Текст книги "Она остров"

Глава 31 Перед выставкой

Утро перед выставкой выдалось волнительным. Я упаковала картины еще накануне вечером. У меня получилось подготовить три серии работ по четыре картины в каждой, и Наталья выделила мне целую стену в своей мастерской для моих двенадцати картин.

Розовая серия картин была представлена закатами на острове, и ведущей работой, несомненно, было изображение вулкана, утопающего в лиловых облаках.

На картинах зеленого цвета я отразила лесные мотивы. Сочные краски, крупные мазки, от этих работ веяло свежестью, жизнью. И моей любимой была картина с зайцем. Тонкие извилистые ветви, покрытые бархатом мхов и лишайников, золотые нити яркого света, пробивающиеся сквозь густую зелень древнего реликтового леса, русый пушистый комочек с глазами-бусинами – все это создавало образ острова, образ вечной весны. Отделанный золотом, заяц смотрел с полотна внимательным взглядом, присутствие живой души оживляло картину. Я упаковала ее последней, жалко было расставаться с этой работой, и в глубине души я надеялась, что ее не купят на выставке.

Идею черной серии мне подарил опыт непростого похода по острову. Черный фон крупными мазками, теплые лучи, пронизывающие тьму, символизировали веру в торжество света.

Мои картины ждали, когда я отделю их от себя и отправлю в мир. И собравшись, я взяла свои работы и поехала в галерею.

Наталья ждала меня в зале, готовом к приему гостей. Мы распаковали картины и повесили их так, чтобы они образовали три целостные композиции.

– Уезжать не передумала? – с наигранным безразличием спросила Наталья.

– Нет, вещи собираю, – смущенно ответила я.

Наталья лишь тяжело вздохнула в ответ.

Я прошлась по галерее, залитой ярким светом. Сегодня распахнутся двери, и мир увидит мои картины.

– Наталья, спасибо вам за эту возможность, это очень щедро с вашей стороны! – не в силах сдерживать чувство благодарности обратилась я к Наталье.

– Это моя работа, детка! Во-первых, мне нужна свежая кровь в мастерской, чтобы поддерживать интерес публики, к тому же я получаю процент с продажи твоих картин, поэтому отбрось сантименты!

– Да-да, конечно, работа, – протянула я.

– Ах, ну какая работа! Что я талант не вижу! Может, тебе и правда надо в столицу ехать. – Она перевела дух, прошлась туда-обратно и продолжила уже более спокойно. – Ты сама по себе, а мы тут на острове уже так надоели друг другу, что ты для нас как глоток воздуха. Но это тебя ни к чему не обязывает. Я тебя полюбила и буду скучать, ты ведь приедешь к нам в гости?

– Приеду, – ответила я и крепко обняла Наталью, и в сердце у меня защемило. Я уже чувствовала боль расставания.

Глава 32 Выставка

Музыканты заняли свои места в уголке возле входа. Зазвучала гитара, воздух завибрировал ритмом перкуссии, и первые гости вошли в выставочный зал.

На кирпичных стенах висели картины Натальи, на белой бетонной стене напротив красовались мои работы.

От волнения у меня вспотели ладони, я зашла в уборную помыть руки. Из зеркала на меня смотрело взволнованное отражение.

– Выше нос! Не могу поверить, но мы это сделали! – сказала я себе.

И после пары глубоких вдохов я вернулась в зал.

Посетители прибывали поодиночке, парами или целыми группами. Наталья представляла меня своим друзьям, а у меня уже голова шла кругом от калейдоскопа лиц и имен, сменяющих друг друга.

Я пыталась найти в толпе знакомые лица и с нетерпением ждала Элену с Алисией. Но по правде говоря, мне хотелось увидеть человека, компании которого я по обыкновению избегала.

Алисия, Элена и Хосе не заставили себя долго ждать. Элена восхитила меня своим новым образом. Некогда длинные седые волосы были подстрижены под каре, покрашены в насыщенный каштановый цвет и блестели. Она, казалось, помолодела на пятнадцать лет.

– Элена, это невероятно! Как вам идет! – восторгалась я.

– Ты не представляешь, – начала Алисия, – а дома что происходит! У нас ремонт впервые за… да вообще за сколько я себя помню!

Мои добрые друзья пришли поддержать и как раз вручали мне огромный нежно-розовый букет, когда Наталья пригласила меня к микрофону рассказать о картинах.

Так я и вышла с охапкой карликовых роз и едва заметным следом красной помады на правой щеке.

Наталья представила меня обществу в своей экспрессивной манере, и лицо у меня залилось яркой краской, а во рту пересохло.

Народу в галерее было уже так много, что мне казалось, взгляд всего острова сейчас обращен на меня.

– Настало время представить острову мои работы, – тихо начала я. – Все они о красоте здешних мест, но в то же время о чем-то другом.

Так вы можете видеть закат над вулканом, утопающим в розовых облаках. Но это же и аллегория примирения противоположностей, сила и нежность. – Я сделала паузу, чтобы перевести дух.

В толпе на мгновение показался знакомый профиль. Отчего-то мысли мгновенно спутались, и мне пришлось сделать усилие для того, чтобы продолжить.

– Зеленая серия работ о полноте жизни – это мой образ острова вечной весны, а этого зайчика я писала с натуры и нежно люблю его.

И черная серия. Для меня это не только луч света в темном царстве, а обнажение правды, и я хотела показать, что за чудовищными страхами спрятаны великие сокровища.

Все вместе это неповторимое искусство жизни, ее язык, если хотите, на котором жизнь рассказывает нам о себе.

А через эти картины остров нашел свое отражение во мне, – закончила я.

Зал разразился аплодисментами, ко мне подходили знакомые и незнакомцы, выражая свое восхищение и утоляя любопытство. А я так и продолжала стоять на фоне своих работ с охапкой цветов и помадой на щеке, кивая, отвечая на любезности, сама не своя то ли от счастья, то ли от кажущейся невозможности происходящего.

Подошла Элена и своей ладонью по-матерински стерла след от помады на моей щеке, оставив шлейф дорогого аромата, который, как драгоценный камень мерцает разными гранями, обволакивает упоительной нежностью, оставляя приятное послевкусие.

– Детка, я всегда говорила, ты талантлива! Давай уберу этот букет, – предложила она.

– Спасибо, что пришли. Здесь так много людей сегодня. Было заметно, что я ужасно волнуюсь? – спросила я Элену.

– Да, было заметно, но это выглядело довольно трогательно, так что не бери в голову, – ответила она.

Затем подошли Алисия и Хосе.

– Вот это речь! А помнишь, когда мы познакомились, ты двух слов связать не могла! Мы и по-английски и жестами, как только не выкручивались! – затараторила Алисия.

– Да, мои поздравления! Отличная речь и картины, я восхищаюсь тобой! – произнес Хосе.

В этот вечер он выглядел щеголевато и был одет в новый костюм, который, надо признаться, отлично сидел на нем, подчеркивая то, как хорошо он был сложен. Хосе протянул мне маленькую прямоугольную коробочку, обитую красным бархатом и перевязанную лентой.

– Дома откроешь, пусть будет на память. – Он говорил смело и выглядел невозмутимо, но во взгляде пробежал намек на смущение.

Я поблагодарила Хосе, и снова меня обступила толпа незнакомцев.

Когда вечер закончился и последние гости покинули галерею, мы остались в зале с Натальей и ее помощницей.

– Итак, Габи, сколько картин продано, поведай нам, – обратилась Наталья к своей ассистентке.

– Продано одиннадцать работ сеньориты и восемь ваших, – ответила Габи Наталье.

– Что я тебе говорила! Это попросту выгодно для меня!

– Да, и еще бронь на картины Натальи и.., – протянула она и обратилась ко мне, – забавно, кто-то один купил сразу три ваши картины.

– Одиннадцать, – не могла поверить я. – А какая осталась? Я заберу ее себе! Надеюсь, мой заяц, или вулкан! Не хочу их отдавать!

– Нет, они ушли. – И Габи показала мне оставшуюся картину.

– Тебе еще только предстоит осознать, что ты и твое творчество – это не одно целое! – многозначительно произнесла Наталья.

Глава 33 Прощание с островом

Ну вот и все!

Выставка прошла, и мое время здесь на исходе.

Что я чувствую, сказать сложно. Я продала всю мебель, кроме матраса, и теперь все мои вещи лежат на полу. Так же на полу стоит картина, оставшаяся мне на память о выставке, и внушительная стопка рисунков – впечатлений об острове. Они оставляют ощущение, что я не расстаюсь с островом, а как будто забираю его с собой.

Я вышла на террасу и посмотрела на океан. Как и всегда в это время дня, он блестел и, казалось, светился ярче самого солнца, отражая его лучи бессчетным количеством жидких стеклышек.

– Я могу приезжать сюда, когда захочу, – успокаивала я себя, почувствовав внезапно возникшую тоску.

Заслышав шум на соседней террасе, я крикнула:

– Доброе утро, Карлос!

Но ответа не последовало, только черная Эсперанса тяжело запрыгнула на пристенок, разделявший наши с Карлосом террасы.

– Да что с тобой? – сказала я Эсперансе. – Такая ловкая была. Ты не болеешь? И где Карлос? А, он же уехал на север. Хоть бы вернулся, плохо будет с ним не попрощаться, – говорила я не то с кошкой, не то сама с собой.

Я вошла в дом и стала перебирать вещи, оставляя с одной стороны то, что мне предстоит раздать, а с другой то, что заберу с собой. В руки мне попался незнакомый пакет. В нем оказались все подарки и мелочи с выставки. Наталья заботливо сложила все мои вещи, разбросанные по галерее, чтобы я ничего не забыла.

В пакете обнаружился блокнот, камера, подарочный набор открыток, коробочка с мылом в форме цветов, прочие мелочи, а на самом дне – красная коробка, которую мне подарил Хосе. Я не могла поверить, что забыла про нее, хотя это было не мудрено: вечер на выставке был полон суматохи.

Я развязала ленту и открыла бархатную коробочку. В ней лежала невероятной красоты брошь в форме сердца, но сердца анатомического, расшитого камнями и бисером синего, голубого, белого и золотого цветов, которые образовывали узоры волн и морской пены. Создавалось впечатление, что это не иначе как сердце океана.

Если Хосе задумал тронуть меня до глубины души, то у него это получилось.

Но удовольствие на миг затмилось мимолетной мыслью, как туча на мгновение скрывает солнце.

– Почему он не пришел на выставку? Или все же приходил… но почему тогда… – на этом мне пришлось остановить себя.

Невероятно, сколько всего обрела я на острове, преодолев страх потери, одиночества и изоляции. Я взяла в руки свой блокнот, ставший своего рода дневником моего путешествия, но на самом деле перевоплощения.

С первой страницы на меня смотрела девушка-рыцарь, но несмотря на доспехи, я видела ее уязвимость, скрываемую под толстым панцирем. Сейчас я чувствовала себя сильнее и крепче даже без доспехов. Я признаю свою беззащитность и слабость, и они больше не пугают меня.

Манипулятивность, желание подчинить другого, зависть вероятно не покинули меня навсегда, но сейчас я в состоянии увидеть в себе и это.

Быть честной с собой, видеть себя настоящую, а не нафантазированный образ, принять как дар свою женскую природу со всем ее непостоянством и сменой циклов, а не бороться с ней – вот то немногое, что подарил мне остров.

Получается, что иногда, чтобы найти себя, нужно уехать очень далеко. И этот болезненный прыжок в неизвестность стоил того.

Глава 34 Праздник на ранчо

Это был мой последний праздник на острове, и мне хотелось чувствовать себя на высоте.

Я выбрала черное шелковое платье на тонких бретельках с V-образным вырезом. Приоткрывая одно колено, оно удлиняется сзади, опоясанное снизу двумя пышными воланами, которые красиво играли при ходьбе и особенно в танце.

Специально для этого вечера я купила удобные черные сандалии с тонкими ремешками и на невысоком квадратном каблуке.

Накрутив локоны, я заколола их справа невидимкой, нанесла легкий вечерний макияж и разбавила образ красной помадой.

Мне нравилось отражение в зеркале. Платье хорошо сидело, не привлекая внимание, оно лишь подчеркивало фигуру.

Я дождалась такси и поехала на ранчо с легким волнением и предвкушением чего-то особенного.

Красный солнечный шар закатывался за гору, но такси поднимало меня вверх, поэтому солнцу никак не удавалось спрятаться и закат для меня застыл на месте, как будто время остановилось. За окном мелькали огромные сосны, и мягкий закатный свет заполнял все пространство между ними.

Сегодня праздник на ранчо. Прощаюсь с островом.

Я полюбила это место, но пришла пора расстаться, я буду очень скучать…

Настало время двигаться дальше…

Будущее все еще скрыто от меня, но перестало пугать. Обновленная, я стала увереннее в себе. Остров изменил меня. Он подкидывал задачи, решая которые, я становилась сильнее, обретала опору. Я стала другой, я узнала себя, на что способна. Это дорогого стоит. Мне нравится новая версия меня.

Мы подъехали к ранчо, и солнце с его последними лучами скрылось за лесом.

Во дворе царила праздничная атмосфера, играли музыканты. Элена приветствовала прибывающих гостей, Алисия, завидев меня, заторопилась навстречу. На ней было ярко-красное обтягивающее платье с такими же как и у меня воланами по низу. И мы с ней наперебой стали нахваливать наряды друг друга и вертеться, заставляя наши платья танцевать.

Солнце село, и вечер стремительно темнел. Желтые фонари, развешанные по двору, становились ярче, и их свет окутывал двор призрачной пеленой.

Дом был выкрашен свежей краской, а во дворе была построена новая веранда, и все пространство было организовано как-то иначе.

Четыре длинных стола на веранде были покрыты белыми скатертями, официанты уже заканчивали выставлять на них закуски и наполняли бокалы напитками.

Гости собирались небольшими группами, а Элена перемещалась между ними, стараясь приветствовать каждого. Удивительным образом в этой женщине соединились мудрость прожитых лет и вечная молодость души, создавая образ, который восхищал всех вокруг.

К нам с Алисией присоединился Хосе.

В этот вечер все выглядели иначе, не как обычно, – нарядные и счастливые. Хосе поразил меня своей элегантностью, на нем хорошо смотрелась черная рубашка. И мне были приятны его ненавязчивые знаки внимания.

– Chicas1919
  Девочки (исп.)


[Закрыть], вы выглядите великолепно! – сказала Элена. Она была как никогда громкой в этот вечер. – Посмотрите на них: как сестры!

И мы с Алисией сделали несколько движений бедрами, заставляя воланы на наших платьях двигаться в такт музыке.

Это вызвало внимание публики, и нас прозвали las hermanas2020
  Сестренки (исп.)


[Закрыть].

Выпив по бокалу игристого, которые нам с hermana принес Хосе, нам уже не терпелось пуститься в пляс.

Но песня закончилась. В это момент Элена, воспользовавшись паузой, громко запела хриплым голосом, и когда гитарист ударил по струнам, невозможно было сдержаться.

Кровь у меня закипела, я инстинктивно встала в позу и, хлопая в такт така-така така-така, стала выстукивать ногами ритм. Лицо мое моментально приобрело театрально гордое выражение, глаза смотрели свысока пристальным, обжигающим взглядом.

Алисия повторяла за мной, и через мгновение las hermanas были окружены хлопающими и топающими в такт зрителями.

Моя правая кисть, как птица, взмыла вверх и порхала, вырисовывая замысловатые узоры, а левая рука держала платье, заставляя его танцевать вокруг моих ног.

К гитаристу присоединились остальные музыканты, вокалистка заглушила голос Элены, и весь двор затопила музыка фламенко.

Это танец противостояние. На арену вышел Хосе и вытеснил Алисию. Теперь мы танцевали с ним вдвоем, но полностью завладеть моим вниманием ему не удалось. Неведомые силы заставили меня развернуться к нему спиной, и я оказалась лицом к лицу с Диего. Он стоял в кругу вместе с остальными и хлопал в такт со всеми. На несколько мгновений я задержала на нем взгляд, который иначе как fatal2121
  Роковой (исп.)


[Закрыть] не назовешь. Я чувствовала, как подливаю масло в огонь, но это представление уже было не остановить.

Впервые выдержав его взгляд, я с достоинством развернулась обратно к Хосе и уже собиралась выйти из центра круга, как меня обожгло прикосновение того, кто оставался позади от меня.

Одна рука на талии слева, вторая взяла мою правую ладонь, и мне некуда было деваться. Оставалось только поддаться танцу, в который меня уверенно увлекали.

Я повернула голову и ухом почувствовала теплое дыхание, а тонкий аромат сандалового парфюма вперемешку с табаком окончательно затуманил мне голову.

Кровь прилила к лицу. Дыхание сбилось. Музыка, живая и сильная, проникала в самое сердце. Я искусно отстранилась и развернулась лицом к Диего. Продолжая танцевать, я смотрела ему в глаза с гордо вздернутым вверх подбородком. Полуулыбка, застывшая на моих губах, вероятно должна была демонстрировать равнодушие. Но внутри меня расплескались чувства. Удерживать их не получалось. Провоцируя взглядом, я выставила вперед руку, не давая приблизиться ко мне. Противостояние удалось.

Зрители растворились в огнях фонарей, остались только их хлопки в такт музыке – така-така-така.

Мы пристально смотрели друг другу в глаза с вызовом и любопытством.

Самое удивительное во фламенко – это необузданная энергия, которую музыканты умело сдерживают. Как будто если ее отпустить, она заполонит все вокруг, сведет с ума и оставит после себя выжженную землю. И в этой сдержанности есть необычайная чувственность и магнетизм.

Диего оказался хорошим танцором, он аккуратно увлек меня к себе и медленно, в такт замедляющейся музыке закружил меня, а потом остановил лицом к себе на последних аккордах песни. Музыка замерла, мы застыли лицом к лицу, и расстояние между нами было достаточное, чтобы рассмотреть свое отражение в глазах друг друга.

Раздались свист и аплодисменты. Вокруг нас снова материализовались зрители. Я попыталась высвободиться.

– Еще один танец, – едва слышно произнес Диего.

Я медленно помотала головой, и он позволил мне отстраниться, но, не отпуская мою руку, увлек меня из круга. Протиснувшись между остальными, мы встали рядом со всеми.

Заиграла веселая музыка, и весь круг пришел в движение. Толпа закружила под музыку, которая кричала на языке радости и боли, под музыку пожара и горного ручья, крика и шепота.

Чудовищной силы буря разыгралась и у меня внутри, не хватало воздуха, голова пульсировала, как барабан, казалось, что все это происходит не со мной.

– Estoy caliente2222
  В буквальном смысле: «Мне жарко.», сленге: «Я возбужден» или «Я горяч» (в сексуальном смысле).


[Закрыть], – шепнула я Диего и высвободила свою руку из его.

Конечно, я имела в виду, что мне стало жарко, но его растерянный взгляд как бы намекал, что я снова не до конца понимаю, что говорю.

Выбравшись из толпы, я уединилась в туалете и подставила руки под струю воды. Смотря на себя в зеркало, я пыталась понять, что сейчас происходит со мной, и чувствовала, что эмоции затапливают. Вода была холодная, и я сделала пару глотков из-под крана.

– Чего я боюсь? Потерять превосходство.

Зачем мне чувство превосходства рядом с мужчиной? Вероятно, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Я не чувствую себя в безопасности рядом с Диего. Думаю, он может причинить мне боль.

Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула.

Нечто изменчивое и загадочное было в этом человеке.

Но у меня остались последние недели на острове, можно расслабиться и получать удовольствие. Сделав еще несколько глубоких вдохов и протяжных выдохов, я вышла во двор.

Ночь стояла на удивление спокойная. В новостях предупреждали о надвигающейся буре, но на нее не было даже намека. Наоборот, воздух застыл на месте, и все в округе казалось замершим. Может, синоптики предвидели шторм, который разбушевался у меня внутри? Тогда да, мне стоило прислушаться к прогнозу. Но было уже поздно, и я решила направить свой корабль в самый центр урагана. У моряков это называется глаз бури.

Но для начала мне нужна была тихая гавань, чтобы окончательно успокоиться.

Я отыскала глазами Хосе и присоединилась к нему и компании из нескольких мужчин и женщин. Для меня это был островок безопасности. С ними я смогла отпустить остатки напряжения. Мужчины обсуждали нового мэра, критиковали его сторонников и высмеивали новости про обещанный шторм, который по прогнозам должен был вовсю уже бушевать в этих краях.

– А я говорил Элене, не стоит отменять праздник! – говорил Хосе, – ¡No pasa nada2323
  Ничего не случилось (исп.)


[Закрыть], как видите! Обещаниям синоптиков и прогнозам левой партии я никогда не поверю!

– ¿Que pasa cariña?2424
  Что случилось, дорогая? (исп.)


[Закрыть] – проговорил он, заметив мое появление.

– Nada2525
  Ничего (исп.)


[Закрыть], – ответила я.

Постояв с ними еще несколько минут, я почувствовала себя уверенней и отправилась к столу за бокалом игристого. Не оглядываясь и не глядя по сторонам, я подошла к столу. Но игристого на нем не оказалось, как и официанта.

– Просеко? – донесся голос Диего за спиной.

– Что за привычка все время подходить ко мне сзади?

– Что за привычка все время отворачиваться от меня?

Я поняла, что и правда, стараясь не встретиться с ним взглядом где бы мы ни были, всегда поворачиваюсь к нему спиной. И мне стало смешно.

– Да, просеко, – с улыбкой сказала я.

Он достал из-под стола бутылку просеко, а я смотрела на него и пыталась разглядеть в нем то особенное, что вызывает во мне такие сильные чувства. Ведь здесь много похожих мужчин, например, Хосе. Все на голову выше меня, с волосами цвета самой темной ночи и отпечатком солнца на смуглой коже. Но что-то было притягательное в том, как упали на лицо черные вьющиеся волосы, когда он наклонился. Затаив дыхание, я изучала удивительно правильной формы нос, бронзово-смуглый отлив кожи, ладони с длинными пальцами, которыми он открывал бутылку, и вспомнила, как крепко и нежно эти руки вели меня в танце, снова почувствовала запах сандала, когда он приблизился, подавая мне бокал.

Какая глупость, почему рядом с ним я чувствую себя неуверенно? Как будто я иду по тонкому льду. Куда я боюсь провалиться?

Мы ударили по бокалам и выпили по глотку. Официант вернулся на свое место, и к столу подошли гости наполнить бокалы.

– Когда вы танцевали я плакала! – воскликнула пожилая сеньора, обращаясь к нам. И две ее спутницы начали осыпать нас комплиментами.

Мы поблагодарили их, но они не унимались.

– ¡Gracias señoras! – сказал Диего и, взяв меня под руку, увлек в сторону.

– Они не отстанут, сказал он улыбаясь.

Мы сели за столик, музыканты играли спокойную музыку, и вечер был до того красивым, что мне хотелось, чтобы он никогда не заканчивался.