Текст книги "Она остров"

Глава 26 Поход. Продолжение

Я наскоро оделась, закинула важные вещи в рюкзак, вылезла наружу.

В надежде, что это поможет сохранить палатку, я подбила колышки и пошла на зов остальной части команды. Мы выдвинулись в лес, чтобы укрыться от шквалистого ветра среди деревьев.

Я взглянула на свою палатку: в ярком холодном сиянии она металась под порывами ветра. Наступая на свою вытянутую тень, я обернулась и оцепенела.

Полная луна смотрела на меня, как в тот вечер после выставки, и что-то кольнуло в сердце. Меня вновь окликнули, и я последовала за группой.

Мы зашли в лес и устроились на настиле из сосновых иголок. Земля была мягкой, и ветер здесь, в низине за холмом, дул не так сильно. Но огромные деревья, покачиваясь с громким скрипом, кидались шишками, сыпали иголками и, казалось, были не рады нашему присутствию. Я залезла в спальник с головой и задремала.

Наутро меня разбудили голоса спутников. Я выбралась из нагретого мешка на свежий воздух и потянулась с протяжным вздохом. Все тело болело, но свежий хвойный воздух придавал сил. Ветер полностью стих, и мы пошли на место стоянки. Все вещи остались на месте. Моя палатка оказалась местами порвана, и было сломано ребро жесткости, отчего она слегка покосилась. Пока мы собирали вещи, Алекс светлый приготовил на завтрак кашу, конечно же, без соли. В отличие от макарон, в кашу можно было добавить сахар, это сделало ее пусть не вкусной, но хотя бы съедобной. А этого было уже достаточно, чтобы набраться сил для перехода через пустыню.

Предстояло пройти десять километров к подножию вулкана. Долина располагалась на высоте двух километров, так что это было не такое уж и подножие. Именно там завтрашним утром мы начнем восхождение к пику.

Глава 27 Переход через пустыню

Водрузив на себя рюкзаки, мы снова отправились в путь. Стояло раннее утро. Остывший за ночь воздух подбадривал своей свежестью.

Мы начали спуск с утеса. Каменистая тропа вела резко вниз, и порой было сложно удержать равновесие. Ботинки скользили на мелких камнях, а ухватиться можно было лишь за пучок сухой травы или колючий куст. Приходилось идти на расстоянии, чтобы не мешать друг другу. Спустя время спуск закончился, и мы вышли на тропу, которая вела через пустыню к вулкану.

Солнце, поднимаясь все выше, согревало воздух и землю. Утомленные сложным спуском, мы скинули рюкзаки, сняли теплую одежду и жадно пили воду. Перед нами расстелила свое желтое покрывало знойная пустыня. Ни ручья, ни деревца, кругом только выжженная земля, усыпанная песками. Птицы здесь почти не летали, а зверей не было видно. Но в пустыне есть своя особая красота и очарование. При всей кажущейся незатейливости, сколько тайн она таит в себе!

Мы шли друг за другом, не говоря ни слова.

Я немного отстала от остальных, чтобы надиктовать свои мысли:

Карлос, вероятно, был прав, когда говорил о важности другого в поиске себя.

В изоляции я теряюсь, бреду бесцельно по бескрайней пустыне. Мне не на что опереться в своем самоопределении.

Не получается понять себя изнутри. Как будто мне нужно оттолкнуться от другого, чтобы завершить свой образ, сформировать свою идентичность. Ведь я знаю о себе лишь со слов других или по их реакции на меня. Вероятно, отсюда и стремление посмотреть на себя чужими глазами, как бы со стороны. Но это взгляд в искаженное зеркало. В глазах другого – истинное отражение, хотя его тоже не так-то просто истолковать.

Глава 28 Восхождение на вулкан

Пасмурное утро сулило прохладу предстоящему дню. Нам это было на руку, ведь подниматься в гору на открытом солнце гораздо тяжелее. И позавтракав несоленой кашей, мы отправились в путь.

– Какое счастье нести пустой рюкзак! – радовалась я.

Мы рассчитывали вернуться ранним вечером и оставили все снаряжение в лагере. Я несла лишь перекус, пару теплых вещей и воду. Опустошенный рюкзак весил всего ничего, и я шла легкой походкой.

Широкая тропа внезапно сузилась на подъеме, и стало очевидно, что не стоит ожидать пустяковой прогулки. Камни, торчащие из земли, затрудняли путь. Но мои ноги успели привыкнуть к дороге за эти дни. Приятно было просто идти, не испытывая ни боли, ни тяжести.

Спустя время мы нагнали наших знакомых из лагеря. Это были двое мужчин: опытный гид и турист.

– Вы чего так медленно! Вон, девчонки вас догоняют! – бросил им Алекс.

– А мы не торопимся. И вам не советуем. Повнимательней там, слышь? – ответил гид.

– Да не в первый раз идем. Вот. Туда и обратно, – ответил Алекс, и мы продолжили путь.

Мы шли уже больше часа и, поднимаясь, входили все глубже в белую плотную пелену. Туман сгущался, и капли, висевшие в воздухе, напитали одежду влагой.

– Долго еще идти? – протянула Надя.

– И половины не прошли. Вот. Ну давайте отдохнем, – предложил Алекс, и все согласились.

Мокрые от пота и мороси мы уселись на камни. Но стоило слегка остыть, как усиливающийся ветер стал пронизывать насквозь. Я начинала дрожать. Глоток горячего чая разлился теплом по всему телу, но даже это не помогло унять дрожь. Наскоро перекусив, мы пошли дальше.

– Все-таки я не понимаю, в чем смысл подниматься на гору в такую погоду? Идешь в тумане, ничего не видно, кроме этой проклятой тропы, еще и дождь, и ветер. Можете объяснить? – начинала раздражаться я.

– Зато не жарко! Вот. К вершине выйдем из облака, и сама все увидишь. Ну и главное – поставишь галочку «на вулкан поднялась».

– Галочка меня меньше всего интересует.

Мокрые и уставшие, мы продвигались вверх уже не так быстро, как в начале пути. Усиливающийся ветер пробирал до костей, свистел в ушах, заглушал голоса, от него слезились глаза. Но Алекс подбадривал нас, заманивая великолепными видами на вершине, и всячески давал понять, что все идет как должно.

Теперь порывы были уже такой силы, что нам пришлось идти, держась друг за друга. Шквалистый ветер сбивал с ног, а дождь хлестал по лицу и размывал дорогу.

Мы шли по выжженной земле, усыпанной камнями. Ширина тропы позволяла идти лишь друг за другом. Было страшно сделать шаг в сторону, почву за пределами тропы размыло, отчего она сделалась скользкой.

Наконец, туман прояснился, и словно из сумрака мы вышли на белый свет. Дождь и морось сменились ярким солнцем, но ледяной ветер пронизывал насквозь и не давал согреться.

Пик вулкана маячил совсем близко, но дорога к нему не была прямой, и петляя, казалось, норовила обмануть нас.

Первым шел Алекс светлый, за ним шел Сергей. Он буквально тащил Надю на себе. Я шла за ней, видела, что она плачет последние минут двадцать.

– Так, все! Остановитесь! Алекс! – Мои слова разлетались по ветру, рассыпались на обрывки фраз. – Я считаю, что нужно возвращаться! Я не верю, что это безопасно! Давайте голосовать.

– Но мы уже почти на месте! Ну давайте уже дойдем. Мы правда почти пришли, обещаю, – умоляющим тоном произнес Алекс.

– Я просто не понимаю зачем. И во-вторых, я тебе не верю, – злобно ответила я. – Что думаете? – обратилась я к Наде и Сергею.

– Если и правда почти пришли, то я смогу дойти, мне уже все равно, честно, – ответила Надя сквозь слезы.

– Сколько? – спросила я у Алекса светлого.

– Да вот пришли уже, ну правда, ну двадцать минут и все.

– Во-первых, не все, а еще обратно идти, во-вторых, если двадцать, то ок, идем дальше, – скомандовала я и почувствовала, как во мне снова проснулся строгий руководитель.

– Обратно вообще легко, ну правда, вниз да вниз.

На этом продолжился наш путь вверх, и спустя примерно полчаса мы вышли на пик вулкана.

Но вместо того, чтобы отпраздновать это событие или полюбоваться окрестностями, мы забились за скалистый выступ, чтобы спрятаться от ветра. Первым делом я сняла ботинки и вылила из них воду. Грязь, налипшая на подошвы, утяжеляла обувь, словно к каждому ботинку привязали кирпич. Я соскребла весь лишний груз, выжала воду из носков и снова обулась. Мы сидели, плотно прижавшись друг к другу спинами. Сергей разул Надю и повторил с ее ботинками то же, что сделала я со своими.

Алекс налил чай и передал мне первый стакан, я отдала его Наде.

Я достала из рюкзака бутерброды и взяла кружку с чаем. Горячий напиток согревал руки, а первый глоток расплылся по телу ласковым теплом. Давно я не ела с таким удовольствием! Простой бутерброд казался пищей богов. Возможно, ради этого и стоило проделать такой сложный путь, чтобы научиться радоваться обыденным вещам.

– Знаешь, Алекс, я бы сейчас не отказалась от твоих фирменных макарон без соли, можно даже сливки не добавлять, главное, чтобы они были горячими, – мечтательно произнесла я.

– Хорошо, спустимся и приготовлю специально для тебя! – обрадовался Алекс тому, что с ним снова шутят.

– Нет, там внизу другие правила.

Перекус, горячий чай и отдых вернули нам силы, а предвкушение быстрого спуска принесло бодрости духа.

– Давайте вот тут! Ага! Готово! – Алекс сделал наше общее фото напоследок, и мы отправились в обратный путь.

Под нами расстилались густые облака, покрывающие своей пеленой весь остров и западную часть океана. Лишь на востоке брезжил большой просвет, дыра, брешь. И я представила, как сквозь нее пронзительный луч света вонзается в океан. Эта воображаемая картина, наверное, и была той самой творческой фантазией, за которой я отправилась в путь.

Образ луча света, рассекающего тьму, породил идею темной серии работ для предстоящей выставки.

Творческий порыв унес меня далеко от вулкана, острова и настоящего мира. Я даже не заметила, что мы уже спустились в туманное пространство густых облаков, пока морось не начала жалить обветренные щеки ледяными каплями. Дождь усиливался, а видимость ухудшилась. Было видно от силы на пару метров впереди, все остальное утопало в молоке.

Мы по-прежнему шли друг за другом, поскальзываясь на тропе, спотыкаясь о камни. Как вдруг Алекс, идущий впереди, вскрикнул и дернулся назад, повалив на землю державшихся за ним Сергея с Надей. Я и Алекс темный устояли на ногах.

– Там обрыв, вот. Я не знаю, как, но осторожно отползайте назад, здесь скользко.

– Какой обрыв? Не может тропа кончаться обрывом, – удивился Алекс темный.

– Может, если это не та тропа, вот, – заключил Алекс светлый.

– Как такое возможно?

– Очень просто: видимость плохая, сбились с пути, вот. Придется идти обратно вверх.

И мы опять отправились вверх. Дождь размыл дорогу, вода ручьями стекала вниз. Снова и снова мы поднимались и спускались бесконечное количество раз, но тропа ускользала от нас, мы неминуемо сбивались с нее.

Усталость сменилась отчаянием.

– Это ты во всем виноват! Зачем ты нас потащил сюда! Да у тебя даже аптечки нет, какой ты на хрен организатор! – В гневе кричала я на Алекса светлого, зубы сжимались до скрипа, я еле сдерживалась, чтобы не ударить его. – А ну звони давай спасателям!

– Да, да, сейчас, – пролепетал Алекс и посмотрел на свой телефон. На лице его отразились страдания. – Связи нет, – констатировал он.

И мы снова пошли вверх в надежде поймать связь.

– В любом случае придется подняться до пика, там нас будет легче найти, – предложил Алекс темный.

Еда и чай уже давно закончились. В тяжелых ботинках хлюпала вода, живот сводило от голода. Окоченевшими красными пальцами я держала телефон, по которому текла вода, как вдруг увидела на экране заветную полоску – связь появилась. Нам удалось дозвониться до спасателей. С надеждой на спасение продолжился наш путь к вершине.

Так мы вновь оказались на пике вулкана. Нам ничего не оставалось, как смиренно ждать помощи. Мы забились за камнем и прижались спиной друг к другу. В мучительном ожидании прошло еще около часа, и мы ожидали помощь с минуты на минуту.

Не в силах сидеть на месте Сергей выбежал на пик и кричал, размахивал руками, звал на помощь. Но ветер уносил его крик и развеивал над островом. Надя безжизненно сидела с закрытыми глазами. Я прижала ее к себе, чтобы согреть и самой хоть немного согреться.

– Пришли! Они пришли за нами! – с глазами безумного прибежал к нам Сергей.

– Спасатели? – обрадовались мы.

– Нет, другие!

– Господи, совсем с ума сошел.

И хотя в это сложно было поверить, на вершину поднимались два человека. То были двое мужчин, те самые, которых мы встретили в начале пути.

– Ну вы даете! – закричал один из них. – Забрались наверх и сидят!

– Чего сидим, кого ждем? – крикнул второй.

Я бросилась им навстречу.

– Это вы? Вы за нами что ли? – заплетающимся от холода языком промямлила я.

– Где он, белобрысый! Я ему сейчас! Да он спит, ты посмотри!

Алекс светлый сидел, прижавшись к камню, и дремал. Окрик заставил его встрепенуться, и еще с минуту он непонимающе хлопал глазами.

– Ты зачем людей потащил сюда? Я тебе что сказал, внимательный ты мой!

– Ну, погоди, а ты откуда здесь? Вы только поднялись? А у нас все нормально, за нами сейчас спасатели придут. Так что вот.

Мужчины рассказали, как еще в начале пути прервали подъем и вернулись в лагерь. Но после обеда, наблюдая плотные темные тучи над вулканом, начали беспокоиться о нашей судьбе, позвонили спасателям и, убедившись, что последние не торопятся за нами, решили подняться сами.

Наши новые знакомые принесли нам не только надежду на скорое спасение, но и горячий чай с бутербродами.

И набравшись сил, мы отправились в обратный путь.

Солнце уже скрылось за облаками, когда мы начали спуск. И на нашу удачу тропа пролегала по восточной стороне вулкана, а это значит, его тень не станет заслонять последние лучи заходящего солнца.

С наступлением сумерек мы шагнули в туманное лоно облака. Оно не стояло на месте, а медленно ползло, напитывая влагой все, что попадалось на пути. Наша одежда и обувь, высушенная солнцем и ветром на вершине, снова промокли, и скоро мы совершенно продрогли.

В сумрачной мгле размытая тропа едва различалась, но опытный проводник вел нас без колебаний. Я шла, не чувствуя под собой ног, они, казалось, мне больше не принадлежали. Пальцы на ногах застыли от холода и промокших ботинок, эта ноющая боль одолевала меня весь обратный путь.

Мы шли молча. Я спускалась следом за Надей. Сергей помогал ей идти. Теперь я смотрела на них совершенно другими глазами. Порожденные высокомерием, словно песчаные фигуры, осыпались мои недавние соображения о природе любви. Простые вещи оказались внушительными и значимыми. Снисхождение и насмешка сменились завистью. И больше всего на свете мне захотелось в эту минуту прижаться к кому-то родному или взять за руку. Пожалуй, близость, опора и простое человеческое тепло в трудную минуту и есть самое главное в жизни.

Я достала из кармана телефон. Там высветилось сообщение о пропущенном звонке от бывшего мужа. И мне до чертиков захотелось услышать его голос, рассказать ему о своих мыслях и о тяжелом походе, но связи не было, и я просто записала очередное голосовое сообщение без адресата:

Декабрь.

Остров научил меня ценить простые вещи и людей, которых угораздило оказаться рядом. Надеюсь, я усвоила урок.

Спустя несколько часов, измотанные и мокрые, мы ступили на пологую землю.

Внизу моросил дождь. Наш лагерь стоял в огромной луже, но в палатки вода проникнуть не смогла.

Мы поблагодарили наших друзей за спасение, и я решила на этом прервать свое путешествие.

– Друзья, спасибо за… скажем так – незабываемый опыт, но я, пожалуй, пойду.

– Как пойдешь? Куда пойдешь? Одна ночью!

– Не беспокойтесь – недалеко, вон до тех огней, с меня хватит.

Совсем рядом, не более чем в километре пути по ровной дороге теплом желтого цвета светилось здание отеля.

– Алекс, больше так не делайте! Обещайте, что будете готовиться к походам! Про аптечку не забывайте.

– Ну, конечно-конечно.

– Надя, Сергей, берегите друг друга.

– Спасибо тебе. Я думала, ты совсем другая, а ты оказалась сильной и доброй, я таких не встречала, – сказала Надя на прощание.

И через каких-то пятнадцать минут я бросила рюкзак на ковер в комнате с кроватью и душем, в существование которых мне с трудом верилось.

Горячая вода приятно обжигала, но я никак не могла согреться. Пальцы на руках были красными и с трудом слушались меня.

Я вышла из душа распаренная и без сил упала на кровать. Но спать мне не хотелось. Наоборот, эмоции переполняли через край, я вспоминала приключения последних дней, и через улыбку прорывался смех. Мне до смерти захотелось поговорить, рассказать, поделиться.

Я взяла в руки телефон и набрала номер бывшего мужа. У него было уже около полуночи, и я надеялась, что он еще не спит.

Три гудка звонко протрубили мне в ухо, за ними раздался щелчок, и с юности знакомый женский голос ответил:

– Алё. А-лё. Ну, что молчишь?

– Это… ты?

– Послушай, что ты как маленькая, он разведенный мужчина, ты сама от него уехала! Думала, будет ждать тебя всю жизнь? Не вокруг тебя планета крутится! Отхватила такого мужика, держаться надо было за него!

– Я не понимаю. Почему именно ты там оказалась!

– А потому что мы друзья! Я рядом с ним, поддерживаю его! А ты предала его, когда уехала, и не в первый раз предала, он мне рассказал, что ты сделала, как влюбилась в другого пять лет назад. Так что не строй из себя святую и… черт… – На заднем фоне послышался мужской голос, и связь прервалась.

Я накрылась одеялом с головой и свернулась клубочком, словно раненый зверь. Телефон задрожал от входящего звонка, я протянула руку и, нащупав его, нажала кнопку отключения.

И знаете что? Если вам нужен знак, для того чтобы окончательно закрыть страницы прошлого, считайте эти слова знаком.

Глава 29 Новое решение

Поливать сад, пересаживать комнатные растения, переставлять мебель, наутро повторить – простые дела порой оказываются лучшим лекарством от хандры. Выходя из магнетизма прошлой жизни, соблазнительного самообмана, я в очередной раз пыталась обрести опору в этой реальности.

Я пошла в поход за вдохновением, а принесла с собой лишь очередное разочарование. По крайней мере возникли идеи черной серии картин, да и эскизы леса были совсем недурны. Пора доставать кисти, краски и приступать к работе. Выставка уже не за горами. А что потом?

– Есть кто-нибудь дома? – раздался голос Карлоса. Последовал стук в дверь.

Я отозвалась и открыла соседу. Стоя с удочкой наперевес, он держал в руках сетку с рыбой.

– Вот, доставай одну, да не эту, ту – очищенную!

– Спасибо, Карлос! Еще и почистил!

– А то ж! Я тебя знаю, не будешь ковыряться!

Одноглазая Эсперанса обвилась вокруг его ноги и потрогала лапой сетку, в которой соблазнительно пахла свежая рыба.

– Всегда пожалуйста! И не корми кошку! Вон какая толстая стала! – пробурчал Карлос на прощание.

– Хм. Да я и не кормлю.

Свежепойманная дорада оказалась как нельзя кстати. Последние дни я не выходила из дома, и у меня почти закончилась еда.

Поэтому запах запеченной рыбы пробудил не только страшный аппетит, но и развеял апатию, в которой я пребывала. И разделавшись с рыбой, я с жадностью ухватилась за работу.

Черная краска – тьма, смерть. Золотой луч – свет, мечта, смысл, жизнь.

Через каких-то три дня очередная серия работ была готова. И выставка маячила уже реальной перспективой, а не отдаленной фантазией. А вместе с тем и вопрос «Что делать дальше?».

Мне снова отчаянно хотелось все изменить.

Глава 30 Разговор

Дождь накрапывал с самого утра. Безразличие и лень, вызванные не то повышенным атмосферным давлением, не то моим одиноким образом жизни, не позволяли работать в полную силу, поэтому я праздно проводила время за сериалом, когда телефон зазвонил.

– Привет, мам, – изображая бодрость, ответила я на видеозвонок.

– Привет! Как дела? Снова уставшая какая-то.

– Наоборот ничего не делаю, отдыхаю. А ты что делаешь? У тебя выходной что ли?

– Ну конечно, сегодня же воскресенье, – настороженно ответила она.

– Воскресенье? А-а-а, тогда понятно.

Она лишь тяжело вздохнула в ответ, а потом все-таки заговорила:

– Ну сколько ты еще собираешься сидеть на этом своем острове, скажи мне?

– Я здесь не сижу. Не знаю, сколько нужно будет, столько и буду здесь.

– Не сидит она… Приезжай давай! Возвращайся домой!

– Послушай, у меня нет дома, и возвращаться то некуда. Была мысль вернуться к Игорю, но сейчас все, точно нет, я тебе уже говорила, эту тему нужно закрыть.

– Закрыть. Он ждет тебя. А то, что было, так ты сама во всем виновата. Разве можно было от него уезжать.

– Брошу трубку, если не перестанешь, – холодно ответила я.

– Хорошо, просто скажи, что ты собираешься делать дальше?

– Закончить работы, провести выставку, а потом думаю ехать на материк, в столицу. Я хочу поступить в Институт Изящных Искусств.

– И быть художником всю жизнь? А содержать тебя кто будет? Как маленькая. Такая работа была, такой бизнес, дом, семья, все оставила… Художник.

Мать заплакала, и мне оставалось только смотреть в экран телефона на ее слезы. Когда рыдания поутихли, я заговорила:

– Этот твой мир, в который ты пытаешься меня затянуть, в нем нет развития ни для кого, там даже кислорода нет. Эти твои фантазии о том, как правильно – оставь их себе, пожалуйста. Я и правда не знаю, что буду делать дальше и как сложится моя жизнь. Но я и не хочу знать. Я просто живу, понимаешь?

Разговор закончился на тяжелой ноте. Я стояла на террасе, переполненная смешанными чувствами.

Все еще капал дождь, но в просвет между тучами уже просочились яркие лучи солнца. Над океаном появились три отчетливые радуги. Это выглядело как добрая примета, хороший знак, благословение от острова, но на душе скребли кошки. Я села на мокрый стул и заплакала.

Кстати, о кошках. Слегка располневшая Эсперанса, мяукая, ластилась к ножке стула.

– Ой, кто-то и правда подкармливает тебя! – удивилась я.

Я сидела, обняв колени, но стоило мне опустить ноги на пол, как кошка запрыгнула на меня.

Мокрая от дождя одноглазая Эсперанса нежно мурчала у меня на руках.

– Какая же ты все-таки черная! Ты знаешь, что я боюсь черных кошек? Но тебя я не боюсь.

Ее мурчание будило во мне нежность и доброту.

Дождь закончился, и солнце озарило террасу. Блестящая черная шерстка быстро высохла и нагрелась. Кошка заснула, но я еще долго продолжала сидеть с этим теплым ласковым комочком на руках.

Громкий кашель разбудил Эсперансу, и она вмиг спрыгнула на пол. Карлос, откашлявшись, показался из-за зеленой изгороди, разделяющей наши террасы.

– Это ты с матерью так разговаривала сегодня? Я слышал, извини, не специально.

– Да, – тяжело вздохнув, ответила я.

– Не надоело спорить со всеми? – Он говорил с добродушной улыбкой.

– А как еще? Да вы просто не знаете, что она говорила, если бы знали… И вообще… Кому понравится, когда вмешиваются в личную жизнь со своими советами. Вы слышали что-нибудь про личные границы?

– Уехала на край света, и то не помогло! – Карлос разразился заливистым хриплым хохотом, а потом продолжил: – вот ведь как: ты отгораживаешься от всех своими границами, пока есть от кого. А знаешь, как приедается одиночество! Я бы сейчас все отдал, если бы кто-то докучал мне своими советами да вопросами!

– Что ж, это можно, – смягчившись, ответила я, а потом продолжила: – Карлос, дорогой, как ваши дела? Чем занимаетесь?

Он показал мне свои ладони, вымазанные черным машинным маслом.

– Вот, фургончик ремонтирую – и в путь!

На нашей улочке, напротив моего дома стоял припаркованный трейлер, но он ни разу на моей памяти не сдвинулся с места. Мне и в голову не приходило, что этот дом на колесах принадлежит старику Карлосу. И уж тем более сложно было представить, что он до сих пор путешествует на нем. Карлос рассказал, как объехал на своем фургоне весь остров, изучил каждый его закуток. И сейчас снова намеревался отправиться в путь на северную оконечность острова. Туда, где высокие скалы торчат из воды на черном песчаном пляже, где зеленые пики гор своими острыми зубьями впиваются в облака.

Я зашла в дом и взяла в руки телефон:

Карлос прав, я продолжаю бороться, со всем миром или сама с собой. Как это остановить?

А потом просто позвонила маме.