Текст книги "Скандал в вампирском семействе"

– Ричард! – пропищала я, пытаясь его оттолкнуть, но не тут-то было! Он-то сегодня уже успел подкрепиться, и его мужская вампирская сила была удвоена порцией свежей крови. А я, мало того что слабее как женщина, так еще и почти без сил – не ела со вчерашней ночи. Да и когда бы я успела? После бункера сразу в клуб…

Однако Ричард свое дело знает. Если бы не мысль об опасности, которая серебряной пулей вгрызлась в мозг, я бы могла потерять голову от его объятий. В конце концов, я не железная! Попробуйте отказать Тому Крузу, который сгорает от страсти к вам, даже если вы при этом влюблены в другого!

– Бетти, – пылко шептал Ричард, – наконец-то ты решилась. Девочка моя, какая ты горячая!

От ошеломления я даже перестала сопротивляться. Этот идиот что, решил, что я хочу с ним по-быстрому перепихнуться в гримерке? Меня пробил нервный смех. А что еще мог подумать Ричард с его повышенным либидо, когда я схватила его за руку и приволокла в уединенное местечко? Наверняка в его богатой событиями жизни было немало эпизодов, когда женщины, подпавшие под его обаяние, вели себя именно так.

Его руки нетерпеливо задрали мою футболку и нащупали застежку бюстгальтера. Это уж слишком!

– Ричард! – рявкнула я, вложив в рык всю свою ярость. – Немедленно прекрати!

Пришлось повторить трижды и сопроводить свои слова хлесткой пощечиной, прежде чем до него дошло, что я не шучу и мое сопротивление – не часть любовной игры.

– Ох и тяжелая у тебя рука, Бетти, – промычал он, держась за щеку.

– Ричард! – Я торопливо одернула футболку, приводя себя в порядок. – Скажи мне, где ты сегодня утолял жажду! Это важно!

– Я не обязан перед тобой отчитываться, – обиженно огрызнулся он.

– Ты охотился здесь? Отвечай!

– А с каких пор это запрещено?

– Ричард, ты идиот… – простонала я.

Если охотник уже здесь и если он заметит что-то подозрительное, нам всем несдобровать.

– Сиди здесь и не высовывайся, – велела я. – А я подумаю, как вывести тебя отсюда незаметно.

Только я вышла за дверь, как Ричард оказался у меня за спиной. Ну не идиот?!

– А я гляжу, ты времени зря не теряешь, – зло бросила Инна, проскользнув мимо.

В том, что Инна за нами следила, сомневаться не приходилось. Оправдываться сейчас было бы глупо. Мы оба вышли из гримерки в помятой одежде и с растрепанными прическами. У Ричарда вон и взгляд совершенно шальной.

Но хуже всего было другое. Толпа танцующих расступилась, пропуская к нам сияющую Лидию в образе юной селянки и в парике с каштановыми косами – я ее сразу даже не узнала. Рядом шел отец, загримированный под вампира, как для фотосессии книг Анфисы.

– Мама, папа, – я торопливо шагнула навстречу, – я должна вам сказать кое-что важное.

– Мы с Бетти решили пожениться! – Руки Ричарда по-хозяйски легли на мои плечи, и мне на голову упало небо.

– Что ты плетешь?! – в негодовании вскрикнула я, уклоняясь от его постылых объятий.

– Ты опять намекаешь на лапоть? – не понял Ричард. – Его, кажется, плетят?

– Плетут! – со злостью поправила я.

– Мы с Бетти немножко повздорили, – с обаятельной улыбкой обратился к моим родителям Ричард. – По поводу места свадьбы. Я бы хотел, чтобы торжество прошло в моем особняке в Лондоне, а Бетти настаивает на Москве.

От такой чудовищной лжи я просто онемела.

– Но мы уже пришли к согласию, – поспешил успокоить заволновавшуюся Лидию «жених». – Мы сыграем две свадьбы, чтобы все были довольны.

– Дети! – Лидия расплылась в умильной улыбке. – Как я за вас рада! Наконец-то вы поняли, что созданы друг для друга!

– Только через мой труп! – отмерла я.

И тут рядом с моим плечом просвистела пуля. Я отшатнулась и успела увидеть, как пуля прошила кожаную обивку двери гримерки. Запахло плавленым серебром – этот запах я узнаю из тысячи. Вот уж не думала, что мои слова будут восприняты так буквально.

Кто-то закричал, и в следующий миг на танцпол посыпались звезды. Это вторая пуля угодила под потолок, в самый центр дискотечного шара, разметав его на осколки.

Отец, изменившись в лице, загородил собой Лидию. Ричард запоздало бросился ко мне, сбив с ног и заслоняя от новых выстрелов.

– Он здесь! – Голос Макса перекрыл рев музыки. – Бегите!

Паника охватила весь клуб, посетители хлынули к выходу, путаясь в собственных плащах и длинных платьях. Образовалась давка. Ричард помог мне встать на ноги и начал оттеснять к выходу. Не дурак, понял, что сейчас самое безопасное – смешаться с толпой. А в это время у бара завязалась потасовка. Макс метнул бутылку с ликером в опустевший угол. В воздухе запахло алкоголем и порохом. Это третья пуля разнесла вдребезги бутылку за спиной Макса – тот успел пригнуться в последний момент. А потом на барную стойку, под которой только что укрылся Макс, запрыгнул человек в черном. Мой разум отстраненно фиксировал его приметы: молодой мужчина лет тридцати пяти, спортивный, физически крепкий, высокий, со старым шрамом, рассекающим бровь. Но не это меня поразило в облике охотника, а совершенно мертвые глаза, которыми на нас смотрела сама смерть.

– Твою ж ты мать! – выругался отец, попытавшись применить к нему внушение. – Он не восприимчив к гипнозу.

– Fuck! – совсем не по-аристократически вторил ему Ричард, также потерпев поражение в психическом воздействии.

В зале было слишком много посторонних, и мы не могли напасть на охотника, к тому же у него был пистолет с серебряными пулями. Надо выманить его наружу, оттеснить в безлюдное место и тогда попытаться напасть всей толпой…

Мы уже были близки к выходу, а вот безоружный Макс, который к тому же не мог похвастаться быстрой регенерацией, остался один на один с охотником. Кинуться ему на выручку – настоящее самоубийство, но бросить Макса я не смогла. Однако хватка Ричарда не дала мне тронуться с места. А в следующий миг я увидела хрупкую фигурку, со скоростью ветра метнувшуюся к стойке. Инна! Материнский инстинкт оказался сильнее чувства самосохранения. Вот ведь безрассудная! У охотника же пистолет с серебром!

Но я недооценила Инну. Она не стала ввязываться в открытый бой. Воспользовавшись преимуществом в скорости и своим маскарадом под человека, она нырнула под стойку. Самые долгие в моей жизни пять секунд спустя оттуда показался Макс. Он держал Инну за плечи и зло скалился. А Инна изображала смертельный испуг. Молодец, сообразила! Решила разыграть сцену с заложником! Макс в роли вампира, которому нечего терять, мать в роли жертвы.

Охотник было дернулся к Максу, но Инна заголосила так, что у меня заложило уши. Что-что, а голос у нее поставлен хорошо и закален сотнями ночных эфиров.

– Пожалуйста! – Ее голос звенел от страха. Не за себя – за сына. – Отпустите меня! Я телеведущая. У меня есть деньги, я заплачу.

Инна несла полную околесицу, но это было неважно. Главное, Макс, повинуясь ее мысленным указаниям, верно отступал к выходу. Шаг, другой, все дальше от гибели. Охотник мрачно смотрел на ускользающую добычу. В совершенно пустом зале нас он не видел – мы отступили в тень, куда не доставала подсветка бара. Кирилл Верховский, напряженно застыв неподалеку, не трогался с места. На кону стояла жизнь человека, нашего родственника, и он боялся причинить Максу вред своим вмешательством. Как только Макс окажется в безопасности, Верховский медлить не станет, и я не завидую охотнику.

В зал заглянула перепуганная Вера, и нервы охотника сдали. Керамическая тарелка над входом, служащая украшением зала, разлетелась вдребезги. Сколько же у него пуль?

Инна пронзительно завизжала и, схватив Макса за плечо, швырнула к выходу. В тот же миг и мы все сорвались с места, торопясь покинуть клуб. Мы неслись со всех ног, а в спину нам летели, взрываясь, серебряные звезды…

Мы ворвались в толпу, которая, удалившись на безопасное, по их мнению, расстояние в полсотни метров не торопилась расходиться. И не успели мы перевести дух, как за нашими спинами грянул взрыв. Люди с визгом хлынули в стороны, спасаясь в переулках. А мы, оставшись одни на опустевшей в один миг улице, невольно сплотились, встав плечо к плечу. Вера рыдала на руках у Виктора, глядя, как полыхает их детище, их клуб, в развитие которого они вложили столько сил. Инна дрожала, вцепившись в Макса и все еще не веря в его чудесное спасение.

Где-то вдалеке завыли пожарные сирены.

– Как думаете, – поежилась Лидия, – он погиб?

– Сомневаюсь, – проскрежетал Макс.

Из темноты показались Верховский с сыном.

– Он ушел, – недовольно сообщил Кирилл, вынимая из щеки осколок стекла. Видимо, он выбежал из клуба перед самым взрывом, до последнего надеясь достать охотника.

– Это уже не игры, – с яростью выговорила Вера. – Это уже война.

– Мы доберемся до этого гада, – пообещал Виктор, обнимая жену за плечи.

– И он за все ответит, – веско сказал отец.

Вера вскинула глаза, полные слез.

– Мне не нужно, чтобы он за что-то отвечал, – гневно отчеканила она. – Я просто хочу выпить его кровь. До последней капли.

7

На следующий вечер все семейство пребывало в мрачном настроении.

Накануне все родственники, кроме Веры и Виктора, которые остались разбираться с прибывшими пожарными и милицией, а также Верховские отправились в бункер на чрезвычайный совет. Заседали почти до полудня. Одни, как Кирилл Верховский и Рафаэль, настаивали на крестовом походе, надеясь, что сохранились записи камер слежения в клубе, по которым мы сможем установить личность охотника. Другие, во главе с бабушкой Софьей, убеждали в том, что самое лучшее сейчас – затаиться и не подвергать себя опасности, а с охотником разобраться потом, когда он расслабится и можно будет застать его врасплох. В итоге к общему мнению так и не пришли, решили, что вечер утра мудренее.

Так что сегодня у нас планировалось очередное чрезвычайное заседание, а мне не терпелось улизнуть из бункера, чтобы увидеться с Алексом. Тем более что Ричард, по любезному предложению родителей, остался гостить у нас. «Так будет безопаснее!» – настаивала мама, а Ричард не очень-то упирался. Хорошо еще, что я давно врезала в дверь своей комнаты замок. Для Ричарда это стало неприятным сюрпризом, когда среди бела дня, дождавшись, пока все уснут, он попытался проникнуть в мою спальню. Неудача подкосила силы прекрасного принца, и он до сих пор не поднялся с постели. А я, воспользовавшись тем, что до приезда родственников оставалась в запасе пара часов, поспешила ускользнуть из бункера.

От Алекса было всего две эсэмэски. В одной он желал мне доброго утра, в другой просил перезвонить, когда окажусь в зоне действия сети. Но я не успела набрать его номер, как мобильный ожил. Я схватила телефон, не взглянув на экран:

– Алекс!

– Вообще-то это Макс, – кашлянул племянник. – Извини, что разочаровал.

– А, – смутилась я, – привет.

– Лиз, вы там как после вчерашнего?

– Как, как – сам же все видел, – уныло отозвалась я. – Больше никаких новостей. Проснулись только. Приедешь сегодня?

– Я поэтому и звоню. Лиз, у Машки завтра день рождения.

– Как, уже завтра?

Со всеми этими событиями день рождения жены Макса совсем вылетел у меня из головы. А я ведь всегда помогаю ему с подарком.

– Да понимаю, что не вовремя и тебе сейчас не до того… – вздохнул племянник, и я испытала укол совести. Я думаю лишь о том, что могу пропустить свидание с Алексом, а Макс переживает из-за того, что случилось в клубе вчера, и волнуется за мою безопасность. Но выбор подарка для Маши – это нерушимая традиция. Макс, как и все мужчины, теряется в магазине, а я всегда помогаю найти то, что придется по душе имениннице. Мое участие в выборе подарков всегда остается за кадром, и Маша считает, что у нее самый чуткий и внимательный в мире муж, который угадывает ее желания. Правда, чтобы фокус удался, обычно я накануне забегаю в гости к Максу и Маше и осторожненько узнаю из ее мыслей, о каком подарке она мечтает.

– Так что, – помялся он, – ты заскочишь к нам в гости?

– Заскочишь! – проворчала я. – Макс, ты настоящий сын своего времени.

– А как надо сказать? – ухмыльнулся племянник.

– Так уж и быть, – с достоинством отозвалась я, – я вас навещу.

Пообещав быть через полчаса, я поймала такси. Планы поменялись, с Алексом мы сегодня не увидимся. Пока я побуду в гостях, пока мы с Максом прогуляемся по магазинам… Свою машину я брать не стала, мне же только до дома Макса доехать, а там уже он меня покатает на своем «финике».

По пути я несколько раз набрала номер Алекса, но неизменно слышала в ответ: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны досягаемости». Честно говоря, лучше бы ему там и находиться – вне зоны моей досягаемости. Целее будет. Особенно после вчерашних событий.

Через полчаса я уже входила в подъезд Макса.

– Лиза, привет! – Маша обняла меня приветливо, но осторожно – насколько позволял живот.

Прежде худенькая, как тростинка, она немного располнела во время беременности и сейчас выглядела, как цветущие барышни моего времени. Лишние килограммы удивительно шли ей, делали женственней. Даже движения Маши, обычно резкие и суетливые, стали более мягкими и плавными. Да и вообще Мария – настоящая русская красавица: светло-русые волосы до пояса, ясные голубые глаза, тонкий прямой нос, высокий лоб, яркие от природы губы, ямочка на подбородке. Выбор Макса я одобряла целиком и полностью. К тому же и характер у Маши ангельский – она добрая, отзывчивая, покладистая. Особенно по контрасту с бывшей девушкой Макса – манекенщицей Кариной. Взбалмошная, вспыльчивая, невоспитанная и капризная, эта легкомысленная куколка привела меня в ужас. Я как представила, что придется терпеть эту невыносимую до зубовного скрежета особу несколько веков, так сразу же захотелось свернуть ей шею. Она ведь и ребенка по своему подобию взрастит! К превеликому счастью всей нашей семьи, меркантильная Карина бросила Макса ради какого-то толстопузого олигарха. А вскоре Макс встретил Машу, и я до сих пор на нее нарадоваться не могу. И красавица, и умница – образованная, начитанная! Вся квартира книгами заставлена, и за чаем мы часто обсуждаем с ней прочитанное – то Куприна, то Булгакова, то Набокова.

– Растет племянничек? – улыбнулась я.

Для Маши я была двоюродной сестрой Макса и, наряду с Никитой и Камиллой, единственной из родственников, кого он представил жене. То-то удивится Маша, когда после превращения увидит всю нашу немаленькую семейку!

– Растет! – с гордостью сообщила она, поглаживая живот. – Я недавно на УЗИ была, подтвердили, что мальчик.

– Здорово, – улыбнулась я, испытывая противоречивые чувства. Приходя в гости к Максу с Машей, я всякий раз радовалась, глядя на них. И в то же время теперь меня грызло беспокойство за их дальнейшую судьбу. Сейчас они нормальная, счастливая, дружная семья – такая, какой уже не будет никогда ни у кого из нас. После укуса вечности Макс и Маша примкнут к нам, станут другими, и все станет по-другому. А чем ближе рождение ребенка, тем ближе обряд.

На кухне я помогла Марие накрыть на стол, попутно прислушиваясь к ее мыслям. Главное место в них занимал ребенок. Сейчас Маша была не способна думать о себе. И если в прошлом году она мечтала о поездке в Испанию, то сейчас думала только о здоровье ребенка и об обустройстве детской. Впрочем, я нашла пару зацепок, которые облегчат выбор Макса. Можно было идти, но я не могла отказать себе в удовольствии побыть подольше с Машей.

Глядя на то, как Макс заботливо подливает жене чая, а та с обожанием смотрит на мужа, я вдруг вспомнила об Алексе. Я желала ему простого человеческого счастья, поэтому собиралась исчезнуть из его жизни. А у Макса с Машей такое счастье уже есть. В настоящем. И моя ненормальная семья в скором времени собиралась это счастье разрушить.

В мыслях Марии мелькнул яркий образ: дачный домик, ясный полдень, они с Максом раскачивают качели, на которых сидит их мальчик. Сначала меня затопило счастье, которое шло от Маши, а потом сделалось невыносимо больно от осознания того, что ничего этого не будет. Что днем Макс и Маша будут спать за светонепроницаемыми шторами, а присматривать за ребенком будет няня. И скорее всего Маша не станет особо тревожиться по этому поводу. Это сейчас, пока она человек, ребенок для нее – все. У вампиров материнский инстинкт приглушен. Я еще не видела, чтобы кто-то из нашей семьи так носился с детьми, как беспокойные мамаши на детской площадке неподалеку от бункера.

– Лиз, еще чаю? – радушно предложила Маша.

– Нет-нет, благодарю. – Я сделала вид, что отпила глоток, и вернула чашку на место. – Мне уже пора.

– А я собирался на полчасика заскочить в мастерскую. – Макс умоляюще взглянул на жену. – Отпустишь?

– Иди уж! – шутливо махнула на мужа Маша. – Тогда и Лизу до дома довези.

– Так о чем мечтает моя жена? – нетерпеливо спросил Макс, едва закрылись двери лифта.

– Не поверишь, – усмехнулась я, – о вкусной и здоровой пище.

– Мне ей поваренную книгу подарить? – Племянник недоуменно нахмурил брови.

– Лучше мультиварку.

– А это что такое? – растерялся он.

– Нашел у кого спрашивать, – фыркнула я. – Я только видела в ее мыслях обсуждение на сайте беременных, что, мол, есть такой агрегат, который и на пару готовит, и тушит, и запекает, и время экономит. Для Марьи это сейчас актуально, ей у плиты стоять с каждым днем все тяжелее. А уж после рождения ребенка – и подавно будет.

Внезапно я осеклась, поняв, что после рождения сына Маша примет укус вечности и проблема приготовления вкусной и здоровой пищи из ее жизни пропадет навсегда.

Мы вышли из лифта и направились к машине.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – после гнетущей паузы спросил Макс.

Я молча кивнула и, пристально взглянув на племянника, медленно произнесла:

– Максим, ты еще можешь отказаться.

– Но ты же сама недавно говорила, что это шанс, который дается лишь избранным. – Он замешкался, открывая передо мной дверь машины.

– Я больше так не считаю. – Я прямо взглянула на него, не торопясь сесть. – Уж лучше счастливо прожить отпущенный тебе срок человеком, чем прозябать вампиром вечность.

– Лиза, я что-то тебя не пойму. Что изменилось за это время?

Как ему рассказать об Алексе, с которым я бы мечтала прожить человеческую жизнь? О тех снах, в которых я была человеком и была так счастлива рядом с Алексом? Макс понял сам.

– Это из-за него? Из-за Александра?

Смутившись, я юркнула в салон и хлопнула дверцей. Макс обошел внедорожник и сел на место водителя.

– Лиза, я заметил, что он влюблен в тебя. – Племянник задумчиво постучал пальцами по рулю, избегая смотреть на меня. – Но ты… Неужели ты тоже?

Я глубоко вздохнула. Одно дело признаться в своих чувствах себе и Манюне. Совсем другое – объявить об этом Максу.

– А как же твои слова: «Надо быть полной дурой, чтобы влюбиться в человека»? – в недоумении напомнил он.

– Дура я и есть, – низко опустив голову, призналась я.

– А он что-то знает?

– Нет, – испуганно воскликнула я, – ты что!

– Лиза, – после паузы спросил Макс, – ты хочешь его… превратить?

Я яростно затрясла головой:

– Нет, никогда!

Макс растерянно потер щеку.

– Тогда ничего не понимаю. Вы ведь не… – Он запнулся.

– Мы не можем быть вместе, ты прав, – глухо отозвалась я. – Будущее – это не про нас. Но сейчас мы вместе. И мне этого достаточно.

Макс в смятении кивнул. Ему было сложно меня понять. Я и сама себя не понимала.

Зашумел мотор, и машина тронулась с места.

– Доедем до ближайшего магазина техники, – сказал Макс. – Поможешь мне выбрать эту, как ее там, мультипарку?

– Мультиварку, – механически поправила я. – Да, конечно, поехали. Макс, – помедлив, спросила я, – скажи… мы с ним красивая пара?

– Очень, – без сомнений в голосе отозвался Макс, и его мысли подтвердили это.

Мне стало еще горше, чем если бы он ответил «нет».

– Спасибо. – Я отвернулась к окну, не видя ничего перед собой от тоски.

Быть может, где-то в другой вселенной мы с Алексом счастливы, ездим в отпуск у моря, сыграли свадьбу и ждем первенца. Где-то там, где мы оба люди. Где-то там, где на свете нет вампиров. А может, мы просто о них ничего не знаем. Как пока не знает о них Маша.

– Макс, – внезапно вырвалось у меня, – откажись от превращения. Не делай этого. Ты только посмотри, как мы живем. Как живут все наши семейные пары. Они давно не испытывают друг к другу того, что вы с Машей. Неужели ты этого хочешь?

– Они просто давно вместе, а мы с Машкой женаты меньше года, – неуверенно возразил Макс.

И я ухватилась за эту неуверенность, поспешив привести самый важный аргумент:

– Я видела в мыслях Маши ее мечты о будущем. Она представляла дачный домик, солнечный летний день, вы играли с сыном, вы были так счастливы вместе!

– Ты правда видела это? – взволнованно переспросил Макс.

– Зачем мне тебя обманывать? Неужели ты думаешь, что Маша может мечтать о том, как вы с ней по ночам перегрызаете глотки прохожим, а ваш сын чаще видит няню, чем вас?

От нарисованной мною картины Макс содрогнулся, машина чуть вильнула в сторону, отзываясь на чувства своего хозяина. Хорошо, что на дороге мы были одни, не считая разбитой «девятки», которая едва тащилась за нами.

– А ведь все так и будет, – горько заметила я.

– Мама говорит, – возразил он, – мы с Машей будем вместе всегда, нас минуют болезни и старость.

– Если у жизни отнять все горести, то сможешь ли ты ценить ее радости? – оспорила это утверждение я.

Мы свернули к торговому центру, и Макс направил джип к подземной стоянке. Глядя на бетонные ограждения и ряды машин, я почувствовала смутное беспокойство. В фильмах такие места часто становятся местом разборок бандитов, или безжалостный киллер подкарауливает здесь свою жертву, или какой-нибудь монстр затаится за машинами, дожидаясь своей вкусной блондиночки. Макс припарковался и открыл дверь, чтобы выйти наружу. Я опередила его на несколько секунд – на то я и вампир. Трель мобильного, который я по-прежнему сжимала в руках, дожидаясь звонка Алекса, прозвучала оглушительно громко в гулкой тишине стоянки. На экране высветилось любимое имя. Алекс!

От волнения я выронила мобильный на асфальт, и тот укатился под ближайшую машину. Я быстрее ветра нырнула следом, торопясь поймать трубку, и одновременно с этим серебристые переливы мелодии заглушил визг тормозов и свист пули, рассекающей воздух. Предназначенная мне, она вошла в крыло «тойоты», под которую упал мой телефон. Я так и не успела поймать трубку – «тойота» взвыла сиреной, на мгновение меня оглушив, а потом издалека донесся тревожный крик Макса. Мое тело пружиной выбросило вверх. В прыжке я успела заметить многое: и неприметную черную «девятку» – ту самую, которая ехала за нами и которая сейчас стоит посреди дороги в десятке метров от нас, и ее водителя – охотника с мертвыми глазами, и дуло пистолета, направленное прямо в грудь Максу, выскочившему из внедорожника и пытавшемуся меня предупредить и защитить. Применить гипноз я не успела. Первая пуля пробила Максу плечо, вторая вошла мне под ключицу, третья – под ребро. Я успела прыгнуть и закрыть племянника собой.

Мы упали на асфальт между машинами, и меня замутило от запаха крови Макса, хлещущей из раны. Мои раны уже начали регенерировать, выталкивая пули – к счастью, обычные, а не серебряные, как тогда в клубе. Видно, все серебро охотник истратил на вечеринке, а новые пули выковать не успел. Повезло. Макс мучительно застонал, я зарычала от ярости и не узнала своего голоса, обращенного к охотнику:

– Идиот! Ты только что чуть не убил человека!

В ответ мне раздался выстрел, разнесший боковое зеркало машины, за которой мы прятались. Один из осколков пробороздил мне щеку, другой впился в бровь. С яростным шипением я выдернула его из кожи и поморщилась: не от боли, а от отвратительных звуков, взрывающих мне мозг. Вместе с выстрелом к оглушительному вою сигнализации «тойоты» присоединилась еще одна сирена. А охотник – хороший стрелок, похоже, он из военных или из охранников.

– Держись, Макс, – пробормотала я, глядя в затуманившиеся от боли глаза племянника – совсем черные на фоне резко побелевшего лица. – Пуля прошла навылет, ты выкарабкаешься.

Мой телефон остался под днищем машины, мобильный Макса разбился вдребезги при падении.

– Вызови «скорую!» – крикнула я охотнику. – Тут человек кровью истекает.

В ответ раздались тяжелые шаги: охотник приближался, чтобы довести начатое до конца. Зарычав от злости, я метнулась ему навстречу. Одной рукой выбила пистолет, другой стиснула шею, приподняв над землей. Я могла бы раздробить ему позвоночник и свернуть шею, как делала это уже не раз. Я была вне себя от гнева – в пяти шагах истекал кровью Макс. Меня мутило от жажды и ярости. Охотник хрипел, безуспешно пытаясь вырваться, но почему-то я не могла усилить хватку и забрать его жизнь. То, что раньше казалось легким и не стоящим размышлений, вдруг сделалось мучительным и сложным. Резко развернувшись, я швырнула охотника в проход между машинами к ногам Макса.

– Смотри, что ты натворил! – прошипела я, в ту же секунду оказавшись рядом.

Охотник ошеломленно смотрел на раненого Макса, не понимая, как тот, кого он принял за вампира в клубе, оказался человеком из плоти и крови, и что человек делал рядом с такой, как я.

– А теперь убирайся, – процедила я. – Вон отсюда!

Вскочив на ноги, охотник перешагнул через Макса и попятился назад. Он раскаивался в содеянном, переживал, что Макс может умереть, но мне от этого не стало легче.

Со стороны входа донеслись крики: охрана спешила на звуки выстрелов и рев сигнализации.

– Я не буду… преследовать тебя… только потому… что не хочу… чтобы из-за меня… погиб человек, – отрывисто прохрипел охотник, потирая покрасневшую от моей хватки шею. – Ты отвезешь его… в больницу…

Он скользнул в проем между машинами, чтобы скрыться. Но прежде чем исчезнуть, поднял на меня ненавидящий взгляд:

– А потом… я найду тебя… – Он сплюнул на асфальт и с отвращением выговорил: – Тварь… найду и уничтожу.

Было еще не поздно настичь его за долю секунды и разорвать глотку. Или застрелить из пистолета, который валялся рядом. Никто меня не посмеет осудить – самооборона. Но я совершила роковую ошибку: пощадила того, кто не пощадил бы ни меня, ни мою семью. Того, кто выстрелил в Макса. У охотника была причина нас ненавидеть – кто-то из его близких погиб по вине вампиров, вот почему у него такие мертвые, полные тоски и безнадежности глаза. Он имел право на месть. Но я искренне недоумевала, почему он так яростно ненавидит меня. Словно во мне он видел виновницу своей трагедии. Но разбираться в этом было уже некогда.

Я повернулась навстречу охранникам:

– Быстрее, вызовите «скорую!»

Мужчины в форме окружили раненого Макса, торопливо отдали указания по рации, принялись оказывать первую помощь. Один из них в тревоге шагнул ко мне:

– Что с вами? Вы ранены?

– Все в порядке. – Я отвернулась, торопливо проведя пальцами по щеке, на которой уже затянулся глубокий порез, и обхватила себя руками за плечи, чтобы закрыть отверстия от пуль и пятна крови на куртке. – Просто не переношу вида крови. Дайте, пожалуйста, телефон, мне нужно позвонить семье.

– Почему ты не свернула ему шею?! – яростно рявкнула Лидия, когда мы вышли из больницы.

Максу сделали операцию, врачи сказали, что все будет хорошо. Инна осталась в его палате до утра, отменив эфир в студии. Маше пока ничего не сообщили, я собиралась отправиться к ней, а по пути придумать какую-нибудь правдоподобную историю про психа с пистолетом на парковке.

– Я испугалась за Макса. Его жизнь была важнее убийства охотника, – солгала я, боясь взглянуть матери в глаза и признаться в своей слабости. Лидия бы меня никогда не поняла. Если бы это она сидела в машине рядом с Максом, охотника бы уже не было в живых.

– Бетти права, – встал на мою сторону отец. – Главное – здоровье Максима. А до охотника мы еще обязательно доберемся, – зловеще пообещал он. – И он пожалеет о том, что появился на свет.

Я молча кивнула и отправилась ловить машину.