Текст книги "Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!"

Часть вторая
Уроки этикета, или Кто кого воспитывает

Глава 20

Завтра ж на охоту. Всем – спать.

Кинофильм «Особенности национальной охоты»

Если правду говорят, что нам снится то, чего мы подсознательно ждем, то я – явно и однозначно кандидатка в «дурку», потому что мне приснилось следующее…

Как только я добралась до аскетичной постели и уронила голову на подушку, от которой пахло дешевым хозяйственным мылом, мое сознание рванулось вверх из тела и поскакало выполнять все основные положения психоанализа Зигмунда Фрейда. Даже те, о которых понятия не имело. Впрочем, оно не имело понятия ни об одном из них! Для меня все эти «либидо-мортидо» до сих пор темный лес!

Итак, меня прибило в громадный кабинет и намертво заклинило над необъятным столом. Как облачко.

На данный исторический момент в кабинете, или как там еще можно назвать этот актовый зал, присутствовали трое. Один – мужик в возрасте и весь расфуфыренный, два других – помоложе и попроще одетые.

Лиц я не разглядела. Как будто что-то мешало толком их рассмотреть, но как в том детском стишке: «Зато я нюхаю и слышу хорошо!» Мне привиделись разноцветные облачка. Тут в витрине мелькнула знакомая по гостинице личность, размытые абрисы, каждый со своим трудноописуемым для меня ароматом души. Самый главный, с короной на голове, – ощущался мною красновато-лиловым с душистым привкусом малины. Остальные – с ярко выраженным свежим букетом цитруса и бархатистым чернично-ежевичным ароматом.

Фиолетово-синий, который пах ежевикой, нес в себе привкус жаркого летнего солнца и алые всполохи костра. Казалось, рядом с ним словно окунаешься в терпкий лесной зной. Вокруг него и «малинового» крутились и вспыхивали разноцветные протуберанцы сильных эмоций. «Цитрус» излучал глубокое золотисто-оранжевое спокойствие, сдобренное легким просверком изумрудно-зеленого доброжелательного любопытства.

А разговор становился весьма интересным…

Старшего окружающие величали то папой, то, когда разговор переходил на повышенные тона, – его величеством.

Так это у нас Эгвар Пятнадцатый? Приятно познакомиться, ваше величество!

Он откинулся на витую спинку кресла, потер рукой лоб и заявил:

– Лучше бы я вашей магии, чтоб ее об косяк, в глаза не видел! Две недели ни минуты покоя! Я ж не лошадь!

– А вот это не доказано! – хмыкнула вторая личность, пока безымянная. Та, которая с хвойной нотой цитруса. – Папа! Ты так загонял секретарей, клерков и тайную стражу, что мать настоятельница собора Пресвятой Царицы Феодора четко высказалась по этому поводу: «Конь венценосный! Когда падет – пристрелите, чтоб не мучился!» – С нескрываемой насмешкой: – Правда, она у нас добрая и отзывчивая?

– Руан! – взревел оскорбленный папа. Тот, который мне мерещился со вкусом малины. Видимо, подчиненные постеснялись донести ему коронную фразу достопочтенной матушки настоятельницы.

И правильно! Целее будут!

Король, глубоко обиженный фривольными высказываниями относительно венценосной персоны, гневно возмущался двуличием духовной власти:

– …Этого быть не может! Феодора сообщила мне о божественной воле! Дескать, если Царице так угодно, то сиди и не вякай. И направляй свои усилия на воплощение ее планов в жизнь. – Выплюнул: – Как будто это так легко! Взял – и направил! Знать бы еще – куда!

– Отец, – влез второй голос, показавшийся мне знакомым. – Это очевидно! На погашение очагов стихийного возгорания магии и на поиски истинной Спящей!

– Но…

Знакомый голос, жестко:

– Я бы посоветовал отправить несколько магистров в департамент сельского хозяйства – пусть трудятся на благо государства. Поднимают урожайность зерновых. В некоторых соседних провинциях зреет бунт из-за хлебного недорода и постоянного голода! Бедняки перерезали птицу и весь скот, два месяца жрут кору деревьев, желуди, бурьян-лебеду и крапиву! Да что там говорить – неспокойно стало даже в поместных уделах вблизи столицы! – С воодушевлением размахивая рукой: – Мы можем успеть существенно помочь огородникам со скороспелыми овощами, а еще ускорить созревание яровых злаков и обеспечить щедрый урожай винограда и плодовых деревьев. Подумай! Недородов в нашей стране больше не будет! Возможности лечения тоже возрастут многократно.

– В идеале это понятно, кронпринц, – представил мне король второго, а вернее, первого сына – наследника. – А на самом деле – как? Мануэль, целая толпа монахинь и библиотекарей вторую неделю выискивают в древних летописях любые упоминания о магии и ее последствиях – все плюсы и минусы.

– Зачем? – влез младшенький.

– Контроль, контроль и еще раз контроль! – долбанул кулаком по столу король-отец. – В противном случае в стране начнется полная неразбериха! И разлад. Особенно если на белый свет выползут необученные люди со стихийными способностями и начнут влиять на все подряд, вызывая ливневые дожди и ясную погоду где и как попало. Или устраивая по неумению шторма, ураганы и негасимые магические пожары!

– Не понимаю, отец, – нетактично перебил излияния отца наследник. – Почему ты бесишься? Магия сейчас поможет нам улучшить качество жизни и погасить многие очаги недовольства. К тому же айры…

– Вот именно! – заорал Эгвар, вскакивая и роняя кресло. – Айры! Какого хрена они приперлись и сидят в дворцовых покоях? Только перешептываются, перемигиваются и со скрежетом зубовным ласково поминают какую-то… Александру!

Мне захотелось поикать. К неописуемому счастью и огромному облегчению, у нематериальной субстанции такой возможности не обнаружилось.

– Александру? – насторожился Мануэль. Недоверчиво уточнил: – Воспитанницу графини Дальвинг?.. – Растерянно произнес: – Но графиня поклялась мне Пресветлой Царицей, что не скажет и не отдаст… – Кронпринц осекся.

О как! Слава обо мне уже и сюда просочилась?

– Вот уж не ведаю – она или не она… – отмахнулся венценосец без особого интереса. – Все может быть!

И полез делать раскопки на своем столе. Там свободного места не наблюдалось вообще. А в частности, если где-то и проглядывал кусочек дубовой столешницы, украшенный перламутровыми вставками, то только для того, чтобы продемонстрировать толстый слой пыли и…

– Пап, – громко чихая, отодвинулся от пылехранилища Руан, – может, ты горничных вызовешь? Для уборки…

– И потеряю порядок? – взвился его величество. С пылом настоящего ученого мужа: – Тут же кладезь информации! Донесения, доносы, письма очевидцев, отчеты о проделанной работе…

– Личный саркофаг! – ехидно влез «добрый» наследник.

– Да! – воодушевился отец. Пауза. – Нет! Этого мне еще не приносили! И вообще – это не важно! Важно, что казна несет дополнительные траты на увеличение жалованья монастырским и публичным библиотекарям…

– Почему? – невинно удивился младший, Руан.

– За вредность, – закручинился король. – Они создали цеховое общество архивариусов и требуют безопасных условий труда после того, как одного из них на прошлой неделе стукнуло по темечку фолиантом Порфирия Орденоносца…

Все присутствующие замолчали и закивали: дескать, да, после такого можно выжить только в каске!

– И вообще, – перевозбудился его величество, – я тут уже ем, сплю и практически живу в кабинете! Удаляюсь только для некоторых неотложных надобностей…

– Это заметно, – с явно ощутимым осуждением подтвердили сыновья, рассматривая углы помещения, заставленные подносами с объедками. – А почему бы это не убрать?

– Зачем? – изумился Эгвар. – Там еще хрящики остались…

Сыновья дружно закашлялись.

– Я еще крыску приходящую подкармливаю, – продолжил король. – Она такая славная…

– Из Южного Форта донесение, – непочтительно перебил отца Руан. – Произошло самовозгорание в селении Вельта, что на правом берегу озера Доль. Три дома сгорело дотла, жертв нет. Причина – младшая дочь одного из погорельцев, десяти лет, будучи наказана отцом за непомытую посуду в гневе не справилась с проснувшейся магией.

– В Декторе – почти то же самое. И в Порме, – заметил Мануэль. – В обоих случаях виновниками стали дети от десяти до тринадцати лет.

– Это потому, что никто не озаботился вовремя выявить одаренных и провести лекции о технике безопасности обращения с магией! – взорвался король. Припечатал: – Лодыри и лоботрясы!

– Пап, – попытался успокоить беснующегося короля наследник. – Чиновники за двести лет забыли о магии…

– Тем более! – не желал угомониться его величество. – Могли бы сделать это заранее, так сказать – принять превентивные меры! Если бы я озаботился тем же самым относительно огня…

– Хватит! – хлопнул ладонью по столу Мануэль. Все присутствующие поглядели на громадное облако пыли и закашлялись.

– Детей уже везут в столицу! – прочихался Эгвар. Строго произнес: – Полсотни душ набралось! И это не считая взрослых и стариков. И что мы с ними будем делать? Учить? Опять казне убыток!

– Ну, если ты уже готов на траты, – вклинился довольный кронпринц, – то включи дополнительную статью на амулеты, определяющие уровень способностей, и еще – на поглощающие и аккумулирующие магию.

– Разоритель! – беззлобно рыкнул отец. – Тебе бы только в казну руку запускать! А кто туда положит? Опять я?

– А кто еще, пап? – подластился к нему Руан. Фыркнул: – Могу, конечно, и я что-то положить… только кто ж это «что-то» потом найдет?

– Кыш отсюда, вредители! – ласково стукнул король сыновей по затылкам. – Идите трудитесь! Мне еще с гер Силиотом поговорить надо.

Сыновья согласно кивнули и покинули кабинет.

Вместо того чтобы улететь вслед за принцами, я осталась висеть на месте. Следовательно, будет еще что-то интересное…

Откинувшись на спинку кресла, Эгвар вытянул ноги в высоких, начищенных до блеска сапогах. Покрутил головой, пошевелил плечами, разминая закаменевшие мышцы.

– Терпеть не могу этого Лерона! – ворчливо пожаловался сам себе его величество. – Но по сравнению с остальными старыми подлецами-маразматиками, гордо именующими себя магами и волшебниками, он не самый наихудший вариант. Хотя… – Весело хихикнул: – Всегда остается самый надежный исход – дать ему по голове скипетром и сделать вид, что мы тут ни при чем!

Прикрыв глаза рукой, король расслабился и почти заснул. Разбудил его стук в дверь.

– Ваше величество! – заглядывая внутрь, гаркнул рослый гвардеец, стоявший на страже у дверей в кабинет. Он показался мне зеленым пучком салата латук: чем-то безобидным, но нейтрально нелюбимым. – Господин глава магического Совета прибыл на назначенную аудиенцию.

– Впустить! – приказал «малиновый» король, тряся головой. Видимо, пытался срочно проснуться. Эгвар пробубнил вполголоса: – С этими магистрами нужно держать ухо востро, а то сядут на нашу многострадальную шею – и опять преосвященная Феодора выдаст что-то из своего коронного, типа: «Короли – все те же мужики, а значит, тоже подвластны бешенству!»

Скрипнула дверь. Вошедший маг, который ассоциировался у меня по цвету и запаху с прокисшим грибным супом, если бы его варили из сушеных поганок и пурпурных мухоморов – темным, с маслянистыми точечными вкраплениями белесого, сине-бордового и потеками багрово-алого, с резкой неприятной вонью, – низко склонился в угодливом поклоне, ожидая, когда король начнет разговор, и демонстрируя намечающуюся лысину на макушке. Король же сидел молча, то ли пытаясь прийти в себя после экстренной побудки, то ли стараясь удержать рвущийся спросонья наружу поток гадостей…

– Присаживайтесь, мэтр, – очнулся его величество. – Нам предстоит решить целый ряд вопросов по реорганизации вашего факультета. Отныне ваш деканат на факультет магического искусства и трансформаций будет набирать студентов не только исключительно из дворян и богатых купцов, но и всяких разночинцев, как то – одаренных детей ремесленников и крестьян.

Опустив массивный зад на один из стульев, Лерон гер Силиот, председатель Совета магов и, как следует из вышесказанного, декан магического факультета, потрясенно умолк, переваривая сообщение в форме приказа. Через некоторое время тоскливо вздохнул и произнес:

– Я к вашим услугам, ваше величество!

– Это похвально, – мурлыкнул Эгвар. И сразу взял быка за рога, а мага за живое. – Вопрос стоит остро – необходимо начать обучение девушек и женщин основам магического искусства.

– Ко-о-ого?! – Гер Силиот подпрыгнул на стуле. Видимо, к пакостям такого уровня почтенный магистр оказался не готов. Переспросил, уточняя: – Простите, ваше величество, я не ослышался – вы предлагаете нам набрать баб… женщин… девушек для обучения? ДЕВУШЕК?!

– Именно так. – В голосе короля зазвенели тонкие льдинки, но маг, ошарашенный высочайшим указанием, не придал этому значения и продолжил развивать свою мысль.

– Это немыслимо! – возмущался маг, ступая по тонкому льду. – Это будет преступлением против великого искусства! Бездарной профанацией! Оскорблением самих основ!

Шовинист! Я попробовала дотянуться до скипетра и почувствовать себя Розой Люксембург. Не удалось. Моя сущность намертво застряла в одной точке. Можно сказать, примерзла.

– Признать женщин равными в магии??! Это приведет к обесцениванию и нигиляции всего того, что мы с таким трепетом и тщательностью оберегали все эти годы забвения! Разве недостаточно нам подрывной деятельности жриц, которые создают всевозможные женские тайные сообщества и профанируют само понятие таинства волшебства?! Хотите усилить храмы?! – разорялся магистр, вскакивая и начиная носиться по королевскому кабинету, сшибая подносы и лишая его величество застарелых хрящиков. – Ведь если бы не мы, о магии забыли бы уже через год после гибели великого Зикана!

– Хм! – попытался вставить веское слово Эгвар.

Гер Силиот не услышал предупреждения и продолжал митинговать:

– И теперь, когда мы сделали все для возвращения силы, вы хотите передать наше наследие бабам?

– Зачем же бабам, – вклинился король. – Можно просто… женщинам. Я так понимаю, одаренных на всю страну совсем немного. Лишние умелые руки не помешают, они очень нужны моему государству.

Магистр возмутился еще больше:

– Я всегда говорил, что женщин нельзя допускать к наукам! Как утверждал один из ученых древности, их мозг не приспособлен к усвоению точных знаний. Вследствие умственного напряжения у них происходит разжижение мозгов, вытекающих затем в виде слез…

– Молчать! – взвился венценосец. – Ваши амбиции мне вполне понятны! Но что делать с необученными, внезапно проснувшимися ведьмами и колдуньями? Оставить как есть и спалить страну? Потому что вы боитесь поделиться знаниями, которых у вас в придачу ко всему еще и нет?!! Давно утеряны?!

– Ваше величество… – начал верховный магистр, понимая, что перегнул палку.

– Значит, так! – отмел все возражения король. – Я не прошу вас делать из них высоких волшебников или магистров – но как сдерживать и контролировать свою магию, вы вполне в состоянии им преподать!

И что так? Из меня, например, получился бы прекрасный магистр. И мантия мне бы пошла… ага, особенно если ее укоротить до колен и немного декольтировать на груди…

– Но это против пра… – заикнулся гер Силиот.

– Это не просьба – это приказ! – стукнул кулаком по столу Эгвар. – Либо вы его выполняете, либо… вам придется оставить должность.

Король встал, с грохотом отодвинув кресло. Маг подскочил к нему.

– Думайте, мэтр. Исключительно из уважения к вам я даю пять минут для принятия правильного решения.

Отыскав на столе песочные часы, король продемонстрировал их магу и поставил перед ним. Тонкая струйка песка неумолимо приближала момент истины, а его величество вышагивал по кабинету, время от времени поглядывая на пришибленного декана. Как только пять минут почти истекли, венценосец подошел к двери. Эгвар обернулся и выжидающе посмотрел на магистра.

– Ну что, вы приняли решение, мэтр?

Последние песчинки упали одновременно с ответом.

– Я сделаю все от меня зависящее, – склонился в поклоне гер Силиот.

Дальше мне снились только ежики и водопады.

Глава 21

Или что-то случилось, или… одно из двух.

Мультфильм «Следствие ведут Колобки»

Я стояла перед дверью ювелирной лавки и ждала, пока мне откроют, поигрывая ненавистным, но обязательно навязываемым этикетом зонтиком от солнца, принадлежностью каждой нынешней благородной дамы.

Или для солнца? Блин. Одни проблемы! Хотя после лекции на тему: «Каждая уважающая себя дама должна уметь пользоваться мушками!» – я ничего хорошего от жизни не жду.

Потому что в процессе лекции выяснилось: я – не дама; то есть дама, но не уважающая себя… Тьфу, совсем запуталась… В общем, все мои жизненные беды оттого, что я себе клеить на лицо ничего не дам!

Это ж очуметь можно! Над правой бровью приклеил, значит – насмешка. Над левой – непреклонность! На скуле… вообще – траур. Что, словами сказать нельзя? Сиди и думай, что чувак имел в виду, когда у него на физиономии их штук пять! Целое послание в стихах, млин!

Я честно предположила – угревая сыпь! Оказалось, он просто пособием работает. Забыл отклеить с предыдущего урока. Так и ходит… «Радость о свидании», «Печаль о разлуке», «Траур по любезному предмету» и «Любовь к жестокосердому»… Ой, совсем забыла! «Объяснение в любви» отпало от оплеухи графини…

– Прошу вас, госпожа! – согнулся передо мной в поклоне хозяин лавки.

Я подобрала подол жемчужно-серого шелкового платья и шагнула за пожилым человеком в темное помещение, жестом приказав моему бессменному охраннику Дарвилю оставаться снаружи. Плотная вуаль надежно защищала лицо от любопытных взглядов. Удобное приспособление, нечего сказать.

Надо признаться, сегодня мой первый выход в город. Причем на самом деле – полулегальный. После месячного выслушивания нытья по поводу бессрочного заточения в четырех стенах и изощренных измывательств графиня смилостивилась и дала мне увольнительную, приставив особо доверенное лицо – гвардейца Дарвиля.

Вот тут тетя просчиталась. Судя по данным последней переписи населения – это самое лицо гораздо больше благоволило ко мне, чем к графине. По крайней мере, тут наличествовали пылкие взгляды украдкой, дрожание рук и мятые цветочки в книжках. Какой ужас!

– Молодая госпожа желает осмотреть товар? – еще раз угодливо склонился старик, запирая за мной дверь.

Крепче сжав небольшой, расшитый бисером ридикюль, я расправила плечи:

– Молодая госпожа желает получить консультацию одного из самых известных и самых опытных ювелиров столицы.

На морщинистом лице расплылась двусмысленная улыбка.

– Желательно конфиденциально! – старательно подчеркнула я.

Улыбка пропала.

– Прошу вас, проходите в мой кабинет. Дайте мне минуту, я позову своего сына… – Старик подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и громко оповестил: – Андер, у меня клиент! Спустись в зал!

Ничего себя легкие! Как у оперного певца или водолаза! И откуда в таком тщедушном теле такая мощь? Его голос, сравнимый с малиновым колокольным звоном, отозвался тяжелой вибрацией у меня в башке, и я временно оглохла. Пришлось сглотнуть и потрясти головой.

– Простите великодушно, – в чем-то даже мило извинился за свой вопль старик, показывая мне путь в кабинет, оказавшийся маленькой каморкой с занавешенным окном.

Ювелир усадил меня в кресло, а сам устроился напротив, за пустым столом с горящей масляной лампой.

Я проследила за вьющимся и исчезающим в потолочном отверстии дымком. Ух ты, вентиляция! Круть!

После этого в глаза бросился вмурованный в стену сейф позади хозяина, не очень большой, но солидный, с массивным позолоченным вентилем-ручкой и двумя засовами. Ого, и безопасность на высоте!

Если еще и кондиционер предложат… точно проголосую за присвоение этому заведению пятизвездочного статуса и вымпел с похвальной грамотой!

– Так чем я могу вам помочь, госпожа? – осторожно приступил к делу старик.

– Мне нужно, чтобы вы на кое-что посмотрели. – Я извлекла из ридикюля мешочек с драгоценностями. – Это досталось мне по наследству, и я бы хотела знать… – Высыпала драгоценности на стол.

Старик вытащил из нагрудного кармана дрожащими руками монокль и лупу и наклонился над сверкающей кучкой.

– Изумительная работа! Сразу видно – раритет! – радовался он, как ребенок. – Вы желаете оценить ваши украшения? – Поднял голову и вгляделся повнимательней. – Или продать?..

– Не совсем, – улыбнулась я. – Я желаю лишь узнать, кому они принадлежали раньше, скажем… – Долгая пауза. – Две сотни лет тому назад.

– Простите за нескромный вопрос, – оторвался от разглядывания дорогих побрякушек ювелир и вперил в меня острый взгляд. – Почему именно такая цифра – не сто, не сто пятьдесят, а именно двести?

– Потому что я достоверно и абсолютно точно знаю, где находились эти украшения последние двести лет, – отрезала я, не вдаваясь в подробности.

– Это дело непростое… – замялся старик. – Некоторые дворянские роды не афишируют полностью все свои фамильные драгоценности. Хотя, возможно, мой прапрапрадед упоминал в записях нечто похожее… Но все же…

– А если не мямлить? – взяла я дело в свои руки.

– Мне кажется… возможно… Но я не уверен! – быстро поправился ювелир. – Я где-то видел портрет дамы в этих самых драгоценностях… – Опять замялся. – Но мне нужно будет припомнить и все тщательно перепроверить…

– Сколько?! – прямо спросила я.

В каком бы мире мы ни жили, как бы ни выглядели деньги и ни именовались номинальные знаки – итог всегда один: информация стоит денег!

– Пять золотых монет, – быстро сказал старик, неуверенно поводя плечами.

Я скуксилась и начала складывать побрякушки в мешочек. Графиня в отношении своей приживалки не настолько сорила деньгами. Меня держали на всем готовом, но денег в руки не давали или почти не давали – наверное, боялись, что сбегу от такого счастья (и правильно делали!).

– Но вы можете не платить сразу, – начал юлить и выкручиваться хозяин лавки. Разумеется, кто ж упустит свою прибыль?! Особенно если делать особо ничего и не надо. – Два золотых сейчас, три через… скажем, два-три дня.

Ладно, еще три золотых у ее сиятельства я выдурю под каким-нибудь предлогом. Сумма не то чтобы маленькая, но и не слишком большая.

Сделав вид, что задумалась, я поглазела еще раз на вентиляционное отверстие в потолке, глубоко вздохнула и согласилась:

– Хорошо. Но в эту стоимость войдет ремонт вот этого кольца. – Я протянула ему потускневший перстень с брильянтом. Потом передумала и забрала. – Но это тогда, когда будет информация.

– К назначенному сроку все вызнаю, молодая госпожа… – Старик явно мечтал со мной официально познакомиться. Облом! У меня именно сегодня неприемный день.

– Молодой госпожи будет достаточно! – строго сказала я, расплачиваясь и пряча драгоценности в ридикюль.

Под непрерывные раскланивания взволнованного ювелира мы с ним, обоюдно довольные друг другом, мирно расстались.

Как только хлопнула входная дверь лавки, ювелир отправил посыльного по нескольким адресам.

Вскоре в особо охраняемую комнату с сейфом вошел некто в темном плаще. Капюшон плаща был низко надвинут, отчего лицо в маске было скрыто в густой тени. Ювелир после очередных расшаркиваний вернулся в хозяйское кресло.

Диалог между владельцем лавки и незнакомцем был кратким.

– Ты видел драгоценности? – тихо спросил человек в маске.

– Видел.

– Узнал?

– Да, узнал, – дрожащим голосом произнес старик. Подслеповато моргнул. – Я не мог ошибиться. Это они, те самые украшения легендарной Спящей.

– Вот тебе за труды. – На стол упал тугой мешочек. Ювелир заглянул и, убедившись в том, что внутри чистое золото, засуетился с благодарностями.

– Если сумеешь их похитить или навести на такую возможность, я дам в десять раз больше! – вкрадчиво посулил гость и, мягко ступая лайковыми сапожками с гибкой кожаной подошвой, быстро скрылся, да так, что на входе даже не звякнул колокольчик.

Еще через несколько минут в дверь вошел еще один посетитель, не узнать которого, несмотря на маску и плащ, было сложно. По атлетическому сложению, резким, рваным движениям, полным скрытой силы, и ярким глазам, блестящим сквозь прорези маски, а еще по пробивающимся сквозь плащ иглам, пожалуй, даже слепой легко опознал бы айра. Айра, который обеспокоен или взволнован настолько, что бесконтрольно принял боевую ипостась.

– Ты видел?

Ювелир ничуть не удивился такому вопросу:

– Да, сьен.

– И что скажешь?

– Это они, драгоценности Спящей, включая главный ее артефакт.

– Уверен?

– Могу поклясться ликом Светлейшей – это он!

– Сколько хочешь за них?

– Э-э-э… Сьен, они пока не у меня.

– А если как следует подумать?..

– Ваше…

– Без титулов!

– Сьен, девушка собиралась кое-что оставить в починку. Если удастся уговорить ее доверить мне почистить украшения от патины… то в том случае если лавку внезапно посетят грабители, я буду бессилен… Ну, вы понимаете…

– Понимаю. – Глаза посетителя ярко блеснули вновь. – Хорошо. Как только тебе удастся получить их на хранение, вас посетят… – Оборотень фыркнул, швырнул на стол крупный неограненный алмаз и поспешно вышел.

Третьим заходом в лавку через потайную дверь тихо пробралась женская фигура в коричневой бесформенной хламиде и деревянных сабо, укутанная в скромную накидку храмовой послушницы. Уверенно, не останавливаясь, будущая монахиня тоже проследовала в комнату переговоров.

Ювелир вскочил, угодливо кланяясь.

– Сын мой, ты ведь верный сын церкви?

– Да, преосвященная матушка! – Ювелир упал на колено и почтительно поцеловал камень в перстне.

– Ты согласен действовать в ее интересах?

Старик сглотнул:

– Р-разумеется…

– Тогда, если к тебе попадет вот это или ты узнаешь, что кто-то хочет продать или интересуется подобным… – Преосвященная выложила на стол все те же изображения украшений с главным артефактом Спящей. – Ты любым способом задержишь этого человека и добудешь для меня украшения. Любым, понял?!

– Д-да… – проблеял мастер.

– Пусть на тебе почиет благословение Светлейшей Матери!

Ювелир еще раз поцеловал кольцо, и женщина в костюме послушницы величаво удалилась.

Ювелир рухнул в кресло и остался сидеть, растерянно потирая подбородок.

– Драгоценностей лишь один комплект, и я пока даже не получил его в руки. Как мне теперь всем угодить?..