для завершения образования Жильбер повез Павла в Европу. Большое влияние на юношу оказала Швейцария – жители этого маленького государства с республиканской формой правления стали для него примером истинного патриотизма, а восхитительные пейзажи навсегда запечатлелись в душе Павла. Финальной точкой путешествия Жильбера и его ученика стал Париж, где они угодили в гущу революционных событий. Ром примкнул к якобинцам и, кинувшись в пучину революции, увлек за собой и своего молодого подопечного. Павел слушал выступления революционных деятелей, а по некоторым сведениям, даже участвовал в штурме Бастилии.

Слухи о революционных связях Павла дошли до его отца Александра Сергеевича Строганова, который пришел в ярость от таких новостей. Он считал, что Жильбер не имел права втягивать своего ученика в революционное движение, и, выплатив Жильберу причитавшуюся ему за работу сумму, велел ему отправить Павла обратно в Россию. Противиться воли отца Павел не посмел, к тому же в это время вышел указ Екатерины II, предписывавший всем русским покинуть революционную Францию.

В 1795 г. Жильбер Ром был осужден как якобинец. Вместе со свои ми единомышленниками он совершил самоубийство, заколовшись тайно принесенным в тюремную камеру кинжалом.

Павел Строганов вернулся в Россию. Екатерина II, недовольная его поведением в Париже, повелела ему не покидать московского имения Строгановых. Лишь незадолго до своей смерти императрица позволила молодому человеку вернуться в Петербург.

На родине способности Павла оказались невостребованными. Возможно, именно чувство заброшенности и собственной ненужности, сблизило его с великим князем Александром Павловичем, а потому с 1796 г. Павел Строганов вошел в круг фаворитов Александра.

В 1798 г. Строганов стал действительным камергером. Именно с воцарения Александра I началось стремительное развитие карьеры Павла Строганова.

В 1801 г. он стал инициатором создания «Негласного комитета» – неофициального совещательного органа. По замыслу в «Негласном комитете» должны были царить демократические порядки, а император наравне со своими друзьями, членами комитета, – участвовать в обсуждении проектов будущих реформ. В 1802 г. Строганов получил чин тайного советника и должность товарища министра внутренних дел. В военную кампанию 1805 г. он находился при императоре, занимаясь текущими дипломатическими делами. В 1806 г. Александр послал Павла Александровича в Лондон для ведения переговоров о создании совместной коалиции против Франции. А в 1807 г. Строганов был освобожден от должности товарища министра внутренних дел и назначен сенатором. Эти перемены заставили его отойти от политики и заняться карьерой военного. Ради этого он поступил волонтером в действующую армию, где ему было поручено командование казачьим полком. Строганов сумел проявить себя и как талантливый военный деятель. После окончания кампании он в чине генерал-майора был официально принят на военную службу и награжден орденом Святого Георгия 3-й степени за отвагу, проявленную в битве на реке Алле 24 мая 1807 г. против французских войск. Строганов тогда находился при легких войсках под командованием генерал-лейтенанта М. И. Платова. Вместе со своими отрядами он переправился через Аллу и ударил неприятелю в тыл, перехватив вражеский обоз и взяв в плен более 500 человек. В декабре 1807 г. Павел Александрович стал генерал-майором, а уже в январе 1808 г. был направлен в лейб-гвардии Измайловский полк. В 1808 – 1809 гг. он участвовал в войне со Швецией.

Во время русско-шведской войны Строганов участвовал в переправе на Аландские острова, осуществленной русскими войсками под командованием генерала П. И. Багратиона.

В 1809 – 1811 гг., находясь в Дунайской армии, Строганов принимал участие в военных действиях против турок, где вновь проявил отвагу и незаурядные военные способности. В мае 1809 г. Павел Александрович был назначен командиром лейб-гренадерского полка, а также бригадным начальником 1-й гренадерской дивизии, а в сентябре 1811 г. стал генерал-адъютантом.

В Отечественную войну 1812 г. Строганов командовал 1-й гренадерской дивизией, в Бородинском сражении ему пришлось заменить раненого генерала Н. А. Тучкова и возглавить 3-й пехотный корпус. За проявленное мужество в октябре 1812 г. он получил звание генерал-лейтенанта. Павел Александрович участвовал также в сражениях при Тарутине, Малоярославце и Красном. Строганов участвовал и в Битве народов 1813 г. под Лейпцигом, за что был награжден орденом Святого Александра Невского, и руководил штурмом крепости Штаде близ Гамбурга. В 1814 г. он воевал на территории Франции, находясь в войсках генерала Ф. Ф. Винцингероде, сражался при Шампобере, Монмирале, Вошане. В апреле того же года Строганов получил орден Святого Георгия 2-й степени, а в сентября принял командование 2-й гвардейской пехотной дивизией.

В 1814 г. в битве при Краоне на глазах Павла Строганова погиб его единственный сын Александр. Участвовавший во Французской революции и закаленный не в одном сражении, Павел Александрович не смог пережить личной трагедии – смерть сына сломила его.

Через три года, в 1817 г., Павел Александрович Строганов скончался и был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры Петербурга.