Текст книги "Скандал в вампирском семействе"

7

Темнота баюкает меня, качает в своих блаженных объятиях, согревает теплом крымской ночи, ласкает мягкостью плюшевого пледа. Я открываю глаза и вижу кусочек вязаного свитера, к которому прижимаюсь щекой, чувствую, как покачивается земля под размеренными шагами того, кто несет меня на руках.

– Алекс, – забормотала я, прильнув к груди воскресшего мужа, – куда ты меня несешь?

– Домой. – Голос Алекса прозвучал непривычно низко. Бедняга, ему, наверное, тяжело! В прошлой жизни Алекс никогда не носил меня на руках. Даже на свадьбе. Обычай вносить невесту через порог дома в общей суматохе был позабыт.

– Домой? – переспросила я в недоумении. – Алекс, милый, – зашептала я, – наш дом уже нам не принадлежит. Там теперь расположен банк.

Мы познакомились в Петербурге, но вскоре после свадьбы переехали в московский особняк Алекса – его перевели из тогдашней столицы в Москву, а я последовала за ним.

– Мы идем ко мне домой, – прохрипел Алекс под тяжестью ноши.

Какая же я глупая! Конечно, если Алекс восстал из мертвых, то своим домом он теперь считает семейный склеп в подмосковном имении, принадлежащем моим родственникам. До смерти Алекса мы закапывали пустые могилы на границе поля с лесом. Ряд крестов для отвода глаз. Но когда умер Алекс, я настояла на строительстве закрытой гробницы. Там я могла навещать его с наступлением сумерек, а порой и оставалась в ней коротать день, спасаясь от солнечных лучей. Надеюсь, Алекс не сердится на меня за то, что в последние годы я навещаю его все реже?

– Или… – Он вдруг замер. – Ты боишься идти ко мне?

– Алекс, милый, – растроганно шепнула я, – твой склеп для меня лучше всех дворцов на свете.

Алекс крякнул от неожиданности и остановился. Над нами навис каменный козырек гробницы. Пришли. Надо же, как долго я была без сознания, раз Алекс пешком преодолел полсотни верст от Москвы.

– Алекс, – удивилась я, услышав звон ключей, – ты врезал в склеп замок? Когда?

– Не поверишь, – ответил он, внося меня в темное нутро гробницы, – но я и лифт провел.

Не успела я удивиться грохоту механизма, как меня ослепил яркий электрический свет. Наваждение прошло, как сон. Нет никакой гробницы – мы в современном лифте высотки, который несет нас вверх. Нет Алекса – меня держит на руках охотник, которого за моего погибшего мужа можно принять только на темной улице и только в изрядном опьянении свежей кровью. То-то от вожака хулиганов так пивом несло, вот мне его кровь в голову и ударила!

– Пусти!

Охотник не успел сообразить, как я уже крепко стояла на ногах, а он потирал плечо, прислонившись спиной к дверям. Двери открылись на этаже, и он вывалился на площадку, не удержавшись на ногах.

Сбежать бы сейчас домой, забиться под одеяло, но нельзя подводить семью. Я еще не узнала того, что хотела.

– Извини. – Я вышла на площадку и протянула охотнику руку. Тот ее проигнорировал и поднялся на ноги сам. Смешной! При ярком свете электрических ламп он выглядел мальчишкой. Совсем как Алексей в день нашей свадьбы. Ноги подкосились, и я прислонилась к стене.

– Эй, – смягчился охотник, – ну ты чего? Держись!

Он привычно подхватил меня на руки и понес к квартире.

– Сейчас кофе тебя напою.

Дурачок! Я старалась лишний раз не дышать, уткнувшись носом в его жилку на шее. Мне бы сейчас крови!

Парень загромыхал ключами, по очереди открывая замки. Интересно, как он объяснит родителям присутствие незнакомой полуобморочной девицы?

Он вошел внутрь, я сделала глубокий вдох и поняла – в квартире мы одни. Четких запахов других людей нет, охотник живет один, и знакомство с родителями мне не грозит. Превосходно. Тем легче будет расправиться с парнишкой после того, как я получу нужную информацию.

Я соскользнула с его рук.

– Где у тебя ванная?

– Сюда. – Он подтолкнул меня к двери, включил свет, и я торопливо заперлась изнутри. Обернулась – и нос к носу столкнулась с собой. До чего же маленькие ванные в современных домах!

Зеркало чужой квартиры без всякой лести отразило всю мою вампирскую красоту. Растрепанные волосы, стертая помада (часть, должно быть, осталась на свитере охотника), расширенные от жажды зрачки. Хорошо еще, повезло перехватить немного крови Слепня, поэтому удается держать себя в руках. Но что, если охотник что-то заподозрил, уже зарядил пистолет серебряными пулями и поджидает за дверью? Или он останется верен себе и убьет меня, как и Герасима, колом в сердце?

Я вывернула кран, пуская воду. Поддавшись порыву, распахнула зеркальную створку шкафчика: на полупустых полочках скучали пена для бритья, станок и лосьон от прыщей. Интересно, а что я хотела здесь увидеть – связку осиновых кольев и ряд бутылочек со святой водой? Мое появление, конечно, застало охотника врасплох, но сомнительно, чтобы он прятал подобные вещи на видном месте, где их могут обнаружить случайные гости. Во все времена охотники скрывали свои занятия даже от самых близких, зная, что огласка чревата сумасшедшим домом.

– Эй, – раздался деликатный стук в дверь, – ты в порядке?

– Да, уже выхожу. – Я осторожно закрыла шкафчик, сполоснула руки и пригладила волосы, пожалев о потерянной резинке.

Помня о своих опасениях, медленно приоткрыла дверь. В коридоре меня никто не поджидал.

– Давай на кухню! – Вместе с бодрым голосом хозяина до меня донесся запах кофе, и я невольно поморщилась.

Предложите человеку свежей крови – он скривится, угостите вампира кофе или соком – он сделает то же самое. Единственное, с чем мирятся наши желудки, – это вино и коньяк. Но только хорошие и разбавленные кровью в пропорциях не меньше пятьдесят на пятьдесят. Все остальное чревато несварением и мучительной изжогой.

Впрочем, у кофе есть одно полезное свойство: оно перебивает запах крови. А это как раз то, что нужно для неторопливого допроса охотника.

Не успела я сделать и шага по коридору, как мне под ноги, остервенело шипя, бросилось что-то черное. На шум из кухни выглянул охотник.

– Не бойся, это Буш.

Большой черный кот зло сверкнул зелеными глазами и скрылся в комнате. Кота не обманешь – он всегда чует хищника.

– Извини, он не очень-то гостеприимен, – с виноватой улыбкой посетовал охотник, когда я вошла в кухню. – Я подобрал его на улице, отбил у мальчишек – они кидали в него камнями. И откуда только в детях столько злобы к беззащитным животным? – вырвалось у него, и я пристально взглянула на его лицо с набежавшей тенью и горестно изогнувшимися губами.

Как странно слышать подобный упрек от охотника, который всадил кол в сердце беспомощного вампира.

– Некоторые камни достигли цели, – помрачнев, добавил он и отвернулся к плите, – так что он не очень-то доверяет людям. Особенно незнакомым. Но вообще-то он добряк.

– А по его кличке не скажешь, – ядовито заметила я.

Охотник, не оборачиваясь, рассмеялся. И его переливчатый смех неожиданно заглушил и шипение кофе в турке, и досадное бульканье воды в трубах, которая для меня всегда шумела Ниагарским водопадом, и многоголосый ор телевизоров у соседей (в одной квартире смотрели «Кармелиту», в другой – шоу Андрея Малахова), и ссору супругов двумя этажами выше, и надрывный вой бездарной певицы – это голосила в караоке старлетка с первого этажа, возомнившая себя Кристиной Агилерой. Вот почему в гостях у людей я не могла провести больше часа – адски начинала болеть голова.

Я оцепенела, оглушенная и завороженная этим смехом – чистым, задорным, ласкающим слух, как вальс, журчащим, как горный ручей. Так может смеяться только молодость, чьи мечты не отравлены заботами взрослой жизни и опытом зрелости, не знавшая трагедий и предательств, верящая в безоблачное счастье и настоящую любовь. Какая гримаса судьбы! Этот волшебный смех принадлежит убийце, напавшему на беззащитного вампира при свете солнца. Убийце, который убил как минимум однажды и не собирается останавливаться впредь. Убийце, которому наша семья уже подписала смертный приговор.

– Ты чего стоишь на пороге? – Он обернулся через плечо и улыбнулся так невинно, что у меня болезненно сжалось сердце. – Заходи, я не кусаюсь.

Чудак! И совсем не похож на труса, который вогнал кол в беспомощного вампира. Напротив, и волевой подбородок, и резко очерченные скулы, и прямой взгляд ясных серых глаз говорят о бесстрашии охотника. А он красив. По-настоящему, по-мужски, по-славянски. Русые волосы, светлые глаза, правильные черты лица. Такими были офицеры во времена моей юности. Ровесницы, вероятнее всего, найдут его недостаточно смазливым, но я уже сейчас вижу, что лет через десять его мужская красота достигнет апогея и станет магнитом притягивать и сверстниц, и старшеклассниц, и дам постарше. Если, конечно, он доживет до того времени.

Смешавшись, я отвела взгляд и сделала вид, что рассматриваю кухню, а охотник продолжил колдовать над туркой.

– А у тебя тут уютно, – вырвалось у меня совершенно искренне.

Обои с имитацией желтой плитки делали кухню солнечной даже в ночное время. Мебель из светлого дерева хоть и была недорогой, но выглядела очень мило и по-домашнему. Небольшой беспорядок на полках и сваленные в стопку журналы на подоконнике выдавали отсутствие в доме хозяйки. Но так легко было себе представить девушку, которая дополнит собой этот интерьер и станет полноправной хозяйкой на этой кухне. У нее будут светлые волосы, которые по утрам, когда она будет готовить завтрак для охотника, станет золотить солнце. И глаза нежно-голубого цвета, как полотенце на спинке стула, только еще ярче. В моих воспоминаниях так выглядит утреннее небо, которого я не видела уже сто лет. Ее живое румяное лицо будет отражаться в стеклах кухонного гарнитура и в начищенных до блеска окнах. Пустующий шкафчик в ванной заполонят флакончики с шампунями, бальзамами для волос и кремами для сияния лица. Подоконник, на котором сейчас грудой лежат мужские журналы, потеснят горшки с цветами, а рядом с мужским глянцем поселятся «Космополитен» и «Домашний очаг», а потом и «Мама и малыш». Так легко было себе представить и все остальное. Ароматы куриного супа, жареной картошки и манной каши в этой холостяцкой кухне. Детские смеси в кухонном шкафчике, пустышка на столе. Розовые тапочки в прихожей, шелковый халат, небрежно перекинутый через спинку стула… Девушка будет живой, задорной и смешливой. Ее полюбит даже черный кот Буш, а ее с охотником дети будут румяными и забавными карапузами…

Я едва не застонала от безысходности. Зачем этот дурень ввязался в охоту? Зачем перечеркнул свою будущую и такую возможную счастливую жизнь? Теперь уже ничего не исправишь. Убийство Герасима перечеркнуло пути к отступлению. Охотник уже не остановится. Его остановлю я.

Черный кот осторожно выглянул из-за угла, прожег меня зелеными глазами и зашипел, словно прочитав мои мысли. Осиротевшего Буша, так и быть, заберу себе, если других желающих не найдется… Коты хоть и не выносят вампиров, но я, по крайней мере, предоставлю ему выбор – наш бункер или улица. А там пусть решает сам – шататься по помойкам или вкушать деликатесы в нашем роскошном подземелье.

В мои невеселые мысли ворвался грохот посуды и возглас охотника, обжегшегося об турку:

– Уй!

Я бы предпочла, чтобы он разлил резко пахнущий кофе, но парень пожертвовал рукой, чтобы спасти угощение. Морщась, поставил турку на разделочную доску и только потом затряс кистью и стал дуть на покрасневшие пальцы.

– Дай посмотрю. – Я перехватила его запястье, и под моими пальцами забился его участившийся пульс. Ожог был пустяковым. У меня бы такой затянулся за полминуты, у него сойдет дня через три.

– У тебя руки холодные, – тихо заметил он.

«А у тебя живые», – чуть не вырвалось у меня, и я торопливо разжала пальцы.

– Мясо в холодильнике есть? – смешавшись, спросила я.

– Есть, – удивился он.

– Приложи и подержи. Чтобы пузыря не было.

Если бы я сейчас лизнула ранку, она бы исчезла через полчаса. А охотник бы понял, кто я такая, и всадил кол мне в сердце, не пощадив шелковый вандербра «Агент Провокатор».

Охотник послушно достал из морозилки замороженный фарш, приложил пальцы и повернулся ко мне.

– А кстати, как твои царапины? – Он с тревогой взглянул на мою шею, и я торопливо прикрыла волосами результат неудачного покушения Макса. Царапины уже давно затянулись, но ему это видеть совсем ни к чему.

– Нормально.

– Знаешь его? – Он впился в меня взглядом. – Он звал тебя по имени.

Я затрясла головой, выдумывая на ходу:

– Должно быть, он следил за мной. Он окликнул меня по имени, и я подумала, что мы где-то встречались. А когда он приблизился, то напал на меня.

– И чего он хотел? – Глаза охотника сузились от гнева.

– А ты-то как думаешь? – тихо спросила я.

Кулаки охотника сжались, и я напряглась, готовая дать отпор в любую минуту.

– Вот гад, – с ненавистью выдохнул он и из защитника, трогательно пытавшегося напоить меня кофе, превратился в убийцу Герасима.

И в ту же секунду я пошатнулась от ударивших по ушам звуков большого дома. Андрей Малахов с надрывом выкрикивал выход нового гостя, отвергнутый цыган обещал убить Кармелиту, ядерной бомбой взорвалась разбитая темпераментными супругами тарелка, самолетной турбиной взревел воздухоотвод, бензопилой взвыла юная певица, выводя песню Юлии Савичевой.

Я села за стол. Надо быстро расспросить его обо всем и скорее уносить ноги. Но охотник не дал мне и рта раскрыть, отвернулся к плите, разлил кофе и поставил передо мной кружку с белкой из «Ледникового периода».

– Твой кофе.

Я ошеломленно смотрела на эту забавную белку, на угольно-черную капельку кофе, которая стекала с ее носа на орех, зажатый в цепких лапках. До чего поразительна жизнь. Днем парень ходит в кино с друзьями, оглушительно смеется над злоключениями Скрата, спасает бездомных котов от издевательств жестоких подростков, а беззащитных девушек – от хулиганов. И при этом по ночам врывается в дома вампиров, вооружившись осиновым колом. Еще ребенок, уже убийца. Что же такого мы ему сделали? Кто-то из наших не сдержался и убил человека? Того, кого охотник любил и без кого не представляет своей жизни? Или дело не в личной мести? Однажды он увидел вампира, пьющего кровь, и, вообразив нас чудовищами, поклялся уничтожить?

– Хочешь молока или сахара?

Я вздрогнула от этого будничного вопроса, встретилась глазами с его заботливым взглядом. Знал бы он, кому предлагает молока!

– Спасибо, не надо.

Я обняла кружку озябшими руками, поднесла к лицу, вдохнула резкий кофейный аромат, перебивающий все остальные запахи. Кофе охотник не пожалел – налил до краев.

– Зря ты такое кольцо надела, – указал он взглядом на мое фамильное кольцо с броским изумрудом в окружении бриллиантов. – Наверное, тот тип на него и польстился.

Пытается сбить меня с толку?

– Это простая бижутерия, – буркнула я, пряча руку под стол и ставя кружку.

На самом деле кольцо работы Фаберже стоит целое состояние. Родители подарили мне его в честь превращения, и я не расстаюсь с ним даже днем. Кольцо не только радует глаз, но и служит наживкой для грабителей. В предвкушении легкой добычи они преследуют меня на ночных улицах и даже не подозревают, что за свои преступные намерения им придется расплатиться кровью.

– Горячий? – Охотник, не отрываясь, смотрел на меня, и я с досадой поняла, что это тест. Он не отстанет, пока хотя бы треть этой отвратительной черной жижи не окажется в моем желудке.

Я сделала глоток, и обжигающая лава понеслась по моим заледеневшим за век внутренностям. Кровь людей согревает приятным теплом, а кофе, казалось, плавил желудок, выжигая в нем дыры. Наверное, такую же муку испытывали бедные женщины, которых пытали инквизиторы, считающие их ведьмами.

– Очень вкусно, – выдавила я чужим голосом.

Глаза охотника потеплели, и он подвинул ко мне пачку печенья.

– Я на диете, – резко сказала я.

Охотник понимающе хмыкнул. К счастью для нас, люди нынче поголовно одержимы похудением, так что наш отказ от пищи в большинстве случаев вызывает не подозрение, а уважение. Однако в глазах охотника скорее читалась насмешка. Я задержала взгляд, сделав осторожную попытку проникнуть в его мысли, но наткнулась на глухую стену. Это открытие заставило меня замереть. Не может быть! Откуда у столь юного охотника, который выглядит валенком, такая мощная ментальная защита?

– Кстати, – как ни в чем не бывало заметил он, – наверное, твои родители волнуются? Можешь им позвонить. – Он кивнул на стационарный телефон на столе.

Я нервно опрокинула в себя глоток кофейной лавы. Неужели он раскусил меня и теперь пытается выйти на мою семью?

– Мои родители в отъезде, – как можно непринужденнее отозвалась я.

– И оставили тебя одну? – Он покачал головой.

– А что такое? – не поняла я.

– Сколько тебе лет? – Он с видом старшего брата взглянул на меня. – Шестнадцать? Семнадцать?

Ты ошибся на какую-то сотню лет, парень.

– Семнадцать, – не стала спорить я и поднесла кружку к губам, делая вид, что пью кофе. Кажется, можно расслабиться. Ничегошеньки он не заподозрил и увидел ровно то, что мы ему показали: невинную девушку в руках вампира.

– Школу заканчиваешь?

От неожиданности я хлебнула кофе и закашлялась. Вообще-то я надеялась, что выгляжу хотя бы как первокурсница, а не как зеленая школьница!

Охотник наклонился ко мне и заботливо похлопал по спине. Искушающий запах крови на мгновение перебил ядреный аромат кофе, и я поспешно отшатнулась, выдавив:

– Спасибо, уже все. Я на первом курсе учусь.

Постаралась еще раз копнуть его мысли – и опять провал. Рассердившись, я расширила область мыслечтения до размеров всего этажа, и в голове тут же зазвучало многоголосое радио. «Что-то Бублик вялый, не приболел ли?» – волновалась за своего питомца пенсионерка. «Я на них управу найду!» – бушевала старая ведьма по соседству, готовя новую каверзу для своих родственников. «Где бы взять денег, чтобы сводить Катю в театр?» – горевал какой-то бедный студент. «Он меня совсем не любит! – тосковала молодая женщина. – Мы женаты всего год, а он уже перестал говорить мне комплименты и признаваться в любви. Даже новый цвет волос не заметил. А я ведь осветлилась на целых два тона!» «Позвонил!» – ликовала какая-то девушка, и я улыбнулась – хоть кто-то из жильцов счастлив. «Надеть красное или синее завтра?» – сомневалась ее мать, у которой намечался роман с коллегой. Одна из мыслей заставила меня обомлеть. «А она ничего. Ноги, попка, грудь», – вдруг прозвучал отчетливый мужской голос, и, вскинув глаза, я наткнулась на изучающий взгляд охотника. Так вот о чем ты думаешь, голубчик, рассердилась я. Но тут же поняла, что голос принадлежит не ему, а соседу за стенкой, который листает журнал «Плейбой», пока жена укладывает ребенка в другой комнате. Я могла различить мысли всех живущих на этаже, но сидящий напротив меня парень был словно окутан завесой тишины, за которую я не могла проникнуть. Кто же он такой?

– Все в порядке? – озабоченно спросил он, и я торопливо моргнула, поняв, что уже подозрительно долго не свожу с него глаз.

Что ж, раз с телепатией неудача, надо разговорить его, чтобы он сам завел речь о вампирах. Странно, что он не сделал этого до сих пор!

– Спасибо, что спас меня, – осторожно начала я.

На удивление, парень не стал хорохориться, а предупреждающе поднял ладонь, останавливая меня. А вот это что-то новенькое! Насколько я знаю охотников, им только дай покрасоваться. В силу того, что о своих подвигах они никому не могут поведать ввиду грозящей психушки, уж за такой удобный повод, как спасение невинной девушки, парень бы уцепился как за свой звездный час. Поэтому я упрямо продолжила:

– Многие на твоем месте прошли бы мимо.

– Не надо судить по трусам обо всех, – неожиданно гневно возразил он. – Они есть, но их меньшинство, как паршивых овец в стаде. Обидно только, что из-за таких слабаков всю молодежь считают никчемной, а всякие отморозки возомнили о своей безнаказанности. Так не должно быть.

Я затаила дыхание в надежде, что охотник сейчас заведет речь о вампирах, но он лишь вздохнул и невидящим взглядом уставился в окно, за которым зажигались звезды. Чтобы вернуть его в реальность, я накрыла ладонью его руку, чувствуя кожей, как бежит по венам его кровь.

– Я глазам своим не поверила, когда увидела у него клыки, – тихо сказала я.

Охотник непонимающе повернулся ко мне и убрал руку.

– Что?

– У него были клыки во рту, – повторила я. – Понимаешь? Настоящие!

– У всех людей есть клыки, – с показным недоумением возразил охотник.

– Да, но не у всех они вырастают до трех сантиметров в длину! – воскликнула я.

Я, конечно, преувеличила. Никаких аномально длинных клыков, как в кино показывают, у нас нет. Но ему-то откуда знать? Ему ближе образ голливудского вампира.

– Что-то я тебя не пойму. – Охотник в замешательстве наморщил лоб.

– Это же был вампир! – выпалила я.

– О-о-о, – издевательски протянул охотник, глядя на меня, – а ты, подруга, головой-то хорошо приложилась!

Бедняга, сколько же ему пришлось выслушать обвинений в безумии в свой адрес! Вот и сейчас, вместо того чтобы открыться мне, он ушел в несознанку.

– Но это правда! – упрямо повторила я. – Он же хотел меня укусить! Ты сам видел!

– Я видел, как он напал на тебя. Но не как он тебя кусал. – В его взгляде было столько недоумения наряду со снисходительным сочувствием, что я почувствовала себя маленькой девочкой, которая уверяет родителей в существовании страшного Бабая.

– Скажи, – неожиданно серьезно спросил охотник, – а в Деда Мороза ты тоже веришь?

– Но, – я прибегла к весомому аргументу, – ты же видел следы от укуса у меня на шее!

– Я видел царапины и принял их за след от ножа, который тот парень приставил тебе к горлу.

– Где же в таком случае был этот нож, когда он дрался с тобой?! – воскликнула я.

– Действительно, – охотник поскреб гладкую, не знавшую бритья щеку, – его не было. Должно быть, выронил!

Наш разговор начинал превращаться в фарс. Кто тут кого должен убеждать в существовании вампиров?

– А ты видел, с какой скоростью он скрылся? – не теряя надежды, спросила я. – Люди так быстро бегать не умеют.

– Умеют, – насмешливо парировал охотник. – Еще не так умеют, когда чуют, что запахло жареным. Только слабаки способны напасть на женщину, – презрительно процедил он. – А когда видят, что у нее появился защитник, торопятся унести ноги.

Я приуныла, чувствуя, что моя миссия неизбежно движется к полному провалу. Но тут охотник неожиданно пришел мне на выручку.

– Вот что, – он внимательно глянул на меня, – если это и в самом деле вампир, он, помимо скорости, и силой должен обладать неимоверной?

Я с надеждой кивнула. В глазах охотника зажглось торжество.

– Так вот, что-то я этого не заметил, – насмешливо протянул он. – Парень, конечно, не промах, но меня не одолел, поэтому и сбежал.

Тут уж крыть было нечем, и я низко опустила голову. Все тщетно, он не расколется. Родители будут мной чертовски недовольны. А я впустую потеряла целый вечер и выпила полную кружку отвратительного горячего пойла, которое жгло мой желудок, словно кислота.

– Если бы это был настоящий вампир, разве мы бы сейчас с тобой сидели тут и пили кофе? – добил он меня.

Волна проглоченной отравы ударила мне в живот, и меня замутило от внезапной догадки. Слишком искренним было его недоумение, слишком чистыми были его глаза, слишком волшебным смех…

– Мы ведь так и не познакомились, – выдавила я. – Я Лиза, а ты?

– Ой, прости! – спохватился он. – Я слышал, как тебя назвал тот парень, а сам представиться забыл.

Я задержала дыхание, ожидая продолжения.

– Меня зовут Александр.

Черт побери! Да как он оказался в том месте ровно в то время? И где в таком случае был настоящий охотник – Олег Кобылкин?

– Можно просто Алекс, – добил он меня, представившись именем моего погибшего мужа.

– Алекс, сколько тебе лет? – вырвалось у меня.

Он удивился.

– Двадцать, а что?

– Ничего, – слабым голосом проговорила я. Именно столько было Алексею, когда он погиб.

– Кстати, – засуетился мой мучитель, – еще кофе?

– Нет, спасибо. – Я резко поднялась из-за стола. – Мне уже пора.

– Подожди, я тебя провожу.

Этого мне еще не хватало! Но ведь он не отстанет.

– Хорошо, – безжизненно кивнула я. – Я пока пойду накрашу губы, а ты лучше сразу сполосни турку, а то потом отмыть ее будет трудно.

Парень метнулся к мойке, а я под прикрытием шума воды открыла замок на входной двери и выскочила вон, в спешке прищемив полу плаща дверью. Чтобы освободиться, пришлось пожертвовать плащом и выдрать кусок ткани.

Расстояние в десять этажей я преодолела быстрее лифта. На первом этаже меня приняла в свои объятия черная, как выпитый мною кофе, темнота. Вот почему я так легко приняла подъезд за склеп, когда Алекс приволок меня сюда.

Где-то наверху хлопнула дверь. Низкий голос с тревогой позвал:

– Лиза!

Мое тело дернулось, неподвластное мне, покорное этому голосу, готовое в тот же миг мчаться назад, но я заставила себя выскочить за дверь.

Я бежала так быстро, что обгоняла редкие в этот поздний час машины, и остановилась только у дверей бункера.